Текст книги "Слуга Земли"

Автор книги: Сара Хоули

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

Пламя лизало его волосы и кожу, легкие огоньки, которые щекотали, когда они касались меня, но не причиняли боли. Его тело было таким горячим, что мне хотелось раствориться в нем. Этот жар эхом отдавался внутри, где он двигался, медленно, ровно и глубоко.

Его темп ускорился, и я воскликнула, какую-то бессмысленную комбинацию слов. Наклонившись, я укусила его, мои зубы ухватились за его плечо. Он дернулся и застонал, теряя контроль своих толчков, когда я жадно вонзил в него зубы и ногти, когда обхватила его талию ногами и подстегнула извивающимися волнообразными движениями бедер. Он вошел в меня, так же не контролируя себя, как и я, пока огонь бушевал вокруг нас.

Он сделал еще несколько сильных толчков и задрожал, оставаясь глубоко внутри, издавая стон сбившимся дыханием. Я крепко обняла его и из глаз потекли слезы счастья.

Я думала, что мы закончили, но Друстан отстранился и опустил руку между моих ног, вызывая еще один оргазм. Я закричала, слезы текли по моим щекам, когда я закрыла глаза, все мое тело вибрировало от освобождения, моя душа практически взлетела в небо.

Я никогда не чувствовала себя такой свободной.

Глава 24

Я проснулась, покрытая росой. Капли жемчужинами оседали на моих волосах, ресницах, холодом покалывая оголённую кожу. Я пошевелилась, и резкая боль между ног заставила меня поморщиться.

Ох.

Я села, опершись на ладони, и огляделась вокруг. Был ранний рассвет, и золотистый свет скользил по телам спящих обнажённых фейри, разбросанных по склону. На месте, где прошлой ночью горел огненный круг, оставалась лишь обугленная трава.

Рядом со мной лежал Друстан, раскинув руку за голову. Его грудь медленно поднималась и опускалась, а глаза под сомкнутыми веками едва заметно дёргались – он явно что-то видел во сне.

Я невольно задержала взгляд на его обнажённой груди, затем скользнула ниже. Вчера ночью я не разглядела его так чётко. Теперь, при свете дня, его тело казалось совсем иным – спокойным, почти хрупким, и совсем не похожим на ту напряжённую мощь, которую я ощущала на себе ночью. Я знала кое-что об анатомии мужчин, но любопытство прожигало меня насквозь: что будет, если я разбужу его и увижу, как он изменится под утренним солнцем?

Соблазн звал, но я не могла позволить себе поддаться ему.

Я встала, с трудом удерживая равновесие, и начала искать свою юбку и блузку. Хоть я могла вернуться в Дом Земли с небольшим опозданием, долго оставаться здесь было опасно. Вчерашний огонь и маска на моём лице создавали ореол таинственности в темноте, но теперь, при ярком свете дня, я, вся покрытая росой и потом, скорее всего, выглядела просто человеком.

Я бросила последний взгляд на Друстана, прежде чем поспешно удалиться.

Когда я спустилась обратно в тесные коридоры Мистей, мой разум стал проясняться, а пелена сна и вина постепенно рассеялась.

Я переспала с Друстаном.

Друстаном, Принцем Огня. Одним из пяти самых могущественных фейри в королевстве. Я позволила ему войти в моё тело, почти не обменявшись с ним словами. Я стонала, царапала его и теряла рассудок от страсти.

Щёки вспыхнули от воспоминания. Будет ли он судить меня за это?

Я подавила стыдливые мысли. Судила ли я его за то, что он сделал? Нет. Он отбросил все свои ограничения, и это было прекрасно. Единственная причина, по которой я сомневалась в себе, заключалась в том, что я мыслила по-человечески, вспоминая сухие, осуждающие проповеди Старейшин, вместо того чтобы довериться своим инстинктам.

Нож, вплетённый в мои волосы, мягко пошевелился, предупреждая о приближении кого-то постороннего. К счастью, рядом оказалась дверь в туннели, и я скользнула внутрь.

Моё тело ныло от непривычного состояния, пока я спускалась по узкой каменной лестнице.

Я больше не была девственницей.

Но это осознание не казалось таким значимым, как я ожидала. Моя невинность имела бы значение, если бы я когда-нибудь хотела выйти замуж за человека из своей деревни. Здесь же она была бесполезна. Да и замуж я никогда особенно не хотела – человеческие мужчины всегда казались мне… скучными. Ограниченными и мелочными.

Я вспомнила горячие руки Друстана, огонь, пробегавший по его коже, пряный вкус его языка.

Я не жалела.

Но я всё же нервничала при мысли о том, чтобы снова встретиться с ним. Меня смущало, как я царапала и кусала его, словно дикое животное, хотя он, похоже, был не против. Позже, ночью, когда мы соединились снова, он даже запрокинул голову в экстазе. На его плече остался тёмный след от моих зубов. С его способностью к исцелению он быстро исчез, но тогда я почувствовала себя дикой, первобытной и… собственницей. Этот укус словно говорил: «Ты мой».

Но он не был моим. Возможно, в тот момент, когда нас окружал круг огня и ночь была посвящена чистому наслаждению, но не в реальной жизни. Он – принц, а я – служанка. Он – Благородный Фейри, а я – человек. У него была сила, у меня – нет.

Ах, но если бы она у меня была…

В своей комнате я переоделась в ночную рубашку, смыла макияж и, с трудом распутав волосы, прочёсывала их гребнем. Локоны спутались после долгих часов, в которые Друстан хватался за них.

Из соседней комнаты донеслись звуки.

Я тихо постучала в дверь Лары.

– Входи. –

Она лежала на постели в ночной рубашке, с блаженной улыбкой глядя в потолок. Я ахнула, заметив синяки, усеявшие её кожу. Левый глаз почти полностью заплыл.

Я бросилась к её постели.

– Что случилось? Я принесу компресс.

Она отмахнулась от моих рук.

– Всё в порядке. – Её голос звучал так счастливо и расслабленно, как я ещё никогда не слышала. – Ты повеселилась? Я потеряла тебя из виду.

Она не знала, что я провела ночь с Друстаном. За это я благодарила звезды.

– Да, – ответила я, стараясь сохранить невозмутимость. – Я танцевала и пила до самого рассвета. А ты?

Она потянулась, но поморщилась от боли.

– Это было невероятно. Я дралась, пила, кричала… целовала столько людей, а потом каждого из них била. – Она рассмеялась. – Они били меня в ответ, но я всегда побеждала.

– Это не похоже на веселье, – сказала я, разглядывая её синяки. – Может, отомстим тем, кто причинил тебе боль?

Это была та фраза, которую я сказала бы Ане, если бы кто-то был к ней жесток, но тогда моя месть ограничилась бы невинной шалостью или каким-нибудь публичным унижением. Теперь же я поймала себя на мысли, что думаю о настоящем насилии. Это жизнь среди фейри так изменила меня? Или эта жестокость всегда жила во мне?

– Нет. – Она с трудом приподнялась на подушках. – Это было то, чего я хотела. И то, чего хотели они. Кенна, я никогда в жизни не чувствовала себя такой сильной. Прошлой ночью я могла всё.

Она сияла от радости, и я осторожно улыбнулась в ответ.

– Огонь велел тебе драться? Ты говорила, что он сказал быть сильной.

Её глаза стали мечтательными и отстранёнными.

– Это было странно. Время будто остановилось, пока я прыгала, а потом что-то – может, Осколок Огня, кто знает – спросило, чего я хочу. И ответ появился сам собой. Мне надоело быть слабой. Тогда он велел мне быть сильной и брать то, что я хочу.

«Власть нарушать все правила,» – шептал Друстан у меня на ухо, когда я спросила, что показал ему огонь. «Иметь всё, чего пожелаю, без границ.»

Моё самое сокровенное желание – быть любимой, быть нужной. Быть свободной после детства в нищете и недавних месяцев в роли прислуги. Брать то, что я хочу так же, как Друстан и Лара.

Я взяла её за руку, ослабив хватку, заметив её опухшие костяшки. Она скоро исцелится – не так быстро, как Друстан, но куда быстрее меня.

– Я рада, что ты получила то, чего хотела, – сказала я, и это было правдой.

***

Кандидаты собрались за поздним обедом, чтобы справиться с похмельем. Лара чувствовала себя прекрасно после сытного завтрака, но Эдрик и Карисса выглядели так, будто им едва удавалось удержать себя от тошноты. Я не видела, чем занимались остальные кандидаты: всю ночь я была занята тем, чтобы следить за Ларой, а потом столкнулась со своими собственными самыми тёмными желаниями.

Я моргнула, пытаясь не уснуть. Утром мне удалось поспать всего несколько часов, и этого было явно недостаточно.

Эйден бросил на меня насмешливый взгляд.

– Ты хорошо провела время прошлой ночью?

Я улыбнулась как можно беззаботнее.

– Да. Просто засиделась допоздна с вином.

– Знаешь, я тебя не видел на собрании слуг. Где ты была?

– На небольшой вечеринке, – ответила я и тут же подавила желание хихикнуть. Вечеринка для двоих, подумала я. Ох, как же мне хотелось спать.

Эйден приподнял брови.

– У тебя лицо женщины, которая что-то скрывает.

– Ничего особенного, – отмахнулась я.

– Милая, ненавижу говорить это, но это значит, что он не слишком старался.

Я не выдержала и фыркнула от смеха, быстро прикрыв рот и нос рукой, чтобы не разразиться громким хохотом.

Эйден ухмыльнулся.

– Ну так кто это был?

– Не понимаю, о чём ты, – сказала я, всё ещё пытаясь сдержать смех. – Я просто пила вино.

– Конечно, – протянул он, закатив глаза. – Как скажешь.

– А ты? Ты… кого-нибудь встретил?

Его лицо омрачилось, и я сразу же пожалела о своём вопросе.

– Нет. Просто пил.

Он повторял мои слова или говорил правду? Я не могла углубиться в расспросы, не рискуя дать ему повод начать допрашивать меня в ответ. Я взглянула на Эдрика, размышляя, что же делал этот кандидат Огня прошлой ночью.

– О, он определённо нашёл себе занятие, – заметил Эйден, поймав мой взгляд.

– Ты же вроде не умеешь читать мысли.

– Я читаю только желания, дорогая, поэтому и знаю, что ты что-то скрываешь. – Он подмигнул. – Нет, я говорю чисто как человек, который понимает, когда друг лезет туда, куда ему не следует.

Друг. Что-то внутри меня тепло откликнулось на это слово.

– Мне просто любопытно.

– А ты, должно быть, считаешь меня дураком. Продолжай копаться, хотя, знаешь, мне это даже нравится – сочувствие и всё такое.

В его голосе звучала скрытая боль, и я сжала его руку.

– Когда захочешь поговорить, я всегда готова слушать.

– Я расскажу, если ты расскажешь.

– Значит, никогда.

Мы оба рассмеялись.

Двери столовой открылись, и я подняла взгляд. Сердце оборвалось, как будто я падала.

Друстан.

Он выглядел немного сонным, но это только добавляло ему чарующей небрежности. Он был воплощением желания в карминной рубашке, расстёгнутой до середины груди. Щёки запылали, сердце забилось быстрее, когда его взгляд скользнул по комнате и, наконец, остановился на мне.

– Нет, – прошептал Эйден, звуча абсолютно потрясённо. – Кенна, ты ведьма, рассказывай всё.

Я проигнорировала его.

Глаза Друстена медленно прошлись вниз по моему телу, а затем снова поднялись. Его губы изогнулись в ленивой улыбке, от которой у меня закрутило в животе, а потом его язык мелькнул в уголке рта – крошечный, небрежный жест, но я прекрасно знала, что он означал.

– Осколки небес, – пробормотал Эйден, будто был готов упасть в обморок.

– Кандидаты, – обратился Друстан ко всем. – Вам понравился вкус любимого праздника Дома Огня?

На его вопрос последовали тихие возгласы одобрения и кивки, хотя некоторые поморщились и потёрли виски, будто от этого их головная боль стала только хуже.

– Когда начнётся испытание? – спросила Уна. – Я думала, его объявят прошлой ночью.

– Оно уже прошло, – с усмешкой ответил Друстан.

Всколыхнувшееся в зале негодование было почти комичным.

– Что значит «уже прошло»?

– Мы прошли?

– О, Осколки, меня сейчас вырвет.

Гаррик вскочил, упёршись руками в стол, и метнул в Друстена сердитый взгляд.

– Нам не объяснили правил.

– А что это было за испытание? – Карисса выглядела испуганной. Она обменялась обеспокоенными взглядами с Талфрином, что удивило меня: казалось, два худших исполнителя успели сблизиться, несмотря на первоначальную враждебность. Он тоже выглядел напуганным при мысли о том, что они могли провалить неизвестное испытание.

Я нахмурилась, вспоминая всё, что видела. Что это могло быть за испытание? Никто не делал объявлений…

Но огонь был магическим и дал каждому, кто прыгал через него, чёткий приказ. Испытание было посвящено наслаждению. Если кандидаты не поддались своим самым диким желаниям…

Друстан подтвердил мои подозрения.

– Огонь сказал вам, что делать. Истинный Благородный Фейри ценит удовольствие и инстинкты так же, как всё остальное. Если вы показали огню, что способны взять то, чего хотите, – вы справились.

Это испытание показалось мне на удивление лёгким, особенно в сравнении с тем, через что пришлось пройти мне прошлой ночью. Однако, к моему изумлению, на лицах некоторых кандидатов отразилось недоумение и даже тревога. Талфрин выглядел совершенно убитым, в то время как Карисса вдруг сделалась самодовольной. Вильфрид, мужчина-кандидат от Дома Пустоты, тоже выглядел обеспокоенным, насколько это было возможно для него, обычно столь сдержанного. Но больше всего меня удивила Уна: она сидела неподвижно, а её напряжённые плечи и расширенные глаза ясно выражали тревогу.

Неужели это просто совпадение, что двое из трёх тех, кто провалился, представляли Дом Пустоты? Этот дом, как я слышала, ценил хаос, но каждый фейри из Пустоты, с кем я встречалась, включая Гектора и Каллена, отличался скорее холодной сдержанностью, чем беспорядком. Это не укладывалось в моей голове. Остальные дома я могла описать в двух-трёх словах, но Пустота оставалась загадочной и противоречивой.

Я чуть не хлопнула себя по лбу. Противоречивая и загадочная. Просто другие слова для описания хаоса и тьмы. Возможно, я поняла их куда лучше, чем думала.

– Приятного аппетита, – бросил Друстан и вышел, даже не взглянув в мою сторону.

Я выдохнула, чувствуя, как плечи опускаются от облегчения, едва он скрылся из виду. Мне стоило радоваться, что он не обратил на меня внимания? Или огорчаться? Я понятия не имела, как женщины вообще ведут себя в подобных ситуациях.

Взяв себя в руки, я перевела взгляд обратно на столы. Кандидаты жарко обсуждали, насколько сильно они должны были предаться наслаждению, чтобы доказать себя, и справедливо ли Дом Огня устроил это испытание, не разъяснив правила заранее.

– Полагаю, тебе беспокоиться не о чем, – сказал Гаррик Ларе. – Я видел тебя прошлой ночью. Ты набрасывалась на фейри, как дикое животное… если не сосала их языки.

Эти слова, полные яда, были сказаны с явной целью унизить её.

Лара встретилась со мной взглядом через комнату, а потом подняла подбородок.

– Именно так. И я сделала бы это снова. Завидуешь, Гаррик? Может, ты хочешь, чтобы я ударила и тебя тоже?

Гита и Карисса разразились громким смехом, а Эдрик хлопнул Лару по плечу. Она смотрела Гаррику прямо в глаза, с вызовом, без тени стыда на лице.

Я никогда в жизни не гордилась ею больше, чем в этот момент.

Глава 25

Позднее в тот день я столкнулась с Трианой.

Она шла, согнувшись под тяжестью большого корзины с тканями. Я предложила свою помощь, и, доставив груз в одну из швейных мастерских, спросила:

– Что это? – одновременно проговаривая слова и показывая их жестами.

– Платья из Дома Света, – медленно ответила она, её руки двигались плавно, но упрощённо, как для ученика. Я уже лучше понимала язык жестов, но до уровня Трианы мне было ещё далеко. Когда она говорила с Мод, её пальцы порхали, словно крылья птиц, но для меня она всегда старалась говорить короче и проще. – Леди надевали их один раз. Теперь – тряпки.

– Какое расточительство, – проговорила я, сопровождая слово «расточительство» жестом. Благородные фейри, живущие вечно, делали всё, чтобы избежать скуки, даже если это означало выбросить что-то после одного использования.

Эта мысль заставила меня почувствовать беспокойство. Неужели и Друстан видел во мне не больше, чем мимолётное развлечение? Новую игрушку, способ скрасить вечность?

Я заставила себя прогнать эти сомнения. Что бы ни руководило им той ночью, это уже случилось, и никакие раздумья ничего не изменят.

– Чем ты сейчас занимаешься? – спросила я, стараясь сопровождать жестами хотя бы часть вопроса. Пока что мне приходилось дополнять свои слова речью, но я надеялась, что скоро смогу выражать более сложные мысли.

– Швея. Раньше шила.

Раньше, до того, как она попала в бордель. Её лицо напряглось, едва заметно отразив напряжение. Она казалась счастливее, чем в день нашей первой встречи, но я сомневалась, что её раны, пусть и невидимые, когда-нибудь полностью затянутся.

Это напомнило мне о том, что я давно хотела спросить:

– Прости за вопрос, но ты можешь сказать, где находится королевский бордель?

– Зачем?

– Мне нужно увидеть это место. Может быть, однажды я смогу помочь тем, кто там остался.

– Ты не сможешь, – её пальцы резко двигались, подчёркивая серьёзность слов. – Это опасно.

– Пожалуйста. – Само это место не выходило у меня из головы. Я хотела понять, сколько людей там нуждаются в помощи.

Она вздохнула, прежде чем неохотно ответить руками:

– Спустись по лестнице рядом с кварцевым залом.

Кварцевый зал – популярное место рядом с тронным залом. Логично, что король Осрик предпочёл бы держать свои удовольствия неподалёку. Коридоры там всегда были переполнены Благородными Фейри, что означало, что спуститься по лестнице, не привлекая внимания, будет сложно. Однако теперь, зная примерное местоположение, я могла попробовать добраться до борделя через тоннели.

Я дотронулась пальцами до подбородка и протянула их к ней – жест благодарности.

– Спасибо.

Я помедлила, прежде чем задать ещё один вопрос:

– Как ты себя чувствуешь? – Это был слабый, недостаточно выразительный вопрос, который не мог передать всего, что я хотела узнать. Справилась ли она с пережитым? Возможно ли вообще оправиться после такого?

Меня по-прежнему преследовали кошмары – моя умирающая мать, гибель Ани, страх, охвативший меня во время бегства от Тварей. Всё это заставляло меня чувствовать себя слабой, когда рядом со мной были такие, как Триана, прошедшие через ещё худшее, но при этом продолжавшие жить и работать, словно ничего не случилось.

– Трудно. Но становится легче, – её губы дрогнули в слабой улыбке.

Я обняла её, поражённая её тихой, незаметной, но огромной внутренней силой.

***

Тем вечером я исследовала тоннели неподалеку от тронного зала, пытаясь найти бордель.

Мой желудок сжался от тревоги, но я знала, что должна увидеть это место. С тех пор как моя собственная жизнь оказалась связана с тем, что происходило в постели, я всё чаще вспоминала слова Друстана о Гекторе – о том, что тот предпочитает беззащитных партнёров.

Эта мысль наполняла меня яростью.

Кинжал, крепко обившийся вокруг моего предплечья, будто ощущал мои эмоции. Его голодное шипение отразилось в моей голове. Голодный.

Иногда он пил понемногу из меня, чтобы не умирать от голода, но, очевидно, этого было недостаточно. Всплыла омерзительная, но живая память: Тварь, которую я заколола, попав прямо в глаз. Её кровь жгла мою кожу, как кислота. Но в этом странном видении кровь казалась мне терпкой, пряной, оставляющей в горле горьковатый, почти опьяняющий привкус.

Я оттолкнула от себя этот образ вместе с внезапным жаждущим желанием, которое он породил. Прекрати, – мысленно приказала я. Это была не моя память, а кинжала, смешанная с моей. Меня передёрнуло от радости, которую он испытал во время того акта жестокого насилия.

Тогда накорми меня.

– Ты просто истощаешь всё досуха. Я не хочу убивать никого ещё.

Не буду. Если не будет необходимости. Тогда я умирал с голоду. Если я не голоден, я пью медленно. Беру меньше.

– Ты и так пьёшь из меня всё время.

Только немного. Ты не предлагаешь больше.

Кажется, я действительно никогда не предлагала этого явно. Но ведь и не останавливала его.

– Ты можешь убить меня случайно, – сказала я кинжалу, обнаружив узкую лестницу и начав спускаться вниз.

Связаны. Убить тебя я не могу. И не буду.

Его голод теперь горел в моём собственном животе, отвлекая от задачи, ради которой я здесь оказалась. Я опустилась на ступени, размышляя о том, что делать дальше.

Это была серьёзная проблема. Если я не позволю кинжалу пить больше крови, его голод будет только расти, пока он не вырвется из-под моего контроля. Он мог бы убить кого-то, просто если случайно столкнётся с человеком. Но если я позволю ему пить слишком много моей крови, это убьёт меня – разве что он действительно говорил правду, утверждая, что не способен этого сделать.

Я не хотела становиться убийцей, но и не могла позволить кинжалу напасть на кого-то из Благородных Фейри. Значит, мне придётся начать давать ему больше крови.

А что, если просто оставить его где-нибудь и уйти? Я ведь не знала о его жажде крови, когда впервые взяла его в руки. Конечно, он помог мне защитить себя, но разве обыкновенный кухонный нож не мог бы справиться с той же задачей?

Его возмущение эхом прокатилось по нашей связи. Я не знала, насколько хорошо он улавливает мои мысли, но он, безусловно, понимал мои намерения. Связаны, – повторил он, и металл ещё сильнее обвился вокруг моего предплечья.

Я вздохнула и потерла глаза. Я верила ему. Через нашу странную связь я чувствовала, что кинжалу всегда был нужен хозяин. Его заточение в болоте было для него настоящей пыткой. Он не расстался со своим прежним владельцем по своей воле – и теперь не собирался расставаться со мной.

Она тоже не ушла от меня по своей воле, – внезапно добавил кинжал.

– Кто была твоя последняя хозяйка? – спросила я, неожиданно для себя испытывая любопытство. Но ответа не последовало.

Хватит. Либо я доверяю ему защищать меня, либо нет.

– Ладно, – сказала я вслух.

Кинжал с радостью растёкся вниз по моему предплечью, принимая в моей ладони твёрдую форму. Я посмотрела на его лезвие, глубоко вдохнула и провела лёгкий надрез на своей руке, подальше от крупных вен.

Кровь медленно выступила на коже, но исчезла в лезвии так быстро, словно её никогда и не было. Я почувствовала, как он тянет ещё сильнее, жадно.

– Хватит, – приказала я.

Кинжал нехотя прекратил пить.

Я оторвала полоску ткани от подола своего платья и аккуратно перевязала рану. Когда он вновь принял привычную форму обруча вокруг моего предплечья, мысли вернулись к тому моменту, как я впервые нашла его.

– Как ты выжил в болоте столько времени без крови? – спросила я.

Боль. Пустота. Ожидание. Его ответы были не словами, а размытыми, полусонными впечатлениями, пробуждавшими странное чувство кошмара.

– Чего ты ждал?

Кто-нибудь прикоснулся бы ко мне.

Я. Я поёжилась, осознав, насколько близко подошла к смерти в тот день.

– Почему ты не убил меня, когда я тебя коснулась? Ты же, должно быть, умирал от голода.

Ты спасла меня. К тому же я больше не был связан с хозяйкой. Первая капля крови, что я попробовал после её смерти, связала нас.

– Как умерла твоя хозяйка?

В ответ – только тишина. Но я почувствовала его грусть.

Я смотрела в темноту невидящим взглядом, пытаясь понять, что же это за существо – кинжал, живой, но неживой, голодный, полный ярости и вместе с тем способный чувствовать привязанность к своей давно погибшей хозяйке.

– У тебя есть имя? – вдруг подумала я.

Кайдо.

Многие знаменитые клинки носили грозные названия, вроде «Палача» или «Молнии», но это имя звучало иначе. Личнее. Словно я, наконец, узнала имя загадочного знакомого, имя, что принадлежало ему с рождения, а может быть, и было выбрано им самим.

Внезапная мысль заставила меня замереть, а затем я чуть не ударила себя по лбу от её очевидности.

– Ты можешь пить кровь животных?

Да.

Неужели я ни разу не задумывалась об этом раньше?

– Я достану её на кухни. Свиную или баранью кровь. Тогда ты сможешь питаться регулярно.

Я не ожидала волны благодарности, что излучил Кайдо, и его тихого удовлетворения, когда он скользнул вверх, превратившись в гладкий серебряный обруч, уютно устроившийся в моих волосах. Он был привязан ко мне, я это поняла.

Решение проблемы убийственного кинжала оказалось куда проще, чем я могла предположить. Мне не придётся морить его голодом, увечить себя или позволять ему убивать кого-либо. Я смогу красть кровь животных с кухни, держать его сытым и довольным – и больше не бояться.

Я тихо рассмеялась. Всё казалось таким сложным, что я просто не заметила простого решения. Рана на моей руке наверняка оставит шрам, но он будет напоминанием, что не все трудности нужно решать ценой страданий. Порой ответы на вопросы находятся прямо у нас под носом.

***

Я нашла королевский бордель.

Он прятался за несколькими извилистыми лестницами и лабиринтом туннелей. Ужасные звуки, что доносились оттуда, подтвердили – я пришла по адресу.

Дикие крики удовольствия перемежались жуткими стонами боли. Смех. Вопли. Я сжала кулаки и зажмурила глаза, пытаясь подавить накатывавшие тошноту и страх.

Смотровых отверстий в стенах не было, но рядом стояла лестница, ведущая в узкий лаз. Пол этого прохода был испещрён крошечными отверстиями, сквозь которые можно было заглянуть в комнаты внизу.

Я бесшумно проползла над залами, обставленными атласом, бархатом и шёлком. Внутри стояли огромные кровати, груды подушек и занавеси из алого тюля. Пол переливался чёрно-белым мрамором, а стены были покрыты резьбой, изображавшей фейри, людей и даже Тварей, предававшихся плотским утехам. Некоторые комнаты пустовали, но большинство – нет. Внизу мелькали обнажённые тела, сцены сменяли друг друга, от чувственных до омерзительных.

Триана рассказывала, что не все в борделе короля находились там против своей воли. Некоторые выбрали эту жизнь ради денег или близости, и могли уйти, когда пожелают. Некоторые служили только избранным клиентам и не обязаны были угождать каждому посетителю. Сама идея подобной работы не вызывала у меня отвращения, если она была действительно добровольной.

Но это касалось далеко не всех. Фейри-прислужники нередко оказывались здесь, отрабатывая долги или в качестве наказания за проступки перед Благородными Фейри. А люди вроде Трианы были похищены из-за своей красоты. Их, как и остальных человеческих слуг, не награждали ничем, кроме еды, одежды и крыши над головой. Они не получали платы, хотя стоили дорого. Существовал определённый тип садистских фейри, находивших наслаждение в причинении боли и злоупотреблении властью. И в любимом борделе короля Осрика этим желаниям, разумеется, угождали без малейшей мысли о морали или приличиях. Ведь в этом и заключался смысл – жертвы должны были страдать.

Тех, кто был здесь против воли, легко было узнать. Ужас и ненависть охватили меня, пока я запоминала лица: и жертв, и Благородных Фейри, что издевались над ними. Если я когда-нибудь встречу одного из этих чудовищ в коридоре наедине, они не переживут эту встречу – на последствия мне будет всё равно.

Кайдо сжался на моём предплечье, отражая моё желание убивать.

Слёзы застилали глаза, пока я пробиралась мимо самых страшных сцен, но я заставила себя идти дальше. Нужно было запомнить расположение комнат и отметить возможные выходы. Триана сказала, что здесь служило около шестидесяти человек, и примерно четверть из них находились здесь против своей воли. Может быть, если мне удастся сбежать, я смогу увести этих пятнадцать с собой. А если Друстан займёт трон, он наверняка их отпустит.

Не все сцены были жестокими или даже сексуальными. Я замерла, поражённая, увидев, как в одной из комнат леди Света, полностью одетая, обнимала улыбающуюся водную нимфу, лежавшую рядом. В другой комнате крылатый фейри-прислужник смеялся и игриво дразнил клиента, получая в ответ поцелуи.

Не все фейри были монстрами. Но слишком многие – да.

Среди тех, кто явно находился здесь не по своей воле, я насчитала семь человек и трёх фейри-прислужников, прежде чем добралась до самой последней, самой роскошной комнаты. Её украсили в белых и фиолетовых тонах, с переливающимся как опал тюлем вместо алого. Я сразу поняла, что это за место. Триана говорила, что король Осрик держит особую комнату для своих «питомцев» – несчастных человеческих женщин, которых он называл своей личной собственностью.

Триана утверждала, что они никогда не задерживались надолго.

На огромной кровати с фиолетовыми простынями стояла на коленях обнажённая женщина. Её руки были закованы за спиной, а голову закрывал плотный чёрный мешок, туго стянутый на шее. Ткань прижималась к её носу и губам с каждым резким, отчаянным вдохом.

Я прижала ладонь ко рту, стараясь подавить тошноту. Ритуальные шрамы покрывали её бледную кожу – руки и спину. Некоторые из них были старыми, но большинство ещё заживало, от светло-розового до багрового оттенка. Эти жестокие узоры напоминали филигрань – красивый орнамент для татуировки, но кошмарный, когда он вырезан на живой плоти.

Дверь открылась. В свете свечей блеснули белоснежные волосы короля Осрика.

– Вот ты где, моя прекрасная любимица, – произнёс он.

Ненависть вспыхнула во мне ярче и злее, чем я когда-либо ощущала с тех пор, как попала в Мистей.

Женщина напряглась при звуке голоса короля.

– Никто больше не назвал бы тебя красивой, конечно, – продолжил он, – но в страдании есть своя изысканная грация, не находишь? – Он рассмеялся, его мелодичный смех резко контрастировал с жестокостью, отпечатавшейся на коже его жертвы.

Из-за пояса он извлек маленький изогнутый нож.

– Начнем.

Он встал на колени на кровати позади нее, медленно проведя ладонью по ее спине, прежде чем погрузить острие ножа в ее предплечье. Она вздрогнула.

Я заставила себя смотреть, как он вырезал на ее коже изящный узор. Кровь струилась из раны, пропитывая пурпурные простыни. Меня подташнивало, но женщина не шевелилась, оставалась на коленях, хотя все ее тело содрогалось, и изредка из горла вырывались жалобные всхлипы. Кожа под металлическими наручами на ее запястьях покраснела и покрылась волдырями.

– Мне больше нравится, когда они умоляют, – сказал Осрик, начиная новый узор. – Слезы, мольбы, крики…

Она не ответила.

Он снова рассмеялся.

– Ты особенная по многим причинам. Никто еще не выдерживал так долго, знаешь? Может, мне даже больше нравится так.

Боль, должно быть, стала невыносимой, потому что, наконец, она задергалась и попыталась отстраниться. Осрик швырнул ее лицом вниз на кровать и вырезал спираль возле лопатки. Едва слышные крики женщины тонули в ткани простыней.

Сколько еще страданий она могла вынести? Сколько крови можно потерять и остаться в живых?

Осрик с улыбкой оглядел свое творение. Затем его рука потянулась к поясу.

Я больше не могла смотреть. Ползком отступила назад, слезы застилали мне глаза, желудок подступал к горлу.

Долго лежала дрожащая в коридоре под тем самым лазом, который вел в ту комнату. Меня вырвало дважды. Я не могла выбросить из головы образ Осрика и его жертвы. Триана сказала, что это было чудовищно, но то, что я увидела, превзошло даже самые страшные представления о жестокости. В мыслях я уже вонзала нож в грудь короля Осрика, прямо в сердце.