Текст книги "Принц подземелья"

Автор книги: Сара Хагерзак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

– Сью, садись к нам, – пригласила подругу Лили, отодвигая для неё свободный стул.

Но Сью замотала головой.

– Не могу, я очень тороплюсь. Я только на обед сюда забежала, и уже ухожу… Представляешь, Стракус взял меня себе в ассистентки. Всё сокрушался, что ты не захотела… А ты как?

– Я отлично, – улыбнулась Лили. – Передавай Стракусу огромный привет. Я обязательно забегу в больницу, как только у меня появится возможность.

Сью чмокнула Лили в щеку и убежала. Лили с улыбкой глядела ей в след. «Надо бы действительно зайти к Стракусу, или пригласить его к нам, – подумала она. – Северусу наверняка будет приятно с ним пообщаться».

– Лил, а тебе не обидно, что ты так и не успела поработать – отучилась и сразу села с ребенком? – сочувственно спросила Рози, и добавила: – Я бы ни за что не хотела сейчас оказаться связанной семьей, как ты… А у тебя, к тому же, всегда были серьезные амбиции.

– Нет, – честно ответила Лили. – Мне не обидно…

Она чувствовала себя немного виноватой за то, что они с Рози в последнее время отдалились друг от друга, и теперь старалась быть с ней как можно более откровенной.

– Понимаешь, – призналась она, вылавливая в вазочке с мороженым меняющие окраску ягоды семицветника, – поработать я еще успею, а Северус так хотел ребенка… Он очень боится, что ему не хватит времени, чтобы увидеть, как она вырастет, – Лили печально улыбнулась. – Знаешь, после того как мы поженились, я вернулась в университет после каникул, и ребята устраивали там что‑то типа вечеринки по случаю встречи. Я сказала Северусу, что приду поздно и чтобы он ложился спать, не дожидаясь меня. Он знал, где я, и ему было совершенно незачем беспокоиться. Но когда я вернулась, он сидел в гостиной, не зажигая света, и ждал меня. Было такое ощущение, что он сидит так с того момента, как вернулся из школы. И когда я спросила, почему он не спит, он ответил… Рози, это невероятно! Он ответил, что когда оказался один в пустом доме, то почувствовал себя здесь посторонним, как будто он хотел украсть кусок чужой жизни, чужого счастья.

Мне кажется, он до сих пор не совсем верит в то, что произошло, и всё время боится, что кто‑то скажет ему: «Ну всё, поиграл в счастливую жизнь? А теперь давай обратно к себе в подвал». И я просто не могу сейчас заниматься чем‑то другим, когда я так нужна ему…

Лили посмотрела на подругу. Рози, видимо, не ожидала такого доверительного рассказа, и выглядела немного смущенной. Поэтому Лили уже более деловым тоном добавила:

– Но я собираюсь потом работать, обязательно. Только не в больнице. Я хочу в школе читать зелья.

– Как Майстейл? – поморщилась Рози.

– Нет, гораздо лучше! – засмеялась Лили. – Мы с Севом потихоньку развлекаемся: сочиняем учебник, по которому я могла бы преподавать. Я хочу, чтобы это была не поверхностная, но понятная и веселая книга, и чтобы студентам было интересно по ней учиться.

Рози удивленно взглянула на Лили.

– Ничего себе, развлечение – учебник писать!

– Это гораздо забавнее, чем может показаться на первый взгляд, – уверила её та, но Рози эти слова, по–видимому, не убедили.

Они еще немного поболтали о разных мелочах, а потом Лили отправилась домой, еще раз напомнив Рози, что ждет её к ним в гости.

Когда она вернулась, Северус был в детской. Он стоял, облокотившись на высокий бортик кроватки Элис, и держал в руках волшебную палочку, из которой, медленно раздуваясь, один за другим появлялись большие переливающиеся шары, наподобие мыльных пузырей. Элис размахивала ручками и смеялась, а Северус с улыбкой смотрел на неё.

По полу около кровати ползала тигуана и играла, протыкая упавшие на ковер шары острыми коготками, и они лопались с тихим хлопком.

– Ты уже вернулась?… – Северус выглядел немного смущенным. Видимо, он не предполагал, что кто‑то застанет его за таким несерьезным занятием. – Evanesco! – пробормотал он, и рассыпанные по полу шарики исчезли.

– Зря ты, пусть бы Гати с ними еще поиграла, – сказала Лили, подходя к нему и целуя в щеку. Снейп немного повернул голову и поймал её губы своими.

– Всё прошло хорошо? – спросил наконец он.

– Да, всё отлично. Спасибо, что отпустил меня.

Лили взяла дочку на руки и села в кресло, стоявшее в углу комнаты.

– Ты тут тоже, я смотрю, не скучал, – улыбнулась она.

Снейп кивнул, и почти сразу его лицо приняло озабоченное выражение.

– Минерва прислала письмо.

– Как она? – обеспокоенно спросила Лили.

Снейп поморщился.

– Не нужно было позволять ей уходить с работы, – расстроенно сказал он. – Я заходил к ней на прошлой неделе, когда был в Лондоне… Мне показалось, что она сильно сдала.

– Северус, ей уже очень много лет, – мягко сказала Лили. – Если бы ты не позволил ей уйти, всё кончилось бы тем, что она умерла прямо посреди урока…

– Возможно, для неё это было бы лучше, чем сидеть в Лондоне и чувствовать себя никому не нужной старухой, – возразил Снейп.

– Давай навестим её все вместе, когда у тебя будет свободное время, – предложила Лили. – Я думаю, Элис уже достаточно подросла, чтобы с ней можно было отправляться в гости.

– Да, Минерва будет рада, – кивнул Снейп. – Вот, посмотри, что она прислала в подарок для Элис.

Он взял с полки пушистого игрушечного котенка, который начал тихо мурлыкать и потягиваться.

– Она пишет, что если его опустить в воду, он превратится в утку и будет плавать.

Лили протянула руку и погладила котенка по мягкой спинке.

– Инициируемая трансфигурация? – Лили скорее утверждала, чем спрашивала. – Вряд ли кто‑то, кроме МакГонагалл, стал бы применять чары такого уровня к детским игрушкам.

Северус поставил котенка обратно на полку, подошел к Лили и сел на пол у её ног.

– Ты уже решил, кто будет вместо неё твоим замом? – спросила Лили, глядя на засыпающую у её груди Элис.

Снейп вздохнул.

– Ты не представляешь, как трудно найти замену МакГонагалл.

– Тебе не нравится, как преподает тетя Гермиона? – удивленно сказала Лили.

– Она отлично преподает, но делать её своим замом я не собираюсь.

Снейп поднял голову и взглянул на Лили.

– Мы с Минервой столько лет проработали вместе, что я мог доверять ей, как самому себе. Во всяком случае, в том, что касалось школы, – уточнил он. – Если бы не Элис, я бы просил тебя занять её место.

– Тогда я буду маячить у тебя перед глазами и дома, и на работе, день и ночь, – со смешком сказала Лили.

– Надеюсь, когда‑нибудь так и будет, – Снейп не был настроен шутить; видимо, мысли о МакГонагалл серьезно беспокоили его. – Но пока, скорее всего, моим замом будет Невилл.

– Профессор Долгопупс? – удивилась Лили. – Мне казалось, что ты не слишком любишь его.

– При чем здесь «любишь» или «не любишь», – поморщился Снейп. – Он способен позаботиться об учениках в мое отсутствие, и школа для него всегда была на первом месте. Я думаю, он единственный, кто на данный момент реально способен справиться со всеми обязанностями моего заместителя.

Какое‑то время он молчал, потом резко встал и сказал:

– Пойду, напишу Минерве ответ. Ей тоже наверняка интересно, кто займет её место.

– Не сиди слишком долго, – попросила Лили.

Снейп коротко кивнул ей в ответ и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь. Лили осталась сидеть в кресле, глядя на спящую на руках дочь. Она вглядывалась в лицо малышки, пытаясь понять, на кого же она всё‑таки похожа. Потом переложила её в кровать и подумала: «Хочу, чтобы у нас был еще сын. И чтобы он обязательно был похож на отца».

– 3 –

Наконец‑то он был здесь. Через редкие стволы деревьев Снейп уже видел довольно большую поляну, холм, покрытый молодой травой, и зияющий в холме черный провал входа.

Он узнал это место, хотя теперь впервые видел его при ярком солнечном свете. В воспоминаниях Билла оно предстало перед ним освещенным всполохами драконьего огня. С тех пор он часто вспоминал об этом захоронении в Ирландии, и даже несколько раз видел его во сне.

Почему‑то профессору не давало покоя то обстоятельство, что гробница так тщательно охранялась. Он дотошно расспрашивал Билла, что же там нашли, но удовлетворительного ответа так и не получил. Да, золото. Да, драгоценности. Гоблинские кольца, несколько очень хороших мечей, две пары зеркал для связи на дальние расстояния, очень прилично сохранившаяся скатерть–самобранка… Всё это было интересно и представляло определенную ценность, но отнюдь не заслуживало такой серьезной охраны. И профессора не покидало ощущение, что ликвидаторы просмотрели что‑то очень важное, ради чего и были поставлены все эти преграды и ловушки.

Поэтому, когда Билл предложил Снейпу показать ему захоронение, превращенное теперь в своего рода заповедник старинных погребальных обычаев волшебников, он согласился не раздумывая.

Билл шел чуть впереди профессора, показывая дорогу. Снейп почувствовал, как они пересекли границу маглоотталкивающих чар и испытал легкое волнение, сам толком не понимая, отчего.

– Просто так сюда не попасть, – объяснил Билл, снимая специальное заклятие, преграждавшее вход в пещеру словно липкой паутиной. – Нужен проводник. Все сокровища, найденные там, взяты под контроль Министерства.

– Хороший волшебник может и сам подобрать контрзаклятие, – с сомнением в голосе отозвался Снейп. Он был уверен, что смог бы проникнуть сюда и без чьей‑либо помощи, но всё‑таки не решился искать это место самостоятельно. Просто потому, что впервые за много лет у него появились причины для того, чтобы не рисковать зря. Две эти причины ждали его сейчас в небольшом домике, стоявшем между озером и стеной Хогвартса, и он предпочел не соваться один в место, которое казалось ему опасным и труднодоступным.

– Там еще есть сигнальные чары плюс пара заклинаний… В общем, Министерство всё равно узнает, если здесь окажется посторонний, – заключил Билл, и в его голосе послышалась гордость за коллег, накладывавших охранные чары.

Они зашли под низкий свод коридора, ведущего вглубь пещеры, и одновременно зажгли огоньки на кончиках палочек. Небольшой коридор вёл в довольно просторное круглое помещение, в центре которого находилась гробница. По боковым стенам на земляных ступенях были разложены найденные здесь драгоценности; министерские работники уже развесили таблички с описаниями свойств предметов. Таблички начинали мерцать слабым светом, когда на них падал взгляд.

Снейп бегло оглядел содержимое сокровищницы. Как он и предполагал, ничто из найденного не привлекло его внимания. Однако слабое ощущение присутствия какой‑то незнакомой магии было разлито в воздухе. Снейп чувствовал его кожей, кончиками пальцев, и от этого по его телу словно бежали мурашки. Он медленно двигался вдоль разложенных экспонатов, не столько глядя на них, сколько прислушиваясь к тому, как их близость отзывалась в его волшебной палочке. Палочка словно стала на время продолжением его руки, частью его самого, настраиваясь на магическое воздействие и передавая его своему хозяину.

– Профессор, мне тут надо сделать кое‑что… Вы пока сами осмотритесь, а я вам потом расскажу поподробнее о том, что вас заинтересует, – предложил Билл.

Снейп что‑то промычал в ответ, не слишком вникая в суть сказанного. Он полностью погрузился в свои ощущения, пытаясь обнаружить неуловимый след… Он был абсолютно уверен, что здесь есть нечто, чего не заметили ликвидаторы, но это таинственное нечто ускользало от него, как туман.

В противоположной от входа стене был выбит еще один коридор, идущий, плавно загибаясь, вдоль границы кургана. Снейп прошел по нему десяток метров и уперся в глухую стену.

«Неужели я ошибся? – разочарованно подумал он. – Я был уверен, что найду здесь что‑то, чего не нашли другие… Разве только посмотреть на это место иначе».

Снейп поднял палочку и вызвал патронуса. Тесный коридорчик осветился серебристым светом, но Снейпу свет был не нужен. Лань прекрасно видела и в темноте. Тем более что долго искать ему не пришлось. Едва взглянув вокруг глазами патронуса, профессор тут же понял, что стоит перед дверью, которой заканчивался коридорчик. Контуры двери слабо мерцали, и на ней был выбит светящийся зеленоватым светом знак Певереллов – символ Даров Смерти.

Снейп почувствовал, как его сердце стукнуло и замерло. Пальцы левой руки, вытянутой вперед, по–прежнему упирались в глухую каменную стену, но лань легко прошла сквозь эту преграду и оказалась за дверью.

Продолжение коридора по другую сторону двери круто изгибалось, и по законам геометрии он должен был вернуться обратно внутрь гробницы. Но тут, очевидно, действовали другие законы. Лань сделала несколько шагов по коридору и оказалась перед выходом из пещеры – Снейп заметил, что ни гробницы, ни разложенных экспонатов в ней уже не было, только голые неровные стены. Через пролом в стене лился яркий солнечный свет. Еще шаг – и скала, в которой была вырублена пещера, оказалась за спиной, и Снейп увидел небольшую лужайку около быстрой реки с обрывистыми берегами.

Профессор абсолютно точно знал, что никакой реки рядом с холмом не было, только лес. Однако он видел реку, слышал шум воды и различал прямо у обрыва остатки какого‑то сооружения, со временем потерявшего форму и превратившегося в груду камней. Ему даже показалось, что на скрытом туманом противоположном берегу темнеет такая же груда, но он не был в этом уверен.

Патронус, пройдя еще несколько шагов, озирался по сторонам, и Снейп пытался понять, где же он очутился, когда за спиной у лани послышался тихий смех.

Лань вздрогнула и резко обернулась.

У скалы, недалеко от входа в тоннель, стояла фигура в черном плаще с глубоким капюшоном, бросавшим плотную тень на лицо своего обладателя. Ни по очертаниям фигуры, ни по звуку смеха невозможно было определить, мужчина это или женщина, и это очень удивило Снейпа. Патронусы чувствительны к таким вещам, и их невозможно провести никаким маскарадом. Но в этом случае Снейпу показалось, что смеявшийся человек просто не имел ни пола, ни возраста, ни даже лица.

Смех смолк, и из‑под капюшона раздался такой же тихий голос.

– Ты всё‑таки пришел… – сказал он. – И что же тебе нужно?

Снейп не знал ответа на этот вопрос. Вместо этого он спросил сам:

– Кто ты? Что это за место?

– О! Так ты пришел спрашивать меня? – загадочный собеседник снова засмеялся, так же тихо и словно бы снисходительно. – А ты довольно смел. Впрочем, тебе нет нужды бояться меня. Твой выход отсюда оплачен. Я думаю, ты уже увидел ответы на все свои вопросы. А главное, теперь ты будешь знать, где меня найти, если когда‑нибудь захочешь вернуть долг.

– Что за долг? – Снейп был сбит с толку, и это непременно разозлило бы его, если бы голос говорившего не был таким приятным, таким знакомым и в то же время загадочным.

– Не спеши. Ты всё узнаешь – в свое время. У тебя его еще достаточно, чтобы подготовиться…

С этими словами незнакомец поднял руку, и из‑под длинного черного рукава показались кончики пальцев. Очень бледные и очень тонкие, они слегка напомнили Снейпу его собственные пальцы, но были несоизмеримо более красивыми, с гладкими ровными ногтями и без следов, оставленных едкими компонентами для зелий, неизбежных для каждого, кто регулярно занимается зельеварением. Эти пальцы прикоснулись ко лбу лани, и Снейп с изумлением почувствовал это прикосновение, хотя быть такого никак не могло.

Пальцы были обжигающе холодными. Снейп покачнулся и на мгновение потерял сознание.

Первое, что он почувствовал, придя в себя и пытаясь снова смотреть на мир глазами человека, а не патронуса, была боль от врезавшихся в его спину острых камней. Он не упал только потому, что уперся спиной в каменную стену. Он обмяк и медленно опустился на землю. Вокруг царила кромешная тьма, и Снейп сперва даже испугался, что ослеп, но потом сообразил, что темно стало потому, что его палочка погасла, а свет из основного помещения не проникает из‑за изгиба коридора.

– Lumos! – произнес он и с досадой обнаружил, что голос его дрожит. Но палочка загорелась, и через мгновение он услышал взволнованный крик Билла:

– Профессор? Профессор Снейп! Где вы?

– Я здесь, Билл, всё в порядке, – поспешно ответил он, стараясь придать голосу твердости и с трудом поднимаясь на ноги. Он вышел из коридора, и Билл наконец увидел его и принялся расспрашивать, что случилось.

– Где вы были, профессор? Неужели вы нашли еще что‑то интересное?

Снейп пытался понять по словам Билла, как долго он отсутствовал, вполне допуская, что там, где он был, время течет иначе, чем здесь.

– Нет, Билл, я ничего не нашел, – ответил наконец он. – Просто прошелся по коридору. Там очень душно, и мне, пожалуй, лучше вернуться наружу.

– Я думал, мы перекусим… Надо же опробовать местную скатерть–самобранку, – разочарованно сказал Билл.

– Спасибо, Билл. В другой раз. Я подожду тебя снаружи.

Снейп вышел из гробницы, стараясь, чтобы Билл не заметил, как он опирается о стену, и сел на траву недалеко от входа, прислонившись спиной к дереву.

Он подставил лицо солнцу и с облегчением почувствовал, как горячие солнечные лучи постепенно прогоняют ледяной холод, который оставило после себя прикосновение тонких изящных пальцев.

Дневной свет и солнечное тепло сделали свое дело. К тому моменту, как Билл вышел из пещеры, Снейп чувствовал себя уже полностью вернувшимся в этот мир. Он даже смог вспомнить кое–какие предметы из найденных в захоронении и задать о них Биллу несколько довольно уместных вопросов. У Снейпа были все основания полагать, что его внезапный приступ плохого самочувствия Билл спишет на возраст, духоту и усталость и не станет задавать лишних вопросов.

Теперь Снейп понимал, где он побывал и что он видел. Это было то самое таинственное и хорошо защищенное место, о котором говорилось в хранившемся в Дурмштанге фолианте. Та самая река и обломки того самого моста, который когда‑то построили братья Певереллы. Но поверить в то, что несколько минут назад он разговаривал со Смертью, было не так‑то просто. Голос, манящий и прекрасный, всё еще звучал в его голове, и Снейп был уверен, что когда‑нибудь ему придется вернуться сюда, чтобы отдать долг, о происхождении которого он пока даже не догадывался.

Чем дальше, тем меньше ему хотелось обсуждать с кем‑либо эту странную встречу. Возможно, потому что он сам был не совсем уверен в истинности своего видения, а может быть, потому что, заговорив о Смерти и её Дарах, он неизбежно вызвал бы разговор о Воскрешающем Камне. Снейп никому, ни Дамблдору, ни даже Лили, не говорил о том, что камень хранится у него. Таинственный долг, упомянутый Смертью, он тоже связал с камнем. Не потому, что хорошо понимал эту связь, а потому, что не мог себе представить, что еще ему следует понимать под этим долгом. Единственным человеком, с которым Снейп, возможно, согласился бы обсудить эту встречу в зачарованной гробнице, был Кингсли, но в конце концов он решил не открывать ничего и ему – и на этот раз именно из‑за того, что произошедшее с ним могло оказаться правдой. Он слишком хорошо знал Бруствера, и был уверен, что тот обязательно сунется проверять эту загадочную пещеру, а толкать Кингсли навстречу Смерти ему хотелось меньше всего.

Однако через пару недель после поездки в Ирландию Бруствер сам прислал Снейпу приглашение. Как правило, они встречались либо в министерстве, либо у Снейпа, но на этот раз министр просил директора приехать к нему домой.

Вопреки обыкновению, Кингсли не стал предлагать ему выпить, и сразу пригласил к себе в кабинет – большую комнату, битком набитую разного рода проявителями Темной магии и другими приборами, назначение которых Снейпу не всегда было ясно. Он вообще предпочитал в любых своих исследованиях и опытах полагаться только на волшебную палочку и собственное чутье. За долгие годы тренировок профессор развил в себе и интуицию, и умение предугадывать опасность, и способность распознавать присутствие магии, не прибегая к каким‑либо приборам. Кингсли, в общем‑то, тоже в значительной мере обладал всеми этими качествами, но всё равно любил магические приборы и с почти маниакальной страстью коллекционировал их уже много лет.

– Как твои дела? – рассеянно поинтересовался Кингсли, усадив Снейпа в кресло. Было видно, что ему не терпится перейти сразу к делу, но он не хотел показаться невежливым.

– Ты ведь позвал меня не для того, чтобы узнать, как у меня дела? – с усмешкой спросил Снейп.

– Послушай, я хотел поговорить с тобой насчет твоей Метки.

Снейп нахмурился. Однажды, довольно давно, такой «разговор» у них уже был, причем заключался он в основном в том, что Кингсли так и сяк вертел палочкой вокруг его руки, явно пытаясь что‑то выяснить. Тогда он не сказал ни слова о результатах своего исследования. Безусловно, Кингсли имел полное право интересоваться столь серьезной Темной магией – это входило в его прямые профессиональные обязанности. Но снова оказаться в роли подопытного кролика Снейпу вовсе не хотелось, поэтому он не спешил расстегивать рукав мантии и мрачно спросил Кингсли:

– Что именно тебя интересует?

Кингсли, прищурившись, смотрел на него.

– Наверное, эта штука здорово мешает тебе жить, – сказал наконец он.

Снейп в ответ только пожал плечами.

– За столько лет я уже привык… То, что мог, я снял, остальное не поддается.

– А Протеевы чары?

– Стандартные заклинания не действуют, – ответил Снейп, помрачнев еще больше.

Протеевы чары – это была та часть магии Метки, которая досаждала ему больше всего. С остальным он кое‑как мирился, но постоянная связь с сидящими в Азкабане Пожирателями, которые в любой момент могли ворваться в его сознание, выплескивая свою ненависть к нему, свое отчаяние и боль, была действительно большой проблемой. Конечно, Снейп использовал окклюменцию, пресекая любые попытки контакта через Метку, но это означало для него необходимость постоянно находиться в состоянии активной защиты и требовало немалого магического напряжения. И всё равно, иногда во сне или в момент сильной усталости, когда защита ослабевала, в его чувства проникали непрошенные гости, порождая кошмары и приступы внезапной злобы и ненависти ко всему, что его окружало.

Очевидно, Кингсли догадывался об этом и хотел помочь ему, но Снейп не слишком верил в то, что познания министра в области Темной магии превосходят его собственные.

– Я тут раскопал кое‑что, – пояснил Кингсли. – В Дурмштангской библиотеке был один трактат. Он подал мне кое–какую идею. Я не хотел тебя обнадеживать раньше времени, но теперь почти уверен, что я прав. Всё дело в том, что сам ты не в состоянии снять эти чары. Они наложены так, что избавить тебя от них может только кто‑то другой. Как думаешь, может такое быть?

– Вполне в духе Лорда, насколько я могу судить, – задумчиво кивнул Снейп.

– Ну так что, давай попробуем? – предложил Кингсли.

Снейп молча посмотрел ему в лицо и медленно закатал рукав, обнажив левое предплечье.

– Не боишься, что по тебе может срикошетить? – спросил он, протянув руку Кингсли.

– Брось… Мы оба знаем, что любое снятие темных проклятий оставляет след. Но у меня к ним уже, наверное, иммунитет выработался, – хохотнул Кингсли. – В любом случае, один раз мне погоды не сделает, а тебе это поможет… Я немного модифицировал стандартное заклинание. Думаю, должно сработать.

Кингсли коснулся Метки палочкой. Заклинания Снейп не услышал – Бруствер предпочитал работать невербально, – но почувствовал такую сильную боль, что от неожиданности отдернул руку. «Когда Лорд накладывал заклинание, ощущение было примерно таким же», – невольно подумал он.

– Что‑то почувствовал? – Кингсли с профессиональным интересом смотрел на Метку, которая стала ярко–багровой.

– Мягко сказано, – поморщился Снейп.

– Значит работает. Давай еще раз. Потрепи уж немного, оно того стоит.

Снейп снова протянул руку и сжал зубы. Но то ли из‑за того, что он был готов, то ли потому, что часть чар уже была снята, однако во второй раз боль не показалась ему такой сильной. Зато теперь его поразило ощущение свалившегося с плеч груза.

– Сработало, Кингсли!

Министр довольно улыбнулся, сверкнув белоснежной улыбкой, и хлопнул Снейпа по плечу.

– Глядишь, так мы её и совсем выведем!

Снейп смотрел на Метку, снова ставшую бледной, как обычно.

– Совсем – вряд ли. Но то, что удалось сделать, – это уже немало. Спасибо тебе, Бруствер.

– Рад помочь, – Кингсли тоже бросил взгляд на Метку и, когда Снейп стал опускать рукав, с любопытством спросил: – А что это за чары на тебе, кроме Метки?

Видимо, Снейпу не удалось сохранить невозмутимый вид, потому что Кингсли удивленно поднял брови:

– Ты не знал?

– Нет, – Снейп на мгновение задумался. – Хотя, возможно, просто не обращал внимания.

Сейчас, когда Кингсли ткнул его в это носом, Снейп и сам понял, что с некоторых пор ощущает на себе что‑то… Какую‑то постороннюю магию. Он не мог вспомнить, появилась ли она после его визита в пещеру или еще раньше, но не исключал, что этот едва заметный след оставила на нем Смерть. И теперь, получив, пусть косвенное, но всё же подтверждение реальности произошедшего с ним, он порадовался, что решил ничего не рассказывать Кингсли о странном происшествии в пещере. Тем не менее, он не стал пренебрегать возможностью узнать побольше об этих таинственных чарах, и спросил:

– Что, тоже Темная магия?

Кингсли задумчиво провел палочкой вдоль тела Снейпа, и покачал головой:

– Пожалуй, нет… Сейчас я даже не уверен, что тут вообще что‑то есть. Возможно, мне просто показалось.

– А когда ты смотрел Метку в прошлый раз, оно уже было? – спросил Снейп, надеясь на утвердительный ответ. Ему очень не хотелось верить в то, что он несет на себе знак Смерти. Но Кингсли только пожал плечами.

– В тот раз я точно ничего не заметил. Да и сейчас волшебство было едва различимо, что‑то такое… неуловимое. Ты ведь говоришь, что и сам его толком не чувствуешь?

– Думаешь, это опасно? – спросил Снейп. Он старался не выглядеть слишком обеспокоенным, но вспомнил, как такое же ощущение присутствия непонятной магии, ускользающей от восприятия, преследовало его в пещере.

Снейп подумал, что если бы Кингсли не стал совершать над ним магическую процедуру снятия темного заклятия, то и сейчас ничего бы не заметил. Но в такие моменты восприятие сильно обостряется. Снейпу было прекрасно знакомо это ощущение обнаженного сознания.

– Опасно? Вряд ли. Мне так не показалось, – ответил Кингсли. – Знаешь, сейчас я вообще ничего не чувствую. Если хочешь, я могу проверить еще раз.

– Да нет, – сказал Снейп, – я думаю, тебе действительно показалось.

Но Снейп был почти уверен, что Кингсли не ошибся и что этот неуловимый след оставила на нем ледяная рука Смерти.

– 4 –

– Лили, я думаю, тебе всё же лучше пока переехать к родителям.

Северус умоляюще смотрел на жену, снова возобновляя начатые ещё вчера вечером уговоры.

– И что, Северус? Ты останешься здесь один? Это мой дом, и ты принял достаточно мер, чтобы сюда не могли проникнуть помимо нашей воли. Хватит и того, что ты вынудил меня отправить к бабушке Элис.

– Ты не представляешь, с кем мы имеем дело! – Снейп выглядел непривычно обеспокоенным. – Это Пожиратели Смерти! Эти люди сбегают из Азкабана уже во второй раз. Дом твоего отца мы защитили специальным заклятием, которое поразит любого Пожирателя, если он попытается туда проникнуть. Я не могу защитить подобным образом этот дом, ты же понимаешь, – вздохнул он.

– Северус, я смогу постоять за себя, если это понадобится, – горячо возразила Лили. – Я хорошо помню твои уроки защиты.

Она пыталась поделиться с ним собственной уверенностью в своих силах, но видела, что это не слишком‑то помогает. С тех пор как стало известно о побеге из Азкабана Беллатрисы Лестрейндж, Эйвери, Яксли и Сивого, Снейп не находил себе места и настойчиво уговаривал её уехать в Годриково Ущелье, под защиту отца и матери, до тех пор пока он не сможет всё время находиться рядом с ней. Лили никогда еще не видела его таким встревоженным.

– Конечно, ты молодец, ты всё умеешь, – вымученно улыбнулся он. – Но есть вещи, которые можно постичь лишь в настоящем бою, когда тебе и твоим друзьям грозит смерть. Твоей матери и твоему отцу известно, что это такое. И если бы я знал, что ты с ними, мне было бы спокойнее.

– Всё будет в порядке, дорогой, – ободряюще улыбнулась Лили. – Через два дня мы сможем уехать, куда ты захочешь; сможем спрятаться до начала нового семестра, если ты считаешь это необходимым. Но одна я никуда не поеду, – категорично закончила она.

Снейп тяжело вздохнул. Лили понимала, что не убедила его, но он хотя бы перестал спорить, да и времени на это уже не было. Она знала, что Северус спешит как можно скорее завершить все дела в школе и уехать из Хогвартса на время летних каникул. Он поцеловал её на прощание и торопливо шагнул в камин, произнеся на ходу: «Кабинет директора».

Оставшись одна, Лили неторопливо убрала со стола остатки завтрака. Она всё теперь делала неторопливо. Через пару месяцев, когда родится сын, сразу станет легче – она уже знала это. Почему‑то Лили была уверена, что у неё будет именно мальчик.

Собственно, она уступила настойчивым просьбам Северуса, отправив Элис к бабушке в Годриково Ущелье, именно потому, что хотела немного отдохнуть, а вовсе не из‑за страха перед мифической, как ей казалось, опасностью. Всё‑таки Элис была ещё слишком маленькой. В конце лета ей должно было исполниться два года, и она всё ещё требовала много внимания и заботы.

Лили пошла в кабинет мужа и принялась рассеянно разбирать лежавшие на столе бумаги. Все они касались его экспериментов с колдовством без палочки: варианты заклятий, рецепты восстанавливающих зелий… Но главным в этом деле, по его словам, были усилие воли и контроль над собой, которые не слишком‑то поддавались описаниям. Северус даже разработал несколько упражнений, направленных на улучшение концентрации внимания. Лили знала об этом, как и обо всех опытах с беспалочковой магией, которые он проводил. Но говорить о них с кем‑то ещё он запретил.

– Всё пока очень сыро, – говорил Снейп, – до сих пор мне удавалось только очень простое волшебство, да и то оно отнимает огромное количество сил.

Именно для их восстановления и требовались те зелья, которые она помогала ему готовить. Хотя Северус и называл их работу совместной, посвящая в суть всех своих опытов, но реально она занималась только разработкой и приготовлением восстанавливающих зелий. Сама она колдовать без палочки не пробовала пока ни разу, послушавшись мужа, который очень не хотел, чтобы она занималась этим сейчас.

– Это экспериментальная магия, – говорил он, – и ещё не известно, как она может сказаться на ребенке. Подожди, ещё успеешь попробовать. А пока лучше не трать на это силы.

Сперва Лили вообще не верила, что можно творить волшебство голыми руками, без волшебной палочки. Но Северус убедил её, что это не пустые фантазии, продемонстрировав свои первые небольшие успехи.