Текст книги "Возвышение империи"

Автор книги: Сэм Барон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 38 страниц)

– Дай нам оружие, Бантор, – велел Джарак, прикоснувшись к руке Бантора. – Мы можем драться.

– Позаботьтесь о тех, кого мы поджарим, – сказал Бантор. – Возьмите оружие на складе. Принесите щиты и копья для моих людей. Все это может понадобиться нам через минуту.

– Нет, мы хотим…

Бантор схватил Джарака за руку и толкнул его к складу.

– Иди!

Дверь казармы распахнулась настежь, но на этот раз лучники Бантора были готовы к такому повороту событий. Их стрелы полетели в темноту комнаты. Только одна стрела, пущенная слишком высоко, прошла мимо.

Но из казарм вырвался поток людей, некоторые из них закрывались щитами, и все они ринулись к аккадцам, издавая воинственные кличи.

С крыши склада четверо лучников, которые только что заняли свои позиции, начали стрелять в спину людям Кортхака, уложив первых же двух прикрывающихся щитами людей, которые появились из казармы. Это подарило лучникам Бантора больше удобных целей. Они сразили еще двух, прежде чем предводитель, возглавляющий атаку египтян, сошелся с Бантором на мечах.

Бантор отбил неистовый верхний удар и пустил в ход один из любимых приемов Эсккара, шагнув вперед и врезавшись плечом в щит своего противника. Это остановило натиск врага, и не успел тот восстановить равновесие и снова набрать скорость, короткий меч Бантора мелькнул над верхним краем щита египтянина и вонзился ему в грудь у основания шеи.

Воин с воплем выронил меч и потянулся к ране. Выдернув клинок, Бантор оказался лицом к лицу с другим атакующим, но этот человек уже умирал: очередная стрела, мелькнув с крыши склада, ударила его в спину.

Атака захлебнулась, прежде чем большинство египтян успели выбраться из дверного проема. Их предводители были мертвы, и египетские воины снова отступили в казарму. Дверь опять захлопнулась, оставив одного сыплющего проклятиями человека снаружи; он колотил в дверь, требуя, чтобы его впустили, пока его не прикончили две стрелы в спину. Тело тяжело осело прямо перед входом, и Бантор удовлетворенно хмыкнул. В следующий раз, чтобы добраться до его людей, египтянам придется перешагивать через своих убитых.

– Бантор, огонь готов, – крикнул кто-то.

– Тогда поджигайте крышу.

Джарак вернулся, неся большой деревянный щит и три копья; три или четыре бывших пленника несли за ним почти такой же груз. Появились еще люди; все они несли то или иное оружие, и Бантор понял, что некоторые горожане вошли на территорию казарм и вооружились на том же самом складе.

Первая головешка взвилась в небо, чтобы упасть на крышу казармы. За ней последовала вторая, потом другие, прочертив дымный след, упали на крышу – их швыряли подоспевшие горожане. Дом загорелся, дерево и солома занялись почти одновременно. Огонь взметнулся в небо.

Бантор посмотрел на землю перед собой, считая убитых египтян. Восемь тел лежали в грязи, почти из всех торчали стрелы. Трое убитых имели щиты, обычно не хранившиеся в переполненных казармах. Итак, у египтян были мечи, ножи, несколько луков и едва ли еще что-то, помимо этого.

Появился еще один горожанин, который нес копье. Он опустился на колени рядом с лучником, нацелив копье под углом вверх, чтобы в случае чего защитить стрелка. Без сомнения, этот человек был обучен вставать и бросать копье в любого приближающегося врага. Еще один горожанин появился и сделал то же самое, и Бантор увидел, как Джарак, стоя у склада, раздает прибывающим людям оружие и указывает им, куда надо идти.

С громким треском волна огня поглотила крышу казармы, и яркое пламя добавило света к разгорающемуся восходу.

Появился Клексор, приведя с собой большинство лучников.

– Пленники свободны, Бантор! – крикнул он. Ему пришлось повысить голос, чтобы перекрыть треск огня. – Мы потеряли несколько человек, но сброд бежал.

– Расставь своих людей, – велел Бантор. – Пусть несколько поднимутся на крышу склада. Египтяне скоро выскочат.

Бантор увидел, что за Алексаром идут, спотыкаясь, почти двадцать освобожденных воинов. Большинство из них выглядели измученными и, казалось, едва могли стоять после долгих часов рабского труда и голода.

– Отдай им твои луки, – приказал Бантор.

Даже такие слабые, эти люди еще способны были выпустить стрелу. На таком расстоянии лучнику не надо было сильно натягивать тетиву.

Бантор шагнул в сторону и улучил мгновение, чтобы оглядеться.

Все новые и новые горожане присоединялись к бою, неся самодельное оружие или мечи, которые они добыли на той или другой войне. И освобожденные пленники тоже помогут. Если огонь не зажарит египтян живьем, его люди, стреляя в дом, начнут их убивать. Хваленым бойцам Кортхака суждена смерть скота на бойне.

– Клексор, покончи с ними. Я заберу своих людей и двинусь к дому Эсккара. Когда сможешь, отправляйся следом за нами.

Созвав своих воинов, Бантор повернулся и трусцой пустился прочь, половина воинов нехотя пристроились за ним. Они хотели посмотреть, как сгорят египтяне. Часть крыши уже упала внутрь дома, и шум от ее падения смешался с воплями людей, попавшими в огненную ловушку.

С крыши склада начали стрелять лучники, целясь во все, что двигалось внутри горящего дома.

Бантор не обращал на это внимания, крича своим людям, чтобы те поторапливались. Ариама не было в казарме. Бантор узнал бы этого человека где угодно.

Теперь Бантор побежал изо всех сил, за ним по пятам следовали двенадцать оставшихся у него людей; вначале с ним было четырнадцать. Прозвучал сигнал тревоги – значит, сейчас важнее всего была скорость. У дома Эсккара будет сражение, и воины Кортхака соберутся именно там. Бантор надеялся, что у него хватит людей.

Из дома впереди вышел человек с мечом, преграждая ему путь. Бантор сразил его, едва замедлив бег, даже не интересуясь, друг это или враг. Теперь на счету было каждое мгновенье. Он должен был добраться до дома Эсккара. Раз Ариама не оказалось в казармах, значит, он должен быть где-то там – или в доме, или неподалеку.

Бантор знал этого человека. Ариам будет полагаться на указания своего предводителя, Кортхака. Ариам мог сражаться отчаянно, только если чувствовал уверенность в победе. Стоит событиям принять слишком опасный оборот, Ариам сделает то, что делал всегда, когда становилось слишком опасно: тихо растворится в темноте. На сей раз Бантор собирался помешать коварному бывшему начальнику стражи уйти.

Поэтому Бантор побежал еще быстрее, оставляя позади узкие улочки. Его меч, колеблясь, поблескивал в лунном свете, а позади него люди наполняли улицы воинственными криками:

– Эсккар вернулся! Эсккар вернулся!

Эсккар рассчитывал, что Бантор ворвется в его дом. Эсккар и горстка его людей, если они все еще были живы, не могли продержаться долго против живущих в этом доме бойцов Кортхака.

– Быстрее, люди! – закричал Бантор, высоко поднятым мечом указывая дорогу.

Глава 27

Дракис наблюдал, как Энкиду и его воины пустили в ход бревна, вынутые из телеги, чтобы подложить их под колеса, приподняв повозку так, что она закрыла вход до половины. Получилось отличное заграждение, которое помешает любому войти в башню.

Довольный тем, что теперь повозку не так-то просто сдвинуть с места, Энкиду повернулся к Дракису.

– Ты ранен, Дракис?

– Нет, просто никак не переведу дух. Ты сможешь удержать низ башни?

– Да, некоторое время. Они не пробьются сюда легко, если твои лучники прикроют нас сверху. Оставь мне пять человек, а остальных возьми с собой на площадку.

– А пятерых хватит, чтобы тут продержаться?

– Если людей будет больше, они станут только путаться под ногами, – ответил Энкиду. – И мы нашли в углу несколько копий.

Копья в ближнем бою могли послужить лучше мечей. Сжав плечо Энкиду, Дракис повернулся к ступеням, а люди Энкиду продолжали толкать и тянуть, пытаясь поднять повозку еще выше. К этому времени переднее колесо почти целиком находилось внутри башни.

Энкиду был прав. Много у него людей или мало, телегу нелегко будет оттащить в сторону, тем более если ее будут защищать. Двое уже взяли свои луки и стояли наготове, выискивая цели. Еще один вернулся, неся в охапке копья, и прислонил их к стене, чтобы они были под рукой.

– Сдержи врагов, Энкиду. Дай знать, когда тебе понадобится помощь.

Оставив с Энкиду пять человек, Дракис повел остальных вверх по лестнице, предупредив, чтобы они нагибались пониже, когда выберутся наверх. К его удивлению, ночная тьма уступила место проблескам рассвета, и, посмотрев на восток, он увидел поднимающиеся в небо золотые лучи: солнце вот-вот должно было появиться из-за горизонта.

Улицы внизу оставались темными, их прикрывали от восходящего солнца стена и башня.

Мимо головы Дракиса просвистела стрела. Тарок, помощник Дракиса, испытанный ветеран, разместил людей так, что они сидели на корточках, укрывшись за зубцами и повернувшись в сторону башни напротив.

– Мы потеряли двух человек, Дракис. Один мертв, второй получил стрелу в руку и теперь ни на что не годится. Но мы убили пять или шесть врагов. Там, должно быть, египтяне Кортхака.

Тарок бросил быстрый взгляд поверх зубцов, потом снова повернулся к командиру.

– Что происходит внизу?

– Мы перегородили вход повозкой. Энкиду удержит низ, если мы сможем поддержать его отсюда.

– Мы почти готовы начать, – ответил Тарок. – Я ждал рассвета, чтобы лучше видеть, куда мы стреляем. Они будут легкими мишенями. А ты присматривай за теми, что внизу.

Дракис посмотрел на восток. Розово-красное сияние обняло горизонт, край солнечного диска в любое мгновение мог затопить светом землю внизу.

Дракис быстро сосчитал людей. Включая его самого, у них имелось пятнадцать лучников, способных натянуть тетиву. Тихим голосом Тарок объяснил прибывшим последними, что он собирается делать. Потом разделил людей на два ряда по семь человек в каждом; наложив стрелы на тетиву, лучники ожидали только приказа начать. Тарок тоже наложил стрелу и приготовился выстрелить вместе с первым рядом.

– Давайте, – сказал Тарок.

Первый ряд поднялся как один человек, выбрал цели и выстрелил, снова пригнувшись, едва стрелы отправились в полет. Точно так же поднялся второй ряд, тетивы луков были уже оттянуты к уху. Эти люди тоже прицелились, прежде чем выстрелить.

Выстрелы первого ряда смели людей со второй башни. Второй же ряд, тщательно целясь в любую мишень, приближавшуюся больше чем на тридцать шагов, перекрыл подступы к воротам.

У Дракиса под командованием были лучшие в Аккаде лучники после Митрака и его избранных стрелков. Меткие лучники Дракиса без труда могли попасть в голову человека на таком расстоянии даже при первых рассветных лучах. Он выглянул из-за зубца башни.

Выпущенные первым рядом стрелы могли ни в кого не попасть, но выпущенные вторым убили двух или трех врагов. И снова поднялся первый ряд, натянув луки, но не нашел цели, по которой можно было бы выстрелить. Воины Кортхака, хоть и были свирепыми бойцами и, возможно, имели такие же луки, как и люди Дракиса, не упражнялись часами каждый день в течение месяцев. Сегодня они очутились лицом к лицу с лучниками, обученными стрелять разом, с людьми, достаточно сильными, чтобы в случае необходимости удерживать оперение стрелы возле уха, пока человек не досчитает до пятидесяти. Что было еще важнее, месяцы тренировок заставили аккадцев гордиться своим мастерством, и они не собирались дрожать перед какими-то там чужестранцами.

Дракис увидел движение на второй башне, услышал звон тетивы, и семь стрел взмыли на открытом пространстве между двумя башнями. Лучники снова пригнулись, чтобы наложить на тетиву новые стрелы. Второй ряд, ни сказав ни слова, занял их место и стал искать мишени. Но стрелять было не в кого, и Дракис вздохнул с облегчением. Может быть, все это дело, в конце концов, окажется легче, чем он ожидал.

– Тарок, ты можешь очистить ту башню, если у тебя останется половина людей? Мне понадобятся остальные, чтобы прикрывать ворота и вход сюда.

– Да, пока могу. Если мне понадобится помощь…

– Ты ее получишь, – сказал Дракис.

Через мгновение он заставил своих людей переместиться к задней части башенной площадки, откуда они могли смотреть прямо вниз, на площадь. Поскольку теперь они были открыты для лучников с другой башни, им приходилось полагаться на защиту стрелков Тарока. Дракису не нравилось так сражаться, но, по крайней мере, теперь все приближающиеся к башне были в его власти.

Когда Дракис высматривал врагов, стрела ударила в стену над его головой и отскочила. Внизу теснились лучники и люди с мечами, готовясь ринуться на его позиции: они собрались почти на том же месте, с которого сам Дракис пошел в наступление.

– Мы должны сдержать их, не позволить им войти в башню, – сказал Дракис, выстраивая справа и слева своих людей. – Цельтесь сперва в лучников.

Подняв свой лук и наложив стрелу на тетиву, он в последний раз посмотрел на вторую башню.

– Давайте!

Они встали разом и выпустили восемь стрел в разбойников, собравшихся внизу. Некоторые выстрелили в ответ, и стрелы застучали по стене, но большинство пролетели слишком высоко. Требовалось сделать выстрел или два, чтобы пристреляться, и Дракис, как и любой другой лучник, знал, как трудно стрелять снизу вверх. Не обращая внимания на ответные выстрелы, он как можно быстрее пускал стрелы во вражеских бойцов, пытаясь убить каждого, имевшего лук.

Оказавшись под ливнем стрел, не имея прикрытия, люди внизу рассыпались: некоторые побежали прочь по улице, остальные нырнули в дома или спрятались за любым прикрытием, какое смогли найти.

Аккадцы выпустили еще несколько стрел по всему, что двигалось. В конце концов Дракис увидел, что стрелять больше не в кого, и ослабил тетиву, внимательно рассматривая площадь внизу. Он никого там не видел, но знал, что его враги собирались где-то вне поля его зрения. Если бы он захватил обе башни, его лучники смогли бы вымести всю улицу своими стрелами. И снова Дракис проклял судьбу, не позволившую ему появиться на несколько мгновений раньше. Но все-таки он благодарил богов за то, что башню, которую он взял, защищали всего лишь разбойники, а не бойцы-пустынники Кортхака.

Он гадал, как там дела у Эсккара. Вдалеке Дракис слышал крики и воинственные кличи, они звучали то тише, то громче, большинство из них доносилось со стороны казарм. Он надеялся, что Бантор и его люди в городе. Если бы дела Бантора пошли плохо, Дракис и его воины оказались бы заперты тут, отрезаны без всякого пути к спасению.

Дракис крепче стиснул лук. Скоро он узнает, как идут дела у остальных. А сейчас он все равно ничего не мог поделать, ему оставалось лишь ждать следующей атаки.

Такани наблюдал, как Ариам и Хатхор покинули двор. Он рад был избавиться от обоих. Если Ариам переживет эту ночь, если Хатхор его не убьет, Такани поклялся тогда убить и одного, и другого. Даже если Хатхор убьет Ариама, Такани решил, что все равно хочет смерти Хатхора. Этот человек раньше смел сомневаться в решениях Такани, а теперь хотел бросить Кортхака. Такани знал одно: ворота надо защитить, иначе они не смогут помешать новым воинским силам войти в Аккад. Может, у этого Эсккара снаружи сотни человек, только и дожидающихся, чтобы ворота открыли.

Покачав головой, он отбросил мысли и об Ариаме, и о Хатхоре. Такани проклял злых демонов, которые напали на дом ночью, застав всех спящими или дремлющими на посту. Эти аккадцы были слишком трусливы, чтобы бросить вызов его людям при свете дня, когда египтяне легко смогли бы их всех перерезать.

Оглядевшись по сторонам, Такани обнаружил, что несколько человек все еще собирают оружие и зашнуровывают сандалии. Он был рад, что во дворе стало вдвое меньше людей: теперь дела пойдут лучше. Оставшиеся двадцать бойцов хорошо знали свое ремесло. Они скоро отобьют дом. Такани знал, что он должен торопиться, прежде чем что-нибудь случится с Кортхаком, хотя в глубине души уже начал обдумывать, как пойдет его жизнь без Кортхака.

Если эти слабаки убили Кортхака, Такани будет править Аккадом. И он поклялся жестоко отплатить обитателям города за их нападение; он убьет столько человек, что никто из аккадцев никогда больше не посмеет встать с колен.

Оставив нескольких воинов охранять кухонную дверь, чтобы никто через нее не сбежал, Такани выстроил своих людей в боевой готовности, поставив впереди тех, кто имел щиты. За ними следовали копейщики, а шесть или семь лучников замыкали строй. Хатхор взял большинство лучников с собой, но от луков все равно будет мало проку внутри дома.

– Как только мы начнем, – прокричал Такани, расхаживая перед своими людьми, – не должно быть никаких заминок! Поднимайтесь прямо на лестничную площадку и убивайте всех, кто встретится вам на пути!

Он сделал глубокий вдох и поднял свой щит.

– Вперед!

Шесть человек уже стояли наготове со столом, который всегда стоял во дворе. Они передвинули его так, что он оказался в нескольких шагах от двери, а теперь подняли и ринулись вперед, используя стол как таран. Египтяне изо всех сил ударили им в дверь, и тяжелый стол, сделанный из толстых досок, с первой же попытки расщепил часть створки. Такани услышал, как за дверью орут люди: они знали, что на них надвигается.

– Хорошо! – завопил Такани. – Еще один удар!

Люди ударили снова, к общему шуму добавился звук ломающегося дерева. С третьей попытки в двери была пробита дыра, запиравший дверь засов сломан и стол, которым защитники дома подперли дверь изнутри, отброшен в сторону.

Через неровную дыру полетели стрелы, и ближайший к двери человек осел на колени с торчащим из груди древком. Остальные воины Такани подались назад.

– Щиты! Те, у кого есть щиты – вперед! – закричал Такани.

Люди двинулись вперед с щитами и мечами, готовые встретиться лицом к лицу с затаившейся в доме опасностью. Некоторые египтяне несли тяжелые аккадские луки. Как только они окажутся внутри, как только им удастся пустить оружие в ход, они уничтожат любого, кто окажется на лестничной площадке.

– В атаку!

Люди ринулись вперед – человеческий клин, выбивший остатки двери из дверной рамы и ввалившийся внутрь. Стрелы уложили первых двух воинов, ворвавшихся в дверной проем, угодив им в головы, но это лишь на несколько мгновений замедлило наступление египтян. Атакующие знали, что самый быстрый способ завершить битву – это ринуться в дом и убить всех, поэтому они не обращали внимания на потери.

Стоя снаружи, прямо перед дверью, Такани убедился, что последние из его бойцов прорвались в дом, и только тогда последовал за ними. Подняв щит, Такани шел за бойцами и кричал, чтобы они спешили вперед.

– Убейте их всех! – ревел он. – Пойдите и покончите с ними!

Его люди подхватил крик, страшные слова эхом разнеслись по комнатам дома:

– Убейте их всех!

Бормоча проклятия глупому Такани, Хатхор шагнул со двора. Он подтолкнул последнего отставшего воина из числа тех, с кем ему приказали отправляться к главным воротам: дурак опустился на колени в грязь, чтобы зашнуровать сандалию.

– Брось это, осел, – приказал Хатхор, тычком заставив воина перейти на бег.

Он послал вперед больше двадцати пяти людей, более чем достаточно, чтобы отбить башню. Хатхор решил, что у Эсккара куда меньше народу, чем думает Такани. В отличие от Такани, он не боялся, что за воротами притаились предполагаемые «сотни» – иначе Эсккар не дал бы запереть себя в доме Кортхака. Вероятно, варвар проскользнул в город с несколькими людьми в надежде поднять на восстание местных жителей.

К тому времени, как Хатхор пустился бегом, большинство его людей уже исчезли за поворотом улицы. Он хотел догнать их, прежде чем случится еще какая-нибудь неприятность. Завернув за угол, Хатхор и оставшийся с ним воин почти споткнулись о труп одного из египтян.

Хатхор на мгновение замедлил бег, глядя вниз, на тело. Потом услышал крик, вскинул глаза и увидел, как еще одного его воина уложили какие-то аккадцы; и убитый, и нападавший вместе упали у стены дома.

– Смотри, он убил одного из…

– Забудь про него, – велел Хатхор. – Ступай к воротам.

Он подтолкнул воина вперед одной рукой, а второй вытащил из ножен меч, приближаясь к двум лежащим людям.

Упавший египтянин был то ли мертв, то ли без сознания, но вес его тела пригвоздил ошеломленного аккадца к земле. Хатхор поднял меч, как вдруг позади него кто-то пронзительно завопил. Круто обернувшись, он увидел бросившуюся на него молодую женщину с ножом в руке.

Потеряв равновесие, Хатхор замахнулся мечом, целясь ей в голову, но она поднырнула под удар, промчалась мимо и бросилась на обоих лежащих, пытаясь защитить своего мужчину. Нож вылетел из руки девушки, когда она упала, и теперь она шарила в пыли, пытаясь его нащупать.

Хатхора удивила такая храбрость, но ему было на это наплевать. Они оба умрут – и она, и ее мужчина. Он сделал шаг вперед и поднял меч. И тут женщина взглянула на него снизу вверх широко распахнутыми от страха глазами.

– Эн-хеду! – сказал он, узнав в ней продавщицу кожаных изделий с улицы Кортхака. Он даже помнил ее имя.

– Хатхор. Нет! – она подняла руку, чтобы защититься, не сводя с него глаз.

То, что она окликнула его по имени, не спасет ее. Меч устремился вниз. Однако в последний миг Хатхор отклонил клинок, и тот ударил в землю в пальце от уха девушки, запорошив уличной пылью ее лицо и волосы.

Мгновение они смотрели друг на друга.

Хатхор опомнился первым.

– Убирайся домой, дура!

Эти слова удивили его так же сильно, как и Эн-хеду, которая в замешательстве смотрела на него с открытым ртом.

Потом брошенный кем-то камень просвистел мимо головы Хатхора и ударил в стену. Появились несколько горожан, выкрикивая проклятия и угрозы египтянину. В стену с треском врезался еще один камень. Хатхор не мог больше попусту тратить время. Проклиная себя за свою мягкосердечную глупость, он устремился к воротам.

За его спиной раздались радостные крики, когда собравшаяся толпа увидела, что египтянин бежит.

Пораженная Эн-хеду смотрела вслед удаляющемуся Хатхору, ее сердце все еще громко колотилось от страха. К ней приблизились мужчина и женщина и подняли ее; ноги ее так ослабели, что она едва могла стоять.

Все вместе они оттолкнули в сторону мертвого египтянина, которого убил Таммуз. Эн-хеду обняла Таммуза; к их спасителям присоединились еще люди, и двое мужчин подняли на ноги юношу. Кровь текла из большой раны на виске хозяина Эн-хеду.

Женщина поманила их из двери ближайшего дома, и спустя мгновение Эн-хеду и Таммуз очутились в прохладе, внутри.

Для них двоих сражение было окончено.

В доме Эсккара Митрак стрелял с такой скоростью, с какой его пальцы могли выхватывать новые стрелы из колчана и накладывать их на тетиву. Враг ворвался внутрь и отогнал их обратно на площадку. Гронд уже с трудом держался у основания лестницы. Стрела ударила в дверь, едва не попав Митраку в лицо, а вторая угодила в одного из его лучников, стоявшего ступенькой ниже. Митрак услышал, как тот закричал, падая со ступеней.

Митраку, вынужденному подняться по лестнице к двери, ведущей в комнаты Эсккара, негде было спрятаться.

Он знал, что его единственный шанс – убить всех египетских лучников, прежде чем они убьют его. Поэтому он тщательно выбирал цели, сперва замечая тех вражеских стрелков, которые сами в этот момент не стреляли, и продолжая пускать стрелы так быстро, что он и его два человека могли сойти за дюжину стрелков.

Несмотря на спешку, слова Эсккара всегда звенели в его голове: «Стреляй в предводителей, Митрак, и люди утратят храбрость».

Еще одна тень появилась на мгновение в дверях. Митрак взглянул в ту сторону, как раз когда дверной проем освободился. Воин, почти такой же высокий, как Эсккар, стоял позади атакующих, крича гулким голосом и посылая остальных вперед, приказывая им атаковать.

Без колебаний Митрак прицелился вместо копейщика, которого собирался убить, во вражеского предводителя. Этот воин высоко держал щит, но глаза его были над верхней кромкой щита. Митрак ни о чем не успел подумать, когда стрела его сорвалась с зазвеневшей тетивы, пронеслась над счастливчиком-копейщиком на расстоянии ширины руки и едва-едва сумела войти под поднятым щитом, воткнувшись в живот человека.

Не успела стрела попасть в цель, как Митрак уже вынул из колчана другую и убил человека с копьем, пытавшегося пригвоздить Гронда к подножью лестницы. Митрак даже не заметил, как командир египтян шатнулся назад, прислонившись к дверной раме, выронил меч и схватился за стрелу, вошедшую в его живот по самые перья.

С воплем ярости и боли Такани согнулся пополам, пытаясь схватить тяжелое древко, застрявшее в его внутренностях. Оно горело, как факел, который кто-то пихнул внутрь его тела. Шатаясь, Такани шагнул обратно во двор, потом споткнулся и упал; мазнувшее по земле древко стрелы послало по его телу еще одну волну боли. Вне себя от муки, он закричал, зовя на помощь, но его слова потонули во всеобщем хаосе: внутри дома его люди все еще искали способ пробиться вверх по лестнице, и большинство из них не сознавали, что командир их ранен.

Такани ощутил во рту вкус земли, вдохнув полную грудь пыли. Боль усилилась, у него резко закружилась голова. Его собственная кровь, горячая, словно только что побывавшая в огне, покрывала его руки.

Боги подземного мира взывали к его душе, требуя, чтобы он к ним явился. Такани знал, что умирает – здесь, в чужом городе, после всех боев и стольких лет убийств; умирает, ощущая странный вкус незнакомой земли во рту. Он открыл рот, чтобы кого-нибудь позвать, но голос больше не слушался его. Несмотря на разгорающийся свет восхода, перед глазами плыло. Он перестал шевелиться, внезапно ощутив головокружение, как будто он падал с огромной высоты. Все, что он мог делать, – это смотреть вверх, в небо, не в силах даже моргнуть, наблюдая, как рассвет начинает расцветать над городом. Он чувствовал, что его руки и живот мокры от крови, стекающей между голых ног: его кровь, его жизнь лилась на землю. То была его последняя мысль.

Такани умер, а его люди даже не заметили его смерти, сражаясь с несколькими аккадцами, все еще стоящими между ними и дверью наверху площадки. Египтяне чувствовали, что защита слабеет: на площадке теперь остались всего два лучника. Ливень стрел иссякал, по мере того как колчаны аккадцев пустели.

Шаг за шагом египтяне пробивались вверх по ступеням, чувствуя, что до победы рукой подать.

Но внезапно дверь за спинами лучников распахнулась, четырехугольник мягкого света озарил площадку. Все подняли глаза, чтобы увидеть, кто стоит в дверях. Один взгляд дал ответ на этот вопрос.

Высокий, забрызганный кровью воин, держащий в каждой руке по мечу, которые поблескивали в разгорающемся свете, скользнул между лучниками и указал на врагов длинным мечом всадника.

– Кортхак мертв! – проревел этот воин голосом, разнесшимся повсюду.

Бой на мгновение остановился, ровно настолько, чтобы воин успел повторить свои слова:

– Кортхак мертв!

Каждый египтянин вздрогнул, услышав это, зная, что злое предзнаменование накрыло дом.

– Кортхак мертв, и теперь все вы тоже умрете!

Не все египтяне поняли значение этих слов, но все они узнали имя Кортхака, и все уяснили истинный смысл сказанного.

Кортхак должен был быть мертв, иначе он сейчас стоял бы перед ними, а не этот демон-варвар.

Воин проревел что-то неразборчивое, потом прыгнул с площадки чуть ли не в самую гущу египтян, напав на них с яростью, которая помогла ему уложить двух людей за два биения сердца. Аккадцы, у которых кончались стрелы и которых только что едва не смяли числом, воспряли духом и сами перешли в наступление.

Обескураженные египтяне отступили. Боги войны отвернулись от них. Никто не хотел встретиться с верной смертью, ожидающей каждого, кто осмеливался бросить вызов обезумевшему от ярости врагу. Через несколько мгновений общая комната опустела, египтяне толкались и давили друг друга, торопясь прорваться во двор. Последний человек едва успел вывалиться из двери, когда кто-то поднял стол, которым была выбита эта дверь, и пихнул его вверх, загородив дверной проем.

Во дворе осталось в живых меньше дюжины бойцов Кортхака и столько же людей Ариама. Они видели, как Эсккар появился из комнаты Кортхака один, заявляя, что их предводитель мертв. Горстка полных боевого безумия лучников каким-то образом выгнала их из дома, выпуская стрелы так быстро, что, казалось, стрелков было вдвое больше, чем на самом деле.

Египтяне в недоумении кричали друг на друга. Тем временем имя Эсккара звенело над городом, подхваченное сотнями голосов – беспрестанный напев, наполняющий улицы, эхом отдающийся от крыш, действующий египтянам на нервы.

Такани лежал мертвый в луже крови у ног воинов, из его живота торчала стрела. Хатхор и Ариам ушли к воротам. Небиби был в казармах. Большинство старших воинов погибли.

Некому больше было отдавать приказы, и египтяне начали спорить. Некоторые хотели снова ринуться в дом, другие хотели соединиться с Хатхором у ворот. Многие хотели просто бежать. Смерть Кортхака выбила всех из колеи. Кортхак пережил сотни битв. Если его смогли убить, кто тогда погибнет следующим? Лишенные главаря, некоторые воины начали оттягиваться к воротам двора, и вскоре к этим людям присоединились все остальные. Они ринулись прочь, на улицу, и устремились к главным воротам. Но не успели они сделать и дюжины шагов, как столкнулись с Бантором и его воинами, бегущими навстречу.

Улицу возле дома Эсккара потряс боевой клич аккадцев. Бантор бежал впереди всех, его окровавленный меч поблескивал в лучах утреннего солнца, остальные вереницей следовали за ним. Аккадцы, наступавшие впереди, не имели времени натянуть луки; вместо этого они выхватили из ножен мечи и врезались в толпу удивленных египтян, прежде чем те смогли построиться. Бронза столкнулись с бронзой, люди с проклятиями бились друг с другом; на миг наступление Бантора приостановилось. Людей Кортхака все еще было больше, чем атакующих.

Бантор, неистово сражаясь с коренастым египтянином, прокричал;

– Лучники! Цельтесь в лица!

Стрелок, дерущийся позади Бантора, наконец-то смог пустить в ход лук, и стрела чуть не отхватила Бантору ухо. Зато египтянин, в которого она угодила, завопил и отшатнулся.

Бантор двинулся вперед с криком:

– Цельтесь в лица! Убейте всех!

Ударила еще одна стрела, потом еще одна. Пущенные с близкого расстояния, они быстро сражали египтян, в то время как Бантор с горсткой людей прикрывал лучников спереди. Многие стрелы, выпущенные прямо в лица врагам, отбили у тех охоту сражаться.

Не в силах приблизиться к лучникам, некоторые люди Кортхака начали отступать по улице. Уже больше половины египтян были ранены или мертвы. Остальные не выдержали, повернули и побежали обратно во двор дома. Некоторые промчались мимо ворот и исчезли из виду за поворотом улицы, но другие нырнули обратно во двор в поисках укрытия. Не успели они захлопнуть за собой ворота, как стрела уложила последнего замешкавшегося египтянина, который уже был ранен, и труп этого человека перегородил вход.