Текст книги "История шпионажа"

Автор книги: Санш Де Грамон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 36 страниц)

Санш Де Грамон
История шпионажа

М. Рабинович
К читателю

Да простится автору этих строк такое начало: потенциальный читатель, взяв в руки книгу де Грамона и обнаружив, что написана она без малого 40 лет назад, может испытать разочарование. Спешу его развеять. Верно – за столь солидный срок в мире произошли кардинальные перемены: закончилась «холодная война», время от времени плавно перетекавшая или неожиданно взрывавшаяся многочисленными локальными конфликтами; ушло в историю понятие «мировая система социализма»; исчез с политической карты мира Советский Союз… На смену старым реалиям пришли или приходят новые: газеты, радио, телеэкран, вездесущий Интернет несут и несут все новую информацию, заслоняя или тесня в нашей памяти картины прошлого. Но, как сказал известный миру историк, прошлого нет. И реальность сегодняшнего дня так или иначе связана с временами ушедшими.

Мысль эта, как представляется, вполне «интерполируется» и на такую специфическую сферу человеческой деятельности, как разведка. Пусть в других формах, пусть с применением более «джентльменских» приемов и методов, но «война разведок» продолжается. Увы, ничто не предвещает ее окончания, по крайней мере в наступившем столетии. И пока она ведется, добропорядочные граждане тайно или явно противостоящих друг другу государств не будут скрывать свой искренний интерес к ее перипетиям и результатам.

Значит ли это, что новые политические сюжеты начисто вытеснят память об отгремевших битвах? Ответ очевиден: конечно же, нет. Пока живо человечество, оно будет постоянно обращаться к истории. И подробности «шпионских войн» все так же будут занимать отнюдь не последнее место в ряду событий и отдаленного, и недавнего прошлого.

Есть, однако, и другие обстоятельства, не позволяющие отнести книгу американского историка и публициста к разряду устаревших. Вспомним старую шутку: «у „них“ – шпионы, у нас – разведчики». Парадоксально, но факт: в свое время мы больше знали о «шпионах», чем о «разведчиках». Впрочем, «инстанции» в любом случае строго фильтровали информацию о тайной войне. Настолько строго, что многие наши соотечественники, давно и заслуженно отмеченные в анналах разведки, ушли в мир иной, оставаясь без признания не только соседей и знакомых, но порой и ближайших родственников – секретность до последнего дня сохранялась в качестве одной из фундаментальных опор системы.

Другой лагерь также отнюдь не демонстрировал полной открытости в том, что касалось разведок и контрразведок. И все же, как убеждает труд де Грамона, Запад ушел в этом отношении значительно дальше. Потому-то читатель с большим интересом прочтет, к примеру, описание судебных процессов над разоблаченными агентами, открывая при этом для себя, что он до сих пор не только не встречал публикаций о некоторых сенсационных делах, но даже не слышал о них. Дело супругов Розенберг или процесс над пилотом самолета-шпиона У-2 Пауэрсом, о которых наша печать давала дозированную информацию, – это лишь те исключения, которые подтверждают правило. Разумеется, «открытые» процессы над агентами «троцкистско-бухаринско-зиновьевских» группировок или, скажем, сообщение о разоблаченных «врачах-убийцах» не в счет…

Объективен ли автор книги в своих размышлениях, оценках, выводах? Думается, что да. Во всяком случае, в той мере, в какой позволяло это положение человека, живущего по другую сторону «железного занавеса». Тут, однако, требуется одно дополнительное замечание. Агенты-разведчики, работающие на США, Великобританию и другие страны Запада, при всех обстоятельствах остаются для де Грамона «своими». Будем же объективны и мы, читатели, и останемся на своих собственных позициях, когда речь идет о героях шумных судебных процессов, проходивших в свое время за океаном. Люди, представшие перед американским или, скажем, британским правосудием, самоотверженно и как правило бескорыстно работали на Советский Союз – страну, гражданами которой мы с вами являлись. Воздадим же должное своим и мы.

Объективность потребуется читателям и в других случаях. Да, де Грамон признает, что шпионаж не был «прерогативой» только СССР и других государств «восточного блока». «Так же как Советский Союз, – пишет он, – опутывает шпионскими сетями США и другие страны Запада, ЦРУ пытается проникнуть на территорию коммунистических стран». Показательно в этом смысле и другое высказывание, касающееся разделенной не в таком уж далеком прошлом Германии. «По всей Восточной Германии, – замечает де Грамон, – можно найти отделения Министерства государственной безопасности и других секретных организаций, руководящих шпионажем против Запада, который также делает все возможное в этой области» (разрядка наша – М. Р.). Возникает, однако, вопрос: а были ли идентичными методы, коими действовали противостоящие спецслужбы? Определенного вывода на сей счет историк разведок не делает, давая в то же время понять, что стороны отнюдь не всегда действовали «в белых перчатках». И все же многочисленные факты, которые он приводит, дают основание заключить, что одна, а именно «восточная», сторона, заходила в своих действиях гораздо дальше другой. Моральные и физические пытки, похищения, а то и убийства отнюдь не являлись исключением из правил. Но насколько достоверна сообщаемая автором информация? Увы, приводимые в книге факты – время и место происходившего, имена жертв, обстоятельства, в которых такого рода ситуации возникали, – убеждают в том, что все это не плод авторских фантазий. Впрочем, документы, исследования, мемуары, пополнившие в 90-е годы библиотеку по истории наших спецслужб, дают достаточно доказательств истинности приводимых фактов. Да и простая логика подсказывает: если произвол чинился по отношению к миллионам своих и невинных, то что могло помешать тому же в отношении чужих и виновных?

И все же прочитавшие труд де Грамона едва ли не заметят и «белых пятен» в описании войны разведок и определенной вольности в толковании отдельных эпизодов. Скажем сразу, таких мест в книге немного. А если они и встречаются, то объясняется это не субъективным желанием автора что-то недоговорить, а что-то представить в искаженном виде. Причины в другом. Вот одна из них. Секретные службы потому и называются секретными, что с самого своего возникновения в далекие, еще библейские, времена они отнюдь не стремились к гласности, особенно если терпели неудачи. Де Грамон, безусловно, почерпнул многое из газет, журналов, книг, издававшихся на Западе официальных документов. Для нас, в большинстве своем не знакомых с этими изданиями, соответствующие разделы книги представляют особый интерес. Но архивные фонды, десятилетиями закрытые для советских исследователей, конечно же, были недоступны иностранному, да еще «западному» специалисту. Это, впрочем, не означает, что архивисты встречали де Грамона с распростертыми объятиями и в собственной стране. Безусловно, у российских читателей найдут отклик оценки деятельности и личных качеств советского разведчика Рудольфа Абеля. Чего стоит хотя бы этот короткий пассаж: «Мы (т. е. американцы. – М. Р.) можем только сожалеть вместе с Алленом Даллесом (многолетним руководителем ЦРУ. – М. Р.), что такой человек не служил в вооруженных силах США». Но у тех же читателей вызовет по меньшей мере недоумение заключение главы, специально посвященной выдающемуся разведчику: «Обычное наказание провалившихся агентов (в СССР) практически не оставляло Абелю шансов на хорошую жизнь в будущем». Между тем в Советском Союзе едва ли не каждый школьник знал о выдающихся заслугах полковника, кавалера многих наград, героя десятков, если не сотен, газетно-журнальных публикаций и книг, наконец, прототипа главного героя популярного фильма «Мертвый сезон» Рудольфа Ивановича Абеля (настоящее имя – Вильям Генрихович Фишер). Кстати, миллионы соотечественников с выходом картины на экраны имели возможность видеть и «настоящего» Абеля – разведчик обращался к зрителям с вступительным словом к фильму. Интерес к этой неординарной во всех отношениях личности сохраняется и поныне, подтверждением чему могут служить организованная в Москве в канун 2001-го года выставка живописных работ разведчика и выпуск в начале 2001-го года компакт-диска, включившего большое количество рассекреченных документов, воспоминания коллег, друзей и родственников, а также рисунки и фотографии Абеля (Фишера). Стоит ли приводить другие факты, свидетельствующие, вопреки утверждению де Грамона, что Р. И. Абель не только не подвергся после возвращения из американской тюрьмы на родину преследованиям, но вполне заслуженно (что, надо полагать, признал бы и автор книги) стал национальным героем? Впрочем, остается правдой и то, что немало наших разведчиков, людей кристально честных и преданных, до и после Отечественной войны превратились, употребляя слова Лаврентия Берии, в «лагерную пыль». Как сказал в интервью газете «Известия» (номер за 20 декабря 2000 года) начальник Службы внешней разведки России генерал-лейтенант С. Н. Лебедев, за время сталинских репрессий «примерно половина личного состава советской разведки была репрессирована». Так что, признавая очевидную несостоятельность версии де Грамона относительно будущей судьбы советского разведчика, согласимся вместе с тем, что родилась она не на пустом месте.

Непроницаемость «железного занавеса» сыграла с автором книги о войне разведок злую шутку и в том случае, когда он попытался рассказать, как живут в Советском Союзе «исследователи, инженеры, математики, физики, химики». Утверждение о том, что все они «катаются как сыр в масле», а наука «занимает место религии и ученым предоставлена возможность спокойно мыслить», может вызвать у наших инженеров и химиков лишь улыбку. Аналогичной, надо полагать, окажется и реакция на эмоциональное восклицание де Грамона, относящееся к тому же сюжету: «Есть (в СССР) антипартийное искусство и антипартийная литература, но как может существовать антипартийная наука?!» А вот так: существовали же у нас «буржуазные» генетика и кибернетика. Но это, видимо, было уже за пределами понимания добросовестного исследователя, взявшегося заполнить одну из страниц истории государств, находившихся по обе стороны от пресловутого «железного занавеса». Не будем, однако, чрезмерно строги к автору. Последовательно и скрупулезно он разбирается в хитросплетениях тайной войны, не впадая при этом в морализаторство, не демонстрируя приверженность идеологическим стереотипам и пропагандистским клише. Отбор фактов строг, язык доступен, и от начала до конца книга де Грамона читается с интересом. И это при том, что сегодня, как это ни парадоксально звучит, мы, неспециалисты, знаем о тайной войне последних десятилетий больше, чем знал о ней автор книги «Секретная война…». Объяснение данному факту выглядит достаточно просто: как и любой другой историк, писатель, публицист, де Грамон был лишен возможности предвидеть, да еще в деталях, будущее – то будущее, которое успело стать для нас сегодняшних прошлым. Когда писалась его книга, мир еще не знал о деталях эпопеи, развернувшейся вокруг атомных секретов США, еще не разгорелся в полную силу скандал, связанный с разоблачением «кембриджской пятерки», еще не переметнулись на Запад Гордиевский и Резун (В. Суворов), еще благоденствовали 100 тысяч агентов «Штази», и уж тем более еще не были на слуху у миллионов жителей «старого» и «нового» света имена Эймса и Поупа. Добавим к этому: за последние десять-пятнадцать лет в СССР, а затем в России, сформировалась целая библиотека «шпионской» литературы. Детективы, даже самые занимательные, в данном случае не в счет. Речь идет о серьезных книгах – монографиях, исторических очерках, мемуарах непосредственных участников событий, публикациях в солидных научных журналах. Разумеется, появление этих разнообразных по жанрам, но посвященных одной теме, изданий стало возможным в условиях, когда на смену жесткой цензуре пришла гласность. Преждевременно, видимо, говорить о полном снятии всевозможных «табу» с деликатной и острой «разведывательной» темы, но остается фактом: 20–30 лет назад у российского читателя не было возможности узнать и малой толики того, что он знает о «войне разведок» сегодня. Вот только фрагмент «библиографии» на соответствующую тему, да и то ограниченной лишь последним пятилетием:

Павел Судоплатов. Разведка и Кремль. Записки нежелательного свидетеля. – Москва, 1996.

Павел Судоплатов. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы. – Москва, 1997.

Юрий Модин. Судьбы разведчиков. Мои кембриджские друзья. – Москва, 1997.

Виталий Павлов. Операция «Снег». Полвека в разведке. – Москва, 1997.

Елисей Синицын. Резидент свидетельствует. – Москва, 1997.

Зоя Воскресенская. Теперь я могу сказать правду. – Москва, 1998.

Вадим Телицын. «СМЕРШ»: операции и исполнители. – Смоленск, 2000.

Джон Кёлер. Секреты «Штази». История знаменитой спецслужбы ГДР. – Смоленск, 2000.

Валерий Кочик. Советская военная разведка: структура и кадры. – Журнал «Свободная мысль», №№ 5–12, 1998.

Похоже, поток соответствующих публикаций отечественных и зарубежных авторов не иссякнет и в обозримом будущем. Порукой тому служат гласность и все большая открытость архивов. Вот информация, содержащаяся в последнем за 2000 год номере газеты «Новости разведки и контрразведки» (выходит с 1993 года): Центральное разведывательное управление США сняло гриф секретности в 1998 году – с одного миллиона, в 1999-ом – с трех миллионов и в 2000 году – с пяти миллионов страниц своих «закрытых» документов…

Думается, книга де Грамона будет хорошим дополнением к списку названных и неназванных сочинений о разведке и контрразведке. Утверждают, что «новое – это хорошо забытое старое». Похоже, что читатели предлагаемой книги не вспомнят эту максиму, ибо большая часть фактов, сообщаемых автором, едва ли была известна в прошлом. Так что среди своих новейших «собратьев» труд иностранного автора не затеряется. Ну а мы, его читатели, порадуемся, что «холодная война» со многими ее атрибутами канула в Лету.

М. Рабинович, кандидат исторических наук, член Союза журналистов России.

Январь 2001 г.

1. Тотальный шпионаж

В 1955 году беспокойство из-за полосы провалов в разведке США привело к изучению работы Центрального разведывательного управления специальной комиссией под руководством Гувера. Комиссия рекомендовала «увеличить активность на политическом уровне». Был показан контраст между советской разведкой, которая с «относительной легкостью собирала важнейшие сведения в США», и «нерешительной» американской разведкой. Специальная комиссия предложила сделать «возможным определенный дипломатический и политический риск и полное использование технических возможностей».

Можно с уверенностью сказать, что в последующие шесть лет рекомендации специальной комиссии были выполнены полностью. Никто не мог обвинить ЦРУ в бездействии после событий на Кубе и полетов самолета-разведчика У-2. В те дни модно было называть агентство разбушевавшимся чудовищем. Фред Кук, опубликовавший разоблачительную статью о ЦРУ в газете «Нэйшнл» от 24 июня 1961 года, подчеркивал:

«Президент провозглашает мир, но ЦРУ свергает режимы, готовит международный саботаж и революции, натравливает наркодельцов на дружественные нации, управляет военными вторжениями, поддерживает правых милитаристов. Это не действия демократичной, миролюбивой нации, преданной тем высоким идеалам, которые мы исповедуем. Это больше похоже на действия лидеров Коминтерна».

В своей статье Кук выразил тот шок, который должны были испытать многие, узнав, что США, основывая свою внешнюю политику на сохранении мира, в то же время субсидировали войны.

Однако есть что-то неожиданное и в том, что общественное мнение изменилось так сильно всего за шесть лет. В 1955 году основной проблемой стала необходимость развязать руки ЦРУ, которое не обеспечивало адекватной разведки, особенно по другую сторону «железного занавеса». В 1961 году проблема заключалась в сдерживании ЦРУ, чтобы США не потерпели очередной провал на Кубе. Мощь и агрессивность американской разведки удивляет еще больше тогда, когда вспоминаешь, что она вышла на поле разведывательной деятельности незадолго до этого. Управление было основано в 1947 году, но не работало вплоть до 1950-го, когда его возглавил Аллен Даллес.

За это короткое время, совпадающее, отметим, с началом холодной войны, ЦРУ из хрупкого ребенка превратилось в грозу всех и вся.

В то же время советская разведка также не бездействовала, и Даллес однажды сказал: «С тех пор как я возглавил ЦРУ, на мой стол легли горы документов, свидетельствующих о происках коммунистов». Советские агенты работали в США более сорока лет, и с началом холодной войны их деятельность во всем мире только усилилась.

Благодаря событиям на Кубе и инциденту с У-2 достоянием общественности стал следующий факт: США, как и СССР, а во многом из-за последнего, практикуют тотальный шпионаж. Соединенные Штаты выходят на один уровень с Советским Союзом в войне разведок, так же как и в области разработки ракет. В советском шпионаже используется не много методов, которые не были бы скопированы американской разведкой. Разведывательные организации каждого блока монолитны и могущественны, они работают в обстановке секретности и жестокости.

Разведки США и СССР обмениваются обвинениями, причем каждая сторона отдает другой лавры самой мощной организации. А. Н. Шелепин, экс-руководитель КГБ, бывший соперником Даллеса, писал в «Правде» в начале 1959 года, что разведывательный аппарат в капиталистических странах, прежде всего в США, постоянно растет. Например, в одном только ЦРУ, расходующем 1,5 млрд. долларов в год, сейчас работает более 20 тыс. человек. Масштабы контрразведывательной деятельности США увеличились в несколько раз за последние годы по сравнению с первыми послевоенными годами. Даллес в своем единственном интервью, которое он дал газете «ЮС ньюс энд Уорлд рипорт» 19 марта 1954 года, заявил: «Советской разведке, конечно, принадлежит первое место в плане развития агентурной сети. Они вербуют агентов в наиболее важных странах мира, а с помощью своих „передовых организаций“ контролируют гораздо большие территории». В одном из выступлений он сказал следующее:

«Советы обладают большим количеством агентов, подготовленных для шпионажа и тайных политических действий, чем любая другая страна. В Москве, Праге, Пекине и других центрах коммунизма агенты, завербованные в других государствах, готовятся нести коммунистическую идеологию в те регионы мира, где начинаются недовольства. Большая часть Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии, а также часть Африки находятся в списке их приоритетов. Они не забывают и наше полушарие, как нам показывает недавнее разоблачение коммунистического заговора в Мексике».

Подобный тон используется и в обвинениях в подлости разведывательных служб. Брошюра Советского информационного бюро «Пойман на месте преступления» – изданное в 1960 году осуждение ЦРУ на 160 страницах, переданное автору этих строк офицером американской разведки со словами «Это не Библия, но тут тоже есть неплохие вещи», – констатирует, что «шпионаж и подрывная деятельность, которую ведут США, стала на самом деле глобальной по своей сути. Эта деятельность варьируется от прослушивания телефонных переговоров и расшифровки иностранной корреспонденции до прямого нарушения суверенитета государств путем засылки в них агентов и самолетов-разведчиков и подготовки государственных переворотов».

В докладе «Модели коммунистического шпионажа», подготовленном Комитетом по расследованию антиамериканской деятельности, говорится:

«Коммунистические посольства, консульства, делегации ООН, торговые и другие миссии были и есть легальное прикрытие международного шпионажа. Персонал их дипломатических, торговых и подобных миссий состоит в значительной степени из специально подготовленных офицеров МВД и военной разведки… Дипломаты из стран социалистического лагеря… прибегают к шантажу, террору и другим предосудительным методам… есть также сведения, что Советский Союз использует определенные программы по обмену для достижения целей шпионажа».

В своем выступлении в 1960 году перед сенатской комиссией по ассигнованиям Дж. Эдгар Гувер, под чьим руководством ФБР препятствовало разведывательной деятельности Советского Союза в США, сказал, что «в подрывной деятельности Советов не было остановок, а расследования говорят только об усилении разведывательной деятельности социалистического блока против США».

Шпионаж СССР в Соединенных Штатах не новость. Первая организация такого рода появилась под прикрытием «Амторга», советского торгового агентства, открывшего свое представительство в Нью-Йорке в 1924 году. У ФБР был почти сорокалетний опыт борьбы с советскими шпионами. Однако работа американской разведки в СССР – явление относительно новое. Владимир Петров, агент МВД, сдавшийся Соединенным Штатам в 1954 году, сделал следующее заявление, основанное на собственном опыте: «За те двадцать лет, которые я был офицером государственной безопасности, не было ни одного достоверного случая шпионажа против СССР, за исключением военного времени. Тысячи людей были расстреляны без доказательств их вины. Я никогда не слышал, чтобы в России были такие провалы, как у Фукса и Алана Нанна Мэя, Грингласса и Голоса в Америке, Андерсона и Энхома в Швеции или Рихарда Зорге в Японии. Хотя, если верить советским властям, весь Советский Союз настолько опутан агентурной сетью, что только неусыпная бдительность спасает страну от развала».

В первые послевоенные годы в США работали агенты СССР, в то время как в Советском Союзе не было американских разведчиков. Но начало холодной войны подтолкнуло Соединенные Штаты, которые, стремясь догнать СССР в области шпионажа, исказили несколько основных принципов демократического государства. Слова Даллеса о том, что можно пренебречь некоторыми вещами ради достижения общей цели, звучат сейчас довольно жестоко, когда общество знает о большинстве вещей, которыми жертвовало ЦРУ.

Осознание того, что США занимаются шпионажем так же решительно, как и СССР, пошатнуло представление о холодной войне как о крестовом походе против коммунизма. В ЦРУ частично разочаровались, когда стало известно, что удар ниже пояса был нанесен не только советской тактикой. Двуличность и грязные методы поставили ЦРУ на один уровень с советским шпионажем. В то же время появились проблемы при создании мощной разведывательной организации в свободном обществе. Может ли нация, исповедующая власть людей, право человека на знание и невмешательство во внутренние дела других государств, посылать в них своих агентов, подкупать чиновников?

Главная проблема, которую выделяют все государственные деятели начиная от Перикла в Древней Греции до Дж. Ф. Кеннеди – разница между свободным и тоталитарным обществом. Когда Перикл создавал Афинское государство, он не мог предположить, что через четырнадцать лет оно падет под мощью военного государства Спарты, которое олицетворяло полную противоположность его словам:

«Наше государство свободно как в политике, так и в обычной жизни. Мы превосходим наших врагов даже в готовности к войне. Наш город открыт миру. Мы не гоним иностранцев, боясь, что они могут узнать что-то имеющее военное значение. Мы живем свободно, и в то же время мы готовы противостоять опасности так же, как и они… храбрейшими следует признать тех, кто знает, что такое опасность, но не уходит от нее».

Предоставим историкам решать, пало ли Афинское государство из-за того, что было свободным обществом, позволявшим шпионам открыто выполнять свои задания.

Соединенным Штатам в годы холодной войны было необходимо распознать опасности свободы и достигнуть баланса между национальной безопасностью, основными свободами человека, внешней политикой и разведывательными операциями. Все это иногда приводило в замешательство исполнительную власть США. Два президента подряд открыто говорили о причастности своей страны к шпионажу, чего в истории до этого времени не было.

После инцидента с самолетом У-2 президент Эйзенхауэр признал, что он поощрял политику проведения разведки любым способом. Кубинский инцидент дважды ставил в неудобное положение президента Кеннеди. 13 апреля 1961 года, за пять дней до вторжения на Кубу, Джон Кеннеди перешел узкую границу между заявлением и намерениями, пообещав, что США «ни под каким предлогом» не будут вмешиваться в свержение режима Фиделя Кастро, что он сделает все возможное, чтобы «ни один американец не оказался вовлеченным в действия, направленные против кубинского лидера», и что он «будет препятствовать началу агрессии» с территории США. Президент сдержал свое обещание – среди повстанцев, высадившихся 18 апреля в заливе Плайя-Хирон, не было американцев. Нападение началось не с берегов США, а с островов у побережья Никарагуа, которые Америка арендовала в 1916 году на 99 лет. Кеннеди оказался в роли человека, пойманного на месте преступления, но упорно не желающего признать случившееся.

Когда все-таки выяснилось, что ЦРУ играло главную роль в высадке этого десанта, Кеннеди, как и его предшественник в случае со сбитым У-2, принял на себя ответственность за инцидент. Но его вера в свободное общество пошатнулась так сильно, что он даже предложил ввести цензуру.

27 апреля, все еще находясь под впечатлением от провала на Кубе, Кеннеди заявил, выступая в Американской ассоциации издателей периодики:

«Вся трудность в том, что враги нашей нации открыто говорят, что из газет они получают ту информацию, которая должна добываться с помощью воровства и подкупа, что каждому рядовому читателю известны меры, которые принимает правительство, чтобы не допустить шпионажа на своей территории. Они заявляют, что в нашей прессе в достаточной для них степени приводятся данные о количестве, дислокации и родах войск, а также о том, как мы собираемся их использовать. В итоге подобные организации приводят к тому, что мы тратим огромное количество средств и времени на изменение всего механизма наших действий.

Каждый журналист, работая над статьей, спрашивает себя, будет ли это новостью. Я предлагаю также задавать такой вопрос: „Будет ли это в интересах моей страны?“».

Автору этой книги рассказывали, что президент был особенно раздражен статьей, опубликованной в газете «Нью-Йорк таймс» 9 января 1961 года. Корреспондент газеты Пол Кеннеди (однофамилец президента) рассказал о том, что ЦРУ готовит кубинских повстанцев к предстоящей агрессии. Он писал, что на Тихоокеанском побережье «под руководством иностранных инструкторов, в основном американцев, к партизанской войне готовятся отряды, похожие на войска специального назначения». «Жители Гватемалы, – писал он, – считают, что они проходят подготовку к неизбежному вторжению на Кубу».

Советская сторона пыталась развенчать проблемы, возникающие в «свободном» обществе. Согласно книге «Пойман на месте преступления», теория, «развитая политиками США для оправдания действий американской разведки, есть не что иное, как грубая пропаганда, не выдерживающая критики. Достоверным фактом является то, что все правительства принимают необходимые шаги по защите своих государственных секретов. США в этом отношении не являются исключением».

Однако эти аргументы оказываются слабыми, если принять во внимание последовавшие за кубинскими событиями шум вокруг ЦРУ, а также изменения в составе организации, включая отставку Аллена Даллеса. Перед разведывательной и контрразведывательной службами Запада ставятся две проблемы, связанные со свободой общества.

1. Большая доступность информации на Западе по сравнению со странами социалистического лагеря. Аллен Даллес, занимавшийся в свое время сбором информации в нацистской Германии, отмечал, что «в Германии все было намного проще по сравнению с тем, с чем мы сейчас сталкиваемся с СССР». Он также указывал, что для советской стороны «подобной проблемы не существует. Она просто собирает предоставляемую ей информацию».

Перебежчики из СССР говорили, что военный атташе СССР в Соединенных Штатах может получить 95 % необходимого ему материала, просто попросив об этом. Например, Министерство печати за символическую плату предоставляет данные о гаванях США, о размерах и дислокации аэродромов, предлагает списки месторождений природных ресурсов, реестр военнослужащих, уволенных в запас, то есть можно узнать обо всем, начиная с того, как забить гвоздь, заканчивая конструкцией атомной бомбы. Картографическое отделение геологических исследований США – еще один известный источник, готовый предоставить топографические карты всех штатов Америки. Не обделены вниманием и технические журналы, такие как «Эвиэйшен уик» и «Бюллетень атомных разработок». Советские дипломаты посещают также и промышленные съезды. Так, на выставке «Вестерн электрик», проходившей в Лос-Анджелесе в 1959 году, двое русских представителей собрали столько литературы, что им пришлось заказывать машину, чтобы увезти все книги. Позднее было подсчитано, что они увезли более 100 кг литературы. Такие книги, как «Руководство пилота» или 18-томное издание, посвященное портовым сооружениям, написанные военными специалистами, были бы засекречены в СССР, в то время как в США они общедоступны.

В апреле 1960 года вице-адмирал Гиман Риковер сообщил комиссии конгресса США по атомной энергии, что одним из производителей игрушек выпущена модель атомной подлодки класса «Поларис», причем копия сделана настолько точно, что, по словам вице-адмирала, «хорошему судостроителю будет достаточно одного часа для того, чтобы бесплатно получить информацию, стоящую миллионов долларов».

Описание, прилагавшееся к игрушке, гласило:

«Эта модель подлодки, несущей баллистические ракеты с ядерной боеголовкой, – еще одна модель из серии, выполненной в точном соответствии с параметрами, приведенными в светокопиях документов ВМС США. Пользуясь этой возможностью, мы хотели бы поблагодарить Отделение электрооборудования корпорации „Дженерал дайнемикс“ за предоставленные данные. Создание точной копии подводной лодки было бы невозможным без этого сотрудничества. Эта модель представляет полный интерьер субмарины, включая отделение ядерного реактора, командную рубку, каюты команды и две ракеты „Поларис“. Масштаб Вашей модели составляет 1:300».

Адмирал Риковер сказал, что он был в ужасе от того, что модель попала в продажу, и добавил, что если бы он был русским, то был бы очень благодарен Соединенным Штатам за их щедрое предложение подобной информации всего за 3 доллара. Адмирал, известный как «отец атомной подводной лодки», заявил, что модель дает точные данные о размере реакторного отделения и количестве команды, необходимой для управления судном. Однако какой-то европейский ученый, когда его спросили, что он думает по поводу протестов адмирала, сказал: «Даже если бы русские могли завладеть светокопиями чертежей субмарины, это вряд ли имело какую-то цену, ибо они настолько огромны, что для хранения требуется трехэтажный дом. А если они у вас окажутся, перевод данных в метрическую систему обойдется во столько, что будет дешевле сконструировать свою подлодку».