Текст книги "Человек с Золотым Торком (ЛП)"

Автор книги: Саймон Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

Внизу лестницы нам пришлось приложить ладони к электронному сканеру, прежде чем нас пропустили в большой схрон, где находилась семейный Центр Управления. Сержант-ат-Армс провёл меня внутрь, а затем настоял, чтобы я оставался на месте у двери, пока он пойдёт сообщить Матриарху о моём прибытии. Я скрестил руки на груди, усмехнулся ему вслед, но не стал настаивать. Рядом с дверью на корточках сидела горгона, опустив голову, завернувшись в кожистые крылья, как в окутывающий плащ. Она выглядела так, как будто спала, но я знал, что это не так, хотя несколько её змей в шутку пытались храпеть. Если войти в Центр Управления, не соблюдая точных правил-процедуры, горгона откроет глаза и посмотрит на вас, и тогда семья получит ещё одну удивленную статую для заднего сада.

Центр Управления представляет собой огромную аудиторию, высеченную в монолитной скале. Здесь мы видим всё, или, по крайней мере, всё, что имеет значение. Все четыре стены покрывали самые современные экраны, на которых отображались все страны мира, а маленькие огоньки мигали, указывая на города и другие места, где работали члены семьи. Зелёный свет означал успешно выполненную миссию, синий – определённых лиц, находящихся в семейном списке, а фиолетовый иногда означал крупную ошибку и столь же крупную операцию по её сокрытию. Потенциально проблемные места маркировались жёлтыми огнями, текущие угрозы – красными. В мире было чертовски много жёлтого и красного, и по сравнению с тем, что было десять лет назад, красного было гораздо больше, чем жёлтого.

Проклятье, даже в Литве был красный свет.

Семья сидела длинными рядами, сосредоточившись на своей работе, несмотря на суету вокруг. Десятки провидцев поглаживали хрустальные шары или заглядывали в провидческие бассейны, изучая мировые проблемы издалека и тихонько бормоча свои выводы в гарнитуры связи. Техники работали за своими компьютерами, выводя полезные данные, их пальцы бегали по клавиатурам с невероятной скоростью. Агенты могут работать на передовой, в одиночку, но каждому из нас помогают сотни сотрудников. И не только в Центре Управления. Эксперты по поиску информации постоянно работают в отделе новостей (обычно те, кто работает по восемь часов в этой дыре без окон, называют её Ямой…), просеивая все мировые СМИ и сверяя официальную версию с горой информации, которая ежедневно поступает от нашей всемирной сети шпионов и информаторов.

Семья полагается на этих преданных своему делу исследователей, которые выявляют возникающие проблемы до того, как они выйдут из-под контроля, а также отслеживают определённых людей, которым нравится думать, что они могут бродить по миру, не оставляя следов. Эти исследователи могли бы точно сказать вам, где найти иголку в стоге сена, и довольно точно угадать, в какую сторону она будет направлена. Они знают о мире всё, что только можно знать, кроме того, каково это – жить в нём. Они слишком ценны, чтобы позволить им покинуть Холл. В любой момент времени сотни Друдов работают в горячих точках по всему миру. И работают они в одиночку, потому что агентов на местах нельзя дистанционно контролировать. Их Торки скрывают их от нас, а также от наших врагов. Вот почему только самые доверенные члены семьи могут стать полевыми агентами. И почему меня всегда держат на коротком поводке. Военному отделу приходится ждать, пока полевые агенты сообщают о себе традиционными способами, часто во время передвижения, а затем предоставлять им как можно больше информации и поддержки. Каждого агента поддерживают тысячи исследователей, консультантов, экспертов в более заумных областях науки и магии, а также круглосуточно работающий штат связистов.

Полевые агенты собирают информацию, разряжают обстановку, оперативно действуют в случае необходимости. (Мы предпочитаем спокойно работать, исподтишка, но семья никогда не стеснялась пачкать руки). Однако каждый из нас знает, что именно поддержка людей в Поместье делает нашу работу возможной. Семья возвела удалённое наблюдение во всех его формах в ранг искусства. И поскольку мы всегда рассматривали науку и магию как две стороны одной и той же полезной медали, мы прилагаем все усилия, чтобы оставаться в авангарде всех последних достижений. На самом деле, наши исследовательские лаборатории работают безостановочно, неустанно, ради уверенности, что мы всегда на шаг впереди. Мы создаём оружие и средства защиты от него, о существовании которых большая часть мира ещё даже не мечтает. Мы используем всё, что нам нужно, чтобы хранить мир в безопасности.

Я был удивлён и немного встревожен, увидев множество красных точек; предупреждения об основных угрозах ещё не были сведены к какой-либо конкретной стране, группе или отдельному лицу. И когда я говорю – серьёзная угроза, я имею в виду явную, реальную опасность для мира. Я никогда не думал, что Центр Управления может быть таким оживлённым, с людьми, столпившимися вокруг каждого дисплея, каждого компьютера, каждого заваленного бумагами стола.

Слышался общий шёпот, журчание голосов, как будто люди находились в церкви. (Громкая речь не приветствуется; она порождает волнение.) Посыльные постоянно вбегали и выбегали, доставляя записи, отчёты и жизненно важные новости. И чайники. В семье принято пить чай. С пирожными с начинкой.

Никто даже не взглянул в мою сторону.

Матриарх сидела за головным – командным столом, с жесткой спиной и спокойным вниманием, как всегда, изучая бесконечную череду срочных отчётов, которые ей передавали. На некоторых она ставила свои инициалы, одобряя то или иное действие; другие она отправила обратно для уточнения деталей. Посыльные стояли в очереди, ожидая возможности подсунуть ей бумагу или доверительно пошептаться, а затем спешили с новыми инструкциями. Матриарх никогда не позволяла себе выглядеть торопливой или обеспокоенной, и никогда не повышала голос. Если какой-нибудь особенно нервный гонец всё же перегибал палку, сомневаясь в какой-то детали или настаивая на первоочередной важности своего послания, хватало одного взгляда холодных серых глаз Матриарха, и гонец практически ломал себе спину, кланяясь и расшаркиваясь, когда спешил прочь от неё.

Сержант-ат-Армс сообщил Матриарху о моём прибытии, и она немедленно повернулась, чтобы посмотреть на меня. Я спокойно смотрел в ответ, даже не потрудившись принять подобающую позу. Она повелительно махнула рукой, и я направился через помещение, чтобы присоединиться к ней, намеренно не торопясь. Матриарх резким жестом приказала всем отойти, и все отступили на приличное расстояние, чтобы мы с ней могли поговорить наедине.

Сержант-ат-Армс выглядел возмущенным тем, что его поставили в один ряд со всеми остальными, но он отошёл. С Матриархом не спорят. Она встала, чтобы поприветствовать меня, со своим обычным холодным и неодобрительным выражением лица.

Матриарх семьи. Марта Друд. Высокая, элегантная и более царственная, чем любая королева. В свои шестьдесят с лишним лет она одевалась как деревенская аристократка: твидовые костюмы, жемчуг и неброский макияж. Её длинные седые волосы были собраны в фигурный пучок на макушке. В своё время она была красива, и её крепкая костная структура обеспечивала ей поразительную красоту даже сейчас.

Как Ледяная Королева из сказки, вонзающая осколок льда в твоё сердце, пока ты молод и беспомощен, так что у тебя нет выбора, кроме как любить её вечно.

Она не протянула мне руку для рукопожатия, а я не предложил поцеловать её в щёку. Никаких почестей. Я кивнул ей.

– Здравствуй, бабушка.

Во главе семьи всегда стояла Матриарх; это пережиток нашего Друидического наследия. Марта происходит из длинного рода королев-воительниц, и это заметно. Её слово – закон. Когда я был ребёнком, на уроке истории семьи я заметил учителю, что если она наша королева, то все остальные просто её трутни. На меня много кричали за это. Формально Матриарх обладает абсолютной властью над семьей. На практике ей приходиться прислушиваться к мнению совета из двенадцати человек, состоящего из самых влиятельных членов семьи. Чтобы попасть в шорт-лист, нужно сделать для семьи нечто действительно выдающееся. Матриархи, которые не слушают или не желают слушать Совет, как правило, долго не живут. В крайних случаях происходили несчастные случаи, и на смену Матриарху приходил новый. Семья может быть чрезвычайно безжалостной, когда это необходимо.

Второй муж Марты, Алистер, как всегда, рассеянно стоял рядом с ней, готовый к любому её требованию. Высокий и крепкий, он одевался как фермер-джентльмен; из тех, кто никогда не пачкает свои дорогие ботинки. Он был на десять лет моложе Марты и достаточно красив, я полагаю, в хлипкой незавершённой манере, как инвестиционный брокер, который уверяет вас, что сделка, которую он предлагает, абсолютно гарантированно сделает вас богатым. Я коротко кивнул ему.

– Привет, Алистер.

По давней традиции он был главным консортом семьи, но будь я проклят, если назову его дедушкой. Мой настоящий дед, первый муж Марты, Артур, погиб в бою, во время Киевского заговора 1957 года. Я его даже не знал. Мы с Алистером никогда не ладили. Официально он выполнял в семье функции личного советника Матриарха, но это было просто занятие, чтобы он не понял, что он всего лишь прославленный суслик – мальчик на побегушках. Он никогда в жизни не был на полевом задании, к своему и всеобщему облегчению. До брака с Мартой он был кем-то в деловом мире Лондона, но только благодаря наследству. По слухам, город был рад избавиться от него. Вся семья знала, что он бесполезен, но бабушка любила его, поэтому из уважения к ней никто ничего не говорил. При этом они тщательно следили за тем, чтобы Алистера не подпускали ни к чему важному. Или хрупкому. В каждой семье есть такой Алистер.

Марта холодно изучала меня. – Прошло довольно много времени с тех пор, как ты осчастливил нас своим присутствием, Эдвин.

Я пожал плечами. – Мне нравится трудиться. И не похоже, что здесь есть что-то, по чему я скучаю.

– Спустя столько времени ты всё ещё винишь семью в смерти своей матери и отца, – сказала Марта. – Ты должен гордиться их самопожертвованием.

– Да, – сказал я. – Но никто никогда не пошлёт меня на смерть в ходе операции, которая не была спланирована должным образом. Я сам планирую свои миссии.

– Ты служишь семье, – вмешался Алистер, стараясь подражать ледяному тону Марты, но у него это не получалось.

– Я служу семье, – ответил я. – По-своему.

– Люди, ответственные за неадекватное планирование этой миссии, давно наказаны, – сказала Марта. – Оставь это, Эдвин. Она была моей дочерью. Она сделала попытку сменить тему, оглядывая меня с ног до головы. – Что это на тебе, Эдвин? Это лучшее, что ты смог выбрать для своего первого визита в Холл за последние десять лет?

– Мне жаль. Но недавно у меня диагностировали непереносимость моды. Я не могу носить ничего хорошего, иначе у меня разовьётся стиль.

Она посмотрела на меня. – Ты знаешь, что я не нахожу юмор смешным, Эдвин. И встань прямо! Хочешь стать сутулым? А когда ты собираешься жениться и подарить семье детей? Как и все остальные, ты обязан обеспечить семью новой кровью, чтобы мы были сильны и жизнеспособны. Мы представили тебе несколько списков вполне респектабельных кандидаток из подходящих семей. Любая из них могла бы составить тебе хорошую пару. Ты становишься слишком взрослым, чтобы быть таким разборчивым.

– Это то, что я решу для себя сам, – решительно ответил я.

– Что было не так с дорогой Стефани Мэйнуаринг? – спросила Марта. Я думаю она восхитительное создание.

– Ну что ты, бабушка! Ещё немного скрещивания, и она стала бы мне родной сестрой!

– Элис Литтл?

– Живёт в своём собственном мире и покидает его только на время приёмов пищи. Многочисленных приёмов…

– Пенелопа Крайтон?

– Вы, наверное, шутите! Она просыпалась с женщинами чаще, чем я! Неужели ваши люди больше не проводят даже элементарных исследований?

– Ну… Ты хоть с кем-нибудь встречаешься в данный момент, Эдвин?

Я подумывал рассказать ей о Силиконовой Лили, но не поддался искушению. – Ничего определённого, бабушка, – сказал я.

– Надеюсь, ты осторожен.., Эдвин, – сказал Алистер ещё более надменным тоном, чем обычно. – Ты знаешь, как семья относится к ублюдкам.

Я пристально посмотрел на него, а затем ответил: – Я всегда осторожен, Алистер…

– В конце концов, – сказал Алистер, – на ком бы ты ни остановился, она должна быть приемлема для семьи.

– Как вы, Алистер? – сказал я.

Марта снова решила сменить тему. – Тебя вызвали обратно в Холл, Эдвин, потому что у меня для тебя чрезвычайно важное и весьма срочное задание.

– Я так и предполагал, – сказал я. – Могу я просто спросить, что может быть настолько важным, что я должен был тащиться сюда, чтобы обсудить это? Что не так с обычными каналами?

– Это вопрос безопасности, – сказала Марта. – Это должен быть ты, потому что все остальные заняты. Заняты, как никогда раньше. Ты можешь видеть проекцию; вся семья напряжена до предела. И ты видел, что только что произошло в Святилище. Когда-то такое нападение было бы немыслимо, но теперь под угрозой вся семья. Все наши усилия должны быть направлены на защиту семьи и выявление нападавших. Миссия, которую я поручаю тебе сейчас, Эдвин, – это твой шанс доказать свою состоятельность и вернуться в лоно семьи. Выполни эту миссию успешно, и ты заслужишь место в Совете. Она сделала паузу, тщательно обдумывая свои слова.

– Некоторые из нас пришли к убеждению, что существует предатель, возможно, в самом сердце семьи. Я больше не уверена, кому можно доверять. Даже мой собственный совет в последнее время стал… разобщённым и неуживчивыми. Будучи сторонним наблюдателем, ты можешь увидеть то, чего не видят остальные. Прояви себя в этом задании, Эдвин. Я была бы признательна за твой голос в моём совете.

Я просто стоял и смотрел на неё. Я не ожидал этого. Совет был местом, где решалась политика семьи. Где принимались все важные решения. Честно говоря, мне даже в голову не приходило, что когда-нибудь я могу оказаться в нём. Я даже не был уверен, что хочу такой чести, такой ответственности, но я должен был признать, что у меня было искушение. Хотя бы для того, чтобы я мог использовать своё новое высокое положение, чтобы находить и помогать таким же, как я, членам семьи.

– В чем заключается миссия? – сказал я категорично.

Матриарх впервые чуть улыбнулась. – Твоя задача – доставить Душу Альбиона обратно в Стоунхендж и перезахоронить её под главным жертвенным алтарём, где ей и место. Как только он будет установлен на место, Душа снова будет в безопасности. Камни будут защищать её. В чужих руках Душа может уничтожить Англию, и возможно, даже Друдов.

Я кивал, пока она говорила. Это должно было быть то, что мы с Джейкобом подслушали по его загробному телевизору.

Марта подозвала полдюжины вооруженных охранников, которые внесли большой дубовый сундук, крепко запертый на массивные серебряные засовы и хладные железные висячие замки. Вдобавок ко всему, сундук практически трещал от защитных заклинаний. Охранники не могли бы обращаться с ним более уважительно, если бы он был до краёв наполнен нитроглицерином. Они очень осторожно поставили сундук – гроб к ногам Марты, а затем отошли так быстро, что чуть не споткнулись друг о друга.

Марта одарила их одним из своих лучших ледяных взглядов, а затем одним словом открыла засовы и висячие замки. Они открывались один за другим, и защитные заклинания тут же начинали пульсировать, пока Марта не затворила их быстрым жестом. Крышка сундука открылась сама собой, Марта потянулась внутрь и достала маленькую серебряную шкатулку, размером не больше её руки.

Она повернула изящный ключ в замке, и шкатулка открылась, явив ложе из красного плюшевого бархата, а на нём – Душу Альбиона. Полированная хрустальная сфера, размером не больше моего большого пальца, она пылала неземным огнём. Она была невозможно, душераздирающе прекрасна, почти до боли в глазах, как платонический идеал всех драгоценных камней, которые когда-либо существовали.

По всему Центру Управления люди останавливали свои дела и оглядывались по сторонам, ощущая присутствие чего-то нового и удивительного среди них.

Считается, что Душа упала на Землю со звёзд около трёх тысяч лет назад, но легенд о Душе существует больше, чем гримуаров. Ужасающе красивая, невероятно мощная, навсегда связанная с землёй, в которую она упала.

Марта захлопнула крышку шкатулки, отсекая яркий свет, и нам всем снова стало легче дышать. Пока её свет пылал, было почти невозможно думать о чём-либо, кроме Души. Марта обвела всех взглядом, и все быстро вернулись к работе. Она закрыла шкатулку и передала её мне. Я осторожно принял её.

Она казалась странно лёгкой, почти неподъёмным в моей руке. Я сунул её в карман пиджака, как можно быстрее убрав руку от шкатулки. В общем, я думаю, что мне было бы безопаснее носить рюкзак с ядерной бомбой, с тикающим таймером.

– Пока Душа Альбиона находится в этой шкатулке, она защищена мощными маскирующими заклинаниями, – сказала Марта. – А свинцовая подкладка должна защитить тебя от большей части разрушительного излучения Души.

– О, чудесно, – сказал я. – Теперь я чувствую себя в большей безопасности.

Давным-давно, так давно, что история стала легендой, а легенда мифом, кто-то использовал Душу для совершения могущественной магии, и теперь, пока Душа Альбиона покоится в назначенном ей месте в великом круге стоячих камней, которым является Стоунхендж, Англия защищена от всех угроз вторжения. (Существует ещё одна легенда о трёх королевских коронах Англии, но она служит лишь для отвлечения внимания). Король Гарольд раскопал Душу и взял её с собой в Гастингс в 1066 году, думая, что это поможет ему противостоять Вильгельму Нормандскому, дураку. После битвы Вильгельм Завоеватель лично проследил за возвращением Души в Стоунхендж, и с тех пор её никто не перемещал.

До этого момента.

– Я должен спросить, – сказал я. – Кому, чёрт побери, пришло в голову, что это хорошая идея – привезти сюда Душу Альбиона? И получили ли они хорошую оплеуху?

Алистер фыркнул и старательно посмотрел на меня исподлобья. – Это касается политики, Эдвин. Тебе не нужно вникать. Достаточно сказать… что были проблемы с безопасностью.

– Однако, – быстро сказала Марта, – учитывая недавние нападения на Холл, а теперь и на само Сердце, было решено, что Душа должна быть возвращена на своё законное место, и чем быстрее, тем лучше. Первоначально эту миссию должен был выполнить твой дядя Джеймс. Вот почему мы вызвали его из джунглей Амазонки. Но мы все чувствуем, что в нынешних обстоятельствах передвижения такого известного агента, как Серый Лис, будут пристально контролироваться. Если бы кто-то из наших врагов узнал, что он направляется к Стоунхенджу, они могли бы сделать достоверные выводы. С другой стороны, такой незначительный, полулегальный оперативник, как вы, вполне может проскользнуть под их радаром и остаться незамеченным.

– Объясните мне, в чём подвох, – Просто чтобы я мог быть уверен, что всё понял правильно.

– Я было подумала, что это очевидно, – сказала Марта, невозмутимо встретив мой взгляд. – Если вас заметят, а ваша миссия будет раскрыта, то есть шанс, что за вами придут все злодеи мира, отчаянно ищущие возможности заполучить в свои руки легендарную Душу Альбиона.

– И тогда моя миссия превратится в самоубийство, – сказал я, медленно кивая. – Неудивительно, что вы почувствовали необходимость подкупить меня предложением места в совете. Есть вероятность, что вы посылаете меня на смерть.

– Но ты сделаешь это? – спросила Матриарх. – Для семьи и для Англии?

– Конечно, – ответил я. – Всё за Англию!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Опасная Лабораторная Практика

Поэтому я отправился нанести визит семейному Оружейнику. Старый зануда, сухарь, но нет ничего, чего бы он не знал об оружии, устройствах и штуковинах, которые взрываются, будь то научные или магические предметы. В случае, если что-то пойдёт не так в моей новой миссии, было очевидно, что мне понадобится серьёзное оружие, всё, что я смогу достать, если я хочу защитить Душу Альбиона от всех жаждущих. Я хотел новый пистолет. Большой пистолет. Очень, очень большой пистолет. С атомными пулями.

Семейная оружейная находится на приличной глубине под западным крылом, в скале, ещё глубже, чем Центр Управления. Таким образом, когда (а не если) весь арсенал наконец бахнет, к чёртовой матери, он не унесёт с собой остальную часть Холла.

Оружейник и его сотрудники, какими бы изобретательными и увлечёнными они ни были, всегда тяготели к: “Пни и посмотри, что будет”. Они также имеют неограниченный доступ к оружию, гримуарам и нестабильным химикатам. Я удивлён, что эта часть Англии всё ещё на месте. Нынешний арсенал находится в старых винных погребах, за огромными массивными взрывоустойчивыми дверями. Предназначен для надёжного хранения. Подвалы представляют собой длинный ряд соединённых между собой каменных камер, с голыми оштукатуренными стенами и сводчатыми потолками, почти погребёнными под разноцветным клубком спагетти из закреплённых силовых кабелей. Флуоресцентное освещение было чем-то из ряда вон выходящим, а могучая система кондиционирования постоянно ворчала. Каменные камеры были до отказа заполнены многочисленным персоналом Оружейника: исследователи, контролёры, механики, оружейники и подопытные хрюшки. (Кто-то должен был тестировать каждое новое устройство. Это решалось путем лотереи среди сотрудников, и проигрывал тот, кто не был достаточно умён, чтобы заранее подтасовать результат). В арсенале постоянно появляются новые виды оружия, которые разрабатываются, конструируются и испытываются прямо здесь, в лабораториях. Именно поэтому здесь всегда ужасно шумно.

Некоторое время я стоял у закрытых взрывозащитных дверей, ожидая, пока мои уши привыкнут к грохоту. Мужчины и женщины с серьёзными, озабоченными лицами сновали туда-сюда, уделяя всё своё внимание последнему поколению смертоносных устройств, которые они производили для использования агентами на местах. И, надеюсь, они предварительно избавятся от всех ошибок.

Я до сих пор помню подушку-пердушку, и абсолютно непробиваемый наручный силовой щит – placebo. Никто не обращал на меня никакого внимания, но я уже начал привыкать к этому. Ярко вспыхивали огни, плясали тени, а молнии ползли по одной стене, как электрический плющ. Едкие химические запахи боролись с более мягкими ароматами измельчённых трав, расплавленный металл медленно тёк в керамические формы, а в воздухе вился дым от последнего несчастного случая. В арсенале не было аптечки для оказания первой помощи; здесь была своя больничная палата. Чёртова уйма людей толпилась вокруг испытательных стендов и футуристического лабораторного оборудования, алхимических реторт и форм для серебряных пуль, и, конечно же, вездесущих компьютеров и начертанных мелом пентаграмм. Большинство из этих очень занятых людей громко и убедительно ругались, пытаясь убедить свои последние проекты делать то, что они должны были делать, не взрываясь, не расплавляясь и не превращая экспериментатора в нечто маленькое и пушистое.

Кто-то рядом со мной потянулся за удобной кувалдой, и я решил пойти в другое место.

Я прогуливался по лабораториям, высматривая Оружейника. Двери открывались в воздухе, давая краткие проблески далёких мест, а подопытные животные взрывались. Отчаявшийся молодой интерн гонялся по лабораториям, размахивая сачком для ловли бабочек, пытаясь поймать огромное глазное яблоко с трепещущими крыльями летучей мыши. Я уверен, что на стадии разработки это выглядело вполне разумно. Никто не обращал внимания на эти мелкие сбои, разве что слегка подпрыгивали, по рассеянности, при очередном взрыве. Работая на переднем крае девиантного мышления, приходится мириться с периодическими неудачами, вы должны ожидать и мириться со случайными неудачами, наряду с регулярной вонью, пространственными инверсиями и странными спорадическими трансформациями.

Все, кто работал в оружейной, были добровольцами, отобранными из длинного списка кандидатов, тщательно отобранных из тех членов семьи, которые ясно продемонстрировали, что у них гораздо больше мозгов, чем им нужно. (Зачастую сопровождается нездоровым любопытством и полным отсутствием инстинкта самосохранения). (Действительно опасных мыслителей либо быстро переводили на чисто теоретические проекты, либо отправляли в альтернативные измерения и просили не возвращаться, пока они не угомонятся).

Нынешний состав интернов выглядел как ботаники, все в массивных очках и с пластиковыми протекторами, за исключением того, что некоторые из них носили остроконечные шляпы волшебников.

Многие из них под лабораторными халатами носили футболки с девизом: “Я разношу всё вдребезги, следовательно я существую, даже если кто-то другой меня уже бахнул”. Научно ботанический юмор…

Все они выглядели очень серьёзными и преданными своему делу, и если они продержатся достаточно долго, то со временем их переведут в более безопасные зоны исследовательских и опытно-конструкторских лабораторий. Однако, когда я пробирался сквозь хаос в поисках Оружейника, мне показалось, что в старых помещениях находится гораздо больше людей и проектов, а также превалирует общее ощущение срочности, больше чем я помнил по своему последнему визиту десять лет назад.

Двое наиболее мускулистых парней, сошлись в спарринге, работая с наэлектризованными кастетами, искры трещали и яростно сверкали в воздухе, когда они размахивали руками и парировали удары. Одна девушка засунула голову глубоко в аквариум, доказывая, что теперь она может дышать под водой.

Впечатляюще, но я не мог отделаться от мысли, что она была бы довольно неприятной в хорошей компании с этими зияющими рядами жабр на шее. Неподалеку несчастный молодой человек перестал доказывать, что теперь он может дышать огнём, потому что это вызывало у него икоту. Непредсказуемая и легко воспламеняющаяся икота. Кто-то отвёл его в сторону, чтобы надеть ему на голову асбестовый мешок. Я не понимал, почему они не могли просто макнуть его головой в аквариум, рядом с девушкой. И кто-то снова взорвал стрельбище. Всегда найдётся кто-то, кто попытается побить рекорд по самому большому и мощному ручному огнестрельному оружию.

Наконец я заметил впереди Оружейника, который расхаживал взад-вперёд по пещерам, внимательно следя за всеми и вся. Он останавливался то тут, то там, чтобы дать совет, подбодрить, а иногда и дать по уху, когда это было необходимо. Оружейник был строг, но справедлив.

Я подождал, пока он вернётся и устроится на своём обычном испытательном стенде, а затем тихонько сел рядом с ним. Он взглянул на меня, громко фыркнул и вернулся к тому, над чем работал. Чтобы удивить Оружейника, нужно постараться. Высокий, средних лет мужчина с избытком нервной энергией, был одет в перманентно замаранный белый лабораторный халат поверх футболки с надписью: “Guns Don’t Kill People; I Kill People”. Две копны пушистых белых волос торчали над его ушами под выпуклой лысиной, а глаза под кустистыми белыми бровями были стального серого цвета. Он редко выглядел иначе, чем привычно хмурым, и если раньше он был высоким и внушительным, то теперь у него был ярко выраженный горб – наследие всех тех лет, которые он провёл, сгорбившись над рабочими столами с лабораторными проектами, которые всегда отчаянно нуждались в его внимании.

А может, просто от того, что часто пригибался. Я сидел рядом с ним некоторое время, ожидая, что он скажет что-нибудь, но, как всегда, я должен был отвлечь его внимание от его крайнего проекта.

– Здравствуй, Оружейник. Рад снова тебя видеть. Это старое место сейчас кажется очень оживлённым. Готовимся ли мы к войне?

Он снова громко фыркнул. – Всегда, мальчик. Всегда.

Он подключил толстый электрический кабель к розетке, переключил полдюжины тумблеров, а затем выжидающе посмотрел на монитор компьютера, обвитый омелой и чесночными косами. Ничего не произошло. Оружейник ударил молотком по компьютеру, и я быстро отобрал его у него.

– Отдай! – потребовал он, свирепо нахмурившись. – Это мой счастливый молоток!

– Счастливый? – уточнил я, осторожно держа его на расстоянии вытянутой руки.

– Я всё ещё здесь, не так ли?

Я положил молоток на противоположный конец стенда. – В чём проблема, Оружейник?

Он вздохнул, поняв, что ему всё-таки придётся поговорить со мной.

– Кажется, что все в Холле пытаются черпать силу из Сердца, причём все одновременно. Все проклятые отделы сразу. Предполагается, что у меня приоритет, но это всё, что я могу сделать, чтобы локтями расчистить путь в очереди. Если мне придётся подняться наверх и пожаловаться, по общим комнатам будут летать слезоточивый газ и шрапнель…

– Почему существует такой большой спрос на электроэнергию?

– Не спрашивай меня. Спроси долбанутого Алистера!

Я узнал этот тон. – Так, что сделал Алистер?

Оружейник поморщился. – Сначала Матриарх увеличивает мой бюджет и рабочую нагрузку и говорит мне, что мои проекты имеют наивысший приоритет до дальнейшего распоряжения; и тут вваливается чёртов Алистер и объявляет, что выбрал оружейную как наиболее подходящее место для начала своей последней программы по оптимизации расходов. Так что теперь не только моя рабочая нагрузка возросла до предела, но я должен отчитываться за всё, что мы делаем и используем, в трёх экземплярах! Если бы кто-то сказал мне, что мне придётся провести полжизни по локоть в бумагах, я бы выстрелил себе в голову! Ещё лучше, если бы я выстрелил чёртову Алистеру в голову, и до этого ещё может дойти. До сих пор я просто игнорировал бумажную волокиту и использовал его всё более путаные записки в качестве туалетной бумаги. А затем отправлял их обратно ему.

Я не мог не улыбнуться и не кивнуть. Типичный Алистер: “мудрый на пенни и глупый на фунт”. Всегда старается быть полезным наихудшим из возможных способов. Кто-то однажды высказал мнение, благоразумно скрывшись от бабушкиных ушей, что лучшим способом уничтожить наших врагов было бы послать им в дар Алистера. Внезапно я перестал улыбаться. Ведь это прекрасная возможность помешать семье – саботировать работы в оружейной. Но нет. Я неохотно покачал головой. Мне очень понравилась идея прижать Алистера как предателя, но я точно знал, что ему пришлось пройти через всевозможные проверки безопасности, прежде чем семья разрешила Марте выйти за него замуж.

Если бы в нём был хоть намек на что-то подозрительное, они бы нашли это. Я резко обернулся, когда Оружейник предупреждающе ткнул меня в рёбра, там была Александра Друд, несущаяся на меня, как ракета, с тепловым наведением.