Текст книги "Человек с Золотым Торком (ЛП)"

Автор книги: Саймон Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)

Annotation

Меня зовут Бонд. Шаман Бонд.

На самом деле, это всего лишь мое прикрытие. Я – Эдди Друд.

На протяжении веков моя семья была тайным стражем человечества, всем, что стоит между всеми вами и всеми действительно неприятными вещами, которые происходят ночью. Как полевой агент Друда, я носил золотой торк, я убивал монстров и защищал мир. Я любил свою работу.

Вплоть до того момента, когда моя собственная семья безо всякой причины объявила меня изгоем, и я был вынужден пуститься в бега. Теперь единственные люди, которые могут помочь мне доказать мою невиновность, это люди, которых я раньше считал своими врагами.

Саймон Грин

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Эпилог

Саймон Грин

Человек с Золотым Торком

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Всё, кроме винограда

Всё начиналось как обычная миссия. Некий Очень Важный Политик, чьё имя и лицо вам не знакомо, приехал – очень тайно – на Харли-стрит в Лондоне, где находится один из самых авторитетных – и, несомненно, один из самых дорогих центров специализированной медицинской помощи во всём цивилизованном мире. Этот политик, назовем его Мистер Президент, не тот, о котором вы подумали, был помещён в хоспис Святого Бафомета под вымышленным именем после того, как заразился сверхъестественным венерическим заболеванием во время тура доброй воли по Таиланду. Он был достаточно глуп, чтобы сорваться с поводка своих кураторов и отправиться на поиски развлечений в уличные бары Бангкока, и достаточно невезуч, чтобы в итоге оказаться в компании агента тьмы, маскирующегося под проститутку. В результате чего президент залетел… И это не было ребёнком любви. Мне приказали прервать эту противоестественную беременность с особой жестокостью. Потомство не должно было появиться на свет, а если бы появилось, то не должно было свободно разгуливать по материальному миру. Меня снабдили пистолетом, и я должен был им воспользоваться.

(Как мы узнали об этом? Моя семья знает всё. Это её работа. А когда вы сражаетесь за правое дело на протяжении стольких веков, вы не можете не накопить обширную сеть источников – информаторов).

Я прогуливался по Харли-стрит, прячась на виду у всех. Никто не посмотрел на меня дважды; никто никогда этого не делает. Меня учили сливаться с толпой, быть просто ещё одним лицом в толпе. На мне был отличный неброский костюм-тройка, достаточно дорогой, чтобы соответствовать району, но не настолько стильный, чтобы привлекать внимание. Я шёл по Харли-стрит так, словно имел полное право там находиться, и все остальные просто считали, что иначе и быть не может. На самом деле всё дело в отношении. При правильном подходе вы можете вписаться куда угодно. Мне помогает то, что у меня такое лицо, которое всегда напоминает о ком-то другом: рядовое, располагающее, ничего такого, что могло бы потом освежить вашу память. Лицо агента. Всё дело в тренировках. Вы тоже можете научиться выглядеть как безвестная пешка.

Это был ленивый вечер летнего дня в Лондоне. Приятно тепло под бледно-голубым небом, и лёгкий ветерок… На заднем плане шумел транспорт, но на самой улице было относительно тихо и спокойно.

Здесь были такси, приземистые чёрные Лондонские кэбы, которые высаживали и забирали людей, мужчин и женщин всех национальностей, занимающихся своими делами. И большой процент тех, кто не был ни мужчиной, ни женщиной, ни кем-то в этом роде. Вы удивитесь, если узнаете, сколько чудовищ каждый день ходят на виду у всех, скрытые от глаз простых смертных лишь самой поверхностной иллюзией.

Но я, – Друд, и я ношу золотой Торк на шее, поэтому я могу использовать Зрение, чтобы видеть всё, до тех пор, пока я могу это выдержать. В нескольких футах от них из такси выходил Эльфийский Лорд, высокий и величественный в своей сияющей мантии. У него были заострённые уши, абсолютно чёрные глаза и выражение полного презрения ко всему человечеству на лице. Он расплатился с таксистом купюрой крупного достоинства, с аристократическим презрением отмахнувшись от сдачи.

Водителю стоило бы побыстрее сдать эту банкноту в банк, пока она не соприкоснулась с холодным железом и не превратилась обратно в листик или в нечто подобное. Эльфы живут для того, чтобы пускать пыль в глаза человечества; это всё, что у них осталось.

По всей улице призраки входили и выходили из стен, стен, которых не было, когда они ещё были живы, пойманные в ловушку времени, как насекомые в янтаре. Просто отголоски времени. Демоны немыслимым образом скакали на спинах людей, глубоко вонзая копыта-шпоры в плечи и спинные мышцы и что-то шептали на ухо своим скакунам. Вы всегда можете определить, какие скакуны их слушают; их демоны были толстыми, раздувшимися. У одного человека были зачатки нимба. Он сопровождал друга со стигматами. Именно такие моменты вселяют в нас надежду.

Серокожий пришелец с большими чёрными глазами появился из ниоткуда, сжимая в трёхпалой конечности Лондонскую книгу A-Z. Репутация Харли-стрит простирается гораздо дальше, чем вы думаете. Никто из них не обращал на меня внимания. Я же говорю… Меня обучали. Бывают моменты, когда я думаю, что было бы здорово жить нормальной жизнью, с обычными заботами и обязанностями, и не знать всего того, что я знаю. Не видеть всю тьму мира. Быть одним из ягнят, а не пастухом. Но, с другой стороны, я узнаю, что происходит на самом деле и кто настоящие плохие парни, и получаю возможность регулярно раздавать им тумаки. Что многое компенсирует.

Харли-стрит попрежнему представляет собой в основном длинный ряд террас в Георгианском стиле с броскими безвкусными анонимными фасадами. На фасадах зданий почти нет обозначений; либо вы знаете, куда идёте, либо вам там не место. Массивные, укреплённые двери с секретом, они открываются только по звуку зуммера, или если вы знаете нужные слова; вы не сможете заглянуть внутрь ни через одно из окон; И многие из этих почтенных учреждений охраняются и защищены так, что вы даже не захотите об этом знать. Именно они меня интересовали.

Я изучал хоспис Святого Бафомета, как мне казалось с безопасного расстояния, слушая свой мобильный телефон. Замечательная вещь, прекрасный повод просто постоять с ничего не выражающим лицом. Не было никакого смысла даже приближаться к парадному входу Хосписа. Я мог видеть многочисленные слои весьма мощных защитных конструкций. Такие даже не оставляют тел для опознания. Представьте себе огромные хитроумно устроенные волшебные капканы-ловушки с большими зубами. Такие защитные конструкции можно было ожидать в Хосписе специализирующимся на странных и ужасных болезнях; из тех, о которых вы не хотите, чтобы узнал весь мир. Поэтому я решил проникнуть в здание по соседству с домом Святого Бафомета, в более скромное и ещё более специализированное. “Доктор Ди и Сыновья”.

Они занимаются исключительно экзорцизмом; и судя по всему они работают с полной самоотдачей. Их девиз: “Мы отправим их в Ад”. Их оборона была столь же надёжна, но она в основном была ориентирована на то, чтобы не пускать людей внутрь, по вполне логичной причине… только тронутый захочет туда попасть. Большинство людей приходилось затаскивать внутрь, пихая и крича на них всю дорогу. Но я не такой как все.

Я убрал мобильный телефон и оглядел улицу вдоль и поперёк, но, как всегда, все остальные были слишком заняты своими важными делами, чтобы проявлять интерес к такому ничтожеству, как я. Поэтому я просто проскользнул в пустынный узкий переулок рядом с Др. Ди и активировал свою живую броню. Большую часть времени она дремлет, в золотом обруче на моей шее – Торк; на старом языке. Невидимый для всех, кто не является членом семьи Друд, или, по крайней мере нужно быть седьмым сыном седьмого сына. (Кажется, таких уже не так много. Я виню в этом планирование семьи.) Я произнёс субвокально свои активирующие Слова, и живой металл Торка растёкся по всему моему телу, охватив меня в одно мгновение с головы до пят. Это тёплое, освежающее чувство, как будто надеваешь старый знакомый плащ. Поскольку теперь золотая маска покрывала мою голову и лицо, я мог видеть ещё более ясно, включая всё то, что обычно скрыто даже от таких одаренных людей, как я.

Я чувствовал себя более сильным, более проницательным, более живым, как будто вынырнул из приятной дрёмы в полное бодрствование. Мне казалось, что я могу одолеть весь этот проклятый мир и заставить его рыдать, как ребёнка.

Доспехи – секретное оружие семьи Друд. Благодаря им мы можем выполнять свою работу. Доспехи даются каждому из нас сразу после рождения, они навсегда связаны с нашей нервной системой и душой, и пока мы носим доспех, мы неприкосновенны, защищены от любой формы атаки, научной или магической. Это также делает нас невероятно сильными, удивительно быстрыми и совершенно необнаружимыми. Большую часть времени. В доспехе я похож на живую статую, золотую и величественную, и нигде на всей гладкой, блестящей поверхности нет ни одного стыка, ни одной подвижной детали или слабого места. В золотой маске, закрывающей моё лицо, нет даже отверстий для глаз и дыхания. Они мне не нужны. Пока я ношу её, броня – это я. Это вторая кожа, изолирующая меня от опасного мира.

Глядя сквозь маску, я теперь отчётливо видел огромного демонического пса, охранявшего заднюю дверь дома доктора Ди. Чёрный как ночь, огромный, как автобус, мускулистый, он лежал, растянувшись на мощёной площади, и настороженно зыркал вокруг себя, ворочал своей тупой мордой с пылающими адским огнём глазами. Он лениво грыз человеческую бедренную кость, на которой ещё оставалось немного мяса. Перед псом лежали разбросанные кости, расколотые, чтобы добраться до костного мозга.

Меня охватило мимолётное, но очень реальное искушение схватить одну из костей, бросить её и крикнуть – Апорт! просто чтобы посмотреть, что произойдёт. Но я выше этого. В конце концов, я профессионал.

Я шёл прямо к демонической псу, а он не видел, не слышал и не чуял меня. Что, на самом деле, было даже к лучшему. Я не искал драки. Во всяком случае, не с кем-то настолько большим и адски мерзким. Я прошёл мимо пса, стараясь не задеть его. Броня имеет свои ограничения.

Я изучал запертую заднюю дверь. Очень старая, весьма замысловатая и очень надёжная. Пара пустяков.

Я просунул золотую руку сквозь свой золотой бок, легко, словно окунул руку в воду, и достал Руку Славы, которую мне прислал семейный Оружейник специально для этой миссии. “Рука Славы” – это человеческая рука, отрезанная у повешенного сразу после смерти, а затем обработанная определёнными неприятным способом, чтобы пальцы превратились в свечи. Зажгите эти свечи правильным образом и с правильными Словами, и “Рука Славы” сможет открыть любой замок, обнаружить скрытое. Семья делает эти ужасные вещи из тел наших павших врагов. Мы делаем и другие вещи с телами, действительно ужасные вещи… Ещё одна причина не провоцировать нас.

Я зажёг свечи и произнёс субвокально Слова, а демонический пёс поднял свою тупорылую голову и подозрительно принюхался к неподвижному воздуху. Я замер, а пёс снова медленно опустил свою жуткую голову. Замок уже открылся, поэтому я осторожно толкнул дверь внутрь. Пёс даже не оглянулся. Я вошёл внутрь и мягко прикрыл дверь за собой. Она снова закрылась, и я слегка расслабился. С моей бронёй, я, наверное, смог бы справиться с демоническим псом, но мне не хотелось проверять это, пока не возникнет острая необходимость. Псы-демоны обучены охотиться за душами.

Я спрятал “Руку Славы” подальше и оценил своё новое окружение. У Доктора было мрачно и темно, а с голых каменных стен коридора капала вода и другие жидкости. В голом каменном полу были ржавые железные решётки – стоки. Я продолжил свой путь, и это было похоже на то, как если бы я попал на души-бойню. Это было место, где регулярно происходили плохие вещи. Место, где происходили действительно плохие вещи, но это было частью обычного бизнеса. Я бесшумно пошёл по длинному каменному коридору, дошёл до тупого угла в его конце и вышел в похожий на пещеру зал, заполненный рядами клеток – ящиков, каждая из которых была достаточно большой, чтобы вместить мужчину, женщину, или ребёнка.

Прутья клеток были из чистого серебра, как и тяжёлые кандалы, которые надежно удерживали пленников.

Единственным источником света была большая железная жаровня в дальнем конце зала, светившаяся кроваво-красным в полумраке вокруг поучительных приспособлений с длинными ручками, которые нагревала жаровня. Я уверенно двигался по узкому центральному проходу между двумя рядами клеток, старательно не глядя ни влево, ни вправо. Здесь не было невинных. Это были одержимые, игрушки Ада, которых привели сюда, чтобы освободить их от бремени. Так или иначе. Большинство из них не могли меня видеть, поэтому они не пытались устроить шоу. Но тёмная массивная фигура подняла свою изуродованную голову и уставилась прямо на меня глазами, которые подобно моей броне светились золотом. Оно заговорило со мной, и я вздрогнул от этого звука. Этот голос был похож на голос ангела, больного сифилисом, на голос розы поражённой раком, на голос невесты с зубами во влагалище. Оно обещала мне многое, прекрасные ужасные вещи, если только я освобожу… это. Я не остановился. Оно тихонько засмеялось в темноте позади меня, как маленький ребёнок.

Следуя схеме, которую я запомнил ранее, я поднялся на этаж выше в жилую часть здания, где выздоравливающих пациентов возвращали к здравомыслию. Куда бы я ни посмотрел, я видел призрачные образы скрытых защитных конструкций, готовых мгновенно прийти в действие при малейшем намёке на вторжение. Только моя броня помешала защите доктора Ди обрушить громы и молнии на мою голову.

Конечно, везде были камеры, включая инфракрасные, и они были соединены с системой разбрызгивания святой воды, но моя броня переопределяет понятие “Стелс”. Никто не видит меня, если я не хочу, чтобы меня видели.

Довольно скоро я подошёл к стене, соединяющей больницу доктора Ди с больницей Святого Бафомета, и всё, что мне нужно было сделать, это достать переносную дверь, которую прислал мне Оружейник, и прислонить её к стене. Она быстро расправилась, образовав совершенно обычную на вид дверь с латунной ручкой. Я открыл её и переступил порог следующего здания, а затем снял дверь со стены. Она быстро уменьшилась, превратившись в маленький резиновый шарик в нечто слишком сложное для моего понимания, и я положил его обратно в карман.

Всё, что мне нужно было делать, это следовать планировке Святого Бафомета, которую я также выучил наизусть, чтобы попасть прямо к господину Президенту, в его кабинет. (Нет, не тот, о ком вы подумали. Определённо нет. Вы должны доверять мне, когда я говорю вам об этом.)

В Хосписе горел яркий свет, стены были выкрашены в яркие цвета, но магическая защита была такой же мощной, как и у доктора у доктора Ди. Повсюду были камеры, которые деловито жужжали сами себе, поворачиваясь туда-сюда, а детекторы движения мерцали красным на высоте лодыжек. Но я шёл невидимый, призрак в доспехе. Никто не видит нас – если только мы сами этого не хотим. В воздухе пахло дезинфицирующим средством и чем-то гнилостным, не до конца погребённым под дорогой цветочной отдушкой.

Я беспрепятственно поднялся в палату на верхнем этаже, где содержались самые интересные пациенты, и бесшумно пробирался по ярко освещённому коридору, время от времени останавливаясь, чтобы заглянуть в дверные окошки, мимо которых я проходил, просто из любопытства. А вы бы не стали? Меня уже проинформировали, почему каждый пациент находится именно здесь, и я просто должен был время от времени бросать беглый взгляд.

Знаменитый шеф-повар владелец собственного телешоу был здесь, чтобы удалить татуировку сложным способом. Очевидно, рука татуировщика дрогнула в самый неподходящий момент, когда он писал тушью старое китайское изречение, превратив простое заклинание на удачу в заклинание на неудачу. В результате знаменитый ресторан шеф-повара в Вест-Энде сгорел во время вспышки пищевого отравления. У него случился взрывной понос во время выступления, все его лучшие рецепты попали в Сеть, а в него семнадцать раз ударила молния. На его своей собственной кухне. Такую татуировку нельзя удалить одним лазером, поэтому они сдирали кожу с его спины по дюйму за раз, чтобы избавиться от неё. Сейчас знаменитый шеф-повар лежал лицом вниз на кровати и рыдал, как ребёнок. В следующий раз он наверняка остановится на: “МАМА”, или своей любимой футбольной команде…

По соседству с ним женщина страдала от сильного недостатка гравитации. Персоналу пришлось привязать её к кровати, чтобы она не уплыла. Её длинные волосы струились вверх. В соседней комнате был какой-то несчастный, который совершил ошибку, открыв двери своего разума и войдя в контакт, и теперь он был одержим тысячей и одним демоном. Он метался по комнате в смирительной рубашке, кричал на языках, отскакивал от резиновых стен, демоны боролись за доминирование.

Казалось, их не волновало, что в процессе они устроили для него настоящий сумасшедший дом. Ему действительно стоило обратиться к доктору Ди; у доктора вы получаете то, за что платите.

В нескольких следующих комнатах находилась отрубленная рука, которая пыталась отрастить себе новое тело; Агент Времени, чья последняя регенерация прошла ужасно неправильно, вывернув его наизнанку; и жалкого вида оборотень с лишаём. Дерьмо Случается…

Я осторожно заглянул за угол коридора, и вот она: комната господина Президента. Перед его дверью сидел вооруженный охранник, в данный момент полностью поглощённый своим журналом: “Мускулистые Мужики”. Я тщательно перепроверил, но это было всё. Только пост вооруженной охраны. Похоже они не обременяли себя. Я подошёл к человеку, и он даже не знал, что я там, пока я не сжал определённый нервный узел на его шее, и он сразу уснул. Я отодвинув его от двери и снова посадил его в кресло. Я заглянул в окошко, и там был мистер Президент, он беспокойно спал на спине, его раздувшийся живот колыхался в постельном белье. Беременность может быть очень утомительной, по крайней мере, так мне говорили. Жена господина президента дремала в кресле рядом с его кроватью. Понимание и поддержка…

Я потянулся к пистолету в набедренной кобуре – под доспех. За годы работы Оружейник снабжал меня самыми разными пистолетами, но этот был особенным. Игольчатый пистолет с баллоном, с газом под давлением, который стрелял иглами из замороженной святой воды. Очень тихий, очень эффективный.

Я не стал применять Руку Славы на запертой двери, а просто пнул её золотой ногой. Она распахнулась, и мистер Президент сел в кровати и посмотрел прямо на меня. Ребёнок, которого он вынашивал, должно быть, усилил его чувствительность. Он взглянул на меня, на мой золотой доспех и начал кричать, что я здесь, чтобы убить его.

Я тщательно прицелился и выстрелил в его жену, когда она начала вставать со своего кресла. Ледяная игла попала ей точно в яремную вену, вошла в кровоток и растаяла, превратившись в святую воду; и жена господина президента забилась в конвульсиях, когда демон, вселившийся в неё, был изгнан. Она была моей целью всё это время. Демон спрятался в ней, пока её муж сладострастно забавлялся с проституткой, а затем незамеченный, ждал, когда ребёнок мистера Президента родится с помощью кесарева сечения. Затем демон мог овладеть противоестественным ребёнком и принять постоянную физическую форму, защищённую от всех попыток экзорцизма. Кто знает, каков был его последующий план? Моей семье не хотелось ждать, пока всё выяснится.

Мы все видели Предзнаменование…

Жена упала на четвереньки, охваченная дрожью и конвульсиями, а её муж смотрел на это, потрясённый, онемевший от ужаса. Чёрная слизь вырывалась изо рта, носа, ушей и даже стекала по её лицу в виде вязких чёрных слёз. Из неё вытекало всё больше и больше, всё быстрее и быстрее, образуя на полу перед ней всё большую лужу чёрного, смолистого вещества. И из этой тёмной эктоплазмы демон создал себе новое тело – последняя отчаянная попытка принять физическую форму в материальном мире. Приземистая, мощная фигура вынырнула из чёрного бассейна; сначала длинные мускулистые руки, затем широкая грудь и плечи, и, наконец, рогатая голова с угольно-красными глазами.

Я выстрелил в него ещё одной иглой святой воды, и он ужасно завыл, но продолжал расти. Решительный малый. Он поднялся из чёрного бассейна, возвышаясь надо мной. На его конечностях выросли длинные когти, и широкая улыбка расколола его тёмное лицо, показав мне ряды и ряды игольчатых зубов. Он выглядел тем, кем был: мерзким, злобным и ужасно сильным. Я убрал оружие и отрастил толстые золотые шипы на своих бронированных кулаках. В некоторые дни вам просто приходится выбирать трудный путь.

Демон рванулся вперёд и ударил меня когтистой рукой. Полетели искры, когда когти без вреда скользнули по моей бронированной груди. Я врезал демону по голове, и жирные куски чёрной эктоплазмы полетели в стороны, когда мои ошипованные костяшки прорвали его псевдоплоть. Я бил его снова и снова, сбивая с ног и отбрасывая назад, в то время как все его мощнейшие удары безвредно соскальзывали с моей брони. Я перехватил его руку, напрягся, и оторвал её. Демон завыл, и его тело начало разваливаться на части, не в силах поддерживать себя перед лицом такой расправы.

Тёмная форма рухнула в густую лужу вонючей, гнилостной эктоплазмы, и демон с криком пал, обратно в Ад.

Я стряхнул капли чёрной слизи со своих бронированных кулаков и взял паузу, чтобы восстановить дыхание. Одно из преимуществ избиения демонов Ада заключается в том, что после этого вы не чувствуете ни малейшей вины. Я огляделась в поисках мистера Президента. Он слез с кровати и забился в самый дальний угол комнаты. Он увидел, что я смотрю на него, и слабо заскулил. Я достал свой иглострел и выстрелил в него. Святая вода гарантирует, что всё, что из него в конце концов извлекут, будет мёртворожденным и никому не будет угрожать. Он задохнулся, его глаза расширились, когда он почувствовал изменения, происходящие в нём. Тогда он отвернулся и стал невнятно проклинать меня, но я уже привык к этому.

– Вы действительно думали, что сможете скрыть это от нас, мистер Президент? – В следующий раз забудьте о своей гордости и сами приходите к нам. А ещё лучше – держитесь подальше от женских штучек.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Сирены, Экскурсия и Изворотливость

Демонические эманации вызвали всевозможные сигналы тревоги. Сирены, мигающие огни, вся эта хрень…

Я взял паузу ровно настолько, чтобы убедиться, что с женой господина президента всё в порядке (без сознания, вся в чёрной эктоплазменной слизи, но в целом всё в порядке, бедная глупая корова); а затем я хлопнув дверью выскочил в коридор. Огни быстро вспыхивали в такт хриплому, оглушающему электрошуму. Что случилось с приятно звучащими колокольчиками – сигналами тревоги?

Точно так же обстоит дело и с пожарными машинами и с машинами скорой помощи. Я задумываюсь о таких вещах. Порой это меня беспокоит.

В тот момент, когда я появился в коридоре, в стенах открылись скрытые оружейные порты, и оттуда выдвинулись стволы мощных пушек. Я побежал. Все пушки открыли огонь, одновременно, и на таком близком расстоянии гром выстрелов и ослепляющие дульные вспышки причиняли физическую боль. Шквальный огонь прогрызал противоположные стены позади меня, пока я мчался по коридору. Моя броня попрежнему находилась в режиме максимальной невидимости, поэтому пушки не могли меня отследить. Что касается камер видеонаблюдения, то на них коридор был пуст, но операторы знали, что там должен кто-то быть, потому что видели открывшуюся дверь. Поэтому они просто палили из всех стволов и надеялись на лучшее. Стволы пушек двигались по сложным траекториям, поддерживая убийственную скорострельность, но случайные удачные попадания просто рикошетировали от моей брони. Я даже не чувствовал ударов от попаданий. Я завернул за дальний угол, и в этот самый момент тяжёлая стальная решётка с грохотом упала с потолка, преграждая мне путь. Не сбавляя скорости, я протаранил решётку плечом и резко остановился, когда тяжелая сталь прогнулась, но выдержала. Я схватил решётку золотыми руками и разорвал её, как кружево, сталь громко взвизгнула.

Я протиснулся через пролом и помчался по следующему коридору. Броня делает меня сверхъестественно сильным, когда мне это нужно. Замечательный материал, этот живой металл. Стволы и сирены остались позади, но вместо этого я слышал быстрые шаги и громкие, сердитые голоса, которые приближались ко мне, со всех сторон. Пора спрятаться в одной из комнат и позволить шуму и гаму пронестись мимо меня.

Я сбежал по лестнице на следующий этаж, выбрал наугад дверь, одним движением бронированной руки взломал замок, проскользнул в затемнённую комнату и тщательно закрыл за собой дверь. В комнате было приятно тихо, и я не нарушая тишины стоял в полумраке, слушая, как целая орава людей пробегает мимо двери, сначала в одну сторону, потом в другую. Прозвучало много растерянных криков, и я улыбнулся за своей золотой маской. Первое правило хорошего агента: Всегда заставляйте их гадать. Теперь мне оставалось только ждать, пока всё немного успокоится, а потом я просто выйду отсюда и пройду мимо сил безопасности в режиме полной невидимости, и они даже не узнают о моём присутствии.

В комнате вспыхнул свет, и я испуганно обернулся. Пациент находившийся в палате, сидел в кровати, выпрямившись, и смотрел прямо на меня. И это было почти невероятно. Да, господин Президент видел меня, но это было только потому, что в нём был демон. Дважды за одну ночь – это беспрецедентно. Я быстро подошёл к кровати, подняв один золотой кулак в знак предупреждения, и пациент убрал руку от кнопки вызова. Я резко остановился, когда наконец узнал пациента. За моей золотой маской я разинул рот. Неудивительно, что он смог меня увидеть. Мужчина в постели был Катехизатором Кармы.

Живая легенда, Катехизатор Кармы знал всё, что стоит знать о магических системах, ритуалах и формах власти. Он был живым воплощением всех мистических источников, всех запретных книг, всех непонятных и секретных трактатов о том, как делать ужасные вещи с другими людьми в семь простых шагов. Он был создан таким ещё в утробе матери, сформирован ужасными волями, его форма, функции и судьба были предопределены, заранее, могущественными колдовскими чарами и арканной – мистической математикой. Он знал всё: от Кабаллы до Некрономикона, от Библии Иуды, до Песнопений Ирода. Каждое заклинание, каждый принцип, каждую рабочую концепцию. Моя семья годами пыталась заполучить его в свои руки, но никто его не видел уже несколько десятилетий. Его передавали из рук в руки, всевозможные группировки мечтавшие о власти, его крали, похищали, обменивали, потому что ни одна группировка не могла удержать его надолго. Проблема была в том, что он знал слишком много; и нужно было знать правильные вопросы, чтобы получить нужные ответы. Живая энциклопедия ужасающих знаний, без индекса. И теперь он был в моей власти. Если бы я мог вытащить его отсюда вместе с собой… Но нет… Слишком много проблем. Его особая природа может помешать работе стелс-режима моей брони. С ним меня бы заметили, он бы меня замедлил… Нет, стоит просто передать информацию о том, что он здесь, и пусть семья решает, что делать дальше. Если бы это зависело от меня, я бы нанёс удар по Харли-стрит тактическим ядерным боеприпасом, просто чтобы быть уверенным, что доберусь до него. Переизбыток информации…

Катехизатор Кармы знает сотню способов покончить с миром, расщепить саму реальность. Но семья никогда бы не санкционировала уничтожение такого ценного актива. Им нужна информация, которую он хранит в себе, также, как и всем остальным. Я бы убил его сам, и в Пекло последствия, но… вблизи он не выглядел так уж ужасно. Это был невысокий мужчина средних лет, который уже потерял большую часть своих волос. У него было мягкое, доброе лицо, затуманенный взгляд и рассеянная улыбка. На нём была старомодная полосатая пижама, слегка распахнутая, открытый островок белых волос на груди. Он выглядел утомлённым, грустным и очень уязвимым. Ему можно было посочувствовать; у него была не самая лучшая жизнь, и вряд ли что-то в ней было его собственным выбором. Это была не его вина, что он был живым устройством судного дня.

– Не делайте мне больно – попросил он, глядя на меня с почти детской непредвзятостью.

– Тише – сказал я. – Молчите, а я уйду через минуту. Зачем вы здесь?

– Потому что я не могу молчать. – ответил он печально. – Меня довели до кондиции, перепрограммировали, мои рабочие параметры изменили и всё пошло ужасно неправильно. Теперь, если кто-то задаёт мне вопрос, я должен ответить ему, независимо от того, знает он правильный пароль или нет. Я стал угрозой безопасности. Его глаза внезапно расширились, тревога заполнила его лицо.

– Они узнают, что я говорил с вами! Они подумают, что вы спросили меня о том, что будет дальше! Я не скажу вам! Не скажу!

Он стиснул зубы, и я услышал отчётливый хруст.

Он забился в конвульсиях, его спина выгнулась дугой, глаза вылезли из глазниц, а затем он обмяк и затих, его последний вздох был маленьким печальным вздохом. Я проверил пульс на его шее, но его уже не было. Бог мой… зуб с ядом. Я думал, они вышли из моды ещё в шестидесятых. На моих глазах только что покончил с собой человек, и я понятия не имел, почему. Я не знаю, с каким вопросом я мог к нему обратиться? “НЕЧЕСТИВЫЙ БЕЖИТ, КОГДА НИКТО НЕ ГОНИТСЯ ЗА НИМ”; и всё такое. Тогда мне пришло в голову, что многие люди будут очень расстроены тем, что такой ценный ресурс, как Катехизатор Кармы, умер из-за меня. Может быть, в конце концов, мне не стоит упоминать этот конкретный инцидент в своём отчете о миссии.

Я внимательно прислушался у двери; Сирены всё ещё выли своими маленькими электронными сердечками, но сердитые шаги, казалось, звучали в отдалении. Осторожно открыв дверь я выскользнул в коридор. Из стен выдвинулось ещё больше стволов, которые отреагировали на движение двери и мгновенно открыли огонь. Я мчался по коридору, моя броня придавала мне сверхъестественную скорость, я бежал, смеясь, как будто они были всего лишь каплями дождя. Я добрался до конца коридора и спрыгнул с лестницы на следующий этаж, пролетев по воздуху сверху вниз одним махом. Мои бронированные ноги согнулись, чтобы поглотить удар, когда я приземлился, и я не мог не усмехнуться. Иногда моя работа просто чертовски крута.