Текст книги "Обман"
Автор книги: Семен Малков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Семен МАЛКОВ
Две судьбы-3
Обман
Часть IV
ТЩЕТНЫЕ ПОИСКИ
Глава 19
Семейная драма
Мозглявый с виду, но жилистый Иван Пронин, хорошо известный в криминальных кругах как Проня – «начальник штаба» банды вора в законе Василия Коновалова, которого больше знали по его кличке Седой, был непривычно растерян. То, что сообщила Софа, сожительница их нового подельника Фоменко, означало полную катастрофу! Он никак не мог в это поверить.
– Так ты говоришь, своими глазами видела, как погиб Костыль? Пытался бежать… и расшибся… насмерть? – запинаясь, переспросил он ее, когда в шоке от волнения, Софа по телефону сбивчиво рассказала о постигшей их фатальной неудаче.
Сделав небольшую паузу, он добавил:
– И Хирург, то бишь твой Фоменко, об этом знает? Выходит, и у него заказ медиков горит огнем?
– А как же? Ведь забрали девчонку. Конечно, заказ теперь будет сорван! – расстроенно ответила Софа. – У моего Сержика все уже было готово, – в ее голосе прозвучал упрек. – Это вы не давали ему сделать операцию.
«Хрен с ним, с этим заказом медиков, – резонно подумал Проня. – Не хватает, чтобы нас поймали еще на том, что губим деток для трансплантации органов», – а вслух коротко бросил:
– Давай без нытья! Немедленно бери тачку и приезжай!
Положив трубку, Проня принялся тщательно обдумывать возникшую опасную ситуацию, чреватую проигрышем, стараясь выйти из нее с минимальным ущербом. К приходу шефа охранного бюро «Выстрел», под крышей которого орудовали братки, у него уже возникли некоторые идеи.
– Хана нам, Василий! – вместо приветствия бросил Проня Коновалову, когда тот, огромный, как шкаф, показался в дверях своего кабинета. – Все рухнуло! Как бы не пришлось закрывать нашу лавочку!
Краснорожий альбинос по кличке Седой, не выразив никаких эмоций, молча развалился в своем большом кресле. Однако лицо у него еще больше побагровело и в устремленных на Проню водянистых глазах зажглись беспокойные огоньки, свидетельствовавшие, что он встревожен не на шутку.
– Говори, что там стряслось! – коротко приказал он. – Какой выход видишь? – добавил более мягко, хорошо зная изворотливый ум своего верного помощника.
– Сегодня утром Юсуповы захватили Костыля с женой у них на квартире. Башун разбился насмерть, пытаясь сбежать через окно, – хмуро сообщил Проня. – Катерина вернула им похищенную девчонку. Похоже, раскололась. Ее увезли в ментовку. Вот такие дела! – угрюмо покачал он головой.
– Откуда узнал? – у Седого был такой вид, что его вот-вот хватит удар. Даже для матерого бандита это был шок.
– От Софы. Она видела все собственными глазами. Сейчас явится, и мы ее расспросим, – упавшим голосом ответил Проня. – Теперь, расколов заведующую детдомом, менты выйдут на нас. Тогда уж точно кранты!
– Ну и… какие предложения? – спросил главарь, который уже взял себя в руки.
Прежде чем ответить, Проня немного подумал, как бы проверяя в уме свои мысли, и, сощурив узкие глаза, так что их совсем не стало видно, изложил суть своих соображений.
– Главная угроза не в том, что заложат подельники. Прямых улик против нас с тобой, Василий, менты не добудут, – его веки приоткрылись, и глазки довольно сверкнули. – Беда грозит со стороны заказчиков! Когда их прихватят, они нам не простят ни потраченных бабок, ни срыва заказов, ни своего провала. Без суда с нами поквитаются!
Седой сразу все понял. Хорошо знал, что от пули киллера спастись редко кому удается.
– Вот ты о чем. Эта угроза серьезная, но мы с тобой, Проня, всю дорогу шкурой рискуем, – с наигранной бравадой возразил он, чтобы подбодрить своего помощника. – Не спеши в штаны класть от страха! Ведь еще неизвестно, чем дело кончится. Надо попробовать с ними договориться.
– Так я это же самое хотел тебе предложить, – оживился Проня, не обращая внимания на обидное замечание шефа. – Ты меня не дослушал. Нам надо срочно перехватить инициативу! Тебе, Василий, прямо сейчас надо ехать к заказчику на фирму «Здоровье», чтобы сообщить о том, что произошло.
Он перевел дыхание и испытующе посмотрел на Седого.
– Они, конечно, будут рвать и метать. Наверняка потребуют вернуть бабки, но ты держись твердо: мол, дело наше рискованное, такие провалы неизбежны, и сейчас важно одно – отмазаться! А затем мы выполним все свои обязательства и с лихвой отработаем полученные бабки.
– А что? Я, пожалуй, так и сделаю, – согласно кивнул Коновалов. – Ты прав: нам важно выиграть время. Если тучи сгустятся, тогда подумаем, куда нырнуть, чтобы нас с тобой никто не отыскал.
Он легко для своего большого веса встал с кресла и, уже находясь в дверях, обернулся:
– Когда будешь расспрашивать Софу, постарайся выяснить, какая сука нас заложила? Кто выдал Юсуповым Костыля? Нутром чую: нас кто-то продал!
– А чего тут гадать? Ведь и так ясно, что здесь не обошлось без Насти и Цыгана, – уверенно произнес Проня. – Но скорее всего это сделала твоя бывшая краля!
– Ладно, обсудим это, когда вернусь, – мрачно буркнул Седой и, яростно пнув ногой дверь, вышел из кабинета.
Когда Василий Коновалов вошел в роскошный кабинет исполнительного директора фирмы «Здоровье», его партнер, предупрежденный им еще в дороге по мобильному телефону, в крайнем возбуждении бегал из угла в угол. С него вмиг слетели показные воспитанность и лоск.
– Вы совершили непростительную ошибку! Из-за нее нам придется срочно ликвидировать дело! – вместо приветствия, брызгая слюной, объявил он.
– А чего вы так паникуете? – нагловатая манера говорить не раз выручала Седого. – Ну пытались арестовать моего сотрудника, как оказалось, бежавшего из тюрьмы, и он погиб. Это наши проблемы, вам-то что угрожает?
– Ты такой непонятливый или прикидываешься? – сбросив маску вежливости, взвизгнул фирмач. – Бандит у тебя погиб, а не сотрудник! И нам на это плевать! Но как ты мог допустить его связь с Воронцовой? Мы же с ней официально вели дело. Она должна была быть вне подозрений!
– Не дурней тебя, сморчок! И прикуси язык, пока я твои мозги по стене не размазал, – осадил его Седой, выхватив пистолет. – Лучше нам по-хорошему обо всем договориться. Но сначала объясни, почему закрываешь свою лавочку?
К его удивлению, фирмач оказался не робкого десятка. Он, правда, пришел в чувство и, сев на свое место, спокойно сказал:
– Сейчас объясню. Положение намного серьезнее, чем тебе кажется. И без глупостей, – указал глазами на пистолет, – не то отсюда выйдешь вперед ногами!
Подождав, пока Седой уберет оружие, он продолжал:
– Опуская подробности, которые не важны, скажу главное. Нам нельзя допустить скрупулезной проверки документации фирмы. А теперь, когда Юсуповы разыскивают дочь и милиция арестовала Воронцову, – бросил на него злобный взгляд, – ты сам понимаешь, что этого не избежать!
– Но в таких делах риск всегда неизбежен, – пробормотал Седой, чтобы что-то сказать, хотя отлично понимал, что крах его «солидной» фирмы неизбежен. – И может быть, все еще обойдется!
– Риск должен быть разумным! – резко возразил директор. – И мы до сих пор строго придерживались этого правила, приобретая только круглых сирот.
Он прервался и в упор с ненавистью посмотрел на бандита.
– Но ты, Коновалов, нас обманул вдвойне! Не только продал из детдома двух девочек, выдав их за круглых сирот, но вдобавок, оказывается, они похищены и находятся в розыске!
– Я же сам об этом не знал! Мне их подсунули с подложными документами, – ничего лучше не придумал Седой в свое оправдание. – В этой сделке я лишь посредник. И можешь считать, – свирепо выпучил водянистые глаза, – что те, кто меня подставил, уже не жильцы на этом свете!
– Хватит! Это – все слова, – досадливо прервал его директор «Здоровья». – Мы фирму все равно ликвидируем. Если и откроем вновь, то под другой вывеской. Поскольку понесенных убытков ты нам не вернешь, – в его взгляде сквозило насмешливое презрение, – дадим тебе ряд поручений. Выполнишь – тогда, возможно, в будущем возобновим наше сотрудничество. Если нет – пеняй на себя! Ну как, согласен?
«С удовольствием свернул бы тебе шею, хорек! – злобно подумал Седой, глядя на его наглую холеную рожу. – Но придется потерпеть», – и, согласно наклонив голову, хмуро бросил:
– А что мне остается? Сделаю все, что нужно.
– Тогда в первую очередь отыщи и уничтожь официальное письмо нашей фирмы в детдом, – жестко потребовал директор. – А если оно уже в деле, найди способ его оттуда изъять!
Видя, что бандит его не совсем понимает, он пояснил:
– Нам ведь теперь придется срочно изготовить новые документы для девочки, проданной в Штаты, чтобы не подвести наших клиентов. Но главное, нельзя дать властям повод всерьез взяться за нашу фирму!
Директор сделал паузу и, тяжело взглянув на бандита, потребовал:
– Немедленно уничтожь свой экземпляр нашего договора и тот, который находится на руках у медиков. Чтобы не осталось ни одной копии! Сумеешь это сделать?
– Пусть только попробуют не отдать, – обретя прежний уверенный вид, бросил Седой. – Ну а что еще?
– Надо обрубить все концы, ведущие к нам и заказчикам! – невольно снизив голос, приказным тоном произнес фирмач. – Необходимо, чтобы замолчал наш третий партнер Власов!
«Вот что тебе от меня надо, – мысленно усмехнулся Седой. – Хочешь моими руками сделать грязную работу», – а вслух с проснувшейся наглостью спокойно сказал:
– Понятно! Нет человека – нет и проблемы. Но за мокруху вам заплатить придется. Это в наш договор не входило!
– А вы отработали, что входило? – потеряв терпение, вспылил фирмач. – Я не говорю уже, – тут же взял себя в руки, – о понесенных нами убытках!
– Свои долги мы погасим в будущем. За нами не пропадет, – хладнокровно стоял на своем Седой. – А за мокруху мне нужен аванс – пять штук баксов для подготовки, – деловито добавил он. – Расчет по факту.
Опешивший от его наглости фирмач хотел было что-то возразить, но махнул рукой и полез в сейф за деньгами. Пока для Василия Коновалова разборка с фирмой «Здоровье» прошла довольно удачно.
Вернувшись к себе в офис, Василий Коновалов застал в своем кабинете, кроме Прони и Софы, ее сожителя Хирурга. Недоучившийся студент-медик Сергей Фоменко был долговязым и тощим, как дистрофик. А его подруга Софа, наоборот – маленькой и пухленькой, как колобок.
«Чего это Хирург приперся? Кто его звал? – недовольно подумал Седой при виде Фоменко, но, вспомнив о задании фирмача, даже обрадовался. – А ведь он-то как раз мне и нужен. Вот кто разделается с Власовым!»
Молча кивнув подельникам, главарь прошел на свое место и, водрузившись в кресле, спросил:
– Ну, так кто мне расскажет, как все произошло?
– Софа и расскажет! Она своими глазами видела, – кивнул Проня на довольно потасканную, но все еще привлекательную маленькую блондинку. – Повтори-ка, что мне рассказала, – приказал он ей. – Только покороче и без лирики.
Привычным жестом поправив пышную прическу, делавшую ее выше ростом, Софа кокетливо стрельнула глазками на шефа и скороговоркой сообщила:
– Значит, жду Катерину в детдоме. Приезжает сама не своя с каким-то молодым верзилой и с ходу велит привести Надю Юсупову. Я было обмолвилась, что девчонка спит, а она на меня: «В тюрьму захотела? Чтоб через пять минут была здесь! Не проснется, на руках принесите!», – а сама бросилась сейф открывать.
– Сейф? А зачем он ей? – Седой недоуменно перевел глаза с нее на Проню. – У нее там документы на девчонок спрятаны?
– Погоди, Василий, – мрачно бросил ему помощник. – Сейчас все узнаешь.
– Вот и я, уходя, так подумала, – бойко продолжала Софа. – Приносим, значит, мы с Сержиком девчонку, а на столе у Катерины горой баксы сложены. Сотенными в банковских упаковках! – захлебнулась она от восторга. – Я столько зараз только в кино видела!
– Нашу «зелень» им отдала! – не выдержав, охнул Седой, помутневшим взором глянув на Проню. – Замочу суку позорную!
Софа испуганно умолкла, но по знаку Прони продолжила:
– Мы с Сержем сразу поняли, что дело пахнет керосином и решили проследить за ними.
– Неужто поперлись за ними в дом? И вас не задержали? – снова не выдержал Седой. – Хватило ума не засветиться?
– Хватило, Василий! Они не дураки, – успокоил его Проня. – Из машины все видели.
– Прошло минут десять, и вдруг сверху раздался женский крик, – завершила рассказ Софа. – Это орала Катерина со своего балкона. И тут же… Ох, не могу, – запнулась она, – до сих пор тошнит. В общем, об землю что-то шмякнуло. Мы не сразу поняли, что это Костыль разбился.
Она перевела дыхание.
– Тут же из дому выскочило несколько здоровенных мужиков. Видели мы, как парень увез девчонку. Потом подъехала милиция. Забрали Катерину. Вот и все, – с облегчением закончила Софа. – Сразу побежала звонить вам.
Некоторое время все молчали. Наконец, ни к кому не обращаясь, главарь мрачно произнес:
– Кто-то навел их на квартиру Катерины. Это факт! Есть соображения?
– Я же сказал, Василий: одно из двух, – настаивал Проня. – Или твоя Настя, или Цыган. Скорее всего, Цыган! Чтобы отомстить, – пояснил Проня. – Сначала я грешил на Настю, но она, впрочем, могла бы сделать это гораздо раньше.
– А я считаю, что эта краля нас предала, – впервые за все время подал голос Хирург. – Убежден в этом! Уж больно она умоляла не трогать девчонок. А баба с характером. Я эту породу знаю: любят, чтобы было по-ихнему. На все пойдут!
Он сделал паузу и, опасливо взглянув на главаря, добавил:
– А Цыган – правильный мужик! Такой не продаст. Не в обиду тебе, Седой, будь сказано. Известно, что вы с ним не ладите.
– Значит, ты за ней что-то такое замечал? – подхватил Коновалов. – Похоже, ты прав. Она и меня достала, стараясь спасти девчонок. Ты, Хирург, останься! Мы с тобой еще это обсудим. Я лично ею займусь. А вы, – властно взглянул на остальных. – Можете быть свободны!
Неглупая и сообразительная Софа еле дождалась возвращения домой своего сожителя. Как только за Фоменко закрылась входная дверь, она сразу засыпала его вопросами:
– Чего такой хмурый? Что Седой тебе предложил? Ведь не покалякать же о Насте он с тобой остался?
С лицом темным, как туча, Хирург молча прошел на кухню, устало опустился на стул и только тогда удрученно ответил:
– Скверное дело, Софочка. Отказаться духу не хватило, а теперь не знаю, как мне быть.
– Ладно, выкладывай! – потребовала она, усаживаясь напротив. – Вместе чего-нибудь придумаем. Ну, что он тебе поручил? Переспать с Настей? – взглянула на него с усмешкой. – Хотя ты не был бы такой кислый.
– Пришить Леньку Власова! За пять штук баксов, – опустив голову, хрипло произнес Хирург, открыв подруге суть дела. – А я на это пойти не могу.
По своей натуре бездушная эгоистка, Софа не испытала ничего похожего на жалость к преуспевающему партнеру мужа красавцу доценту Власову, но она была практична и предусмотрительна.
– А Седой – не жмот. Денежки хорошие, и нам бы очень даже пригодились, – с задумчивым видом посмотрела на сожителя. – Власов себе забирал сливки, а тебе швырял лишь кости. Но все же ты прав, – добавила, как бы подводя итог, – идти на это нельзя!
Получив поддержку, Хирург согласно закивал головой:
– Вот-вот! Я же не мокрушник! И потом – он мой старый друг.
– Ладно, замнем. Не в этом дело, – рассудительно объяснила сожителю. – Убить Леню – значит навсегда порвать с медиками, а то все одно, что отрубить сук, на котором сидишь. Но, главное, думаю, ты сам это понимаешь, – запнулась, разволновавшись, – когда выполнишь задание, тебя самого Седой… ликвидирует!
– Это уж точно! – вырвалось у Хирурга, выдав основную причину его озабоченности. – Что же теперь делать, Софочка? Ведь с Седым шутки плохи!
– От Седого тебе на время надо будет спрятаться, – посоветовала подруга. – Все равно ваш с ним бизнес накрылся! Думаю, ему скоро будет не до тебя, – она злорадно усмехнулась, – И преследовать не за что: ты ему ничего не должен.
– Ведь, и правда, не за что. Как хорошо, что не брал у него бабок! – воспрянул духом Хирург. – Но как мне сказать, что отказываюсь? – озабоченно добавил он. – Передать через Проню?
– Это рискованно, Сержик, – отрицательно покачала головой Софа. – Могут потребовать, чтобы приехал! Этот хитрован предлог найдет.
– Как же быть? – снова приуныл Хирург.
– Предоставь это мне, – успокоила его она. – Я им сообщу, что срочно уехал к родным или что-нибудь в этом роде. Ко мне привязываться не будут: ничем вроде не провинилась. Переждем некоторое время, а там видно будет.
– Может, выпьем за удачу? – просительно произнес Фоменко, испытывая непреодолимую потребность расслабиться.
– А что? Хорошая мысль, – одобрила Софа, с вожделением поглядев на него заблестевшими глазами. – Надеюсь, ты уж постараешься утешить меня перед расставанием?
Она легко поднялась, достала из холодильника бутылку водки и принялась накрывать на стол.
– Тебе стоит, Сержик, предупредить этого пижона Власова. Разумеется, не задаром! – посоветовала повеселевшему любовнику. – Пусть сам думает, как ему спастись. Он тебе еще пригодится.
– А это разве обязательно? – недовольно поморщился Генри Фишер, когда с трудом добившись разговора с ним, мистер Ричардсон настойчиво попросил о личной встрече. – Пришлите мне свое сообщение по факсу!
– Нет, вопрос слишком важный и конфиденциальный, – настаивал посредник. – Учтите, что вас могут начать шантажировать, и очень скоро!
– Вам тогда это дорого обойдется! Я уничтожу вашу лавочку! – рассвирепел бывший мусорщик, воспитателем которого с детства была чикагская улица. – Вы у меня достаточно выманили денег, чтобы больше не беспокоить.
– Вот для этого и нужна наша встреча, – мягко заверил его Ричардсон. – Чтобы в дальнейшем избавить вас от беспокойства и неприятностей.
– Ладно, я вас приму в моем городском офисе. В три часа, – раздраженно бросил ему Фишер и, положив трубку, обернулся к сидевшей неподалеку жене. – Черт знает что, Салли! Опять к нам пристают посредники. Я так и знал, что твоя затея принесет одно беспокойство.
– Это не так, Генри! – спокойно возразила жена, откладывая свое вязанье, которым обычно занималась после ленча. – Общение с этой красивой девочкой… Лолой, – так, более удобно, переделала она непривычное русское имя «Оля», – мне доставляет большое удовольствие. Вот только, – вздохнула она, – скорее бы перестала плакать.
– А что, по сестре скучает? Или все еще оплакивает родных? – с сочувствием спросил супруг. – Ты бы, Салли, прокатилась с ней на круизном лайнере по Карибам! Показала бы ей эту красоту, о которой девчонка и не мечтала в своей холодной России. Новые впечатления помогут забыть горе!
– Ты прав, дорогой. Я об этом уже думала, – одобрила его предложение Сара. – Здесь она поначалу как будто повеселела, так ей все нравилось, а как немного пообвыкла, то снова каждый день плачет и просит привезти сестру.
– Но ты ведь пока не думаешь удовлетворять ее просьбу? – обеспокоенно взглянул на жену Фишер. – Мне Лола тоже нравится. Однако нам для начала хватит ее одной!
– Вполне с тобой согласна! – выразила солидарность Сара. – Мы с Лолой уже неплохо ладим. Утром вместе бегаем по парку, потом я учу ее играть в теннис, и мы купаемся в бассейне, – с довольным видом сообщила она мужу. – Она только начала ко мне привыкать, и приезд сестры этому помешает.
– Ну и что ты решила? – поинтересовался Фишер.
Сара поднялась и не спеша прошлась по роскошной, залитой солнечными лучами гостиной. Ей было за пятьдесят, по благодаря гимнастике и диете у нее все еще была статная фигура. Однако широкая кость, грубоватость сложения и большие руки прачки, перестиравшей когда-то горы белья, лишали ее внешность изящества, несмотря на дорогую косметику и изысканную одежду.
– Возьмем к себе и вторую, только позже, – объявила она, остановившись около мужа. – Разве будет плохо, если мы вырастим двух русских красавиц, достойных сниматься в Голливуде? Подумай, Генри, какая жизнь нас ожидает!
– А чем плохо нам сейчас живется, Салли? Нечего зря Бога гневить, – укоризненно проворчал Фишер, который не без основания был горд тем, чего добился.
– Да как ты не понимаешь? – возбужденно воскликнула честолюбивая Сара. – Ну что с того, что мы богаты? Таких пруд пруди! Кто нас знает? Узкий круг друзей. А так, – посмотрела на мужа блестящими глазами, – мы сразу будем всем интересны. Станем знамениты!
Слова жены произвели на Фишера впечатление.
– Не побоюсь сказать, толково рассуждаешь, Салли! – одобрительно произнес он. – Если из девчонок и правда вырастут красотки, да еще благородного происхождения, нас с тобой на руках будут носить! Как благодетелей общества. Да и нашему бизнесу прямая польза!
Фишер весело посмотрел на жену, но тут же озаботился:
– Но как ты объяснишь Лоле, почему мы пока не берем ее сестру?
– Так же, как и раньше – заразной болезнью, – ответила она с хитрой улыбкой. – И сестра будет болеть столько, сколько нам понадобится.
– А потом болезнь может окончиться и летальным исходом, – сообразил супруг. – Во всяком случае, так объявим Лоле. Ловко придумано!
Он с уважением посмотрел на супругу и удовлетворенно добавил:
– Тогда, не теряя времени, отправляйтесь с Лолой укреплять свои отношения в плавании по Карибскому морю! А я тут пока разберусь с посредниками.
Мистер Ричардсон прождал своего клиента почти полчаса и, разминаясь, прохаживался по приемной, когда через зеркальные окна заметил подкативший к подъезду лимузин Фишера. Поднявшись на личном лифте прямо в кабинет, босс вызвал свою длинноногую изящную секретаршу Мэрилин и, когда она положила перед ним папку с документами, хлопнув по вызывающе оттопыренному заду, небрежно бросил:
– Ну как, Мэри, этот жулик из посреднической фирмы уже пришел? А то я не прочь немного позабавиться.
– Уже полчаса, как здесь ошивается, Генри, – с кокетливой улыбкой ответила она боссу, с которым явно была в коротких отношениях.
– Жаль, что пропадает хороший аппетит, – хохотнул Фишер и, став серьезным, распорядился: – Ладно, пусть войдет!
Мэрилин, виляя стройными бедрами, выскользнула в приемную, и в кабинет стремительно вошел заждавшийся мистер Ричардсон. По закушенной губе было видно, что он очень зол на клиента, но посредник сдержался, подсел к столу Фишера и, открыв свой кейс, молча протянул ему пачку документов.
– Это еще мне зачем? – удивленно посмотрел на него миллионер, вертя в руках чужеземные бумаги с печатями, очевидно, на русском языке. – Я же от вас на эту девчонку все нужные документы получил.
– Можете теперь их выбросить! – грубо бросил Ричардсон. – Они вам больше не нужны. Это – новые документы на вашу девочку, которые срочно прислала посредническая фирма из России.
– Ничего не понимаю! – нахмурился Фишер, предчувствуя недоброе. – Зачем они мне?
– Вы же не хотите вернуть ее русским, потеряв свои деньги? – без обиняков объяснил ему Ричардсон. – И мы не хотим этого, так как наш русский партнер – фирма «Здоровье», самоликвидировалась, и получить неустойку не с кого!
– Кто же это сможет у меня отобрать Лолу? – насмешливо выкатил на него глаза Фишер. – Русские диверсанты?
– Напрасно смеетесь! – зло осадил его посредник. – Ее родители – потому что они живы и здоровы. Нас с вами обманули! Девчонки были похищены и разыскиваются, – уже спокойнее объяснил он. – Одну вроде уже вернули родителям.
Сообщение посредника озадачило, но отнюдь не обескуражило Фишера, в жизни которого многократно возникали куда более серьезные осложнения. Он лишь, нахмурив кустистые брови, пробежал глазами новые документы и, тяжело взглянув на незадачливого посредника, бросил:
– Пожалуй, это сойдет. Выходит, мы удочерили не Ольгу Юсупову, а сироту Елену Шереметеву, тоже дворянского происхождения. И кто же так здорово изготовляет эту липу? – презрительно усмехнулся, разглядывая одну из бумаг. – Здесь не только печати, но и бумага старинная.
– У них там есть большие мастера этого дела. За хорошую плату любой документ подделают так, что не всякий эксперт отличит от подлинного, – вполне серьезно объяснил Ричардсон. – С этими бумагами вы от Юсуповых отобьетесь, если они сумеют с помощью Интерпола отыскать свою девчонку.
На некоторое время воцарилось молчание, во время которого Генри Фишер размышлял, а посредник терпеливо ожидал решения своего клиента. Наконец, тот вышел из задумчивого состояния и объявил:
– О’кэй! Принимаю от вас эти документы как частичную компенсацию за сестру Лолы. Если я правильно вас понял, мне не видать ни ее, ни уплаченных за нее денег, – остро посмотрел он на Ричардсона и со скрытой угрозой добавил: – Думаю, что вы знаете, с кем имеете дело, как и то, что происходит с теми, кто мне не платит долги?
Посредник утвердительно кивнул, и Фишер жестко заключил:
– Я не стану требовать от вас возврата денег, если спрячете все концы в воду и никто через вас на меня не выйдет! Если не примете мер или развяжете языки, то пеняйте на себя!
– Можете в нас не сомневаться! Ведь поэтому я здесь, – горячо заверил его Ричардсон. – Все следы нами уничтожены! И наша фирма скоро исчезнет, так как босса посадили за неуплату налогов. Однако, – счел нужным предупредить он клиента, – девчонку у вас могут найти и помимо нас.
– Не считайте меня за простака! Не найдут Лолу без вашей помощи, – грубо оборвал его Фишер. – Так что держите-ка язык за зубами, если дорога жизнь, и передайте это остальным!
Миллионер встал с кресла, давая понять, что аудиенция окончена и, покидая кабинет, Ричардсон спиной чувствовал, как тот провожает его своим тяжелым взглядом.
Дни бежали чередой, а упорные поиски Оли не давали никаких результатов.
Хитрая Воронцова умело разыгрывала из себя безвинную жертву преступников, безутешную вдову, которая ничего не знала об уголовном прошлом погибшего мужа. И хотя документы на сестер Юсуповых оказались похищенными, работники детдома подтвердили, что они были оформлены должным образом.
Юсуповы также в благодарность за то, что она помогла вернуть Наденьку и половину выкупа, уплаченного бандитам, сдержали свое слово и не сообщили следователю о ее пособничестве похитителям. Поэтому Катерину почти сразу же выпустили, и она прошла по этому делу как свидетельница. Держать язык за зубами она умела, и о ее более тесной связи с подельниками Седого никто не узнал.
Частые визиты в детдом Прони заведующая объяснила тем, что она принимала его как представителя благотворительной организации, за которого он себя выдавал, и других отношений с ним не имела. Это почти соответствовало правде и ее оставили в покое. Проня же, как только началось следствие, сразу исчез и выйти на его след никак не удавалось.
– Уволился по семейным обстоятельствам. Жаль, ценный был работник, – с фальшивым вздохом посетовал Сальникову глава охранного бюро «Выстрел» Василий Коновалов. – Наследство какое-то получил на Кубани, то бишь на Ставрополье. Он вроде из тамошних казаков, – объяснил он сыскарю, но в его глазах светилась насмешка. – Наверное, уже не вернется.
Виктору Степановичу опыта было не занимать, и он давно уже вычислил, что похищение маленьких Юсуповых – дело рук банды Седого, а Проня лишь его подручный. Однако никаких доказательств этого не было, и как им ухватить матерого преступника ни он, ни его друг и шеф Михаил Юрьевич придумать пока не могли. Попытки разговорить явно причастных к похищению Фоменко и Софу окончились неудачей. Хитрые и осторожные, они в один голос твердили, что имели дело только с Надей, а об Оле им ничего неизвестно.
Безрезультатность поисков вконец измотала и без того слабую нервную систему Светланы Ивановны. Хотя одна дочь уже находилась дома у нее под крылом, из-за отсутствия второй она постоянно испытывала сердечную боль и пребывала в депрессии. Именно по этой причине впервые за долгие годы совместной жизни у нее произошла ссора с мужем, которого боготворила и с которым никогда раньше не расходилась во мнениях.
– Я видела ужасный сон, Мишенька, – сказала она ему за завтраком, и на ее дивные синие глаза навернулись слезы, что было теперь постоянным явлением.
– То-то ночью ты металась и стонала, – отозвался Михаил Юрьевич, отложив вчерашнюю газету, так как за неимением времени просматривал прессу перед уходом на работу. – Я уж хотел было тебя разбудить, но все, видно, прошло, и ты успокоилась. Какой-нибудь очередной кошмар?
– Видела Оленьку как наяву! Она погибала, взывала о помощи, а я не смогла спасти, – всхлипывая, рассказала Светлана Ивановна. – Мы купались с ней где-то в теплом море, и ее схватил огромный спрут! Представляешь этот ужас?
– Конечно, представляю, но нельзя же, Светочка, относиться к этому всерьез, – мягко ответил ее муж. – И тем более проливать слезы! Это же только сон!
– Нет! Я верю снам, – горячо возразила Светлана Ивановна. – Спрут утаскивал ее в глубину, Оленька протягивала ко мне свои ручонки, а меня словно парализовало. Так и не смогла прийти к ней на выручку! – горестно произнесла она, опустив голову. – Бог хочет отнять ее у нас, Миша!
– Не сходи с ума! Неужели не понимаешь, что все эти ужасы тебе снятся на нервной почве, отражая твое беспокойство за судьбу Оленьки? – резче, чем обычно, урезонивал ее муж. – Ведь мы ничего о ней толком не знаем! – добавил раздраженно, сознавая бесплодность своих усилий. – Но из того, что известно, следует, будто наша дочь находится в хороших условиях. Зачем же думать о худшем?
Лучше бы он промолчал! Его слова и, главное, тон вызвали новую боль в истерзанной неизвестностью душе матери, и Светлана Ивановна обиженно возразила:
– Так что, может, мне по этому поводу радоваться? Откуда ты знаешь, каково сейчас Оленьке и не попала ли она в беду. Рано же ты успокоился, Миша! – бросила мужу горький упрек. – Не ожидала я этого от тебя! – И опустив голову на руки, бурно разрыдалась.
Михаил Юрьевич беззаветно любил жену и первым порывом у него было броситься к ней и утешить, но, ощутив в своем сердце глубокую обиду, остался на месте.
– И я не ожидал от тебя такого упрека, – глухо произнес он, стараясь не поддаваться гневу. – Неужто не видишь, что я делаю все возможное и невозможное, чтобы поскорее найти нашу дочь? Ты как мать, возможно, глубже переживаешь, но это не дает тебе права несправедливо укорять и закатывать мне истерики!
– Тебе не по душе истерики? Но я угожу в психушку, вот увидишь! – сквозь слезы пригрозила ему Светлана Ивановна, которая от безутешного горя уже плохо соображала. – Что толку от твоих слов, что много делаешь, когда не видно никакого результата?
Это было уже слишком! В душе Михаила Юрьевича все кипело от обиды и возмущения. Сами собой на язык наворачивались слова, призванные вразумить жену и защитить свое достоинство, восстановив справедливость. Но он был сильным человеком и сумел взять себя в руки, понимая, что в таком состоянии, в каком она находится сейчас, к добру это не приведет.
