Текст книги "Слуга Земли"

Автор книги: Сара Хоули

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

Король Осрик встал, и все взгляды обратились к нему. Разговоры и звон столовых приборов стихли.

– Добро пожаловать, друзья, – его магически усиленный голос разнесся по залу. Он улыбнулся, и меня вновь поразила его красота. Его серебристый камзол был украшен кружевом, доходящим до подбородка, а облегающие штаны из блестящего аметистового атласа дополняли радужные камни на пальцах и блестящая пудра в светлых волосах. Он напоминал изысканный десерт – за исключением его короны. – Сегодня мы чествуем первое испытание на бессмертие, которое состоится через несколько дней. Поднимем тост за наших кандидатов. Да принесут они славу своим домам!

Благородные Фейри подняли бокалы. Теперь в каждом из них плескалось тёмно-красное вино, хотя до этого напитки были самыми разнообразными.

– Эти официальные ужины приносят мне радость, – продолжал король Осрик. – Не только потому, что так много моих подданных собираются вместе, но и потому, что они символизируют нашу приверженность общему делу – работе на благо Мистей. У нас разные чары, но одна история. Только вместе, под моим правлением, мы можем быть по-настоящему сильны.

Он сделал паузу, драматично вытянув руку, чтобы усилить напряжение. Когда рука опустилась, Осрик тяжело вздохнул:

– К сожалению, не все разделяют это мнение.

Я услышала скрип тяжёлых дверей, но не могла оторвать взгляда от короля. Он полностью захватил моё внимание, и у меня было тревожное ощущение, что он сразу заметит, если я позволю себе отвлечься. От него исходил мерцающий белый свет, прорезанный переливающимися радужными узорами. Свет становился всё ярче, пока всё его тело не оказалось охвачено этим сиянием. Он светился, как звезда, но его красивое и суровое лицо оставалось видимым, пока он устремлял свой пристальный взгляд на тех, кто приближался.

– Взгляните, – сказал он. – Враги Мистей.

Между столами шествовала процессия фейри. Впереди шли двое стражников с крыльями, одетых в белые одеяния. В их руках сверкали острые, как бритва, топоры. Как и у слуги, который встречал нас в Доме Света, у них не было ртов, но глаза сияли белизной, а не золотом. У каждого на цепочке висел кроваво-красный камень.

Я подавила вздох, когда поняла, что двигалось позади них.

Восемь пленников разных видов плелись цепочкой, их запястья были скованы одной цепью. Поднимаясь по ступеням к возвышению, один из них издал полный боли крик, который тут же оборвался. Губы короля изогнулись в усмешке.

– Да, это шокирует, – сказал он, обращая свой злой взгляд в сторону, откуда раздался крик. Слепящий свет его кожи поблёк, оставив лишь лёгкое сияние. – Шокирует понимать, что спустя столько времени всё ещё находятся те, кто хочет разрушить наше королевство.

У меня засосало под ложечкой. Что-то ужасное должно было случиться в нескольких шагах от меня.

Пятеро пленников оказались Фейри прислужниками. Их тела скрывали грязные серые робы, по которым невозможно было определить, к каким домам они принадлежали. Возможно, это и был замысел: предав короля, ты больше не принадлежишь ни к одному дому. Трое из них были водными нимфами, хотя их окраска варьировалась от чёрной до золотистой, вместо бледно-голубой, как у Элоди. Один был женского пола – спрайт, а последний – низкорослый фейри с прозрачными крыльями, выдававшими в нём сильфа.

Но остальные трое пленников приковали моё внимание.

Я сразу поняла, что двое из них были Тварями. У одного была приплюснутая голова и извивающийся язык змеи, правда, он был в десять раз больше любой змеи, которую мне доводилось видеть. Но у его длинного тела были ещё и руки. Бледная слизь стекала по чешуе, образуя лужи на полу. Вторая Тварь напоминала обнажённого человека с шеи до пояса, но её кожа была цвета обожжённого кирпича, а голова – бычья, с острыми рогами. Глаза её, расположенные спереди лица, как у хищника, горели разумной хитростью.

Последним пленником был Благородный Фейри. Его осанка оставалась прямой и гордой под бесформенной робой, хотя на строгом прекрасном лице лежала тень усталости. Его кожа казалась тусклой по сравнению с остальными Благородными Фейри, словно её сияние угасло после пыток.

Осрик повернулся к принцу Гектору из Дома Пустоты:

– Это ведь один из ваших, не так ли?

Гектор холодно смотрел на пленника.

– Я отрекаюсь от него.

– И всё же он принадлежал к вашему дому, когда его подслушали за желанием моей смерти.

– Я ничего об этом не знал.

– Обычно принц дома был бы опорочен из-за этой связи. Знаете, почему я готов поверить вам в этот раз?

Гектор скрестил руки на груди, бросив на короля взгляд, который был опасно близок к скучающему.

– Потому что я говорю правду?

Король Осрик улыбнулся:

– Потому что лорд Каллен сообщил мне о его предательстве.

Гектор мельком взглянул на Каллена, но Месть Короля сидел, словно изваяние, казалось, совсем не заботясь о том, что предал члена собственного дома.

– Мы верны вам, мой король, – сказал Гектор, вернув взгляд к Осрику. – Если бы я знал, я бы первым сообщил вам. В Доме Пустоты нет милосердия для предателей.

Осрик хлопнул в ладоши, и резкий звук заставил меня вздрогнуть, несмотря на все усилия сохранить невозмутимость.

– Прекрасно. Тогда честь казнить этого падает на вас.

Где-то в толпе раздались рыдания.

После паузы, от которой волосы на моих руках встали дыбом, Гектор поднялся и поклонился.

– Для меня это привилегия, мой король.

Я напряглась в ожидании насилия. Принц должен был заколоть предателя или, возможно, обезглавить его… но всё, что сделал Гектор, это встал перед ним с мечом в ножнах.

– Тебе не следовало говорить, – сказал он. – Ты знал законы.

Пленник кивнул один раз и опустил голову.

По правую руку от него в воздухе появилась тёмная круглая дыра, вскоре ещё одна – слева. Я прищурилась, пытаясь понять, что это такое. Сначала они были размером с монету, но быстро разрастались. От них по телу прокатилась волна холода. Казалось, из мира исчезла фундаментальная часть реальности, словно воздух разорвался, и из этого разлома выглядывало что-то чёрное и удушающее.

Два расширяющихся пятна достигли пленника одновременно. Он вскрикнул лишь раз, когда его тело было разорвано пополам. Каждая половина мгновенно сжалась и стремительно была втянута в тёмные круги. Даже кровавые брызги повисли в воздухе лишь на миг, прежде чем их поглотила тьма.

Как внезапно эти дыры появились, так же внезапно они исчезли.

От фейри не осталось ничего. В ушах звенел его крик, но я не могла понять, это шок или его вопль всё ещё эхом разносился по пещере.

Что это была за сила?

Я подавила рвотный позыв, вспомнив ужасный рвущий звук, с которым его тело было разодрано. Его кровь, сверкавшая в воздухе, словно рубины, исчезла навсегда, и теперь от него не осталось ничего, что можно было бы похоронить. Ничего для того, чтобы теперь уже рыдающий фейри в толпе мог оплакать.

Гектор поднял руку, и плач мгновенно прекратился. Его рука сияла белизной и чистотой, на ней не было ни следа убийства. На его элегантных пальцах не осталось даже намёка на кровь. Лицо тоже не изменилось ни на йоту. Спокойно вернувшись на своё место, он взял вилку и откусил кусочек шоколадного торта.

Король засмеялся. Волосы на моей шее встали дыбом, когда его лёгкий, музыкальный смех эхом разнёсся по залу. Он длился так долго, что даже некоторые из фейри на возвышении начали беспокойно ёрзать на своих местах.

Осрик был безумен, поняла я. Или, если не безумен, то настолько далёк от человеческой природы – если это можно так назвать, – что искренне наслаждался этим моментом.

Он поднял бокал.

– Выпьем! За уничтожение недостойных.

Собравшиеся фейри пили вино. Я смотрела, как кроваво-красная жидкость закручивалась в бокале Лары, пока она ставила его на стол. Её пальцы дрожали, но она спрятала их на коленях, а лицо оставалось спокойным. Напротив неё кандидат Света, Гаррик, с отвращением и предвкушением рассматривал цепочку пленников. Затем его взгляд вернулся к тщательно бесстрастному лицу Лары, и он ухмыльнулся.

– Ещё вина. – Каждый бокал на столе вдруг наполнился до краёв.

Осрик вновь засмеялся.

– И для слуг тоже. Будем пить вместе.

Передо мной в воздухе зависла чаша, и я, ошеломлённая, взяла её.

– Пейте, – повелел король.

Мы пили.

Вино было насыщеннее всего, что я когда-либо пробовала. За привычной кислинкой угадывались нотки корицы и перца, но послевкусие отдавалось ужасным металлическим привкусом. Я с трудом проглотила его.

– Принц Друстан. – Король лениво махнул рукой, и кольца на его пальцах сверкнули в свете. – Семеро преступников остаются. Не избавите ли меня хотя бы от одного?

Мышца на челюсти Друстана дёрнулась, когда он аккуратно сложил свою салфетку.

– Разумеется. Для меня это честь.

Принц Огня поднялся с таким равнодушием, что я засомневалась, заметила ли тот напряжённый тик.

Он подошёл к одной из водных нимф. Всё произошло почти мгновенно. Из земли взметнулся столп ослепительного пламени, поглотивший фейри целиком. Она погибла, даже не успев закричать, оставив после себя лишь горстку пепла и осколки костей.

Друстан вернулся на своё место с той же невозмутимостью, что и Гектор, но больше не притронулся к десерту.

Главы других домов последовали его примеру, и каждая казнь становилась демонстрацией силы и жестокости.

Ориана выглядела слегка развеселённой, когда сняла с запястья зелёный браслет и бросила его в нимфу. Это был не браслет – это была виноградная лоза. Она обвилась вокруг пленника, вытягиваясь и быстро сплетаясь, прижимая его руки к бокам. Новые побеги устремились по всему его телу. Сначала мне показалось, что она просто задушит его, но то, что произошло, оказалось куда хуже.

Лозы ввинтились внутрь тела фейри, проникая в каждую конечность, пока он кричал, а затем разорвали его на мелкие куски.

В отличие от метода Гектора, эта казнь была медленной и оставила много крови. Рубиновая жидкость стекала с возвышения и собиралась в лужах на полу. Её брызги покрыли небесно-голубой шёлк бального платья Орианы. Она нахмурилась, словно разочарованная тем, что любимое платье запачкалось, а затем спокойно вернулась на своё место.

Мы подняли бокалы.

Мы пили.

Роланд, принц Света, взялся за спрайта. Когда он поднял руки, на возвышении вспыхнул свет – настолько яркий, что мне пришлось отвернуться. Даже зажмурив глаза, я ощущала его сияние на своей коже.

Потребовалось несколько секунд, чтобы остаточный образ света рассеялся, и я смогла увидеть, что произошло.

Из глаз спрайта текла кровь вместо слёз, когда она, пошатываясь, протянула вперёд руки. Он ослепил её. Роланд рассмеялся, наблюдая, как она спотыкается, словно это была какая-то игра – охотник и его беспомощная добыча. Затем он схватил топор одного из стражников и срубил ей голову. Она упала на пол с влажным шлепком.

Мы подняли бокалы.

Мы пили.

Я не знала, что сделали эти фейри, чтобы заслужить такую участь, за исключением Благородного Фейри, который пожелал смерти короля. Неужели для того, чтобы быть объявленным предателем, достаточно было просто выразить сомнение в правлении короля или усомниться в его власти?

Оставались четыре жертвы – двое Тварей, сильф и последняя нимфа. Твари выглядели яростными, но оба фейри-прислужника дрожали от ужаса.

Неужели главам домов придётся убивать снова? Я напряглась, гадая, будут ли следующие убийства такими же жестокими или же они придумают другие способы. Может, Ориана утопит кого-нибудь изнутри, используя свою водную магию? Или похоронит заживо? Как бы убил Роланд, если бы полагался только на свои способности, а не на оружие?

– Кажется, большая часть работы осталась за мной, – провозгласил король Осрик. – Я рад этому. Всегда приятно сражаться за своё королевство. Пусть эти жизни станут напоминанием о силе вашего короля и цене предательства.

Его кожа засияла, а вокруг пальцев закружились иридесцентные нити магии. Волосы короля поднялись, словно он стоял в самом центре грозы, и каждая бледная прядь сверкала.

– Раскуйте их, – велел он стражникам.

Те не пошевелились, но оковы с пленников всё же упали. Две Твари бросились бежать, сильф взвился в воздух, а нимфа попыталась убежать, но поскользнулась в луже крови. Король рассмеялся, когда она, карабкаясь, размазывала багровую жидкость по полу.

Что он делает? Пленники пытались сбежать, а Тварь с бычьей головой уже почти достигла выхода. Я изо всех сил желала, чтобы им удалось сбежать, кем бы они ни были. Их преступления не имели значения – ничто не оправдывало такие пытки.

Король Осрик поднял руки, и пленники замерли. Но не остановились, как статуи, – нет, они двигались, будто заблудились в тёмной комнате. Бычеголовая Тварь пригнулась, закрутилась на месте, рыча и атакуя невидимого врага. Сильф закричал и стал нырять вниз, как будто пытался уйти от погони. Я ждала, что он остановится, но он всё прыгал и прыгал пока не врезался в возвышение с оглушительным хрустом костей.

Две Твари снова побежали, но на этот раз к возвышению. Нимфа прекратила попытки убежать; она мечтательно лежала в луже крови, двигая руками и ногами, словно делала фигуры на снегу. Я вспомнила, как однажды мы с Аней делали Фейри-ангелов в снегу.

Осрик наводил на них иллюзии, показывая каждому что-то своё. Он менял их восприятие, заставляя верить, что они находятся в другом месте, среди других людей, и что им нужно бежать в совершенно ином направлении.

Крылатый фейри рыдал, таща своё изломанное тело по полу, и мне хотелось заплакать вместе с ним. Я чувствовала, что меня вырвет, если я ещё хоть немного это увижу. Повсюду была кровь, её запах густо наполнял воздух.

За высоким столом Ориана по-прежнему выглядела скучающей, хотя её пальцы крепко сжимали бокал. Гектор продолжал есть торт, но Каллен смотрел прямо перед собой расфокусированным взглядом, будто даже он не хотел видеть подробности этой медленной казни. Друстан сверлил взглядом спину короля, сжатые кулаки источали дым. Только Роланд разделял энтузиазм Осрика – его губы растянулись в жестокой ухмылке. Улыбка нашла отражение на лице его племянника Гаррика, единственного кандидата за столом Лары, кому, казалось, нравилось происходящее.

Я поняла, почему Огонь, Пустота и Кровь восстали. Они стремились уничтожить тирана, который смеялся над резнёй, веками удерживал трон, безжалостно устраняя любых претендентов, даже тех, кто не представлял для него никакой угрозы.

Представление, видимо, подходило к концу, потому что Осрик собрал всех четверых на возвышении. Они смотрели друг на друга, но я знала, что видели лишь то, что выбрал для них король.

Осрик щёлкнул пальцами, и пленники набросились друг на друга.

Может быть, он показал им солдат, идущих их убить. Может, внушил, что они оказались под землёй и копаются в грязи в поисках воздуха. Я не знала, что они видели, но они использовали руки и когти, разрывали друг друга, рвали, кричали.

Последним остался стоять бычеголовый. Он спокойно подошёл к одному из стражников, взял топор и отсёк себе руку. Он умер молча, истекая кровью.

– Четыре бокала! – возликовал король Осрик, поднимая свой бокал, пока тело Твари рухнуло к его ногам. – А теперь – танцы!

***

Я выбежала из пещеры, рыдая.

Меня сейчас вывернет. Только не сейчас, только не сейчас, только не сейчас, – повторяла я мысленно. По пути мне не встретился никто, кроме нескольких ошеломленных людей с корзинами белья, но в этих коридорах за мной могли наблюдать в любой момент.

Танцы начались почти сразу после кровавой расправы. Стоило нам сделать последний тост, как кровь и останки исчезли, словно по мановению руки, вместе с бокалами и столами. Благородные Фейри тут же начали общаться, пока стулья исчезали вслед за прочим. И вот, в воздухе зазвучала изысканная, легкая музыка, исполненная крылатыми фейри-прислужниками на флейтах и лирах.

Я сумела сбежать вскоре после этого. Лара, бросив взгляд на мое лицо, кивнула, явно отпуская меня, чтобы я могла прийти в себя. Она и сама выглядела потрясенной: глаза были влажными, но она сделала несколько глубоких вдохов, осушила бокал вина до дна и нацепила на лицо улыбку, прежде чем принять приглашение на танец. Ее первым партнером, к несчастью, оказался Гаррик. Тот не удержался от замечания о ее покрасневших глазах и с такой силой сжал ей руку, что я испугалась, как бы он не сломал ей кости. Несмотря на оскорбления и грубость Гаррика, Лара держалась. Я знала, что она прекрасно осознает, как за ней наблюдает и оценивает Ориана.

Но я не могла даже притворяться спокойной после того, что произошло. К горлу подкатывала тошнота. Слишком много крови. Слишком много боли.

Кинжал кольнул меня в руку, возвращая в реальность. Я тяжело сглотнула. У меня не было определенной цели, но у клинка она явно была, и я пошла туда, куда он меня вел. Вскоре факелы стали светить красным, температура воздуха упала, а в воздухе появился легкий пряный аромат.

Мы вернулись в ту самую черную комнату, где я пряталась днем ранее. Я вбежала внутрь и сразу упала на колени. Меня стошнило, но я почти ничего не ела сегодня, и все, что вышло – тонкая струйка кислоты, обжигающая горло. Я застонала, опустив голову на пол, тяжело дыша и рыдая.

Тьма уже не казалась мне пугающей, наоборот, она обволакивала, словно теплое одеяло. Самое ужасное зрелище в моей жизни происходило не в темноте, а под яркими огнями, перед тысячами глаз. Страх перед пустой комнатой теперь выглядел смешным.

Я думала о своей матери, о ее отчаянной, наивной вере в фейри. Она умерла с молитвой на губах – и ради чего? Эти чудовища были предметом ее самых светлых надежд, но они совершенно того не стоили.

Наконец я села, вытирая слезы и сопли. Во время бега волосы растрепались, влажные пряди липли к вискам, тяжелыми спутанными локонами падали на спину. Зеленое платье было мокрым от пота. Вернувшись в пещеру, я не буду выглядеть достойно, но, может быть, если встать в углу, никто не заметит.

– Зачем ты пришла сюда?

Я вскрикнула и отпрянула вглубь комнаты, услышав незнакомый мужской голос.

– Кто здесь? – спросила я, озираясь в кромешной тьме. Никто не выделялся на фоне дверного проема.

– Тише, – высокий силуэт шагнул в полоску света из коридора, и я узнала лорда Каллена из Дома Пустоты.

Я в ужасе отшатнулась.

– Ты за мной следил, – прошептала я. Сердце билось так сильно, что я боялась упасть в обморок, а ноги дрожали настолько, что я не могла подняться.

– Не совсем, – ответил он, присаживаясь на корточки у входа. Он, вероятно, пытался показать, что не представляет угрозы, но его поза напоминала мне хищника, готовящегося к прыжку. – Я наложил защиту на дверной проем, чтобы знать, если ты снова решишь отправиться на поиски приключений.

У меня душа ушла в пятки.

– Ты видел меня, – выдохнула я.

Значит, он все-таки видел в темноте. Это конец. Он обвинит меня в проникновении или подслушивании и отправит к королю на казнь, если сам не убьет меня прямо сейчас. Скорее всего, меня тоже будут гнать сквозь реки крови, пока развлекаются Благородные Фейри.

– Видел, – подтвердил он, изучая меня своими глубокими, как полночь, глазами. Его голова чуть наклонилась набок. – И зачем ты сюда пришла?

После короткого раздумья я решила сказать правду – частично, опустив упоминание о кинжале.

– Здесь тихо и спокойно. Я думала, что меня никто не найдет, если меня стошнит. – Я горько усмехнулась. – Очевидно, я ошибалась.

Я убрала волосы с лица и приподняла подбородок, пытаясь вернуть себе самообладание. Он сильно меня напугал, но это не повод забывать урок Орианы о важности поддержания внешнего вида.

– Ты хорошо справилась, знаешь ли. На ужине, – сказал он.

– Не понимаю, о чем ты, – ответила я.

– Ты не дала им увидеть это, – он указал на мое заплаканное лицо. – Это самое сложное – даже для молодых фейри.

Я знала, что нужно быть предельно осторожной. Фейри – мастера обмана. Каллен сейчас мог казаться сочувствующим, но я видела, как он без колебаний убивает, и знала, что он уже обвинял одного из членов своего дома в измене.

– Я не привыкла к такому насилию, – пробормотала я. – Милорд.

– Представь, что ты смотришь это четыре раза в год, каждый год, в течение восьмисот лет. Именно столько времени некоторые из старейших фейри, вроде Роланда, наблюдают за этим.

– Принц Роланд не выглядел расстроенным, – осторожно заметила я, выбирая дипломатичную формулировку.

– Он не был расстроен и восемьсот лет назад, – ответил Каллен. – Это еще один урок: бессмертие многое меняет в существе, но суть остается неизменной.

Я не понимала, зачем он меня чему-то учит. Это была уловка или странное, но искреннее желание помочь? Возможно, лорд Каллен тоже поставил на меня золото, как принц Друстан.

Я вздохнула и задала прямой вопрос:

– Зачем вы мне это рассказываете?

Каллен пожал плечами.

– Мне не особенно хочется возвращаться к танцам. Кроме того, ты меня заинтриговала. У людей крайне редко проявляются даже слабые магические способности. И это особенно удивительно, учитывая, что наши расы живут раздельно уже тысячу лет.

– Я не знаю, почему это произошло, – ответила я, что было почти правдой. Кинжал показал мне дорогу через болото, но я не знала, сработал бы он так с любым, кто держал бы его, или специально выбрал помочь мне. – У меня никогда не было никаких способностей раньше.

И это тоже не было ложью, хотя в моих словах крылась явная недоговоренность: у меня по-прежнему не было никаких способностей.

Или есть? – мысленно обратилась я к кинжалу. – Во мне нет крови фейри?

Без капли крови фейри? – Вопрос, похоже, его позабавил.

– Возможно, стресс пробудил её, – предположил Каллен.

– Возможно. Почему ты не хочешь вернуться к танцам? – Если уж он хотел задавать мне вопросы, я могла задать свои.

Красный свет факелов из коридора падал на его лицо под углом, подчеркивая острые скулы, прямой нос, губы, которые ничего не выдавали. Сложное лицо для чтения.

– Может, я плохой танцор, – сказал он.

– Тебе нравится?

– Танцы или кровь?

– И то, и другое.

– Танцы мне редко приносят удовольствие. Кровь – жестокая необходимость.

Разумеется. Он был частью ближайшего окружения короля, и мне нельзя было об этом забывать. Шпион, охотящийся за информацией повсюду, и, скорее всего, именно поэтому он начал этот разговор. Он наверняка хотел узнать, что я пережила в Доме Земли, что думаю о короле, какую магию призвала в болоте и смогу ли повторить это снова.

– Что это за место? – Я решила сменить тему, чтобы случайно не выдать свои мысли о короле Осрике.

– Ты очень смела, – его голос звучал ровным баритоном, таким же сдержанным, как и всё в нём. – Даже многие из Благородных Фейри не осмеливаются задавать мне вопросы.

Друстан тоже упоминал о моей смелости, и, кажется, даже находил её забавной.

– Кого ещё спрашивать, как не Месть Короля? – бросила я с уверенностью, которой на самом деле не ощущала. – Ты, наверное, знаешь всё.

Его губы тронула лёгкая усмешка.

– Смотрю, ты уже начала изучать меня. Что ещё ты узнала?

– Ничего.

– Да ну? Расскажи, что знаешь, а я расскажу, что это за комната. – Его тон был непринуждённым, но я почувствовала, что он действительно заинтересован.

– Ты второй ребёнок и наследник Дома Пустоты. Гектор – старший, Уна – младшая. Она участвует в испытаниях. Вот и всё. Ах да, и мне сказали, что ты появляешься всякий раз, когда о тебе думают, так что я стараюсь вообще никогда не думать о тебе.

Это был рискованный ход – говорить в таком легкомысленном тоне, но он окупился: на его лице мелькнула слабая улыбка. Возможно, если я его развлеку, он меня отпустит.

– Боюсь, сплетники приписывают мне силы, которыми я не обладаю, – сухо сказал он. – Можешь думать обо мне, когда – и как – пожелаешь.

Чёртовы фейри с их намёками. Надеюсь, он не заметил мой румянец в темноте.

– Твоя очередь, – сказала я.

Он посмотрел за мою спину, словно очерчивая взглядом контуры комнаты, но даже если бы я широко распахнула глаза, всё равно не смогла бы пробиться сквозь кромешную тьму.

– Это вход в шестой дом Мистей. Они восстали против короля сотни лет назад, проиграли и были стёрты из памяти, – сказал он.

Дом Крови. По моей спине пробежал холодок. Если бы кто-то из них выжил, они наверняка наслаждались бы сегодняшней бойней.

– Здесь есть ловушка?

– Ты имеешь в виду охрану у входа? Нет, не в этой комнате. Это передняя, за которой начинается зал. Позади тебя большая арка. Я бы не советовал заглядывать за неё.

– Что с ними случилось? С домом, который восстал, – осторожно спросила я, вспомнив предостережение Друстана и не называя имени.

Дружелюбное выражение лица Каллена исчезло, сменившись привычной холодной маской.

– Больше не задавай этот вопрос. Если кто-то из фейри не той расы услышит тебя, у тебя будут проблемы.

– Разве ты не фейри не той расы? – осмелилась я уточнить.

Его челюсть напряглась.

– Ты человек и новичок в этом мире. Получаешь одно предупреждение. – Он грациозно поднялся на ноги. – Возвращайся в пещеру. Больше сюда не приходи и не задавай слишком много вопросов. Следующие беседы могут оказаться не такими приятными.

Я поднялась на ноги куда менее изящно, мысленно раздражаясь от его самоуверенности, если он действительно считал этот разговор «приятным».

– Благодарю за предупреждение, милорд, – сухо сказала я. И за то, что не убили меня, добавлять не стала. Присев в реверансе, я прошла мимо него, не бросив больше ни единого взгляда.

Мне потребовалось немало времени, чтобы найти дорогу обратно в пещеру. Когда я наконец вернулась, собрание заметно поредело.

Лара крутилась у стола с вином, но, заметив меня, тут же направилась в мою сторону. Только за несколько шагов до меня она запоздало вспомнила о том, что должна щёлкнуть пальцами в знак приказа. Я поняла, что она пьяна, когда она остановилась передо мной, слегка покачиваясь.

– Что так долго? – сердито зашептала она.

– Меня мутило.

– Мне скучно, – громко заявила она, так что несколько фейри обернулись в нашу сторону. – Я ухожу домой.

– Да, моя леди. – Я благодарно склонила голову.

Мы вернулись в Дом Земли молча. Её лицо оставалось напряжённым, рот плотно сжатым, будто она изо всех сил сдерживала слова, готовые вырваться наружу. Только в её покоях я почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы заговорить.

– Вы в порядке? – осторожно спросила я.

– Конечно, – резко ответила она, вынимая серьги и с силой швыряя их на стол. – С чего бы мне быть не в порядке?

Я не знала, как подступиться к разговору. Я знала, что она ненавидела каждую секунду казней. Именно поэтому она сейчас была пьяна, зла и рано отправилась спать вместо того, чтобы танцевать с каким-нибудь красивым лордом-фейри.

– Мне было тяжело это видеть, – пробормотала я.

– Ты человек, – холодно сказала она. – Я нет.

Она потянулась к завязкам на спине платья, дёрнула за них, но я шагнула вперёд, чтобы помочь.

– Я сама, – отрезала она.

Но у неё ничего не выходило. С каждым рывком ленты спутывались всё сильнее. Она что-то тихо прошипела себе под нос, а потом посмотрела через плечо, её взгляд остановился где-то рядом со мной.

– Ты можешь…

Я прикусила щёку, чтобы не сказать что-нибудь резкое. Хотела она признать это или нет, но была расстроена. Мои собственные руки всё ещё дрожали, когда я вцепилась короткими ногтями в узел и начала распутывать ленты. Я ослабила шнуровку по всей спине её платья, и Лара тут же отошла, стянула платье и бросила его на пол кучей.

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его. Благодарности за помощь, похоже, не предвиделось. Оставшись в одном нижнем белье, она села перед туалетным столиком и уставилась на своё отражение в зеркале. Её глаза были покрасневшими и полными страдания.

– Мне стоит… – я потянулась за щёткой для волос, но она покачала головой.

– Нет, – сказала она резко, но тише, чем прежде.

Её глаза внезапно наполнились слезами, и две капли скатились по щекам. Лара издала сдавленный звук, затем закрыла глаза и вдавила в них пальцы, словно пытаясь заставить слёзы исчезнуть. Её плечи задрожали, рот открылся, и я услышала почти беззвучные всхлипы.

– Не говори моей матери, – выдохнула она, задыхаясь.

У меня сжалось сердце.

– Никогда.

Она кивнула, но так и не убрала руки с лица.

– Обычно я… я никогда… Мне это было отвратительно.

В горле встал болезненный ком. Теперь было ясно, почему Лара всегда такая раздражительная и недоверчивая; она даже в одиночестве не могла дать себе волю поплакать после того, как видела, как восьмерых человек безжалостно казнили.

– Мне тоже, – сказала я. – Это было…

Она кивнула, хотя я и не закончила фразу.

– Это было.

– Вы хотите поговорить об этом? – неуверенно предложила я. Да я и сама не была уверена, хочу ли я это обсуждать.

Она покачала головой.

– Мне просто нужно… – она всхлипнула. – Побыть одной.

Она хотела, чтобы я ушла, и честно говоря, я была этому рада. У меня самой живот скрутило, во рту остался мерзкий привкус, а в голове не переставали мелькать ужасные картины. Но я всё равно чувствовала себя виноватой, оставляя её одну. Не зная, что ещё сделать, я направилась в ванную и налила в стакан воды.

– Выпейте это перед сном, – сказала я, ставя его на столик. Я не знала, страдают ли фейри наутро от похмелья, но надеялась, что вода поможет ей почувствовать себя лучше.

Она кивнула, всё ещё пряча лицо в ладонях.

– Я… – её голос дрогнул. – Вода будет кстати.

Не совсем «спасибо», но близко.

– Спокойной ночи, моя леди.

– Спокойной ночи, Кенна, – тихо прошептала она.

Я вернулась к себе, закрывая дверь на звук её сдавленных рыданий.

Я не могла уснуть часами. Каждый раз, как я закрывала глаза, передо мной вставали картины бойни – горы тел и пепла, изуродованные куски фейри, густая лужа крови. А стоило заснуть, как меня тут же вырывало из сна, сердце колотилось, и я была уверена, что в комнате лежат трупы.

Кристаллы на стенах каждый раз начинали светиться ярче, словно успокаивая меня и показывая, что я одна и в безопасности. После третьего такого пробуждения они так и остались гореть, и только благодаря мягкому голубоватому свету мне наконец удалось заснуть.

Последней мыслью перед тем, как я погрузилась в сон, была простая: Я должна выбраться отсюда.

Глава 11

– С приближением испытания Пустоты я помогала другим слугам Дома Земли готовиться. Мы чистили и полировали до тех пор, пока каждый уголок дома не засиял. Из кухни круглосуточно доносились восхитительные ароматы – фейри праздновали начало сезона испытаний.

Праздничная атмосфера казалась мне неуместной. Как фейри могли так быстро забыть о тех жестоких казнях? Им было действительно всё равно? Или же казни происходили настолько часто, что они уже перестали обращать на них внимание?

После того ужасного ужина я ещё сильнее жаждала сбежать из Мистей. В редкие свободные минуты я продолжала искать выход. Ноги болели от пройденных миль, но благодаря постоянному движению и сытной еде фейри я становилась сильнее. Я нашла множество удивительных и потайных мест: пустые каменные альковы за гобеленами, наклонные желоба, по которым можно было скатиться, чтобы сократить путь между уровнями, и бальный зал с зеркальными стенами, полом и потолком – цельными, без единого шва.