Текст книги "Непримиримые разногласия (ЛП)"
Автор книги: Сандра Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
– Он целился не в нас, – Джо налил себе еще кофе, но так и не притронулся к нему. – Что произошло на крыше?
Кроуфорд пожал плечами.
– Я не смотрел телевизор, но, полагаю, это была большая новость. Ваша соседка Сьюзен смотрела репортаж. О чем сообщают?
– Что ты пытался уговорить парня сдаться. Но когда он понял, что окружен и выстрелил в помощника шерифа, снайперы спецназа его сняли.
– Все в значительной степени так и было.
– Телевизионщики обыгрывают, что ты Техасский рейнджер.
– Я офисный работник со значком Рейнджера.
– Послушать их, так ты герой.
– Я не смотрю на это с такой точки зрения.
– Я тоже.
Джо постепенно заводился, и к тому времени, когда произнес эти два слова, уже кипел. Он повернул голову, прислушался, убеждаясь, что Грейс все еще спит, и только открыл рот, как Кроуфорд перешел в наступление.
– Похоже, тебе просто не терпится мне что-то сказать. Ну, давай.
– Ты взялся сыграть «благородного Джона Уэйна».
– Я преследовал человека с оружием, который угрожал жизни всех, кто находился в здании. Я должен был просто стоять в стороне и позволить ему сбежать?
– Это здание кишит офицерами всех мастей.
– Однако единственным офицером, оказавшийся рядом, был Чет, и он был мертв.
– Что ты сказал стрелку на крыше?
Кроуфорд несколько часов отвечал на вопросы Нила, и его возмутило, что теперь их задает Джо. С другой стороны, он надеялся сгладить ситуацию, попытался действовать осторожно.
– Расскажу тебе об этом позже, Джо, но сейчас я устал. Спасибо, что позвонил Сьюзен. Мне нужно было увидеть Джорджию. Я также хотел проведать Грейс. Теперь, когда знаю, что они в порядке, пойду домой.
Когда он отодвинул стул и встал, Джо поднялся следом.
– Пришло время поговорить начистоту.
Кроуфорд поднял бровь.
– Ты знаешь, о чем я, – сказал Джо.
– Знаю. У тебя были годы, чтобы снять груз с души, и ты выбрал сегодняшний вечер? Паршивое время, Джо. Неужели твои обиды не могут подождать хотя бы еще один день?
– Нет, потому что я не хочу, чтобы меня потом обвиняли в том, что я не предупредил тебя честно.
– О чем?
Джо воинственно подбоченился.
– Сегодня ты дал мне козырь. Ты забил гол за команду противника, – он коротко рассмеялся.
– Это ты о нашем споре об опеке?
– Какой спор? – он усмехнулся. – После сегодняшнего не будет споров.
– Я пытался предотвратить...
– Ты взял оружие у погибшего офицера и погнался за сумасшедшим. Репортеры взяли интервью у работников суда, с которыми ты столкнулся в коридорах. Они не видели человека в белом, но признались, что ты напугал их до смерти.
Кроуфорд повернулся к двери.
– Скажи Грейс, что я проведаю ее утром.
– Выслушай меня.
Кроуфорд вернулся.
– Ты мне не нравишься.
– Это не новость.
– Ты мне сразу не понравился.
– С первого взгляда? Почему? Ты даже не знал меня, так что же ты имел против? Что я моложе и сильнее тебя? У мистера Топ-Гана внезапно появилась конкуренция за любовь Бет?
– Я сразу понял, что ты не тот человек, которым я хотел бы командовать в армии.
– Нет, Джо, ты сразу увидел, что не сможешь мной командовать. Вот почему у тебя мгновенно возникла неприязнь.
– Бет видела дерзость и отвагу. Я видел безрассудство. И был прав. Из-за твоего безрассудства она погибла.
Кроуфорд говорил себе это во время подпитываемого алкоголем самоанализа. Совсем недавно признался психотерапевту в своей вине. Но было ужасно слышать это от Джо, и знать, что они с Грейс винят его в потери их единственного ребенка.
Джо нацелил на него указательный палец.
– Твое безрассудство лишило меня дочери, но поможет получить опеку над внучкой. Постоянную опеку. Я буду драться с тобой зубами и ногтями. И после твоих сегодняшних выходок я уверен в победе.
***
Холли вымоталась до предела. Лишь в два часа ночи полицейские закончили задавать ей вопросы, в основном о действиях мистера Ханнта, и сопроводили домой. Она была благодарна офицерам, которые последовали за ней в патрульной машине, затем проводили до задней двери и подождали, пока Холли не зашла внутрь.
Она жила в гостевом доме уединенного поместья, принадлежавшего другу покойного судьи Уотерса. Коттедж был окружен пышной растительностью. Высокие кусты азалии и густые вечнозеленые изгороди отделяли его от главного дома и частично скрывали от дороги. Обычно Холли наслаждалась уединением, но сегодня предпочла бы, чтобы рядом были соседи.
Задвинув засов на задней двери, она прошла по комнатам, проверяя шкафы, убеждаясь, что некто в маске и белом комбинезоне ее не подстерегает. Поиски, конечно, ничего не дали, и она высмеяла себя, обозвав трусихой.
«Он мертв».
Но сколько бы Холли ни повторяла это, жуткое лицо за прозрачной маской никуда не исчезало из ее мыслей, и, вероятно, не исчезнет в ближайшее время.
Холли подумывала позвонить Дебре, но отговорила себя. Она обязательно приедет, и это будет ужасно неловко. Позвонить Мэрилин было еще одним вариантом. Даже в этот час она, вероятно, не спала. Но Холли не хватало энергии общаться с Мэрилин. Руководитель ее предвыборной кампании была властной даже в спокойные времена, что уж говорить о нынешних.
В конце концов, она никому не позвонила. Ее страх был иррациональным, и, тем не менее, она приняла душ с открытой дверцей, хотя та была из прозрачного стекла.
Одевшись для сна, Холли пошла на кухню и нашла в шкафу бутылку виски, которую оставил Деннис. Обычно она не пила ничего крепкого, но сейчас виски был тем, что доктор прописал.
Убедившись, что все окна и двери заперты, она взяла стакан с собой в постель и медленно цедила, пока размышляла.
Хорхе Родригес.
Она порылась в памяти. Было бы облегчением узнать, что стрельбу устроил человек, недовольный решением, вынесенным либо ею, либо судьей Уотерсом. Но пока мотивы преступника оставались неизвестными, и это тревожило. Даже если бы ее собственное душевное спокойствие не требовало объяснений, это бы сделали избиратели. Они хотели бы знать, связана ли Холли со стрельбой, пусть даже косвенно.
Сандерс обязательно использует это в предвыборной кампании, чтобы дискредитировать Холли. Сегодня вечером он, вероятно, тоже не спит, готовясь критиковать ее и сыпать намеками. Он атакует, пока инцидент еще свеж. Возможно, уже завтра.
Допив виски, Холли потянулась к лампе и заколебалась.
«Может сегодня лечь спать с включенным светом?»
Затем, ругая себя за глупость, погасила свет.
Ее руки все еще дрожали. Бурбон не успокоил, а, казалось, усилил воспоминания о стрелке, сделал его образ более отчетливым и пугающим.
Все чувства Холли были обострены, поэту, услышав шум на заднем дворе, она вскочила с кровати, с колотящимся от страха сердцем.
Глава 5
Занавеска отодвинулась, судья Спенсер выглянула в окно и потянулась к выключателю.
– Не зажигайте свет, – громко сказал Кроуфорд, чтобы его было слышно через стекло.
– Что вы здесь делаете?
– Откройте дверь.
– Вы с ума сошли?
– Назначенный судом психиатр так не думал. А теперь откройте дверь.
Кроуфорд терял терпение пока судья Спенсер медлила. Наконец она отодвинула засов, щелкнула кнопкой на ручке и открыла дверь. Он проскользнул внутрь, закрыл дверь, задернул занавеску и повернулся к судье. Она попятилась назад.
– Расслабьтесь. Если бы я пришел с дурными намерениями, стал бы я стучать? – он огляделся. Они стояли в кухне, которую тускло освещал свет от бра в коридоре. – Вы одна?
– Сейчас четыре утра.
– Вы одна?
Она поколебалась, затем кивнула.
– Кто живет в главном доме?
– Вдова восьмидесяти с чем-то лет.
– Одна?
– С тремя кошками.
– Нет сиделки? Медсестры?
– Ей нравится жить одной, но иметь кого-то рядом: так спокойнее для нее и ее семьи. Она была подругой судьи Уотерса. Зная, что мне нужно где-то жить, он предложил этот дом.
Кроуфорд ей поверил: она бы выдумала что-то менее банальное, чем пожилая вдова, доживающая свои дни с тремя кошками, немного расслабился и пристальнее посмотрел на судью. Исчез строгий пучок, ее волосы свободно свисали до ключиц.
Под его пристальным взглядом судья застенчиво заправила их за уши.
– Спрошу еще раз. Что вы здесь делаете?
– Вы спали?
– Да, – она вздохнула и призналась: – Я пыталась, но не могла отвлечься от мыслей о стрельбе.
– Чей виски?
– Что? – проследив за его взглядом, она указала на бутылку на прилавке. – Этот? Мой.
– Сомневаюсь.
– Хорошо, друг оставил.
– Какой друг?
– ...и я рада, что он это сделал...
– Он?
– ...потому что мне это нужно сегодня, – она резко выпрямилась. – Я ничего не должна вам объяснять, мистер Хант, но вам нужно чертовски многое объяснить мне. Например, что вы здесь делаете и как узнали, где я живу?
– Я техасский рейнджер, помните?
– Это повод задирать нос?
– Я не задираю. До того, как стал рейнджером, я восемь лет проработал в полиции.
Пока она кипела от злости, Кроуфорд более тщательно осмотрел кухню. На прилавке тостер и кофеварка, фиалка в окне над раковиной, маленький обеденный стол всего с двумя стульями. Аккуратно и ничего лишнего. Именно то, что он ожидал.
– Как долго вы здесь живете, судья?
– С того дня, как приехала в город.
– Из Далласа, верно? – он приподнял бровь. – Городская девушка уехала в провинцию?
Она раздраженно передернула плечами.
– Вы так и не ответили, что здесь делаете?
– Это был мой следующий вопрос к вам.
– Я же сказала. Вдова...
– Я имею в виду, почему Прентисс? Почему наш скромный городок в краю болот?
– Когда здоровье судьи Уотерса вынудило его уйти в отставку, он посоветовал мне подать заявление на его замену.
– Из всех юридических асов, соперничающих за эту должность, он поддержал вас. Почему?
Судья замешкалась с ответом, и он понял, что затронул щекотливую тему.
– Он знал меня с самого рождения. Был другом отца, – неохотно призналась она.
– Хм.
– Что означает это «хм»?
– Фаворитизм?
– Предпочитаете Грега Сандерса?
– Этого горлопана? Нет, спасибо.
– Он действительно любит повыступать. Его достижения не впечатляют, его избирательная платформа шатка. Единственный способ победить – бросить тень на соперника. По его словам, я слишком молода и неопытна.
– Ну, он действительно на двадцать лет старше.
– Тогда его послужной список должен затмить мой. Но это не так.
– Первая в своем выпуске в юридической школе, – начал перечислять Кроуфорд. – После окончания была принята в богатую семейную юридическую фирму в Далласе. Довольно быстро стала партнером, и прославилась делом о разводе известного хоккеиста: отвоевала для его бывшей кучу денег и дом.
– Вы сделали свою домашнюю работу на отлично.
– Я что-нибудь упустил?
– Я была дежурной по школе в седьмом классе.
– Меня это не удивляет. Вы, очевидно, умный и целеустремленный человек. Тем не менее, Сандерс и другие думают, что вы получили это назначение только потому, что являетесь внебрачной дочерью судьи Уотерса, – он снова скользнул взглядом по светлым прядям, обрамляющим ее лицо. – Что не лишено оснований.
Она расправила плечи.
– Губернатор сам принял решение. В любом случае, я не собираюсь обсуждать это с вами, мистер Хант. В ноябре я буду избрана за собственные заслуги.
Сегодня вечером в коридоре полицейского участка Кроуфорд впервые увидел ее без черной судейской мантии и удивился насколько маленькой она выглядела. Теперь, босая, в выцветшей безразмерной футболке и легком халате без пояса, она казалась совсем юной. Однако в ее манере держаться и тоне голоса хватало уверенности.
– Так, зачем вы пришли?
Кроуфорд неохотно оторвал взгляд от футболки, которая едва прикрывала ее колени.
– Хочу задать несколько вопросов и не доверяю телефонам. Не говоря уже о записях телефонных разговоров.
– Записи или нет, нам не следует разговаривать наедине.
– Почему? Боитесь, что будут проблемы с Нилом? Или вас пугает Ньюджент? Самый упрямый детектив из всех, кого я видел.
– Они проводят расследование. Мы могли бы непреднамеренно повлиять на рассказ друг друга о том, что произошло сегодня.
– Они взяли у вас показания, верно?
– Да.
– И я ответил на их вопросы. Теперь мы можем поговорить об этом.
– Возможно. Но что касается слушания по делу об опеке, то неэтично разговаривать наедине. Неужели вы не понимаете, что, придя сюда, скомпрометировали...
– Какое решение вы собирались принять по моему делу? Я или Гилрои?
Она несколько секунд смотрела ему в глаза, затем опустила взгляд.
– Не знаю.
– Чушь собачья.
Она сердито глянула на него.
– Не чушь! Я собиралась тщательно проанализировать все сказанное в суде, прежде чем выносить решение.
Он прижал руки к сердцу и процитировал:
– Справедливость и только справедливость.
– Именно. Я справедлива, и не хотела принимать решение, которое может повредить вашей дочери...
– Ее зовут Джорджия.
– Благополучие Джорджии – моя главная забота. Надеюсь, ваши отношения с Гилроями останутся прежними при любом исходе. Любая враждебность может плохо повлиять на Джорджию. Все, особенно суд, хотят избежать этого. Вот почему аргументы обеих сторон должны быть досконально изучены и хорошенько обдуманы, прежде чем будет вынесено решение.
– Вдохновляющая речь, судья. Настоящий шедевр. Обязательно сохраните ее для сбора средств на избирательную кампанию. Но я не куплюсь ни на одно чертово слово, особенно на ту часть, где говорится об обдумывании. Вы приняли решение еще до того, как вошли сегодня в зал суда.
– Нет!
Он скептически хмыкнул.
– Верьте во что хотите, но сделайте это где-нибудь в другом месте, – она указала на дверь. – Пожалуйста, уходите.
– Или что?
– Или я позвоню в полицию.
Технически, он сам был полицейским, поэтому усмехнулся.
– Не позвоните, чтобы не привлекать к себе еще больше внимания. Это плохая реклама для избирательной кампании. Ваш соперник Сандерс, губернатор Хатчинс, жители города уже размышляют, не произошла ли стрельба по вашей вине.
Она скрестила руки на груди, словно пытаясь защититься от его ядовитых слов.
– Не говорите так.
Очевидно, она уже рассматривала эту возможность, и это ее сильно беспокоило. Кроуфорд мог бы смягчить слова, чтобы пощадить ее чувства, но ставки были слишком высоки. Когда расследование инцидента со стрельбой завершится, не должно оставаться никаких сомнений по поводу его действий, иначе у него не будет ни малейшего шанса вернуть Джорджию.
– Хорхе Родригес затаил на вас обиду?
– Насколько мне известно, нет.
– Ну же, судья. Здесь только мы.
– Думаете я солгала полиции?
– Все лгут полиции.
– До сегодняшнего вечера я никогда не слышала о Хорхе Родригесе. Зачем мне лгать об этом?
– В ноябре вы хотите поменять временное кресло судьи на постоянное. Если есть что-то компрометирующее, то вы не захотите, чтобы это выплыло наружу.
– Вон!
– Значит, никакого компромата с участием нелегала не было?
– Нет!
Ньюджент сообщил, что она не знает имени подозреваемого, но Кроуфорд хотел сам удостовериться. Если она лгала, то у нее это чертовски хорошо получалось.
– Хорошо, значит, вы не знали Родригеса. Так почему же он это сделал?
Она устало покачала головой и глубоко вздохнула. Ее грудь под футболкой заколыхалась, привлекая внимание Кроуфорда.
– Понятия не имею. Я бы тоже хотела это понять.
Он заставил себя отвлечься от ее груди и вернуться к теме.
– По словам Нила и Ньюджента, они допросили десятки людей, и никто не видел Родригеса до того, как он вошел в зал. Но его комбинезон маляра просто обязан был привлечь внимание. – Она пожала плечами, и он продолжил: – Разумно предположить, что он бывал в здании суда. Для начала, он знал, что камеры слежения есть только на входах и выходах. Он также знал, что может взять с собой пистолет. Держу пари, что сейчас будет утвержден бюджет на усиленную охрану.
– Я была удивлена, когда узнала, что на входе нет металлоискателя.
– Они решили, что лучше потратить деньги на что-то другое.
– К несчастью для Чета.
– Увы.
– Мог он быть целью?
– Сомневаюсь. Я знал его с детства. Он был первым чернокожим помощником шерифа в этом округе, и большую часть своей карьеры служил судебным приставом, – Кроуфорд думал о Чете и внезапно сказал: – Он подмигнул мне.
– Что?
– Я только сейчас вспомнил. Приведя к присяге, Чет подмигнул мне.
Судья улыбнулась.
– Это похоже на него. Хотя, строго говоря, как судебный чиновник, он не должен был проявлять никаких симпатий.
– Наверное. Но для меня это много значило. – Он помолчал. – В любом случае, я не могу представить, чтобы Чета кто-то хотел убить. Думаю, он просто попался на пути.
– На пути ко мне, – тихо сказала судья. – Думаете, целью была я?
Она глазами умоляла его дать честный ответ, и когда Кроуфорд промолчал, прикусила губу в явном огорчении.
– Даже если целью были вы, то теперь все кончено.
– Все равно, я хотела бы знать, что сделала или не сделала, чтобы спровоцировать такую ненависть?
– Может быть, вы не имеете к этому отношения.
– Вы только что сказали, что целью был я.
– Нет. Вы сами так решили. Возможно, Родригес, или как там его звали, был просто сумасшедшим и хотел прославиться. Он получил то внимание, которого добивался. Вот почему местные политики, средства массовой информации и общественность будут задавать вопросы, а полиция будет изо всех сил стараться удовлетворить их ответами. Им придется оправдывать то, что они ликвидировали его таким образом.
– Было ли это оправдано?
– Я представился сотрудником правоохранительных органов и приказал ему опустить оружие. Он не только отказался, но и дважды выстрелил в офицера и, вероятно, продолжал бы стрелять, если бы спецназ не остановил его. Это был закономерный итог, однако… – Кроуфорд все еще не понимал, почему этот парень практически напрашивался, чтобы его убили. Он не собирался делиться своими мыслями с судьей, но вдруг сказал: – Я просто хотел бы провести с ним еще несколько секунд. Может быть, мне удалось бы уговорить его опустить пистолет. Или я мог бы убедить помощника шерифа отступить и позволить мне разобраться с этим. Или...
– Или вас могли убить.
Это заявление вернуло его в настоящее, и к причине, по которой он пришел сюда.
– Верно. Меня могли убить. Из-за того, что пошел за стрелком, я попал в самую гущу событий. Однажды я уже проходил через подобную передрягу, – он сделал паузу для выразительности, – как вам хорошо известно.
Она опустила глаза в пол.
– Это неудачное обстоятельство для вас, и я сожалею об этом.
– О, не сомневаюсь, – он саркастически усмехнулся.
Судья подняла голову и посмотрела на него.
– Почему вы сомневаетесь?
– Потому что мое вмешательство в ситуацию дает вам идеальное решение.
– Не понимаю, что вы имеете в виду.
– Ну конечно, – Кроуфорд шагнул к ней. – Если бы пришлось принять решение прямо сейчас, сию секунду, кому бы вы присудила опеку над Джорджией?
Она приоткрыла губы, чтобы что-то сказать, но ничего не вышло.
– Так я и думал. После сегодняшнего дня вы можете с чистой совестью отказать мне в опеке.
– После этого, – она зло махнула рукой между ними, – я даже не буду принимать решение. Мне придется взять самоотвод и передать дело другому судье.
– Еще лучше. Вы можете умыть руки, а мне придется начинать все сначала с новым судьей. Возможно, еще одна терапия. Определенно, еще больше дерьма. И больше времени без Джорджии.
– Это не по моей вине! Вы сами устроили себе эти проблемы, когда пришли сюда.
Она, конечно, была права, но, будь он проклят, если уступит.
– Хорошо, раз уж это уже произошло, вы можете сказать, каким было бы решение.
– Я уже говорила...
– Что сомневались.
– Да.
– Черта с два! Листая мое «досье» и притворяясь, что обдумываете решение, вы уже знали, что собираетесь сказать. Верно? Верно?
– Я не знаю, каким было бы мое решение, и как вы смеете приходить сюда и требовать ответа?!
– Из-за сегодняшних слов моего тестя!
Это заставило ее замолчать и сделать несколько быстрых вдохов, чтобы успокоиться.
– О чем?
– Он планирует всерьез бороться со мной в суде. Он объявил нас врагами. Это грязная битва. Война официально объявлена. Если он хочет играть именно так, прекрасно. Но я хочу услышать от вас, стоит ли тратить свое время, не говоря уже о гонорарах адвокату, на участие в битве, которую я уже проиграл?
– Я уверена, что мистер Гилрой просто переволновался.
– Джо? Не-а.
– Он не владел собой сегодня. Мистер Хант, все сказанное после того, что мы пережили, должно быть смягчено...
– Черт возьми, мне не нравится это.
– Что?
– Ты говоришь со мной так, словно сидишь за судейской трибуной с чертовым молотком в руке. Скажи мне прямо, без вычурных разговоров, без юридических тонкостей. Просто, как один человек другому: ты собиралась вынести решение в их пользу или в мою? – в запале он перешел на «ты», но не стал извиняться.
– Мы обсудим это...
– Теперь! Сейчас как раз то время, когда мы можем это обсудить. Я должен был выиграть или проиграть?
– Я не могу...
– Скажи мне!
– Прекрати на меня давить! – ее голос сорвался на крик. – Ты не единственный, кто пострадал сегодня. Я сожалею о твоей ситуации. Мне жаль, что мой добрый и благонамеренный судебный пристав, которого ты знал с детства и который подмигнул тебе, погиб, защищая меня. Мне жаль, что твоя теща не может перестать плакать. Мне жаль, что я не знаю, что побудило этого человека стрелять, и имеет ли это какое-то отношение ко мне, – она прислонилась спиной к стойке, вытерла слезы кулаками и уставилась на свои ладони. – Мне также жаль, что я не могу перестать дрожать, и что всерьез подумывала о том, чтобы сегодня спать при включенном свете. Я даже не подозревала, что такая трусиха. Но человек в маске был кошмарен, и было ужасно видеть, как умирает Чет, и... – она закрыла лицо руками и начала рыдать.
– Вот дерьмо! – пробормотал Кроуфорд и засунул руки в задние карманы джинсов. – Эй, прекращай это.
– Не могу.
– Можешь.
– Не могу. Я так боялась. Не только за себя, но и за… за…
– Ну же, перестань плакать.
– …за всех. Он был таким...
– Страшным. Знаю. Я тоже испугался.
– Нет, ты держался.
– Черт возьми, я испугался.
Она продолжала плакать, сжимая руки.
– Постарайся больше не думать об этом, хорошо?
Она кивнула, но не перестала плакать.
Он вытащил бумажную салфетку из держателя на обеденном столе.
– Держи. Вытри глаза. – Она не видела салфетку, которую он протянул, поэтому Кроуфорду пришлось подойти и мягко подтолкнуть ее локтем. – Возьми.
Вслепую она нащупала салфетку, поднесла к глазам и зарыдала еще сильнее.
Кроуфорд неловко переступил с ноги на ногу.
– Ну же, давай. Слезы не помогут. Возьми себя в руки.
– Я пытаюсь.
– Все в порядке, – он подошел еще ближе, положил руки ей на плечи и легонько похлопал. – Все будет хорошо.
– Знаю, но...
– Ты в безопасности. Мы все в безопасности. Слышишь? В безопасности.
Должно быть, это подействовало. Через несколько секунд она промокнула глаза салфеткой, вытерла нос и убрала руки от лица.
– Прости.
– Нет проблем. Тебе лучше?
Она кивнула, уткнулась лбом в его грудь и замерла. Кроуфорд положил ладонь на ее шею и начал поглаживать кончиками пальцев. Она обвила руками его талию и судорожно выдохнула.
– Ш-ш-ш… – он крепче обнял ее, запустил пальцы в волосы и обхватил ладонью затылок. Другой рукой принялся гладить по спине, скользнул по пояснице и остановился на изгибе бедра.
Они оба перестали дышать.
Судья подняла голову и посмотрела на Кроуфорда полными слез глазами.
«О, черт!»
Глава 6
– Да? – прорычал Кроуфорд в телефон.
– Это Нил Лестер. Нужно поговорить.
Кроуфорд одним глазом глянул на часы и удивился, что уже больше десяти.
– О чем?
– Ты спишь что ли?
– Ты об этом хотел поговорить?
– Не умничай.
Кроуфорд перекатился на спину и потер лицо.
– Тяжелая ночка. Сон, знаешь ли не шел, после того, как на моих глазах пристрелили двух человек.
События вчерашнего дня обрушились на него потоком: суд, бездыханное тело Чета, погоня, мертвый стрелок на крыше, угрозы Джо, и последнее – секс с судьей Спенсер.
Кроуфорд подавил стон.
– Как скоро ты сможешь встать и одеться? – спросил Нил.
– Зависит от обстоятельств. Что-то случилось?
– Скажу, когда увижу, – закончил разговор Нил.
Кроуфорд ругнулся, отложил телефон и зажмурился, молясь, чтобы эта эротическая интерлюдия с судьей ему только приснилась, но затем воспоминания брели форму, звук и содержание.
«Ох, черт!»
В дверь позвонили.
– Ты, должно быть, шутишь!
Он натянул нижнее белье, протопал к входной двери и рывком распахнул.
– Я стоял на обочине, когда звонил, – Нил указал на седан без полицейской символики. – Впустишь?
Кроуфорд повернулся и зашагал прочь, но оставил дверь открытой.
– Куда ты? – спросил Нил.
– Отлить.
Кроуфорд сходил в туалет, оделся и вернулся к незваному гостю. Нил закрыл дверь, но в дом не прошел.
– Кухня там, – махнул Кроуфорд.
К тому времени, когда Нил присоединился к нему, он насыпал кофе в фильтр кофеварки.
– Так что случилось?
– Судмедэксперт сказал, что если хотим осмотреть тело до вскрытия, то лучше приехать пораньше.
Кроуфорд поставил фильтр на место, нажал кнопку, и только после обернулся и окинул Нила беглым взглядом. Тот был образцом аккуратности: волосы расчесаны на пробор, одежда без морщин, обувь начищена, и так тщательно выбрит, что щеки блестели.
– Хм.
– Что?
– Ты не похож на сумасшедшего, по крайне мере внешне. Вчера ты несколько часов допрашивал меня, пытаясь вывести из себя, а теперь притворяешься, что мы партнеры? Иди ты нахер!
Губы Нила сложились в тонкую, мрачную линию, которая едва шевельнулась, когда он произнес:
– Не моя идея привести тебя туда. Просьба исходила от самого шефа.
– Если ему нужен рейнджер, пусть позвонит в наш офис. Я взял отгулы на работе.
– Знаю, но шеф сказал...
– Вы поймали преступника, осталось его опознать. Для этого я не нужен, поэтому возвращаюсь в постель. Или, может быть, отправлюсь на долгую пробежку, или поплаваю, или подстригу ногти на ногах. Но в морг с тобой я точно не поеду.
– Я так и думал, что ты это скажешь.
– Какой ты сообразительный.
– Выслушай меня, прежде чем откажешься.
– Я уже отказался.
– Шеф подумал, что, может быть, ты узнаешь Родригеса, если присмотришься к нему получше.
– Я не узнал его вчера, когда видел на крыше, и вряд ли узнаю сегодня.
– Шеф говорит, что тебе не повредит еще раз взглянуть на него.
– Но и не поможет.
– Мы не знаем наверняка. Ты не видел Родригеса вблизи.
– И не увижу. К тому же у меня есть другие дела. До свидания, Нил.
На самом деле он был свободен утром, просто не хотел иметь ничего общего с расследованием под руководством Нила Лестера. Чем скорее он дистанцируется от вчерашнего инцидента, тем лучше.
Однако Нил, похоже, собирался выполнить поручение шефа во чтобы ни стало, хоть удовольствие ему это явно не доставляло.
Кроуфорд отвернулся, чтобы взять кружку из шкафчика.
– Хочешь кофе?
– Нет, спасибо, – резко ответил Нил. – Мы не смогли подтвердить, что настоящее имя преступника Родригес. Его отпечатков нет в базе данных.
– Значит, у него нет приводов в полицию.
– Возможно. У него было поддельное удостоверение личности, но ни грин-карты, ни рабочей визы. В его бумажнике меньше тридцати долларов наличными. Нет кредиток и телефона. У кого в наше время нет мобильника?
– У того, кто не хочет быть опознан полицией?
– По твоим словам он плохо говорил по-английски.
– Я предположил. Возможно, он говорил свободно и просто притворялся, а может из-за стресса позабыл все, что знал. Вряд ли он мыслил четко и ясно, раз пошел на такую глупость.
– По-твоему, это была глупость?
Кроуфорд приподнял бровь.
– А по-твоему, нет?
– Я хочу услышать, почему ты так считаешь.
– У тебя нет столько времени.
– Не хочешь помогать? Другого я от тебя и не ожидал. Но я здесь не собственной воле. Поверь мне.
– В это я охотно верю.
– Но раз уж меня послали с этим поручением, ты мог бы сообщить хоть что-нибудь, что я могу передать шефу.
Кроуфорд собирался сказать, что ему пофиг, если Нил вернется к шефу с пустыми руками, но кофеварка только-только начала пофыркивать, и раз уж все равно приходилось ждать, то почему бы не сказать, что его озадачило.
– Этот парень только что застрелил человека на глазах у свидетелей…
– Правильно.
– Он убегает с места преступления…
– Да.
– Зачем ему идти на крышу?
– Потому что внизу полиция и офис шерифа?
Кроуфорд вздохнул.
– Даже в этом случае спуск гораздо лучший вариант, чем крыша, где есть только один способ спастись. И еще он закурил.
– «Кэмел» без фильтра, – Нил пожал плечами. – Ему нужна была доза никотина.
– Без сомнения, но…– Кроуфорд лениво почесал голую грудь и посмотрел в окно над раковиной.
Шел дождь.
«Возможно, придется изменить планы, куда повести Джорджию сегодня».
– Но? – подтолкнул Нил.
– Парень практически ждал, что его либо схватят, либо убьют. Это были его единственные варианты.
– К чему ты клонишь?
– Почему костюм и маска? Если побег был практически невозможен, зачем беспокоиться о маскировке?
– Чтобы посильнее напугать?
– Возможно, – пробормотал Кроуфорд. – Если так, то это сработало.
Мыслями он снова вернулся к нервному срыву судьи Спенсер. Эмоции вырвались из нее неудержимым потоком слез. Он пытался утешить ее, но вышло как-то неловко – до этого они никогда не прикасались друг к другу, даже не пожимали рук, – а затем, почти молниеносно они перешли к траху.
– Эй?
Кроуфорд прочистил горло и снова повернулся к Нилу.
– Что?
– Ты спишь на ходу?
– Нет, я просто размышлял над тем, что ты сказал.
– Над какой частью? – высокомерно фыркнул Нил.
– Послушайте, сержант, если вам что-то не нравится, не стесняйтесь убраться к черту из моего дома.
Нил остался и продолжил:
– Ни в одном из правительственных учреждений, расположенных в здании суда: городском, государственном или федеральном, не была назначена встреча с Хорхе Родригесом.
– Может быть, он был там, чтобы жениться?
Нил даже не моргнул в ответ на шутку.
– Подумай, прежде чем исключать это. Некоторые мужчины пойдут на все, чтобы избежать уз брака, – подколол Кроуфорд, а потом вспомнил, с какой решимостью Родригес направился к судейской трибуне: – Он был там, чтобы убить. Я не знаю, кем он был, но он хотел убить.
Кофеварка фыркнула в последний раз. Кроуфорд взял кружку и прислонился к стойке.
– Камеры наблюдения засняли, когда он входил в здание?
– Он вошел через главный вход в час сорок одну. Вот кое-что интересное: у него ничего не было с собой.
Это правда было интересно.
– Ни спортивной сумки, мешка, рюкзака?
Нил покачал головой.
– Он либо заранее спрятал в здании комбинезон маляра, либо надел его под одежду.
Кроуфорд покачал головой.
– Последнее маловероятно. Иначе он бы вышел на крышу в одном белье: у него едва хватило времени стянуть костюм и бросить в кучу в коридоре.
– Черт, ты прав, – Нил задумался. – Допустим, кепку, перчатку, бахилы и маску он мог спрятать в карманах.
– Может быть, – Кроуфорд не был в этом уверен. – Что-нибудь еще?
– Нет. Дальше он затерялся в толпе. Вчера в суде было многолюдно. В другом зале слушалось дело об изнасиловании, и адвокат с прокурором как раз отбирали присяжных.
