Текст книги "Возвышение империи"

Автор книги: Сэм Барон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 38 страниц)

Глава 1

3157 г. до н. э. – город Аккад (Орак), восточный берег реки Тигр…

Правитель Аккада Эсккар осадил беспокойную лошадь, которой так же, как ее хозяину, не терпелось начать долгожданный путь. Он собирайся отправиться в дорогу вскоре после восхода, но сперва пропавшая лошадь, потом порвавшаяся подпруга и, наконец, двое воинов, все еще не пришедших в себя после слишком усердного ночного пьянства, помешали выйти рано. Наконец смущенные командиры Эсккара дали знать, что все готово.

Эсккар стиснул зубы, рванул узду, повернул лошадь и шагом двинулся вперед. Поход, целью которого было очистить округу от шастающих повсюду разбойников и грабителей, начался.

Из небольшой толпы аккадцев, собравшихся, чтобы посмотреть на уход отряда, донеслось несколько приветственных криков, но большинство людей молчали. Меньше двух месяцев назад все они славили Эсккара перед богами, провозглашая его правителем Аккада за то, что он спас их жизни и их дома. Но теперь многие были недовольны теми самыми жесткими правилами, которые он ввел, чтобы их спасти.

Проезжая со своими воинами через городские ворота, Эсккар чувствовал, что сейчас ему больше хочется убраться из Аккада, чем навести порядок на окружающих город полях. С каждым шагом, отдалявшим его от города, он чувствовал, как с его плеч спадает груз ответственности, и ему очень хотелось пустить лошадь галопом. Но это было бы нечестно по отношению к следующим за ним семидесяти воинам, только двадцать из которых ехали верхом, поэтому Эсккар сдерживал и себя, и свою нетерпеливую лошадь, пока не достиг первых невысоких холмов.

Он повернул лошадь в сторону от тропы и направил ее вверх по самой крутой части склона. На перевале лошадь фыркнула с высоты, потом беспокойно заскребла землю копытом, как бы говоря, что ей хочется скакать по мягкой, покрытой травой земле, а не взбираться по каменистым скользким склонам.

Первым делом Эсккар осмотрел неровную колонну воинов, движущуюся внизу. Слишком небольшой отряд для стоящей перед ним задачи, но это все, что удалось наскрести, чтобы прогнать грабителей, почти целый год нападающих на здешние земли. Разбойники процветали среди хаоса, оставшегося после нашествия варваров. Кошмарные всадники алур мерики двинулись дальше, но после их вторжения повсюду на этих землях царил беспорядок.

Эсккар обратил взгляд к реке, протекавшей всего в нескольких сотнях шагов отсюда. Полуденное солнце отражалось в медленных водах Тигра, окрашивая широкий поток в редкий бледно-голубой цвет. Эсккар сделал глубокий вдох, наполнив легкие чистым речным воздухом, радуясь случаю избавиться от запахов города, где жило слишком много людей и животных.

Эсккар оглянулся туда, где в изгибе реки лежал Аккад. Высокие деревянные ворота все еще были открыты, и на одной из охранявших ворота башен полоскалось на ветру большое знамя. Эсккар мог различить вышитого на нем крадущегося льва. Теперь львиный дух охранял новый город – город, который сделал Эсккара из простого воина начальником стражи, из начальника стражи – полководцем… и почти убил его при этом.

Еще одна лошадь взобралась на вершину холма, телохранитель Эсккара остановил ее рядом с лошадью командира.

– Ты уже скучаешь по нему, командир? – Гронд назвал своего начальника его прежним титулом.

– По Аккаду? Скучаю ли я по вони и шуму? Или по хныканью и интригам? Нет, я ничуть не пожалею, даже если этот город рассыплется в пыль. Но я еще почти не отъехал от него, а уже беспокоюсь о Трелле.

– Госпожу Треллу очень хорошо охраняют, – спокойно сказал Гронд. – Думаю, за месяц с ней ничего не случится.

Последние несколько дней все это обсуждалось уже много раз. Гат, второй командир Эсккара и самый старый из его воинов, любил Треллу, как родную дочь. Когда Эсккар уезжал, вместо него оставался Гат, но все знали, что настоящим правителем Аккада была госпожа Трелла. Гат, как никогда занятый сейчас муштрой новобранцев, не сделал бы ничего без ее одобрения.

Тем не менее Эсккар продолжал смотреть на город, окруженный наспех возведенными стенами, выдержавшими жестокие атаки и все еще носившими на себе следы недавних стычек. С этой самой вершины холма на город смотрели пять тысяч варваров, которые почти два месяца осаждали Аккад. В нескольких сотнях шагов за спиной Эсккара находились остатки лагеря осаждавших. Эсккар и его люди обычно проходили через этот бывший лагерь во время своих вылазок на север.

Эсккар потянул за узду, и его лошадь повернулась мордой к северу. Повсюду бросались в глаза напоминания о страшном нападении. Черные круги потрескавшихся от огня камней, до сих пор окружавшие рассыпанный пепел, отмечали места сотен лагерных костров. Везде валялись кости, их растаскивали и передвигали с места на место собаки, птицы и звери-падальщики. Падальщики уже много недель объедались плотью тех, кто погиб в битве.

Но к этому времени все, что можно было легко растащить, исчезло, кости были обглоданы дочиста. Человеческие и звериные останки еще будут более-менее лакомыми кусочками в течение нескольких недель – или до тех пор, пока не пойдут дожди. Жители города уже собрали здесь все ценное много дней тому назад. Они исследовали все оставленное варварами в поисках того, что могли бы использовать или продать.

Больше дюжины высоких насыпей отмечали места, где были похоронены убитые враги. В одни ямы легли и те, кто пережил битву, но умер от ран, и те погибшие, кого сочли достаточно важными, чтобы отнести в лагерь варваров и похоронить в общей могиле.

Варвары, погибшие при атаке на стену, страдали от последнего унижения – покинутые своим кланом, они были сброшены врагами в реку, чтобы она унесла их туда, куда заблагорассудится богам. Этим их обрекли на горькую посмертную участь. Все знали, что без надлежащего погребения дух непохороненного мертвеца будет целую вечность странствовать под землей, служа добычей для теней и демонов, которые живут за счет терзаемых ими душ.

– Сколько лет пройдет, прежде чем все это покроет трава? – спросил Гронд.

Эсккар думал о том же.

– Наверное, два, а может, три года, – ответил он. – Крестьяне выкапывают из земли такие останки еще дольше. Битвы вроде этой не могут не оставить повсюду следов.

Эсккар бросил взгляд в сторону города. Его города. Он не мог рассмотреть отсюда шрамов на стенах, оставленных тысячами стрел. Даже сегодня, спустя два месяца после ухода варваров, люди все еще трудились над восстановлением Аккада. Столько всего было разрушено, но город и его люди выжили.

Большинство из них, мрачно напомнил себе Эсккар. Много хороших и храбрых людей погибли, защищая город. Эсккар нашел утешение в том, что тела его воинов похоронили со всеми надлежащими церемониями и их тени не будут обречены на скитания в темноте.

Он постарался выбросить из головы мрачные мысли. Лучше думать о будущем, а не о прошлом.

– Пора в путь, Гронд. Прошло уже полдня, а впереди у нас длинная дорога.

Они повернули лошадей от Аккада и поскакали вниз по склону. Лошадям хотелось размяться так же, как и их хозяевам, и двое всадников вскоре поравнялись с задними рядами воинов.

Тут, однако, Эсккар придержал кобылу, чтобы, как обычно, ехать за колонной, а не перед ней. Сзади он мог наблюдать за людьми, видеть, как они маршируют, мог и подбодрить их, если понадобится. За прошедший год тренировок и сражений один урок Эсккар усвоил очень хорошо: верность воинов нужна ему не меньше, чем их мастерство.

Сознавая, что на них смотрят, воины в конце колонны выпрямились и прибавили шагу. Эсккар знал, что новички считают его живой легендой, свирепым воином, который одолел могучих алур мерики. Другое дело – опытные ветераны. Они понимали, что варвары едва не смяли их. Новичкам же надо было отточить свои воинские навыки.

«И лучше им учиться побыстрей, – подумал Эсккар. – Возможно, не пройдет недели или двух, как им уже придется сражаться не на жизнь, а на смерть».

– Что ты думаешь об этих людях? – спросил Эсккар, посмотрев на своего товарища.

Гронд был рабом в далекой западной земле, до того как пришел в Аккад. Он хорошо сражался во время осады и заслужил должность командира, но теперь стал телохранителем и другом Эсккара. Большой, почти такой же высокий, как его командир, Гронд был даже шире его в плечах и имел огромные сильные руки, которые не так давно несли Эсккара в безопасное место легко, как ребенка. За последние несколько месяцев бывший раб не раз спасал Эсккару жизнь.

Гронд ответил не сразу:

– Думаю, они справятся. Но тебе стоило взять с собой побольше ветеранов, командир. Семьдесят человек – слишком мало, чтобы навести порядок вокруг города, к тому же половина из них почти не тренированы.

Эсккар не хотел снова начинать спор, тем более, что он уже настоял на том, чтобы достаточно испытанных людей остались охранять город. Вряд ли напавшие на Аккад орды вернутся, но Эсккар слишком хорошо знал воинские качества варваров и их ненависть к поражениям, чтобы рисковать.

– Мы всего лишь прогоним несколько грабителей, Гронд. Непохоже, чтобы нам предстояло встретиться в ожесточенной битве с сотнями воинов. Кроме того, рекрутам нужен боевой опыт, а это лучший способ его получить.

Кроме воинов в колонне шагала дюжина лагерных мальчиков – они прислуживали тем, кто мог позволить себе их кормить. Пять конюхов присматривали на пятнадцатью вьючными животными и двадцатью верховыми лошадьми, а три юных сына главных аккадских торговцев представляли торговые интересы своих отцов. Они помогут возобновить торговлю с местными жителями везде, где только можно.

Правящий совет Аккада послал также в помощь Эсккару двух писцов. Они будут вести записи обо всем, что покажется им интересным, и учитывать всю добычу, какую сумеют захватить люди Эсккара.

Эсккар не хотел брать с собой этих писцов, но старейшины настояли. А как же еще, спрашивали они, можно вести всему учет? Эсккар посмотрел на Треллу, сидевшую на другом конце стола, увидел, что та кивнула, и сдался. А теперь гадал – достаточно ли у него с собой воинов. Отряд казался слишком маленьким, чтобы защитить все деревни и фермы к северу от Аккада.

– Ты слышал какие-нибудь новости о Дилгарте? – спросил Гронд, сменив тему беседы.

– Еще один торговец появился вчера перед самым заходом солнца, – ответил Эсккар. – Заявил, что видел, как других торговцев ограбили рядом с этой деревней. На дороге, которая ведет отсюда к Дилгарту, может орудовать несколько разбойничьих шаек, нападающих на путников и грабящих их.

Маленькая деревня Дилгарт находилась к северу от Аккада. Эсккар собирался пройти через нее на пути в Биситун, куда большую деревню – конечную цель похода его отряда. Он намеревался очистить от разбойников земли между Аккадом и Биситуном, чтобы защитить сотни фермеров и пастухов, снабжавших город продовольствием.

– Что ж, нам должно быть нетрудно расправиться с горсткой грабителей, – сказал Гронд.

– Да, после сражений с варварами – что такое для нас несколько бандитов? – ответил Эсккар. – А как только мы очистим от них земли вокруг Биситуна, в округе должен воцариться мир.

– Надеюсь, в Биситуне варят приличный эль, – сказал Гронд. – Я уже чувствую жажду.

– Варят, – со смехом заверил Эсккар. – Только постарайся не выпить весь.

Воины в этот первый день одолели порядочный путь, люди радовались случаю размять ноги, выбраться из города на свежий воздух, в котором чувствовалась прохлада приближающейся осени. К тому времени, как разбили первый лагерь, Эсккар уже расслабился достаточно, чтобы улыбаться и перекидываться шутками со своими людьми, наслаждаясь свободой дороги и не думая об Аккаде и тамошних интригах.

В глубине души он радовался, что оставил город, что снова свободен, снова сам по себе и не должен беспокоиться о том, что о нем думает какой-нибудь торговец или ремесленник. Последние несколько месяцев Эсккар старался освоиться со своей новой ролью. Теперь он больше не был обычным воином, защищающим селение, он правил почти тремя тысячами людей, которые постоянно требовали, чтобы он уделял внимание их личным проблемам. Годы странствий не подготовили его к такой ответственности.

Несмотря на помощь Треллы, груз необходимости постоянно принимать решения истощал терпение Эсккара. Во время подготовки к осаде все было совсем не так: тогда он принимал решения, касающиеся только войны; теперь же чуть ли не каждый противоречивый иск требовал бесконечных часов обсуждений, неизбежно переходивших в споры и жалобы – и в результате ни одна из сторон не оставалась довольной.

Эсккар верил, что новое положение ему по плечу, но не прошло и нескольких недель, как в его душу начали закрадываться сомнения, он все чаще раздражатся и выходил из себя… И понял, что из-за этого ему еще трудней ладить с людьми.

Поэтому его радовала возможность, пусть даже временная, заняться чем-то знакомым – например, разъезжать верхом по землям, полным грабителей.

Здесь, на открытых равнинах, среди своих людей, он снова мог стать воином. Удовольствие от этого, а в придачу свежий воздух, незамысловатая еда и усталость после целого дня езды и пешей ходьбы позволили ему насладиться первой за несколько недель ночью крепкого сна.

На следующее утро Эсккар поднялся перед рассветом, радуясь, что его тело не отвыкло от прежней жизни. Он потребовал, чтобы воины пустились в дорогу через час после восхода солнца, и пригрозил бросить каждого человека и каждую вещь, которые не будут готовы вовремя.

У людей едва осталось время, чтобы наспех поесть, позаботиться о животных и собраться. Отряд двинулся на север по восточному берегу великой реки Тигр, и почти сразу над колонной зазвучали жалобы на натертые ноги и натруженные мускулы.

Сегодня Эсккар в сопровождении Гронда и шести его всадников ехал впереди. Они забрали чуть ближе к востоку, прочь от реки, углубляясь в здешние земли. Эсккар хотел собственными глазами увидеть опустошения после нападения варваров.

Повсюду изредка попадавшиеся дома были оставлены жителями, поля лежали заброшенными, посевы были сожжены. Зелень только-только начала пробиваться: сперва все сожгли крестьяне, чтобы оставить врага без еды и корма для скота, а потом, едва трава снова начала расти, ее уничтожили стада варваров. Зимняя жатва будет скудной. И все-таки крестьяне считали, что им повезло: по крайней мере, у них осталось достаточно драгоценных, тщательно сбереженных зерен для посева.

По мере того как Эсккар и его спутники продвигались на север, фермы становились все мельче и уединеннее, навстречу попадалось все меньше людей.

Многие при виде всадников пускались бежать. Другие замирали на месте, нервно стискивая кулаки или сжимая в руках примитивное оружие. Когда же люди узнавали Эсккара и понимали, что он не собирается на них нападать, они оставляли свою подозрительность. От местных жителей он услышал, что маленькую деревушку Дилгарт неподалеку больше недели назад захватили разбойники.

Рассказы о том, что творится в Дилгарте, становились тем мрачнее, чем больше людей, бродивших по разоренным полям, встречалось отряду.

Эсккар помрачнел.

Отправив всадника к главному отряду с приказом поторопиться, он со своими людьми поспешил к деревушке Дилгарт, двигаясь то галопом, то быстрым шагом.

Солнце миновало полуденную черту, когда они, обогнув излучину реки, увидели впереди деревню и остановились, чтобы дать отдохнуть лошадям. Эсккар и его воины заметили, как из деревни не спеша выехал отряд вооруженных всадников и направился на север.

– Похоже, они знают, что мы идем, – заметил Гронд. – Может, погонимся за ними?

Эсккар приподнялся на лошади и начал пересчитывать далеких всадников, молча шевеля губами. Двенадцать человек, вдвое больше, чем в его отряде, и все на свежих лошадях.

– Нет, мы подождем здесь, пока не подойдут остальные.

Теперь он мог сказать это легко, не опасаясь, что кто-нибудь решит, будто он боится драки. Никто не сомневался в его храбрости. И на обитателей Дилгарта произведет большее впечатление, если он явится туда со всеми своими силами.

Прошло еще три часа, прежде чем появились остальные воины, тяжело дыша и жалуясь на усталость. Эсккар не дал им отдохнуть. Он вошел в деревню во главе своих людей за час до заката.

Дилгарт был маленьким селением – не больше сорока хижин, слепленных из глины и тростника, все в один этаж. Эсккар раньше несколько раз бывал здесь, выслеживая воров и беглых рабов.

До нашествия варваров тут жило больше полутораста человек. Все они бежали, оставив свои дома; большинство – в Орак, теперь известный как Аккад, но многие переправились через реку или остались на юге. Некоторые из жителей деревни к этому времени могли вернуться, но большинство, скорее всего, бросили свои дома навсегда.

Эсккар понимал всю важность Дилгарта. Это было последнее значительное селение перед Аккадом; окружавшие Дилгарт поля были почти такими же плодородными, как аккадские, и давали большой урожай. Но еще важнее было то, что жители Дилгарта умели искусно обрабатывать основной урожай своих полей – растения, выращиваемые не ради еды, но ради тонких, прочных волокон, из которых можно было прясть холсты.

До нашествия варваров местные мастера отбирали самые тонкие волокна и делали из них прекрасные льняные ткани. Торговцы в Аккаде хотели знать, когда снова появятся эти ткани. После вторжения дикарей не хватало искусных мастеров, умеющих превращать материю в одежду. Дилгарт процветал годами, прежде чем варвары опустошили эти земли, и не было причин, чтобы он не начал преуспевать снова.

Когда Эсккар и его воины явились в деревню, их встретило меньше дюжины людей. Жители стояли кто где, молча наблюдая за колонной чужаков, двигавшуюся через селение. Не слышалось никаких приветствий. Те немногие, что встречались глазами с Эсккаром, глядели мрачно и подозрительно. На всех было грязное рванье, едва прикрывавшее худые тела. У многих виднелись синяки. Эсккар не увидел ни женщин, ни детей.

По узкой улице отряд выехал к крошечному рынку в дальнем конце деревни. Там не было ни повозок с товарами, выставленными на продажу, ни огней, на которых готовилась бы еда, источая аромат жарящегося мяса, даже собаки не бегали туда-сюда, беспрестанно лая и пощипывая за ноги лошадей.

Когда-то жители Дилгарта были довольно богаты и счастливы. Теперь обитатели деревни не имели ничего, кроме тряпок, прикрывающих истощенные тела. Те, кто хоть чем-то владели, потеряли все по вине или варваров, или только что покинувших деревню грабителей.

Без надежды на будущее здешние люди могли бросить свои дома и пуститься в дорогу, может быть, даже к Аккаду. Но городу Эсккара нужны были ремесленники, мастеровые и постоянные поставки льна, а не новые беженцы.

Эсккар все хорошо рассмотрел за то время, что ехал через деревню. Он не спешивался до тех пор, пока его люди и вьючные животные не заполнили площадь. Воинам здесь едва хватало места, но они терпеливо стояли, ожидая приказа.

Слова Треллы сами собой всплыли в памяти Эсккара: «Когда ты завоюешь сердца своих воинов, ты должен завоевать тех, кем хочешь править».

Эсккар повернулся к Сисутросу, своему второму командиру, стоявшему впереди остальных в ожидании приказов.

– Сисутрос, пусть люди отдохнут здесь, пока ты не найдешь для них места, где они смогут переночевать, – Эсккар перевел взгляд на Гронда: – Собери всех жителей деревни и приведи ко мне. Я хочу услышать, что с ними случилось, после того как они вернулись в Дилгарт. Не пугай их. Просто приведи.

Приказ отдыхать, но не расходиться на ночь, означал, что воины могут положить ношу и сесть на землю… Но было в нем и еще кое-что: Эсккар не хотел, чтобы его люди шлялись тут, заглядывая в дома и пугая жителей еще больше, пока он не узнает точно, какое новое бедствие постигло деревню Дилгарт.

Эсккар соскочил с лошади, протянул узду одному из лагерных мальчиков, а Сисутрос начал выкрикивать приказы. Некоторые воины оставили ряды и повели лошадей к грубо сделанному загону, чтобы напоить их и накормить. Большинство же, захватив пожитки и вьючных животных, разместились по краю площади, оставив середину пустой.

Эсккар подошел к колодцу из грубо отесанных камней в центре площади и остановился. Он пытался догадаться, что же здесь могло произойти. Он не принимал поспешных решений нигде, кроме поля боя, где он доверял своим инстинктам. Эсккар научился использовать все отпущенное ему время, чтобы как следует все обдумать и понять, чего он хочет добиться и какие слова надо сказать, чтобы достичь цели. Поэтому он стоял, гадая, что же приключилось с этой деревней, и готовясь перейти к действиям, как только ему расскажут об этом.

К тому времени, как Гронд и несколько воинов обошли хижины и привели на площадь всех их обитателей, Эсккар успел собраться с мыслями. Гронд доставил последних жителей деревни на рынок как раз тогда, когда Эсккар закончил свои подсчеты. Перед ним стояли тридцать шесть человек. Четырнадцать мужчин и мальчиков старшего возраста годились для ручного труда. Многие женщины дрожали от страха, глядя на окружавшую их толпу воинов. Остальные стояли, понурив головы. Эсккар легко распознал признаки долгих избиений и насилия. Но он не видел слез. Дни и недели плача высушили эти глаза. Женщины дошли до такого состояния, что смерть могла показаться им желанной.

– Кто говорит от имени этой деревни? – спокойно спросил Эсккар.

Ответом ему было молчание, и он повторил свой вопрос.

– Все говорившие от имени деревни уже мертвы, благородный.

Это сказала седая старуха, сгорбленная от работ в поле, почти неразличимая в центре толпы. За ее руку испуганно цеплялась девочка лет трех-четырех.

– В таком случае есть ли здесь деревенские старейшины?

– Все они тоже мертвы, благородный, – голос старухи звучал устало, равнодушно, но она без страха встретила взгляд Эсккара.

Эсккар осмотрел толпу: все головы по-прежнему были опущены, никто не собирался заговорить. Эсккар почувствовал, что его терпение истощается, но сдержался и подошел к этим людям. Они съежились, шарахнувшись от него, и он очутился прямо перед старухой.

– Как тебя зовут, почтенная? – Эсккар говорил негромко и мягко.

– Меня зовут Нисаба, благородный. Что до остальных, они боятся говорить с тобой, чтобы разбойники не убили их за это, когда вернутся. Разбойники сказали, что вернутся, как только ты уйдешь.

– Но ты не боишься, Нисаба?

– Они уже убили двух моих сыновей. Моя жизнь кончена, и я слишком стара, чтобы служить им потехой. Самое большее, что они могут сделать, – это убить меня.

– Я обещаю, Нисаба, что никто тебя не убьет. Теперь ты под моей защитой.

Эсккар взял ее за свободную руку и повел к колодцу. Девочка шла за старухой, широко раскрыв глаза и все еще крепко цепляясь за руку старой женщины.

– Сядь, почтенная.

Эсккар сбросил с плеча перевязь и сел рядом с женщиной на землю, положив ножны поперек колен.

– Ты знаешь, кто я такой?

Она ответила не сразу, укутываясь остатками рваного платья.

– Ты благородный Эсккар, и пока ты правишь Ораком.

Эсккар не смог удержаться от улыбки, услышав это «пока». За последние месяцы ему часто приходила в голову та же самая мысль.

– Его больше не называют Ораком, Нисаба. Теперь это город Аккад.

– Орак… Аккад… Это все равно, благородный. Его называли Ораком, когда я была ребенком, и я не вижу нужды что-то переименовывать.

Эсккар потянул себя за жидкую бородку. Трелла предложила переименовать город из Орака в Аккад, чтобы помочь людям освоиться с новым правителем и новыми порядками. Эсккар предупреждал ее, что такое переименование в отдаленных местах может пройти не так гладко, как в самом городе.

– Что ж, почтенная, об этом мы поговорим позже. А сейчас – ты самая старшая в Дилгарте и будешь говорить от имени деревни.

Эсккар посмотрел поверх ее головы, чтобы увидеть, как отреагируют на это крестьяне.

– Есть здесь кто-нибудь, кто думает, что он должен быть деревенским старейшиной?

Никто не оспорил его решения.

– Нисаба, Дилгарт находится под защитой города Аккада, и отныне все здесь будут повиноваться законам Аккада.

Эсккар возвысил голос, обращаясь к жителям деревни:

– Воины Аккада скоро очистят землю от разбойников, и вы и ваши семьи будете в полной безопасности в своих лавках и на своих фермах. Торговля с Аккадом льном и другими товарами возобновится, и так же, как раньше, вам будут честно платить за ваши товары. Если у вас будут жалобы, излагайте их деревенской старейшине, – он кивнул на Нисабу, – а она передаст их воинам, которые останутся здесь, или принесет в Аккад. Если понадобится, я сам вынесу окончательное решение. Покупатели из Аккада будут обращаться с вами как с равными, а Нисаба и воины позаботятся о том, чтобы аккадцы вели себя честно.

Эсккар обрадовался, что с формальностями покончено, хотя сомневался, что все поняли значение его слов. Не то чтобы это было так уж важно. Через несколько месяцев все в Дилгарте сами оценят безопасность, которую предложил им Аккад.

Эсккар снова посмотрел на новую деревенскую старейшину:

– А теперь расскажи мне о грабителях, которые уехали при нашем появлении.

История тянулась медленно, и командиры Эсккара тесно окружили своего начальника: им тоже не терпелось обо всем услышать. Остальные воины напрягали слух, чтобы разобрать тихие слова Нисабы, и долго был слышен только ее голос да время от времени топтанье лошадей, сгрудившихся на другой стороне площади.

Два месяца назад жители деревни вернулись в Дилгарт, после того как кочевники-варвары двинулись дальше. По одному, по двое крестьяне проскальзывали в свои дома, начинали чинить их, снова ухаживать за посевами и домашними животными. Они возликовали, услышав, что захватчиков победили и прогнали от Аккада, и в деревню вернулось еще больше земледельцев и ремесленников.

Но чуть меньше двух недель тому назад, когда Эсккар и его люди все еще оставались внутри городских стен, опасаясь двинуться вперед, пока варвары не уберутся подальше от города, человек двадцать налетели на Дилгарт посреди ночи, преодолели небольшую ограду и убили всех, кто попытался сопротивляться. К рассвету они овладели всеми приглянувшимися женщинами и разграбили деревню.

Нисаба думала, что через несколько дней, утолив жажду наслаждений, разбойники уйдут, но их, похоже, устраивало, что мужчины деревни доставляют им еду, пока они наслаждаются их дочерьми и женами. Грабители остались в деревне. Некоторые из них время от времени отправлялись в небольшие вылазки, обирая тех, кто пытался работать на своем поле, или одиноких путешественников на дороге в Аккад.

У незваных гостей хватило хитрости прикончить каждого, кто пытался бежать в Аккад, поэтому только слухи об их делах доходили до города, хотя немало путников было убито и ограблено на дорогах. Разбойники забирали всю еду, а жители деревни голодали.

Этим утром, перед самым рассветом, всадник принес весть о появлении Эсккара. Разбойники не торопились с отъездом, нагло выжидая, пока воины из Аккада не показались рядом с деревней.

Нисаба закончила рассказ; толпа продолжала молчать.

Эсккар знал, что все – и воины, и крестьяне – ждут его ответа.

Прошло всего два дня, как он оставил Аккад, – и вот уже начались трудности. Дилгарт был незначительным селением, всего лишь вехой на пути в Аккад, и никто, ни один воин и ни один житель деревни, не удивился бы, если бы Эсккар предоставил деревню ее несчастной судьбе. У Эсккара были срочные дела дальше на севере, в Биситуне, и он вряд ли мог себе позволить обшаривать округу в поисках небольшого отряда отлично вооруженных разбойников на хороших лошадях или беспокоиться о судьбе нескольких жалких крестьян. Рано или поздно грабители уйдут отсюда, когда прикончат тут всю еду и устанут от здешних женщин. Или когда Эсккар подчинит северные земли. Поэтому в течение нескольких дней или недель эта проблема все равно разрешится, даже если он ничего не предпримет.

Тем не менее эти люди находились теперь под его защитой. Если Эсккар не позаботится о несчастных, убив нескольких разбойников, он будет не лучше любого предводителя грабителей.

Пока он здесь остается, разбойники не вернутся в деревню, но он не может задержаться тут надолго. Не может и оставить достаточно людей, чтобы как следует защитить Дилгарт: на севере ему понадобятся все его воины. Если он оставит все как есть, грабители вернутся, едва он покинет деревню. Без необходимого количества людей и, что еще более важно, без необходимого количества лошадей он не сможет прогнать разбойников. Кроме того, Эсккар не знал, сколько людей в разбойничьей шайке, и вскоре перед ним могла встать необходимость сразиться с врагом, равным ему или даже превышающим его по силе. Так что этот вопрос не имел легкого решения… И все-таки его надо было решить – и побыстрее.

Эсккар посмотрел на Нисабу и понял, что те же самые мысли крутятся и в ее голове.

– Почтенная, я подумаю обо всем этом. Ты и остальные можете поесть. Мои люди поделятся с вами едой.

Эсккар взглянул на сидевшего поодаль Сисутроса, чтобы убедиться, что его второй командир понял приказ.

– А потом мы снова поговорим, Нисаба.

Эсккар встал, и его люди задвигались. Он слышал, как Сисутрос отдает приказы разбить лагерь, выставить часовых, накормить жителей деревни. Командиры распределяли между своими людьми спальные места, остальные заботились о вьючных животных.

Оставив всю эту суету позади, Эсккар вошел в самый большой дом деревни, в котором жил главарь разбойников.

Пол был усыпан костями и кусками жареного и сырого мяса, разбитыми горшками и обломками мебели. Повсюду жужжали мухи, слетевшиеся на падаль. Один угол служил отхожим местом. Потеки крови покрывали стену, земляной пол в дальнем углу запекся красным – то ли вином, то ли кровью. Гнилая вонь пропитала воздух, перебивая даже запах мочи.

Не обращая на все это внимания, Эсккар нашел опрокинутую скамью, поднял ее и сел лицом к двери. Он не взглянул на Гронда и двух воинов, когда те вошли и начали прибираться в доме. Один из них нашел метлу, другой принес ведро чистого песка, чтобы присыпать пропитанную мочой грязь.

Люди работали молча, стараясь не беспокоить своего командира; к тому времени, как они закончили, явился Сисутрос, а вслед за ним – один из лагерных мальчиков и две местные женщины. Они принесли тарелки с сушеным мясом, хлебом и финиками, а в придачу – незамысловатую чашу с вином. Еда и вино были аккадскими; разбойники, покидая Дилгарт, забрали все до крошки.

Эсккар посмотрел на одну из женщин, поставившую перед ним угощение.

– Мне нужны головы этих разбойников, Сисутрос.

– Грабители, вероятно, уже исчезли, командир, – осторожно ответил Сисутрос. Он слышал и раньше, как Эсккар говорил таким тоном, и понимал, что это означает. – Им незачем болтаться поблизости. Все селение обобрано вконец, здесь даже не осталось еды. А что касается женщин…