Текст книги "Слуга Земли"

Автор книги: Сара Хоули

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

– Дай мне, – Друстан перехватил мою руку и взялся за дело сам, хотя его пальцы дрожали ничуть не меньше. Он выглядел потрёпанным: обычно гладкие волосы спутались и падали на плечи, кожа лоснилась от пота. Его тонкая белая рубашка была порвана, а одна из пуговиц на брюках оторвана.

Я была не в лучшем виде. Платье, к счастью, осталось целым, но на нём виднелись следы пота, а волосы превратились в спутанный клубок. Я осторожно коснулась их, содрогнувшись при мысли о том, сколько времени уйдёт на их расчёсывание.

Но это того стоило.

Когда мы наконец привели себя в порядок, мы просто стояли и смотрели друг на друга. В его взгляде всё ещё читалось какое-то ошеломлённое изумление, и вдруг мне стало до смешного весело. Я прижала ладонь ко рту, с трудом сдерживая смешок.

– Что тебя так развеселило? – прищурился он.

– Честно? Понятия не имею.

Он покачал головой, уголки его губ дрогнули в улыбке.

– Кажется, я понял.

– Что именно?

– Почему с тобой всё по-другому.

Я замерла. Друстан жил века, а я… всего два десятилетия. Сколько женщин было у него за эти годы?

– Почему? – выдавила я.

– Ты заставляешь меня снова чувствовать себя молодым.

Я сглотнула. Иногда было так легко забыть, насколько он древний. Его лицо не имело ни единой морщины, взгляд оставался ярким, а тело – сильным и выносливым. Но сейчас… Сейчас я чувствовала пропасть, между нами.

Я не знала, что ответить, поэтому просто смотрела на него, запоминая каждую деталь.

Друстан усмехнулся:

– Пойдём, тебе пора возвращаться в Дом Земли.

Я шагнула к двери, но он вдруг остановил меня:

– Подожди. Ты сказала, что хочешь помочь. Больше, чем сейчас, я так понимаю?

Я кивнула. В самом деле, разве можно назвать помощью то, что я сплю с ним и изредка делюсь мелкими наблюдениями?

Его взгляд стал серьёзным.

– Теперь ты знаешь всё. Я бы хотел, чтобы это было не так, но уже не могу взять свои слова обратно. А это значит, что если ты поможешь, то станешь частью заговора. – Его серые глаза потемнели. – Если мы проиграем, тебя ждёт та же расплата, что и нас.

Я знала. И знала, что худшая судьба – это остаться здесь, в этом жестоком дворе, служанкой при короле Осрике.

– Я готова, – тихо ответила я.

Друстан колебался, но в конце концов кивнул.

– У нас есть весь Дом Огня и примерно четверть Дома Света. У нас есть Даллаида и Твари, которыми она управляет, но она известна своей непредсказуемостью и действует только в своих интересах. А у Осрика – весь Дом Иллюзий, большая часть Дома Света и лояльность всех, кто боится ему перечить. Его охраняют защитные чары. Он один из самых могущественных фейри, когда-либо рождённых, и у него армия, прославившаяся своей жестокостью. Даже со всеми, кого мы смогли привлечь на свою сторону, это неравный бой.

В таком изложении ситуация звучала куда менее обнадёживающее, чем мне казалось.

– Что я могу сделать?

Друстан посмотрел на меня долгим, испытующим взглядом.

– Мне нужны союзники. В частности, мне нужен Дом Земли.

Я покачала головой:

– Они нейтральны. Это не изменится.

– Исторически нейтральны, – поправил Друстан. – Но это не значит, что так должно быть всегда. У тебя есть доступ к принцессе Ориане и леди Ларе, и я знаю, что их не устраивает нынешний порядок. Всё уже готово – осталось лишь переубедить Ориану.

– Как мне вообще объяснить принцессе Ориане, что я работаю с тобой? Она воспримет это как предательство.

– Не начинай с Орианы. И не рассказывай никому прямо о том, что ты делаешь. Но попробуй выяснить, готова ли Лара рассмотреть возможность перемен. Если да – дальше я разберусь сам.

– Я попробую, – пообещала я. Ради него. – А что насчёт Дома Пустоты?

Друстан поморщился:

– Гектор хочет трон и, по слухам, готовит собственный переворот, хотя как он собирается удержать власть без союзников внутри, я не представляю. Я надеюсь, что его всё же можно переубедить, но пока считаю всех в Доме Пустоты врагами, пока не доказано обратное.

Враги повсюду. Я задумалась о том, что ждёт Дом Земли, если мне удастся втянуть их в этот конфликт.

– Что именно произошло с Домом Крови после последнего восстания?

Тень пробежала по лицу Друстана – отголосок былых трагедий.

– Думаю, ты и так уже знаешь достаточно, – сказал он наконец. – Но, Кенна, это нельзя повторять. Никогда. Здесь мы в безопасности, под защитой моих чар, но в любом другом месте одно лишь упоминание об этом поставило бы твою жизнь под угрозу.

Я кивнула, подтверждая, что поняла.

– Дом Крови владел тайнами плоти, – произнёс он. – Они были и воинами, и целителями. Безжалостными, неумолимыми, но превыше всего они ценили силу и правду. В этом они были полной противоположностью Дома Иллюзий – Иллюзии ткут ложь и грёзы, а Кровь дорожила тем, что реально и осязаемо. Конечно, это означало, что они презирали друг друга.

– Целители? – удивилась я. – Я думала, с таким названием они просто кровожадные убийцы.

– Когда Осрик взошёл на трон, никто не попытался его остановить. Он ещё не показал своего истинного лица, а по силе превосходил всех остальных фейри. Лишь когда он начал казнить несогласных, стало ясно, кто он есть на самом деле. Только три дома осмелились выступить против него: Пустота, Огонь и Кровь. Они объединились, и началась гражданская война.

Я слушала, затаив дыхание. Наконец-то мне открывалась правда о самой большой загадке Мистей – о доме, о котором было запрещено говорить.

– Тогда Осрик ещё был уязвим. Он не знал, как наложить охранные чары, которые ты видела в ночь весеннего равноденствия, и ещё не заточил всех под землёй, хотя большинство фейри и так жили в Мистей. Поэтому у восстания был шанс на победу. Всё началось с убийств и мелких стычек, затем переросло в крупные сражения, а в итоге армии сошлись в последней битве глубоко под землёй.

– Под землёй?

– Есть огромная пещера – настолько просторная, что с одного конца не видно другого. – Его ладонь скользнула по воздуху, будто рисуя перед собой этот образ. – Война зашла в тупик, и обе стороны решили поставить всё на одну битву. Свет и Иллюзия против Огня, Крови и Пустоты. Дом Земли, как всегда, воздержался.

– Иллюзия победила, – тихо сказала я.

– Да. – Его рука опустилась. – Несмотря на численное преимущество, несмотря на продуманную стратегию, Осрик оказался слишком жесток, а его иллюзии – слишком обманчивы. Он не знал пощады. Даже убивал детей, чтобы сбить фейри с толку и сломить их боевой дух. В конце концов мы проиграли.

Он не был свидетелем тех событий, но говорил так, словно сам стоял среди павших.

– Твоя семья сражалась в той битве.

– Да.

– Как им удалось выжить? Почему Осрик не казнил их всех?

– Осрик так же умен, как и жесток, – с горечью сказал Друстан. – Он хотел, чтобы Мистей оставался могущественным перед лицом внешних угроз, и понимал, что дома нуждаются в сильном правителе, чтобы предотвратить новые мятежи. Поэтому он дал каждому главе дома выбор: принести клятву вечной верности – или наблюдать, как их дома будут уничтожены. Лидеры Огня и Пустоты покорились, обменяв честь на благополучие своих семей и подданных. Принцесса Корделия из Дома Крови – нет.

– Она пожертвовала всеми своими людьми? – Я едва осознавала, что говорю. Одна только мысль об этом ужасала. В Доме Земли жили тысячи, включая слуг и союзников.

– Думаю, она просто не верила, что Осрик способен довести угрозу до конца. Но в любом случае весь Дом Крови поддержал её. Они предпочли погибнуть, но сохранить честь. – Друстан покачал головой. – Осрик позволил принцессе вернуться домой, прекрасно понимая, что она попытается спасти свой народ. Когда они покинули дом через тайный ход, о котором, как им казалось, знали только знатные семьи Крови, их уже ждали. Принцессу убили, когда она пыталась перевести своих детей через болото в смертные земли. Затем Осрик прорвался через чёрный ход и перебил всех, кто отказался склонить перед ним голову.

Это была бойня, масштабы которой я даже не могла представить.

– Кто-нибудь подчинился ему?

– Конечно, Твари. – Губы Друстана скривились в мрачной усмешке. – Дом Крови держали их при себе, как диких зверей, но равными им никогда не считали. Они не собирались умирать за ошибку принцессы. Осрик заставил их поклясться в верности, а затем сослал в подземелья, чтобы никогда их не видеть. А после запретил кому-либо упоминать о преступлениях Дома Крови. Если бы кто-то услышал наш разговор, нас обоих тут же казнили бы.

Казнь – просто за то, что говоришь правду. Осрик убил не только принцессу и её наследников. Он вырезал всех слуг, всех фейри-прислужников, даже младенцев, которые были слишком малы, чтобы понять, что происходит. За одну ночь он уничтожил шестую часть населения Мистей.

– Если ты хочешь знать, способен ли он повторить это, – тихо сказал Друстан, – ответ – да.

– Значит, Дом Земли тоже может быть уничтожен.

Перед глазами тут же всплыла картина: Лара и Селвин с перерезанными глотками. Элоди, пронзённая мечом. Дети Земли, лежащие грудой, кровь их впитывается в воды родников и рек.

– Да. Я не стану тебе лгать. Но альтернатива – оставить всё, как есть. А вскоре всё может стать ещё хуже. Ходят слухи, что Осрик ищет способ проникнуть на территорию каждого дома. Тогда ему просто повезло с тайным выходом Дома Крови, но теперь он хочет иметь возможность свободно входить куда угодно. Насылать шпионов, следить за недовольными. Если это произойдёт, в Мистей не останется ни одного безопасного места.

Ставки этой войны были невообразимыми. Сколько жизней висело на волоске… но скольких ещё можно было бы спасти, если бы этот мятеж состоялся?

Я вспомнила бордель, людей с вырванными языками, публичные казни, заколдованные выходы, украденных младенцев, потому что определённая любовь считалась непозволительной. Люди продолжат умирать. Они проживут всю жизнь в страхе, под землёй, а их потомки никогда не узнают, что могло быть иначе.

Дом Земли – не мой, не мне решать его судьбу. Но это не означало, что его судьба не могла быть решена.

Я сглотнула, подавляя тревогу, и кивнула:

– Я поговорю с Ларой.

Глава 28

Мне снилась Аня.

Она смеялась надо мной, её волосы сверкали на солнце, словно редкий металл, а улыбка была настолько заразительной, что я тоже не смогла удержаться от смеха.

Но когда я проснулась посреди ночи, в воздухе всё ещё звучал её голос.

Нет. Не смех. Плач.

Я тихонько постучала в дверь Лары, прежде чем войти.

Она сидела в постели, торопливо вытирая слёзы.

– Что случилось? – спросила я мягко.

Она всхлипнула.

– Мне страшно.

Как далеко мы зашли, если теперь она могла признаться в этом без колебаний. Я села рядом и провела рукой по её волосам.

– Из-за испытания?

– Я не хочу, чтобы на меня охотились. Что, если они найдут меня? Что, если Гаррик убьёт меня?

– Я не позволю.

– Но даже если я выживу… что, если я окажусь недостаточно хороша, и Осколки решат, что я недостойна? Я не хочу терять свою силу. Я не хочу умирать.

Её голос сорвался.

– Ты не умрёшь, – сказала я. – Ты справляешься с испытаниями. И принцесса Ориана всё равно бы любила тебя, даже если бы ты утратила свою силу.

Лара покачала головой, и кончик её длинной косы шурша скользнул по простыням.

– Ты не понимаешь. Благородные Фейри ненавидят слабость. Никого из тех, кто терял силу, никогда не принимали обратно.

– Правда? – Я содрогнулась. – Как жестоко… Но твоя мать не такая, как остальные. Она не настолько жестока.

– Может быть. Я не знаю. – Лара вздохнула. – Я хочу прогуляться. Пойдёшь со мной?

Я кивнула, накинула плащ поверх ночной рубашки и сунула ноги в тёплые тапочки.

Лара повела меня по коридору, но, вместо того чтобы спуститься по лестнице, надавила на небольшой узел в деревянной панели. Скрытая дверь скользнула в сторону, открывая узкую лестницу. Как только за нами закрылась панель, нас окутала кромешная тьма. Я следовала за ней, ведя ладонью по холодному камню стены.

Вскоре сверху пробился слабый свет, и я увидела, как Лара остановилась перед гладким, стеклянным потолком.

– Держись рядом, – предупредила она, касаясь поверхности.

Потолок беззвучно разъехался в стороны, обнажая ещё несколько ступеней. Они были влажными, как и гладкие стены, которых я коснулась рукой, – граница воды, такая же, как в коридоре, ведущем в дом.

– Любой из Дома Земли может сюда подняться? – спросила я.

– Нет, только семья правителей и те, кого мы сами впустим. Магия знает.

Мы поднялись к поверхности озера, где лестница заканчивалась рядом с плоскими камнями, образующими дорожку к крошечному острову, усыпанному деревьями.

У Дома Земли был тайный выход – как и у Дома Крови.

Меня пробрал озноб при мысли, что король Осрик мог бы однажды найти сюда путь.

На острове мы сели на траву и взглянули вверх. Луна светила ярко, почти полной, а звёзды сверкали, словно осколки льда и хрусталя. Никакая магия фейри не могла заменить настоящее ночное небо.

– Я прихожу сюда, когда мне грустно, – сказала Лара. – Селвин тоже. Ориана запретила нам это делать, но иногда иначе нельзя.

– Ты часто приходишь?

– Нет. Если бы я приходила чаще… Не знаю. – Она взяла небольшой камень и бросила в озеро, наблюдая за расходящимися кругами. – Боюсь, что это место перестанет быть особенным. Или станет настолько важным для меня, что я уже не смогу терпеть жизнь под землёй.

– Думаю, я понимаю.

Для меня болото было таким же убежищем. Я использовала каждую возможность, чтобы пройтись по его скрытым тропам. Там я чувствовала себя свободной, не связанной жестокой реальностью за его пределами. Болото привело меня в Мистей – и забрало Аню. Но таков был ход вещей. Можно любить что-то и всё равно испытывать боль от этой любви.

Я рассказала Ларе о болоте: о насыщенном, влажном запахе земли, о мягкости торфяного мха под босыми ногами, о дорогих мне, но на первый взгляд ничем не примечательных вещах, поднятых со дна его тёмных вод.

Она взглянула на меня с сочувствием.

– Мне жаль, что ты потеряла свою коллекцию.

У меня защипало глаза.

– Спасибо.

Из всего, что я утратила, это казалось самым незначительным, но я всё равно скучала.

Ночь, шёпот ветра, уединённость – всё это словно приглашало к откровенности. Может быть, если бы Мистей изменился, Лара могла бы приходить сюда, не боясь, что свобода сделает её жизнь под землёй ещё невыносимее.

– Ты когда-нибудь желала, чтобы всё было иначе? – спросила я.

Лара рассмеялась.

– Постоянно. Не могу дождаться, когда испытания закончатся.

– Не так… – Я прикусила губу. – Я имею в виду… по-настоящему иначе.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты никогда не желала, чтобы границы были открыты? Или чтобы правителем стал кто-то другой?

Слова были опасными, балансируя на грани измены, но Лара была моей подругой. Да и какой прок от меня в восстании, если я не готова рисковать собой?

Она огляделась, будто проверяя, не подслушивает ли кто-нибудь, а затем понизила голос:

– Не говори так.

– Здесь никого нет. Мне просто любопытно. А что, если бы существовал лучший Мистей? Такой, где все свободны и счастливы?

Она фыркнула:

– Ты говоришь, как Селвин.

– Правда?

– Он вечно твердит о том, как хочет всё изменить. – Лара сорвала травинку и расколола её ногтем. – Честно говоря, это меня тревожит. Если он заговорит об этом за пределами Дома Земли, долго не проживёт.

В её бесстрастном тоне было что-то болезненное.

– Так не должно быть, – тихо сказала я. – Люди должны иметь право говорить, что думают.

– Ты не понимаешь.

– Понимаю. Или, по крайней мере, вижу, как это выглядит для вас. Но что, если Дом Земли перестал бы хранить нейтралитет? Что, если бы вы начали бороться за себя?

Лара резко прижала ладонь к моему рту.

– Тсс!

В её глазах мелькнул испуг.

– Мы на территории Земли, но всё равно… Никогда, слышишь, никогда больше не говори этого вслух.

Только когда она осторожно убрала руку, будто боялась, что я тут же начну выкрикивать слова измены на всю округу, я снова заговорила:

– Помоги мне понять. Почему этот нейтралитет так важен?

– Сила Дома Земли всегда была в его беспристрастности. Мы были советниками королей и королев, судьями в спорах. Нас уважали.

– Но теперь всё не так.

Лара смяла травинку в пальцах.

– Нет. Но если мы останемся нейтральными, пусть другие и насмехаются над нами… Мы переживём их всех.

Может быть, их нейтралитет был необходимостью. А может, они просто боялись занять сторону, которая окажется неправильной в глазах истории.

Как бы то ни было, это выглядело трусостью.

Но я не сказала этого вслух. Сегодня я не стала бы больше давить на неё.

– Спасибо, что рассказала мне, – сказала я. – Мне ещё так много нужно понять о вашем мире.

Мы сменили тему. Говорили о детстве, о мечтах, о людях, которых знали.

Когда спустя несколько часов мы поднялись, чтобы вернуться, Лара протянула мне сжатую ладонь:

– Вот, возьми.

В мою ладонь упало что-то маленькое.

Я разжала пальцы и увидела пуговицу с её домашнего халата – изумрудное дерево с золотым стволом.

Ворсинка разорванной нити торчала сбоку.

– Ты за что-то зацепилась? – спросила я.

Лара улыбнулась – светло, радостно, как луна в небе.

– Это для тебя.

Я посмотрела на неё в недоумении.

– Не понимаю…

– Это первый предмет в твоей новой коллекции.

Глава 29

По мере того, как приближалось Испытание Земли, меня всё больше тревожило ощущение, что время ускользает сквозь пальцы. Я давно не передавала Каллену никакой информации. Более того, с того самого пикника, когда он спас меня от Гаррика и Маркаса, я не сказала ему ни слова и старалась держаться как можно дальше.

Воспоминания о той встрече до сих пор сбивали с толку. Почему я обрушила на него весь свой гнев? Почему не смогла сдержаться? Он был опасен. Он мог бы убить меня за дерзость… и всё же не сделал этого.

Я гадала, случится ли это когда-нибудь в будущем, когда моя полезность в качестве шпионки иссякнет.

Я не хотела, чтобы Каллен снова искал меня и жаловался на недостаток информации, поэтому накануне испытания отправилась в Дом Крови. Ожидая в тёмном вестибюле, я вспоминала слова Друстана. Пустая комната больше не казалась зловещей. В застывшем воздухе чувствовалась лишь скорбь.

Когда-то в этих стенах смеялись семьи, здесь росли дети, бегали и играли, как и в Доме Земли. Фейри, жившие здесь, были не только воинами – среди них были и целители.

Название и тайны, окутывающие это место, заставляли меня ожидать чего-то куда более мрачного. В воображении я рисовала логово убийц, пьющих кровь невинных, подпитывающих свою магию человеческими жертвами. Но реальность оказалась совсем иной: жители Дома Крови были гордыми, честными, и они предпочли смерть покорности тирану.

Это напомнило мне, как сильно я ошибалась в Кайдо. Я приняла его жажду крови за зло, но на деле это была всего лишь глубоко укоренившаяся голодная боль. Он не мог изменить свою природу. Но теперь, когда я начала регулярно поить его кровью животных, его жажда насилия почти исчезла.

В Мистей мало что было таким, каким казалось на первый взгляд. Дом Крови оказался столь же благородным, сколь Дом Иллюзий был прогнившим. Мой кинжал научился сдерживаться. Принц-фейри мог желать смертную. Даже Лара оказалась куда сложнее, чем я думала.

Кайдо дрогнул на моём предплечье, предупреждая о приближении постороннего.

Ещё один фейри, который был не тем, кем казался. Беспощадный Месть Короля, который пощадил простую смертную.

Каллен скользнул в вестибюль – стремительная тень, которую я, не ожидая, могла бы и не заметить.

– Удивлён, что ты пришла, – сказал он, наложив мерцающее обсидиановое заклятие на вход.

– Я стараюсь быть хорошей шпионкой. – Я шагнула ближе, жалея, что не могу разглядеть его лица. – Тебе, наверное, приятно осознавать, что ты видишь в темноте, а я нет?

Он вздохнул.

– Зажги факел.

Этот уголок Мистей с наступлением ночи погружался во мрак: настенные факелы едва тлели, и я заранее позаботилась о своём – небольшой, незажжённый, он был зажат на поясе. Разумеется, Каллен это заметил. Он, кажется, замечал во мне всё.

– Тебя не беспокоит, что кто-то узнает, что мы здесь?

– Никто не подойдёт ближе, чем я позволю. Я наложил теневые заклятья в коридоре. Как только их пересекут, я узнаю.

У него было слишком много странных способностей, и наверняка те, о которых я знала, составляли лишь малую их часть.

Я зажгла факел и подняла его. Пламя очертило резкие углы его лица, высветив выражение, которое меня удивило: Каллен не казался таким бесстрастным, как обычно. Он выглядел усталым.

– Ну? – напомнил он. – Что такого важного, что ты вытащила меня из дома посреди ночи?

– Это не совсем ночь.

– Я жду.

Я вздохнула.

– Я хотела, чтобы ты знал: я пытаюсь добыть информацию, но пока мне не везёт. Единственное, что я услышала о возможных волнениях – это слух, что Дом Пустоты планирует восстание.

Я тщательно отрепетировала ложь, чтобы она звучала естественно. У меня было две цели: выполнить свою часть сделки с Калленом, не выдав заговор Друстана, и разузнать хоть что-то о планах Пустоты.

– Кто тебе это сказал? – Когда я не ответила сразу, его губы изогнулись в полуулыбке. – Друстан, конечно же. Я знаю, что вы двое слишком часто разговариваете.

Я проигнорировала его намёк.

– Это правда?

– Он рассказал тебе что-то ещё?

Я раздражённо выдохнула.

– Немного о старом восстании. Раньше Дома Огня и Пустоты были союзниками. Что изменилось?

Сначала я подумала, что он вообще не ответит.

– Всё сложно, – сказал он наконец. – С тех пор прошло пятьсот лет, и альянсы меняются. К тому же я служу королю. Огонь играет в верность, но на самом деле они этого не чувствуют.

– Зачем ты ему служишь? – спросила я, искренне любопытствуя. – Твой брат почти не появляется при дворе.

Каллен пристально вгляделся в меня, словно пытаясь разглядеть мои истинные мысли.

– Меня никто об этом не спрашивает. Да и о Гекторе тоже. Все боятся.

– Или ты просто скучный, – пробормотала я, а в следующий миг захотела дать себе пощёчину. Почему я продолжала провоцировать его?

К моему удивлению, он рассмеялся – сухо, натянуто, словно давно этого не делал.

– Меня так же никто не дразнит. Они боятся, что может сделать пёс короля.

Я опустила взгляд, вспомнив, как назвала его.

– Прости, что сказала это. – Извинение было хотя бы наполовину искренним. Я действительно жалела, что подвергла себя опасности, разозлив его. – Я была зла на ситуацию.

– Мне триста с лишним лет, – сказал он с лёгкой насмешкой. – Я всю жизнь собираю секреты. Думаю, я понимаю, почему люди срываются.

Я подняла взгляд, удивлённая его странной мягкостью. Сегодня я собиралась успокоить его и завоевать благосклонность, но в нём, казалось, вообще не было гнева. Опять я заметила в его лице тень усталости, лёгкую печаль. Что-то тревожило Каллена, но спрашивать об этом я не осмелилась.

– Так как ты начал служить королю?

Долгая пауза.

– Это было частью цены за выживание моего дома.

– Что ты имеешь в виду?

– После восстания из всей нашей семьи выжил только мой отец, – сказал он. – Его супруга, его дети… никого не осталось. В конце концов он склонился перед королём, и за это его пощадили. Но для короля этого было мало.

Лёгкий холодок пробежал по моей спине. Королю Осрику никогда не бывает достаточно.

– Он взял новую супругу, и вскоре после войны родился Гектор, наследник. А потом родился я. И король настоял, чтобы я служил ему. Это должно было гарантировать лояльность Дома Пустоты.

– Значит, ты был скорее заложником, чем добровольцем, – пробормотала я. – Ты хоть получаешь от этого удовольствие?

Каллен снова усмехнулся, его улыбка была едва заметной.

– А кто-нибудь здесь вообще чему-то радуется?

– Значит, ты лоялен королю? – спросила я.

Его улыбка стала шире.

– Ты очень настойчива. Я служу своему королю и люблю свой Дом, как и должен каждый хороший фейри. Почему тебя так интересует этот вопрос?

Потому что меня интересовало всё, а Каллен становился всё более странной загадкой.

– Я просто пытаюсь понять, как всё связано между собой. Почему ты спрашиваешь меня о Друстане, если слухи о мятеже касаются Дома Пустоты? Я не смогу определить, какая информация тебе наиболее полезна, если не буду знать твоих мотивов.

– Удобная логика. Однако я никогда не просил приносить только ту информацию, которую ты сочтёшь полезной. Я просил рассказывать мне всё. Так что, что ещё у тебя есть?

Я судорожно пыталась найти что-нибудь, что можно было бы добавить.

– Дом Земли намерен оставаться нейтральным, – сказала я. Неудивительно. – Насколько мне известно, они не осведомлены ни о каком волнении.

– Значит, Дом Земли всё ещё нейтрален, Дом Пустоты, по слухам, готовит заговор против короля, а ты теперь лучше знаешь историю Мистей. Это всё?

В его устах моя информация звучала совсем незначительно, и я неуверенно кивнула.

Он чуть наклонил голову.

– Благодарю, что пришла, как только посчитала, что тебе есть что сказать. Мои интересы остаются прежними. Продолжай следить за действиями Друстана, включая тех, с кем он встречается. Рассказывай мне обо всём, что узнаешь, даже если это кажется несущественным. Слушай внимательно, если услышишь хоть намёк на беспорядки.

Он ушёл, а я осталась в тёмной прихожей, размышляя над нашей встречей. Он… поблагодарил меня?

Я ожидала напряжённого разговора, вспышки гнева, но, похоже, моя инициатива успокоила его. Или же он просто был в дурном настроении в наши прошлые встречи.

Но была ещё одна возможность. Те у кого есть шпионы должны знать множество способов заставить свои источники говорить. Возможно, он проверял, как я реагирую на разные методы. Он уже понял, что моё любопытство относительно Мистей требовало хотя бы небольшой подпитки, что объясняло его готовность отвечать на некоторые вопросы. А теперь его вежливость лишила меня возможности сказать что-то колкое. Не то чтобы я планировала дерзить, но иногда мой характер брал верх.

Его меланхоличный, почти мягкий тон вызывал во мне больше беспокойства, чем его обычная холодность. Жестокий фейри – это понятно. Разгневанный – тоже. Я знала, чего они хотят и на что способны, чтобы этого добиться.

Но Кален… Он оказался сложнее. От его скорби по подменышу до того, как он спас меня от Гаррика, а теперь – его почти учтивое поведение. Последнее, чего мне хотелось, – чтобы один из самых запутанных моих врагов становился ещё сложнее… или, что хуже, вызывал сочувствие.

Глава 30

Лара отправилась на испытание Земли незадолго до рассвета.

Я не могла последовать за ней – никто не имел права видеть, куда уходят кандидаты. Место проведения держали в секрете, чтобы предотвратить жульничество; всё, что знали участники, – им предстояло провести неделю под открытым небом. Правила они узнают уже в лесу. Выжить в течение семи дней, используя магию. Охота на других кандидатов поощрялась. И впервые за всю историю испытаний убийство соперников было разрешено.

Лара наверняка постарается уйти как можно дальше, замаскирует запах, обмазавшись грязью, и найдёт убежище. Я отправлюсь за ней ночью и найду её, используя тот же сигнал трели, что и в лабиринте.

А пока мне оставался целый день тревожных размышлений о том, как она справляется.

Ближе к вечеру в мои приготовления неожиданно вмешалась принцесса Ориана. Она уселась в моё кресло и молча наблюдала за тем, как я перебираю одежду в гардеробе.

Я скривилась, увидев наряд древесной нимфы.

– Нет.

– Тебе нужно слиться с окружением, – спокойно сказала Ориана.

– С должным уважением, моя принцесса, но это точно не тот способ. – Этот «костюм», если его вообще можно было так назвать, представлял собой жалкую, оборванную юбку и два куска ткани, прикрывающих грудь. Это выглядело ещё хуже, чем мой наряд на Бельтайн. – Я умру от холода ещё до того, как смогу помочь Ларе.

Она тяжело вздохнула:

– Люди такие хрупкие.

– Можно ли надеть что-то вроде того, что на Ларе? – Коричнево-зелёные штаны с пятнистым узором, подходящая по цвету рубашка с длинными рукавами, прочные ботинки и меховой плащ для тепла. – Если вымазать лицо грязью, а в волосы вплести ветки и листья, я, вероятно, сойду за какую-нибудь Тварь.

Её оценивающий взгляд сказал мне, что она вполне представляет себе такую картину – и, кажется, находит её слишком правдоподобной.

– Хорошо. Но запомни: если тебя разоблачат, ты умрёшь, не успев покинуть этот лес.

По спине пробежал холодок.

– Я понимаю, моя принцесса.

Ориана удалилась, а я в молчании закончила приготовления.

Элоди пришла за мной незадолго до заката. Я только что съела плотный ужин, прекрасно понимая, что он может оказаться последним за долгое время. Водная нимфа провела меня через катакомбы, и лишь спустя час мы остановились перед простой лестницей, ведущей прямо в лес.

После короткого прощального объятия она исчезла.

Лестница заканчивалась внутри полого дерева. Я затаилась, прислушиваясь к звукам снаружи, но слышала только шёпот ветра. Осторожно открыла дверь в стволе и выбралась в погружённый в темноту лес.

Элоди говорила, что неподалёку течёт ручей. Я уловила слабый звук журчания и вскоре нашла тонкую, ледяную струю воды – едва ли шире моей ладони. Опустилась на колени и стала выгребать в ладони грязь с берега, содрогаясь от холода, когда размазывала её по лицу, рукам, одежде и волосам. Потом увенчала мокрые липкие пряди листьями и веточками и поспешно двинулась вглубь леса, время от времени издавая трель, надеясь, что Лара рядом.

Задача казалась невыполнимой. Она обещала идти на восток, но могло пройти несколько часов, прежде чем я окажусь в пределах слышимости. За это время меня могли найти любые монстры. Кандидаты тоже не спали, высматривая подозрительные движения. Если меня заметят, могут убить на месте – даже не разобравшись, кто я и что мне нужно.

Я шла долго, сверяясь со звёздами в редких просветах кроны, чтобы убедиться, что держу правильный курс. Однажды что-то зашипело в кустах, но стихло, когда я прошла мимо. В другой раз впереди послышались голоса – два кандидата о чём-то совещались. Я вжалась в ствол дерева, затаив дыхание, пока Гаррик и Маркас не прошли в каких-то десяти шагах от меня.

– Начнём завтра, – пробормотал Гаррик, и они скрылись в темноте.

Я и так знала, что начнётся завтра. Они явно заключили союз и собирались устранить соперников. Лара, как одна из самых успешных участниц, была у них в приоритете.

Спустя долгие часы в ночи, наконец, раздался слабый ответ на мой зов.

Луна висела высоко над головой, небо стало густым, бархатно чёрным, и я была так утомлена, что готова рухнуть в первый же попавшийся куст.

Я, пошатываясь двинулась на звук, снова подала сигнал и вскоре услышала ответ – на этот раз намного ближе.

Когда я, наконец, нашла Лару, то едва не наступила на неё.

– Кенна.

Её шёпот заставил меня замереть. Под ногами что-то шевельнулось, земля подалась, и вдруг вверх поднялась потайная дверца, открывая мне верхнюю часть её лица.