Текст книги "Принц подземелья"

Автор книги: Сара Хагерзак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

Часть 4

– 1 –

– Северус, ты наденешь мантию, которую я подарила тебе на свадьбу?

– По–моему, она почти не отличается от моей обычной парадной мантии.

– Отличается, конечно! Я точно помню!

– Этого не заметит никто, кроме тебя.

– Не важно! Зато я буду знать, что это – та самая мантия.

Лили весело смотрела на Снейпа. Они собирались в гости к Поттерам. Вечер Рождественского сочельника Поттеры проводили со своей семьей, а на следующий день по традиции приглашали всех родственников и друзей. Хотя в большинстве случаев это было одно и то же.

Сама Лили уже была одета в мантию из тонкой шерсти оливкового цвета и теперь наблюдала, как он надевает черную бархатную мантию с едва заметной серебристой вышивкой на воротнике.

– Если тебе не понравится, мы можем уйти пораньше, – предложила она, но по её голосу было понятно, что ей бы этого совсем не хотелось.

– Почему мне должно не понравиться? – поинтересовался Снейп, доставая из гардероба дорожный плащ.

– Ну, ты же не любишь всякие шумные сборища, – пояснила Лили. – Я помню, как ты напрягался на свадьбе.

– О, это было совсем другое дело. Тогда мы с тобой были героями дня. Но если мне дадут возможность спокойно посидеть и понаблюдать, как вы веселитесь, это будет даже забавно. Кроме того, туда придет Кингсли…

Лили прыснула.

– Надеюсь, он не будет снова похож на твой негатив.

Снейп улыбнулся. На их свадьбу Бруствер пришел в очень красивой светло–серой мантии с вытканным узором, и в ней, с черным лицом и седыми волосами, действительно был похож на негатив Снейпа – черноволосого, бледного и в черной мантии.

– Я думаю, он тогда так и задумал. Это шутка как раз в духе Кингсли.

– Знаешь, кого пригласил папа? – вдруг спросила Лили, хитро глядя на мужа. – Дадли! Представляешь? И его мать, Петунию – так её зовут, да?

– Да, – подтвердил Снейп. – Ну, теперь они тоже имеют отношение к волшебному миру, так что это вполне логично, – казалось, он совсем не был удивлен. – А Роберта они тоже позвали? – спросил он, закончив наконец одеваться, мельком взглянул на себя в зеркало и взял со стола большой красиво упакованный плоский пакет – подарок Поттерам.

– Нет. Они хотели позвать его, чтобы была компания для Фредди, но он поехал на каникулы к другой бабушке.

Снейп кивнул. Он подумал, что младшей сестре Лили, Фредерике, такая компания была вовсе не нужна.

Роберт был сыном Дадли. Он унаследовал крепкое телосложение и довольно агрессивный характер отца и деда, но когда ему исполнилось шесть лет, то, к ужасу родителей, выяснилось, что он волшебник, как и его двоюродный дядя. Дадли кинулся к Гарри, прося его помочь им «вылечить мальчика», но Гарри категорически заявил, что самое лучшее, что можно для него сделать, – это отправить учиться в Хогвартс.

Сперва тот факт, что в их собственной семье родился волшебник, вызвал у Дадли и его родителей шок, но постепенно они смирились с этим, и теперь Бобби учился на первом курсе в Хогвартсе, как и Фредерика, только не на Гриффиндоре, а на Хуффльпуфе. Особыми успехами он не блистал, но и совсем безнадежным тоже не был. Во всяком случае, учился он лучше, чем когда‑то – Невилл Долгопупс, а ведь теперь Невилл был профессором травологии…

Лили не хотела пачкать пеплом новую мантию, поэтому им пришлось накинуть плащи и довольно долго идти до ворот Хогвартса, чтобы иметь возможность аппарировать.

«В следующий раз надо будет взять в Министерстве разрешение на создание портала», – подумал Снейп.

У Поттеров было уже полно народу, но все они были как одна семья, и даже Северус, пока не ощущавший себя частью этой семьи, знал всех присутствовавших. Он заметил Рона и Гермиону с детьми, Билла, Флёр и Теда с Виктуар. Младшие их дети, видимо, гостили во Франции у мадам Делакёр. Были тут и Молли с Артуром, Кингсли, Джордж и даже Перси. В углу на низкой скамейке сидел Хагрид. Фредди вертелась вокруг взрослых, довольная тем, что она единственный ребенок и ей сегодня всё будет разрешено.

– А где папа? – спросила Лили, оглядывая гостиную.

– Он пошел за тетей и братом – доставит их сюда через портал. Чарли с Луной в этом году не приедут. Они в Альпах, отправились в экспедицию за патлаными пойдами… О, вы всё‑таки принесли нам подарок!… – воскликнула Джинни, глядя на большой сверток в руках у Снейпа. – А мы уж подумали, что вы про нас забыли, когда не обнаружили его вчера среди тех, что принесли домовые эльфы.

– Мамочка, как мы могли про вас забыть! – укоризненно покачала головой Лили, обнимая мать. – Просто это такая вещь, которую не хотелось бы доверять даже домовикам, – она взяла мужа под руку: – Это Северус постарался.

– Подождем, пока придет Гарри, – предостерегающе сказал Снейп.

Вскоре появился и хозяин дома в сопровождении Дадли и Петунии. Они выглядели совершенно ошалело после путешествия таким экзотическим способом, и было ясно, что имена многочисленных друзей и родственников, которых им представляли, путаются у них в головах. Наконец дошла очередь до Лили и Снейпа.

– Это моя старшая дочь, Лили, – сказал Гарри, и Дадли с любезной улыбкой принялся трясти её руку, – а это её муж, директор Хогвартса, профессор Северус Снейп. На Дадли слова «директор» и «профессор» явно произвели неизгладимое впечатление, но Снейп уже смотрел не на него, а на Петунию.

Он не видел её много лет. Она превратилась в худую костлявую старуху с лошадиным лицом. Снейп снова поразился, как две сестры могут быть так непохожи друг на друга. Если бы ему не сказали, что это она, то он вряд ли узнал бы её. Но Петуния узнала его еще до того, как Гарри назвал его имя. Она смотрела на него, открыв рот и вытаращив глаза, потом её взгляд быстро пробежался по лицу Лили и снова вперился в его лицо.

«Только не надо ничего говорить!» – мысленно взмолился Снейп. Петуния протянула ему руку и, не утруждая себя приветствием, сказала:

– Ты не слишком изменился с момента нашей последней встречи.

– Вы знакомы? – изумилась Лили.

– Очень немного, – поспешно ответил Снейп. Это знакомство ни одному из них не доставило ни малейшего удовольствия. И всё же, сидя за праздничным столом, он вспомнил их последнюю встречу. Она произошла вскоре после свадьбы Лили и Джеймса.

В тот день Снейп снова оказался в городке, где родился. Это был один из редких визитов к матери, которая в то время была еще жива. Выйдя от неё, Снейп не мог отказать себе в болезненном удовольствии пройти мимо дома Лили, хотя и знал, что она вышла замуж и больше там не живет. Он делал так всегда, когда оказывался в Паучьем тупике. Это была своего рода добровольная пытка, на которую он сам себя обрек. Проходя по улице мимо её дома, он вдруг увидел выходящую из калитки Петунию. Она заметила его и хотела быстро перейти на другую сторону улицы, но он преградил ей дорогу.

– Как поживаешь? – с вызовом спросил он.

Снейп прекрасно знал, что его вид пугает Петунию: глаза его зловеще горели, немытые черные волосы свисали до плеч, а из‑под длинного магловского плаща виднелась мантия.

– Не трогай меня! – брезгливо отшатнулась Петуния.

– Вот ещё! – пренебрежительно бросил Снейп. – Я и не собирался. Ты давно видела сестру? – спросил он, сверля Петунию своими чёрными глазами.

– У меня нет сестры, – с вызовом ответила она, но Снейп уже поймал её взгляд и теперь, сжимая в кармане плаща свою волшебную палочку, пытался отыскать в её памяти лицо Лили. Он беззастенчиво шарил в закоулках её сознания и наконец нашёл то, что хотел – и боялся – увидеть. Перед его мысленным взором появился конверт, который распечатывали руки Петунии. Из него выпала фотография: смеющаяся счастливая Лили в подвенечном платье, рядом – Поттер, нагло, как показалось тогда Снейпу, улыбавшийся и обнимавший её.

– Что ты делаешь?! – в ужасе взвизгнула Петуния. – Перестань немедленно!

Снейп опустил глаза. Ему было достаточно: он увидел лицо Лили. Она была счастлива; счастлива с его злейшим врагом. Но даже это не могло заставить Снейпа разлюбить её.

– Я позову полицейского! – закричала перепуганная Петуния.

– Да? – ядовито спросил Снейп. Внутри него всё кипело, и он срывал свою злобу на ни в чем не повинной Петунии. – И что же ты ему скажешь? «Этот человек украл мои воспоминания»? Полицейский посоветует тебе обратиться в больницу…

Снейп развернулся и пошел прочь, но, отойдя на несколько шагов, оглянулся и крикнул:

– Будь осторожна, Петуния! Тот, кто приносит дурные вести, часто бывает наказан за это.

Он поднял руку и громко щелкнул пальцами. Петуния в испуге оглянулась, и на лице у Снейпа появилась злорадная ухмылка. Он даже не притронулся к своей волшебной палочке, и Петунии ровным счетом ничего не угрожало, но он был уверен, что теперь несколько дней, если не недель, ей будут повсюду мерещиться дурные знаки и зловещие совпадения.

Такой была их последняя встреча, и именно таким она, видимо, и запомнила его – обозленного на весь мир, тощего, нелепо одетого молодого парня.

Теперь же Петуния видела перед собой солидного невозмутимого пожилого господина, но Снейп знал, что его глаза остались такими же, как и тогда, и они по–прежнему пугали Петунию: она предпочитала не встречаться с ним взглядом.

После ужина Гарри и Джинни решили открыть подарок, принесенный им Снейпами. Лили помогла снять обертку, и было видно, что ей не терпится порадовать родителей. Бумага упала на пол, и все присутствующие, кроме Дадли и Петунии, ахнули. Внутри находился портрет Дамблдора. Профессор улыбался им, глядя с холста, потом слегка поклонился и произнес: «Счастливого Рождества!»

– Это же настоящий волшебный портрет! – воскликнул Гарри. – Такой же, как в Хогвартсе!

– Ну, он, конечно, гораздо меньше, – заметил Снейп, – но в остальном – да, такой же. Мы с Лили подумали, что вам будет приятно иметь возможность общаться с Дамблдором чаще, чем вы можете выбираться в Хогвартс. Но вы же понимаете, Поттер, что профессор большую часть времени должен проводить в школе.

– Если он об этом забудет, то я напомню, – заверил Снейпа Дамблдор.

Все засмеялись, а Дадли удивленно спросил:

– Я думал, все портреты в волшебном мире могут разговаривать, как все фотографии – двигаться. Чем же этот портрет особенный?

– Обычно фотографии или простые картинки могут совершать лишь небольшое количество движений или повторять какую‑то фразу, – начал объяснять Перси. – Это несложное волшебство, им владеет каждый волшебник. Но такой портрет – совсем другое дело. С ним можно разговаривать, как с живым человеком, он несет на себе отпечаток его души, подобно привидению. Я прав? – спросил Перси у портрета.

– Приблизительно, – кивнул головой Дамблдор.

– Такой портрет – большая редкость, – вмешался Билл. – Искусством их изготовления владеют очень немногие. Тут нужно быть и художником, и волшебником одновременно. Это ведь не ваша работа, Снейп?

– Нет, что вы, – покачал головой Снейп. – Я на такое не способен, художник из меня неважный. Я просто нашел мастера, который взялся за это.

Какое‑то время всем хотелось поговорить с Дамблдором, выразить свое восхищение таким ценным и редким подарком, потом постепенно шум вокруг портрета утих, и Гарри поставил его на каминную полку, откуда Дамблдор взирал на всех сквозь свои очки со стеклами в форме полумесяцев. Через какое‑то время Снейп заметил, что портрет опустел; видимо, Дамблдор отправился обратно в Хогвартс.

Общество распалось на небольшие группы. Молодежь собралась вокруг Джорджа с Джинни, Молли о чем‑то беседовала с Хагридом, а Артур с сыновьями и Гермионой обсуждали новости и последнюю книгу Гермионы об истории домашних эльфов. Гарри беседовал с братом, подключив к этому и Кингсли. Снейп сидел недалеко от них и ждал, когда Бруствер закончит разговор: ему самому хотелось поговорить с ним.

Неожиданно к нему подсела Петуния. Снейп не ожидал, что она захочет с ним разговаривать, но, по–видимому, любопытство в ней пересилило страх.

– Она очень похожа на мою сестру, – без предисловий сказала Петуния, кивнув в сторону Лили.

Снейп ничего не ответил, но Петунию это не смутило, и она продолжила:

– Выходит, ты все‑таки добился того, чего хотел.

– Не думаю, что ты имеешь представление о том, чего я хотел. И уж тем более – о том, чего я добился, – сухо ответил он.

– Но ты стал большим человеком, директором школы, – в голосе Петунии сквозила зависть. Очевидно, ей было непонятно, как это удалось тому заморышу, которого она знала много лет назад. Но Снейп не собирался рассказывать ей историю своей жизни.

– Бобби говорил, что у них в школе есть «жуткий директор Снейп», но мне даже в голову не пришло, что это ты, – Петуния сделала еще одну попытку разговорить его, и Снейп решил, что Бобби – это та тема, на которую он может говорить с Петунией относительно безболезненно.

– Ему нравится в школе? – спросил Снейп.

– О, да! У него там уже есть друзья. Мы подарили Бобби сову, и теперь он может писать нам письма почти каждую неделю.

Слушая Петунию, он смотрел на Дадли, который разговаривал с Гарри и Кингсли. Хотя Дадли занимал столько же места, сколько оба его собеседника вместе взятые, он совсем терялся рядом с внушительным, уверенным в себе министром, облаченным в нарядную пеструю мантию, и сводным братом, который словно распространял вокруг себя волны энергии.

Петуния по–прежнему сидела рядом со Снейпом, продолжая восторженно рассказывать о своем внуке. Причастность к волшебному миру, которая так бесила Петунию в Гарри, нисколько не смущала её теперь, когда это касалось её любимого Бобби.

Из другого конца комнаты раздался взрыв хохота. Младшая часть общества толпилась вокруг Джорджа, который до слез смешил их своими рассказами. Снейп удивился, заметив, что среди них нет ни Джеймса, любимца Джорджа, ни Лили.

– Кто это? – неприязненно спросила Петуния, проследив за его взглядом и тоже глядя на Джорджа.

– Это Джордж Уизли, брат Джинни, – напомнил ей Снейп.

– Мне казалось, их было двое, – поджав губы, произнесла Петуния, похоже, до сих пор не забывшая ириски–гиперязычки.

– Да, было. Его брат погиб во время войны с Волдемортом, – Снейп заставил себя произнести это имя, не запнувшись.

Глаза Петунии в ужасе расширились. Очевидно, ей не были известны подробности событий, происходивших в то время.

– Я не думала, что это было так серьезно… – растерянно произнесла она. – Мне казалось, что это что‑то вроде… политических игр за власть.

– Игр? – возмущенно переспросил Снейп. – Это была война, Петуния! Каждый сидящий в этой комнате, кому больше девятнадцати лет, потерял кого‑то в этой войне – брата, сына, родителей, друзей… Тедди остался сиротой в том же возрасте, что и Гарри. Билла изуродовали оборотни во время нападения на Хогвартс. Молли до сих пор иногда обращается к Джорджу во множественном числе… У Кингсли погиб лучший друг.

– Кингсли очень, очень солидный человек, – Петуния поспешила сменить тему, очевидно, неприятную для неё, – его даже покойный Вернон уважал… Бедняга Вернон, – вздохнула она, дав Снейпу понять, что ей тоже знакома горечь утраты близкого человека.

Вернон умер три года назад от сердечного приступа; он так и не смог оправиться от потрясения, когда узнал, что его любимый внук – волшебник. Снейп ни разу не видел мужа Петунии, но много слышал о нем от Гарри, поэтому ему было трудно изобразить сочувствие. Кроме того, он различил доносившиеся из кухни голоса Лили и Джеймса. Они явно ссорились, и Снейп забеспокоился.

– Извини, Петуния, я должен тебя покинуть, – сказал он, быстро встал и пошел к двери. Подходя, он услышал, как Лили гневно кричит:

– Если ты еще раз скажешь про Северуса какую‑нибудь гадость, я тебя так заколдую, что тебя декан собственного факультета не узнает!

– Лил, ты совсем с ума сошла! Ты что, шуток не понимаешь? – защищался Джеймс.

– Не смей так шутить! – заорала Лили.

Снейп зашел на кухню и увидел разъяренную Лили, нацелившую свою палочку в лицо брата. Джеймс был прижат спиной к стене и тоже успел выхватить палочку.

– Лили, не надо, – спокойно произнес Снейп.

– Северус, он… он… – Лили разрывалась между стремлением поделиться с мужем своей обидой и нежеланием ябедничать на брата. – Он ведет себя просто отвратительно, – она наконец нашла подходящую формулировку.

– Я слышал, – сказал Снейп, накрывая ладонью её руку, сжимавшую палочку, и опуская вниз. – Не переживай.

Он аккуратно оттеснил плечом Лили и встал перед Джеймсом, сурово глядя на него. В дверях стали появляться привлеченные шумом родственники.

– Мистер Поттер, – тихо и отчетливо произнес Снейп. – Если у вас есть ко мне какие‑то претензии, то вы всегда можете предъявить их мне лично – вы знаете, где находится кабинет директора. Если угодно, вы даже можете вызвать меня на дуэль, – ухмыльнулся он, подходя к Джеймсу еще ближе.

Несмотря на то, что Джеймс был выше его и шире в плечах, казалось, что он всё больше вжимается в стену под напором надвигающейся на него фигуры Снейпа.

– Но если вы будете доводить свою сестру, – сказал он еще более тихим и зловещим голосом, – тогда на дуэль вас вызову я. И я сомневаюсь, что вам это понравится. Вам понятно?

Джеймс молчал, и Снейп повысил голос:

– Вам понятно?

– Да, – нехотя ответил Джеймс.

В этот момент на кухню ворвалась Джинни.

– Дети–перестаньте–ссориться, – затараторила она, подлетая к Лили и Джеймсу и хватая их за руки. – Пойдемте пить чай, бабушка Молли испекла роскошный торт, – и она потащила их в гостиную, что‑то сердито выговаривая им вполголоса. До Снейпа донеслись обрывки фраз: «…стыдно…» и «…скандал при гостях…».

Снейп тоже хотел идти следом за всеми, но Гарри, всё еще остававшийся на кухне, жестом задержал его и прикрыл дверь. Он выглядел встревоженно. Неприятная суета, свидетелем которой он оказался, расстроила его, и Снейп гадал, сколько Поттер успел услышать из их разговора с Джеймсом.

– Вы ведь не собираетесь всерьез драться с Джеймсом на дуэли? – обеспокоенно спросил Гарри. – Вы же понимаете, что он ещё ребенок, хотя формально уже достиг совершеннолетия. Это будет слишком неравный бой…

– Нет, конечно не собираюсь, – Снейп подошел к окну и уперся руками в подоконник, глядя на улицу. Потом он повернулся к Гарри и сказал:

– По большому счету, мне безразлично, что Джеймс думает или даже говорит обо мне. Но мне очень не нравится, что он дразнит Лили. Она слишком болезненно реагирует на его замечания в мой адрес. А в её положении это совершенно лишнее…

Снейп выжидательно посмотрел на Гарри. Поттер отреагировал именно так, как он и ожидал.

– В её… что? – Поттер, открыв рот, изумленно глядел на Снейпа. – Она, что… беременна? – казалось, речь шла о чем‑то совершенно невозможном.

– Почему это вас так удивляет? – сухо спросил Снейп. – По–моему, этого следовало ожидать.

– Да, разумеется… – Гарри замялся, всё еще таращась на Снейпа, как будто надеясь, что тот скажет, что пошутил. – Просто я ничего не заметил, ну, понимаете… Поэтому и удивился.

– Еще ничего не видно, – пояснил Снейп. – Тем не менее, я хотел бы, чтобы Джеймс оставил её в покое.

Гарри присел на столик у раковины и молча глядел в пространство, переваривая это неожиданное и, по–видимому, не совсем приятное для него известие. Снейп знал, что родители Лили, и особенно её отец, до сих пор не слишком одобряли их брак, хотя и не говорили об этом вслух. И новость о ребенке, который навсегда свяжет её с мужем, совсем не обрадовала Гарри. Снейп давно хотел поговорить с Поттером, и теперь он решил, что подходящий момент наступил.

– Послушайте, Гарри, – начал он, – я знаю, что вам не нравится тот выбор, который сделала ваша дочь. Я понимаю, что вы желали ей другого мужа. Но это – её решение, и вам придется с ним смириться. Особенно теперь. Поверьте мне, если бы у неё были хоть малейшие сомнения, я никогда не стал бы её уговаривать. Но она сама выбрала меня, и с моей стороны было бы глупо разыгрывать ненужное благородство и лишать себя шанса прожить остаток своей жизни рядом с любимой женщиной только на том основании, что я слишком стар для неё. Меня самого угнетает эта огромная разница в возрасте, но здесь я, к сожалению, ничего не могу поделать…

– Дело не в возрасте, – неожиданно сказал Гарри. – Вернее, не только в нем.

Снейп удивленно посмотрел на него.

– Тогда в чем же? Мне казалось, что ваша старая неприязнь ко мне осталась в прошлом, разве нет?

– Да, это тоже здесь ни при чем, – торопливо подтвердил Гарри. – Джеймс… Его действительно задевает то, что Лили не нашла себе кого‑то более… молодого и красивого. Но я хорошо знаю вас, профессор. У вас еще достаточно сил, и вы талантливый волшебник… В вашем арсенале такое количество зелий… среди них наверняка найдутся и такие, которые помогут вам отсрочить старость… Меня беспокоит другое, – Гарри наконец посмотрел Снейпу в лицо и, слегка нахмурившись, сказал: – Мне бы не хотелось, чтобы моя дочь однажды поняла, что вы видите в ней другую… Что вы любите не её, а ту, которую она вам напоминает. Она ведь не может не знать о ней?

– Да, она знает, – ответил Снейп. – Я сам рассказал ей то, что считал нужным. Довольно много… И она знает, что теперь для меня существует лишь она сама. Глупо ревновать к той, которая умерла много лет назад. И глупо было бы предпочесть память о прошлом настоящей живой женщине, которая любит меня сейчас, любит таким, какой я есть. Вы же знаете, Гарри, что ваша мать никогда не любила меня… Так что в этом отношении вы можете быть спокойны: Лили всё знает и всё понимает правильно.

Гарри кивнул. Было видно, что слова Снейпа успокоили его.

– Так когда? – спросил он.

– Что когда? – удивленно переспросил Снейп, и тут же понял, о чем речь. – Ах, это… В июле. Только не надо пока никому ничего говорить. Скоро всё и так станет понятно.

– Но Джинни ведь знает?

– Да, Лили сказала ей, конечно.

– Тогда понятно, почему она начала вилять, когда я заговорил с ней о планах на лето. «Поживем–увидим», – передразнил её Гарри, – «до лета многое может измениться»…

В этот момент дверь приоткрылась, и на кухню заглянула Лили, блеснув водопадом длинных рыжих волос.

– Северус, где вы там? – нетерпеливо спросила она. – Мы вас ждем!… Папа?… Всё в порядке?

Лили переводила взгляд с мужа на отца, пытаясь понять, не ссорятся ли они. Потом она проскользнула в дверь и встала между ними.

– Всё хорошо, Лили. Мы просто разговаривали, – успокоил её отец.

– Я рассказал Гарри наш секрет, – сказал Снейп, подходя к ней и бережно обнимая.

Лили махнула рукой:

– Никакого секрета уже нет… Мама налетела на Джеймса, начала его ругать и под горячую руку всё ему выложила. Что было!… – хихикнула она. – Джеймс был вот такого цвета, – Лили показала на малиновую грелку для чайника, висевшую на стене. – Так что Джеймс знает, а что знает Джеймс, то в первый же день после каникул узнает вся школа. Пошли, мама ждет, – она потащила их с Гарри в гостиную. Проходя короткий коридор, ведущий из кухни в комнату, Лили чуть сбавила шаг и тихо сказала Снейпу:

– Не надо драться с Джеймсом… Хоть он и ведет себя иногда как придурок, всё же он мой брат. Я сама с ним разберусь…

– О! Ну, тогда ему не поздоровится, – с притворным ужасом произнес Снейп. – У тебя был очень грозный вид, когда ты достала свою палочку. Как бы мне еще не пришлось защищать его – я же должен обеспечивать безопасность своих учеников.

Снейп засмеялся, и они следом за Гарри вошли в комнату. Он посмотрел на хлопотавшую у стола Джинни, на смущенного Джеймса, что‑то тихо говорившего своему брату Альбусу, на смеющегося Джорджа, на Рона, игравшего с Фредди в волшебные шахматы, – и впервые ощутил, что все эти люди теперь его семья, что он связан с ними через Лили и через их будущего ребенка. Это было очень странное, непривычное для него, но, несомненно, приятное ощущение.

– 2 –

В кафе–мороженом «Флореан Фортескью и сыновья» было светло, тепло и очень уютно, хотя за окнами моросил промозглый ноябрьский дождик. Лили, Рози и Виктуар сидели за столиком у окна и болтали.

Вернее, болтала в основном Виктуар. Она постоянно хвасталась своим новеньким обручальным колечком, смеялась и рассказывала забавные истории про их с Тедди свадебное путешествие. Рози едва успевала вставлять короткие реплики про её новую работу в огромной библиотеке волшебных книг на Косой аллее, а Лили больше молчала, в самом начале исчерпав все новости про малышку. Но она с удовольствием слушала трескотню Виктуар и рассудительные рассказы Рози.

Это был её первый выход в «свет» после рождения Элис, и она словно попала в другой мир, выбравшись из дома на встречу с подругами. Лили угощала их мороженым и искренне радовалась их обществу.

– Очаровательные заколки, Лили. Они так подходят к твоим волосам!

Виктуар восхищенно разглядывала зажимы для волос в виде мелких фиалок, которые скрепляли замысловатую прическу Лили.

– Северус подарил их мне, когда родилась Элис, – сказала Лили. – На них специальные чары – они не могут сами собой расколоться, так что прическа никогда не рассыпается и сохраняет форму сколько угодно времени. Если ты наклонишься поближе, то заметишь, что они чуть–чуть пахнут фиалками.

– Да, это очень мило с его стороны, – лукаво заметила Виктуар. – Тедди тоже дарил бы мне всякие очаровательные вещички, если бы у нас было побольше денег, – она вздохнула, глядя на Лили. – Тебе в этом отношении повезло больше.

– Зато у вас с Тедди впереди гораздо больше времени, – посерьезнев, сказала Лили.

Лили любила Виктуар за веселый нрав, но никогда не была с ней особенно откровенной.

– Как раз сейчас у меня тоже мало времени, – легкомысленно заявила Виктуар. – Тедди ждет меня – мы пойдем в кино. Представляете, в настоящее магловское кино! Это так интересно!

Вики попрощалась и выпорхнула из кафе.

Лили и Рози немного помолчали.

– Хочешь еще кофе? – спросила Лили.

Рози кивнула, и Лили заказала им еще по чашке ароматного кофе с огромной шапкой взбитых сливок.

– Вики способна говорить только о себе… – неодобрительно заметила Рози.

– Ты несправедлива к ней, – возразила Лили. Она знала, что её подруга сама была одно время тайно влюблена в Тедди Люпина, и её немного уязвляло, что Тедди предпочел Виктуар.

– Она очень милая… Просто, ты же понимаешь, она только что вышла замуж, и ей хочется постоянно говорить об этом.

– Когда ты только что вышла замуж, ты ни с кем этого не обсуждала, даже со мной, – с легкой обидой в голосе произнесла Рози.

– Тогда было достаточно желающих посплетничать на эту тему… Рози, не обижайся, ты же знаешь, ты – моя лучшая подруга. Просто тогда всё получилось так… так неожиданно. А потом у меня было мало времени: я училась, Северус работал, и всё свободное время нам хотелось проводить только вдвоем. И я действительно ни с кем не могла обсуждать это, даже с тобой. Теперь я чувствую себя по–другому; я немного привыкла к своей новой жизни и очень хотела бы, чтобы мы с тобой встречались чаще. Кстати, Северусу ты нравишься, и он не возражает, если ты будешь заходить к нам в гости.

– Не думала, что он любит гостей, – удивилась Рози.

– На самом деле, у нас не часто кто‑то бывает. Мама с папой, Кингсли иногда заходит – вот, пожалуй, и всё.

– Здорово, наверное, пить чай с министром? – спросила Рози, с улыбкой глядя на Лили.

– Да, очень, – засмеялась Лили. – Кингсли такой веселый, я очень люблю его. Он мне вечно таскает всякие экзотические сладости, которые ему привозят в подарок иностранные делегации. Но вообще он обычный человек, Рози, хоть и министр и крутой аврор. И Северус тоже. Ты же спокойно общаешься с моим отцом, а он кое в чем еще покруче будет, чем Кингсли, ты сама знаешь.

– Твой папа – совсем другое дело, – задумчиво возразила Рози. – Мне до сих пор сложно представить, что ты живешь с директором, зовешь его по имени, что он целует тебя, и всё такое… – Рози вопросительно посмотрела на подругу.

– Целует, целует, можешь не сомневаться, – рассмеялась Лили, потом немного помолчала и добавила: – Рози, я правда хочу, чтобы ты приходила к нам домой. Я хочу, чтобы ты познакомилась с Севом поближе.

– Ты называешь его «Сев»? – снова удивилась Рози.

– Он не возражает, – пожала плечами Лили. – На самом деле, он совсем другой. Всё вот это… – Лили нахмурила брови и скорчила недовольную гримасу, – остается за порогом, и он может быть очень милым.

Кстати, к нам иногда заходит Альбус–Северус. Если хочешь, я могу позвать его и Хьюго, когда ты к нам соберешься, так что ты заодно и брата повидаешь.

– А Джеймс? – спросила Рози. – Он бывает у вас?

– Нет, – ответила Лили, и лицо её сразу же помрачнело, – Джеймс по–прежнему считает, что мой брак позорит нашу семью. Я думала, со временем это пройдет, но всё становится только хуже. Я думаю, дело здесь в том, что Джеймс до сих пор дружит с Саймоном, и тот всё время подливает масла в огонь.

– Кстати, – сказала вдруг Рози, – я тут недавно встретила Саймона на Косой аллее.

– Говорят, перед каждым матчем он появляется с новой длинноногой блондинкой, – скептически заметила Лили.

– Не знаю, лично я видела его с брюнеткой, – усмехнулась Рози.

– И что он говорил про меня? – без особого интереса спросила Лили.

– Ничего особенного, – потупилась Рози.

– А если точнее?

– Ну, он сказал: «Бедняжка Лили, очень жаль, что она так глупо попалась. Я всегда предупреждал её, что Снейп подливает ей приворотное зелье»…

Лили поморщилась.

– Он никак не может смириться с тем, что я предпочла Северуса, – с досадой сказала она. – Помнишь ту кошмарную статью Риты Вритер, которая появилась в «Пророке» полгода назад?

Рози кивнула и нахмурилась.

– Конечно.

– Я уверена, что без Саймона там не обошлось, – вздохнула Лили. – В общем‑то, мне всё равно… Но обидно, что Джеймс верит ему. Тем более что все остальные родственники уже практически успокоились по этому поводу. Особенно теперь, когда родилась Элис.

– Бабушка Молли всё боится, что когда малышка вырастет, она будет похожа на отца, – недовольно сказала Рози.

– Едва ли, – задумчиво протянула Лили. – У неё его цвет глаз и волос, но в остальном, по–моему, ничего общего. Хотя ей всего четыре месяца, всё еще может сто раз поменяться, – Лили вдруг улыбнулась: – Северус утверждает, что она похожа на его бабушку. Может и так, хотя, скорее всего, ему просто хочется в это верить. Мы ведь и назвали дочь в её честь.

– Что, его бабушка была чем‑то знаменита? – удивилась Рози.

– Нет, – покачала головой Лили, – просто он её любил…

Её рассуждения прервал веселый голос:

– Лили?! Вот здорово! Не ожидала тебя здесь встретить!

Лили оглянулась и увидела стоящую за её спиной Сью Петерсон, с которой они вместе учились в Университете.

– Привет! – Лили была искренне рада её видеть. Она не встречалась ни с кем из своих однокурсников с тех пор, как окончила учебу: Элис родилась вскоре после того, как она сдала последний экзамен, и ей было, конечно же, не до встреч.