Текст книги "В наваждении танцующих лун"

Автор книги: Саша Кречет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц)

   7. Свои

   По нашим понятиям при таком визите следовало бы упасть лицом вниз. Ней ограничился поклоном, лишь слегка прикрыв ладонью одной руки лицо. Я не знал, как мне поступить, и просто отошел в сторону и, можно сказать, забился в угол.

   Жрец сделал знак (может он еще и говорил на своем неслышимом языке?) и двое от дверей вытащили на средину комнаты стол и отойдя назад в непринужденных позах развалились у дверей. Подумав, я также решился присесть.

   – Как здравствуешь, Нияст? – начал разговор жрец на понятном мне языке. По всей видимости происходящее касалось и меня...

   – Относительно... должно быть, учитывая все обстоятельства следует сказать – хорошо, – далее он бросил несколько фраз еще и на своем языке.

   – Ложись, я посмотрю, – и опять непонятная речь.

   Ней повиновался. Сначала гибкими длинными пальцами жрец прощупывал ему позвоночник, лопатки, и так далее. Будто пытался прослушать пальцами каждую точку его тела. Затем Нияст перевернулся на спину. Руки жреца особенно долго задержались в районе правого плеча.

   – Срослось неправильно – вынес свой вердикт жрец, – Это не удивительно – здесь было все раздроблено. Придется ломать и собирать заново.

   – О, нет...

   – Есть желание быть инвалидом до конца своих дней?

   Потом жрец обернулся ко мне:

   – Придется тебе помогать.

   Внутренне трепеща, я подошел...

   Двое помощников жреца встали около стола с разных сторон. Мне велели держать Нея за правую руку.

   Жрец снова заговорил на непонятном мне языке, он кружился и вскидывал руки вверх все больше заводясь. И вдруг быстро, словно молния, опустил их на Нею на плечо. Я почувствовал как резко напряглась его рука, услышал тихий вскрик. Я видел как работали пальцы жреца, казалось что они чуть ли не проникают внутрь сустава. На мгновение у меня потемнело в глазах. И еще, я постоянно ловил на себе испытывающий и пронзительный взгляд жреческих глаз.

   – Вот так, теперь все будет хорошо, – отряхивая руки констатировал жрец, – продолжим осмотр.

   Пока он продолжал ощупывать лежащее на столе тело, один из его помощника мудрил с травами и глиной над больным суставом.

   Когда жрец дошел до левого колена, он снова произнес:

   – И тут тоже нехорошо – будем сразу делать или потом?

   Что-то, опять-таки по-своему прошептал Ней, жрец кивнул и все повторилось с начала, с той только разницей, что по колену жрец сначала ударил ребром ладони и только потом пустил в ход пальцы. Проведя дальнейший осмотр, к счастью, жрец не обнаружил больше ничего не правильного. Затем он что-то положил Ниясту в рот и у того сразу же закрылись глаза. Спутники жреца, немного повозившись над телом, аккуратно переложили его со стола на циновку.

   – Теперь займемся тобой – обратился ко мне жрец – На колени!

   Заметив мое замешательство он бросил немного угрожающе:

   – Помочь?

   Не положено спорить со жрецом, даже если это жрец чужого народа и я сделал, что он приказывал.

   Он взмахнул руками над моей головой и резко их опустил. Мне почудилось, что по всему телу прошла вибрирующая волна.

   – Ты пришел сюда из другого народа, который для нас не союзники не враги, которые для нас – источник линны, словно корм. Ты всегда, ты знал это всегда, но так уж распорядилась божественная воля – ты среди нас. Мы могли бы запереть тебя в клетку, мы могли бы держать тебя как пленника, но мы – сильны. Мы можем позволить быть тебе одним из нас. Да, ты никогда не станешь таким же как мы, да, ты никогда не сможешь летать, да но ты будешь помогать племени, тратя свою кровь. Ты можешь здесь жить, иметь свое жилье и свободно перемещаться в пределах нашей земли, у тебя будут не только обязанности, но и права. Мы все – одной крови и кровь одного переходит в кровь другого и снова возвращается ему в виде милости богов. Смотри же, смотри кровь жреца также может перейти в твою кровь. Тогда ты – с нами, ты – наш, общая сила, общая кровь, общая сила, общая кровь...

   Продолжая приговаривать он поднес руку к своему лицу и клыками впился в собственное запястье, а затем сунул его мне под нос.

   – Пей!!! – повелительно произнес он.

   В какие-то мгновения вся моя прошлая жизнь пронеслась у меня в голове. Мог ли я Риарин-эрин-зей ихан Аруд, потомок рода Арудов племени Смиалоэтов уподобиться грязным тварям, кровососам, серому проклятию богов и пить чужую кровь!? ... Оказалось – мог.

   Едва я несколько раз, преодолевая тошноту, глотнул, жрец отдернул руку и снова поднес к своему рту. Только сейчас я заметил, что у меня и колени и грудь покрыты красными подтеками...

   – Пусть завтра кто-нибудь приведет тебя ко мне, после этого ты сможешь находиться где угодно на территории дворца и охранной земле. Мы еще поговорим, – на прощание произнес жрец величественно удаляясь. Его спутники остались на своих местах.

   Когда жрец ушел я подошел к Нею. Похоже было, что он крепко спит. Плечо и колено было замотано.

   – Я – Эрик, а это Маэр – неожиданно представились вампиры, – он проснется не раньше утра. Ты бы тоже ложился спать – скоро начнет темнеть.

   – Я не смогу заснуть. Вы останетесь здесь?

   – Да, надо за вами немного присмотреть. Маэр сегодня целый день был во внешнем карауле, теперь его перевели и пришлось сразу же сопровождать жреца. Он собирается идти на озеро. Хочешь пойти с ним?

   – Я бы не возражал, вот только...

   – Если с тобой до сих пор ничего не случилось, то и общества караульного вряд ли стоит опасаться. Ты теперь в каком-то смысле нам брат. Да и я бы на твоем месте непременно захотел бы отмыть как следует кровь.

   Последний аргумент окончательно убедил меня.

   Я всегда любил воду. Еще маленьким пацаном я заплывал на середину деревенской неспешной реки к зависти ровесников. Я первым научился нырять и никто, пожалуй не мог продержаться под водой дольше меня.

   Вампиры плавали своеобразно – просто скользили по воде разбегаясь с берега или без малейших усилий ложились на нее. Я решил ненадолго оторваться от сопровождающего и нырнул. Проплыв немного у самого дна я минул мелководье, затем всплыл почти к самой поверхности и дыша через заранее припасенную соломинку незаметно проплыл к обрывистому берегу и там аккуратно выбрался из воды в прибрежный стиг. Не то, чтобы Маэр мне сильно докучал, просто хотелось проверить через сколько он заметит мое отсутствие и как скоро сумеет меня отыскать. Вдруг на мое плечо опустилась чья-то рука.

   – У тебя в крови действовать нам на нервы, – услышал я голос Свеста, – Мэир уже бросил клич, что только что тебя потерял. Он даже подумал, что ты в этой луже утонул. Хорошо, что я был недалеко и смог его успокоить, что ты плаваешь не хуже рыб. Вылезай.

   – Ты быстро меня нашел, – я лишь покачал удивленно головой.

   – От Нея я хорошо знаю единственный способ, которым ты можешь скрыться достаточно незаметно. Я предположил, что не являясь рыбой, ты все же должен вскоре всплыть или выбраться на берег. Это самые близкие к мелководью заросли. Тебя посвятил жрец – поздравляю.

   – Пока не с чем. Меня все равно должен везде сопровождать конвой. Правда завтра жрец велел привести меня к нему и обещал, что ситуация изменится.

   – Я сам тебя, пожалуй, отведу.

   Подошедший Маэр смотрел на меня с осуждением. Я даже нашел нужным извиниться перед ним. Он на миг прижался ко мне щекой в знак примирения. Затем Свест и Маэр говорили уже по-своему. После этого Маэр сияя махнул мне рукой и бросился в воду. Мы остались сидеть на берегу.

   – Я решил, что сам посмотрю за тобой, Маэра я отпустил.

   – Он тебя послушался? – для меня это было странным. – Ведь ему велел жрец!

   – Я вождь сменного караула и всегда сам решаю, кто будет дежурить по территории, кто будет в резерве у жрецов и так далее. Вот если бы жрец решил посетить вас дня, например, через три, то смена была бы не моя и мне пришлось бы для того же результата договариваться уже с другим вождем. Если бы я знал, что жрец идет именно к вам с Ниястом я подошел бы сразу.

   – Ты не доверяешь мне?

   – Не доверял бы – не жил бы ты рядом с ним, – отрезал Свест. – Я просто болею за Нея. Но когда он мне рассказал, что с ним произошло – я был просто взбешен. Нияст, он вроде бы почти не жалуется, даже смеется порой, но я-то знаю каково ему. Это первый такой случай. Хотелось бы верить – останется единственным.

   – И вы не боялись, что я поделюсь опытом и отпускали меня к своим?

   – Тут важна была не столько твоя наглость, сколько стечение обстоятельств. И чтобы больше не возвращаться к этому вопросу: я действительно хотел, чтобы свои маленько посекли тебя. А уж потом я бы тебя обязательно спас. Предполагаю, ты бы этому не сопротивлялся. Может у вас есть аналогичное понятие: принцип зеркальной справедливости?

   Я поежился.

   – И почему же ты все-таки появился раньше?

   – Да караульные увидели какие прутья ломают твои соплеменники. Они со всеми мерами предосторожности отламывали ветки ядовитой Ирты с колючками на концах. Связывали их пучками и основание, за что держаться, тщательно обматывали широколиственной травой. И поэтому, хотя мне и казалось, что потрепали тебя еще не достаточно, я решил продемонстрировать тебе свое участие не дожидаясь, когда они вернуться. А там – посмотреть, что скажешь.

   Хотя этот кустарник на нашем языке назывался по-другому мне стало ясно о чем идет речь. Возможно после, учитывая это обстоятельство, наш жрец ограничил бы санкции тем, что предоставил бы мне возможность побороться за свою жизнь доступными средствами в овраге.

   – Сыграло роль, должно быть и то, что пользы от меня, промедли ты еще, не было бы Нею никакой?

   – В какой-то степени. А еще я тогда подумал: что с тебя брать, когда ты вырос среди этих скотов? Да и такое зрелище смотреть не хотелось. У нас просто невозможны наказания, пока наличие вины не будет подтверждено жрецом да и зачастую не только им. А сейчас жрец подтвердил, что ты свой, поэтому можешь не ожидать, что я буду что-либо замышлять против тебя. Давай возвращаться – скоро станет совсем темно. Ты станешь как слепой. Или нет – давай я тебя лучше отнесу.

   – То есть как?

   – Залезай на спину и крепче держись. Нет, давай я тебя все-таки подстрахую веревкой.

   Путешествие было одновременно и захватывающим и пугающим. Я первый раз по-настоящему понял как передвигается вампир. Цепкие, словно когти, пальцы рук прочно обхватывали ветки и стволы. Расправляющиеся при прыжках кожистые широкие наросты легко приподнимали еще и меня. Чувство полета вообще сложно было бы описать тому, кто не испытал этого раньше. При этом скорость была такая, что я и без ноши по земле вряд ли бы его обогнал несясь во все лопатки.

   Когда он, наконец, спустился, я не мог стоять на ногах. Меня шатало. Он подхватил меня за плечи:

   – Держись, стоит к этому привыкнуть. Мы довольно часто так поступаем с медлительными аллиолами, если те не возражают. Если привыкнешь на небольших расстояниях, научишься держать как следует, то сможешь составлять нам компанию где угодно.

   – Даже за пределами территории?

   – Да, если кто-нибудь захочет взять тебя с собой. Ты, конечно, слышал, что тебе туда ход заказан. Но это во многом потому, что там ты подвергаешься слишком большому риску. Туда не выпускают детей и больных, а аллиолов – только в сопровождении. Ней, правда, сбежал... Знал чья смена, двигался уже не плохо и не признали его.

   Второго караульного Эрика, Свест также освободил от обязанностей. Причем совершенно молча, но я уже знал, что если я не слышу, это не значит, что они не говорят. В жилище Нияста было совсем темно. Свест предложил не зажигать свет и я сшиб кресло, добираясь до своего лежака. Свест же, напротив, ничего не задел, разыскал себе циновку и устроился рядом со мной.

   – Когда находишься в темноте не пытайся щурить глаза, наоборот, держи их открытыми как можно сильней. Возможно, научишься различать предметы.

   – А у вас еще живут аллиолы нашего племени?

   – Я знаю троих. Один здесь уже очень давно, другой – больше двух лет и оба вполне гармонично вписались. Третий решил остаться диким. Жрецов не признает, одного его никуда не выпускают. Но кровь дает пить спокойно, поэтому честно заслужил свой корм.

   – А если бы отбивался, не давал?

   – Такие здесь не нужны. Я тебе рассказывал, что есть много других ваших племен, которые принимают чужаков. Выбрали бы какое-нибудь место за несколько лесов, чтобы ориентацию потерял и оставили бы там.

   – Странно: и не признает и хочет оставаться здесь...

   – В жизни много странного... Давай спать.

   – Давай, только чтобы я не проснулся с клыками на шее. Хорошо?

   – Кому еще кого опасаться во сне... Знаешь какое у тебя прозвище, если перевести его на ваш язык? Бешеный. Но учти, я всю ночь начеку...

   В этот раз я долго не мог заснуть.

   ***

   Утро... который день я здесь? Кажется третий, нет здесь – второй... Мне казалось что событий и впечатлений хватило бы на пару недель. А сегодня предстоял еще какой-то поход к жрецу. Честно говоря именно такие встречи нравились мне меньше всего.

   – Рин, ты здесь? – услышал я голос очнувшегося Нея.

   – Он здесь и я тоже здесь, – ответил вместо меня Свест.

   – Хорошо, я рад что ты зашел. Кто еще?

   – Всех остальных я отпустил – моя ж смена работала. Давай я тебя накормлю, дам сон-травы и помчусь к караульным – мне надо их еще на сегодня по территории распределить.

   – Я обойдусь без сон-травы, ты ж меня знаешь – я буду очень спокойно лежать. Ты лучше иди и возвращайся поскорей.

   – Не положено, ну ладно, под мою ответственность. Рин – могу тебе доверять? Не смоешься?

   – А куда? У вас все же схвачено.

   – Ну вот и хорошо.

   В этот момент раздался стук и на приглашение войти пожаловал Эрик:

   – Проснулся? Свест ты можешь не спешить. Мы сговорились и смена собирается не там, где обычно, а здесь рядом, в нижнем зале.

   – Благодарю.

   – Но я не за этим. Я вчера забыл сказать, что Нея жрец велел держать лежа, давая только милиоку и сон-траву.

   – Да я бы догадался, не первый день живу. Лучше скажи – надолго так?

   – Дня два или три.

   – Ладно иди, я сейчас спускаюсь.

   Свест действительно дал Нею только бутылочку с чем-то полупрозрачно-белым и, кажется, тягучим и бросив нам обоим «не подводите» выскочил за дверь.

   – Как ты? – обратился я к Нею

   – Сам не видишь, что хорошо? Просто великолепно. В этот раз мне кажется не хочется клясть тебя за то, что ты не дал мне совершить последний полет.

   – А там, в избушке, клял?

   – Да, даже не вдаваясь в подробности, что тебя вообще не сразу смогли привести в сознание, – поделился Ней и тут же перевел разговор на другую тему, – Жрец вчера тебе ничего не говорил?

   – Говорил и он поил меня своею кровью.

   – Значит ты инициирован. Хорошо.

   – Тебе сейчас не нужна кровь?

   – Узнаешь у жреца. Ты же теперь наверняка должен прийти к нему?

   – Да, а ты знаешь зачем?

   – Никогда не обращал внимание – у меня, да и у других есть чуть заметный рисунок на спине, плечах.

   – Не обращал внимание. А что это?

   – Это знак кем ты являешься в племени. Например, тебя немногие знают в лицо, но по знаку будут знать, что ты можешь ходить свободно по территории и не станут за тобой следить. На твоей коже это, кстати, будет заметней. Ты никого из таких как ты не видел ведь вблизи? Не волнуйся, это просто краска. Она через какое-то время стирается. Обрати сейчас внимание: у Свеста на плече и спине знак вождя караула – три луча, исходящие из четырехконечной звезды.

   – А у тебя какой знак?

   – Сейчас не видно почти, но у меня был знак доступа к древним рукописям. Я переводил их на современный язык. И еще я, конечно, входил в сменный караул как любой здоровый парень племени. Жрец, к тому же расскажет тебе о некоторых обычаях и правилах. Извини, но мне тяжело говорить будучи связанным. Узнаешь бутылочку сон-травы на столе?

   Я даже еще помнил сон-траву на запах и вкус поэтому легко нашел.

   Когда вернулся я Свест, Ней уже спал.

   – Пойдем и прихвати свою жемчужину, – произнес он, – покажешь жрецу.

   Что ж жрец он везде жрец. Я с трудом нашел закатившийся в угол перламутровый шарик.

   ***

   – Мы пришли, – остановился Свест в коридоре около одной из ниш центральной горы, – дальше иди один. Я так и быть тебя подожду. Иди.

   – Знаешь, я боюсь. Хотя Ней успел мне рассказать...

   – Ну тем более, иди, – с этими словами он решительно постучал и сразу же буквально втолкнул меня внутрь.

   Жрец сидел на широком кресле у стола и жестом предложил занять мне соседнее.

   – Присаживайся, ты теперь полноценный член общины, но это пока не всем очевидно.

   Он щелкнул пальцами. Появился еще один жрец с тонкой палочкой и чашей в руках. Он их взял и знаком отпустил его.

   – Положи голову и руки на стол впереди себя и постарайся не двигаться.

   Действовал он довольно быстро, краска слегка пощипывала, но особых неудобств это вроде и не вызывало. Довольно скоро процесс был завершен. Выпрямившись я успел заметить, что рисунок на плече тихонько шипит.

   – Запомни, ты принадлежишь общине, а ни кому бы то ни было персонально. При этом община вправе рассчитывать, что ты будешь ей полезен. Ты сейчас в достаточно хорошей форме. Поэтому общине больше всего нужна от тебя твоя кровь. До сих пор объектом своей работы был наэрл Нияст. Совет общины допускает, что, учитывая все обстоятельства, ты можешь продолжать поддерживать его до полного выздоровления. Но можешь и отказаться – община найдет тебе другое применение. Его же будет поддерживать кто-нибудь еще. Возможно, тебе тяжело находиться рядом...

   – Нет, я хочу оставаться с ним... Когда он поправиться?

   – Думаю, не скоро, не раньше следующей осени, не этой ближайшей. Тебе следует каждые семь дней приходить ко мне. Я должен знать в каком ты состоянии. Ты не должен слабеть. Нияст тоже приходит ко мне.

   – Неужели нельзя ему помочь побыстрей?

   – Мы бы провели еще один обряд, о котором ты знаешь, если бы было с кем. Но сейчас мы не можем никого довести до полумертвого состояния. Даже готовить некого. Сразу говорю – ты не подойдешь. Даже если сейчас дать тебе отдых восстанавливаться тебе придется слишком долго. Два раза подряд – это слишком опасно.

   – А сейчас, когда ему можно будет встать?

   – Завтра утром, если, вернувшись, ты дашь ему напиться кровью. Если нет – проваляется три дня. Когда встанет – он сам будет знать сколько ему нужно и когда. Можешь не навязываться.

   – А могу ли я кому-либо еще давать свою кровь? – мне все-таки было интересно, а моя ли она еще в принципе.

   – В крайне ограниченных количествах, – серьезно ответил жрец. – Впрочем, это знает здесь любой. О каждом таком случае ты должен непременно сообщить мне. Я, рано или поздно, узнаю все равно. Если кто-то возьмет больше, чем допустимо – разбираться с ним я буду сам. Если я сочту, что ты слишком расточителен и это мешает твоей основной работе – я нарисую на тебе знак запрета. И вот еще, такое случается крайне редко, но все-таки, если кто-то воспользовавшись тем, что ты слабее наэрла и насильно присосется – немедленно сообщи либо мне, либо Нею, либо Свесту... больше ты все равно никого толком не знаешь.

   – А защищаться я могу?

   – Хотел бы я знать как... Лучше на это не рассчитывай, доверь разобраться нам.

   Затем он встал, взял со стойки плошку, в ней была какая-то жидкость, в ней плавал плетеный шарф. Он намотал его мне на шею:

   – Следы укусов тоже надо заживлять. Снимешь, когда он станет сухим.

   Затем он опять щелкнул рукой. В этот раз младший жрец принес поднос с какой-то едой, напитками и поставил его на стол.

   – Ешь – повелительно распорядился жрец, – я должен быть уверен, что ты предпринимаешь достаточно усилий, чтобы восстанавливать линну.

   Он смотрел столь властно, что я не посмел возражать. Наломанные и промасленные листья каких-то трав, бодрящие ореховые кубики, моховая настойка, рыба со странным кисло-сладким вкусом – не просто было поглотить все это в один присест. Кубики я оставил на последок и просто не в силах был их доесть.

   – Забирай с собой, – смилостивился жрец, – тебе также стоит знать, что пока ты смело можешь не заботиться ни о том, чем тебе питаться, ни о том, как ты будешь зимовать. Первый год у нас принято опекать аллиолов, чтобы они освоились. У тебя будет довольно много свободного времени – выучись чему-нибудь полезному. Например, умеешь ли ты лазить по деревьям?

   – Никогда не пробовал, – "и не мог попробовать" добавил я про себя: в нашей среде подобное предложение считалось оскорблением. Даже детей за такие попытки наказывали.

   – Научись, здесь это – полезное умение. Учится лучше на детской площадке, когда ты ее посетишь – поймешь почему.

   Тут я вспомнил о жемчужине, которая все это время была зажата в руке.

   – Вот, я нашел на дне озера, когда еще первый раз шел во дворец.

   Жрец взял ее в руки, повертел:

   – Хороша, и большая редкость, если ты оставляешь ее здесь, я распоряжусь, чтобы выделили зеркальное стекло для твоего жилья.

   – Оставляю, но у меня и жилья-то никакого нет – я живу вместе со Ниястом. Зеркальное стекло – это пластины хрусталя на черном дереве? – вдруг догадался я.

   – Да, это искусственный хрусталь, изготавливается в наших мастерских. И жилье у тебя уже есть. Тебя ждет сюрприз. С кем ты пришел?

   – Со Свестом

   – Позови его сюда.

   Я выглянул наружу. Свест скучал, глядя в потолок. Я поймал его взгляд и сделал знак войти. Жрец о чем-то беседовал с ним на вампирьем языке.

   Когда мы вышли, Свест повел меня сразу наверх. Коридоры здесь были гораздо светлей и орнаменты более строгие и последовательные. В какой-то момент он потянул меня в одну из ниш.

   За ней была обычная комната и обстановка обычная. Но что-то поразительно знакомое буквально бросалось в глаза. Я не сразу понял, что все вокруг: деревянный стол, плетеная из истняка полукруглая глубокая кровать, засыпанная сушеной травой, стулья, одежда в углу, гамак и тому подобное это все – мое. Из той, далекой жизни когда я жил на краю поселения у реки. Не веря своим глазам, я подошел к столу – и, конечно, узнал вырезанный на нем собственноручно узор. А вот это чернота возникла после того как он перезимовал первую зиму, закопанный в землю. Мало того, в одной из ниш я заметил веревки с сушеными ягодами, вяленой рыбой, которые, несомненно вязал я. В глиняном кувшине в таком случае было верковое вино. Я открыл, понюхал – оно. Все еще не понимая что происходит я запустил руку в сено и она вскоре натолкнулась на деревянную шкатулку, открыв ее, я обнаружил несколько самоцветных камней и пять мелких жемчужин. Сомнений не осталось – это действительно мои вещи. Пораженный, я тупо уставился на Свеста, который, глядя на меня с трудом сдерживал смех.

   – К.к как? – еле смог вымолвить я. Пришла смутная догадка, что давнишний намек на то, что в случае гибели Нея, меня бы разыскивали всеми доступными способами, не является просто "красным словцом".

   – Сразу же как ты решился остаться у нас. Часть гарнизона ринулись назад, часть отправилась искать твое жилье. Ты как-то упомянул в разговоре с Ниястом, где оно находится. Он рассказал это однажды нам. Ребята решили, что его удобное расположение как раз способствует тому, чтобы отдать вещи хозяину. Я не возражал.

   – И ты молчал все это время?! А вы действительно были уверены, что это мое?

   – Да, уверены. Такие как ты не знают, но каждое существо имеет свой уникальных запах. Потом, когда ребята притащили все это сюда – вещи дополнительно проверил жрец. Это все твое?

   – Все, разве что несколько камней принадлежали моему знакомому, который очень болел после укуса одного из вас. Он хотел, чтобы я держал их у себя.

   – Не думаю, что мы станем его разыскивать, чтобы ты смог их вернуть. Твой дом все равно бы разграбили соплеменники. Теперь, когда ты имеешь право на жилье, ты можешь сам решить, куда именно следует все это перенести. Придется показать тебе какие комнаты пустуют. А теперь захлопни рот и давай-ка поспешим к Ниясту. Он может вскоре очнуться, а никого рядом нет.

   Мне безумно хотелось остаться здесь, почувствовать знакомый запах, зарыться в сухую траву, предаться ностальгии о навсегда потерянном. Но я не мог не признать, что Свест прав и вышел за ним в коридор. Он неожиданно повел меня не вниз, а вверх и там вывел на открытый воздух:

   – Слабо спуститься вниз прямо отсюда?

   – Вообще-то я, кажется, боюсь высоты.

   – Ну так крепче будешь держаться. Залезай.

   После некоторых сомнений, я все-таки оказался у него за спиной и он сиганул вниз с этой бешеной высоты. Ощущения полета в этот момент не шли ни в какое сравнение с передвижением в кронах деревьев. Правда, я все-таки предпочел закрыть глаза. Конечно, спустившись Свест также не пожелал идти пешком. Буквально свалившись с него недалеко от входа в нашу пещеру я не удивился не обнаружив на шее подаренного жрецом шарфа. Надеюсь, он успел просохнуть.

   Зря мы так неслись, к нашему появлению Нияст спал. Свест сел около него и начал аккуратно тормошить.

   – Надо же как надолго отключился, – обратился он ко мне. – Сон траву ты ему давал... Должно быть он большой сделал глоток? Ах да, бутылочка-то рядом и рука одна распуталась. Похоже он хотел забыться как следует. О чем вы говорили с ним?

   – Он рассказывал чем занимался в общине.

   – Тогда понятно. Ничего страшного, бывает. И это пройдет. Только вот что. Иди сюда, придется подкормить его так, во сне. Руку дай.

   Он прокусил совсем чуть-чуть и аккуратно направил капли крови на закрытый рот. Когда Ней его чуть приоткрыл Свест вонзил клыки в запястье уже посильней. Я невольно вскрикнул – руку пронзила боль.

   – Извини, – примеряющим тоном произнес Свест,– совсем забыл, и прижал мою руку ко рту приятеля.

   – Я уже начал забывать, что от укусов может быть боль, – скривился я, – что именно ты забыл?

   – Посмотри, – произнес он оскалившись, – видишь клыки?

   Я кивнул.

   – Так вот во время укуса они вырастают раза в два, – будто нехотя принялся он объяснять. – Точнее выдвигаются подобно нашим крыльям. На концах они становятся очень тонкими и входят в расслабленное тело без малейшего усилия. Но напряженные мышцы могут их поломать, не говоря уж о резком движении аллиола. Это не слишком приятно и надо потом ждать пока отрастут. Поэтому мы никогда во время охоты на диких не даем им выйти полностью. Загоняем почти тупыми резким ударом. К тому же, пока они выдвигаются, выделяется особая слюна, которая делает укус практически незаметным. Но я привык иметь дело с дикими, это Ней напрактиковался с тобой. Так что еще раз извини.

   Я прижался к его лицу запомнившимся мне жестом примирения. Кажется, он был этому рад.

   – Пора идти разбираться с караульными, – разговорился Свест, – они и так сегодня без меня крутятся. Отпустили... Но злоупотреблять этим нельзя. Все, завтра смена кончается. Пойду охотиться, тянет уже... Неприятно слушать? Постарайся привыкнуть. Здесь свои нормы существования и бесполезно закрывать на это глаза.

   – Это не легко. Трудно полностью освоиться с тем, что "свои" для меня вы, хищники, а не люди-аллиолы.

   – Мне тоже сложно. Я сейчас пробовал на язык твою кровь. Мне давно пора охотиться – надо было перед сменой успеть. Но исчез Ней, потом вернулся... А там смена моя началась. Теперь жажда только сильней. Хочется хотя бы глоток.

   – Это же можно решить?

   – Боюсь мне будет сложно остановиться вовремя. Так что живи. Вот если бы Ней был в сознании..., – не договорил он ныряя в дверь.