Текст книги "Человек с Золотым Торком (ЛП)"

Автор книги: Саймон Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

– За мной никто не следил, – быстро сказал я. – Никто не знает, что мы здесь. Вы всё ещё в безопасности.

– Благослови тебя господь, Эдди, – Я бы хотел что-нибудь для тебя сделать. Но я не могу тебе помочь. Я не могу помочь никому из нас. Видите ли, мы все прокляты. Все прокляты, из-за того, что мы сделали, и из-за того, кем мы являемся…

И точно так же он снова вернулся внутрь себя. Уильям Доминик Друд исчез, и остался только Странный Джон. Личность исчезла с его лица, оставив лишь пустую оболочку, он спокойно сидел в своём кресле и смотрел сквозь решётку окна на то, что мог видеть только он. Спрятался от моей семьи и от того, что он так отчаянно не хотел вспоминать. Что он мог обнаружить, на какую истину он мог наткнуться, что было намного хуже того, что я уже знал? Не было смысла спрашивать Странного Джона или Уильяма Друда. Если он и не был сумасшедшим, когда пришёл сюда, то уж точно был им сейчас.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Эдди и Погоня

Вернувшись на гребень травянистого холма, я медленно обернулся и позволил своим глазам блуждать по маленькому городку. Живописные дома, узкие улочки, фермы и сельскохозяйственные угодья вдали.

Всё такое обыденное, такое повседневное, люди не знали обо всём ужасном, что разделяло с ними мир. Когда-то моей работой было защищать таких людей, как они, от всего плохого, что пряталось и таилось в тени; но чем больше я исследовал, чем глубже я копал, тем больше я обнаруживал, насколько глубокими и тёмными были тени на самом деле. И теперь казалось, что моя семья снова смотрит на меня из тени. Что Уильям мог узнать? Что могло быть настолько ужасным, что он должен был стереть это из своего сознания? Если бы я узнал, мне пришлось бы сделать то же самое? Я дрожал, стоя на вершине холма, в глуши и глядя на мир, который я больше не узнавал. У меня болела рука. Даже когда я старался не шевелиться, проклятая штука болела, как больной зуб. Внутри меня было что-то, что пожирало меня заживо. Три дня, максимум четыре. И постоянная острая необходимость что-то делать, что угодно, лишь бы не терять ни минуты драгоценного времени, которое у меня оставалось. И всё же, несмотря на все мои копания, все мои вопросы, у меня всё ещё не было ничего определённого, во что можно было бы ткнуть. Я знал имена своих врагов, но не их мотивы. Мне нужно было подумать, составить план; А часы всё тикали, тикали, тикали… Я посмотрел на Молли, которая молча стояла рядом со мной.

– Ну, – сказал я. – Спасибо, что привела меня сюда, Молли. Это было… крайне удручающе. Есть ли ещё какие-нибудь весёлые и отзывчивые коллеги – изгои, с которыми, по твоему мнению, мне стоит встретиться?

– Знаешь, я могла бы просто уйти отсюда порталом и бросить тебя, – сказала Молли.

– Тебе будет не хватать моей искромётной личности.

– Слушай, не убивайся, Эдди. Ты получил гораздо больше от Странного Джона, чем я. И у меня есть ещё один изгой на примете. Тот, кто может быть очень полезен. Он много чего знает. Его называют Кротом.

– Это имя, внушает доверие…

– Ты хочешь с ним встретиться или нет?

– У него есть три друга, которых зовут: Крыса, Жаба и Барсук? – с надеждой спросил я.

Молли вздохнула. – Это месть за то, что я представила тебе мистера Резчика, не так ли?

– Нет, правда, я не могу дождаться встречи с мистером Кротом, в его норе.

Она посмотрела на меня. – Твоей руке хуже, не так ли?

– Да. Пойдём.

Молли вызвала ещё один пространственный портал, сосредоточенно хмурясь. На этот раз процесс казался более длительным, пот струился по её лицу. Воздух кружился и вихрился перед нами, вращаясь вокруг нас, как вода в сливном отверстии. Он сдёрнул нас с вершины холма, поглотил, и мы снова отправились в путь. Когда мы с Молли появились вновь, мы стояли в туалетной кабинке. Было очень тесно. Мы с Молли были тесно прижаты друг к другу, лицом к лицу. В любое другое время я, возможно, улучил бы момент, чтобы насладиться этим, но сейчас я, к сожалению, застрял одной ногой в унитазе.

– О, хрень, – сказала Молли.

– Даже не начинай, – сказал я, пытаясь выдернуть ногу. – Я так понимаю, мы не там, где должны были быть?

– Конечно, нет! Но могло быть и хуже.

– О.., – сказал я.

– Что?

– Похоже, что предыдущий обитатель не смывал воду. Вдохни, пожалуйста, чтобы я мог вытащить ногу.

Какое-то время мы боролись, громко стукаясь о стенки кабинки, и, наконец, мне удалось высвободить ногу. Низ штанины моих брюк промок, и я не хотел думать, что с ним. Я посмотрел на Молли.

– Сегодняшний день начался с ножа у моего горла, но всё ещё продолжает неуклонно катиться вниз. Где мы, чёрт подери?

– Железнодорожный вокзал Паддингтон.

– Неужели? – воскликнул я. – Я почему-то вспомнил, что он был больше!

– Дурак. Мы в женском туалете в Паддингтоне. Что означает… кто-то пытался перехватить моё заклинание портала.

Выход из кабинки потребовал некоторого сотрудничества и определённой грубой силы, так как дверь открывалась внутрь, но в конце концов мы вывалились в основную зону туалета. Полдюжины женщин перестали поправлять платье и макияж, чтобы посмотреть на нас. Молли сверкнула на них глазами.

– Давайте; только не говорите мне, что вы никогда не думали о том, чтобы сделать это в кабинке.

– Я чувствую себя таким распутником, – сказал я. – Обещайте, что отшлёпаете меня, когда мы вернёмся домой, госпожа?

Полдюжины женщин не могли достаточно быстро выйти из туалета… Я усмехнулся Молли, но она была не в настроении.

– Прекрасно, – сказал я. – По шкале от одного до десяти, насколько это плохо?

– О, я думаю, что-то в районе одиннадцати. Кто-то, должно быть, пытался изменить координаты моего заклинания, чтобы заставить нас прибыть в определённый пункт назначения. Где они моли бы нас ждать. Но, будучи счастливой параноидальной душой, я давно запрограммировала своё заклинание, чтобы оно было готово к такому развитию событий и при первых признаках вмешательства извне высадило меня в заранее назначенном месте аварийного прибытия.

– Боже, мне нравится, когда ты касаешься технических вопросов.

– Заткнись. Я выбрала это место, потому что туалетная кабинка – одно из немногих мест, где можно незаметно появиться из ниоткуда. Нужно ли мне добавлять, что я не имела в виду двух человек, когда выбирала этот пункт прибытия?

– Почему Паддингтон? – спросил я.

– Это центральный вокзал Лондона, с поездами, которые всегда куда-то идут. Можно просто выбрать один из них наугад, запрыгнуть в него и бесследно исчезнуть. А теперь давай уйдём отсюда. Единственные люди, достаточно могущественные, чтобы перехватить заклинание портала, должны быть колдунами высшей лиги. Что может означать вашу семью.

– Почему бы не “Манифест Судьбы?” – возразил я, просто чтобы возразить.

– Ты слышал Трумэна. Они доверяют науке, а не магии. Таких, как я, пускают только в качестве попутчиков. Меня интересует, как твоя семья могла узнать, что ты теперь путешествуешь со мной.

Я пожал плечами. – У нас, вероятно, есть законспирированные агенты, в “Манифесте Судьбы”. У нас везде есть люди, в любой организации, поэтому не стоит удивляться, мы должны знать, когда они попытаются что-то замутить. Как ещё, по-твоему, мы можем знать всё, что происходит?

Молли посмотрела на меня. – И ты не догадался сообщить мне об этом заранее?

– Извини; Я думал, ты знаешь, как работает моя семья. Кроме того, я отвлёкся. В последнее время у меня было много забот.

– Есть ли что-то ещё, что я должна знать?

– Что-то хлюпает в моём ботинке.

– Я должна была зарезать тебя, пока ты спал, – сказала Молли.

Мы поднялись наверх и вышли на территорию вокзала. Широкое открытое пространство было заполнено людьми, снующими туда-сюда, как будто от этого зависела их жизнь, или просто стоящими, как бараны, и безучастно смотрящими на меняющиеся изображения на информационных экранах. Громко ревели двигатели локомотивов, люди громко разговаривали по мобильным телефонам, прилагая все усилия, чтобы выглядеть так, как будто их разговоры были жизненно важными, и время от времени вокзальные громкоговорители оглашали толпу режущими ухо, но совершенно непонятными объявлениями.

Я слегка расслабился. Мне нравятся толпы. В толпе всегда есть где спрятаться. Мы с Молли притворились, что изучаем меню в ближайшем киоске быстрого питания, одновременно украдкой оглядываясь по сторонам. Всё это казалось вполне нормальным. Мимо прошли двое вооружённых полицейских, отягощённые защитными куртками и снаряжением, готовые к повседневным проблемам. Мы с Молли их не интересовали. Они даже не знали о существовании таких людей, как Молли и я, счастливчики.

– Мне это место нравилось гораздо больше до реконструкции, – сказал я Молли. – Раньше здесь был ресторан, где можно было заказать “chili con carne” с картошкой, фасолью, беконом и сосисками, и накидать их столько, сколько захочется. Это был полуторачасовой обед. Я называл его “холестериновое блюдо”. Вы могли бы почувствовать, как ваши артерии затвердевают, просто глядя на это…

Молли смотрела на меня с неприязнью, граничащей с отвращением. – Удивительно, что твоё сердце не лопнуло.

– Мне всегда нравилось ходить по краю. Кстати говоря, резко, не оборачивайся, обрати внимание на двух парней, приближающихся с четырёх часов. Я думаю, нас вычислили.

– Уже? Проклятье… – Молли украдкой посмотрела в указанном мной направлении. Двое мужчин в неброских тёмных костюмах шли к нам, держа руки перед лицом и разговаривая с запястьями. Либо у них рации в рукавах, либо они из Городского Общества Призора. Молли нахмурилась. – Они могут быть просто полицейскими в штатском…

Двое мужчин достали автоматы из перевязей под куртками и открыли огонь, фактически стреляя сквозь плотную толпу, чтобы добраться до нас. Мужчины и женщины падали на землю, истекая кровью, крича и умирая. Людей отбрасывало от попадания пуль, а у одного человека взорвалась голова. Женщина опустилась на колени рядом с его бьющимся телом, завывая от горя и ужаса. Люди с криками разбегались во все стороны и ныряли в укрытия, которых было немного. А двое мужчин с автоматами бежали прямо на нас с Молли, стреляя без остановки. Прибежали вооруженные полицейские, и двое мужчин расстреливали их, поливая пулями до тех пор, пока они не перестали двигаться. Я нырнул за киоск с фастфудом, и Молли оказалась рядом со мной. Над нами тарелки с супом лопались и разлетелись вдребезги, разбрызгивая повсюду горячую жидкость. Персонал в кабинке закричал и пригнулся, их крики почти заглушил хаос и грохот выстрелов. Киоск содрогался, когда пули ударяли в него снова и снова. Сколько же боеприпасов у этих ублюдков? Разве у них уже не должны были закончиться патроны? Я рискнул быстро заглянуть за угол киоска. Двое мужчин шли прямо на нас, ведя непрерывный огонь, к ним присоединилась дюжина других мужчин в тёмных костюмах, которые прибежали со всех концов станции, чтобы присоединиться к ним. Повсюду лежали трупы в растекающихся лужах крови.

– Мы не можем здесь оставаться, – сказал я Молли. – Я могу вооружиться, но это не защитит тебя.

– Мне не нужна защита, – сказала Молли. – Я организую диверсию, а потом, – мы оба, как наскипедаренные, побежим к ближайшему выходу на улицу. Звучит неплохо?

– По-моему, похоже на план. Что за диверсия?

– Закрой глаза и прикрой их руками.

Я так и сделал, и мгновение спустя вспыхнула яркая вспышка, от которой моим глазам стало больно даже сквозь плотно сжатые веки. Громкие голоса… кричали от шока и боли, а Молли схватила меня за плечо и вытащила из-за изрешеченной пулями закусочной. Я заставил себя открыть глаза и, спотыкаясь, побрёл за ней. Прыгающие чёрные пятна на сетчатке затуманили моё зрение, но, по крайней мере, я мог видеть. Вооружённые люди шатались вокруг, стреляя при любом внезапном звуке или движении, слезы текли из их полуоткрытых глаз. А поскольку большинство гражданских исчезло.., это означало, что они стреляли друг в друга. Я смогу с этим жить. Я прошёл мимо стрелка, следуя за Молли к ближайшему выходу на улицу, и замедлился ровно настолько, чтобы одним ударом сломать ему шею. Никогда не вовлекай гражданских лиц в наши войны, ублюдок. Мне бы хотелось убить их как можно больше, но на это не было времени. Я не убийца, но иногда единственное правильное решение – просто убивать ублюдков, пока их не останется. Я ненавижу, когда невинные люди оказываются втянутыми в мой мир. Вот почему я стал агентом в первую очередь: чтобы защитить невинных от обитателей моего мира.

Стрелки должны были быть от “Манифеста Судьбы”. Моя семья действует деликатней. И, как я всё ещё верил, милосердней к невинным. Но как “Манифест Судьбы” нашёл нас так быстро? Может быть, они на всякий случай установили наблюдение за всеми железнодорожными станциями. Это имело смысл. Моя больная рука настойчиво напоминала о себе, пока я бежал за Молли, и я велел ей заткнуться. Я был занят. Несколько пуль пролетели мимо меня, но даже не близко. К некоторым стрелкам возвращалось зрение. Я мог бы облачиться в броню, но я не мог доверять тому, что фактор скрытности сработает в этих условиях, когда так много наблюдающих глаз, и я всё ещё не хотел выставлять величайшую тайну моей семьи на всеобщее обозрение. Если только мне не придётся. Я догнал Молли, когда она, споткнувшись, остановилась на полпути вверх по крутому склону, ведущему к основной дороге. Мы тяжело дышали. Легковушки и фургоны обыденно проносились мимо нас, как будто это был самый обычный день. Я посмотрел на Молли.

– Что нам теперь делать? Поймать такси?

– Я бы не стала. Вы никогда не можете быть уверены в том, на кого на самом деле работают водители. У меня есть идея получше.

Она наклонилась и задрала платье, обнажив изящный набор серебряных браслетов-амулетов на левой лодыжке. Она сорвала один из амулетов и подняла его: маленький серебристый мотоцикл.

Молли пробормотала несколько слов на брутальном языке, от которого у неё, должно быть, заболело горло, и подышала на амулет. Он жутко извивался на её ладони, а затем спрыгнул, быстро увеличиваясь в размерах, пока на склоне перед нами не появился мотоцикл: Vincent Black Shadow. Большой чёрный мотоцикл – зверь, своего рода классика. Я был впечатлён.

– Я впечатлён, – сказал я Молли. – Действительно. У тебя отличный вкус на мотоциклы; хотя и несколько ностальгический.

– Не говори со мной о современных мотоциклах, – буркнула Молли. – У них никакого характера!

И снова пули пролетели мимо нас. Они подходили всё ближе. Я оглянулся назад по склону. Люди с оружием брели в нашу сторону, слезы всё ещё катились по их щекам. Они ещё не могли как следует прицелиться, но с автоматическим оружием в этом не было необходимости.

– Садись на этот чёртов мотоцикл! – рявкнула Молли.

Я посмотрел вперёд. Vincent заревел, когда она завела его, а затем плюхнулась на кожаное сиденье.

– Держите все, – сказал я. – Я не езжу на заднем сиденье.

– Мой байк, – я за рулём. Залезай.

– Я не поеду на заднем сиденье! Я должен думать о своём достоинстве.

Мимо нас просвистели новые пули. Они действительно сближались. Молли мило улыбнулась мне.

– Ты и твоё достоинство можете бежать рядом, если хотите, а я убираюсь отсюда…

Я прорычал что-то себе под нос и плюхнулся на сиденье позади неё. Молли включила передачу, и мы помчались вверх по склону, преследуемые пулями, прямо в основной поток транспорта. Возмущённые голоса и гудки приветствовали нас со всех сторон, когда мы появились из ниоткуда и потребовали себе дорогу. К счастью, средняя скорость движения в Лондоне редко превышает десять миль в час между светофорами, поэтому нам удалось увернуться и объехать более медленные машины и набрать приличное ускорение. Я крепко обнял Молли за талию правой рукой. Я попытался использовать и левую, но это было слишком больно, поэтому я позволил своему предплечью упереться в левое бедро Молли. Она, казалось, не возражала. Я прижался к ней вплотную, но воздух всё равно бил мне в лицо, и трепал волосы. Я приблизил свой рот к уху Молли.

– Ты же не помрёшь, если наколдуешь пару шлемов?

– Шлемы – для слабаков! – воскликнула Молли, перекрикивая рёв двигателя. Она радостно засмеялась. – Держись, Эдди!

– Держу пари, у тебя нет страховки, – сказал я.

Мы лавировали между движущимися машинами, как будто они стояли на месте, неуклонно набирая скорость. Таксисты выкрикивали оскорбления, по обе стороны мелькали фасады магазинов. Мы уже сделали столько поворотов, что я уже не понимал, где мы находимся. Большой красный Лондонский автобус выехал перед нами, потому что Лондонские автобусы никому не уступают дорогу, и моё сердце практически выпрыгнуло из груди, когда Молли надавила на газ и промчала нас через сужающийся промежуток, как лемминг под амфетаминами. Возможно, я и вскрикнул, но совсем чуть-чуть.

– Постарайся балансировать вместе со мной на поворотах, Эдди! – весело крикнула Молли в ответ. – Это значительно облегчает маневрирование.

Мы проносились через перекрёстки на страшной скорости; игнорируя светофоры. Мотоцикл раскачивался из стороны в сторону, уворачиваясь и виляя, когда он врывался в поток машин и выезжал из него, ни перед кем не притормаживая. Это было бы очень захватывающе, если бы я был за рулём. А так, я просто держался за неё своей здоровой рукой и возносил молитвы к Святому Христофору, покровителю путешественников. В наши дни его официально списали, но никто не спрашивал моего разрешения, так что…

Впервые я понял, что нас преследуют, когда пуля просвистела прямо у моего уха. Я крепко схватил Молли и рискнул оглянуться. Две большие чёрные машины быстро приближались к нам сзади. Должно быть, они были основательно бронированы, потому что они разгонялись, маневрировали и просто отбрасывали в сторону всё, что было перед ними. Когда не было места, большие чёрные машины проезжали прямо по тому, что было перед ними, сокрушая меньшую машину, подобно танку. Другие водители были вынуждены съехать с дороги или были настолько запуганы, что сами того не желая внезапно свернули с дороги. Трафик между чёрными машинами и нами быстро редел, мужчины высовывались из тонированных окон машин, чтобы открыть по нам огонь из автоматического оружия. К счастью, это гораздо сложнее, чем кажется в кино.

Я обернулся и крикнул Молли в ухо. – “Манифест Судьбы”, позади нас! И они в нас стреляют!

– Вообще-то, я заметила. Ты уверен, что это не твоя семья?

– Однозначно. Они не стали бы использовать оружие. Они бы использовали что-то более экстремальное.

Молли положила байк, входя в крутой поворот. Я изо всех сил старался помочь, наклоняясь вместе с ней, но всё, что я мог сделать, это держаться одной рукой. Земля на мгновение показалась мне ужасно близкой. Молли снова подняла Vincent в вертикальное положение и дала полный газ. Мы с рёвом неслись по улице, проскакивая мимо изумлённых машин, иногда настолько близко, что зеркала заднего вида царапали их краску, всё время уклоняясь от выстрелов сзади. Они начали подбираться к нам. Я рискнул ещё раз оглянуться назад, повернувшись на кожаном сиденье. Чёрные машины крушили всё на своём пути, сметали машины. Входящие в занос гражданские машины врезались друг в друга, некоторые переворачивались, и на всём участке дороги позади нас громоздились заторы. Чёрные машины продолжали приближаться, и пули летели всё ближе и ближе, как бы мы ни уворачивались и ни петляли. Я облачился в броню. Живой металл в одно мгновение плавно перетёк на меня, отгородив меня от враждебного мира. Пули попали мне в спину и просто отрикошетили в сторону.

Теперь они не могли коснуться ни меня, ни Молли. По мере приближения чёрных машин темп стрельбы возрастал, пули били по моей спине, плечам и затылку. Я не чувствовал ударов, но слышал их.

Наложение брони на мою левую руку снова сделало её сильной, хотя боль и не ослабла. Я осторожно положил её на талию Молли и почувствовал себя немного увереннее. Теперь Vincent с рёвом нёсся по дороге, и проплывающий мимо мир был просто размытым пятном. Молли громко смеялась, крича от радости – драйва. Меня больше беспокоило, что произойдёт, если одна из пуль попадёт в топливный бак. Я спросил об этом Молли.

– Не волнуйся! – крикнула она в ответ. – Это не настоящий мотоцикл. Он только выглядит как мотоцикл.

– Не настоящий мотоцикл? Не настоящий: Vincent Black Shadow?

– Да ладно, – крикнула Молли. – Чего ты ожидал от браслета-оберега?

– Лишь бы в полночь он не превратился в тыкву…

Молли снова рассмеялась и ещё увеличила скорость байка. Я убрал правую руку с талии Молли и достал Colt Repeater из наплечной кобуры. Это заняло у меня некоторое время, чертовски болело плечо, но наконец я вытащил пистолет. С минуту я тяжело дышал, контролируя боль и готовясь к тому, что мне ещё придётся сделать. Я крепче обхватил талию Молли своей окрепшей левой рукой, повернулся на сиденье и оглянулся на машины позади меня. Теперь там было четыре машины, и пятая их догоняла, они прокладывали себе путь сквозь поток машин, что не успевали убираться с их пути. Мужчины высовывались из окон машин и стреляли в меня из самого разного оружия. У одного даже была ракетная установка. Он выстрелил из этой штуки, и ракета вылетела, врезалась в мой бронированный бок, отскочила, и разнесла магазин. Надеюсь, что внутри никого не было, но у меня не было возможности узнать наверняка. “Манифесту Судьбы” было всё равно, кто ранен или убит. И тогда я решил, что просто сбежать от этих ублюдков недостаточно.

Тем временем все они стреляли в меня, пули отскакивали от моей груди и золотой маски на лице. Мотоцикл мотало то в одну, то в другую сторону, пока мы въезжали и выезжали из пробки. Новая боль в руке заставила меня вскрикнуть, и слёзы потекли по моему лицу под маской. Но я держал Colt Repeater предельно твёрдо, когда направил его на преследующие машины. Сначала я попробовал прострелить шины. Это всегда срабатывало в кино. Но хотя я попал во все шины, в которые целился, ни одна из них не взорвалась. Бронированные автомобили двигались на литых резиновых шинах. В “Манифесте Судьбы”, должно быть, тоже видели эти фильмы. Поэтому я прицелился в водителя ближайшей машины. Он смеялся надо мной за своим пуленепробиваемым лобовым стеклом, до тех пор, пока Colt Repeater не послал пулю через ветровое стекло и не разнёс ему голову. Машина резко вильнула, выехала на тротуар и протаранила три парковочных счётчика, прежде чем затормозить. Я тщательно прицелился и застрелил остальных водителей, их машины занесло, они разбились, врезались в витрины магазинов. Но к погоне присоединялось всё больше чёрных машин, которые с визгом вылетали из-за углов с каждой боковой улицы, мимо которой мы проезжали.

Вскоре на нашем пути появилось с десяток новых машин, которые виляли туда-сюда, чтобы мне было труднее прицеливаться. Я продолжал уничтожать их водителей, одного за другим. Обычно такая точность прицеливания невозможна, в этих обстоятельствах, но, к счастью, Colt Repeater сделал за меня большую часть работы. Спасибо, дядя Джек! Всё больше машин присоединялось к погоне, казалось, они появлялись отовсюду сразу, прорываясь сквозь общественный трафик, как будто его и не было, отбрасывая легковушки в сторону или перемалывая их под собой. Позади нас, насколько я мог видеть, царил хаос из разбитых, горящих машин. Мужчины и женщины с широко раскрытыми глазами толпились в дверях магазинов, крича в мобильные телефоны, когда мы проносились мимо. Стрельба теперь велась непрерывно, осыпая меня и байк, мощным потоком пуль они пытались остановить нас. Большинство пуль рикошетили от нас, разбивая витрины магазинов и сбивая пешеходов. “Манифест Судьбы”, они использовали меня, чтобы убивать невинных людей. Так больше не может продолжаться!

Из боковой улицы выехала чёрная машина и остановилась рядом с нами. Человек на заднем сиденье выстрелил мне в лицо в упор, злобно вскрикнув, когда пуля отскочила от золотой маски. Они были слева от меня, поэтому я не мог в них стрелять. Я рискнул оторвать левую руку от талии Молли, пробил ветровое стекло машины, вытащил водителя и выбросил его на дорогу впереди. Чёрная машина переехала его, врезалась в припаркованную машину и перевернулась на бок, после чего остановилась. Я положил свою больную руку обратно на талию Молли. Полицейская машина попыталась вмешаться. Она выскочила из-за угла с рёвом сирены и мигающими фарами. Две большие чёрные машины приблизились к ней с двух сторон, а затем оба водителя одновременно вывернули рули. Тяжело бронированные машины сдавили полицейскую машину между собой, смяв стандартное стальное шасси, как фольгу. Чёрные машины пронеслись мимо, а вышедшая из-под контроля полицейская машина врезалась в стеклянный фасад магазина и остановилась, беспомощно завывая сиреной. Мне было жаль полицейских в машине. Полиция не должна участвовать в наших войнах. Они не приспособлены к тому, чтобы иметь дело с такими, как мы.

Я обернулся, чтобы крикнуть Молли на ухо. – Сейчас за нами гонится больше машин, чем когда мы начинали! Мы едем куда-то конкретно?

– Да! Прочь!

Мне пришлось рассмеяться. – Я так рад, что у нас есть план…

– Что-нибудь ещё, Эдди? Потому что я сейчас немного занята…

– Слишком много мирных жителей страдает! Может, нам стоит остановиться и дать бой?

– Даже не думай об этом! Шансы скверные. Можешь не сомневаться, как только мы остановимся, они используют снайперов. Твоя броня не сможет защитить меня от этого. Они будут угрожать убить меня, пока ты не согласишься снять броню. Тогда они напичкают тебя транквилизаторами, отвезут в штаб-квартиру и расчленят заживо, чтобы добраться до всех твоих семейных секретов и, в частности, до брони. Они, вероятно, сделали бы то же самое и со мной, за то, что я стала предателем. Я бы предпочла погибнуть в бою. Или, по крайней мере, сбежать.

– Ты действительно все хорошо обдумала.

– Адово пекло, – крикнула Молли. – Я бы так и поступила. А теперь держись. Наша единственная реальная надежда – оторваться этих выродков.

Из бокового переулка на дорогу перед нами выехала чёрная машина, развернулась, взвизгнула шинами и помчалась прямо на нас. Мы были заблокированы с обеих сторон машинами, и у нас не было места для маневра. Я мог бы спрыгнуть. Броня защитила бы меня. Но Молли осталась бы одна… Я всё ещё пытался сообразить, что делать, когда Молли дала максимальные обороты двигателю и направила мотоцикл прямо на сверкающий радиатор приближающейся чёрной машины. Я слышал, как она что-то напевала, но порывистый ветер унёс её слова. Чёрная машина вырисовывалась перед нами, достаточно близко, чтобы я мог видеть, как водитель смеётся над нами, а затем, в самый последний момент, Vincent взвился в воздух и пронёсся прямо над чёрной машиной. Почти без толчка мы снова приземлились на дорогу позади машины и поехали дальше Я оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как машина “Манифеста Судьбы” врезалась в другую чёрную машину, которая следовала за нами. Две машины столкнулись лоб в лоб, а затем разлетелись на части с довольным сильным взрывом.

Я обернулся и крепко обнял Молли, чтобы прокричать ей в ухо. – Я не знал, что мотоцикл может так ездить!

– Он не может! Но я могу. Правда, не очень часто, лучше надейся, что этого больше не случится.

Я вознёс ещё несколько молитв Святому Христофору.

Молли развернула мотоцикл на крутом повороте, а затем так сильно ударила по тормозам, что у меня перехватило бы дыхание, если бы я не был в броне. Дорога впереди была пустынной, без машин и пешеходов. Единственными людьми, которые могли бы устроить это так быстро, была моя семья. И действительно, они были там. Я посмотрел через плечо Молли и увидел то, что она уже заметила. На полпути вниз по улице три золотые фигуры стояли как статуи, утренний свет ярко сверкал на их доспехах. Честно говоря, я чувствовал себя немного польщённым: три полевых агента, просто чтобы прижучить меня. Я не сомневался, что они справятся. Поэтому я убрал Colt Repeater и нажал на шпильку на своих реверсивных часах. Храни тебя Бог, дядя Джек. Время перемоталось назад, вернув мир на тридцать секунд назад, так что мы с Молли снова как раз приближались к повороту. Когда Молли начала поворачивать, я крикнул ей в ухо, и она затормозила так резко, что заднее колесо заблокировалось, и мотоцикл остановился в заносе. Мы соскочили с байка, и она произнесла слова, которые превратили его обратно в серебряный амулет. Я снял броню, и мы оба исчезли в ближайшем переулке. Три золотых полевых агента уже мчались к нам, но тут из-за угла с визгом выскочила дюжина чёрных машин. Они увидели полевых агентов и погнали свои бронированные машины прямо на них; дураки.

Мы с Молли наблюдали из тени бокового переулка, как первая машина настигла первого агента. Он просто остановился, а затем в последний момент обрушил свой золотой кулак на капот чёрной машины.

Вся передняя часть машины сжалась, впечатавшись в землю, задняя часть поднялась, и машина кувырком пролетела над головой агента, а затем рухнула на землю позади него. Второй агент пробился через лобовое стекло следующей машины, убил всех, кто находился внутри, и вырвался через заднюю часть машины на капот следующей машины. Третий агент поднял одну бронированную машину и использовал её для удара по другой. Чёрные машины с визгом остановились, и из них высыпали люди, стреляя из всех видов оружия. Вскоре вся улица была заполнена людьми в золотых доспехах, которые творили ужасные вещи с людьми “Манифеста Судьбы”. Я почувствовал гордость за то, что я Друд.

– Нам пора, – тихо сказал я Молли.

– Проклятье, твои родственники хороши! – сказала она.

Мы тихонько улизнули, просто ещё два перепуганных пешехода, спасающихся от кровавой бойни. Я вдруг понял, что на лице Молли была кровь. Она капала из носа и стекала по подбородку изо рта. Она вытирала её маленьким шёлковым квадратиком из рукава, но всё, что ей удалось сделать, это размазать кровь по лицу. Я остановил её и достал свой собственный носовой платок. Молли стояла тихо и позволила мне вытереть кровь с её лица.

– Что случилось? – спросил я. – Тебя ранили? В тебя попала пуля?

– Нет, – ответила Молли. – Я сделал это с собой. Я же говорила тебе: пространственные порталы – это серьёзная магия. Они отнимают у меня много сил. И потом, то, что я сделала с мотоциклом, вдобавок ко всему… За магию всегда приходится платить, так или иначе. Вот почему ритуалы и подготовка так важны; они дают энергию, необходимую для заклинаний, которые я использую. Так что мне не нужно черпать энергию из своего собственного тела. И в последнее время я творила для тебя много быстрых и грязных заклинаний, Эдди.