Текст книги "Слуга Земли"

Автор книги: Сара Хоули

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

Я сделала несколько неуверенных шагов вперёд.

– Ты в порядке?

– Нет.

Я села на единственный предмет мебели в комнате – полосатый диван в красно-жёлтых тонах.

– Что будет с ребёнком?

Он издал грубый звук, похожий на рычание.

– Теперь это подменыш. Его отправят в мир людей, обменяют на младенца и оставят стареть и умирать в одиночестве.

Подменыши? Они были лишь мифы в человеческом мире. Говорили, что эти фейри, притворяясь человеческими детьми, вырастают странными, магическими и злыми – шутка над людьми, чтобы напомнить им о существовании фейри. Никто из знакомых мне людей никогда не встречал их.

– Зачем?

Друстан всё ещё не смотрел на меня. Его пальцы барабанили по столешнице.

– Давным-давно, – начал он, – а разве такие истории начинаются иначе, фейри из Мистей были слабее, но каждый из них обладал магией всех шести домов в разной степени. Никто не может подтвердить это сейчас, конечно. Нет никого, кто был бы жив, чтобы помнить те времена, даже среди тех, кто прожил очень-очень долго. Но это часть нашей истории, и, может быть, в ней есть доля правды.

– Фейри поняли, что если выбирать любовников с магией, схожей с их собственную, то можно усилить те способности, что доминируют в их семейных линиях. Они начали подбирать пары, исходя из силы. Так мы пришли к тому, что видим сегодня: шесть домов, теперь пять, каждый из которых специализируется на одной из школ магии – Земли, Огня, Света, Пустоты, Иллюзии и Крови. Наша идентичность стала определяться нашими способностями. Дома отделились друг от друга и прекратили делиться знаниями.

Он покачал головой, глядя на огонь, что лизал его пальцы.

– Проблема такого хладнокровного плана размножения в том, что он не учитывает любовь. А когда общество становится таким разделённым, как у фейри, в нём не остаётся места для ребёнка, в котором переплелась магия двух домов. Детей двух миров, как их когда-то называли, отвергали, превращали в слуг или запирали в стенах домов. Они стали подменышами в самом начале правления короля Осрика.

Я задумалась, сколько детей пострадали только потому, что родились в мире, где сила ценится выше любви.

– Почему только тогда?

– Потому что Осрик – тиран, – резко бросил Друстан, и пламя на его пальцах вспыхнуло ярче. – Ему выгодно держать нас разобщёнными, чтобы мы не заключали союзов. Ребёнок Света и Пустоты… Ты можешь представить, что произойдёт, если между этими домами начнёт формироваться связь? Они враги с тех пор, как Осрик взошёл на трон благодаря поддержке Света. Один ребёнок, возможно, ничего не изменит. Но если междомовые союзы продолжатся…

– Дома могут начать заключать альянсы.

Он кивнул.

– Король Осрик правит с позиции силы, и его власть укрепляется благодаря непреклонной поддержке Света. Если она поколеблется или другие дома договорятся между собой, королю придётся столкнуться с новой войной.

Сколько боли. Сколько жизней потеряно, а будущего украдено.

– Но зачем отправлять детей в мир людей?

– Осрик, вероятно, считает это более жестоким наказанием, чем убить их. Эти дети всё равно умрут – без Фейри они не смогут пройти Испытания и обрести бессмертие. А так родители знают, что их ребёнка растят в нищете, среди грязных людей. Мальчик проживёт короткую, жалкую жизнь и умрёт в одиночестве.

– Грязных людей, – эхом повторила я, обиженная его словами.

Друстан наконец повернулся ко мне. Его лицо, усталое и строгое, казалось высеченным из камня.

– Так думает Осрик.

Я тяжело вздохнула, отпуская обиду на него.

– Значит, вместо этих детей сюда приводят человеческих младенцев. – Теперь я понимала, откуда взялись слуги, не помнившие солнечного света. – А фейри вырывают им языки и заставляют работать, как только те становятся способными. Никому нет дела до их жизни или смерти.

– Кенна… – Он потянулся ко мне, но я отвернулась, вдавив ладони в глаза.

– Как он может разлучать детей с их родителями? – Несмотря на все усилия, из-под моих рук всё равно просочились слёзы и покатились по щекам. – Не только с фейри, но и с человеческими. Этих детей любили!

Мои слова звучали с яростью, и я смутно понимала, что часть моей скорби шла от того, что мой отец никогда так меня не любил – он ушёл, чтобы избежать этой ответственности. Это была эгоистичная причина для горя, но мои эмоции переплелись настолько, что я уже не могла разделить прошлое и настоящее. Я никогда не чувствовала себя своей в Тумблдауне, но не чувствовала себя своей и здесь. Люди, томящиеся внизу, тоже не принадлежали этому месту, как и фейри, которые проживали всю свою жизнь в человеческом мире, чувствуя себя чужаками, не понимая почему…

Сильные руки схватили меня за плечи и повернули лицом к нему.

– Спасибо, – с чувством сказал Друстан. Он наклонился и поцеловал мои слёзы на одной щеке, его губы горячо касались моей влажной кожи. – Спасибо за твою ярость.

– За что? – Я вытерла остатки слёз с лица. – Почему ты так переживаешь?

– Я не чудовище.

– Ты понимаешь, что я имею в виду.

После долгой паузы он отступил на шаг.

– У меня была подруга, – сказал он, и слова давались ему с трудом. – Мой лучший друг. Дама из Дома Огня по имени Мильдритта. Мы росли вместе, и, честно говоря, я всегда хотел, чтобы она была для меня кем-то большим, чем просто другом. Но она веками твердила, что предпочитает независимость. А потом она влюбилась. В наследника Дома Земли.

Осознание ударило меня, словно молния.

– Лео, – прошептала я. Пропавший брат Лары.

Друстан кивнул.

– Он был великолепен: золотые волосы, уверенность десяти воинов. Мильдритта полюбила его, и он полюбил её. Со временем стало ясно, что она ждёт ребёнка.

Моё горло сдавило от тяжести слов.

– Король узнал, – догадалась я.

– Да. До того, как Мильдритта родила, её прилюдно высекли. – Лицо Друстана исказилось от боли. – Никакие мольбы не смогли убедить короля. А Лео… Он был хорошим человеком. Он остался с ней, был наказан вместе с ней. Зная, что их ждёт после рождения ребёнка, он отчаянно пытался найти способ выбраться за пределы барьеров Осрика, внизу холма.

Я тихо выдохнула, разделяя его горе.

– Он погиб, – продолжил Друстан. – А после рождения ребёнка у Мильдритты его отняли. Меньше, чем через неделю она покончила с собой.

Слёзы катились по моим щекам, пока история достигала своего трагического, неизбежного конца. Слёзы за Друстана и его потерю, за фейри-ребёнка, обречённого расти в одиночестве, и человеческого ребёнка, превращённого в слугу. За Мильдритту и Лео, чья любовь оказалась обречена, и за Лару, потерявшую брата. Я обняла Друстана, крепко прижав его к себе. Он замер на мгновение, словно не привык к утешению, а затем нерешительно обнял меня в ответ.

– Ты когда-нибудь пытался найти ребёнка? – спросила я, уткнувшись лицом в его плечо.

– Король никогда не позволит мне выйти за пределы барьеров. Единственные фейри, которым это разрешено, – его слуги или иногда гости из других дворов. Я думал попросить помощи у кого-то из них, но это слишком опасно.

– Другие дворы? – я подняла на него удивлённый взгляд. – Они приезжают сюда?

Он наклонился, коснувшись моих губ мягким поцелуем. Солёный привкус моих слёз смешался с его дымным, пряным вкусом.

– Да. Некоторые приезжают на Белтейн и на Испытание Огня.

Моё горло сжалось от боли.

– Другие дворы лучше, чем этот?

– Каждый двор уникален. Некоторые ещё жестокие, если можешь себе это представить.

Я покачала головой.

– А есть те, которые добрее?

– Да. – Он поцеловал меня в висок. – Есть дворы, которые добрее.

Я провела ладонью по его лицу, и он прижался щекой к моей руке, словно к давно потерянному теплу.

– Может быть, однажды и этот станет добрее, – сказала я.

Глава 22

Последнее событие перед Испытанием Огня оказалось пикником. На фоне всего, что мне пришлось пережить, это выглядело странно безобидным, и тем не менее я, держа в руках корзину, следовала за Ларой в теплый весенний день.

Я разложила одеяло, расставила на траве тарелки с едой и отошла под ближайшее дерево, чтобы встать рядом с Эйденом.

– Фейри часто выходят на поверхность? – спросила я. Этот залитый солнцем склон всё ещё был частью большой тюрьмы, но создавал иллюзию свободы.

– Нет, – ответил он. – Годы испытаний особенные. Крупные фестивали всегда проходят на поверхности, но такие события, как этот пикник, случаются редко.

Я выбрала тенистое место, тогда как Эйден стоял в просвете между ветвями, подставив лицо солнцу. Его глаза были закрыты, а выражение лица излучало удовольствие.

Я улыбнулась.

– Ты выглядишь счастливым.

– Фейри Огня любят тепло.

– А каково это – внутри Дома Огня?

Он довольно вздохнул.

– Очень тепло и очень драматично. Обстановка там вся в оттенках пламени, повсюду факелы. Есть горячие купальни, питаемые подземными источниками, и горы подушек в каждой комнате, так что всегда можно согреться и расслабиться. Некоторые комнаты покрыты коврами из огня. Всё здание мерцает и светится, а коридоры наполнены ароматным дымом. – Его голос стал мечтательным, словно он переносился туда в своём воображении.

– Действительно драматично, – заметила я. Горячие купальни и подушки звучали привлекательно, но я никак не могла представить, что предпочту огненные ковры успокаивающей атмосфере Дома Земли.

Эйден подмигнул.

– В каком-нибудь углу всегда кто-то пьёт или занимается любовью.

Я невольно задумалась, как часто этим «кем-то» оказывался Друстан. Вероятно, нередко. Я подавила укол ревности. Он был принцем, и даже если бы это было не так, наш поцелуй не делал его моим.

Раздался треск, и я заметила, что Лара и кандидаты, сидевшие вокруг неё, смотрели на меня. Эйден тихо прошептал:

– Удачи.

Я сделала реверанс, приблизившись к Ларе.

– Да, моя леди?

Она не смотрела мне в глаза.

– Вот она, – объявила она группе. Гита, Талфрин, Уна, Карисса и Маркас разглядывали меня с явным интересом.

Мои чувства обострились, как у зверя, почуявшего поблизости хищников. Почему они так на меня смотрят?

– У твоего питомца такой маленький рост, – фыркнула Карисса, прикрывая рот рукой. – Прямо как у ребёнка.

Я сдержала желание закатить глаза. Да, я была невысокой, но не настолько. В человеческом мире это было лишь небольшой неудобностью, однако среди величественных фейри мой рост превращался в повод для насмешек.

– И уродливая, – добавила Гита. – Похожа на маленького гоблина.

Гита, Карисса и Маркас рассмеялись.

Было глупо чувствовать себя задетой их словами, особенно когда я знала, что они не соответствуют правде. Гита и Карисса просто играли в свою игру, пытаясь унизить Лару.

Уна наблюдала за мной внимательным взглядом тёмных глаз. Дама из Пустоты была одной из самых успешных кандидаток на данный момент, и многие слуги делали ставки на её победу. Она была одета проще других – как обычно, в свободное чёрное льняное платье.

– Ты когда-нибудь видела гоблина, Гита? – спросила она. – Сомневаюсь.

– Почему ты сомневаешься во мне? – с вызовом ответила Гита.

Уна улыбнулась, её улыбка была пропитана ядовитым сарказмом.

– Потому что я не могу представить, чтобы у тебя хватило смелости посетить Тварей.

Слова вызвали новый всплеск смеха. Гита злобно уставилась на Уну, но та оставалась невозмутимой. Тогда Гита вновь обратила внимание на меня.

– У неё волосы как колючий кустарник. Я поражена, что король дал тебе столь отвратительно выглядящую служанку, Лара.

Лара всё ещё избегала встречаться со мной взглядом и лишь пожала плечами.

Мой желудок сжимался от каждого нового насмешливого замечания, а решимость не сравнивать Лару с Аней начала трескаться. Аня никогда не стояла в стороне, если кто-то из её друзей нуждался в помощи.

– Он знает, что слуга отражает хозяина, – голос за моей спиной объявил о приближении Гаррика. Я выпрямилась, чувствуя его присутствие – тяжёлое, почти ощутимое напряжение, которое пробежало по моему позвоночнику, заставив волосы на затылке подняться дыбом. – Говорят, ты красавица, Лара. Возможно, король хотел отразить другие части твоей личности.

Талфрин вскочил на ноги.

– Личность леди Лары так же прекрасна, как и её лицо.

– Талфрин, – тихо произнесла Лара.

– Это правда, – Талфрин остался твёрд. – Я не позволю никому унижать наследницу моего дома.

Гаррик рассмеялся, и я вздрогнула, когда его палец скользнул по моей шее под собранными волосами.

– У тебя нет шансов, Талфрин. Сядь, пока я тебя не покалечил.

К чести, Талфрина, он остался на месте.

Маркас, частый союзник Гаррика в жестокостях, поднялся и встал рядом с ним. Теперь оба находились за моей спиной. Как бы мне ни хотелось развернуться и плюнуть им в лицо, это не входило в мою роль. Это бы плохо отразилось на Ларе и, скорее всего, привело бы к ужасным последствиям. Я замерла, несмотря на внутреннюю дрожь, подсказывавшую бежать.

– Сядь, – приказала Лара Талфрину, явно пытаясь разрядить ситуацию. Наконец, он подчинился.

Гаррик, однако, не убрал руки. Его палец скользнул ниже, вдоль моего позвоночника, к талии. От слишком близкого, почти интимного прикосновения по моей коже пробежал холод.

– Она ещё и костлявая, – протянул он.

– Гаррик, – произнесла Уна, её тон был ледяным, но скучающим. – Это должно быть развлечением? Очень уж уныло.

– Я просто пытаюсь разгадать загадку, – ответил он с усмешкой. – Вот у нас прекрасная леди из Благородных Фейри, о которой Талфрин утверждает, что она столь же красива внутри, как и снаружи, а вот её костлявая человеческая служанка. Может, её красота скрыта, а?

Он схватил меня за воротник и потянул.

Ткань натянулась, сдавливая горло. Я закашлялась, схватившись за шею, но швы начали трещать под его силой. Шов на плече моего платья разошёлся.

– Прекрати, Гаррик, – неуверенно протянула Лара, протягивая руку, но не осмелившись вмешаться.

Маркас рассмеялся, затем схватил другой рукав платья и дёрнул. Меня качнуло, и платье окончательно разорвалось на стороне Гаррика, передняя часть ослабла, грозя упасть. Я отчаянно пыталась прикрыться. На мне была нижняя рубашка, но фейрийское бельё было столь тонким, что почти ничего не скрывало.

Кинжал-браслет на моём предплечье завибрировал, его край оказался всего в нескольких сантиметрах от пальцев Гаррика. Ещё пара рывков, и он обнаружит его.

Я пыталась вырваться, но Маркас обхватил меня за талию, удерживая на месте, пока Гаррик обошёл меня спереди.

Убей, – прошептал кинжал. – Пить.

– Прекрати это. – Лара, наконец, поднялась и потянула Гаррика за руку. Она защищала меня, но этого было слишком мало, слишком поздно.

Гаррик рассмеялся и сорвал висевший лоскут платья до моей талии. Моя влажная от пота нижняя рубашка прилипала к коже, становясь почти прозрачной. Я вспыхнула от стыда. Никогда ранее мужчина не видел меня в столь оголенном виде.

– Что скажешь? – Он схватился за ворот рубашки, пока я тщетно пыталась прикрыться. – У людей есть какая-то скрытая красота под одеждой?

Убей. – К моему ужасу, кинжал на руке начал медленно двигаться вверх, готовясь к удару.

Нет. Ты не можешь его убить. – Если бы кинжал убил его, меня наверняка приговорили бы к смерти.

Накажи, – прошептал он, и наказание звучало прекрасно. Но если кто-нибудь узнает, что у меня есть оружие, его сразу же отнимут. Сейчас я не могла позволить себе потерять кинжал.

Гаррик отбросил мои руки и разорвал сорочку спереди. Я вскрикнула, пытаясь оттолкнуть его ногами, но Маркас схватил мои запястья и заломил их за спину. Моя грудь оказалась обнаженной перед всеми, кто устроил пикник. Фейри, сидевшие на ближайших одеялах, с любопытством наблюдали за шумом. Щеки горели, а сердце бешено колотилось от ярости и ужаса.

– Продолжить? – спросил Гаррик, стряхнув руку Лары, которая снова попыталась его остановить.

Ударь его, мысленно взмолилась я, но Лара была слишком робкой, чтобы осмелиться напасть на другого кандидата. Она умоляла его словами, а он смеялся, сжимая ткань у моей талии, готовясь сорвать последний щит, прикрывающий меня.

Кинжал начал сползать по моей руке к сжимающим меня кулакам Маркаса, напевая мелодию ненависти в моей голове. – Накажи. Накажи. Накажи.

– Прекратите. – Новый, громоподобный голос вмешался в происходящее.

Маркас тут же отпустил меня. Секунду спустя отступил и Гаррик. Я прикрылась, отчаянно стараясь собрать разорванные части платья, и повернулась.

Лорд Каллен стоял в нескольких шагах, неподвижный, словно дикий кот, готовящийся к прыжку. Его темные глаза пылали обещанием насилия.

– Что это значит? – спросил он холодным, устрашающим тоном, который я никогда прежде от него не слышала.

Я попятилась, прижимая разорванное платье к груди.

– Просто игра, – ответил Гаррик, разводя руки в жесте невинности.

Уна подошла к брату и что-то прошептала ему на ухо. После ее слов Каллен выглядел еще более свирепым.

– Человек находится под защитой, – произнес Каллен. – Она принадлежит Дому Земли.

Гаррик осмелился рассмеяться.

– Это же человек. Почему это важно? Она ничтожество.

Каллен двинулся так быстро, что я успела увидеть лишь черно-серебристую тень, прежде чем его меч оказался у горла Гаррика.

– Подумай хорошенько, прежде чем усомниться в моих приказах.

Рядом с Гарриком в воздухе появилась крошечная черная точка размером с монету, но она начала стремительно увеличиваться. Гаррик вскрикнул, но не мог отступить от растущей тьмы, иначе сам же перерезал бы себе горло мечом Каллена.

– Ты не можешь меня убить, – выпалил Гаррик, его бравада сменилась жалким лепетом.

Каллен улыбнулся – медленно и страшно.

– Поверь, я могу.

Чернота разрасталась, приближаясь к рукаву Гаррика.

– Простите мою дерзость, лорд Каллен, – выпалил Гаррик. – Я не хотел ставить под сомнение ваши приказы.

Каллен не шевельнулся.

– Ты извинился за сомнения в моих приказах, – холодно произнес он. – Но не раскаиваешься в нападении на слугу из другого дома?

На лбу Гаррика выступили капли пота, пока черное пятно приближалось.

– Леди Лара, простите за оскорбление вашему дому, – выпалил он.

Извинений мне, разумеется, не последовало. Я метнула на него взгляд, полный ненависти, желая его смерти. Кинжал тихо зазвенел в унисон с моими мыслями.

– Каков ваш ответ, леди Лара?

Лара, с широко раскрытыми глазами, металась взглядом между мной и Гарриком.

– Просто… больше так не поступай, – пробормотала она.

Я поморщилась от ее слабого ответа, чувствуя очередное предательство. Лара, моя госпожа, моя подруга, позволила этому случиться. Она могла остановить это, но не сделала ничего.

Магия Пустоты исчезла, и Каллен убрал меч в ножны. Щелкнув пальцами, он скомандовал:

– Иди за мной.

Я тут же ощетинилась, как всегда, когда ко мне обращались, как к собаке. Но выбора у меня не было. Я подошла к нему, крепко прижимая к себе платье, стараясь скрыть дрожь.

– Куда вы её ведете? – Лара наконец встретилась со мной взглядом, её лицо выражало извинение. Я проигнорировала его.

– Я отведу её обратно в Дом Земли. Служанка Уны заменит её.

Гаррик, все еще кипя от злости, проводил нас взглядом, пока лорд Пустоты уводил меня под землю.

***

– Ты в порядке? – спросил Каллен, когда мы спустились на несколько уровней вниз.

Я с трудом сдерживала слова ярости, рвавшиеся наружу. Кинжал продолжал тихо вибрировать у меня на коже, подстрекая: – Накажи. Гнев. Ненависть. Убей. В итоге я была слишком взбудоражена, чтобы сохранять хоть подобие спокойствия.

– Конечно, нет, – выпалила я.

– Мне жаль, что Гаррик сделал это. – Его лицо было невозможно прочитать; ярость, обжигающая мгновения назад, уступила место ледяной неподвижности. Возможно, вся эта сцена была просто показухой. – Это было недопустимо.

– Потому что я принадлежу Дому Земли, верно? Потому что по законам нельзя плохо обращаться с чужой собственностью? – Когда он не ответил, я продолжила наседать: – Я не чья-то собственность, знаешь ли.

– В Мистей – ты чья-то. Так устроена система.

– А может, ей не стоило бы так работать, – отрезала я, шагая рядом с ним, отказываясь плестись позади, словно потерянный щенок. – Может, этот двор стоит проучить.

Кинжал тихо вторил моим мыслям, впиваясь в мою руку и забирая крошечную каплю крови, будто унимая собственные разрушительные порывы. Я приняла эту лёгкую боль, как якорь, который удерживал меня в теле, помогая направить бушующую ярость.

Каллен резко схватил меня за руку и потянул в небольшую, почти пустую комнату. Мерцающая, прозрачная чёрная завеса опустилась на дверь – точь-в-точь как те магические щиты, что я видела, когда их вызывал Друстан.

– Никогда больше не говори ничего подобного, – произнёс он.

– Почему? – бросила я, крепче сжимая ткань платья на груди. Глубоко внутри я знала ответ, но ярость заглушала голос разума. Гнев бился в моих венах, заполняя меня беспокойной энергией, которая требовала выхода. Если я не могла выплеснуть её в споре с ним, то готова была кричать, пока не охрипну.

Глаза Каллена горели каким-то невыразимым, глубоким чувством, но его лицо оставалось неподвижным, будто высеченным из камня. Что скрывал этот холодный, загадочный фейри? Иногда мне казалось, что его глаза – это окна в тёмную бездну, на дне которой прячется чудовище.

– Ты хочешь жить? – спросил он.

– Да, но это не значит—

– Это значит. Это мир, в котором ты живёшь, и, если хочешь прожить достаточно долго, чтобы его изменить, тебе придётся играть по его правилам.

Изменить его? У Каллена был доступ к самому королю; зачем ему менять что-то? Я фыркнула.

– Почему бы тебе просто не доложить обо мне королю Осрику? Предать меня, как ты предал того благородного фейри из Дома Пустоты, когда он осмелился заговорить о мятеже? Разве не твоя работа – быть верным псом короля?

Что-то тёмное всколыхнулось внутри меня. Слова рухнули в тишину, словно молот по наковальне. Я прижала руку ко рту, будто могла загнать их обратно, но было слишком поздно.

Каллен выглядел поражённым, а затем его лицо исказила ярость.

– Я не говорю королю о тебе, потому что ты полезна, – резко бросил он, и я невольно поморщилась от резкости его тона. – Ты находишься в доме, чья лояльность имеет решающее значение в случае восстания. Поскольку большинство фейри не замечают людей, ты можешь свободно передвигаться. Всё это делает тебя достойной спасения – пока ты продолжаешь предоставлять мне информацию.

Так вот зачем меня спасли. Я оказалась важна только потому, что из меня получился хороший шпион. Горечь этой правды обожгла меня, но я тут же её отвергла.

– Я достойна спасения просто потому, что я человек, – сказала я. – И я не твоя марионетка.

Каллен резко обернулся и зашагал к стене. Я думала, он ударит её кулаком, но вместо этого он лишь приложил руку к холодному камню, опустив голову.

Моё дыхание звучало оглушительно громко в повисшей тишине.

– Что Друстан рассказывал тебе в последнее время? – наконец спросил он.

Из меня вырвался рваный смешок.

– Это всё? – Я и сама не была уверена, чего ожидала. Ещё больше гневных слов? Чтобы он изгнал меня, оставив гнить среди остальных людей? Почему я вообще продолжала эту стычку с одним из самых опасных фейри в Мистей? Но мой гнев не позволял мне отступить, и кинжал на руке, казалось, упивался этим гневом, пульсируя на коже.

Каллен внезапно оказался совсем близко – его твёрдое, напряжённое тело всего в нескольких дюймах от моего. Я подняла подбородок, отказываясь пятиться. Одной рукой я всё ещё удерживала платье на груди, и с каждым вдохом мои костяшки едва касались его груди. Его взгляд задержался на моих губах, а затем опустился к руке, сжимающей ткань.

– Ты ищешь драки? – Его голос был настолько тихим, что стоило бы мне отступить всего на шаг, я бы его уже не расслышала.

– Нет, – ответ прозвучал более хриплым, чем я хотела.

– Думаю, ищешь. Вопрос только – зачем?

Зачем, действительно? Я сама себя не понимала.

Мы стояли, словно два противника, скованные невидимыми цепями немого боя, пока он, наконец, не отступил.

– Расскажи мне о Друстане.

С его отступлением я выдохнула, будто только что пришла в себя после долгого напряжения.

– Он ничего особенного мне не говорил.

– Мне не важно, считаешь ты это важным или нет.

Очевидно, мне придётся что-то сказать, иначе Каллен не оставит меня в покое.

– Он рассказывал мне о подменышах.

– Почему? Что именно он говорил?

– У меня были вопросы после ужина. Он объяснил, почему младенцев отправляют прочь.

– И что думает Друстан о подменышах?

Друстан был подавлен, вспоминая судьбу своей близкой подруги и её ребёнка.

– Не знаю. Думаю, он считает это жестоким.

– Как и ты, – произнёс Каллен, его взгляд словно проникал в самую глубину моей души.

– Да, – честно ответила я. – Хотя я всего лишь человек.

Мы изучали друг друга взглядами, и я вновь попыталась понять, что он чувствует, что думает. Если Гектор захочет занять трон, поддержит ли его Каллен? Или он поддерживает только то, что служит его собственным интересам, а значит, и интересам короля?

В душе всё ещё тлела дерзость.

– А что ты думаешь о подменышах?

Каллен отвёл взгляд.

– На сегодня хватит, – отрезал он.

Я не могла оставить это просто так. Каллен уже выдержал всю мою ярость, не отправив меня к Осрику и его палачам, – он выдержит и это.

– Ты хочешь сказать, что тебе всё равно?

Его челюсть напряглась, но он не ответил. Я продолжила:

– Этот ребёнок никогда не узнает свою мать. Человеческий младенец, который займёт его место, будет страдать. Тебе правда всё равно?

– Я не могу позволить себе заботиться об этом, – сказал он. – Никто из нас не может.

Я хотела назвать его чудовищем за отказ волноваться о беспомощных. Но это ведь была не совсем правда, не так ли? Сегодня я сама была беспомощна, а он меня спас.

Его слова звучали значимо. Я не могу позволить себе заботиться об этом, – сказал он. Не мне всё равно.

Вспоминая руки Гаррика на себе, звук рвущейся ткани и прикосновение холодного воздуха к моей коже, я задумалась, насколько хуже всё могло бы быть, если бы Каллен не вмешался. Я была ему полезна живой, но зачем ему волноваться, если бы меня унизили или ранили? Почему он вообще остановил Гаррика и Маркаса?

«Месть Короля» не должен… да и не мог заботиться.

– Почему ты это сделал? – спросила я, голосом мягче, чем прежде. Словно оружие, едва вложенное в ножны.

– Что сделал?

Но это не был настоящий вопрос. Его взгляд метнулся между моими глазами, а потом опустился туда, где моя рука всё ещё сжимала разорванное платье.

– Спас меня. Это не могло быть только из-за моей полезности.

Он смотрел на меня долгую, бесконечную, казалось, минуту. Его тёмно-синие глаза, непроницаемое выражение лица. Напряжённая челюсть… и не только она, поняла я. Всё его тело словно находилось в состоянии постоянной готовности к неизвестной беде. Словно он… ждал.

– Нет, – наконец сказал он. – Не только. – Затем сглотнул. – Ты жалеешь, что я это сделал?

Может, это комната слегка дрогнула. А может, меня просто кружила голова от пережитого. Я почувствовала, будто тону в болоте, случайно ступив на клевер, который оказался трясиной, и тень под поверхностью медленно тянула меня вниз.

Каллен не говорил, почему, но всё же дал ответ. И что было ещё страннее – он выглядел почти… неуверенным. Как будто боялся услышать мой ответ.

Вероятно, это была фейская хитрость. Желание поиграть с добычей. Лорд Каллен наверняка не мог чувствовать настолько, чтобы чего-то бояться.

Но всё-таки…

Я прочистила горло.

– Думаю, мне стоит поблагодарить тебя.

Неуверенность исчезла из его взгляда, а уголки губ чуть приподнялись.

– И ты это сделаешь?

Я на мгновение замялась, борясь со своим языком.

– Спасибо, – наконец выдавила я.

В ответ он чуть наклонил голову.

Мне стало не по себе от собственной благодарности. Я глубоко вздохнула.

– Что ж, я ухожу.

– Ты должна продолжать сообщать мне любую информацию, – сказал он. – Особенно если это касается принца Друстана, слухов о восстаниях, беспорядках или недовольствах против короля.

Я почувствовала странное разочарование, осознав, что мы вернулись туда, откуда начали.

– Конечно, – солгала я.

Моя рука уже была на дверной ручке, когда я вспомнила нечто из той ужасной ночи, когда король забрал ребёнка из рук матери. Отец того ребёнка был из Дома Пустоты.

– Подменыш. Это ты… Ты рассказал королю Осрику о нём?

– Нет, – мгновенно, почти яростно, ответил он. – Но я выясню, кто это сделал. И поверь, отец уже наказан за свою неудачу.

Неудачу? За то, что бросил свою возлюбленную и ребёнка в их час нужды? Или за то, что вообще стал отцом?

Но я не стала спрашивать. Не после того, как уже зашла так далеко и чудом осталась невредима. Я кивнула и выскользнула за дверь, оставив Каллена позади.

***

Поздно ночью Лара постучала в мою дверь.

Я тёрла заспанные глаза и босиком подошла к двери, соединявшей наши комнаты. Желудок болезненно сжался при мысли о том, что придётся её увидеть, но я всё равно открыла.

Она была в лёгкой ночной сорочке, а её коса оказалась неровной – потому что я отказалась заплести её перед сном. Глаза Лары покраснели.

– Можно мне войти? – спросила она тихим голосом.

Я отошла в сторону, молча пропуская её внутрь.

Лара оглядела простую обстановку моей комнаты, прежде чем осторожно присесть на край кровати.

– Этого не должно было случиться, – сказала она наконец.

– Этого вообще не должно было быть, – резко ответила я. – Ответственная хозяйка не допустила бы такого со своей собственностью. Подруга не позволила бы этого.

Лара вздрогнула от моих слов, словно от удара. Её пальцы сжались, комкая тонкую ткань сорочки.

– Я знаю. Мне очень жаль.

Я тяжело вздохнула и села рядом с ней.

– Даже если ты сожалеешь, это всё равно больно.

– Я понимаю. – Её рука накрыла мою. – Я никогда не умела постоять за себя, а значит, и за других тоже. Я просто не знала, что делать.

У меня в горле встал комок.

– Ты могла бы его остановить. Закричать. Ударить его. Сделать хоть что-то.

– Я не боец, – пробормотала она. – Не такая, как ты. У меня этого просто нет. – Её губы дрогнули в неуверенной улыбке, но я заметила, как глаза Лары наполнились слезами. – Ты бы была лучшей среди Благородных Фейри, чем я.

Лучшей? Вряд ли. Если быть фейри значит быть бессердечной и расчётливой. Если это значит причинять боль тем, кто рядом.

– Я не фейри. Ты – фейри. Ты наследница Дома Земли и участница испытаний. Ты обязана быть сильной.

Её влажные карие глаза встретились с моими.

– Как?

– Не знаю. Наверное, нужно учиться.

– Мне страшно.

– Мне тоже. Но это неважно. Мы обязаны быть сильными. А ты должна быть сильнее меня, потому что от тебя зависят так многие. Я тоже завишу.

Лара кивнула и сжала мою руку, прежде чем отпустить. Она быстро вытерла слёзы.

– Я постараюсь, – сказала она.

Это всё, чего я могла просить. Я кивнула, глотая подступивший к горлу ком, пока Лара вставала и шла к двери.

– Ты не собственность, – произнесла она, обернувшись через плечо. – Я… я не знаю, как быть другом. У меня никогда его не было. Но я буду стараться.