355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сэм Барон » Возвышение империи » Текст книги (страница 12)
Возвышение империи
  • Текст добавлен: 14 сентября 2016, 22:25

Текст книги "Возвышение империи"


Автор книги: Сэм Барон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 38 страниц)

Глава 8

Полуденное солнце сияло высоко над Биситуном, когда Эсккар наконец впервые присел. Он вытянул усталые ноги и позволил себе на минуту расслабиться.

С тех пор как на рассвете они изловили Ниназу, Эсккар и его люди метались по селению, едва успевая остановиться, чтобы зачерпнуть воды или перехватить кусок хлеба. Все утро здесь царил хаос, и сотни дел одновременно требовали внимания.

Пока Сисутрос старался обеспечить безопасность селения, Эсккар пригнал в загон каждую лошадь, которую смог найти, и оставил их там под охраной. Верховые аккадцы уже окружили частокол, чтобы ни один разбойник не спасся.

У двух ворот тоже стояли на страже часовые, в то время как остальные люди Эсккара охраняли пленников.

Эсккар препроводил Ниназу обратно в его дом, крепко прикрутив его руки к бокам. Вид вожака разбойников, которого ведут по улицам, помог восстановить порядок в деревне.

Едва оказавшись в доме, Эсккар приказал сломать Ниназу ногу, чтобы тот наверняка не попытался сбежать.

Тем временем Хамати со своими людьми обыскал каждую хижину в поисках разбойников, пытающихся спрятаться в домах и на крышах. На это ушла большая часть утра.

Отряд Хамати отыскал и взял в плен почти дюжину людей Ниназу, рассыпавшихся по Биситуну, съежившихся в углах или прячущихся под одеялами. Один бандит попытался пробиться на свободу с боем и убил ни в чем не повинного местного жителя. Митрак пристрелил этого разбойника, когда тот отказался сдаться.

К середине утра Эсккар с удовлетворением понял, что его люди поймали или убили всех приспешников Ниназу.

Постепенно в селении воцарилось спокойствие.

Женщины перестали вопить, мужчины – сыпать проклятьями. И все же большинство испуганных жителей Биситуна оставались в своих домах, гадая, какие новые несчастья принесут им эти аккадцы с севера.

Эсккар отрядил людей, чтобы найти и собрать местных старейшин и главных торговцев, хотя таких осталось немного. В то же самое время трое посланцев на захваченных лошадях проехали по округе, распространяя вести о низвержении Ниназу. Эти гонцы должны были привезти с собой в Биситун наиболее зажиточных фермеров, чтобы те смогли увидеть, чего добились новые правители селения.

Когда жители поняли, что их не будут грабить и насиловать, все набрались храбрости и двинулись на рыночную площадь, где были только люди Эсккара и несколько лошадей. Во времена процветания площадь была бы полна тележек, с которых продавали все дары полей, полна животных и товаров, но теперь большую часть утра здесь не видно было ни тележки, ни продавца, ни даже нищего попрошайки.

На рыночную площадь – неправильный прямоугольник, окруженный жилищами всех форм и размеров – вело полдюжины кривых улочек. Там было достаточно места, и вскоре площадь и прилегающие улицы заполнило больше ста человек.

На взгляд Эсккара, здешние жители выглядели чуть получше жителей Дилгарта. Хотя вокруг Биситуна лежали плодородные земли, здесь было плохо с едой: ведь люди Ниназу забирали большую часть того, что привозили местные фермеры. На лицах многих красовались синяки, напоминающие о жестоком обращении разбойников с местными жителями. Одежда большинства нуждалась в стирке. Лишь у немногих имелись сандалии, хотя Эсккар помнил, что почти все люди Ниназу были обуты.

Все громче звучали требования отомстить Ниназу и его приспешникам; пронзительнее всех кричали местные женщины. Десятки женщин, изнасилованные разбойниками, потерявшие мужей или пережившие и то и другое, вопили, требуя крови Ниназу. Эти выкрики прекратились только тогда, когда Эсккар заверил, что приговор разбойникам вскоре будет вынесен.

Потом жители стали вымаливать еду. Ниназу не потрудился запасти достаточно провизии на случай осады, а большинство из того, что собрал, отдал своим людям, поэтому Биситуну осталось совсем немного. К счастью, несколько убитых лошадей могли дать достаточно мяса, чтобы накормить население. Эсккар послал всадников проехаться по округе и дать знать фермерам, что те снова могут без опаски привозить сюда урожай, получая за него справедливую цену.

К полудню люди Эсккара следили за порядком на улицах, ворота были заперты и охранялись, а жители Биситуна трудились над починкой сожженной части частокола.

Пятьдесят семь приспешников Ниназу погибли, а сорок один был взят в плен. Некоторые из пленников, самые сговорчивые и наименее злобные, станут рабами. С клеймом Аккада, выжженным на лбу, они проведут остаток жизни, трудясь на полях и каналах. Все прочие будут казнены.

Никто, включая самого Эсккара, не испытывал к ним ни малейшего сочувствия. Они сами выбрали свою судьбу – жить мечом за счет своих соседей. Пленные заслуживали доли рабов, хотя бы для того чтобы загладить свои преступления.

Еще около тридцати разбойников ускользнули во время сумятицы. Люди Эсккара доложили, что на реке слышались всплески – значит, многие рискнули пуститься вплавь. Те, кому удалось добраться до другого берега, еще долго не будут представлять угрозы для Биситуна. Один или два разбойника, возможно, до сих пор прятались в селении, но люди Эсккара вскоре найдут их.

Удивительно, но Эсккар потерял в сражении всего шесть человек, двое из которых вместе с ним перебрались через частокол. Сисутрос потерял четырех, отражая атаку Ниназу и штурмуя ворота. Еще восемь человек были ранены, но, если повезет, они выживут. Воинам Аккада это казалось огромным успехом.

Враги намного превосходили их числом, и все-таки аккадцы победили полного решимости, прячущегося за укреплениями противника всего за несколько часов и с минимальными потерями. Уважение к Эсккару как изобретательному предводителю, заботящемуся о своих людях, возросло среди воинов.

На обитателей Биситуна, казалось, все случившееся тоже произвело впечатление. Ниназу лгал им, говорил, что аккадцы убьют здесь всех до последнего, а еще говорил, что селение невозможно взять.

Эсккару и Сисутросу предстояло много работы. Из лагеря явились писцы и принялись составлять списки жителей Биситуна, убитых или ограбленных Ниназу и его людьми. Эсккар послал гонца в Аккад, чтобы сообщить Трелле и Гату об освобождении Биситуна.

Он поговорил с людьми, которых Ниназу бросил в тюрьму, – их было больше дюжины – и выпустил всех. С помощью одного из писцов Эсккар переписал добычу, найденную в доме Ниназу. Вожак разбойников занимал самое большое здание в Биситуне, и Эсккар, не видя причин, чтоб дом простаивал зря, заявил, что тут будет жить он.

Жители, разбившись на маленькие группы, начали хоронить убитых и чинить то, что было сломано и сожжено во время боя. Тем не менее только к полудню Эсккар с уверенностью почувствовал, что пора собрать всех на рыночной площади, чтобы жители выслушали его слова.

Если бы так много людей Биситуна не было убито и не бежало, эта площадь ни за что не вместила бы всех. Даже сейчас на крышах, казалось, собралось столько же людей, сколько на площади и прилегающих улицах.

Эсккар терпеть не мог произносить речи, но людям Биситуна нужно было услышать и увидеть его. Как и людям Дилгарта, им нужно было узнать, кто он такой, почему сюда пришел и какое будущее их ожидает.

Посмотрев на толпу, Эсккар увидел, что большинство все еще потрясено и перепугано. Толпа утихла, когда он взобрался на повозку и поднял руку, а воины, окружавшие площадь, закричали, чтобы все умолкли.

Эсккар бесстрастно ждал до тех пор, пока говор не превратился в полушепот, который сменился молчанием.

Тогда Эсккар громко объявил, что Биситун переходит под его правление и под защиту Аккада и что с этого дня Сисутрос будет распоряжаться здесь именем Аккада. Будет основан новый деревенский совет, состоящий из фермеров, ремесленников и торговцев, он будет решать местные дела, в том числе вершить суд над разбойниками. Обычаи, правящие Аккадом, будут приняты и здесь, и все будут равны перед ними, точно так же, как в Аккаде.

– А что это за новые обычаи? – выкрикнул кто-то из толпы.

– Совет, – сказал Эсккар, поднимая руку, чтобы водворить тишину, – будет устанавливать цены на зерно и другие товары. Совет будет также назначать наказание преступникам, от воров до убийц. Совет будет решать, какие правила нужны людям Биситуна, и правила эти будут обязательны для всех как здесь, так и на окружающих фермах; для всех, включая самих членов совета. Те, кто почувствуют, что с ними обошлись несправедливо, смогут обратиться сперва к совету, а потом к Сисутросу. Он будет решать важные вопросы и сможет передать вопрос мне или совету в Аккаде для окончательного заключения, если, по его мнению, в том возникнет необходимость. Вами будут править честно и справедливо.

Жители переглядываясь, наверняка гадая, чем на самом деле это обернется, но некоторые встретили слова Эсккара радостными криками.

– Новые правила, – продолжал Эсккар, – распространяются и на моих воинов. Они получили строгие указание не вольничать с местными жителями. Начиная с этого момента Сисутрос будет выделять воинов для защиты не только этого селения, но и окружающих ферм. В течение ближайших месяцев из Аккада прибудут новые воины и ремесленники, чтобы укрепить частокол и сделать жизнь в деревне еще безопасней. Первой задачей будет возвращение ферм их законным владельцам и помощь с починкой каналов и орошением полей. Пошлины в виде товаров будут регулярно посылаться в Аккад как плата за защиту, которую даст вам Аккад.

Эсккар говорил недолго, он просто повторил ту же речь, что произнес в Дилгарте несколько дней тому назад, сделав ее слегка более пространной.

Он заставил толпу повернуться к Сисутросу и предоставил тому принять на себя залп вопросов жителей.

Прошли часы, прежде чем Сисутрос в деталях объяснил новые порядки в Аккаде; его постоянно перебивали, и ему приходилось отвечать на все новые и новые вопросы. Сперва ему было трудно управляться с толпой, но когда все поняли, что их услышат, люди притихли и научились поднимать руки, желая что-то сказать.

Сисутрос посоветовался с местным людом, с торговцами, с нескольким фермерами, нашедшими пристанище в Биситуне, назначил людей в совет и пообещал начать раздачу отобранных земель и добра завтра утром. Когда с этим было покончено, он отпустил жителей, велев им вернуться по домам и фермам.

Потом, не обращая внимания на продолжавшиеся просьбы и вопросы, он собрал тех, кто вошел в совет старейшин, и удалился с ними в один из домов неподалеку от маленькой площади.

Эсккар вздохнул с облегчением, наблюдая, как они уходят: большая часть толпы последовала за Сисутросом.

Потом Эсккар и Гронд вошли в бывший дом Ниназу. Кто-то поставил на стол еду и питье, и они осушили по чаше воды, прежде чем сесть. С тех пор, как минувшей ночью началась атака, у них было слишком мало времени, чтобы поесть и отдохнуть.

– Клянусь богами, я рад, что все позади! – сказал Гронд, со стуком поставив чашу. – Я думал, этим вопросам не будет конца.

Эсккар засмеялся.

– А так оно и будет. По крайней мере несколько недель вопросам не будет конца.

Он снова наполнил чашу.

– Если они хоть немного похожи на народ Аккада, они сведут Сисутроса с ума своими жалобами и ссорами.

– Все еще не могу поверить, как быстро были сломлены люди Ниназу, – сказал Гронд, качая головой и зевая. – Пройдет еще день или два, прежде чем все войдет в свою колею.

– Больше, – ответил Эсккар, задирая ноги на стол. – Помни, мы должны навести порядок не только в селении, но и в округе. Нам нужно, чтобы тут как можно быстрее посеяли урожай.

За последние несколько месяцев Эсккар научился всем тайнам сельского хозяйства. Теперь он понимал, что настоящее богатство приходит с полей, что золото просто помогает передавать это богатство от одного человека к другому. Если фермы дадут большой урожай, золото потоком потечет в Биситун и Аккад. Но без ферм золота будет мало, не будет торговли, не будет процветания.

Гронд и Эсккар молча взялись за еду. На столе были хлеб и вино, сыр, финики и мед. Ниназу собрал в своем доме хорошие запасы, в том числе то, что давно уже отсутствовало на столах остальных.

Эсккар смешал немного вина с водой. Длинная ночь утомила его больше, чем он желал признаться, и он не хотел пить слишком крепкие напитки, не зная, как они на нем отразятся.

Он поднял глаза, когда в комнате появились две женщины, пройдя мимо членов клана Ястреба, стоящих на страже у дверей. Одна несла большое деревянное блюдо с кусками жареной конины. Вторая держала небольшой поднос, полный сладкого печенья. Женщины были очень похожи друг на друга, и Эсккар понял, что они сестры.

Старшая положила на тарелку каждого мужчины ломоть мяса, потом поставила блюдо посреди стола. Взяв сладкие печенья у сестры, она также положила их перед едоками, осторожно и оценивающе рассматривая при этом Эсккара. Поклонилась, глядя на Гронда, и обе женщины покинули комнату.

Гронд откашлялся.

– Командир, я забыл тебе сказать: когда мы обыскали этот дом, мы нашли тут шесть женщин. Женщин Ниназу. Четверо из них вернулись по домам, к своим семьям. Но эти двое… – он пожал плечами. – Они говорят, что им некуда идти.

Эсккар покачал головой. Ему придется иметь дело с наследием Ниназу месяцами, сталкиваясь то с одним, то с другим. Даже похоть бандита превратилась в проблему.

Они нашли в одном из домов маленькую комнату без окон, а в ней – четыре мешка, набитых золотом, драгоценными изделиями и другим добром – личная доля Ниназу в награбленном. Многие монеты были отчеканены в селениях к северу и западу отсюда: очевидно, разбойник собрал большую добычу еще до того, как появился в Биситуне.

Ниназу остался в комнате со своей добычей, хотя, без сомнения, теперь, когда он сидел на полу со сломанной ногой, она доставляла ему меньше удовольствия.

И все-таки воин клана Ястреба бессменно охранял Ниназу и его золото. Главарь разбойников казался слишком ловким и изобретательным, и Эсккар не хотел рисковать.

До этого момента Эсккар ничего не слышал о женщинах, хотя известие его не удивило. Даже разбойнику нужен кто-нибудь, кто будет вести его хозяйство, и нужны женщины для удовольствий. Шесть женщин – не много ли для одного мужчины?

– Они должны были откуда-то сюда прийти.

Эсккар взял нож, отрезал кусок теплого мяса и сунул в рот. После ночной бойни в загоне еще несколько дней у них будет много конины. Дымящееся мясо было вкусным, и Эсккар понял, до чего проголодался. Отрезав толстый кусок, он начал попеременно откусывать то от мяса, то от хлеба, свежего и мягкого, запивая все это разбавленным вином.

– Ниназу привез этих женщин с собой, когда прискакал в Биситун, – продолжал Гронд, тоже расправляясь с едой. – Сисутрос попросил меня позаботиться о них. Они предложили вести хозяйство в твоем доме, если им позволят остаться. Я сказал, ты с ними поговоришь.

Эсккар с удивлением посмотрел на своего телохранителя, но тот по-прежнему глядел только на свою еду. Гронд никогда ни о ком не просил своего командира, хотя немало аккадцев домогались, чтобы он попытался извлечь выгоду из дружбы с Эсккаром.

– Тогда я поговорю с ними после, – сказал Эсккар, покончив с мясом и выбрав несколько фиников напоследок.

Он не очень любил сладости, которые другие поглощали при каждой возможности. Эсккар полагал, что такая еда не для воина – это он усвоил еще в бытность свою варваром. Трелла улыбнулась, когда он об этом сказал, но и сама она ела сладости довольно редко.

Покончив с едой, Эсккар выпил еще чашу воды, встал и потянулся. Сытный обед исчерпал его силы, он чувствовал себя вымотанным. Прошло уже больше суток с тех пор, как он в последний раз спал, и даже тогда он только немного подремал. Эсккар ощутил тяжесть в ногах и проклял свою слабость.

– Гронд, я пойду посплю немного. Ты тоже отдохни. Мы, наверное, и завтра будем допоздна на ногах из-за всех этих надоедливых местных жителей. Вели охраннику разбудить меня через три часа.

Эсккар уже успел осмотреть это жилище. В нем было пять комнат; общая, в половину высоты дома, тянулась от стены до стены. На одном ее конце находились очаг и кухонный стол, на другом – большой стол, за которым обедал прежний хозяин. Из главного помещения можно было войти в четыре других комнаты разных размеров. Хозяйская спальня занимала угол дома, в нее вела крепкая дверь, находившаяся в нескольких шагах от обеденного стола.

Эсккар вошел в спальню и увидел большую, удобную с виду кровать. Эсккар взял толстый деревянный брус, прислоненный к стене, и с его помощью запер дверь, зная, что при запертой двери выспится лучше.

Он услышал, как Гронд отдает распоряжения одному из воинов, которые стояли на страже скорее ради того, чтобы никто не побеспокоил их командира, чем из соображений безопасности.

Едва успев снять пояс с мечом, Эсккар упал на кровать, закинул руку на лицо, чтобы защитить глаза от света, и мгновенно уснул.

Стук в дверь сотрясал дерево, и, с трудом открыв глаза, Эсккар понял, что стук этот раздается уже давно. Гронд окликал его из-за двери, и Эсккару с большим трудом удалось окончательно проснуться и сесть.

Взглянув в окно, он понял, что прошло уже несколько часов. Он крикнул Гронду, чтобы тот перестал колошматить в дверь, подошел к ней и открыл.

Гронда там уже не было, вместо него у двери стояли две женщины, раньше прислуживавшие за столом. Одна держала обеими руками высокий черпак, другая – большую глиняную чашу. Через их предплечья были перекинуты ткани для вытирания.

Женщины прошли мимо Эсккара, замершего на месте и пытавшегося понять, что они тут делают, и поставили свою ношу на маленький столик рядом с кроватью. Старшая женщина повернулась к Эсккару и поклонилась.

– Господин Эсккар, меня зовут Лани. Это моя сестра, Типпу, – добавила она, кивнув на младшую девушку, которая поклонилась еще ниже, чем ее сестра. – Гронд попросил нас прислуживать тебе, когда ты проснешься.

Эсккар не ответил, и женщина продолжала:

– Тебе понадобится вода, господин?

Все еще полусонный, Эсккар попытался стряхнуть с себя дремоту. Упоминание о воде заставило его ощутить жажду, поэтому он кивнул. Младшая девушка взяла со стола богато изукрашенную чашу, налила в нее воды и протянула Эсккару. Он осушил чашу и вернул ее Типпу.

– Господин, не разрешишь ли ты помочь тебе… помыться? – спросила Лани. – Твоя одежда испачкана кровью, как и твои руки. Ты должен помыться и надеть чистое, прежде чем снова появишься перед людьми.

Впервые Эсккар заметил запах крови и пота, засохших на его теле.

– Поблизости есть колодец? – спросил он, больше не чувствуя сухости во рту.

Он не собирался позволить двум незнакомым женщинам мыть его. Эсккар невольно вспомнил Треллу – то, как она впервые мыла его, обнаженного… Тогда женщина впервые так с ним поступала. Это невероятно возбуждало, и даже сейчас воспоминание об этом послало дрожь удовольствия по его чреслам.

– Да, господин, по другую сторону площади есть колодец, но сейчас возле него толпа: жители сплетничают о людях из Аккада.

Полностью проснувшись, Эсккар заметил, какая высокая эта Лани и какая привлекательная, с полной, грациозной фигурой, с шапкой мягких каштановых волос.

Она подвела глаза охрой, что придало им интригующий красноватый оттенок. Многие жены зажиточных торговцев Аккада поступали так же, чтобы подчеркнуть свою красоту, но Трелла – никогда. Глубокий голос Лани казался Эсккару очень приятным; на ней было прекрасное платье, без сомнения, из добычи, награбленной где-то ее бывшим хозяином. Теперь, когда у Эсккара было время как следует ее рассмотреть, он решил, что ей, должно быть, лет двадцать пять.

Женщина заметила его пристальный взгляд и опустила глаза.

– Прошу прощения, господин, но мы не знаем, что ты желаешь. Пожалуйста, дай нам распоряжения.

То ли ее слова, то ли тон возбудили Эсккара еще больше, поэтому он подошел к кровати и сел. Осмотрев себя, он увидел, что одежда его и впрямь запачкана кровью и грязью и что за несколько коротких мгновений, проведенных этим утром у колодца, он не смыл всю кровь со своих рук. Посмотрев на перепачканное постельное белье, он решил, что Лани права.

Эсккар подумал было спуститься к реке, но река протекала далеко от дома Ниназу, и наверняка всю дорогу до берега ему будут докучать здешние жители. Все-таки ему придется воспользоваться чашей для умывания и тканью. Он мог бы сделать это и сам, но…

– Здесь есть чистая одежда, чтобы я мог переодеться, Лани?

Она на мгновение поджала губы.

– Ты намного выше Ниназу, но, может быть, в доме что-нибудь найдется.

Лани повернулась к сестре:

– Посмотри, что тут есть. Если ничего не подойдет, придется послать за одеждой на рынок.

Типпу положила ткань для вытирания, нервно поглядела на Эсккара и покинула комнату.

Эсккар встал, стащил через голову рубаху и бросил грязное одеяние на пол.

– Твоя сестра не очень разговорчива.

– Она многое перенесла и она испугана, господин Эсккар, – спокойно проговорила Лани, выливая воду из черпака в чашу. – И я тоже. Мы обе боимся того, что с нами будет.

Эсккар следил за ее движениями, пока она намачивала ткань в воде, а потом выжимала. Движения ее были уверенными и быстрыми.

– Ты ничего не должна бояться, Лани. Никто вас больше не обидит.

Женщина повернулась к нему и посмотрела ему прямо в глаза.

– Ты должен снять нижнюю одежду, господин Эсккар. Боюсь, ее тоже нужно сменить.

Она поморщилась, произнося эти слова, но больше ничего не сказала.

На мгновение Эсккар заколебался. Проклятая женщина обращалась с ним, как с ребенком. Он встал, развязал и сбросил на пол набедренную повязку. Лани отодвинула ее ногой, потом взяла влажную тряпку и принялась его мыть. Она начала с лица и терла очень сильно, чтобы смыть всю грязь. Протерла его бороду, чтобы вымыть и ее. Потом перешла к шее и плечам и, снова сполоснув ткань, повернула Эсккара, чтобы вымыть спину.

Стоя нагим перед женщиной, Эсккар начал возбуждаться. Она не обратила на это внимания, споласкивая ткань снова и снова и опускаясь все ниже, пока не встала перед ним на колени; ее лицо теперь было совсем рядом с его отвердевшим членом. Но она не обратила на член никакого внимания, только осторожно вытерла его тканью, прежде чем начать яростно оттирать ноги Эсккара.

– Пожалуйста, сядь, господин Эсккар, чтобы я могла вымыть твои ступни, – сказала Лани, поднимаясь и снова споласкивая ткань.

Потом опять встала на колени и принялась мыть его ноги.

Вернулась Типпу, неся одежду. Если она и подумала, что это странное зрелище – ее сестра, стоящая на коленях перед голым мужчиной с торчащим пенисом, она ничего не сказала и даже не взглянула Эсккару в глаза.

Лани повернулась к сестре.

– Господину Эсккару понадобится чистое нижнее белье. Принеси.

Типпу снова ушла, не сказав ни слова.

Эсккар решил, что нехватки нижнего белья в доме, по-видимому, не ощущается.

Когда Лани кончила мыть его ноги, она попросила его снова встать и вытерла его чистой тканью – сперва осторожно лицо, потом быстро – грудь и плечи, после осторожно вокруг все еще твердого члена. И, наконец, вновь попросив сесть, досуха вытерла его ноги.

– Вот, мой господин, по крайней мере, теперь ты достаточно чист, чтобы встретиться со своими подданными.

Внезапно Лани протянула руку и коснулась пальцами его члена.

– Если мой господин желает женщину, я или моя сестра были бы рады доставить тебе удовольствие.

На сей раз она встретилась с ним глазами в ожидании ответа.

Эсккар заметил легкий вызов в ее голосе, делавший ее предложение чем-то большим, чем простое исполнение долга. К своему удивлению, он хотел ее. Что-то в ней его возбуждало.

– Ты видела меня голым, Лани. Теперь дай мне увидеть тебя. Сними платье.

Она быстро вытерла руки тканью, стащила платье через голову и бросила его к изножью кровати. Встряхнула волосами, чтобы поправить прическу, и встала неподвижно.

Эсккар увидел, что она красивая женщина. Его член резко поднялся, когда он уставился на ее пышное тело, на все его впадинки и округлости.

И снова дверь отворилась, и Типпу скользнула внутрь, закрыв ее за собой. Она едва подняла глаза, чтобы взглянуть на Эсккара и Лани.

– Давай одежду сюда, Типпу, – сказал Эсккар, не сводя глаз с Лани. – Оденься, Лани.

Он взял из рук Типпу нижнее белье, натянул его, издав легкий звук, когда ему пришлось впихнуть в одежду все еще напряженный член, прежде чем крепко завязать ткань вокруг талии. Типпу протянула ему чистую рубаху, и он надел ее через голову, заметив, что такая красивая одежда больше подходит торговцу, нежели воину.

Но рубаха оказалась ему почти впору, хотя была слегка тесновата и доходила только до середины бедер.

К этому времени Лани снова натянула платье и опять опустилась на колени у его ног – на сей раз, чтобы зашнуровать его сандалии. Эсккар помог ей со шнуровкой, и она подняла на него глаза, когда руки их соприкоснулись.

Громкий стук в дверь испугал их обоих.

Гронд вошел, не дожидаясь разрешения:

– Хорошо отдохнул, командир? Ты проспал полдня.

Эсккар и в самом деле чувствовал себя лучше, усталость почти выветрилась из его тела и ума. Быстрый взгляд в окно сказал ему, что до сумерек осталось еще примерно два часа – значит, у него сколько угодно времени, чтобы встретиться с Сисутросом.

– Да, Гронд. Думаю, мне нужен был этот отдых.

– Господин, могу я поговорить с тобой минуту? – спросила Лани, опустив глаза.

Эсккар на мгновение задумался. Без сомнения, Гронд обещал ей, что Эсккар с ней поговорит. Но женщина не напоминала ему об этом, а просто спросила разрешения. Эсккар посмотрел на своего телохранителя, но тот не сводил глаз с Типпу.

– Гронд, подожди снаружи. Захвати с собой Типпу.

Пока Типпу собирала черпак, ткани и чашу для умывания, Эсккар успел опоясаться мечом.

Потом он сел на кровать и сказал:

– Давай, Лани. Что ты хотела спросить?

Она застыла на том же самом месте, где несколько мгновений назад стояла обнаженной, но голос ее оставался спокойным.

– Господин, мы с сестрой были взяты в плен Ниназу и его людьми четыре месяца назад. Мой муж был убит, жених Типпу – тоже, как и наши слуги. Ниназу захватил нас обеих, чтобы потешиться с нами. Ему больше нравилась Типпу, и он бы отдал меня своим людям, если бы не мольбы Типпу. Я пригодилась ему, потому что убирала за ним и следила за его женщинами и его добром. Спустя некоторое время он стал полагаться на мою помощь, и как только мы появились здесь, я стала управлять его домашним хозяйством.

Она мгновение помедлила, как будто вспоминая.

– Думаю, меня уже не было бы в живых, если бы меня не спасла Типпу.

Лани сделала глубокий вдох, словно стараясь оставить прошлое позади.

– Здесь, в Биситуне, нас называли шлюхами Ниназу. Деревенские женщины ненавидели нас не меньше, чем его самого. Этим утром одна из них сказала, что к закату мы обе будем мертвы. Остальные женщины Ниназу вернулись к своим семьям, но нам некуда идти. Наша деревня находится очень далеко отсюда, к северо-западу, за Евфратом. Даже если бы мы смогли туда вернуться, там нет никого, кто взял бы нас к себе, обесчещенных, ничего не имеющих, кроме одежды, которая сейчас на нас.

– И что ты от меня хочешь, Лани? Здесь тебя никто не обидит. Мои люди защитят тебя от деревенских женщин.

– Это то, чего я хочу, господин – твой защиты и… этим утром… я… Я слышала этим утром, что ты скоро вернешься в Аккад. Могу ли я попросить тебя взять нас с собой? Эта деревня нам ненавистна.

Она увидела, что Эсккар нахмурился, услышав ее слова, и быстро продолжала:

– Мы могли бы стать твоими служанками, господин, и твоими наложницами. Я хорошо умею управлять домашним хозяйством, а Типпу умеет ткать и шить. Мы будем делать все, что ты прикажешь, любую работу. Только забери нас отсюда. Пожалуйста, господин.

Лани подняла глаза, и Эсккар заметил, что губы ее дрожат. Он видел, что женщина сдерживает слезы – впервые она выказала какие-то чувства. Может, она была права насчет здешних женщин. Самое меньшее, что те смогут сделать, – это бить и мучить женщин Ниназу, особенно ту, которая действовала от имени Ниназу. Сестры будут в большей безопасности в Аккаде, и Трелла сможет найти хорошее дело для Лани, которая выглядела достаточно смышленой.

Мысль о Трелле на мгновение заставила Эсккара ощутить неловкость. Он редко вспоминал о ней в последние несколько дней.

Лани терпеливо ждала, и он видел на ее лице страх. Она думала, что ей откажут.

– Лани, ты можешь вернуться вместе со мной в Аккад. И ты будешь находиться под моей защитой. Но предупреждаю: я могу вернуться в Аккад еще не скоро. Я мог бы послать тебя вперед, а моя жена, Трелла, нашла бы для тебя какое-нибудь место.

Имя Треллы, произнесенное вслух, помогло ему обрести ясность ума, хотя и отвлекло его мысли от тела Лани.

– И тебе не нужно быть наложницей – ни моей, ни чьей-либо еще. Ни тебе, ни твоей сестре.

С тихим криком облегчения она упала на одно колено, взяла руку Эсккара и поцеловала ее.

– Спасибо тебе, господин. Спасибо тебе!

Она слегка дрожала, голос ее прерывался.

Эсккар встал. При виде женских слез ему всегда становилось неловко. Он прикоснулся к ее голове и вышел из комнаты в главное помещение дома.

Общая комната тянулась через весь дом, в нее выходили все пять спален, выстроенных вдоль стены. Самая большая из спален, в которой отдыхал Эсккар, была угловой, всего в нескольких шагах от ее двери стоял обеденный стол, за которым уже сидели Сисутрос, Гронд, Хамати и Дракис.

– Хорошо отдохнул, командир? – спросил Сисутрос.

Эсккар открыл рот, чтобы дать какой-нибудь легкомысленный ответ, но вдруг понял, что Сисутрос и вправду беспокоится о нем. Эсккар видел, что с таким же участием смотрит на него Гронд и остальные командиры. Они знали, что он мало спал в последние дни, и действительно тревожились о нем.

– Да, Сисутрос, я хорошо выспался, – смягчив тон, ответил Эсккар. – А теперь снова хочу есть.

Стол был уставлен едой, снаружи веяло запахом жарящихся ломтей конины, от которого у него потекли слюнки. В животе Эсккара заурчало от голода, хотя он ел всего несколько часов назад.

Эсккар занял свободное место, но прежде чем успел протянуть за чем-нибудь руку, рядом с ним возникла Типпу и поставила перед ним чистое глиняное блюдо и деревянную чашу, наполнила чашу до половины водой и ушла. Гронд взял другой черпак и налил в чашу Эсккара вина.

В комнате появилась Лани, неся на деревянной доске два все еще шипящих ломтя мяса. Положив их на тарелку Эсккара, она повернулась к нему.

– Тебе еще что-нибудь нужно, господин?

Она стояла рядом с ним, и, повернув к ней голову, Эсккар увидел ее живот совсем рядом. В голове его мелькнуло воспоминание об обнаженной Лани, и он почувствовал желание увести ее обратно в спальню. Каким-то образом она ухитрялась проявлять свою сексуальность всего в нескольких словах, обращенных только к нему.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю