Текст книги "Обман"

Автор книги: Семен Малков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– Думаю, Салли, что мы вполне можем кончить эту тяжелую для нас обеих нервотрепку мирным образом, – наконец тихо произнесла, как бы очнувшись, Светлана Ивановна. – Судьба нас столкнула случайно, мы – жертвы совершенного преступления. Но вы хорошо приняли и искренно полюбили мою дочь.

Она перевела дыхание и заключила:

– Поэтому я с благодарностью воспринимаю ваше желание и впредь контактировать и помогать моей дочери Оле, а может быть, и Наде тоже, по взаимному согласию. Если захотите навестить нас в России – милости просим! – с мягкой улыбкой добавила она. – Я согласна и на то, чтобы дочки на каникулах гостили у вас, если, конечно, вы их пригласите.

– А как же насчет круиза? Вам такое путешествие не улыбается? – немного разочарованно напомнила ей Сара. – Если вас смущает его дороговизна, то это напрасно. Все расходы я беру на себя!

– Вы очень любезны, Салли, и мы в будущем обязательно вместе поплаваем, – очень вежливо, стараясь ее не обидеть, отказалась Светлана Ивановна. – Я не могу сейчас уехать путешествовать из-за театра, в котором работаю. А девочкам надо учиться. Круиз замечательный, но отстать на год от сверстников они сами не захотят.

– Не отстанут! – бесшабашно возразила Сара. – Я найму репетиторов, и они будут учить их во время плавания. Соглашайтесь, Сви! Лола и Надин получат впечатления, которые у них останутся на всю жизнь!

Но Светлана Ивановна была непреклонна.

– Нет, Салли, ничего не получится. Ты ведь сама понимаешь, что я не могу отпустить девочек, даже в самых комфортных условиях, так далеко и надолго, – с легким упреком покачала головой. – Спроси себя, как бы поступила на моем месте, и сразу перестанешь настаивать.

Чувствуя как душа наполняется радостью от сознания, что успех уже близок, она благодарно посмотрела на Сару, и искренно ей пообещала:

– Мы все навсегда сохраним признательность тебе и твоему мужу, Салли, за то, что, несмотря на выигранное дело в суде, великодушно вернули нам дочь. Вы никогда не будете для нас чужими людьми!

– Считай, Сви, что мы уладили это дело, – сказала Сара, и у нее на глазах навернулись слезы, хотя она уже и не помнила, когда плаката в последний раз. – Вот обрадуется Лолита, как об этом от меня узнает!

Боясь, что не выдержит, и не желая выказывать свою слабость, она резко поднялась со своего места и, положив на столик крупную купюру, сказала своим грубоватым низким голосом:

– Ну, мне пора. Рассчитайтесь, пожалуйста, за меня с официантом. Я дам вам знать, Сви, когда приехать за Лолой.

Уверенной походкой она направилась к выходу, но Михаил Юрьевич успел заметить, что по суровому лицу миссис Фишер катятся слезы, оставляя заметные следы на тщательно сделанном макияже.

Долгожданное приглашение приехать на виллу Фишеров за Олей пришло только в конце недели. Именно столько времени понадобилось Саре, чтобы уговорить мужа отказаться от преимуществ, которые давал ему выигранный у Юсуповых судебный процесс.

– На меня же все будут смотреть, как на идиота, Салли, – бушевал Фишер, возмущенный филантропией жены. – Ну ладно, решила вернуть им девчонку – это твоя головная боль. Но чтобы задаром, не возместив хотя бы затраты на нее и шкурников-адвокатов?

Он перестал бегать по комнате и остановился против нее, грозно сверкая глазами из-под кустистых бровей.

– Я просто тебя не узнаю! Ты же у меня хозяйственная баба, а ведешь себя как мотовка!

– А ты, Генри, ведешь себя как жмот! – спокойно парировала его упреки Сара, которая как ни в чем не бывало продолжала вязать, сидя в кресле. – От тебя не слишком много убудет, чтобы так убиваться. Ну как ты не понимаешь? – отложила она все-таки свое вязанье. – Если ты предъявишь им счет, мы никогда больше не увидим нашу маленькую княжну.

– Мы и так ее больше не увидим, – уже спокойнее буркнул Фишер.

– Ошибаешься, дорогой! В том то и дело, что я с ее матерью договорилась, чтобы наша связь не прерывалась, – бодрым тоном объяснила ему жена. – Из благодарности за великодушный поступок она обещала принимать нас в России и посылать Лолиту в Штаты на каникулы вместе с сестрой. А что это означает? – спросила она с самодовольной улыбкой.

Фишер лишь молча на нее уставился, и она объяснила:

– А то, что в конце концов мы с тобой достигнем цели, из-за которой затеяли все это дело, и твои денежки, Генри, не пропадут понапрасну. Сечешь?

Муж лишь непонимающе пожал плечами, и Сара весело рассмеялась.

– Ну и кто из нас двоих дурной? Ладно, сейчас растолкую, – смилостивилась она. – Мы ведь это затеяли, чтобы наша жизнь стала интересней, наблюдая за успехами ребенка и способствуя им. Разве не так, Генри?

– Допустим, – уже благодушно согласился Фишер.

– А сохранив, хоть и частично, свое положение опекунов, мы в дальнейшем сможем не только общаться и заботиться о юных княжнах Юсуповых, но и разделять их будущие успехи. Теперь все понял?

– Да ты у меня просто стратег, Салли! – с улыбкой взглянув на супругу, одобрительно отозвался Фишер. – Ну что же, пусть будет по-твоему.

Таким образом наболевший вопрос был окончательно решен, и Сара смогла известить об этом родителей Лолы.

– Все! Слава Богу, я добилась согласия мужа, – довольным тоном сообщила она Светлане Ивановне. – Вы уж его извините! Такой уж он у меня, – в ее голосе слышались гордые нотки, – не привык отступать. А теперь вот пришлось. Но мне удалось все же его убедить, – победно заключила она. – Так что можете приезжать. Лола уже прыгает до потолка от радости.

Хотя Светлана Ивановна ожидала этого счастливого момента, но от нахлынувших чувств не сразу обрела дар речи.

– Не знаю, как смогу… отблагодарить… вас и… вашего мужа, Салли, – сказала она, прерывающимся от волнения голосом. – Наверное, я сама… не решусь… к вам приехать. Сердце… не выдержит… встречи с дочкой… в такой… обстановке.

Она на секунду прервалась, успокаивая дыхание, и предложила:

– Как вы смотрите, если я пришлю за ней сына, а он уже привезет ее ко мне? Вполне вероятно, что мне может сделаться плохо, и будет лучше, если это произойдет у меня в номере.

– Отлично вас понимаю, Сви, – согласилась с ней Сара. – Я ведь тоже сначала хотела сама привезти к вам Лолиту, но по той же причине от этого отказалась. А ведь, похоже, физически я намного крепче вас буду. Итак, – заключила она, – жду вашего сына завтра в первой половине дня.

Светлана Ивановна так разволновалась, что, положив трубку, не сразу смогла собраться с мыслями. Выручил ее приход мужа. Михаил Иванович был в приподнятом настроении.

– Ты чего это в растрепанных чувствах? Дела-то у нас продвигаются, – весело сказал он, как только переступил порог. – Юристы обещают за неделю уладить все формальности. В крайнем случае заберем Оленьку по липовым документам с согласия Фишера, как бы к нам в гости, – взглянул на нее с усмешкой. – А пока все это будет длиться, переберемся в Майами.

– Звонила миссис Фишер, – объявила Светлана Ивановна со слезами радости на глазах. – Завтра до обеда мы наконец заберем у них Оленьку!

– Это здорово! Есть все-таки Бог на небе! – просиял Михаил Юрьевич. – Мы тогда переедем в Майами завтра. Все вместе отправимся за Оленькой?

– Думаю, Мишенька, этого делать не стоит, – Светлана Ивановна уже обрела способность трезво мыслить. – Боюсь, что мои нервы не выдержат, когда увижу нашу дочку на вилле Фишеров, да и тебе не стоит там появляться. Мало ли что? Вдруг вы опять поссоритесь?

– Пожалуй, ты права, – согласился муж.

– Я договорилась, что за Оленькой приедет Петр. Ведь у него с ними не было раньше контактов и поэтому опасаться нечего, – привела ему свой довод Светлана Ивановна.

Она сделала паузу и, бросив на мужа испытующий взгляд, добавила:

– Хочу попросить Дашеньку поехать к Фишерам вместе с Петей.

– Это еще зачем? – как и ожидала, с недовольством отозвался муж. – Она и так очень много для нас сделала. Зачем же еще одалживаться?

– Ну как ты не понимаешь? Ведь дочке удобней в пути с женщиной, – чуть-чуть лукавя, объяснила Светлана Ивановна. – И потом, Петя не настолько владеет английским, чтобы выяснить с Фишерами все, что потребуется.

Ее доводы были убедительными, и Михаил Юрьевич нехотя согласился. Он был благодарен Даше за ее бескорыстную помощь и испытывал к ней самые теплые чувства, но считал брак сына с ней бесперспективным и не желал возобновления их отношений. А Светлана Ивановна, наоборот, только и мечтала об этом, так как чуткое материнское сердце ей говорило, что с другой Петр своего личного счастья не найдет.

Показ новых моделей осенней одежды в комфортабельном и светлом салоне фирмы «Блеск моды» был в разгаре. На подиуме, сменяя друг друга, стройные длинноногие девушки демонстрировали дорогие экстравагантные туалеты, но в самые роскошные, разумеется, была облачена Даша. Сеанс уже подходил к концу, когда в зале появились Светлана Ивановна и Наденька. Они уселись на свободные места, с интересом рассматривая образцы одежды и оживленно их обсуждая.

Само собой, Даша сразу их увидела, поприветствовала лучезарной улыбкой, а Светлана Ивановна жестами дала понять, что пришла именно к ней и будет ждать, когда освободится. Поэтому супермодель, как только смогла, отправилась к ним в зал. После того как они вдоволь пообнимались и расцеловались, свекровь открыла ей цель своего визита.

– А я специально пришла сюда, Дашенька, чтобы попросить о последней услуге, – сказала она, сопроводив слова любящим взглядом. – Ты уже знаешь, что Фишеры решили отдать нам Оленьку, и завтра мы ее у них забираем.

– Я радуюсь вместе с вами, – живо откликнулась Даша, – но разве нужна еще моя помощь? Неужто для этого вы проделали немалый путь из Уэст-Палм-Бич?

– Очень нужна! Но здесь мы оказались потому, что сегодня перебрались в Майами. Как только будет оформлен выезд Оленьки, улетим домой, – объяснила Светлана Ивановна. – Завтра за ней к Фишерам отправится Петя. Я прошу тебя поехать с ним.

Просьба свекрови застала Дашу врасплох, и она ответила не сразу. Ее душу заполнили противоречивые чувства. С одной стороны, это был страх перед ее встречей с Фишерами и местью с их стороны, так как баба Маня продолжала утверждать, что смерть сына – дело рук этого гангстера. Но еще больше тяготило тяжелое испытание, которое ее ждет во время совместной поездки с Петром, поскольку она ясно сознавала, что все еще любит его.

Очевидно, эти переживания можно было прочитать на ее лице, потому что Светлана Ивановна с любовью и сочувствием в голосе попросила:

– Ну скажи мне, что тебя мучает? Не бойся, я пойму!

Даша продолжала молчать, потупив взгляд, и свекровь, уловив своим чутким сердцем основную причину ее страданий, мягко пожурила:

– Ты напрасно боишься открыть мне свою душу. Я ведь давно уже на твоей стороне. Знаю, что любишь Петю, как и он тебя, и мечтаю, чтобы вы снова были вместе. Потому что не сможете быть счастливы друг без друга!

Из глаз Даши полились крупные слезы и, утирая их платочком, она, запинаясь, возразила:

– Что толку… говорить… об этом? Михаил Юрьевич… он будет… против… раз у нас… нет… ребенка.

– Ты права. У мужа это пунктик, он этому придает большое значение, – вынуждена была признать Светлана Ивановна, но тут же горячо заверила Дашу: – Сообща мы с ним справимся, ведь он тебя любит. Поверь, и для него важнее всего, чтобы сын был счастлив.

Она перевела дыхание и, порывисто притянув к себе невестку, продолжала убеждать:

– Вы только с Петей поладьте, и все будет в порядке! Да и насчет ребенка рано тебе отчаиваться. Разве здесь сказано последнее слово? Сегодня медицина очень сильна!

По прояснившемуся лицу Даши было видно, что слова свекрови легли целебным бальзамом на ее сердечные раны, и Светлану Ивановну охватила радость от сознания того, что она успешно достигла своей цели.

– Хорошо, я поеду вместе с Петей за Оленькой, – все еще как бы сомневаясь в том, что правильно поступает, согласилась наконец Даша. – Скажите ему, пусть зайдет за мной после завтрака. С работы я отпрошусь, – добавила уже уверенным тоном. – Вы где здесь остановились?

– В том же отеле, что и ты, – ответила ей свекровь. – Даже на одном с тобой этаже. Так что ровно в десять он будет у тебя. Если бы ты только знала, как я мечтаю снова прижать к своей груди Оленьку! – горячо произнесла она вставая. – Мы обязательно завтра это отпразднуем все вместе. Всей нашей семьей!

Номер, занятый Петром Юсуповым, находился недалеко от того, где временно проживала Даша, на той же стороне коридора, всего через две двери. Весь конец дня занимаясь с юристами, Петр ни о чем не мог думать, кроме своих отношений с женой. Да, она все еще для него оставалась ею, и он не мог смириться с мыслью, что они станут друг другу чужими. От этой мысли на душе у него становилось тошно, и сердце терзала тупая боль.

Первое время, после того когда Даша потребовала развода и, бросив его в тюрьме, подрядилась на работу в Америку, он в обиде и гневе попытался было себя убедить, что сможет найти счастье с другой женщиной. Выйдя из тюрьмы, Петр с ходу завел два романа. Сначала он ответил взаимностью очаровательной молодой секретарше, которая давно выдавала ему откровенные авансы. Затем, испытав разочарование, уступил домогательствам модной писательницы, пожелавшей написать бестселлер о золотоискателях и сразу влюбившейся в молодого президента концерна.

Обе женщины обладали несомненными достоинствами, каждая в своем роде, но хоть и очень старались в постели, не дали ему подлинного физического наслаждения и тем более не затронули его сердца. Петр лишь еще раз убедился, что, не испытывая искренней любви и нежности к женщине, он не сможет быть по-настоящему счастлив. Вместе с тем его мужские качества были ими оценены очень высоко, и влюбленные женщины преследовали его столь упорно, что выручил от них лишь поспешный отъезд, и он облегченно вздохнул, только оказавшись на борту самолета, летевшего в Америку.

Поужинав в ресторане, Петр поднялся к себе в номер, сбросил туфли и, не раздеваясь, повалился на кровать, целиком занятый мыслями о завтрашнем свидании с Дашей. «Неужели я один помню о том счастье, которое мы испытали с ней вместе, а она обо всем забыла? Неужели она принадлежит другому, а обо мне и не вспоминает? – с горечью думал он, самолюбиво не желая верить, что она счастлива с другим. – Нет, быть того не может! Мы созданы друг для друга. Я-то теперь это, как никогда, понимаю!»

Мысль о том, что Даша может принадлежать другому, была невыносима. Петр сразу вспомнил плотного белобрысого парня с вздернутым носом и веснушками на лице, который ее сопровождал в аэропорт, и пришел в ярость.

– Неужели она мне с ним изменяет? – ревниво пробормотал он, садясь на постели. – Ведь мы с ней не разведены, и Даша мне все еще жена! – возмутился он, испытывая в душе боль и унижение.

В этот момент Петр, как ни странно, совершенно не думал ни о своих собственных изменах Даше, ни о смертельной обиде, которую ей причинил, ведь она потеряла ребенка, по сути, из-за его легкомыслия.

Как всякий мужчина, в их разладе он винил только ее, оправдывая свои прегрешения холодностью жены и эгоистичным пренебрежением его интересами.

Однако совершенно ясно Петру было одно: он не мог жить без Даши! Только она была ему дорога и желанна, вся как есть. Только с ней он готов был прожить до конца своих дней и больше ни с кем. «Вернуть! Во что бы то ни стало ее надо вернуть, – молотком стучало у него в висках. – Вернуть ее, пока не поздно!»

Не выдержав напряжения, Петр вскочил с кровати, надел туфли и вышел в коридор. Подойдя к двери ее номера, он подергал за ручку и постучал, но ему никто не ответил. «Неужели она с кем-то развлекается? – удрученно подумал, возвращаясь в свой номер. – Например, с этим конопатым. А почему бы и нет?»

Войдя к себе, он достал из холодильника початую бутылку виски и лед, сел за стол и, налив в стакан, стал пить медленными глотками, чутко прислушиваясь к хлопанью дверей, время от времени раздающемуся из коридора. Несколько раз он вскакивал и выглядывал из своего номера, но номер Даши оставался запертым.

Просидев так почти до полуночи и допив виски, Петр почувствовал страшную усталость, разделся, лег в постель и почти сразу уснул. Однако проспал недолго. И во сне ему приснилась жена. Он с ней был ласков, а она, наоборот, его отталкивала и вовсю кокетничала с белобрысым мужиком, напоминавшим того, конопатого, Злой, готовый побить их обоих, Петр проснулся, но облегчения не почувствовал. Больше заснуть он не смог и лежал, томясь мыслями о Даше и пытаясь отгадать: ночует она у себя в номере или нет?

Если б он только знал, что и она в этот момент, ворочаясь без сна в постели, тоже думает о нем! Вернувшись около двенадцати, когда Петр уже спал, Даша еще долго не могла уснуть вся в мыслях о завтрашней поездке за Оленькой вместе с мужем. Для нее уже стало совершенно ясно, что роман и намечавшийся брак с Робертом были самообманом на почве несчастной любви к Петру. В ее сердце нет и никогда не будет к Бобби тех горячих чувств, которые она испытывала и продолжает испытывать к мужу.

Стараясь уснуть, Даша старательно отбрасывала от себя эти мысли, но, как назло, в памяти вновь и вновь всплывали счастливые эпизоды их близости и райского блаженства, испытанного в его объятиях. Она героически пыталась отвлечься, думая о другом, и к ней наконец пришел сон. Однако из-за испытанного возбуждения он был эротическим. Ее обнимал муж, и она жаждала ему отдаться. Но как раз в тот момент, когда это должно было произойти, какой-то грубиян, схватив его за плечи, им помешал, и сразу все пропало.

Разбитая и неудовлетворенная, Даша очнулась, и тут в ее номере зазвонил телефон. «Наверное, кто-то ошибся», – подумала она, бросив взгляд на часы, которые показывали три часа ночи, и решила не брать трубку. Но телефон продолжал звонить, и, ответив, она обмерла, сразу узнав голос своего мужа.

– Прости за то, что разбудил, Дашенька, – произнес он каким-то натужным тоном. – Но я решил, что умру, если тебя не окажется на месте. Ты ведь не желаешь моей смерти? – сделал попытку пошутить, но голос звучал невесело.

– Мне тоже плохо спится. Все думаю о нас, – честно призналась Даша. – Ведь правда, нам хорошо было вместе?

– Ни с кем мне не было так хорошо, и никогда не будет! – хриплым от волнения голосом произнес Петр. – Мне очень плохо без тебя, Дашенька.

– Так в чем же дело? Приходи! – горячо прошептала она в трубку. – Ведь ты еще мой муж, Петя. Разве не так?

Повторять ей не пришлось. Петра как ветром сдуло с постели. Накинув на плечи халат, он выскочил из своего номера, вихрем ворвался к Даше и жадно схватил ее в объятия. Только сейчас она с особой остротой ощутила, как соскучилась но его ласкам и горячо любимому телу. Но наслаждение от близости с мужем многократно усилилось оттого, что он был тот, кого она знала, и уже немного другой. Петр всегда был силен и нежен, но теперь стал более искусным и разнообразным. Он и раньше старался доставить жене максимум удовольствия, но теперь проявлял столько фантазии, что довел ее до исступления.

Изнемогая от наслаждения, неоднократно взмывая в заоблачные дали высшего блаженства, Даша в моменты, когда сознание у нее прояснялось, лишь удивлялась тому, что надеялась найти кого-то лучше Пети. Теперь она уже не сомневалась, что он послан ей небом, и никого, кроме него, никогда она не сможет полюбить.

Наконец-то после долгих мытарств и огорчений непредсказуемая судьба повернулась лицом к семье Юсуповых! В чудесный солнечный день, около часу дня, к подъезду лучшего пятизвездочного отеля Майами подкатил покрытый дорожной пылью лимузин, за рулем которого сидел Петр, а в салоне – сияющие улыбками Даша и Оленька. Предупрежденные но мобильной связи, у подъезда их радостно встретили Михаил Юрьевич, Светлана Ивановна и Надюша.

Первым к машине бросился глава семейства. Он на руках вынес Оленьку из салона и, потискав в отеческих объятиях, передал матери. Объятия и поцелуи Светланы Ивановны с дочерью были такими бурными, что около отеля стали останавливаться прохожие, и вскоре собралось порядочно зевак. Не обращая на них внимания, мать и дочь продолжали свои нежности, пока не раздался тоненький голосок:

– Ну мамочка! Мне тоже хочется! – теребила ее Наденька, ухватив за полу широкой накидки. – Я так по ней соскучилась!

С трудом оторвав от себя Оленьку, Светлана Ивановна опустила ее на землю, и близняшки нежно обняли друг друга после долгой разлуки. Потом немного отстранились, держась за руки, и как бы убеждаясь в том, что ничего в них не изменилось.

– Какие красоточки! И похожи как две капли воды! – восторженно шептали зеваки. – Смотрите, как они любят друг друга!

Однако Петр, предоставив родителям и сестрам натешиться долгожданной встречей, положил конец этому бесплатному зрелищу.

– Ну все, хватит! Еще успеете пообниматься и обо всем поговорить, – ласково сказал он сестрам. – Пойдемте в номер! Вон сколько народу на нас глазеет.

Михаил Юрьевич и Светлана Ивановна также справились со своими эмоциями и, взяв за руки дочек, повели их в отель. Подойдя к Даше, наблюдавшей в сторонке за этой трогательной сценой со слезами на глазах, Петр сказал:

– Пойдем! Надо привести себя в порядок после дороги. А потом все вместе отправимся в ресторан праздновать. Какой замечательный сегодня день!

– Я была бы очень рада, но ничего не выйдет, – с сожалением ответила Даша. – Вечером у нас очередной показ моделей одежды, и меня отпустили с условием, что вернусь. Сейчас приму ванну, переоденусь – и на работу. Ты уж извинись за меня перед своими!

– А ты не можешь плюнуть на все, Дашенька? – огорчился Петр. – Я понимаю: контракт и прочее, но не пора ли его порвать? Неустойка пусть тебя нисколько не беспокоит!

– Может быть, мне и придется его разорвать, но не сейчас, – серьезно ответила Даша. – Ты ведь деловой человек, Петя. Разве я могу их подвести?

Возражений на этот раз не последовало, и, проводив ее до номера, Петр ушел к себе. А уже через полчаса, приняв душ и переодевшись, благоухая дорогим парфюмом, явился в люкс, занимаемый родителями. Там он застал лишь одного отца. Светлана Ивановна с дочками плескалась в джакузи, откуда из приоткрытой двери раздавались их веселые голоса.

– Садись, сын, расскажи, как там все прошло у Фишеров. Без осложнений? – поинтересовался Михаил Юрьевич. – Нужные бумаги получил?

– Чтобы не повторяться, все это сообщу вам с мамой, когда сядем за стол, – ответил Петр, устраиваясь рядом с ним на диване. – Пока скажу лишь главное. Все прошло без эксцессов. Генри Фишер, не говоря уже о супруге, был со мной любезен и передал все требуемые документы.

– Ну хорошо, расскажешь потом. Да и сама Оленька, наверное, добавит, – благодушно согласился отец и, бросив на него острый взгляд, спросил: – Похоже, что с Дашей у тебя снова лады?

– А ты разве против этого, папа? – насторожился Петр. – Мы ведь с ней пока еще муж и жена.

– Чисто формально. Ты же подписал документы на расторжение брака, – напомнил ему Михаил Юрьевич. – Разве не заметил, что у нее уже есть здесь кавалер? Насколько я знаю, она за него собралась выйти замуж, – хмуро взглянул он на сына, – отчего и торопилась с разводом.

– Все это ерунда! Даша по-прежнему меня любит, – горячо заявил ему Петр и с укором добавил: – А разводится она со мной, между прочим, из-за тебя!

– Как это так, из-за меня? – опешил отец. – Почему?

– Даша убеждена, что ты все равно нас разведешь, так как врачи ей сказали, что не сможет родить, – с убитым видом объяснил Петр. – Ты ведь с этим не примиришься, папа? Вот и решила, что лучше нам разойтись сейчас.

Он горестно покачал головой и горячо упрекнул отца:

– Разве она не заслужила доброго отношения? Разве не доказала, что предана нам всей душой? Ведь и женские осложнения у нее из-за того, что помогала спасти Наденьку. Нехорошо ее отвергать папа. Да и счастья мне без нее не видать!

Петр с надеждой взглянул на отца. Михаил Юрьевич сидел с мученическим видом, обхватив голову руками, и по его напряженному взгляду было видно, какие сомнения терзают старшего Юсупова. И, все же справившись с эмоциями, Михаил Юрьевич остался непреклонным.

– Не буду брать греха на душу, сын. Даша прекрасный человек и еще раз доказала это, сделав все, что могла, для возвращения Оленьки. Я понимаю, как тяжело тебе с ней расстаться, мягко произнес он, – но ты должен попытаться найти такую же достойную, как она, спутницу жизни. Такую, которая подарит наследника нашего древнего рода. Тебя обязывают принести эту жертву, – с искренним пафосом возвысил голос, – многие поколения наших предков!

– Наш древний род не угаснет, если у меня не будет сына. На земле не одна ветвь князей Юсуповых. И, кроме меня, продолжить его могут Оленька с Надей, – резонно возразил отцу Петр. – Не вижу, почему из-за твоей прихоти я должен жертвовать своим счастьем.

– Тебе все же недостает мужества и гордости за свой род, Петя! – с горечью упрекнул сына Михаил Юрьевич. – Иначе бы ты этого не говорил. Если бы так думали все Юсуповы, нас на земле уже не было бы!

– Выходит, если бы у вас с мамой не было детей, ты бы ее бросил? – привел в свою защиту Петр, на его взгляд, неотразимый довод. – Неужели ты сделал бы это, папа?

Его заряд попал в цель. Михаил Юрьевич смутился и растерянно умолк. Но продолжалось это недолго. Тряхнув головой, он поднял глаза на сына и, как бы взвешивая каждое слово, ответил:

– Я полюбил маму с первого взгляда. Но скажу прямо: не женился бы, если бы она была не здорова и не способна родить. И мама, – с улыбкой посмотрел на сына, – вполне оправдала мои надежды.

– А если бы она их не оправдала? – не дал себя сбить с толку Петр. – Неужели бы сменял на другую? Не верю!

– Это удар ниже пояса, сын, – нахмурился Михаил Юрьевич. – И все же честно отвечу: наверное, я пошел бы на это. Во всяком случае, сделал бы так, чтобы наследник у меня был. Слава Богу, судьба меня миловала!

– Ну вот и я, папа, постараюсь так сделать, – заявил ему Петр, желая поскорее закончить этот тяжелый разговор. – Но знай: наследник от другой женщины мне не нужен!

Он поднялся с дивана и в заключение твердо сказал:

– Никакого развода не будет! У Даши контракт, и она вынуждена пока здесь оставаться. Однако я скоро за ней прилечу.

– Надеюсь, что ты еще поразмыслишь над моими словами, – тоже вставая, упрямо произнес Михаил Юрьевич. – А пока не будем больше об этом, чтобы не портить себе настроение в такой замечательный день.

Прошло еще две недели, и наконец настал счастливый момент возвращения Юсуповых на родину. Хлопот перед вылетом было хоть отбавляй, и багажа набралось невообразимо много. Генри и Сара Фишеры, окончательно войдя в роль опекунов Оли и Нади, буквально завалили девочек роскошными подарками, что называется, на все случаи жизни. Светлана Ивановна накупила всякой всячины для родителей и театральных коллег, а Михаил Юрьевич и Петр, разумеется, приобрели то, что требовалось им для работы.

В суматохе сборов, вынужденный помогать родителям и сестрам, Петр не имел возможности встречаться с Дашей, которую Элизабет Кроули отправила вместе с другими топ-моделями на неделю в Лас-Вегас для показа своих новых образцов одежды. После той достопамятной ночи им больше так и не довелось побыть вместе. Однако воспоминаний о ней обоим хватило надолго. За все это время им удалось лишь несколько раз поговорить по телефону. Надежды на то, что в их распоряжении будет несколько дней, когда она вернется с гастролей, не оправдались, так как фирму «Блеск моды» пригласили для демонстрации своих моделей в Даллас.

– Бросай все, Дашенька! Порви контракт, – умолял ее Петр, когда удавалось с ней связаться. – Зачем он тебе нужен? Давай вернемся домой вместе!

– Это несерьезно, Петя, – твердо возражала ему Даша. – У нас с тобой ничего еще не решено. А легкомысленно нарушив контракт с Кроули, я подорву свою деловую репутацию.

– Так что же: я тебя больше не увижу до своего отъезда? – огорчился Петр. – Вот уж не думал, что настолько тебе безразличен! Неужели совсем не скучаешь по мне, как я по тебе?

– Вовсе не безразличен, дурачок, – понизив голос, так как, по-видимому, рядом были посторонние, заверила его Даша. – И мне тебя очень недостает. Я постараюсь вырваться, чтобы попрощаться, а ты поскорей прилетай обратно!

Но вырваться Даше не удалось, и она не появилась в своем номере отеля ни накануне, ни утром в день их вылета. Поэтому в аэропорту Юсуповых провожали только супруги Фишеры. Они уговорили девочек регулярно писать им о своих делах и добились у Светланы Ивановны согласия совершить летом совместное плавание на круизном лайнере. На радостях, что все завершилось благополучно, и она пригласила их погостить в Москве, пообещав ознакомить с шедеврами русской культуры и искусства.

Все это время Петр не находил себе места, переживая, что улетит, не повидав Дашу и не попрощавшись с ней. Пока они проходили регистрацию и сдавали свой многочисленный багаж, он еще надеялся, что произойдет чудо, и она вот-вот появится среди провожающих. Однако время шло, а Даши все не было. Вот уже объявили посадку на московский рейс, пассажиры двинулись по очереди к стойкам таможенного досмотра, а она так и не появилась.

Пройдя таможенников, он последний раз взглянул в зал. Жены там не было, и, примирившись с неудачей, он последовал за своими к паспортному контролю. Светлана Ивановна с дочками его уже миновала, и подал документы Михаил Юрьевич, когда раздался отчаянный крик:

– Петенька, погоди!

Через весь зал, расталкивая стоящих на ее пути, к нему бежала запыхавшаяся Даша, и, мгновенно приняв решение не разумом, а сердцем, Петр рванулся к ней навстречу, лишь бросив на ходу отцу:

– Летите без меня! Я остаюсь.

И схватив в охапку ту, которая была для него дороже всего на свете, он крепко прижал ее к себе и крепко поцеловал, ничуть не стесняясь изумленных и осуждающих взглядов окружающей публики.