Текст книги "Человек с Золотым Торком (ЛП)"

Автор книги: Саймон Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

Наконец я вышел со станции и побрёл вверх по Сент-Мартин Лэйн. Уже близился вечер, и люди выходили на улицу радостно болтающими группами. Никто не обращал на меня внимания, и я догадался, что мускус выветрился на открытом воздухе. Было приятно снова ощущать себя безопасно анонимным. St. Martin’s Lane находится в достаточно хорошем районе; театры и рестораны, привлекательные универмаги и магазины. Всё весьма цивилизованно.

Я шёл по извилистой улице, пока не дошёл до следующего адреса в моём списке: тайный дом и логово Декораторов – Перевёртышей. Возможно, самая опасная группа на сцене, в своём местечковом смысле.

И с ними было так сложно иметь дело, что мне никогда не разрешали вступать с ними в прямой контакт, хотя они определённо были в зоне моей ответственности. За Декораторов отвечала исключительно особая группа внутри семьи, и мне было строго-настрого приказано держаться на расстоянии. По сути, Декораторы работают за кулисами реальности, где они манипулируют мелкими деталями то тут, то там, чтобы изменить состояние мира в свою пользу. Есть члены семьи Друд, единственной задачей которых является обнаружение этих манипуляций и восстановление первоначального состояния.

Но всё меняется.

Мы предполагаем, что побеждаем, на том основании, что Декораторы всё ещё не правят миром. Насколько мы можем судить…

Снаружи этот адрес выглядел как очередное здание, часть довольно современного ряда белокаменных зданий с огромными окнами, но было в этом месте нечто, что-то такое, от чего у вас на загривке появлялись мурашки, и вы не хотели здесь задерживаться… Проходящие мимо люди ускоряли шаг и отводили взгляды, даже не осознавая, что делают это. Я стоял перед главным входом и задумчиво хмурился. Полевой агент учится полагаться на свои инстинкты, а каждый мой инстинкт кричал мне, чтобы я убирался подальше от этого ужасного места. Просто стоя там, я чувствовал, – беспокойство, тревогу, опасность для души и тела. Как будто, если я войду внутрь, я увижу то, что не смогу вынести, узнаю то, что не хочу знать… Даже с Торком на шее, защищающим меня от внешнего воздействия, мне всё равно потребовалась вся моя сила воли, чтобы устоять на месте.

Пока я пристально смотрел на здание, не желая отводить взгляд, детали начали ускользать и утекать, как тающая картина. Как будто верхний слой смывается, обнажая истинный образ. Как и говорилось в семейных отчётах, штаб-квартира Декораторов была защищена заклинанием неопределённости. Вы должны были быть уверены, что то, что вы ищете, есть, иначе его не будет. Всё сводилось к умственной дисциплине. Это было бы шоком для некоторых членов моей семьи, которые, как известно, громко заявляли в классе, что у меня её нет.

Пока я смотрел, сосредоточенно хмурясь, офисное здание передо мной просто исчезало, как мимолетная мысль, открывая свою истинную структуру. Старинная церковь, с массивным фасадом из дерева и штукатурки, арочным дверным проёмом и средневековыми витражами. Она была вдвое ниже современных зданий, возвышавшихся по обе стороны от неё, но в ней чувствовалась мощь и основательность, что даже как-то успокаивало. Мои инстинкты всё ещё были напряжены, но, по крайней мере, мне больше не хотелось бежать. Я подошёл к входной двери и постучал, как будто у меня была причина быть там. Когда вы имеете дело с людьми, которые ежедневно меняют реальность, нет особого смысла пытаться пробраться внутрь. Они вероятно знали, что я приду к ним, раньше, чем я это сделал. И я, конечно, не собирался идти напролом; существуют вполне определённые пределы того, от чего мой доспех может меня защитить.

Когда дверь откроется я планировал быть предельно вежливым и здравомыслящим. Я также планировал много улыбаться, и в случае чего улепётывать словно кролик, попутно меняя свой цвет. Дверь распахнулась, и на пороге появился жизнерадостный человек, вполне обычный парень, в грязной рабочей спецовке. Он был примерно моего возраста, немного обрюзгший, с приятным лицом и сигаретой в углу рта, которую он не удосужился вынуть, когда говорил. Он легко кивнул мне.

– Здравствуйте, сквайр. Вы ищете Декораторов? Я так и думал. Я Берт. Я делаю здесь всю реальную работу, пока они все заняты спасением мира. Кто-то должен проверять состояние труб и вычищать руины. Хотите выпить чашечку превосходного чая? Я поставил чайник… Ну, как хотите… И не говорите, что я не предлагал.

– Заходи, заходи… Так ты тот новый Друд – изгой, да? Эдвин Друд? Приятно познакомиться. Я думал, ты будешь выше, как-то… Неважно. Пришёл сюда в поисках убежища, да?

– Новости распространяются быстро, – сухо сказал я, как только смог вставить слово. Я шагнул в церковь, и он закрыл за мной дверь. Я внимательно слушал, но не слышал, чтобы он запер её. Интерьер был типичным старомодно религиозным, немного мрачноватым, с ярким светом, проникающим сквозь витражные окна. Но здесь не было ни скамей, ни алтаря, а единственными религиозными символами были те, что изначально были высечены на старых каменных стенах. Возможно, это была церковь, но очевидно, что здесь уже некоторое время никто не молился.

– О, мы всегда знаем, что происходит, – весело сказал Берт. – Мы узнаём обо всём в тот момент, когда это происходит, а иногда и за несколько месяцев до этого. Я всегда говорил, что мы могли бы сделать состояние на хорошем журнале сплетен (очень престижном, ничего низкопробного), но я даже не могу включить его в повестку дня комитета. У них голова витает в облаках. Пришёл присоединиться к нам, не так ли, Эдвин? Ты должен. Знаешь, мы делаем здесь важную работу, когда не ведём бесконечные споры о том, что является поворотным моментом в истории и в какую сторону нам следует склонить чашу весов. Я вопрошаю, кто реально верит, что вторую мировую войну можно было бы предотвратить, вернув Гитлеру его недостающее яичко?

– И всё же, вот что я вам скажу, сквайр; вы пойдете со мной, и я проведу для вас основную экскурсию, пока мы ждём остальных. Как вам моё предложение?

– А остальные не будут против, если мы начнём без них? – осторожно уточнил я. Я не был уверен, что ожидал здесь найти, но точно не таких как Берт.

– Конечно, они не будут возражать! Вас ждут, сквайр; мы все с нетерпением ждали вашего появления здесь. Чего мы могли бы добиться, если бы на нашей стороне был Друд! И нам бы не помешала свежая кровь в группе, если честно. Не говоря уже о ком-то, у кого есть склонность к тому, чтобы действительно что-то делать, вместо того, чтобы просто сидеть и говорить об этом. Клянусь, мы бы уже правили этим миром, если бы комитет мог хоть иногда вытаскивать голову из задницы.

Он направился к задней части церкви, засунув руки в карманы комбинезона, а сигарета всё ещё торчала из уголка его рта. Я шел позади него, внимательно следя за тем, чтобы не произошло неожиданного нападения или изменения реальности, но всё выглядело очень спокойно и мирно.

– Итак, – сказал я небрежно, – что это за важная работа, которую вы здесь делаете, Берт?

– Мы поражаем Дьявола, день за днём. – Впервые Берт говорил совершенно серьёзно. – Он правит этим миром, вы знаете. Не Бог. Он уже давно не руководит. Чтобы убедиться в этом, достаточно оглянуться вокруг. Мир не должен был быть таким. Не этот – Бардак… Мы должны были жить в Раю. Но что-то случилось давным-давно, и с тех пор Дьявол, ублюдок, играет с человечеством в свои игры. Говорит нам ложь, доводит нас до отчаяния, каждый день мучает нас ложными надеждами, несбыточными амбициями и возможностями, которые он отбирает в последний момент. Почему плохие вещи случаются с хорошими людьми? Почему плохие парни процветают? Потому что главный чувак получает от этого удовольствие, вот почему. Он превращает этот мир в Ад, просто удовольствия ради.

Некоторые говорят, что самый большой трюк, который когда-либо проделывал Дьявол, заключался в том, чтобы заставить нас поверить в то, что любовь существует…

– О, – сказал я. Я не мог придумать, что ещё сказать, кроме, может быть, – “вы перестали принимать какие-нибудь лекарства в последнее время”?

– Но мало-помалу мы меняем мир, созданный Дьяволом, – весело отрапортовал Берт. – Переписываем реальность и преобразуем мир во что-то более прекрасное и справедливое. Мы отвоёвываем мир, дюйм за дюймом, и делаем его пригодным для жизни людей. Мы все возвращаемся домой, в Рай. Именно поэтому основатели выбрали это место для нашей штаб-квартиры. Накопленные веками вера и святость помогают нам и Дьявол не замечает, что мы здесь.

– Значит, Дьявол не всегда правил миром? – осторожно спросил я. – Бог был главным, когда-то?

– О, да… Говорят, что Дьявол отнял контроль над миром у Бога после того, как убедил римлян распять Христа. Сын Божий не должен был умереть! Он должен был остаться с нами навсегда, уча нас, как правильно жить. Но когда его не стало, Дьявол пробрался в мир и украл творение у Создателя. И с тех пор мы попали с этим ублюдком. Портит жизнь всем, в своей личной камере пыток, просто чтобы похихикать. Сюда, сквайр. Не забывайте о манерах.

Берт провёл меня через заднюю часть церкви в большой вестибюль, заполненный мужчинами и женщинами, сидящими за длинными столами. Все они были одеты в ярко-красные мантии с капюшонами. Они читали газеты, журналы и книги и делали тщательные заметки в своих ноутбуках. Несколько человек подняли глаза и кивнули Берту, после чего вернулись к своей работе. Все четыре стены от пола до потолка были уставлены книжными полками, битком набитыми книгами и журналами в переплётах.

– Здесь мы изучаем мир, – величественно поведал Берт. – Через СМИ, учебники истории и все текущие комментарии. Есть ещё одна комната, где они только и делают, что целыми днями просматривают все новостные каналы. Мы должны регулярно менять этих людей, иначе они начнут разрабатывать теории заговора, и в следующий момент это приведёт к расколу… И, конечно же, есть наша широкая сеть сторонников и приверженцев, скрывающихся в правительствах, религиях и крупных компаниях по всему миру, которые держат нас в курсе того, что происходит на самом деле.

Если бы вы знали, что Билл Гейтс планирует делать дальше, вы бы обделались. Мы всегда ищем тот решающий фактор, тот поворотный момент, когда опрокидывание одной маленькой костяшки домино приведёт к падению всех остальных… Давайте, давайте; ещё много интересного.

Он повёл меня вниз по длинной деревянной винтовой лестнице, которая тревожно скрипела под нашим весом, пока мы наконец не оказались в каменной камере с низким потолком глубоко под церковью, полной бурлящих чанов с химикатами высотой почти с меня и гораздо шире. Жидкости причудливого цвета вытекали из чанов и текли по толстым резиновым трубкам, прикреплённым к стенам и потолку.

Повсюду были манометры, клапаны, колёса и довольно примитивные системы фильтрации. Но я видел картины и посложнее.

Берт метался взад и вперёд по камере, суетясь над оборудованием, регулируя клапан здесь и поворачивая вентиль там. Он постучал костяшкой пальца по одному манометру, наморщил нос, а затем повернулся, чтобы гордо улыбнуться мне.

– Это очень тонкий механизм, – сказал он мне, ласково поглаживая стоящий рядом чан. – Разумеется, должен быть постоянный контроль. Основатели собрали всё это вместе много лет назад, и они не позволят мне ничего менять. Даже если они слишком интеллектуальны, чтобы регулярно приходить сюда и пачкать руки. Не то чтобы я хотел, чтобы они вмешивались в дела, теперь, когда у меня всё работает как надо.

Он выжидающе посмотрел на меня. Я не знал, что сказать по поводу его драгоценной установки, поэтому переключился на другое, на то, что меня беспокоило.

– Если святости церкви достаточно, чтобы скрыть вас от Дьявола, зачем вам ещё и заклинание неопределённости?

Берт выглядел явно разочарованным во мне, но продолжал отвечать. – Это не совсем заклинание, не как таковое. На самом деле это ближе к тому, что вы назвали бы побочным эффектом. Приходит от Красного Короля, внизу, в Комнате Снов. Или профессора Редмонда, как его называли раньше. Мы называем его Красным Королём в честь персонажа фильма: “Сквозь Зазеркалье”. Помнишь его? Он крепко спал и видел сны, и все боялись его разбудить, потому что считали, что ему снится весь Мир и всё, что в нём есть. Так что, если он проснётся, они все перестанут существовать.

– Хотите с ним встретиться? Обычно мы не показываем его посетителям, но вы ведь особенный, не так ли?

Я всё ещё пытался найти ответ на этот вопрос, когда нас прервало появление мужчины и женщины; через дверь в дальнем конце комнаты. Они были одеты в вездесущие длинные красные мантии, и от них исходила определённая аура власти. Они были среднего возраста, с аскетичными суровыми лицами. Берт только кивнул им, явно не впечатлённый.

– Спасибо, Берт, – сказал мужчина. – Дальше мы сами разберёмся. Он холодно улыбнулся мне. – Я брат Натаниэль, а это сестра Элиза. Добро пожаловать к Декораторам, Эдвин Друд.

Я холодно кивнул в ответ. Мне не нравились ни его глаза, ни её. У них обоих был такой взгляд; эта запредельная уверенность, нечеловечески сосредоточенность, безжалостная логика. Глаза фанатиков.

– Я здесь в поисках ответов, – сказал я.

– Разве не все мы? – сказал Натаниэль. Приходите; спрашивайте нас о чём угодно. Мы ничего от вас не утаим. – Берт, произошла утечка во вторичных системах. – Если вы не возражаете…

– Хорошо, хорошо, я пойду и приберусь у вас, пока вы будете напутствовать Эдвина, – он бесцеремонно кивнул мне.

– Повеселись с Красным Королём и его снами. И пусть тебе потом не сняться кошмары. – Он в последний раз дерзко подмигнул мне и вышел из комнаты.

– Чудесный парень, – сказал Натаниэль. – Бесценный член нашего коллектива, хотя я никогда не скажу ему об этом, в противном случае он мог бы затребовать больше денег. Итак, Эдвин, мы с сестрой Элизой заправляем здесь делами, так же, как и все остальные. Нам нравится думать о себе как о кооперативе. Не ждите, что дорогая Элиза что-нибудь скажет. У неё больше нет языка. Иногда небольшие изменения, которые мы вносим, имеют самые неожиданные последствия…

– Берт упоминал что-то о членах-основателях, – сказал я, просто чтобы что-то сказать.

– О, да, это мы. Изначально нас было шестеро, но теперь стало семеро. Ещё один побочный эффект…

– Сколько человек в Декораторах? – спросил я, пытаясь найти вопрос, на который мог бы быть хоть малейший шанс получить определённый ответ.

– О, больше, чем вы думаете, – сказал Натаниэль, холодно улыбаясь. – Конечно, гораздо больше, чем думает ваша семья. Ты будешь удивлён, Эдвин. Наши ряды постоянно растут, поскольку мы открываем людям глаза на страшную правду. Мы – настоящая армия спасения, ведущая священную войну против Дьявола и всех его начинаний. Берт ввёл вас в курс дела, не так ли? Прекрасно, прекрасно… Я думаю, пришло время познакомить вас с центром наших операций, нашим собственным Красным Королем, профессором Редмондом. Мы все очень гордимся им. Сюда, пожалуйста…

– Но есть вопросы, которые я должен задать вам, – воскликнул я. – О моей семье, и почему меня объявили изгоем…

– Да, да, – отреагировал Натаниэль. – Всё в своё время. Вы не сможете оценить то, что мы здесь делаем, пока не встретитесь с Красным Королём.

Он и молчаливая сестра Элиза вежливо, но твёрдо провели меня через лабиринт химических чанов и петляющих трубок к двери в задней части помещения, а затем, в длинный каменный коридор, который простирался перед нами, опускаясь под землю. Толстые пульсирующие трубки были прикреплены к грубым каменным стенам, а с потолка свисал ряд голых электрических лампочек. Мы шли по коридору, спускались вниз, пока я не потерял представление о том, как глубоко мы находимся под церковью и улицами Лондона. Воздух был холодным и влажным, по стенам стекала вода.

– У вас здесь что, нет никакой охраны? – спросил я через некоторое время, просто чтобы нарушить молчание.

Натаниэль легко пожал плечами. – Эффект неопределённости отгоняет от нас всякую шваль, а святость церкви скрывает нас от Дьявола и его последователей. А Красному Королю снится, что он в безопасности, поэтому он…

– Как это всё работает? – без особой надежды спросил я. – Все эти… смены декораций.

– Всё очень просто, – ответил Натаниэль тем самодовольным тоном, который намекает о том, что всё будет совсем не просто. – Пока Красный Король спит, он видит сны. Постоянно. И находясь в этом состоянии, он способен как бы заглядывать за кулисы реальности. Видеть анатомию и физиологию сущего. Мы можем повлиять на его сны и убедить его внести небольшие изменения. И те изменения, которые он вносит там, влияют на то, что происходит здесь. В Действительности. Мы вносим исключительно небольшие корректировки, как бы ни был велик соблазн. Их может заметить… сами знаете кто.

– Я часто задаюсь вопросом, что именно видит профессор в своих снах. Мы можем только догадываться. И время от времени шептать ему на ухо наши предложения. Он находится в очень возбуждённом состоянии. Хотя вы должны быть очень осторожны в своих просьбах; только конкретика.

Знаете ли вы, что в Шотландии раньше были пирамиды? О, да; реально огромный туристический объект. Но сны Красного Короля унесли их, и теперь их нет, и никто не помнит о них, кроме нас.

Ваша семья пропустила этот момент, что, как мне иногда кажется, довольно досадно… Тем не менее, достаточно небольших изменений, и ваша семья не вмешивается. Мы очень рады, что вы хотите присоединиться к нам, Эдвин!

– Я ещё ничего не решил, – ответил я.

– Но ты сделаешь выбор, – сказал Натаниэль. – Ты будешь…

Сестра Элиза резко хихикнула. Звук, который она издавала без языка, был неприятным, тревожным. Даже Натаниэль слегка вздрогнул.

Коридор неожиданно повернул и вывел нас в небольшую каменную комнату, едва ли двенадцать футов в диаметре, освещённую ровно настолько, чтобы хоть что-то видеть. Стены были грубо разрисованы, чтобы напоминать ночное небо, с лучами звёзд и всеми фазами луны. В центре комнаты стоял мраморный постамент, а на нём, удерживаемая витиеватой решёткой из медной проволоки, лежала отрубленная человеческая голова.

Мужчина, средних лет, с вялыми чертами лица. Судя по рваному обрубку шеи, тот, кто её отрезал, не имел большой практики. Кто-то возложил свежий лавровый венок на опечаленный лоб. Голова не дышала, но за закрытыми веками глаза метались туда-сюда, движения глаз в фазе быстрого сна.

Вокруг основания постамента кто-то с математической точностью начертил традиционную пентаграмму. И вокруг этого кто-то начертил серию церемониальных кругов, содержащих знаки и пиктограммы полудюжины забытых культур. Кто-то сделал свою домашнюю работу.

Натаниэль жестом попросил меня осмотреть затылок, и я обошёл вокруг, чтобы взглянуть.

Толстые резиновые трубки были грубо воткнуты в затылок мужчины и тянулись по полу и через дверь в коридор, предположительно вплоть до химических чанов. Я наклонился вперёд, чтобы получше рассмотреть, и поморщился, увидев грубые отверстия, в которые входили трубки. Ни один хирург этого не делал. Кто-то просто просверлил заднюю часть черепа, а затем просунул трубки в открытый мозг. Я вернулся, чтобы изучить лицо. Он не выглядел ни счастливым, ни несчастным. Если бы не движения глаз, я бы никогда не узнал, что он всё ещё функционален.

– Почему только голова?

– Ну, – ответил Натаниэль, – не то чтобы нам действительно был нужно его тело, а поддержание жизни и сохранности целого тела значительно увеличило бы наши расходы. Когда мы начинали, мы были довольно маленькой компанией. Только профессор и полдюжины его лучших студентов… Трубки поддерживают функционирование, а провода пропускают постоянные слабые токи через лобные доли, гарантируя, что он спит и находится в состоянии глубокого сна. По трубкам к нему подают определённые консерванты и все необходимые препараты. Теоретически, это может длиться вечно.

Ах, да, наркотики. Мы ведь ещё не объяснили, что это такое? Мы кормим профессора особым коктейлем из мощных психотропных веществ, от ЛСД до тадуки и дурмана. Всё в соответствии с собственными теориями профессора. Наркотики толкают его сознание вверх и наружу, пока он видит сны, срывая двери восприятия с петель, чтобы он мог увидеть то, что лежит за пределами, за гранью.

– Кем он был изначально? – спросил я. – Как он дошёл до такого?

– Ну, изначально это была его собственная идея, – сказал Натаниэль, довольно самодовольно улыбаясь. – Тогда он был нашим профессором в Университете Темзы. Замечательный ум, совершенно замечательный. Он стал нашим лидером, нашим вдохновением. Он читал нам эти увлекательные лекции; всё о шаманских наркотиках и состояниях сновидения, и как их можно сочетать для доступа к различным уровням реальности. Он также много говорил о том, что называется намерением экспериментатора, когда намерение ученого может фактически изменить результат эксперимента, который он проводит. Объединить эти идеи было не таким уж большим шагом…

– Профессор был очень удивлён, когда мы, наконец, пришли к нему, все шестеро его любимых студентов, и сказали, что нашли способ воплотить его теории в работоспособное, практическое решение всех мировых проблем. Он был ещё больше удивлён, когда мы привезли его сюда, показали, что мы сделали, и объяснили ему, что ему была оказана исключительная честь быть нашим Красным Королём. Человеком, который изменит мир и спасёт всех нас от Дьявола. На самом деле, когда мы сказали ему, что именно мы собираемся делать, он отреагировал очень негативно. Он начал плакать, когда мы показали ему костяную пилу и схватили его. Но всё это было давным-давно. С тех пор он проделал прекрасную работу, спал и видел сны, все эти годы, без перерыва. Чем дольше вы спите, тем более глубокие сны вы видите, и тем дальше могут завести вас наркотики. В эти дни он видит очень глубокие и очень сильные сны. Я просто знаю, что он гордился бы тем, что мы сделали с его помощью…

– Я бы на это не поставил, – сказал я. – После того, что вы с ним сделали, если он когда-нибудь очнётся, это будет конец вашего мира.

– Вы не знаете его так, как мы, – сказал Натаниэль. – Он бы понял. Он всегда говорил нам, что наш долг – пойти и изменить мир. И как мы всегда должны быть готовы идти на жертвы ради общего блага. И мы это сделали. Мы принесли его в жертву. Знаете, мы всё ещё пытаемся понять значение того, что мы здесь делаем. Мы не покоимся на лаврах, о нет! Иногда я думаю, может быть, весь мир и всё, что в нём, – это всего лишь сон? Сон Дьявола. И именно поэтому профессор может получить к нему доступ и изменить его фрагменты. Если это так, то мы должны быть очень осторожны, чтобы не потревожить Дьявола своими изменениями, вдруг мы его пробудим…

– Превосходно, – сказал я. – Вот и всё. Вы психи. Вы, люди, ничего не знаете наверняка, не так ли? Это всё теории, догадки и наполовину сырая, украденная философия.

– Мы учимся на практике, – более чем самодовольно ответил Натаниэль.

– Потому что всё должно быть лучше, чем тот мир, в котором мы вынуждены жить. Вот почему ты должен присоединиться к нам, Эдвин. Потому что мы не враги, о которых говорит ваша семья. Мы хорошие люди. Мы – последняя надежда человечества.

– Я так не думаю, – сказал я. – Я читал отчёты семьи о том, что вы сделали и пытались сделать. Изменения, которые вы пытались осуществить. Каждое из них было направлено на то, чтобы переделать мир по своему образу и подобию, а не по Божьему. Изменить в соответствии с вашими убеждениями, вашими желаниями, вашими потребностями. Чтобы сделать Декораторов могущественными и влиятельными; могучим голосом в делах человеческих.

– Конечно, – сказал Натаниэль. – Как ещё мы можем добиться реальных перемен? Постоянных изменений?

– Ваши мечты так ничтожны, – сказал я. – Так мелочны. Неудивительно, что вы никогда не достигали ничего значимого. Я никогда не присоединюсь к вам.

– Конечно, присоединишься, – сказал Натаниэль. – На самом деле, ты уже сделал это. Всё время, пока вы так приятно болтали с Бертом, мы тут внизу бормотали на ухо профессору, а Красный Король видел свой маленький сон и произвёл изменения так плавно, что ты даже не почувствовал, как это произошло. Ты один из нас, Эдвин. Ты всегда был одним из нас.

Я посмотрел вниз, на мне была длинная красная мантия, как и на нём. Точно такая же, как и на сестре Элизе. Конечно же, я был в нём. Это был тот самый халат, который я всегда надевал, когда приезжал сюда, чтобы навестить своих дорогих друзей Декораторов. Я работал на них уже много лет, с тех пор как впервые приехал в Лондон, их собственный крот в семье Друд. Было приятно снова оказаться среди друзей, в знакомой одежде, в знакомом месте. Я улыбнулся Натаниэлю и Элизе, и они улыбнулись мне в ответ. Как хорошо снова оказаться дома. Единственное, что казалось неуместным, – мои наручные часы… Я тупо уставился на них. Что-то в них было такое, что не давало мне покоя. Натаниэль говорил со мной, но я не слушал. Было что-то в этих часах, что-то важное, что-то… особенное, что я должен был помнить. Торк холодом обжигал мою шею, словно пытаясь защитить меня, хотя я не мог понять, от чего. Я коснулся часов правой рукой и позволил кончикам пальцев блуждать по ним, не обращая внимания на всё более сердитые слова Натаниэля.

Часы, которые мне дал Оружейник, перед тем как я покинул Холл. Часы с обратным ходом, которые могут перематывать время… Реверсивные часы.

Я нажал на кнопку, и время остановилось и повернулось вспять. Свет и звук болезненно пульсировали вокруг меня, когда часы повернули время вспять, возвращая меня в то время, когда Натаниэль сказал мне, что я изменился. И в тот момент, когда будущее было ещё податливым и изменчивым, я достал свой Colt Repeater и выстрелил профессору Редмонду между глаз. Пуля пробила его голову, выбив куски измочаленной трубки и мозгового вещества из затылочной части черепа. Его глаза открылись, и впервые за многие годы Красный Король наконец-то проснулся. Его рот широко растянулся в беззвучном крике ярости и ужаса, и по его лицу и глазам было ясно, что он знает, что они с ним сделали. И в последние мгновение своей неестественно затянувшейся жизни, используя силу, которую он принёс с собой из какого-то ужасного другого места, профессор начал стирать всё, что было сделано от его имени. Он посмотрел на брата Натаниэля своими ужасными глазами, и Натаниэль исчез. Замерцал и исчез, перестал существовать, нереальный, его никогда не существовало. Сестра Элиза повернулась, чтобы убежать, но профессор посмотрел ей вслед, и она тоже исчезла.

Я уже направился к выходу, когда комната снов начала исчезать вокруг меня. Стены, расписанные под ночное небо, стали прозрачными и исчезали, и я чувствовал, как сила профессора преследует меня, пока я бежал по длинному каменному коридору. Позади меня что-то было, но я не осмеливался оглянуться. Я ворвался в комнату с химическими чанами, и Берт резко огляделся в удивлении. Он вскрикнул от шока, когда огромные чаны начали исчезать, но я уже вышел из комнаты и карабкался обратно по винтовой лестнице. Позади меня возгласы Берта резко оборвались. Деревянные ступени стали казаться всё более мягкими и нематериальными под моими ногами, но задыхаясь я добрался до вершины лестницы. У меня не было времени для вызова моей брони, и я всё равно не верил, что она сможет защитить меня от гнева профессора Редмонда. Я просто продолжал бежать, через библиотеку и дальше в церковь. Средневековые витражи уже потускнели, превратившись в обычное стекло. Стены исчезали, открывая за собой что-то слишком страшное, чтобы на это смотреть. В полу возникли большие провалы, и я отчаянно прыгал через них, стремясь к двери.

Я прорвался и выскочил на улицу, тяжело дыша, и только тогда обернулся и посмотрел назад. Церкви больше не было; не осталось ничего, кроме дыры между двумя современными зданиями, похожей на вырванный зуб.

Декораторов больше нет и никогда не было. Красный Король наконец-то пробудился от своего долгого сна; и он проснулся не в лучшем настроении.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Посредник

Моей следующей остановкой стала Шафтсбери-авеню, в оживлённом центре Лондона. Я искал легендарного Миддлмена – Посредника. Шафтсбери-авеню – это длинная дорога, состоящая из двух частей. Идите в одну сторону, и вы увидите только шикарные рестораны, первоклассные отели и театры со старыми и даже знаменитыми названиями. (К сожалению, одно из этих почтенных заведений в настоящее время может похвастаться большим баннером, объявляющим об их следующем большом шоу. Джерри Спрингер, Опера – На Льду. Как пали могущественные; но всё, что угодно, лишь бы привлечь туристов.)

Если вы пойдете в другую сторону, то увидите множество дешёвых баров, букмекерских контор и магазинов с видео для взрослых, с борделями для гуляк на верхних этажах. Такое место, где карточка прикреплённая к двери рекламирует дружелюбие и доступность прекрасной Венеры. Здесь вам не расскажут, что на самом деле здесь работают три прекрасные Венеры, которые трудятся в восьмичасовую смену, поэтому постель всегда тёплая. Не говоря уже о подвальных клубах, где пышно одетые и слишком накрашенные хозяйки побуждают вас купить шампанское по завышенной цене за привилегию насладиться их обществом. Хотя, как правило, в наши дни на это попадаются только иностранные туристы.

Я никогда раньше не встречал Посредника, но всем известно, что его можно найти в самом центре, на Шафтсбери-авеню, где хорошее встречается с плохим и часто объединяется в нечто восхитительно греховное. Я был уверен, что Посредник знает что-то полезное; только бы мне поговорить с ним… Этот человек много где бывал, на сцене и за ней, начиная с шестидесятых, и он знал всех, хороших и плохих, и особенно тех, кто был между ними. Его великим умением и страстью было объединять людей ради взаимной выгоды. Если бы вы планировали крупнейшее ограбление, заговор, или просто захват мира, Посредник мог бы связаться с любым специалистом, который вам понадобится. Он может организовать встречу, собрать команду профессионалов-единомышленников или спланировать убийство. За процент. Говорят он не любит пачкать свои руки или рисковать, не просчитав всё до мелочей. Что бы ни случилось, вы можете быть уверены, что создано более чем достаточно резервных вариантов, чтобы запашок не привёл к вашей двери. Говорят, что сейчас Посредник, после стольких напряжённых лет, так невероятно богат, что ему больше не нужно делать это ради денег. Он делает это исключительно ради вызова и острых ощущений.

Вы найдёте Посредника за убогим, нарочито захудалым Тайским рестораном. Снаружи это выглядит безапелляционно ужасно грязным и отталкивающим, такое место мог бы продегустировать только по-настоящему отчаявшийся или наивный турист. На самом деле, надпись на Тайском над дверью предположительно переводится как: “Отвали, лупоглазый иноземец, вместе со своими глазищами”.