Текст книги "Слуга Земли"

Автор книги: Сара Хоули

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Его губы сжались в горькую линию.

– И вот один из самых великолепных городов фейри в мире превратился в то, чем ему никогда не суждено было стать.

Я потрясённо уставилась на него. Я знала, что все жили под землёй и что для выхода требовалось королевское разрешение, но даже не подозревала…

– Благородные Фейри тоже заперты здесь?

– После войны. Никто не может сбежать.

Я дотронулась до его рукава, и он опустил взгляд на мою руку, сжав челюсти.

– Мне жаль.

Он коротко кивнул, признавая мои слова, а затем весело улыбнулся, во что я ни на секунду не поверила.

– Это место кажется таким свободным, правда? Словно можно просто уйти и больше никогда не возвращаться.

Он сделал паузу, его взгляд пронзал меня насквозь.

– Но тебе стоит знать, что весь этот холм защищён заклинанием против побега. Единственный способ уйти и выжить – это получить специальное разрешение короля, который изменяет охрану.

Я облизнула губы, внезапно уверенная, что он всё понял.

– Интересно.

Сегодня мне не сбежать. На мгновение разочарование грозило захлестнуть меня, но я заставила себя отпустить надежду на сегодня и сосредоточиться на завтрашнем дне. Я ещё не исследовала все проходы Дома Земли – возможно, там есть тайный выход. Путь, который минует королевские заклинания и выведет меня из этой прекрасной тюрьмы.

– А теперь, любопытная Кенна, пора тебе потанцевать, – улыбнулся Друстан, и на этот раз его улыбка выглядела искренней. Его вернувшееся хорошее настроение чудесным образом подняло и моё, и я решила насладиться праздником. Если уж мне не убежать, то хотя бы повеселиться.

И всё же я сомневалась насчёт танцев. Я последовала за ним обратно к празднику, протестуя на каждом шагу:

– Я не умею танцевать. Во всяком случае, не так, как фейри. Людские танцы – это в основном держаться за руки и кружиться в кругу.

Я тараторила, понимая, как унизительно будет споткнуться перед изысканными Благородными Фейри.

Он положил руку мне на поясницу, будто собираясь подтолкнуть меня к танцующей толпе.

– О, пожалуйста, не бросай меня туда. Я упаду и буду затоптана насмерть.

– Я не позволю тебе упасть, – горячо прошептал он мне на ухо.

Я вздрогнула, когда его рука потянула меня ближе, а другая взяла мою.

– Держись за моё плечо.

Я подчинилась, ошеломлённо гадая, неужели это действительно происходит. Принц Огня действительно танцевал с человеческой служанкой? Никто, похоже, не удивился этому зрелищу, но я всё равно чувствовала смущение.

– Я далеко ниже твоего положения, – прошипела я, пока он вёл меня в танце.

– В этом и смысл этого праздника. Нам советуют смешиваться, чтобы напомнить, что мы все – фейри. Или, в твоём случае, почти фейри. Уверен, король был бы рад устранить и эту разницу, но традиция так стара, что никто уже не помнит, когда она началась. А теперь тише.

Он ловко закружил меня среди толпы, шепча шаги мне на ухо, пока я не уловила ритм. Затем мы танцевали в молчании, кружась под звуки скрипок, раз за разом.

Жар накрыл меня волной, и толпа взревела, когда костёр вспыхнул ярким пламенем, устремляющимся к небесам. Я удивлённо посмотрела на Друстана, подняв брови.

Он рассмеялся.

– Я могу делать два дела одновременно, знаешь ли.

Он наклонился, его губы оказались у моего уха.

– Я бы с удовольствием это продемонстрировал.

Я издала тонкий писк от его намёка и оступилась, заставив его смеяться ещё громче. Затем он закружил меня в последний раз под конец мелодии. Он поклонился, и я едва вспомнила, что нужно сделать реверанс. После этого он подмигнул и схватил новую партнёршу, а ко мне подошёл кто-то ещё.

К моему удивлению, это был Пол, похожий на козла управляющий короля. Несмотря на копыта, он двигался удивительно грациозно, и мы танцевали джигу, оставившую меня без дыхания и в восторженном настроении. Когда он ушёл, меня подхватил другой партнёр, затем ещё один и ещё. Я мельком увидела Лару в толпе – она смеялась, запрокинув голову, кружась в объятиях дамы из Дома Пустоты.

Я сделала реверанс в конце очередной песни, обмахиваясь рукой, и направилась к столу с напитками. Если все пьют вино, почему бы и мне не выпить?

Крепкая рука схватила меня за локоть.

– Потанцуй со мной.

Эти слова были не просьбой, а приказом.

Я подняла взгляд на лорда Каллена и сглотнула. Я не могла ему отказать, поэтому кивнула, напрягшись, когда он положил руку низко на мою талию и осторожно обхватил мои пальцы. Танец был медленным, элегантным скольжением, упрощённой версией того, что я танцевала с Друстаном. Я старалась держаться подальше от Каллена, что оставило нас в неловком положении – на расстоянии вытянутой руки, с прямым взглядом в его непроницаемое лицо.

Я раньше старалась не смотреть на него слишком долго, но сейчас у меня не было выбора. Его тёмно-коричневая туника была не менее впечатляющей, чем его обычно мрачные одежды Дома Пустоты, а сверкающая молния, запечатанная в опаловой броши на груди, выглядела завораживающе. Его привычная хмурая гримаса сегодня отсутствовала, обнажая полные губы и проблески белоснежных зубов. Его ресницы были густыми и длинными, угольно-чёрными, что резко контрастировало с бледной кожей. И я была удивлена, заметив, что его глаза не чёрные, как мне казалось, а насыщенного цвета полночного неба. Его лицо раскраснелось от танца, волосы до плеч слегка растрепались, а лёгкий блеск пота сверкал в ямке у основания шеи.

Благородным Фейри нечестно быть настолько красивыми, с горечью подумала я. Их внешность должна была бы отражать их прогнившую сущность.

– Ты не приходила ко мне с новой информацией, – произнёс он, пока мы медленно кружились вокруг костра.

– Я не думала, что что-то из услышанного важно, чтобы об этом рассказывать.

– Это мне решать, что важно, а что нет. О чём ты разговаривала с Друстаном ранее?

Он всегда за мной наблюдает?

– Он сказал, что всё это – территория фейри, даже горы, и что раньше некоторые фейри жили на поверхности. Мне показалось это интересным.

– Он, кажется, любит играть в наставника. Не оказывал ли тебе Принц Огня каких-нибудь других… особых знаков внимания?

Слова «особых знаков внимания» были произнесены с оттенком насмешки, и я напряглась, но сдержалась, чтобы не огрызнуться.

– Нет, – твёрдо ответила я. Хотя мне бы хотелось. – И он почти ничего не рассказывал по существу. В основном он любит быть остроумным и находит забавным учить меня странным отрывкам из истории фейри. Например, он сказал, что этот фестиваль основан на принципах равенства. Это, видимо, объясняет, почему ты танцуешь со мной.

– Понятно. Как Дом Земли реагирует на неожиданный успех Леди Лары в испытаниях?

Я моргнула, сбитая с толку резкой сменой темы.

– Ориана, конечно, довольна. Лара с каждым днём становится всё увереннее. Они надеются на похожий успех в следующих испытаниях.

– Ты всё ещё помогаешь ей?

Вопрос прозвучал лениво, но его взгляд сверкнул сталью.

– Нет, – солгала я. – Хотя, конечно, пересказываю сплетни, если что-то слышу.

– Хорошо.

Он резко отвел меня от пары, которая, пошатываясь, кружилась в танце.

– Мистей отличается от мира людей, Кенна.

Мне не понравилось, как он произнёс моё имя.

– Да, я в курсе.

– Если ты слишком многое отдашь здесь, – продолжил он странным тоном, глядя на меня с напряжённой сосредоточенностью, – ты рискуешь потерять всё. Потому что никто не вернёт тебе твою преданность. Ты будешь только отдавать и отдавать, пока не останешься пустой… или мёртвой. Помни это.

Я не поняла, о чём он говорил. Я нахмурилась, глядя на него.

– Милорд?

– Так что за сплетни ты услышала и передала Ларе? – спросил он, игнорируя мой вопрос.

Какой странный человек. Впрочем, все фейри, похоже, обожали быть загадочными, и пытаться понять их слова часто было пустой тратой времени.

– Я слышала, что испытание Дома Света связано с физическим контролем, но ничего более.

– Поэтому ты ходила к Тварям? Ради сплетен?

По спине пробежал холодок. Откуда он знал? Возможно, у него и правда были шпионы повсюду.

– Да, – призналась я, понимая, что отрицать бесполезно. – Я слышала, что только Твари могут говорить о… доме, о котором мне нельзя упоминать. Я ничего не узнала.

Я не собиралась рассказывать ему о том, что Даллаида провозгласила себя королевой. Он донёс бы королю Осрику, и тот уничтожил бы её. Как бы заманчиво это ни звучало, любой враг короля был моим союзником. Если Даллаида чувствует себя достаточно уверенно, чтобы бросить ему вызов, она должна получить свой шанс.

– Удивительно, что Твари оставили тебя в живых, – сказал Каллен, закружив меня так резко, что я споткнулась. Он тут же притянул меня ближе, чтобы удержать, его рука твёрдо легла на мою талию, не давая отстраниться. Я оказалась на расстоянии нескольких дюймов от его груди, мои плечи почти касались его с каждым вдохом.

Я постаралась подавить смущение. Я знала, что это такое. Он пытался вывести меня из равновесия, навязать неудобную близость, запугать своей красотой и властью. Ещё одна из тех игр, которые так любили фейри.

Но слабость фейри заключалась в том, что они ожидали, что все будут играть по тем же правилам. Я перестала сопротивляться и вместо этого подняла взгляд на него и улыбнулась.

– Меня всегда удивляет, как фейри недооценивают людей, – сказала я. – Казалось бы, пора бы уже учиться.

Он фыркнул, и музыка смолкла. Наклонившись, он прошептал мне на ухо:

– Счастливого равноденствия, Кенна. В следующий раз не заставляй меня так долго ждать того, что я хочу знать.

Он ушёл, оставив меня оглушённой и с облегчением наблюдающей за его уходящей фигурой.

Я тут же направилась к столу с вином, отказываясь от приглашений на танец как от Фейри-прислужников, так и от Благородных Фейри. Взяв бокал, я осушила половину его содержимого.

Вино было лёгким и сладким, с яркими яблочными нотами и тонким привкусом дыни. Я закрыла глаза, чувствуя, как оно прохладной волной скользит по горлу. Когда я их открыла, мир стал другим – цвета стали ярче, а солнечные лучи словно переплелись с блёстками. Сердце билось в такт музыке, и я почувствовала древнюю силу земли под ногами, будто была частью почвы.

Допив бокал, я ощутила приятное головокружение. Это было особое вино Дома Земли, созданное в подземных погребах под жилыми уровнями. Остальные дома пробовали его только в дни весеннего равноденствия, и оно считалось одним из лучших частей праздника. Теперь я понимала, почему фейри так его любили – я никогда не пробовала ничего подобного.

Я взяла второй бокал и подошла к краю танцплощадки, выжидая, пока блеснут чёрные волосы Лары. Когда она завершила поворот, я подняла бокал в воздух. Она улыбнулась и кивнула. Когда музыка смолкла, Лара схватила бокал, выпила вино несколькими глотками и вернулась к танцам.

Я могла бы присоединиться к ней, но теперь мои «винные» глаза находили невероятное удовольствие просто в наблюдении. Платья, кружившиеся в танце, стали похожи на листья на ветру, а трава под ногами пульсировала жизнью.

Лара рассмеялась, и я с тёплой нежностью смотрела, как она схватила нового партнёра. У Благородных Фейри кожа всегда имела эфирное сияние, но вокруг неё было нечто большее, след магии Земли, сверкающий на солнце, как аура. Это был слабый отблеск яркого золотого свечения Орианы, но он делал Лару живой, в отличие от всех остальных вокруг неё.

Аня тоже любила танцевать. Она была ростом с Лару, и на мгновение мне показалось, что это Аня кружится среди толпы, живая, здоровая и счастливая.

Я глубоко вдохнула и моргнула, избавляясь от иллюзии. Лара вернулась – её лицо было круглее, чем у Ани, волосы чёрными, а не золотисто-каштановыми, а черты лица совершенно её собственными.

В свете вина я приняла решение.

Я слишком долго сравнивала Лару с Аней и находила её недостаточной. Я тосковала по реальности, которая никогда не станет явью, потому что не могла смириться с тем, что моя мать и лучшая подруга мертвы, а я осталась одна. Это было несправедливо по отношению к Ларе и ко мне.

Мечты – не больше, чем иллюзия. Они заслоняли то, что существует на самом деле. Все те моменты, что я тратила на воображение Ани, были моментами, когда я не замечала Лару. Все те разы, когда я думала, как поступила бы Аня, были разами, когда я не спрашивала себя, что сделаю я.

Я глубоко вдохнула. С выдохом я, наконец, отпустила призрак Ани.

Глава 19

Мы проснулись на рассвете, чтобы подготовиться к испытанию Светом.

Прошла уже целая неделя с весеннего равноденствия, и все это время Лара занималась медитацией и физическими упражнениями. Я присоединилась к ней в некоторых занятиях, хотя боевые тренировки, которые она проходила с Орианой, были для меня слишком сложными. Даже без бессмертия Лара обладала выносливостью и силой, которых мне не хватало.

Несмотря на всю эту подготовку, Лара была мрачной, когда я надевала на неё бесформенное белое одеяние. Её волосы были распущены, а ноги босые – как велел Дом Света.

– Ты в порядке? – спросила я, распутывая ей волосы.

Она глубоко выдохнула.

– А если нас будут пытать? Если это и есть испытание?

Я заметила тени под её глазами – страх не дал ей заснуть всю ночь. Я провела рукой по её волосам, пытаясь успокоить.

– Если бы всё было так ужасно, я сомневаюсь, что многие фейри прошли бы испытание. Может быть, это будет неприятно, но не слишком страшно.

– Лабиринт был ужасен.

– Но твари на самом деле не нападали на тебя, – заметила я. – Они бы так не рисковали вашими жизнями.

Лара зарылась лицом в руки.

– Я думаю, что я трусиха.

– Ты не трусиха, – я положила расческу и присела рядом с её креслом, дождавшись, пока она посмотрит на меня. – Это нормально – бояться. Может, именно это они и проверяют – как бояться, но всё равно выполнять свой долг.

– А если я не смогу?

– Ты сможешь, – пообещала я. – Ты будешь не одна. Я буду рядом, и, если я смогу чем-то помочь, сделаю это.

– Как ты остаёшься такой спокойной? – Лара почти сердито взглянула на меня. – Ты никогда не выглядишь расстроенной.

Это был неожиданный взгляд на меня. Понимание, что она, благородная фейри с магией и деньгами, наследница великого дома, видит во мне то что ей так не хватает.

– Многое из того, что ты видишь, – не такое спокойное, как кажется, – сказала я. – Помни, как мне стало плохо после ужина? Но иногда… – я замолчала, почувствовав дискомфорт. Мне не нравилось показывать другим свои слабости, но Ларе нужно было помочь. Может, мне тоже нужна была помощь – утешение, что мои секреты лежат на плечах другого человека, и это уже не только моя тяжесть.

Я встретила её взгляд в зеркале. Сегодня ее глаза были коричневые, как свежевспаханная земля. Новая возможность, а не утрата.

– Я пережила много плохого, – сказала я. – Мой отец ушёл, когда я была совсем маленькой, и я росла в бедности. Бывали недели, когда мы почти не ели. – Мое горло сжималось от боли с каждым словом, как будто оно пыталось сжаться так сильно, чтобы больше не вырвалось ни единой правды. – Моя мама заболела, и болезнь забирала её медленно и мучительно. Она ушла почти два года назад, и тогда осталась только я. Но у меня была подруга, настолько близкая, что мы были почти как сёстры. – Я глубоко вздохнула, ощущая эхо слишком многих ран. – Её выбрали на зимнем солнцестояние, и я пошла за ней, чтобы помочь выбраться из болота. Но она умерла за моей спиной, и я даже не оглянулась.

В глазах Лары отразился ужас… и сочувствие. Она слегка кивнула, подталкивая меня продолжить рассказ.

– Ты думаешь, что я никогда не расстраиваюсь, – сказала я, – но это совсем не так. Жизнь может быть такой болезненной. В самые худшие моменты ты можешь думать только об одном: жить. Ты делаешь это своей единственной целью и забываешь всё, что было до или после. – Выбор, а не мечта. Борьба, есть ли надежда или нет. – Это тяжело, но это единственный способ, который я когда-либо находила, чтобы пережить всё.

Лара схватила мою руку и сжала её.

– Твоя жизнь стала лучше, да? – спросила она тихим голосом.

Я с трудом сдержала слёзы. Какой ужасный и сложный вопрос.

– Лучше во многом, – ответила я. – У меня есть еда и кров, я наслаждаюсь работой с тобой. Я учусь тому, о чём и не мечтала. Но… я не свободна.

Лара убрала руку, её выражение стало болезненным.

– Никто из нас не свободен.

– Я знаю. Наверное, поэтому никто из нас и не счастлив.

Она закусила губу и отвернулась.

Кристаллы на потолке начали пульсировать – это был знак. Испытание Светом вот-вот начнётся.

– Пойдем, – сказала я, вставая и протягивая ей руку. – Мы будем идти шаг за шагом.

***

Мы присоединились к остальным кандидатам у входа в Дом Света. Слуги получили простые деревянные коробки, которые мы несли, следуя за кандидатами по спиральной лестнице.

Мы вышли на солнечный дворик на вершине каменистого холма. Мраморный пол блестел, словно усыпанный алмазами. Роланд, принц Света, стоял напротив входа с королём Осриком, а Благородные Фейри стояли по обеим сторонам, наблюдая.

– Добро пожаловать, – сказал принц Роланд. – Испытание Светом проверяет вашу способность к контролю и дисциплине. Вы должны вытерпеть всё, что с вами будет, с безмолвным стойким терпением. Пройдите в центр двора.

Он поманил, и кандидаты шагнули вперёд.

Карисса вскрикнула. За каждым её шагом тянулся след из крови, и она шла, прихрамывая. Я нахмурилась, пытаясь понять, что её ранило, но вскоре поняла: каждый сверкающий кусочек мрамора был осколком стекла.

– Лягте, – сказал Роланд, когда кандидаты оказались в центре.

Роба Лары была слишком тонкой; стекло легко могло бы порезать её. Но она с решимостью легла и не произнесла ни звука, глядя в бездонно голубое небо.

– Слуги, – Роланд щёлкнул пальцами. – Положите коробки у своих ног и откройте их. Вы должны достать ампулы с оранжевой жидкостью и подойти к кандидатам, чтобы налить её им в рот.

Внутри было три ампулы, каждая размером с мой большой палец – оранжевая, фиолетовая и чёрная. Оранжевая жидкость блестела на солнце так же, как и осколки стекла. Я знала, что это что-то вызывающее боль.

Я глубоко вздохнула, готовясь, затем сняла резинку с волос, позволив локонам свободно падать на плечи.

Я направилась к Ларе и сразу поняла, что выбрала не ту обувь для этого испытания. Мои тонкие тапочки совершенно не подходили для хождения по разбитому стеклу. Я пыталась не показывать боли на лице, пока стекло резало мои ноги. Другие слуги тоже хромали – за исключением тех, кто был из Дома Света и носил тяжёлые сапоги на толстой подошве.

Я присела рядом с Ларой, стараясь не порезать колени.

– Открой рот и пей, – прошептала я. Пока наклонялась, мои волосы создали плотный занавес, скрывая лицо и руки.

Ампула была маленькой. Я осторожно наклонила её к своим губам и выпила половину жидкости, прежде чем дать остальное Ларе.

Жидкость обожгла мне горло, как пламя. Я встретила широко раскрытые глаза Лиры и кивнула ей в знак поддержки, затем быстро вернулась на своё место в линию слуг. Мои ноги жгло, но эта боль быстро побледнела по сравнению с тем, что происходило внутри меня. Молнии жгучей боли пронзали меня, исходя от горла и живота. Я встала в строй слуг, пока изображение в моих глазах не начало расплываться от боли.

Мы стояли в молчании, и это молчание казалось вечностью. Даже половина дозы яда была невыносимой, как если бы я проглотила огонь. Моя грудь сжималась, и перед глазами всё покрылось красной дымкой. Лезвия боли вонзались в виски и бились в затылок. Руки дрожали, и я едва сдерживала крик. Когда зрение немного прояснилось, я увидела, как несколько кандидатов корчились от страха, но Лара оставалась неподвижной.

Вскоре боль начала отступать, а дымка рассеялась. Я глубоко вздохнула, сосредоточив внимание на капле пота, стекающей по спине, и ощущении земли под моими болящими ногами.

– Вторая ампула, – приказал Роланд.

Эта ампула была переливающегося пурпурного цвета. Я могла догадываться, что она делает.

Глаза Лары были полны слёз, когда я подошла к ней второй раз. Я снова выпила половину жидкости, прежде чем подать её Ларе.

– Иллюзия, – прошептала я.

Я вернулась в линию слуг, едва замечая остроту стеклянных осколков под ногами. После зелья боли эти порезы уже не так сильно жгли.

Моё сознание как будто отделилось от тела.

Я снова оказалась в болоте, мох под ногтями и трава, скользящая по ногам. На мгновение я была безмерно счастлива, что сбежала из Мистей, но затем тропа подо мной обрушилась, и я начала тонуть в бесконечно глубоком болоте. Жидкость затекала мне в нос и в горло, заполняя всё тело, тонущая, убивающая…

Я сжала кулаки и пыталась дышать, несмотря на желание, кричавшее в голове, что нужно задержать дыхание и держаться как можно дольше. Это не реальность, говорила я себе. Это не реально. Это не реально.

Я шла по туманному полю сражения, сжимая в руке кинжал, пробираясь через рубиновые лужи. Драгоценный камень ярко светился в рукояти, и я ощущала, как много крови он уже выпил. Ещё больше крови покрывало моё лицо и руки, капало с губ, и мы оба были так рады этому вкусу…

Передо мной возникло существо. Оно было в два раза выше меня, с восемью руками и двумя головами, похожими на волчьи. С его клыков капала кровь, а на руках были когти длиной с мое предплечье. Достаточно длинные, чтобы отрубить мне голову, если оно подберется слишком близко. Существо взвыло к небу и рвануло ко мне с невероятной скоростью.

Я побежала. Бежала. Бежала. Бежала…

Где-то в глубине меня я осознавала, что стою неподвижно, как оболочка, на белом поле. Пропасть между телом и разумом казалась непреодолимой, но я сосредоточилась на мантре, сопротивляясь ложным иллюзиям.

Не двигайся. Не двигайся. Не двигайся.

Я лежала на дне озера. Вода была мутной, но свет дня всё же пробивался, освещая все вокруг. Рядом в воде покачивались листья какого-то растения, словно волосы.

Что-то сверху пронзило воду, плывущая масса, которую я узнала, как женщину. Её длинное белое платье тянуло её вниз. Она была ранена, огромные облака крови расплывались в мутной воде. Когда она приблизилась к месту, где я лежала в грязи, она наконец заметила меня. Её карие глаза расширились, её каштановые волосы запутались в озерной траве. Она забилась в панике и закричала, испуганная мной, но не в силах вырваться.

Я почувствовала металлический привкус её крови в воде, и не моргнула, когда Аня дернулась в последний раз, и, наконец, замерла, её глаза всё ещё неотрывно с ужасом смотрели на меня.

Не кричи. Не кричи. Не кричи.

Я снова стояла в Доме Света, ногти впились в ладони, рот сжался, чтобы не сорвался крик.

– Третья ампула.

Я опустилась на колени и открыла коробку дрожащими руками, в ужасе. Я снова в реальном мире или это очередная галлюцинация?

Разве так на самом деле погибла Аня – утонув в крови, одинокая и обречённая?

Я поднялась, сжимая в руке ампулу с чёрной жидкостью, и машинально направилась к Ларе. Моё тело помнило свои обязанности, даже когда разум пытался разобраться, что из этого реально, а что – лишь иллюзия. Я дала Ларе половину чёрного зелья, а потом вспомнила, что мне тоже нужно немного выпить, чтобы уменьшить ее эффект. Я подняла ампулу к губам, но замерла, когда её глаза метались в панике, как будто она больше не могла меня видеть.

Если оранжевое зелье было огнём, а фиолетовое – иллюзией, то это зелье было пустотой. Тальфрин застонал и взмахнул руками, как только проглотил зелье, а руки Кариссы вцепились в мрамор, будто она пыталась удержаться на месте.

Я сжала ампулу в кулаке, пока не встала рядом с остальными слугами. Пока все наблюдали за кандидатами, я опустила голову и вылила оставшееся зелье в рот, а потом позволила пустому флакону упасть в открытую коробку у моих ног.

Мгновенно стало темно.

Не просто темно. Чёрно. Пусто. Отсутствие света, настолько глубокое, что оно с каждым вдохом проникало в мои лёгкие, как щупальца.

Тишина. Я провалилась в бескрайнее пустое пространство, освобождённая от всех ограничений мира, потерянная в тёмном сне. Я не могла понять, где верх, а где низ, не была уверена, действительно ли я плыву или замерла на месте, или же падаю в бесконечную пропасть. Моё внутреннее ощущение направления выворачивалось наизнанку, отчего чувствовала головокружение. Я хотела развести руки, чтобы восстановить равновесие, но вместо этого оставалась совершенно неподвижной – или, по крайней мере, так мне казалось в этом пустом мире, где не было ничего другого, кроме темноты. Не имело значения, смотрела я вверх или падала. Важен был только этот момент, и моя способность контролировать его.

С этим исчезновением всего пришёл ужас. Он оплёл меня, проникал в меня, разрывал те нити, что составляли моё существование. Люди не предназначены для того, чтобы пережить это место. Это было, как если бы вселенная была стерта, и это была та чёрная тьма, что существовала ещё до появления звёзд.

Я дрейфовала в этом холодном пустом пространстве, что казалось вечностью, настолько долго, что начала сомневаться, не умерла ли я. Это ли было послесмертие? Я чувствовала облегчение или гнев от того, что оказалась здесь?

Вдруг свет вернулся, такой яркий, что я поморщилась, а слёзы катились по щекам.

Я всё ещё стояла среди слуг на солнце, всё ещё смотрела на кандидатов, лежащих на своих постелях из стекла.

– Встаньте, кандидаты, – сказал принц Роланд. – Испытание закончится, как только вы покинете этот двор.

Кандидаты с трудом поднялись на ноги, многие из них шатались. Карисса снова упала на землю с тихим криком, порезав колени о стекло. Лара посмотрела на меня, как на свечу в окне в бурю. Она шла медленно, осторожно ступая, но не падала. Наконец она подошла ко мне, и я обвила её руками, поддерживая, пока она обрушивалась на меня.

Не было торжественных ужинов или танцев. Только Лара и я, шли шатающиеся обратно в Дом Земли, с кровавым следом за нами.

Глава 20

Даже с фейри-медициной мои порезанные ноги заживали несколько дней. Лара оправилась за день благодаря своей силе Благородной Фейри, но я оставалась мучительно прикованной к постели, читая книги и с ненавистью вспоминая Дом Света.

Элоди взяла на себя мои обязанности по уходу за Ларой, каждый раз, когда поднималась наверх, она заглядывала ко мне. Лара часто приходила в гости, садилась на край постели и рассказывала все слухи из двора. Мы не много говорили о самих испытаниях, кроме как обсуждали, что может быть в испытании Огня, связанном с гедонизмом. Она отказалась рассказать мне, какие видения она видела в Испытании Света, но, с другой стороны, я тоже не рассказывала ей, что пережила. Я все еще не понимала, действительно ли мне удалось вдвое уменьшить боль для неё, или зелья были настолько сильными, что количество принятого не имело значения.

Я все ещё не могла разобраться в своих галлюцинациях от яда Иллюзии. Мое лучшее предположение было, что они заставили меня столкнуться с моими самыми большими страхами: болото, запутавшее меня, Твари, преследующие меня, и моя лучшая подруга, умирающая прямо на моих глазах.

Это было ужасно, но я понимала цель испытания. Могла ли фейри сохранить самообладание, будучи раненной, дезориентированной или напуганной? За свои века жизни фейри сталкиваются с множеством ужасных вещей. Поэтому требуется определённая стойкость.

На второй день моего выздоровления ко мне пришёл брат Лары, Селвин. Он неуверенно сел у моей постели. Это было первое наше общение наедине после разговора у пруда.

– Спасибо, что помогла Ларе, – сказал он. – Она рассказала мне, что ты сделала.

Я улыбнулась ему. Он всегда подшучивал над Ларой, когда мог, но на самом деле Селвин искренне заботился о ней.

– Я была рада помочь.

Он потянулся за прядью своих золотистых волос, его карие глаза были необычно серьёзными.

– Испытания кажутся такими ужасными. Я не хочу проходить через это.

– Ты справишься. Лара говорит, что ты очень умён.

– Может быть, – промолвил он с сомнением. – Но я не понимаю, почему должно происходить это всё. Вся эта система жестока. Зачем всё это?

Он напомнил мне многих подростков, которых я знала. И, возможно, даже меня. Каждый ребёнок в какой-то момент осознаёт, что мир не справедлив. Моё осознание пришло гораздо раньше, чем у Селвина, но я выросла в нищете, а он – в роскоши, почти полностью в стенах Дома Земли.

Я задала себе вопрос, почему он решил поделиться сомнениями именно со мной, и поняла, что Благородные Фейри, вероятно, не были склонны к таким вопросам. Они ценили силу и презирали слабость. Я была всего лишь слугой, завернутой в бинты и прикованной к постели, да ещё и совершенным новичком в их мире. Я была олицетворением слабости. Возможно, это делало меня безопасной для него.

– Я не знаю, – честно ответила я. – Многие вещи в жизни несправедливы, но все, что мы можем сделать, это пройти через них как можно лучше и постараться сделать мир лучше. Лара справится, и ты тоже. Ты гораздо смелее, чем думаешь.

Он покраснел и опустил голову.

– Спасибо. Ты тоже.

Перед уходом он оставил на моём столе одну желтую розу, и она каждый раз радовала меня, когда я на неё смотрела. Не все Благородные Фейри были жестокими. Может быть, идеалисты вроде Селвина действительно смогут сделать мир лучше.

Когда мои ноги, наконец, зажили, я решила выйти в город. Как бы успокаивающе ни было зелёное убранство Дома Земли, мне нужно было размять ноги и понять, что происходило за время моего выздоровления.

С тех пор как я разговаривала с Друстаном на весеннее равноденствие, я начала по-другому смотреть на туннели и комнаты. Мистей был лишь одним городом, хотя и великолепным, в том, что когда-то было обширной и густонаселённой территорией фейри. Фейри, должно быть, гордились, мастерством, которое потребовалось, чтобы вырезать эти бесконечные комнаты, и магией, которая оживила их. Весь подземный город был свидетельством творчества, сложности и расточительности. Наверное, сюда приезжали гости из других земель, чтобы полюбоваться этим, а молодые фейри переезжали в Мистей из своих надземных домов, надеясь попытать счастье на этих извилистых подземных улицах.

Теперь же это был красивый тюремный комплекс. Я начала скучать по солнечному свету уже спустя несколько месяцев – как же фейри справляются без него на протяжении веков? Как чувствует себя Друстан, который родился после восстания, практически никогда не видя внешний мир?

Я не видела Мод и Триану уже долгое время, поэтому направилась к ним в первую очередь. Триана была на поручении, а Мод встретила меня с необычайно обеспокоенным выражением лица. Прежде чем я успела что-то сказать, она вложила мне в руку записку, покачав головой и прогоняя меня, когда я спросила, что в ней.

Я нашла пустой, но хорошо освещённый коридор, в котором был вход в туннели Земли. С тех пор как я видела, как Каллен растворяется в тенях, я всегда проверяла, нет ли там ниш или темных уголков, прежде чем использовать ключ. Записка была написана наклонным, но грациозным почерком, чернилами такого темного цвета, что они казались поглощать свет ключа.