Текст книги "Человек с Золотым Торком (ЛП)"

Автор книги: Саймон Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

– Иногда людей нельзя просто убить. Сказал Стаб ровным тоном. – Иногда необходимо, чтобы они полностью исчезли. Никаких следов того, что с ними сделали и почему. Ни тела, ни улик, только пробел в мире, где когда-то был кто-то важный. Тот, кто думал, что никто не сможет иго тронуть. Я всегда умел заставлять людей исчезать. Мир видит лишь малую часть моих многочисленных жертв. Те, кого я желаю видеть, чтобы мой миф жил дальше.., чтобы поддерживать мою репутацию. Суета, суета, всё суета; но моя легенда – это всё, что у меня осталось, и я не позволю, чтобы её запятнали или умалили мои многочисленные второсортные подражатели.

– Как вы познакомились с Молли? – спросил я.

– Она приложила все усилия, чтобы прикончить меня, – сказал мистер Стаб, и с нежностью улыбнулся воспоминаниям. – В те дни она была участницей шабаша, ещё только училась своему ремеслу, когда мне понадобилось убить одну из её подруг-ведьм. После того как мы выдохлись, пытаясь убить друг друга, мы разговорились и обнаружили, что у нас больше общего, чем мы думали. Некоторых людей мы ненавидели, и не без оснований. Людей, обладающих властью и влиянием, которых мы не могли надеяться достичь в одиночку, но вместе… Ах, это были счастливые времена, когда мы учили её способам умерщвления.

– Но простила ли она тебя за то, что ты убил её подругу?

– Нет; но она практичная душа. Она знает, что иногда нужно идти на компромисс, чтобы добиться успеха. Мне нравится думать, что мы теперь друзья. Невозможно делать то, что мы делаем и при этом не сближаться… И во всём Лондоне она, пожалуй, единственная женщина, которую у меня нет желания убить. Я до сих пор помню её подругу, смерть которой свела нас вместе. Её звали Дороти. Изящная маленькая штучка, и она так мило кричала под моим ножом… Не надо, Эдвин. Даже не думай призывать свою броню. Ты не можешь убить меня. Никто не может. Это часть того, что я приобрёл, благодаря тому, что я сделал в Уайтчепеле, много лет назад.

– Я найду способ, – сказал я. – Если придётся.

Девушка-цветок быстро подошла и положила нежную руку на мой рукав.

– Мальчики, мальчики.., расслабьтесь, дорогие. Мы все здесь друзья, и нам точно нечего сказать мистеру Ворчуну!

– Она потерлась плечом о плечо мистера Стаба, как ласковая кошка, он коротко кивнул ей, а затем уделил всё своё внимание минеральной воде Perrier.

Девушка-цветок подмигнула мне своими длинными ресницами и надула свои сочные тёмные губы.

– Почему мужчины всегда говорят о таких ужасных вещах? В жизни есть много хорошего и много плохого, и мы ничего не можем сделать, чтобы изменить это. Так почему бы просто не отпраздновать всё прекрасное, что есть в жизни? Как я! Я – прекрасное создание, девушка-цветок, мужчины могут обожать меня… Если они знают, что для них хорошо… Честно говоря, дорогие, если бы все занимались сексом гораздо чаще, мир был бы гораздо счастливее. – Не хочешь ли ты расстегнуть пуговицы на моей блузке и поиграть с моими сиськами, Эдвин?

– Ты же знаешь, что тебе нельзя пить, Цветочек, – ласково пробурчала Сабвей Сью. – Это идёт прямо к твоим лепесткам. Она задумчиво рассматривала меня. – Должна сказать, Эдвин, вы более интересный тип, чем большинство экземпляров, которых Молли притаскивает сюда. Для такой умной женщины у неё удивительно плохой вкус на мужчин. Я не могу отделаться от мысли, что эти два факта, вероятно, связаны. Ты должна выбирать мужчин своим сердцем, а не головой. Не то чтобы мне сильно повезло с любым из этих подходов. Мужчины! Если бы существовала альтернатива, которая не предполагала бы жизнь в одиночестве с большим количеством кошек, я бы завтра же…

Очевидного ответа на этот вопрос не было, поэтому я сменил тему. – Прав ли я, думая, что вы также выполняли работу для моей семьи?

– Конечно, нет! – Сабвей Сью гордо вскинула голову, вздрогнув от одной мысли об этом. – Знаете ли, у меня есть свои принципы.

Возможно, к счастью, Молли выбрала этот момент, чтобы вернуться и присоединиться к нам, и я повернулся к ней с некоторым облегчением. Я никогда не умел общаться с друзьями женщин. – Ты дозвонилась? Они встретятся со мной?

Молли отрывисто кивнула. – У меня было много проблем с тем, чтобы достучаться до кого-то, кто имеет значение, но как только я дала понять, что могу доставить нового Друда, изгоя.., теперь они с нетерпением ждут нас. Мы можем уйти прямо сейчас, если хочешь. Сам глава ждёт тебя с распростёртыми объятиями. Они предложат тебе всё, что ты захочешь, в обмен на внутренние секреты вашей семьи и возможность изучить ваши доспехи в их лабораториях.

– Я ещё не знаю, готов ли я посвятить себя их делу, – осторожно сказал я.

Молли громко фыркнула. – В подобной ситуации я бы сказала “нет”! Это просто неформальная встреча, на которой вы и руководитель можете познакомиться друг с другом и выяснить, возможно ли сотрудничество. Но сделай себе одолжение, Друд; веди жесткий торг. Возьми с них всё, что у них есть. Потому что, как только ты отдашь свои секреты, ты не сможешь продать их снова.

– Для меня есть нечто большее, чем просто секреты, – сказал я.

– Хорошая позиция для торга, – сказала Молли.

– Если ты собираешься встретиться с фактическим лидером “Манифеста Судьбы”, я думаю, я тоже мог бы пойти с вами, мистер. – неожиданно сказал Стаб. – Хотя в прошлом я оказывал им небольшие услуги за очень щедрое вознаграждение, должен сказать, что меня немного раздражает то, что они никогда не пытались меня завербовать. Я бы хотел спросить их почему.

– Если он идёт, я тоже пойду, – сказала Девушка-цветок, восторженно хлопая своими маленькими мягкими ладошками. – Я никогда никуда не хожу.

Я начал возражать, но Молли быстро прервала меня. – Ну и пусть, иначе они оба будут дуться. Кроме того, всегда легче вести переговоры, когда у тебя есть серьёзная поддержка.

Она была права. Я вопросительно посмотрел на Диггера Брауна, но он покачал головой. – Боюсь, у меня есть предварительные обязательства. Мы с семьёй приглашаем на ужин старого знакомого.

– И ты не приблизишь меня ни на дюйм к “Манифесту Судьбы”, даже если будешь использовать стул и кнут, – очень твёрдо сказала Сабвей Сью. – Я не доверяю ни одной из этих крупных организаций. В них никогда нет места для частного предпринимателя. И вообще, я слышала кое-что о Манифесте Судьбы… Да, да, я знаю, Молли; вы не услышите ни одного слова, сказанного против них. Но я живу здесь намного дольше тебя, и есть те, кто будет говорить со мной, но не будет говорить с тобой. Я не могу отделаться от ощущения, что в “Манифесте Судьбы” есть нечто большее, чем просто уничтожение Друдов. Она посмотрела на меня холодными, пронзительными глазами.

– Задавай им все неудобные вопросы, Друд. Пусть они расскажут тебе всё, прежде чем ты доверишься им!

Она повернулась к нам спиной и вышла из “Волчьей Головы”. Диггер Браун вежливо пожал всем нам руки и вышел вслед за ней.

И Молли Меткалф, девочка-цветок, мистер Стаб, и я отправились нанести визит в “Манифест Судьбы”. Одна ведьма дикого леса, один элементаль из лепестков роз и когтей совы, один легендарный серийный убийца и один очень запутавшийся бывший агент добра.

В некоторые дни просто не стоит вставать по утрам.

Мы вышли из клуба “Волчья Голова” через заднюю дверь, о которой я не знал, и оказались в тускло освещённом переулке недалеко от Денмарк-стрит, в самом сердце Сохо. Был уже поздний вечер, и все сумеречные люди – “совы”, высыпали на улицы, продирая глаза после дневного сна. Чтобы размять усталые чресла, и взять Овечку… Никто из них не обращал на нас внимания. Мы явно не были овцами. Молли вышла на середину пустой дороги, и нахмурившись, огляделась вокруг.

– Что ты ищешь? – терпеливо спросил я. – Ты не найдёшь такси в этом районе, не в это время ночи.

Она оглянулась на меня и тяжело вздохнула. – Хорошо; режим лекции. Будь внимателен, Друд, и ты, возможно, узнаешь что-то полезное. Когда-то давно, в самые параноидальные дни холодной войны, тогдашние Власти организовали строительство огромной сети бункеров и туннелей глубоко под улицами Лондона. Последняя отчаянная лазейка, в которую важные персоны того времени могли отступить в случае ядерного удара. Предположительно, для того, чтобы они могли продолжать править радиоактивными руинами наверху. Мне нравится правительство, которое думает наперёд, а тебе? Как бы то ни было, эта лазейка была полностью оборудована, снабжена всем необходимым и, кроме того, весьма безопасна. Но холодная война официально закончилась, и сеть туннелей и бункеров была объявлена избыточной. Убежища забросили, оставили гнить, поручив охрану лишь нескольким пережиткам “Холодной Войны”, которые также были лишним резервом.

– “Манифест Судьбы” теперь завладел этой сетью, как утверждается, с молчаливого одобрения нынешних авторитетных правительственных органов. К сожалению, и это та часть, которая тебе не понравится, Эдвин, единственный способ получить доступ к этой сети – через городскую канализацию.

Со слов моего Контакта, где-то здесь есть люк, который пропустит нас в систему, так что хватит стоять, как запасной член на свадьбе, и помоги мне найти его.

Как оказалось, люк находился прямо за ней. Никто из нас ничего не сказал. Она нахмурилась, глядя на тяжёлую стальную крышку, щёлкнула над ней пальцами, и крышка взлетела в воздух, как будто её кто-то подбросил в воздух. Крышка висела над нами в воздухе, а мы все собрались вокруг отверстия и с сомнением заглядывали в него. Молли создала колдовской огонь, мерцающее серебряное сияние вокруг её левой руки, но даже этот магический свет мог показать нам только ряд металлических ступенек, ведущих вниз, в темноту. Запах, исходящий из него, был довольно специфическим. Мы все посмотрели друг на друга, и наконец Молли тяжело вздохнула и повела нас вниз, в канализацию.

Как только мы все оказались внутри, крышка люка опустилась на место, запечатав нас. Под землёй вонь поразила меня как удар кулака в лицо. По моим щекам бежали слёзы потрясения, я старался дышать только через рот. Это не помогло. Лестница вывела нас в длинный тёмный туннель с извилистыми стенами и неудобно низким потолком. Молли усилила свой колдовской свет, отодвигая темноту, чтобы нам было лучше видно. Кирпичные стены были покрыты сыростью, слизью и грязью, тёмные бурлящие воды текли по глубокому центральному каналу, в котором плавали отбросы и неприятно знакомые вещи. Проход был достаточно широк, чтобы вместить двоих за раз, старый камень под нашими ногами был покрыт нечистотами. Этого было достаточно, чтобы поклясться никогда больше не пользоваться туалетом. Девушка-цветок и мистер Стаб выглядел совершенно невозмутимым, но Молли едва не вырвало от зловония. Две крысы проплыли мимо нас, скорчившись вместе на особенно большом объекте… Этого хватило. Я начал облачаться в броню, чтобы защититься от чумы, но Молли сердито зашипела на меня.

– Не надо! – сказала она резким шёпотом. – Мы не хотим привлекать к себе внимание.

– Кто ещё может быть настолько глуп, чтобы спуститься в канализацию в такое время? – небезосновательно спросил я.

– Она права, – прошептала Девушка-цветок, нервно оглядываясь по сторонам.

– Ты слышал истории… О существах, которые решили жить здесь, вдали от света и внимания человека. Неприятные, ужасные существа, дорогой. Это совсем не те обитатели, с которыми бы мы хотели познакомиться.

– Верно, – сказала Молли. – Я разговаривала с людьми, которые работают здесь, и у них у всех есть истории, которые цивилизованный мир не желает слушать. Смывшееся сюда, может и не исчезнуть навсегда. Здесь есть существа, которые научились выживать в таких условиях, и они всегда голодны.

Странные плоды, выросшие на гнилых ветвях, монстры, выросшие из заброшенных экспериментов, и какие-то уродливые формы, которые когда-то давно могли быть людьми. Я создам низкоуровневое поле, чтобы защитить нас от заражения, но любая более сильная магия может призвать их к нам…

– Тогда, возможно, тебе стоит отказаться от ведьминого света, – подсказал мистер Резчик. – Я почти уверен, что где-то во мне есть свет… Зажигалка.

– Нет! – быстро сказала Молли. – Никакого пламени или чего-либо, что может вызвать искру. Газ метан имеет свойство накапливаться в карманах, и вы не можете обнаружить его из-за общей неприятной атмосферы. Пока не станет слишком поздно.

– В старые времена, – непринуждённо сказал мистер Стаб, – рабочие приносили канареек в клетках. И когда канарейки начинали задыхаться, они понимали, что попали в беду.

Наступила пауза, а затем Молли сказала: – От тебя нет никакой пользы, ты знаешь это?

– Бедные маленькие птички, – сказала Девушка-цветок.

Молли создала своё защитное поле, вложив в него простое заклинание направления, которое проявилось в виде светящейся стрелы, парящей в воздухе перед нами. Мы пошли за ним, что превратилось в скольжение по коварной поверхности пешеходной дорожки. Наши тени прыгали вокруг нас в колдовском свете, огромные и угрожающие. Внезапные звуки эхом разносились по длинным тёмным туннелям, задерживаясь надолго после того, как должны были исчезнуть. Я внимательно следил за каждым тёмным туннелем, который мы проходили, и иногда мне казалось, что я вижу скрюченные, искажённые фигуры, шатающиеся в непроглядном мраке; но ничто не осмеливалось выйти на колдовской свет, чтобы противостоять нам.

Вонь не ослабевала.

Повсюду были крысы, они рыскали, разбегались и время от времени останавливались, чтобы оскалить на нас свои жёлтые зубы. Многие из них были гораздо крупнее, чем имеет право быть любая крыса, и, как мне показалось, они не были достаточно напуганы нами. Я немного разбираюсь в крысах. Большинство просто наблюдали за нами из своих нор и логовищ, злобно поблескивая тёмными глазами-бусинками. Молли развлекалась тем, что показывала пальцем на тех, кто подходил слишком близко, после чего они немедленно влажно разлетались во все стороны. Девушка-цветок громко пищала каждый раз, когда это происходило, и наконец остановилась, чтобы подобрать большую часть мёртвой крысы и прижать её к груди.

– Бедный маленький крысёныш.

– Ой, ик, – сказала Молли.

– Я создана из цветов, милая, – упрямо сказала Девушка-цветок. – И всё мертвое – компост для моих прекрасных лепестков. Она сунула тушку крысы за пазуху платья, и она тут же исчезла. Молли посмотрела на меня. – Подумай об этом, когда в следующий раз она предложит тебе расстегнуть её блузку.

Я решительно посмотрел в другую сторону. – Если она начнёт выкашливать совиные комочки, она вернётся назад.

Мы двинулись дальше, в темноту. Туннель вёл к туннелю, извиваясь и поворачивая глубоко под улицами Лондона. До нас здесь побывали другие, оставив свои следы на кирпичных стенах. Некоторые были полны надежды; некоторые были отчаянными посланиями близким, которых они никогда не надеялись увидеть снова. Здесь были стрелки, указывающие в разных направлениях, и даже иногда грубая карта, нацарапанная на кирпиче. Масонские символы, странные фразы на древних забытых языках… Я наполовину ожидал найти инициалы Арне Сакнуссемма, или Кейва Карсона. Мы шли дальше, следуя за светящейся стрелкой Молли. Её защитное поле держало грязь на расстоянии, даже когда нам иногда приходилось пробираться через отвратительные воды, чтобы попасть в другой туннель. Жаль, что оно ничего не может сделать с вонью. Мы резко остановились, когда мистер Стаб отделился от группы, чтобы внимательно осмотреть один из участков кирпичной стены. Я тоже подошел к ней, чтобы взглянуть, но стена ничем не отличалась от других, мимо которых мы проходили.

Изогнутая поверхность была влажной, как будто потела в невыносимой жаре, и первоначальный цвет кирпича терялся под слоями скопившейся грязи и скоплениями выпуклого белого гриба. Мистер Стаб ласково провёл пальцами по поверхности, не обращая внимания на толстый налёт, появившийся на его дорогих перчатках. Первой моей мыслью было, что, похоже, существуют определённые границы защитного поля Молли, и не стоит ничего трогать руками, но меня быстро отвлекло выражение лица мистера. Лицо Стаба. Он улыбался, и это была малоприятная улыбка.

– Я помню это место, – сказал он, и что-то в его мягком голосе подняло мурашки у меня на затылке.

– Давно я здесь не был. Кажется, тогда они ещё достраивали этот участок… Я постоянно приходил сюда, чтобы отдохнуть от суеты и людского гама… Да, я помню это место. Он нажал на определённый кирпич, и тот с громким щелчком провалился внутрь. Мистер Стаб упёрся и надавил всем своим весом на стену, и большая секция медленно повернулась внутрь на скрытых петлях.

Дальше была только тьма и тишина. Мистер Стаб резким жестом приказал Молли выйти вперёд, и она просунула свою освещённую руку в новый проём. Мы все столпились вокруг, чтобы посмотреть на то, что можно было увидеть, но мистеру Стабу не терпелось. Он взял Молли за плечо и подтолкнул её внутрь. Они двинулись вперёд во мрак, а мы с Девочкой-Цветочком последовали за ними. За кирпичной стеной находилась секретная комната.

Я стоял неподвижно, прямо у входа, удерживаемый тем, что я видел. Я почувствовал ужас, отвращение и жуткую злость. Моей первой мыслью было, что это похоже на жуткий кукольный домик. Комната была обставлена как старая Викторианская гостиная. Массивная мебель, толстый ковёр, стулья с жесткими спинками по обе стороны длинного обеденного стола с массивной скатертью, серебряным сервизом и подсвечниками. Даже портреты в рамках на стенах. В креслах по обе стороны длинного стола сидели мёртвые женщины, одетые по моде разных времён, все тела находились на разных стадиях разложения. Закрытая среда в какой-то степени сохранила их, но это только усилило ужас. Мёртвые женщины уставились друг на друга через стол. У некоторых были глаза, у некоторых нет. У некоторых были лица, у некоторых нет. Все они открыто демонстрировали свои смертельные раны, и их было так много… У некоторых были разрезаны передние части платьев, обнажая тела, которые были выпотрошены. Некоторые держали чайные чашки в своих когтистых руках, как будто все они присутствовали на каком-то отвратительном чаепитии.

– Привет, милые, – сказал мистер Резчик – Я дома.

Молли оглянулась на меня. – Я не знала об этом, Эдди, клянусь!

Я шагнул вперёд, чтобы встать между ней и мистером Резчиком. – Это ужасно! Назовите мне хоть одну причину, почему я не должен убить вас прямо сейчас!

– Скольких вы убили за все эти годы, молодой Друд? – сказал Резчик, даже не посмотрев на меня. Он медленно двигался вдоль линии трупов, слегка улыбаясь, проводя пальцами над склоненными головами, но не касаясь их. – Может ли комната такого размера вместить всех тех, кого вы подрезали? Я знаю; вы только выполняли приказы. То, что вы сделали, вы сделали, трезво выполняя свой долг; По крайней мере, я достаточно честен, чтобы находить удовольствие в том, что я делаю.

Он наклонился через серое плечо, чтобы заглянуть в иссушенное лицо. – Я храню тайники со своими жертвами по всему Лондону; где их никто никогда не найдет. Мне нравится навещать их и играть с ними… Мне нравится атмосфера и запах… Как будто возвращаешься домой.

Я посмотрел на Молли. Её лицо было напряжённым, но освещённая рука, которую она держала наперевес, оставалась неподвижной. – Что ты говорила? – пробормотал я. – О том, что монстры не всегда бывают монстрами?

– Я не знала, – сказала она. – Даже не подозревала…

– Вы ничего обо мне не знаете, – сказал мистер Резчик.

Он стоял у дальнего конца стола, высокий и гордый, как типичный Патриарх Викторианской эпохи, подбородок вздёрнут, в глазах ужасный блеск.

– Вы ничего не знаете о том, что побуждает меня делать то, что я делаю. Когда-то женщины очаровывали меня, а потом вызывали отвращение. Они обещают всё и не выполняют ничего, они лгут и обманывают. Я горжусь тем, что отомстил им, причинил им боль, как они причинили мне, и многое получил взамен… Но теперь единственная близость, которую я могу познать, – это близость с моими жертвами. Этот момент, когда их глаза встречаются с моими, этот маленький вздох, когда лезвие проникает внутрь… это всё, что мене доступно. Когда я только начинал, когда все называли меня Джеком, я и предположить не мог, что приобретённое мною бессмертие превратит меня в бессмертную машину убийства. Машину движимую желанием убивать и убивать, и никогда не знать покоя и отдыха. Я продолжаю и продолжаю жить в мире, который имеет для меня все меньше и меньше смысла, и всё, что мне остаётся, – это получать максимум удовольствия от своей бесконечной работы…

– Ты не можешь убить его, Эдди, – тихо сказала Молли. – Ты не можешь. Даже твоя броня не сможет исправить то, что он сделал с собой.

– А как же твоя магия? – спросил я.

– Не спрашивай меня об этом, Эдди. Он был моим другом. Он делал.., хорошие вещи, потому что я просила его об этом.

– Достаточно, чтобы компенсировать это? И все остальные тайники, о которых мы не знаем?

– Не спрашивай меня об этом. Не здесь.

Девушка-цветок грациозно порхала по комнате, наклоняясь над увядшими плечами, чтобы заглянуть в изуродованные лица, напевая себе под нос весёлую песенку.

– Вы не должны позволять этому докучать вам, дорогие. Всё живое уходит своими корнями в мёртвые вещи. Так уж устроен мир. Она засунула руку в платье и на мгновение нахмурилась, а когда снова вынула руку, на ней была куча семечек. Она ходила туда-сюда по обе стороны длинного стола, бросая семена в зияющие рты и пустые глазницы каждого трупа. – Пусть расцветает новая жизнь, – сказала она. – Это путь природы.

Мистер Стаб посмотрел на неё, и Девушка-цветок радостно улыбнулась ему в ответ, совершенно не устрашённая. И человек, которого целый город, охваченный ужасом, когда-то называл Джеком, медленно кивнул.

– Возможно, я вернусь в будущем, – сказал он. – Чтобы увидеть, какая странная новая жизнь расцвела здесь.

Я не стал убивать его. Работая агентом на передовой, вы узнаёте, что иногда приходится довольствоваться малыми победами.

Мистер Стаб запечатал своё укромное место, и мы двинулись дальше по канализации, пока наконец, не пришли к скрытым владениям “Манифеста Судьбы”, их подземному царству. Я проделал долгий путь в поисках достойного сопротивления недавно разоблачённой тирании моей семьи, и им лучше не разочаровывать меня. Мне нужно, чтобы они были теми, на кого я могу положиться в этом вероломно меняющемся мире. Они были нужны мне как оружие, которое я мог бы бросить в семью, предавшую меня. Входом служил огромный круглый портал из упрочнённой стали, установленный вровень со старой кирпичной стеной. Четверо весьма крупных, мускулистых мужчин стояли перед порталом, одетые в строгую чёрную униформу с неброской серебряной окантовкой, и держали нас под прицелом тяжёлого автоматического оружия, когда мы приближались.

– Холодное железо, – сказала Молли, указывая на портал. – Не пропускает магию. Они заботятся о безопасности.

Мистер Стаб громко фыркнул. – Потребуется нечто большее, чтобы не пустить меня, если я захочу войти.

– О, перестань быть таким бякой, – воскликнула Девушка-цветок, и мистер Стаб удивил всех нас отрывистым лающим смехом…

Я облачился в броню, когда мы подошли к вооружённым охранникам. Я ещё не был готов доверить “Манифесту Судьбы” тайну своей личности Шамана Бонда. Охранники были заметно впечатлены видом моей брони, сверкающей золотом во мраке, и быстро включили свои рации, чтобы получить указания от кого-то вышестоящего. То, что они услышали через свои наушники, явно произвело на них ещё большее впечатление, но они не смогли достаточно быстро открыть проход для меня. Я сделал вид, что так и должно быть и подошёл к ним, как будто бы я был в своём праве, и они отступили, вскинув оружие в приветствии. Все, кроме одного, который всё ещё преграждал путь, но не выглядел особенно счастливым… Он нервно улыбнулся моей безликой золотой маске, его глаза метались туда-сюда. Отсутствие глаз на маске вводит людей в заблуждение.

Охранник тяжело сглотнул. – Прошу прощения, сэр, сэр Друд, но… У нас есть приказ впустить вас и ведьму Молли Меткалф, но никто ничего не сказал о ваших спутниках… Возможно, они могли бы подождать здесь, пока вы…

– Нет, – сказал я. – Я так не думаю. Это Девушка-цветок и мистер Резчик. Расстраивайте их на свой страх и риск.

– Уйди с дороги, или я тебя прикончу, – сказал мистер Резчик своим самым холодным замогильным голосом. Наблюдающие охранники отступили ещё дальше, один из них стал попискивать… Охранник, стоявший перед нами, выглядел так, будто и сам не прочь пошуметь. Я жестом попросил его вести нас внутрь, и он отрывисто кивнул. Молли погасила свой колдовской огонь, и мы вчетвером вошли в секретную штаб-квартиру “Манифеста Судьбы” с таким видом, будто планировали прикупить это место. Конечно, Девушка-цветок должна была испортить момент, хихикнув. Короткий туннель вёл в обширное помещение, стены и высокий потолок которого были полностью покрыты сверкающей сталью. Предположительно, первоначально его добавили для защиты от последствий атомного взрыва, но теперь он служил, чтобы сдерживать магию. Неудивительно, что моя семья и не подозревала об их существовании. Невозможно было надеяться на способность воспринимать или отдалённо чувствовать сквозь такое количество холодного железа. Охранник провёл нас дальше по сверкающим стальным коридорам и комнатам, и всё вокруг броско сверкало защитой. Стояли стойки компьютеров и экраны мониторов, карты и часы, операционные столы и всевозможное новейшее коммуникационное оборудование. Это напомнило мне Оперативный Зал Друд, но в несколько меньшем масштабе. И повсюду были высокие и великолепные мужчины и женщины в чёрной униформе, сидящие за рабочими местами, толпящиеся вокруг столов или просто расхаживающие взад-вперёд с важными сообщениями. Все мужчины были идеальными образцами мужественности, светились здоровьем, жизненной энергией и целеустремленностью. Идеальные солдаты. Женщины были высокими и стройными, и так же хорошо вооружены, как и мужчины. Валькирии, женщины-войны. Все они почтительно кивали мне, когда я проходил мимо. Несколько её знакомых кивнули Молли. Никто из них даже не взглянул прямо на мистера Резчика или на Девушку-цветок. Я взглянул на Молли. Она не выглядела особо счастливой.

– Ты бывала здесь раньше? – тихо спросил я.

– Нет. Я никогда не была достаточно важной, чтобы меня сюда пригласили. И я должна сказать.., это не то, что я думала. Мне не нравится атмосфера этого места…

Гид вёл нас всё дальше и дальше, по бесконечным разветвлённым коридорам, провожая всё глубже и глубже в этот неожиданный лабиринт, расположенный глубоко под улицами Лондона. Стальной лабиринт с главой “Манифеста Судьбы” в его тайном сердце.

– Что ты знаешь об этом человеке, которого мы собираемся увидеть? – тихо спросил я Молли.

– Немного, – так же тихо ответила она. – Его зовут Трумэн. Никогда с ним не встречалась, и не знаю никого, кто бы встречался. Ты должен чувствовать себя польщённым, Эдди.

– О, я знаю, – сказал я. – Действительно. Ты даже не представляешь. Как ты вообще связалась с этими людьми?

– Меня завербовали четыре года назад, – сказала Молли. – Соломон Криг.

– О нём я слышал, – сказал я. – Голем с атомным мозгом, верно? Попытка объединить магию и науку для создания суперсолдата времён холодной войны. Смертоносный в своё время и легенда тех секретных войн, о которых общественность никогда не узнает; но, насколько я слышал, он уже отошёл от дел.

– Более десяти лет назад. – сказала Молли. Он больше не был нужен своим прежним хозяевам, но ему нельзя было позволять бесконтрольно разгуливать, поэтому его отправили сюда охранять бункер.

Говорят, что его заперли здесь, а потом сменили все комбинации на всякий случай. “Манифест Судьбы” нашёл его, когда они въехали, он всё ещё стоя на страже, и Трумэн взял его к себе и дал ему новую цель. У Голема с атомным мозгом новое дело и новая вера, и он готов умереть за Трумэна. Такую преданность нельзя купить.

– Так что теперь Соломон Криг бродит по потаённым местам мира, его тайным притонам и клубам, вербуя таких людей, как я, в союзники для своего нового дела. Он нашёл меня в “Волчьей Голове”. Он может быть очень убедительным… И вот он прямо перед нами, охраняет логово своего хозяина.

Наш солдат-проводник передал нас под опеку Соломона Крига с видимым облегчением и не без некоторой поспешности, едва успев быстро его поприветствовать, прежде чем поспешить обратно на свой пост у проходной. Я открыто изучал Крига. Легенда в своём роде, самое страшное секретное оружие, когда-либо созданное британской секретной службой. Английский Ассасин, Британский Бугимен: У Соломона Крига было много таких имён в прошлом. Но в Големе с атомным мозгом не было ничего романтического. По-своему он был почти таким же тревожащим, как и господин Резчик. Убийца без совести, без сострадания, и по мнению многих, без души. Величайший секретный агент из всех, потому что он готов сделать абсолютно всё, и он ни разу не усомнился в полученных приказах. Он являлся оружием террора, в самые напряжённые дни холодной войны, призванным до смерти запугать тех, против кого он выступал. Это была воистину холодная война. Тогда все совершали ужасные поступки.

Криг – чуть выше шести футов ростом, с чёрными волосами и бледной бесцветной кожей, которая устрашающе контрастирует с его чёрной униформой. Он мускулист, но не слишком. Его сила не в этом. Криг был высечен из глины, обрёл плоть с помощью древней магии, а затем его усилили имплантированными механизмами. Лучшая технология своего времени. Посередине его лба проходит длинный, глубокий шрам, который на старых фотографиях, которые я видел, обычно скрыт гримом.

Это выглядело так, будто они просто отпилили верхнюю часть его головы, вставили туда свой удивительный атомный мозг, а затем снова прикрутили верхнюю часть. В то время эстетика мало кого волновала. Просто стоя перед нами, спокойный и собранный, с бледным лицом, лишённым всяких эмоций, Криг выглядел опасным. Как свернувшаяся змея или крадущийся тигр, готовый напасть и убить в любой момент, без предупреждения. Стоило мне взглянуть на него, и я поверил во все ужасные истории, которые слышал о нём. Когда он наконец заговорил, его голос был резким шёпотом, безразличным и равнодушным.

– Эдвин Друд, – произнёс он, и услышать моё имя, произнесённое таким холодным голосом, было всё равно что стать свидетелем оглашения своего смертного приговора. – Это правильно, что ты пришёл к нам. Теперь, когда ты изгой. Ты понимаешь, что это такое – быть преданным теми, кому ты отдал свою жизнь. Ты должен познакомиться с мистером Трумэном. Он человек дальновидный и целеустремленный. Ты можешь ему доверять.