Текст книги "Человек с Золотым Торком (ЛП)"

Автор книги: Саймон Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

– Доброе утро, Молли. Хорошо спалось?

– Ты накачал меня наркотиками, ублюдок! Ты думал, я не замечу? И ты спал со мной в одной постели, после всей этой чепухи об одеялах на полу.

– Да, – осторожно сказал я. – Я спал в одной кровати с тобой. Акцент на слове – “спал”. Тебе нужно было хорошо выспаться, и мне тоже, так что я просто… немного помог.

Хмурый взгляд Молли стал ещё более зловещим, по-настоящему опасным. – Ты накачал меня наркотиками. Неужели ты думаешь, что после этого я смогу снова тебе доверять? Ты мог сделать со мной что угодно, пока я спала!

– Да, – Я мог бы. Но я этого не сделал. Тем не менее, не стоит принимать это близко к сердцу. Я был очень уставшим. Я уверен, что в следующий раз у меня получится лучше.

– Следующего раза не будет, маленькая коварная жаба, – сказала Молли. Но, возможно, в одном уголке её рта прятался намек на улыбку. Она убрала свой нож от моего горла и слезла с моей груди.

Я поднёс руку к горлу, а затем поморщился, когда кончики моих пальцев стали мокрыми от крови.

Молли громко фыркнула, вставая с кровати. – Не будь большим ребёнком. Ты порезался во время бритья. Я не думаю, что на этой барже где-нибудь есть душ, не так ли? Я чувствую себя грязнулей после сна в одежде.

– Никакого душа, – согласился я. – Но ты можешь нагреть воду на газовой плите, чтобы помыться.

Я приготовился встать с кровати и резко остановился; против воли я вскрикнул, потому что резкая боль пронзила моё плечо и левую руку. Было чертовски больно, когда я заставил себя сесть, прижимая левую руку к груди. Я попробовал медленно разогнуть её и снова вскрикнул, когда острая боль пронзила меня от плеча до кончиков пальцев. При сгибании локтя возникало ощущение, что кто-то воткнул отвёртку в сустав и повернул. Даже шевелить пальцами было больно. Я посмотрел на Молли, но она тут же покачала головой.

– Я тут ни при чем. Давай посмотрим на твоё плечо.

Я не мог самостоятельно снять рубашку. Было слишком больно. Молли пришлось помочь мне, расстегивая пуговицы, а затем закатать рубашку, не причиняя мне лишней боли. Я осторожно повернул голову, чтобы осмотреть своё левое плечо. Вокруг рубцовой ткани, оставшейся от зажившей раны от стрелы, кожа была опухшей и воспалённой. Молли наклонилась, чтобы посмотреть поближе, а затем удивительно нежными пальцами надавила на кожу то тут, то там. Я зашипел от боли, и она медленно кивнула.

– Ты был ранен вчера, во время боя в изоляторе?

– Нет, – Я был в своём доспехе. Мне не причинят вреда, пока я в своём доспехе.

– Стрела эльфийского лорда прошла насквозь, – сказала Молли, задумчиво изучая шрам.

– Да, но это было… крайне необычно. И я уже использовал медикаменты, чтобы залечить рану.

– Похоже, ты не слишком хорошо с этим справился, – сказала Молли. Она отступила назад и прочертила в воздухе серию сложных символов, светящиеся дорожки следовали за кончиками её пальцев, оставляя после себя инопланетные символы, мерцающие между нами. Молли некоторое время молча изучала их, а затем посмотрела на меня, когда символы исчезли. Мне не понравилось выражение её лица.

– Благодарю за проявленный интерес, – сказал я, стараясь сгладить ситуацию. – Но если ты собираешься предложить операцию с помощью твоего ножа, я, пожалуй, откажусь.

– Ты мне не нужен как калека, – сказала она. – К сожалению, я ничем не могу тебе помочь. Первоначальная рана зажила, но, похоже, стрела эльфа оставила что-то после того, как ты её извлёк. Это не яд. С ним я бы могла справиться. Но в твоём теле есть что-то, чего там быть не должно. Я не могу сказать, что это такое, но оно распространяется.

Я медленно кивнул. – Стрела прибыла из другого измерения, – сказал я. – Только так он мог пробить мою броню. Я уже видел это вещество однажды, в лаборатории Оружейника. Он назвал это странной материей.

– Подходящее название, – сказала Молли. – Моя магия может обнаружить её, но не повлиять на неё. Всё, что я могу сказать тебе наверняка, это то, что у твоего организма нет никакой защиты от этого. Сейчас всё плохо, и дальше будет только хуже.

– Скажи это, – сказал я. – Просто скажи это.

– Мне жаль, Эдди. Эта странная материя пожирает тебя заживо, дюйм за дюймом, и у меня нет ни малейшего представления о том, как это остановить.

– Как долго? – ошеломлённо спросил я.

– Максимум три-четыре дня.

– А после этого?

– После не будет ничего… Прости, Эдди.

Я сидел на краю кровати и думал. Пока я не чувствовал ничего особенного. – Я думал, у меня будет больше времени, – сказал я наконец. – Чтобы сделать всё то, что мне нужно сделать. Но я полагаю… это просто ещё один ультиматум. И я могу уложиться в установленный срок. Помоги мне надеть рубашку.

Нам потребовалось время, чтобы засунуть мою левую руку обратно в рукав рубашки, и я издал ещё несколько звуков, даже сквозь стиснутые зубы. Я сидел молча, пока она застёгивала пуговицы. Я тяжело дышал и чувствовал, как холодный пот выступает на моём лице. Но всё это время я напряжённо думал. Три дня, максимум четыре. Единственными людьми, которые могли бы мне помочь, были врачи в Холле. И, возможно, Оружейник. Дядя Джек. Всё, что я знал о странном веществе, это то, что он мне рассказал. Что оно прибыло откуда-то извне, что оно обладает определёнными полезными свойствами, которые никто не понимает, и что оно не следует ни одному из наших правил. Но даже если бы я вернулся в Поместье и сдался, бабушка приказала бы убить меня на месте.

Больше, чем когда-либо, мне нужны были ответы. Информация. Возможность выбора. И единственные, у кого они могли быть… это другие изгои.

Молли застегнула мне воротник и вытерла пот с моего лица своим носовым платком. Я кивнул в знак благодарности. Я не привык чтобы мне помогали. Я не привык испытывать боль. Единственный способ серьёзно повредить Друду – это застать его вне доспеха, а нас очень трудно застать врасплох. Мне не было по-настоящему больно с тех пор, как я был подростком. Боль и слабость были для меня чем-то новым, и я их ненавидел. Молли заметила кое-что из этого на моем лице и мимолётно улыбнулась.

– Добро пожаловать в наш мир. Что ты собираешься делать теперь, Эдди?

Я осторожно встал. Моя левая рука свисала вдоль тела, она не беспокоила, пока я не пытался ею воспользоваться. Мне нужно было вставать и двигаться, что-то делать… – С кем из изгоев стоит поговорить? Кто, может быть осведомлён обо мне и моей семье?

– Это, должно быть, Стрэндж Джон, – сразу же ответила Молли. – Я никогда не могла добиться от него многого, но я уверена, что он знает важные вещи.

– Он далеко отсюда?

– Две поездки на поезде.

– Забудь об этом. Вызови очередной пространственный портал.

– Я не уверена, что это разумно, – осторожно сказала Молли. – Они используются только в чрезвычайных ситуациях. Они забирают у меня много энергии.

– Может ли кто-нибудь отследить нас через портал, когда мы уйдём?

– Нет. Но кто-нибудь может обнаружить подобного рода магию, и явиться сюда, чтобы взглянуть.

– Пусть, – сказал я. – Это не имеет значения. Я сомневаюсь, что вернусь сюда снова. Мы больше не можем позволить себе открыто путешествовать по Лондону. К этому времени и моя семья, и “Манифест Судьбы” наводнили город агентами, разыскивающими нас. Расскажи мне об этом… Странном Джоне.

– Он обитает во Флитвике, – сказала Молли, не глядя мне прямо в глаза.

– Милый маленький пригородный городок немного в стороне от Лондона.

– Ты что-то не договариваешь…

– Я многого тебе не рассказываю. Но это… ты должен увидеть это сам, Эдди.

– Хорошо, – сказал я. – Пойдём.

Портал привёл нас в небольшой городок на гребне травянистого холма, откуда открывался вид на старинную усадьбу в Георгианском стиле, расположенную на собственной просторной территории. Под ярко-голубым небом весело пели птицы, а воздух раннего утра был свежими и чистым. Всё как на открытке, за исключением высокой каменной стены, окружающей территорию поместья, увенчанной железными шипами и спиралью колючей проволоки. Единственный путь внутрь лежал через массивные железные ворота, достаточно тяжёлые, чтобы остановить танк. Заглядывая за высокие стены, я мог разглядеть людей, прогуливающихся по территории. Всё очень мирно. Но даже издалека особняк имел суровый и неприветливый вид, и было что-то, неправильное в людях на территории… Что-то в том, как они двигались, медленно и бесцельно, не взаимодействуя друг с другом. Я посмотрел на Молли.

– Хорошо, – сказал я. – Выкладывай. В какое место ты меня привела?

– Это “Счастливые Земли”, – спокойно сказала Молли. – Убежище строгого режима для невменяемых преступников. Местные жители называют это “Счастливое Оцепенение”.

– И наш изгой там? Он что, сумасшедший?

– И да, и нет, – ответила Молли. – Тебе придётся убедиться самому. Как ни странно, положение Джона здесь… сложное.

Мы спускались с холма, поскальзываясь на траве, ещё влажной от утренней росы, направляясь к дому для умалишенных преступников. Внезапно массивные железные ворота перестали казаться достаточно массивными. Я с сомнением изучал особняк, пока возвышающиеся каменные стены не скрыли его из виду. Я никогда раньше не был в сумасшедшем доме. Я не знал, чего ожидать. Когда Друды основательно сходят с ума, – мы их убиваем. Мы должны. Броня делает их слишком опасными. Например, Арнольд Друд – Кровавый человек. Не могу поверить, что этому ублюдку удавалось так долго нас дурачить. Мы с Молли достигли подножия холма, и я последовал за Молли, когда она направилась ко входу. Я сознательно не спешил. Просто Молли знала дорогу.

– Итак, – сказал я. – Душевнобольные преступники. Мы говорим о… убийцах с топорами и тому подобном?

– По меньшей мере, – весело сказала Молли. – Но не стоит беспокоиться; Я уверена, что они сделают так, чтобы ты чувствовал себя как дома.

Мы остановились перед железными воротами, которые вблизи казались ещё больше. Они выглядели так, словно были отлиты одним куском, с такими толстыми прутьями, что за них нельзя было ухватиться рукой. Их дизайн был строгим и чисто функциональным. Они служили для того, чтобы держать заключенных внутри, не более того. Молли нажала кнопку вызова, вмонтированную в толстый каменный столб рядом с воротами, и после продолжительной паузы к нам подошёл грузный мужчина в белой больничной одежде и подозрительно посмотрел на нас через ворота. На кожаном поясе вокруг его толстой талии висели: рация, перцовый баллончик и длинная, тяжёлая резиновая дубинка.

– Привет, Джордж, – поприветствовала его Молли. – Помнишь меня? Я здесь, чтобы снова увидеть своего дядю Джона. Джон Стэплтон.

– Вы знаете процедуру, Молли, – сказал Джордж удивительно мягким и приятным голосом. – Вы должны предъявить мне подписанный и датированный пропуск от администрации больницы.

– О, конечно, – сказала Молли. Она подняла перед ним пустую руку, и он наклонился вперёд, чтобы рассмотреть её поближе, его губы медленно шевелились, когда он читал детали на несуществующем пропуске. Наконец он кивнул, и Молли быстро опустила руку. Джордж открыл электронный замок с другой стороны ворот, и послышался звук отодвигаемых тяжёлых металлических засовов. Ворота плавно распахнулись, на скрытой гидравлике, и Молли прошла вперёд на территорию парка. Позади нас ворота захлопнулись, заперев нас вместе с заключёнными.

– Мне позвонить в Особняк, чтобы вас проводили? – спросил Джордж, положив руки на пояс рядом с перцовым баллончиком и дубинкой.

– Нет, всё в порядке, Джордж, – сказала Молли. – Я знаю дорогу.

Должно быть, я выглядел слегка обеспокоенным, потому что Джордж ободряюще улыбнулся мне. – Первый визит? Не волнуйтесь. Никто из пациентов вас не побеспокоит. Просто не сходите с пути, и с вами ничего не случится.

Мы пошли по широкой гравийной дорожке. – Что это было с пустой рукой? – тихо спросил я.

– Базовое заклинание иллюзии, – бодро ответила Молли. – Позволяет людям видеть то, что они ожидают увидеть.

– Дядя Джон, – сказал я с ударением. – И ты знала имя охранника. Ты, случайно, не постоянный посетитель?

– В точку, Шерлок. Я случайно узнала, кто такой на самом деле Стрэндж Джон, и с тех пор держу это в тайне. Я надеялась, что с его помощью смогу накопать полезный компромат на вашу семью. Какой-нибудь секретный кусочек инсайдерской информации, который я могла бы использовать как оружие.

– И?

Она бросила на меня короткий взгляд, выражение её лица не поддавалось прочтению. – Подожди, пока не встретишься с ним. Тогда ты поймёшь.

По обе стороны от дорожки простирались широкие зелёные лужайки, подстриженные и обработанные с точностью до дюйма. Пациенты в халатах, с растрёпанными волосами и пустыми глазами, апатично бродили взад-вперёд, дыша воздухом. Группа скучающих охранников в больничных белых одеждах наслаждалась перекуром у декоративного фонтана. Некоторые пациенты что-то бормотали себе под нос.

Некоторые просто издавали звуки. Никто из них не был похож на убийцу с топором. И никто даже не взглянул на нас с Молли; они были погружены в свои личные миры. Когда мы с Молли приблизились к центральному зданию, я понял, что все окна зарешечены, а массивные металлические ставни в любой момент готовы встать на место. Поворотные наружные камеры отслеживали наш подход. Главная дверь выглядела весьма прочной и она была закрыта. Молли наклонилась к электронному замку, вмонтированному в столб у двери, и набрала четыре цифры.

– Можно подумать, им лень время от времени менять числа, – быстро сказала она. – Или хотя бы придумать достойную комбинацию. Сколько я сюда хожу, это всё тоже: 4321. Чтобы персоналу было легко вспомнить её в экстренных случаях. Любой может догадаться! Или, по крайней мере, любой человек у которого все шарики на месте. Я бы написала строгое письмо руководству больницы, но как знать… возможно, когда-нибудь мне придётся проникнуть сюда. Или вырваться.

Дверь распахнулась, открывая уютную прихожую. Качественное ковровое покрытие, удобная мебель, мемориальные доски и благодарственные грамоты на стенах. Единственным недостатком было то, что администратор сидела в своей маленькой кабинке за толстым армированным стеклом. Она была средних лет, матрона в вездесущей больничной белой одежде, с лёгкой, приветливой улыбкой. Молли улыбнулась и фамильярно кивнула в ответ, а администратор через узкую щель в стекле протянула нам для подписи гостевую книгу. После секундного колебания я написал: Мистер и Миссис Джонс.

– О, как мило, – весело прокомментировала секретарь. – Это меняет ситуацию по сравнению со всеми нашими Смитами. Большинство людей не заботятся о том, чтобы использовать свои настоящие имена, когда они посещают родню. На случай, если кто-то узнает, что в семье есть каннибал. Хотя, конечно, мы всегда очень осторожны в таких вещах. Рада снова видеть тебя, Молли. Большинство людей не любят приходить в такие места. У нас здесь плохие парни: детоубийцы, серийные насильники, живодёры… Все пациенты, которые никому не нужны или с которыми никто не может справиться. На прошлой неделе здесь был Дорсетский потрошитель. Кроткий, как ягнёнок, никаких проблем.

– Мы здесь, чтобы увидеть моего дядю Джона, – напомнила Молли, прервав потенциально бесконечный монолог. – Джон Стэплтон?

– Конечно, дорогая. Стрэндж Джон, как мы его называем. С ним никогда не бывает проблем, благослови его господь. Не знаю, что он сделал, чтобы его отправили в такое место, это было ещё до меня, но, должно быть, всё было очень плохо, потому что при всём его хорошем поведении никогда не было разговоров о переводе его в менее охраняемое учреждение. Милые, помните: всегда будьте начеку. Многие пациенты этого учреждения – последнее, что видели посетители… Устраивайтесь поудобнее, а я вызову сопровождающего, чтобы он проводил вас на верхний этаж.

Молли растянулась в удобном кресле, но мне не хотелось сидеть. Это было не самое уютное место, при всех его удобствах. Я заглянул через открытую дверь в прилегающую палату, где пациенты в халатах просто сидели. Это было не то, чего я ожидал. Никаких грозных фигур в смирительных рубашках, никаких мускулистых охранников, готовых выбить всю дурь из любого, кто плохо себя ведёт. Вместо этого просто собрание очень обычных на вид людей, сидящих в креслах, листающих газеты и журналы или смотрящих утренние телешоу. Единственная дежурная медсестра сидела позади и разгадывала кроссворд “Таймс”. Молли придвинулась ко мне, и я невольно слегка подпрыгнул.

– В наши дни всё делается с добротой, – тихо сказала она. – Химическая дубинка. Все они под наркотиками, поэтому не будут доставлять неприятностей и не станут возражать. Это намного дешевле, чем ограничители. Хотя на всякий случай, как можно заметить, – здесь повсюду установлены камеры наблюдения. По-настоящему проблемных пациентов содержат подальше от посторонних глаз, чтобы не расстраивать посетителей.

– Правильно, – сказал наш сопровождающий, внезапно появившись рядом с нами. Ещё один мускулистый мужчина в больничной белой одежде, на этот раз с бритой головой и самодовольной ухмылкой на лице.

Одну руку он держал на поясе, рядом с дубинкой. Он не предложил пожать руку. – Привет; я Томми. Спрашивайте меня о чём угодно. Кажется, я здесь уже целую вечность. Это хорошие деньги, много отгулов, и большую часть времени работа не требует особых усилий. Сейчас почти никаких волнений. Чудеса современной науки; улучшение жизни с помощью химии.

– Он заглянул через дверь в гостиную и откровенно усмехнулся. – Посмотрите на них. Вы можете поджечь их тапочки, и они ничего не заметят. Как сказала ваша миссис, мы держим настоящих зверей внизу, в Медвежьей яме.

– Он снова усмехнулся и посмотрел в сторону Молли. – Нам пришлось несколько раз спускать туда вашего дядю Джона, когда он только прибыл сюда. После этого он больше не доставлял нам проблем.

– Как он? – спросила Молли. – У моего дяди сегодня один из его хороших дней?

Томми слегка пожал плечами. – С ним трудно сказать. Пока он ведёт себя хорошо, это всё, что меня волнует. – Он снова усмехнулся, на этот раз глядя на меня.

– Странный Джон – так мы его называем. Он действительно не совсем здоров, бедняга. Первый визит, да? Не ожидайте слишком многого от старика. Мы даём ему успокоительное, чтобы он не дурил. У многих из них беспокойные ноги…

– Приятно знать, что вы так хорошо заботитесь о моём дяде, – сказала Молли. – Я должна обязательно дать вам кое-что перед отъездом…

Томми улыбнулся и кивнул, дурак.

Они с Молли ещё немного поговорили, но я перестал слушать. Я использовал Зрение, которое давал мне Торк, чтобы увидеть вестибюль таким, каким он был на самом деле, скрытый от взгляда простых смертных. Повсюду были демоны, они бегали по потолку, цеплялись за стены и катались на спинах пациентов. Демоны не вызывают безумия, но они наслаждаются страданиями, которые оно вызывает. Некоторые из демонов растолстели и раздулись, как паразиты обожравшиеся крови. Приземистое чёрное насекомое сидело на корточках у ног санитарки, как верный питомец, ожидающий лакомства. Некоторые из демонов поняли, что я могу их видеть. Они беспокойно шевелились, вонзая острые когти – крючья в спины и плечи пациентов, давая понять, что не отдадут своих жертв без боя. Я хотел убить каждого демона в комнате, оторвать их от жертв, почувствовать, как их черепные коробки ломаются и рассыпаются под моими золотыми кулаками, но я не мог рисковать, устраивая представление. Мне нужно было увидеть Странного Джона. Мне нужно было знать то, что знал он.

Я повернулся спиной к комнате и деактивировал “Зрение”. Есть причина, по которой я не использую его слишком часто. Если бы мы все могли видеть мир таким, какой он есть на самом деле, все время, мы не смогли бы вынести его, жить в нём. Даже Друды. Невежество может быть блаженством.

Я вернулся к Молли, которая сразу почувствовала моё нетерпение. Она перестала выпытывать у охранника информацию и сказала, что хотела бы увидеть своего дядю. Томми пожал плечами и повёл нас к лифтам. И всё это время я думал: “Три дня, максимум четыре”. Часть меня хотела рыдать, топать ногами и кричать: “Нечестно!” Но когда моя жизнь была справедливой? Я не мог позволить себе поддаться истерике. Приходилось сохранять спокойствие и сосредоточенность. Возможно, в конце концов, всё, что мне останется, – это пойти на смерть, сражаться и забрать с собой как можно больше своих врагов. Если так, то мне не терпелось начать.

Томми повёл нас на верхний этаж. Лифт был оснащён собственным кодовым замком. Я незаметно заглянул через плечо Томми, когда он вводил комбинацию. Конечно, это было число: 4321. Группа решительных бойскаутов может проникнуть в это место. В наши дни, наверное, можно получить значок.

– Почему Странный Джон? – резко спросил я. – Что в нём такого… странного?

Томми хихикнул. Я уже начал уставать от этого звука. – Потому что он разговаривает с теми, кого там нет, и часто не хочет говорить с теми, кто там есть. Он видит то, что не видит никто другой, и мелет об этом всякую чушь, если вы ему позволите. Он живет в своём собственном мире. Раньше у него были страшные кошмары, пока мы не увеличили дозировку лекарств. Хотя, по правде говоря, он никогда не был психопатом; съедает всю свою еду и никогда не суетится, принимая таблетки. Это лучший тип пациента в таком месте, как это.

Он провёл нас до конца коридора. Его стены были выкрашены в бледные пастельные тона, чтобы не перевозбуждать пациентов. Чувствительные к движению камеры следили за нами всю дорогу. Дверь в комнату Странного Джона была полуоткрыта. Томми посторонился и жестом пригласил Молли и меня войти.

– Если возникнут проблемы, прямо у двери есть большая красная тревожная кнопка. Нажмите, и я прибегу. Не бойтесь использовать её. Не так давно у нас была медсестра, которая позволила парню подойти к ней слишком близко, и он отгрыз ей половину лица, прежде чем мы смогли его оттащить.

После этого мы выбили из него всё дерьмо, но ей это не помогло. Она так и не вернулась. Не могу её винить! Слышал, что она получила очень приличную компенсацию. Помните: как бы хорошо и мило они к вам ни относились, вы не можете доверять никому из них. Они все больные, злобные ублюдки, иначе их бы здесь не было. Не обижайтесь, Молли. Желаю вам хорошо провести время с вашим дядей Джоном.

Он ушёл, а мы с Молли посмотрели друг на друга. – Весёлый малый, – сказала она.

– Я так и подумал.

– Я должна не забыть устроить ему ужасающе жестокий случай обострения геморроя, перед отбытием.

– Я бы так и сделал. Может, нам войти?

Мы вошли. Комната произвела довольно приятное впечатление. Умиротворяющие цвета на стенах, удобная кровать и простая мебель, очевидно, привинченная к полу. Несколько книг на полке, цветы в вазах и телевизор в одном углу; выключенный. Пациент спокойно сидел в кресле у окна и смотрел на улицу сквозь решётку. Хрупкий старик в выцветшем халате. Он не оглянулся, когда мы вошли, и никак не отреагировал, когда мы подошли к нему. Я быстро проверил его с помощью “Зрения”. На нём не было ни одного демона, но на его горле был золотой обруч. Он был Друдом, всё верно. Я придвинулся, чтобы хорошенько рассмотреть его лицо, и тут же, задохнулся и уставился на него с открытым ртом.

– Что? – отреагировала Молли. – Что такое? Ты узнал его?

– Да, чёрт подери, – сказал я. – Его зовут не Джон. Это Уильям Доминик Друд. И он не изгой; он числится пропавшим без вести. Семья искала его много лет. Он был главным библиотекарем в Холле. Один из наших лучших научных сотрудников. Однажды он просто… исчез, и больше его не видели.

И поверь мне, мы все очень старались его найти. Он знал всё о Семье и Холле, секреты, которые мы не могли позволить знать никому за пределами семьи. Но мы так и не нашли его. Его исчезновение – одна из великих неразгаданных тайн моей семьи. И все эти годы он был… здесь?

Я замер и резко посмотрел на камеру наблюдения в дальнем углу комнаты.

– Всё в порядке, – быстро сказала Молли. – Я набросила на неё своё заклинание иллюзии, как только мы вошли сюда. Они увидят только то, что ожидают увидеть, и ничего больше. Но это ненадолго. Так что, поговори с этим человеком. Обращайся к нему по имени! Я перепробовала всё, что смогла придумать, но так и не добилась от него больше десятка слов. Посмотрим, может быть, тебе повезёт больше! Но сделай это быстро. Время не на нашей стороне.

– Я знаю, – сказал я. – Поверь мне, я знаю.

Я присел на корточки рядом с креслом Странного Джона. Так было легче думать о нём, в основном из-за тревожного выражения его глаз. Что бы он ни видел из своего окна, я был почти уверен, что не увижу этого, если выгляну наружу. Если бы даже захотел…

– Уильям? – сказал я. – Уильям Доминик Друд. Вы меня слышите?

Он даже не оглянулся. Грустное, потерянное выражение его лица не изменилось ни на секунду.

– Попробуй показать ему свой Торк, – неожиданно предложила Молли. – Чтобы его Торкнуло.

Правой рукой я расстегнул верхние пуговицы рубашки и обнажил золотой обруч на шее. Я взял Странно Джона за подбородок рукой и мягко, но твёрдо повернул его лицо, чтобы он посмотрел на меня.

– Послушайте меня, Уильям. Я Эдвин Друд, послан найти вас. Посмотрите на мой Торк. Вы помните меня? Когда я был ребёнком, я постоянно ходил в библиотеку.

Он посмотрел на Торк, и тут же очнулся. Это было жутко, даже шокирующе, видеть, как совершенно новая личность вливается в его лицо, как вода в стакан. Он выглядел проницательным и умным, и ни в малейшей степени не был сумасшедшим или одурманенным наркотиками. Он вскочил с кресла и отступил от меня, вытянув руки, как бы отгоняя меня.

– Это всё? – сказал он. – Вы пришли, чтобы убить меня, наконец, ради семьи?

– Нет, нет! – быстро сказал я. – Я не желаю вам зла. Я здесь не ради семьи. Меня объявили изгоем, и я не знаю почему. Я надеялся, что у вас есть ответы или хотя бы совет.

Он почти сразу же успокоился и вернулся, чтобы опуститься в кресло. – Итак, – сказал он наконец. – Эдди Друд. Конечно, я помню тебя. Вечно донимающий меня вопросами, обо всём выспрашивающий; берёт книги и никогда их не возвращает. Лучший ученик, который у меня когда-либо был. А теперь ты – изгой в компании печально известной Молли Меткалф. Без обид, моя дорогая.

– Всё в порядке! – сказала Молли. – Вы помните, как я приходила сюда раньше?

– Боюсь, что нет. Я больше не… часто выхожу в свет. Только при крайней необходимости. Был разговор о том, чтобы перевести меня отсюда. Вскоре я положил этому конец…

– Но почему? – спросил я. – Что вы делаете здесь, в таком месте? Что с вами случилось?

Он печально посмотрел на меня. – Я могу видеть призраков всех, кого ты когда-либо убил, Эдди. Их так много… И есть что-то внутри тебя, что-то другое… Я так ясно вижу в эти дни, хочу я этого или нет.

– Он посмотрел на Молли, присевшую на корточки по другую сторону его кресла. – И вы заключили так много неудачных сделок, чтобы получить желаемую власть. Чтобы отомстить за своих несчастных родителей. Я вижу цепи, которые висят вокруг тебя, отягощая тебя. Так много тяжести для такого молодого человека… – Он снова выглянул в окно, чтобы больше не смотреть ни на Молли, ни на меня.

– Что вы видите там, – снаружи? – спросил я.

– Всевозможные виды из всевозможных измерений, которые пересекаются с этим. Я вижу лес цветов, поющих в ужасных гармониях. Я вижу огромные каменные соты, высотой в тысячу футов, с людьми, которые вползают и вылезают из каменных ячеек и снуют по стенам, как насекомые. Я вижу башни из чистого света, и водопады крови, и кладбище, где они встают из своих могил, чтобы танцевать в лунном свете.

Я посмотрел на Молли. – Ты думаешь, он действительно видит это?

– Кто знает? – сказала Молли. – Он твоя семья.

Странный Джон пристально посмотрел на меня. – Итак; теперь ты изгой. Что ты сделал, Эдди?

– Я не знаю! Я надеялся, что вы могли бы…

– Ты пришёл сюда не за помощью, – сказал Странный Джон. – Ты пришёл сюда в поисках безопасности, как и я. Я притворился сумасшедшим, чтобы попасть в это место. Подделал симптомы, подделал все документы. Я был очень убедителен. Здесь я в безопасности. Я не заперт внутри, это семья заперта снаружи. Они никогда не найдут меня здесь. Они хотят моей смерти, ты знаешь. Или, по крайней мере, некоторые из них. Из-за того, что я знаю. Что я узнал…

– Я собираюсь низвергнуть семью, – сказал я. – Разорвать их власть над миром. Вы поможете?

– Нет! – сказал Странный Джон, внезапно стукнув своими хрупкими кулаками по ручкам кресла. – Этого недостаточно! Семья должна быть уничтожена, истреблена, до последнего из нас. Включая тебя и меня. Мы должны умереть. Семья Друдов – мерзкая, злая, совершенно развращённая – коррумпированная. Из-за того, что мы сделали, и из-за того, кем мы все являемся… Такой грех не может быть прощён. Только смерть может искупить эти преступления… Он схватил мою руку в болезненно крепкую хватку. – Они всё ещё до сих пор ищут меня?

– Да. Конечно. Вы очень важны для семьи.

– Они ищут меня из-за того, что я знаю. Он отпустил мою руку и снова уставился в окно. – Они никогда не перестанут меня искать.

– Что это? – спросила Молли. – Что вы знаете?

– Их агенты могут быть где угодно, – лукаво сказал Странный Джон. – Посетители, пациенты, охранники. Но они никогда не найдут Уильяма Друда, потому что его здесь нет. Здесь только Странный Джон. Я прячусь в нём, так глубоко, что никто не может меня увидеть… Но вы здесь. Если вы нашли меня, то и они смогут! Тогда он по-настоящему разволновался, мотая своей костлявой головой из стороны в сторону. Нам с Молли потребовалось некоторое время, чтобы успокоить его, мы успокаивали и утешали, словно маленького ребенка после кошмара.

– Почему семья так сильно хочет найти вас? – сказал я. – Что вы знаете?

– Я не знаю, – жалобно пробормотал Странный Джон. – Я не помню. Я заставил себя забыть, видите ли. Я должен был. Это был единственный способ оставаться в здравом уме… Я кое-что узнал; Я знаю это. Я прочитал книгу, которую не должен был читать, очень старую книгу, и она раскрыла мне нечто ужасное о семье. О том, кто мы есть на самом деле.

– Я знаю, – сказал я. – Для меня тоже было шоком узнать, что мы – тайные хозяева мира.

– Не это, – презрительно сказал Странный Джон. – Кого это волнует? Я мог бы с этим жить… Нет, это было гораздо хуже… Иногда мне снится, что я снова в Холле. Я вхожу в Святилище и стою перед Сердцем… а потом я просыпаюсь с криком. Есть что-то, чего я не помню, что-то, чего я не должен помнить, потому что это слишком ужасно, слишком страшно, чтобы вынести. Тайна в сердце Друд… Я покинул Холл. Я бежал, бежал и бежал, и наконец пришёл сюда. Здесь я в безопасности. В безопасности от всего и всех; даже от себя. Я больше не знаю, что происходит в мире, и мне всё равно. Знание не приносит счастья.