Текст книги "В чужом обличье (СИ)"

Автор книги: Самат Сейтимбетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

– Не может быть! – глаза доньи светились, хотя, может, это были просто отблески пламени. – Какой интересный эффект! Когда я напишу…

– Берегись! – крикнул Реймонд.

Его не снедал восторг исследователя, и он видел, что шатун не просто светится изнутри, но ещё и разгорается. Кожа его треснула, наружу вылетел факел огня, ударил в потолок пещеры, и тот потек вниз, превращаясь в лаву. Пол под грыхом тоже тек и плавился, и зверь погружался в него, не в силах сбежать, так как Реймонд из последних сил снова метнул иллюзорную печать, которой был не страшен огонь.

– Бежим! – крикнул Реймонд, хватая донью за руку.

Августина что-то ещё попыталась промямлить, но не было времени. Череп грыха разлетелся, и во все стороны рвануло жидкое пламя. Пещера начала рушиться, текла лава, Реймонд бежал, практически тащил Августину. В голове скакали мысли на тему того, как он дошёл до жизни такой, наваливалась усталость, сражаясь с возбуждением и желанием жить, и приплясывала радость – ведь они всё же одолели грых-шатуна!

В спину бил жар и разгоралось сияние.

– Держитесь!

Макраниши набежали, подхватили донью и самого Реймонда, помчались вдвое быстрее.

* * *

Они успели, вырвались из пещеры, прежде чем скала начала оседать сама в себя, плюясь лавой и камнями, словно вулкан в миниатюре, вроде тех, какими усеяны Огненные Земли. Реймонд лежал на траве, стараясь отдышаться, и размышлял, поддерживал ли он иллюзию деда, когда его тащили? Сохранял ли телесность старика? Ничего не вспоминалось, и он махнул рукой, в конце концов, ну даже если ощутили там молодые горцы что-то не то, спишут на ужасную магию и обстоятельства.

– Грых-шатун… мёртв? – приблизился Квентин, спросил осторожно.

– Пришлось пойти на црезвыцайные меры, – прохрипел Реймонд, – уж больно сильный попался, как бы не князь шатунов!

Он поймал насмешливый взгляд доньи Августины и невольно улыбнулся в ответ.

Жизнь в этот момент была исключительно хороша.

Интерлюдия 3
Августина Веласкес-и-Мараньяу

Едва заметный толчок сообщил, что карета остановилось, и Августина оторвалась от своих мыслей и дел. Глупо было бы терять время в поездках, поэтому она приучила себя работать в дороге: будь то поездки в каретах, на лошадях или телегах или передвижения пешком. Конечно, читать и писать в трясущейся карете было куда менее удобно, чем в её прежнем кабинете. Но недавно донья Августина выправила себе новые, более мощные линзы для очков, чтобы компенсировать садящееся зрение, и на время выбросила эту проблему из головы.

– Неплохая башня, магистр, – дипломатично заметила она.

Филиппо всегда говорил, что ей следует чаще обращать внимание на окружающих людей, говорить им что-то приятное. Августина признавала его правоту и старалась соответствовать. Как умела.

– Смысл возводить себе плохой дом? – проворчал сидящий рядом в карете старик.

Августина вежливо улыбнулась в ответ. Мальчишка откровенно плавал в теории магии, но, следовало отдать ему должное, лицемерил куда лучше самой доньи Веласкес-и-Мараньяу. Несомненно, он обладал врождённым даром к иллюзиям, но Августина оставалась к этому почти равнодушной: в поисках перманета иллюзии ничем не помогут.

В отличие от библиотеки магистра, где могли найтись какие-то зацепки. Она сложила пальцы в знак Чéче, скороговоркой пробормотала заклинание, но ничего не увидела. Каменная башня в четыре этажа так и осталась башней, что могло означать две вещи: «щитов нет» и «щиты есть, но дополнены магией сокрытия, дабы их нельзя было разглядеть снаружи».

Мозг Августины привычно разложил проблему на составляющие, составил план действий.

– А это вот домна Киэра, – раздался голос Реймонда, – она тоже в курсе моих особых обстоятельств. Это мастер Августина Веласкес-и-Мараньяу.

– Добрый день, – кивнула Августина, разглядывая местную управляющую.

Строга, в возрасте, не боится магов – хорошо, это подойдёт.

– Мастер, – кивнула та в ответ.

– Можно просто Августина, – ответила она.

Всегда следует поддерживать хорошие отношения с теми, кто будет присматривать за её вторым сокровищем. Также следовало позаботиться о том, чтобы Хосе здесь не пострадал. Августина пробормотала под нос заклинание, снова сложила пальцы знаком поиска невидимого и огляделась.

– Прошу прощения, Реймонд, не могли бы вы одолжить мне капельку крови? – спросила она, продолжая разглядывать внутренние щиты башни.

Двухкомпонентная структура, артефактная часть с привязкой к зданию и управляющая часть, завязанная на кровь, с компонентами сигнализации. Будь жив магистр, нечего было бы и пытаться обойти, но будь он жив, Августина просто попросила бы его внести её в списки тех, кого пропускала защита.

– Зачем? – спросил Реймонд, извлекая нож и надрезая палец.

– Магия подобия для обхода защиты, чтобы мне не пришлось бегать к вам каждый раз, когда надо будет пройти через щиты, – пояснила Августина.

Она любила объяснять, делиться с окружающими знаниями, жаль, те редко обращались к ней. Самой себе Августина могла признаться, что объяснения у неё получаются нудными и перегруженными информацией. Долго слушать её мог только Филиппо…

Одёрнув себя от неуместной ностальгии, донья Веласкес-и-Мараньяу занялась делом. Ритуальная фигура, капля крови в центр, два заклинания магии Подобия – и Августина зашагала по лестнице вверх, прошла сквозь щиты.

– А уважаемого мастера Светлу отбросило, – донёсся голос домны Киэры.

– Я же говорил: она мастер! – немного невпопад ответил ей голос Реймонда.

Судя по всему, он ожидал, что Августина станет ему помогать. Это было привычно и понятно: с таким она сталкивалась постоянно.

Оказавшись в библиотеке, Августина снова достала особый мел, быстро начертила ещё одну ритуальную фигуру. Второе заклинание магии Подобия нужно было ей как раз за этим: вмешаться в управляющий триплет, изменить его. В теории Реймонд должен был замкнуть триплет на себя, стать владельцем, но она уже поняла, что внук магистра учился… не слишком прилежно. Впрочем, это было поправимо, Августина даже знала как.

Она сосредоточилась на триплете, сотворила знак переноса:

– Се! Мвен! Менм! Ки! Мет! Ла! – произнесла она, выдыхая на каждом возгласе.

Триплет Дорвина откликнулся, и Августина внесла свою кровь в список разрешённых. Когда сюда приедет Хосе, он сможет пройти всюду, как и сам Реймонд. В теории. Чуть подумав, Августина сложила новый знак:

– Фебли! Пвотек!

Теперь мощность защитного поля снизилась, и люди будут испытывать лишь покалывание на коже – неприятные ощущения, способные отпугнуть большинство незваных посетителей. Опытный маг всё равно прошёл бы через защиту, а ей так будет спокойнее за Хосе.

Ещё оставалась сокровищница в подвале, но Августина не стала спускаться вниз, зная, что Реймонд и так позовет её ломать тамошнюю защиту. Вместо этого, она извлекла перо и бумагу, уселась за стол.

Дорогой сын!

Пишу вам из Нуандиша, столицы Перпетолиса, куда вам предстоит отправиться. Жить вы будете в башне магистра Агостона Хатчета, я уже обо всем договорилась. Однако об обучении вас благородному искусству чар придётся хлопотать уже самому – вам пора учиться находить общий язык с нужными людьми. Будьте послушным ребёнком и не расстраивайте донью Киэру, питайтесь как следует и не забывайте мыть руки перед едой. Теперь, когда вы окажетесь поблизости, мы с вами сможем видеться гораздо чаще. Особенно после того, как мой поиск перманет драконис увенчается успехом.

Любящая вас мать,

Августина Веласкес-и-Мараньяу.

Увы, дон Филлипо Мараньяу сложил голову ещё до рождения Хосе, когда они искали перманет в горах на границе Пании и Туртузы. К сожалению, с тех пор ей не встречались такие же настоящие мужчины и маги, как Филлипо, а всё больше попадались разные Реймонды Хатчеты.

Но Августина знала: однажды она найдет перманет, осуществит их общую мечту и сможет быть сразу рядом с двумя сокровищами одновременно: перманетом и Хосе. Обязательно напишет исследование о поисках перманета, признаках и приметах, а также проведёт исследования самой субстанции прямо в её естественной среде. Несомненно, после столь эпохального открытия к ней присоединятся и другие увлечённые маги-исследователи, возможно, Августина даже встанет у истоков нового магического университета. Или даже, кто знает, нового направления в магии!

Её имя будет золотыми буквами вписано в историю развития магии!

– Так-так, с чего же начать, – постучала пальцами по столу Августина.

Взгляд её уже выхватил парочку перспективных книг с оставленными ещё магистром закладками и заметками на полях. Руки чесались от нетерпения, желания раскрыть их и погрузиться в поиски. Или схватить перо и описать влияние алхимических зелий на грых-шатунов. Ещё можно было спуститься вниз и продолжить знакомство с управляющей. Столько возможностей, столько дел, и, чтобы не разорваться между ними, надо соблюдать приоритеты.

– Ах да, точно! – Августина подхватила перо.

Письмо супругам Герхардам в Ойстрии, у которых сейчас жил Хосе, а также вексель на пять золотых, чтобы они отправили ребёнка в Нуандиш. Покончив с житейскими делами, Августина запечатала письма, ухватила – предварительно проверив на ловушки и защиты – рукописную тетрадь магистра, озаглавленную «Аспекты геомантии и метеомагии применительно к различным долинам Перпетолиса» и погрузилась с головой в чтение.

Глава 4

Реймонд не мог отделаться от мыслей о том, что всё это уже было: буквально несколько дней назад он точно так же ехал в одной карете с доньей Августиной к Нуандишу. И попутных мыслей о том, как всё изменилось за эти несколько дней.

Стражники у ворот Нуандиша вяло дернулись, но сочетание кареты князя Араласа, эскорта из десяти Макранишей и профиля магистра Агостона Хатчета в окне оной кареты привело к тому, что их просто пропустили без лишних вопросов. Помимо кареты и свиты, князь Аралас не поскупился на золото, и Реймонд уже мысленно встроил его в свой хитрый план.

Донья Августина задумчиво разглядывала Нуандиш, словно раньше его не видела.

– Уже подъезжаем, – заметил Реймонд.

Какая-то стайка детишек пыталась бежать за каретой, но один из горцев сопровождения гаркнул на них, и те с хохотом отстали.

– Неплохая башня, магистр, – заметила донья, выбираясь из кареты.

– Смысл возводить себе плохой дом? – проворчал Реймонд, подражая деду.

Свита, выделенная князем, коротко попрощалась, и они вместе с каретой помчались куда-то в город. Насколько понимал Реймонд, князь Аралас устраивал интригу на горский манер: демонстрировал свою дружбу с магистром Агостоном и попутно десяток Макранишей должен был заняться какими-то делами клана в столице. Скорее всего, дела эти должны были касаться истории с грых-шатуном и возобновления поставок руд из долины Понс, но Реймонд не стал вникать в детали, так как они его не интересовали.

Затем из башни появилась Киэра, и Реймонд познакомил её с доньей Августиной, попутно добавив, мол, они обе в курсе его «особых обстоятельств», и что хотелось бы, чтобы этот круг не расширялся. И что донья Августина будет жить теперь в башне. Затем донья попросила у него каплю крови, поколдовала и удалилась в библиотеку, словно и не было в башне деда никакой защиты.

* * *

― Реймонд, – осторожным тоном произнесла Киэра, – я всё понимаю, но…

Она немного беспомощно посмотрела в сторону второго этажа, куда удалилась донья Августина.

– Она помогла мне справиться с грых-шатуном, – твёрдо произнес Реймонд.

Киэра ахнула, прикрыв рот рукой, и встревоженно пробежала взглядом по Реймонду. На мгновение ему даже стало интересно, стала бы Киэра так ахать, сообщи ей о том дед Агостон?

– Я рассчитываю, – чуть понизил голос Реймонд, выдавая детали плана, – что она поможет мне с обучением магии, а также с доступом к сокровищам башни.

– Разве не ты должен мстить за деда? – вышла из ступора Киэра и сурово нахмурилась.

– Я уже покарал его убийцу, а для всего остального у меня не хватает познаний в магии, – твёрдым голосом возразил Реймонд. – Мастер Веласкес собирается выписать сюда своего восьмилетнего сына, а значит, считает, что здесь он будет в безопасности.

На самом деле Реймонд не знал, чего там считает донья Августина, а к аргументу с Хосе прибег, чтобы смягчить суровую Киэру, благо та всегда любила возиться с детьми. На свой суровый горский манер, но всё же любила.

– Ещё того лучше, – проворчала Киэра, но тон смягчила. – И что она, постоянно тут жить будет?

– Большая часть защит исчезла вместе с гибелью дедушки, – со вздохом признал Реймонд, – а насчет всего остального я её предупредил. И она – мастер с дипломом, не то что я.

Впрочем, это Реймонд рассчитывал исправить. Да, выписывать преподавателя «внуку магистра» было рискованно и уж точно не вписывалось в образ магистра Агостона, но вот она – мастер Веласкес! – знающая истинное положение дел, чем не преподаватель? И деньги теперь есть, ей ведь нужны деньги, чтобы продолжать поиски перманета?

– Ма! – донесся немного запыхавшийся голос Маэры, которая затем влетела в башню. – Ой!

Она тут же низко поклонилась «магистру Агостону» и торопливо попятилась.

– Домна, – сделал скупой жест рукой Реймонд и, хмурясь, пошел к мастеру Августине.

– М-магистр Хатчет, – чуть споткнувшись, робко заговорила Маэра, глядя в пол и теребя огненно-рыжую косу.

Реймонд остановился, немного удивленный таким странным поведением. Нет, конечно, дедушка был суров, но многие горцы были суровы, словно бы подражая горам, в которых жили. И он уж точно не запугивал Маэру до такого состояния, чтобы она заикалась при обращении. Родной клан Маэры и Киэры – Мондиш – был многочисленным, не слишком богатым, обитал целиком в Нуандише и окрестностях, но. Захоти дед кого-то напугать – так на клан не посмотрел бы, будь то хоть Мондиши, хоть Имраниши, хоть Алариши.

Так что дело определённо было не в этом.

– С-скажите, а Реймонд правда уже уехал? – спросила Маэра, всё так же глядя в пол.

Правда, голова её всё же дернулась в направлении Киэры, словно она хотела бросить взгляд и оценить реакцию матери. Неожиданно всё стало понятно, и Реймонд мысленно покачал головой. Да, вернувшись домой, он успел перекинуться с дочкой Киэры едва парой фраз, а затем уехал к Макранишам, и его не было несколько дней, ведь он ещё не стал архимагом, чтобы наколдовывать достоверных иллюзорных двойников, способных самостоятельно изображать что-то несколько дней вдали от мага. Киэра не могла сказать дочери, что Реймонд уехал с дедом: многие видели отъезд магистра Агостона и его возвращение.

И за эти несколько дней отсутствия Маэра так соскучилась, что набралась даже смелости спросить у самого магистра Агостона, да ещё в присутствии матери? Реймонд знал, как это называется и что означает. Знал он также, что не сможет ответить на эти невесть откуда взявшиеся чувства – не раскрывая тайны, по крайней мере – и в то же время ему стало немного не по себе. Горцы считали, что на искренние чувства такой силы нельзя не дать ответа, пускай даже отрицательного, но ответа.

– Нет, я наказал его за безалаберность и запретил выходить из комнаты, усадив за книги, – ответил Реймонд, только потом сообразив, что именно он произнёс.

Маэра вскинула голову, блеснула радостно зелёными глазищами, и Реймонд не рискнул брать свои слова обратно или заявлять что-то о шутке. Тем более что шуточки такого рода уж точно противоречили образу деда.

– А… а… – Маэра задыхалась, затем склонила голову. – Спасибо, магистр Агостон.

Киэра сверлила дочь взглядом, хмурилась, и Реймонд опять мысленно вздохнул. Да уж, нашёл себе проблем на голову и остальные части тела. Но, если подумать, ведь он и так собирался и дальше разыгрывать жизнь в двух лицах: себя и деда – так что какая, в сущности, разница? Перетерпеть немного, добраться до сокровищ деда и потом уже уехать. Сказав Маэре, что он её не любит, жестоко, да, но лучше, чем если бы она потратила годы, ожидая «возвращения» Реймонда.

Какая муха вообще укусила Маэру? Они с Реймондом никогда не дружили в детстве: Маэра была на пару лет младше Катрины, и её, совсем ещё соплюху, они в свою компанию не брали. Ну, правда, не возьмёшь же малявку с собой на Перевалку – что её, обратно на себе волочь? Теперь же Маэре исполнилось… Реймонд не помнил точно, вроде бы всего шестнадцать лет. Он с такими даже в Вагранте не гулял. Кстати, о Вагранте.

– Он плохо уцился и вёл беспутную жизнь, – добавил Реймонд голосом дедушки, складывая руки за спиной и принимая сердитый вид. – Поэтому мне пришлось взяться за него лицно.

Киэра метнула в него благодарный взгляд, и Реймонду стало неловко.

– Б-беспутную? – пролепетала Маэра жалко.

Зрелище девушки с разбитым сердцем было таким невыносимым, что Реймонд и сам отвернулся, пошёл к донье Августине в библиотеку. За его спиной раздался затем сердитый шёпот Киэры, но вслушиваться он не стал.

* * *

Донья втянула ноздрями воздух подвала, наклонилась, почти уткнувшись очками в магическую защиту. Реймонд невольно вякнул предостерегающе, но Августина даже не посмотрела в его сторону.

– Очень, очень любопытное решение, – пробормотала она. – Попахивает имеонской школой.

И на слове «попахивает» она ещё раз с силой втянула ноздрями воздух.

– Да, определенно имеонская школа, с оригинальными решениями авторства магистра Агостона, – вынесла она окончательный вердикт, всматриваясь куда-то за завесу. – Ох ты ж, пресвятые глубины! Это что, чаша Борнегоса, нейтрализующая любые яды? Кто бы мог подумать?

Покачав головой, донья выпрямилась и отстранилась от защиты.

– Так вы поможете мне? – нетерпеливо спросил Реймонд.

– Помочь вам в чем? – недоумевающе нахмурилась донья, затем поправила чёрную прядь, выбившуюся из-под платка.

– Снять эту защиту! – Реймонд чуть не топнул. – Да хотя бы достать чашу этого самого, как его…

– Борнегоса, – подсказала донья и тут же удивлённо спросила. – А мне-то она зачем? С её помощью перманет драконис не отыщешь!

Реймонд издал сдавленный стон. Он два раза объяснил Августине про подвал, сокровища и защиту, но та, кажется, вообще его не услышала. Возможно, не стоило затевать разговор в библиотеке, но что делать, если донья Августина, сразу после отправки письма, безвылазно засела в ней, перебирая книги деда?

– Простите, но это же башня вашего дедушки, – в ответ на стон донья повела точёной рукой, словно Реймонд должен был знать, о чём она говорит.

– Да и только поэтому я ещё жив! Но одной крови недостаточно!

– Конечно, это же имеонская школа, – мастер Веласкес посмотрела на него изумлённо, затем кивнула самой себе. – Точно, в университете Вагранта этого не преподают, Стефани писала мне об упрощении программы.

Реймонд понятия не имел, о чём она толкует, но готов был рвать на себе волосы. На мастера Веласкес он возлагал огромные надежды, все надежды, по правде говоря, а та ведёт себя так, словно собралась читать ему лекцию! Но, так как речь шла о сокровищах деда, он усилием воли смирил себя.

– Видите ли, Реймонд, – задумчиво-напевно произнесла донья, – Имеон был первым, куда приплыли люди после Исхода, и так как это не самый большой остров, а людей со Спасителем прибыло множество, все коренные обитатели были просто вырезаны. В этом смысле имеонская школа наиболее человеческая, с исходной, прародительской магией, не полагающейся на силу крови. Ведь вы помните события, предшествовавшие Исходу?

Реймонд кивнул. Кто же не знал истории Исхода и Спасителя?

– Поэтому и защита до сих пор работает, она была завязана на вашего дедушку и кровь лишь отчасти, надо полагать, эта часть отвечала за стандартный триплет Дорвина…

Реймонд озадаченно моргнул. Донья заметила его реакцию и устало вздохнула.

– Распознание-подчинение-допуск. Послушайте, Реймонд, вы же не ждёте, что я сделаю всю работу за вас?

Вообще-то, именно этого Реймонд и ждал, хотя и не говорил вслух.

– Если я буду делать вашу работу за вас, то кто сделает за меня мою?

– Я могу, – предложил Реймонд.

Донья усмехнулась, потом неожиданно громко рассмеялась.

– Извините, Реймонд, но доверять вам поиск информации в книгах… – тут она оборвала свой смех и смерила его пристальным взглядом. – Но у вас есть шанс проявить себя.

– Как это связано со снятием защиты?

– Предельно прямо, – кивнула донья. – Так как триплет управления, скорее всего, снят или не работает, остается только один выход: взлом.

– Взлом, – повторил тупо Реймонд.

– Взлом. Имеонская школа, опять же, в силу причин, связанных с Исходом, больше всех полагается на использование артефактов. Где-то внутри находится артефакт, создающий эту самую испепеляющую защиту. Так как триплет управления сейчас не действует, на стандартные команды или управляющее заклинание он не среагирует. Хотя, – донья задумалась, поправила очки, – возможно, что… Да, пожалуй. Хм. Точно.

– Что точно?

– Ваш дедушка жил в роскоши?

Реймонд неопределенно пожал плечами. По меркам Перпетолиса, всё было роскошно. По меркам той же Ойстрии или Вагранта, жизнь дедушки вполне укладывалась в мерки «без излишеств». При этом, раз уж дедушка не был местным, то он наверняка повидал роскошь того же Прагса. Эта мысль потянула за собой воспоминание о Магорезе, и Реймонд едва удержался от того, чтобы выругаться.

– Скорее, у него было всё необходимое для работы, – подумав, сформулировал Реймонд. – Но богатством он никогда не кичился, не выставлял напоказ и не гнался за ним.

Хотя оплачивали работу деда просто невероятно, по меркам Перпетолиса. Но тут же Реймонд опять вспомнил, как дед бесплатно прокладывал дороги, укреплял склоны и возводил дома.

– Вот и ответ, – удовлетворённо кивнула донья.

– Ответ на что? – Реймонд устал не понимать, и ему хотелось наорать на донью.

А будь она парнем, точно стукнул бы.

– На вашу проблему. Вы же сами упоминали, что магистр Агостон не просто так осел в этих горах. Он знал или предполагал, что враги ищут его, и они в конце концов нашли, так?

– Так.

– И, стало быть, эти сокровища магистр Агостон собирал для вас. Скорее всего, он собирался передать управляющее заклинание перед смертью или вручить его вам после обучения в университете, простите, я не настолько хорошо знакома…

– Я понял, – перебил её Реймонд, ощущая, как возбуждённые мысли его принимают иное направление. – Вы хотите сказать, что раз он предусмотрительно относился ко всему, то не мог просто оставить всё на волю случая и подготовил заклинание. А почему тогда меня не пустило, ведь это было бы идеальное решение?

– Повторю, это лишь версия. Если она неверна и магистр Агостон не оставил записей с заклинанием, то вам останется только взлом. Так как в теормаге вы не сильны, вам потребуется изучить вначале основы, затем азы артефакторики и ритуалистики, затем приступить к тестированию и осаде артефакта.

Реймонд едва не взвыл.

– Или можете просто взломать – метод грубого пробития ещё никто не отменял, – задумчиво продолжала рассуждать донья Августина. – Проблема в том, что при этом, как правило, защитный артефакт взрывается, уничтожая всё рядом с собой. Это подходит для осады крепостей, но неприменимо в данном случае, я правильно понимаю?

– Верно, – процедил сквозь зубы Реймонд.

– И вторая возможность ― энергия, заклинание, пробивающее защиту, само по себе такое мощное и разрушительное, что именно оно уничтожает защищаемое – собственно, для этого изначально и разрабатывались боевые заклинания, и надо сказать, что здесь имеонская школа, опять же…

– Мастер Веласкес, – почти умоляюще оборвал её Реймонд. – Мне-то что делать?

– Работать с источниками, конечно же! – почти горделиво провозгласила донья Августина. – Во-первых, изучать основы теормага, во-вторых, искать возможные зацепки насчёт управляющего заклинания.

– То есть мне надо будет рыться в книгах? – нахмурился Реймонд. – Искать неизвестно что?

Донья лишь улыбнулась снисходительно.

– Основы теормага помогут вам понять, с каким типом управляющего заклинания вы имеете дело, это уже облегчит и сузит ваш поиск. Так что вперёд! Нас ждут сокровища знаний!

* * *

Реймонд, пытаясь унять раскалывающую череп головную боль, сидел, стараясь не шевелиться. Неожиданно его осенило сравнением: у него похмелье от знаний. Если нет привычки к алкоголю и не умеешь пить, то быстро напьёшься, и завтра тебе будет плохо, а также отобьет память. Но если регулярно практиковаться, слушаться умелых и знающих людей, а также иметь крепкий организм, то можно будет регулярно пить, не пьянея, и в целом обходиться без похмелья.

Вот не было у него привычки поглощать знания, не умел он их пить, а всё же прибежал в библиотеку и начал хлестать в два горла. Было очень стыдно за такой свой запал и ощущение, мысль, что вот-вот, ещё минута или две, и он найдет указание, ключ, заклинание и отопрёт дверь к сокровищам.

От сравнения стало ещё хуже и его замутило, да так, что пришлось склониться над ближайшей емкостью. Возможно, именно это его и спасло, так как он услышал голоса Киэры и мастера Светлы. Первая настаивала на том, что магистр «никого не хочет видеть», а вторая сердилась и настаивала на том, чтобы немедленно пройти к будущему пациенту. Мол, раз магистр Агостон ездил в соседнюю долину, то уж мастера-целительницу как-нибудь переживёт.

Реймонд торопливо сотворил заклинание – иллюзию деда, – но состояние, в котором он находился, неспособность сконцентрироваться, дало о себе знать.

– Агостон! – ахнула Светла, уже стоявшая на пороге.

Очень Реймонду не понравилась фамильярность этого возгласа. Он и раньше, во время «болезни» дедушки, подметил несколько деталей, да и Маэра прямо говорила о её влюбленности (явно желая оттуда перевести разговор на свою влюблённость в Реймонда), но всё равно подобное как-то не укладывалось в голове. Реймонд знал, что маги такие же люди, как и все остальные: влюбляются, женятся или выходят замуж, но всё равно – дедушка и мастер Светла? Он же старше её чуть ли не вдвое!

Был старше.

И аналогично он сам, вдвое моложе мастера Светлы. С риском раскрытия себя, даже если бы ему вдруг пришла в голову безумная мысль воспользоваться её страстью. Мастер целительской магии! Иллюзию она, может, и не распознает, но стоит войти в, кхм, более тесный контакт, как состояние организма точно скрыть не удастся.

– Поверить не могу! – сердито воскликнула Светла, надвигаясь. – Магистр Хатчет! Вы едва оправились от смертельного ранения, отказались от моих услуг и тут же отправились сражаться с грых-шатуном!

– Вы в курсе? – пробормотал Реймонд.

– Весь Нуандиш в курсе! – Светла с силой впечатала свою волшебную сумку в стол. – Все восхваляют вашу мощь, магистр! Славят великого Агостона Хатчета!

Если и были у Реймонда сомнения в словах Маэры, то тут они окончательно рассеялись. Светла говорила с той смесью досады, страха и нежности, что сопровождает ситуации, когда дорогой тебе человек попал в смертельную опасность, но всё же выжил.

И ещё он понял, что сейчас его будут лечить, попутно признаваясь в любви.

Можно было не сомневаться, что раньше Светла деду в любви не признавалась, да и тот не испытывал к ней особых чувств. Иначе объяснения бы уже давно состоялись, и они жили бы вместе или относились друг к другу с холодным профессионализмом. Всей этой скрытой страсти уж точно не было бы. Надо полагать, Светла и дальше молчала бы, дед Реймонда-то в смертельные ситуации не попадал, в отличие от бестолкового внука.

Получалось, что Реймонд сам спровоцировал текущие события.

– Стоп! – вскинул руку Реймонд.

Светла, уже успевшая усеять стол содержимым волшебной сумки, остановилась, и на лице её отразилась тревога.

– Агостон? – и в глазах её помимо тревоги читалась решимость помочь.

Реймонд лихорадочно соображал, чего бы такого соврать. Первой мыслью было придумать опасное заболевание, опасное в первую очередь для магического целителя, но тут же пришла вторая мысль, что мастер Светла Тарниш явно разбирается в таких болезнях лучше недоучки Реймонда.

– Магистр, вы не можете так пренебрегать здоровьем! На вас лица нет! Страшно подумать, как вы перенапряглись, чтобы справиться с грых-шатуном! – издавая громкие восклицания, Светла быстро смешивала порошки, постоянно бросая взгляды на «Агостона Хатчета». – Я понимаю вашу скорбь и желание помочь людям, но должны же быть границы?! Если бы вы сразу приняли мою помощь…

Реймонд неожиданно понял, что надо просто отказаться от помощи Светлы. Не совсем в характере деда, раз уж они тут дружили столько лет, но что поделать? Ему точно надо было избежать раскрытия, хотя бы до момента снятия защиты с сокровищ в подвале, а Светла его выдаст. Она могла бы промолчать ради Агостона, но узнать, что его внук выдает себя за человека, в которого мастер Тарниш влюблена? Да тут будет такая буря, что даже дед – магистр метеомагии – обязательно одобрил бы.

В то же время где-то в глубине душе зудел и ныл червячок. А ну как ситуация с грых-шатуном повторится, да ещё к тому же в худшем варианте? Кто его тогда будет лечить? Отвергнутая Светла? Ведь явно же дед за эти годы всё понял (или слышал слухи), но не торопился отвергать чувства Светлы. Возможно, конечно, дед просто не думал о таких материях и не думал о Светле, но какая, в сущности, разница?

– Видите ли, мастер Светла, – начал он задумчиво, собираясь свернуть на традиционную формулу отказа в чувствах.

Реймонд рассчитывал, что Светла обидится, оскорбится и уйдет, поклявшись никогда не прикасаться к магистру. А когда отойдёт – приблизится не сразу, формальный отказ-то всё равно прозвучит, и, значит, ему хватит времени на свой хитрый план.

И тут появилась донья Августина, привлеченная громкими криками.

– Я хотел представить вам свою гостью и близкую знакомую, мастера Августину Веласкес-и-Мараньяу, – тут же сменил тактику Реймонд. – Донья Августина, это мастер Светла Тарниш, главная целительница всего Перпетолиса.

Уловка сработала, донья Августина пропустила мимо ушей слова о близкой знакомой, а вот мастер Светла – нет. Она вспыхнула, ощетинилась, но Августина уже нацелилась на «добычу». Собственно, для этого Реймонд и кидал намёк.

– Скажите, мастер Светла, попадались ли вам в вашей практике люди с магическими ожогами вот такого вот вида, – немедленно притащила толстый фолиант Августина, – и если да, то кто именно? Если это были пастухи или жители отдалённых долин, возможно, вы сможете указать мне, где именно вам попадались такие больные? Также, возможно, у них были вот такие язвы, а также симптомы, соответствующие тяжелому пищевому отравлению, но не проходящие даже после недельного воздержания от пищи? Видите ли, я разыскиваю перманет драконис, а залежи его настолько концентрированы в плане магии, что…

Донья Августина, образно говоря, не давала Светле и рта раскрыть, ибо на самом деле Светла рот-то раскрыла, но только затем, чтобы беспомощно разевать его и бросать злые взгляды на Агостона Хатчета.