Текст книги "В чужом обличье (СИ)"

Автор книги: Самат Сейтимбетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

Реймонд не стал оглядываться. Место для засады было выбрано грамотно: масса укрытий повсюду начиная от валунов на дне ущелья, заканчивая склонами и гребнем. Чуть ниже ущелье заворачивало, вполне возможно, что враги прятались там.

– Цто с ловушками? – буркнул он, прихрамывая приближаясь к набирающему силу «духу грозы», но забирая чуть вправо, поближе к геоманту.

– Ограждение Шварценберга спокойно пропускает физические тела, – скороговоркой забормотала Агата. – Оно плохо сочетается с другими ритуальными построениями, так что, скорее всего, ты сможешь добраться до геоманта беспрепятственно. Но иллюзия может слететь.

– Грых побери, – Реймонд крепче сжал рукояти меча и кинжала, ощущая в правой ладони странное жжение. Бросил взгляд на геоманта.

Тот, скрипя зубами от напряжения, одну за другой воздвигал вокруг «духа грозы» стальные колонны. На каждой из них десятками вспыхивали алые письмена, видимо, ритуалист тоже старался. Зеркальщик же продолжал старательно жечь Эрнандо-боевика.

Реймонд привычно скрылся под невидимостью, отправил к «духу грозы» иллюзию с мечом и кинжалом, а сам подбежал к тому месту, где ранее исчезли три двойника. Вздохнул, собираясь с силами…

За спиной что-то бахнуло, затем донесся выкрик:

– Не тот!

– Грых! – рыкнул Реймонд и со всей доступной прытью припустил к геоманту. Ладонь жгло всё сильнее.

Полыхнуло фиолетовым, слетала невидимость и все прочие слои иллюзий. Реймонд пытался её восстановить, но это приводило лишь к новым неярким вспышкам.

А геомант уже поднимал руки для атаки.

– Ролло! Нет! Это же я, Эрнандо! – с ужасом заорал Реймонд, и геомант замешкался, удивлённо распахнув рот. Попытался отшатнуться, но теперь не успевал уже он.

Реймонд «рыбкой» прыгнул вперёд, вгоняя меч геоманту в грудь и сшибая его на землю. Ролло распахнул рот в немом крике и быстро стал чернеть. Реймонд свалился с него… с нее, как выяснилось уже после смерти, попытался отползти подальше и заскулил от боли: его правую руку словно в кипящий котёл сунули. Подняв её к глазам, он обнаружил, что ладонь почернела точно так же, как и труп Ролло.

– Меч заклят на кровь владельца! – воскликнула Агата. – Проклятье! Больше не притрагивайся к нему!

Но Реймонду было не до того, так как он увидел, где прячется зеркальщик. Тот засел в густой тени за огромным валуном, прикрыв себя зеркалами, создававшими ложное впечатление, что там ничего и никого нет. Но здесь и сейчас он выдал себя, подкинув в воздух три осколка.

Те взлетели и разрослись, превратились в пирамидки, которые начали вращаться, разбрасывая лучи света. Реймонд быстро перекатился, отпрыгнул за скальный клык, уходя от лучей. В ущелье одно за другим начали появляться изображения зеркальщика, и Реймонд прошептал под нос формулу, щедро тратя остатки энергии.

Ограждение Шварценберга осталось позади, и он снова мог колдовать.

«Дух грозы» наконец-то пришёл в движение. Изображения зеркальщика закружили вокруг него, щедро осыпая ненастоящими ударами. Реймонд начал обдумывать, как ему подобраться к камню, где засел зеркальщик.

– Как больно, – Реймонд зажал пострадавшую руку между коленей и зашипел сквозь сжатые зубы.

– Соберись! Битва еще незакончена! Будешь отсиживаться, кто-то из оставшихся двоих тебя нащупает и прихлопнет одним ударом!

– Это мы ещё посмотрим, кто кого прихлопнет, – утёр пот со лба Реймонд.

Рана, усталость, истощение, нехватка энергии, а теперь еще и проклятие. Если зеркальщик способен создавать изображения, неотличимые от настоящих, манипулировать светом, видеть сквозь иллюзии – пускай и небыстро – да перемещаться между зеркалами, то у Реймонда нет шансов.

– Ритуалист исчертил всё фигурами, – указала Агата, – и чтобы управлять ими, он должен их видеть. Значит, он засел где-то на гребне.

– А зеркальщик – за тем камнем, – добавил Реймонд. – Можно попробовать подобраться.

– Кто-то из них тебя обязательно засечёт. Вначале тебе повезло, враги не знали, с кем имеют дело, – вполне резонно указала Агата.

И медлить нельзя было, слабость накатывала, в ушах звенело. Отражения зеркальщика медленно, но верно одолевали, истощали иллюзию «духа грозы».

– Мемва По, – пробормотал он, прикладывая указательные пальцы ко лбу и указывая ими на склон.

Заплясали голые ведьмы, творя ритуал проклятия, и ритуалист не выдержал, все-таки высунулся. Чуть-чуть, но Реймонд засек, где он находится, тут же устремил туда заклинание, создавая иллюзорное зеркало.

– Нам нужно объединить силы! – забормотало зеркало с хрипами.

– Это ты создал зеркало? – крикнул ритуалист.

Реймонд, утирая пот и кровь, сумел создать вокруг него завесу, глушащую звуки. Ритуалист и зеркальщик отвлеклись, а Реймонд в это время нанес новый удар. Окружил иллюзией пирамидки, продолжавшие кружить в воздухе, побежал, маскируясь из последних сил, ощущая, как идет носом кровь.

В руке он крепко сжимал кинжал Эрнандо.

Почти сработало, зеркальщик ощутил неладное, снес иллюзию, а сам Реймонд еще и вляпался в какой-то охранный барьер. Кинжал выбило из руки, с лязгом роняя о камни, но сам Реймонд проломился сквозь барьер, прыгнул с отчаянным хрипом.

– Н-на! – нанося удар в лицо зеркальщика.

Сбил ему заклинание, нанёс ещё пару ударов, ухватил голову зеркальщика руками и треснул о камень. Казалось, что должна треснуть голова, но зеркальщик оказался крепким, более того, бросил попытки колдовать, ударил в ответ. Ещё и ещё, прямо в раны в боку, Реймонд в ответ, крича что-то нечленораздельное, измолачивал его по лицу, словно отбивал мясо для домны Киэры.

– Хватит! Хватит! – орало в ухе голосом Агаты. – Остановись, ты его уже убил! Соберись!

Реймонд, пошатываясь, попытался подняться, ударился о камень, выполз задом, оставляя за собой окровавленный след. Встал кое-как, горы качались и троились перед глазами, энергии в теле сейчас не хватило бы наколдовать иллюзию размером с мышь.

– Ритуалист, соберись, Реймонд, – пыталась увещевать Агата. – Соберись! Он тоже устал. Он не сможет отправиться в погоню. Тебе надо всего лишь уйти, выйти из его ловушек, я помогу!

Реймонд стоял, покачиваясь, но ритуалист не нападал. Вообще-то, Реймонд и в его сторону кинул пару иллюзий, может, они подействовали и отвлекли? В ушах шумело и грохотало, Реймонд все же сдвинулся, затем шаг и ещё, и ещё.

А ритуалист всё не нападал.

– Тебя нужно лечить, срочно, – чуть не плакала Агата.

– Светлу, – прохрипел Реймонд, – и без свидетелей.

Мелькнула мысль об отце Агаты. Добраться, передать прищепку, Агата всё объяснит, отлежаться без раскрытия тайны. Но долина Кроссшлахт, находившаяся по горным меркам – рукой подать – сейчас была недосягаема, словно Вагрант. Всё, на что хватило Реймонда, – десяток шагов, привалиться к камню и зажать раны руками, по одной из которых ползла чернота.

А ритуалист всё не нападал.

Реймонд отдышался, ощутил, что тело успело впитать немного магической энергии, разлитой повсюду. Обычно ему всего этого не требовалось, иллюзии давались легко, энергия не иссякала, поэтому он никогда не утруждал себя приемами поглощения и концентрации.

Теперь настало время об этом пожалеть, потому что снизу по ущелью двигались люди. Легкие, привычные, родные заклинания давались с трудом, но Реймонд справился, придал себе облик деда. Раненую, чернеющую руку он скрывать не стал.

– Магистр Хатчет! – донёсся крик. – Я же говорил, что это лошадь уважаемого магистра!

Набежали, затормошили и тут же раздались в стороны, едва Реймонд застонал от боли.

– Мастер Светла Тарниш уже скачет, – прошептала Агата.

– Магистр Хатчет, что тут случилось? – толпа раздалась.

Лицо горца было знакомым, затем Реймонд все же вспомнил, что видел его рядом с князем Араласом. Макраниши и Тарниши, перестав драться за долину Кроссшлахт, с удвоенной силой возобновили мирную вражду на почве строящейся дороги.

– Я нашел убийц графа Непера, – выдохнул Реймонд.

Так это было или нет, он не знал. Но чем не версия? В любом случае в ближайшее время он вряд ли будет способен на расследования даже после помощи Светлы.

– Мы подрались, – добавил Реймонд.

– Да уж, – уважительно протянул Дындас Макраниш, оглядываясь вокруг. – Как вы их… размазали об камень.

Сцена схватки и правда выглядела так, словно «магистр Хатчет» своей магией камня сокрушил всех врагов, затянул их в землю, размазал и убил.

– Наверху… цетвертый, – добавил Реймонд.

Несколько самых шустрых и молодых тут же помчались по склону. Реймонд проводил их мутным взором, час назад он и сам смог бы не хуже.

– Есть! – донеслось сверху. – Проткнуло насквозь камнем!

– Ты же не колдовал на ритуалиста, – задумчиво произнесла Агата. – Надо будет осмотреть тело. Хотя, возможно, он сам оступился да напоролся на камень. Теперь понятно, чего он замолчал под конец. Ох и везунчик же ты, Реймонд!

– Ага, – еле слышно произнес Реймонд, словно реагируя на выкрик сверху, но на самом деле отвечая Агате. – Повезло.

– Ты победил четырех магов, так что не отпирайся – везунчик.

* * *

– Сегодня больше никаких передвижений! – категорически заявила Светла. – Лежать, не двигаться, обильная еда и питьё! Не выпивка!

Обрадовавшиеся возможности выпить с магистром Хатчетом загудели немного разочарованно.

– Ты везунчик, что ещё способен дышать, – заявила она Реймонду чуть позже.

Чернота прекратила распространяться по руке, но не исчезла. Как сказала сама Светла, нужны огромные запасы энергии, уровня архимага, а то и двух, дабы вылечить такое. Даже ампутация не помогла бы – что-то там связанное с внутренними энергиями заставило бы заразу привязаться вновь.

– Везунчик, что держался за меч, но не был им ранен. Возможно, проводя каждый день сеансы лечения, я смогу постепенно как-то ослабить отмирание.

Реймонд не имел сил возражать и лишь согласился с горькой иронией, что он везунчик. Умрёт не сразу.

* * *

– Ты везунчик! – орала Катрина, когда Реймонд всё же вернулся в Нуандиш.

Рассудив так, что на свидание у водопада он всё равно опоздал, Реймонд задержался, проводя «расследование». Кое-какие магические следы остались, с помощью подсказок Агаты он их нашел, и они явно указывали на эту четвёрку напавших. Ойстрийцы, разумеется, клялись Спасителем, что они тут ни при чём, и Реймонд вынужденно сделал вид, что верит им.

Возможно, ойстрийцы наняли своих Магорезов, в этом ещё предстояло разобраться.

– Я как дура полночи проторчала у водопада, отвергла три предложения, а он так и не явился! Повезло тебе, что не попался сразу мне на глаза – прибила бы! – кричала Катрина.

Реймонд уехал, опять с горькой иронией соглашаясь, что он везунчик.

* * *

– Концов, конечно, не сыскать, но всё равно, Агостон, вы молодец! – похвалил его Гарриш. – Да ещё и везунчик, уцелеть в такой засаде! И благодарю, что не обрушили на врагов всё ущелье, это значительно усложнило бы постройку дороги!

– Повезло, – мрачно согласился Реймонд.

* * *

– Не только себе сушеную рыбину выписал, но ещё и мастера Светлу соблазнил, да? – шипела ему в ухо Маэра. – Да ты везунчик, что я не прокричала о твоей тайне прямо перед королевским дворцом!

– Да не было ничего, – вяло отбивался Реймонд. – Она меня лечила. И лечит каждый день.

Но Маэра уже ушла, злая и обиженная, и Реймонд молча вздохнул, соглашаясь с тем, что он счастливчик и тайна осталась тайной.

* * *

– Если ты скажешь, что я везунчик, то я начну кидаться и рычать, – прямо с порога заявил он Агате, протягивая прищепку.

– Не скажу, – покачала та головой. – Даже громко думать об этом не буду. И читать нотаций тоже.

Реймонд облегченно выдохнул, но немного поторопился.

– Я тут, пока тебя не было, еще раз проанализировала бой, отметила наши слабые места, в общем, составила список, всего, что нужно изучить. В промежутках между зарядками конструктов и присмотром за стройкой.

Агата придвинула стопку листов, исписанных её мелким почерком. Реймонд оценил толщину стопки, вздохнул и подумал, что он и правда везунчик. Всего-то лет за десять точно управится. Если доживет с таким-то проклятием.

– А руку мы тебе вылечим, – Агата нервно потерла браслет из теней на запястье. – Подготовим ритуал, вольем энергии и вылечим. Я уже прикинула план осады сокровищницы магистра в подвале, должны справиться. На деньги оттуда мы наймем мастеров, для зарядки ритуала, и всё будет хорошо. Спаситель благоволит тем, кто не сдаётся.

Реймонд осторожно присел и слабо улыбнулся.

Интерлюдия 9
Лукас Ферниш

Лукас ослабил пояс, устало откинулся на стенку. Жесткая скамья казалась мягче перины, натруженные ноги гудели.

– Что там за шум? – спросил он у проходившего мимо Баграса.

– А, опять Томас байки травит, – отмахнулся тот.

Лукас посидел немного, затем все же пересилил себя и поднялся. «Байки» Томаса Растраниша, а попросту говоря, рассказы из тех времен, которые Томас провел в наемниках, всегда привлекали Лукаса. Особенно когда рассказы касались мечты Лукаса – морей и океанов. Несмотря на неугасающую мечту, Лукас так и не покинул гор Перпетолиса, так и застрял в страже Нуандиша, но слушая рассказы Томаса, он словно бы отчасти воплощал её в жизнь. Вроде иллюзий Реймонда – на вид, как настоящее и лучше, чем полное отсутствие.

– Маги, я вам скажу, такие же люди, как и мы, – назидательно вещал Томас.

Впрочем, если кто и имел право на назидательный тон, то Томас. Лукас как-то видел его поединок с телохранителем короля, самим Гиозо. Алариш был быстр, как всегда, но Томас сумел продержаться три минуты – неслыханное дело, которое никому больше не удавалось. Лукас, честно говоря, половины приемов и уловок даже не разглядел.

– А что случилось-то? – спросил тихо Лукас у соседа, толстого Адорноса.

– Опять пил на службе? – почему-то спросил тот.

– Ты что! – обиженно воскликнул Лукас.

– Как же ты тогда не слышал, что на магистра Агостона напали?

– Иди ты! – изумился Лукас. – Кто осмелился?

– Помнится, как-то занесло наш отряд на Имеон, – вещал Томас, неспешно потягивая добротное пиво. – Я тогда еще недолго в наемниках ходил, совсем молодой и зеленый был.

– Ойстрийцы, целую армию магов наняли, чтобы втайне столицу завалить, но уважаемый магистр Хатчет заранее все узнал! – ответил Адорнос так горделиво, словно он лично предупредил деда Реймонда о грозящей столице опасности. – Выехал им навстречу и дал бой!

– А там как раз заварушка случилась, – продолжал Томас, – ну вы помните эту историю.

Судя по лицам стражников никто ничего не помнил. Лукас не взялся бы их судить – он и сам не знал, что там случилось на Имеоне… сколько, двадцать лет назад? Двадцать пять?

– У них незадолго до того маги власть брали, – пояснил Томас. – И взяли. Теперь у них эта, магократия, когда маги всем правят.

– Это же хорошо? – неуверенно спросил молодой Пельс из Тарнишей. – Маги они вона, пальцами пощелкали и всякие штуки сделали! Всем хорошо.

– Э, ты не сравнивай козу с её дерьмом, – усмехнулся Растраниш, – они пальцами щелкают обычно только для себя. Простым людям редко чего перепадает.

– Наша уважаемая мастер Светла не такая! – возразил Пельс, осеняя себя знаком.

– Я и говорю – не сравнивай!

– Так что там с магистром? – спросил Лукас у Адорноса.

Можно было, конечно, Реймонда расспросить, но пока еще до него доберешься! А тут свежие слухи, горячие, как он их проморгал? Известно как! Патрулировал улицы под руководством сержанта из Аларишей, а у тех не забалуешь. Все за своим Гиозо тянутся, подражают, никакого «завернуть в кабак, проверить порядок» и всего прочего.

– Всех убил, да только его самого прокляли, – шепнул Адорнос, – говорят, мастер Светла уже умчалась к нему, да так, что бедная лошадь не поспевала копытами перебирать!

Лукас усмехнулся понимающе.

– Маги, значит, по-своему все повернули, ну не всем на Имеоне это понравилось. Парочка магов получила несварение желудка, от вил и стрел в пузо. Наняли нас, значит, для охраны порядка и поддержания всякого такого-прочего. Только не слишком помогло, магов продолжали резать, только теперь уже иначе, прямо в их особняках, – рассказывал Томас.

– А почему же маг себе не наколдует так, чтоб его никто убить не мог? Нет, я понимаю, когда другой маг, более сильный бы его пересилил. Но так, чтоб простые крестьяне… – недоверчиво переспросил кто-то.

– Салага ты ещё, – хмыкнул Томас. – Дитём когда был, резался с пацанами в «камень, нож и тряпку»? Камень сильнее ножа, нож режет тряпку, а тряпка оборачивает камень, смекаешь? Вот, у магов такая же петрушка. Только у них разных этих умений – не три, а гораздо, гораздо больше. Какому-нибудь гидроманту, который на море корабли может одним чихом топить, достаточно ножик под ребро сунуть, и всё, спёкся он. А к нашей, вон, мастеру Светле если кто с ножиком кинется – она того в бараний рог голыми руками согнёт и дырку в боку себе зарастит тут же. Но какой-нибудь огневик-пиромант её может издалека сжечь в пепел. Понятно тебе. Вот, кстати, о пиромантии, помню, был у нас случай там же на Имеоне, направили наш отряд охранять одного такого, мастера этой самой пиромантии, чтоб ей пусто было. Любил он жечь всё подряд, особенно дома с бунтовщиками. Нашим, конечно, это не сильно понравилось, но у наемника права голоса нет, за что заплатили, то и делай.

– А как же свобода?

– Можешь не делать, будешь без денег, – мрачно усмехнулся Томас. – А ночью за ним Магорез – правда, тогда он еще не был Магорезом – пришёл. Услышали шум, ворвались, а он нашему мастеру уже глотку перерезает, словно не было там вокруг спальни и особняка таких защит, что мухи замертво падали. Дорезал ему глотку, оскалился и говорит, мол, вместо того, чтобы защищать это дерьмо, перерезали бы ему глотку. Маги, мол, тоже люди и дохнут, как все остальные.

– И что? – спросил кто-то из новеньких.

Томас молча наклонил голову, показывая длинный шрам, начало которого терялось в волосах, а конец уходил под рубашку. Томас припал к кружке, осушил её и после этого сказал:

– Нас он тоже порезал, как курят, я чудом спасся, он то ли спешил, то ли решил, что убил меня. На всю жизнь он мне запомнился. Потом маги, конечно, собрались толпой, устроили такую облаву, что даже Магорезу пришлось сбежать. Перебрался он в Прагс, устроил там резню, получил свое прозвище.

Томас обвел взглядом стражников.

– Потом мне разок это знание пригодилось, – сказал он, – когда наняли нас, один безумный дон из Пании, и мы поплыли далеко-далеко на юг. Солнце там жарило так, что некоторые в обморок падали, а вода была, как свежевыдоенное молоко – такая же теплая и мутная!

Лукас, собиравшийся пересилить себя и сходить к Реймонду, немедленно передумал. Рассказы о южных морях и том, как наемники воевали там с эльфами, обитателями жарких и таинственных джунглей! Их он любил больше всего.

Поэтому Лукас начал протискиваться ближе, попутно прицеливаясь на кружку с пивом.

Глава 10

Реймонд сидел, бездумно уставившись на чернеющую руку.

– Ползёт? – спросила подошедшая Агата.

– Ползёт, ползёт, – апатично отозвался Реймонд.

Всю прошедшую неделю каждый день мастер Светла колдовала над его рукой, да так, что башня чуть ли не ходила ходуном. Яркий свет бил из окон, соседи (и не только они) лишь качали головами. Кто-то даже пытался сочинять байки про «магическую любовь», дескать, это все побочные эффекты соединения двух сильных магов, в результате которого мастер Светла и выглядит так изможденно.

Дурака побили, за дело, но легче от этого Реймонду не стало.

Большая часть, конечно, знала «истинную причину»: магистр Агостон Хатчет бился со злыми колдунами, пытавшимся навести порчу на кронпринца Корсина, а через него и на короля с королевой. Наняли тех злых колдунов ранфийцы и ойстрийцы в складчину, потому что первые слишком жадные, а вторые слишком надменные, но магистр Хатчет вовремя приехал и не допустил порчи.

Точнее говоря, принял её на себя, поэтому его правая рука становилась все хуже и хуже день ото дня. Чернела и отсыхала. Вопрос «ползёт» относился именно к черноте, которая отступала после сеансов Светлы, а потом начинала карабкаться дальше по руке. Мастер не скрывала – когда чернота дойдет до шеи и груди, Реймонд умрёт, и сейчас граница чёрного подбиралась к плечу. Кто-то из горячих голов предлагал пойти закидать посольства Ойстрии и Ранфии камнями.

Этих дураков тоже побили, но Реймонду, опять же, легче от того не стало.

– Надо что-то делать! – топнула ногой Агата.

– Надо, – согласился Реймонд.

– Спаситель помогает только тем, кто и сам борется!

– Агата, – вздохнул Реймонд, – ты же сама сказала – нужна энергия. Энергии у нас нет. Даже если мы вдруг спятим и обратимся к королю, а тот спятит и отправит своих подданных собирать камни-конструкты по всему Перпетолису – магические камни, защищающие нас от вторжения – то я всё равно не смогу правильно поколдовать над ними из-за этой проклятой руки!

– Давай, давай, злись, Хатчет, злись, только не сиди, как гриб на куче дерьма! – выкрикнула Агата.

Реймонд отвернулся. Руку не просто прокляло – вместе с ней перекорежило и внутренние энергии. С каждым днем Реймонд не то что колдовал всё хуже – он хуже работал с энергией. Шанс на то, что удастся провести и сломать защиту сокровищницы деда, становился все призрачнее. Агата начертила только половину фигур, и те были больше сканирующими, исследовательскими, чтобы понять, проникнуть глубже в защиту. Но даже они простаивали без дела, так как запитывать их энергией должен был Реймонд, как кровный родственник магистра Хатчета.

– Давай пойдем к королю и всё расскажем! – в который раз предложила Агата.

– И? – спросил в ответ Реймонд. – В Перпетолисе очень плохо с деньгами, чтобы изъять такую сумму из казны на мое лечение, королю придется залезть в долги. В долг ему денег могут дать только соседи, и ты знаешь, чего они попросят взамен!

Помолчав, Реймонд добавил сердито:

– Да и не дадут они, точнее говоря, будут тянуть, пока «магистр Хатчет» не помрёт, сама знаешь, как за нами… за мной наблюдают!

Агата вздохнула устало, села рядом. Наблюдали постоянно, хотя и не в открытую. Возможно, пытались определить, как лучше подослать еще одну группу убийц. Ранфия и Ойстрия продолжали отрицать свою причастность, указывая на убийство графа вон Барбершлахта, но Реймонд им не верил. Король тоже, но доказательств не было.

Убитые были магами-наемниками, не слишком известными, не слишком чистоплотными. Прибыли со стороны Намрии, только на них никто внимания не обратил.

– Изобразить иллюзию деда ты сумеешь, то, что он не выходит из башни – тоже нормально, после такой-то битвы! Лечится и лечится, пару месяцев так сможете поводить всех за нос, а там видно будет.

– Если ты уже сдался, то чего продолжаешь думать о том, как бы всех обмануть?

– Я не сдался, – покривился Реймонд, – просто трезво оценил свое положение. Спасти меня может только чудо.

– И что, в истории людей не было чудес?!

– Были, но ты же не думаешь, что ради меня с небес спустится Спаситель, дабы явить миру новое чудо? Хочешь, чтоб я, как, вон, Августина, выдумал себе мечту и гонялся за ней, как умалишённый?

– Донья Августина хотя бы не опускает руки!

– Донья Августина скинула на нас все свои проблемы с деньгами, воспитанием сына и жильём и занимается любимыми бессмысленными глупостями! Это всё равно что я бы сейчас всё бросил и пошёл напиваться и клеить девчонок!

Агата засопела обиженно. Она-то в чудеса верила искренне, всей душой, и блажь Августины считала уважаемым занятием, это Реймонд всегда был вольнодумцем и смутьяном, предпочитавшим дурить людям головы.

– Ты не борешься до конца, с чего бы Спасителю бороться за тебя в ответ?! – выкрикнула Агата. – Ты думаешь, он явит чудо такому?!

– Чудо? Где чудо? Пусть Спаситель явит его мне! – налетел вихрем Хосе. – Я был хорошим мальчиком, я выучил все основы преобразований и четыре арифметических действия, я каждое утро пью козье молоко и слушаюсь домну Киэру! Я знаю заклинание огонька и не ездил верхом на чужих козах уже три… нет, четыре дня!

– Настоящее чудо, Хосе, – серьезно ответила Агата, с трудом скрывая улыбку, – особенно последнее.

– Эй, – нахмурился Хосе, уловив, что над ним смеются, – это было нелегко! Знаешь, как я сдерживался?! Думаю, я заслуживаю маленького чуда, вы же не хотите, чтобы все наставления домны Киэры пошли насмарку и я снова разуверился в Спасителе?

Реймонд прищелкнул пальцами левой руки, со словами:

– Вот тебе маленькое чудо.

Хосе почему-то не оценил, что все в комнате стало наоборот, заорал и попробовал упасть на пол. Со стороны это смотрелось так, что он прыгал и прыгал, пытаясь достать до потолка. Агата быстро коснулась его лба невзрачным медным колечком, надетым на мизинец, развеяла иллюзию. Смуглое лицо Хосе скривилось:

– Ты злой, злой! – крикнул он Реймонду. – Правильно у тебя рука отсыхает! Тьфу!

Смачно сплюнув в знак серьезности своего оскорбления, он умчался прочь.

– У нас ещё урок истории человечества! – крикнула ему вслед Агата, но тщетно.

Ухо Реймонда уловило то ли потрескивания камня, то ли чьи-то сдавленные рыдания.

– Как у тебя это получилось? – спросила Агата.

– С трудом, – честно ответил Реймонд. – После боя задумался, что у меня атакующих заклинаний нет, но в итоге всё равно пришел к обманному. Человеку кажется, что всё вверх ногами, словно он стоит на потолке или в воздухе, и он теряется, начинает действовать иначе. В этот момент можно его атаковать.

– Хосе – ребёнок, талантливый, но ребёнок, – покачала головой Агата. – Взрослого мага так просто не обмануть, хотя эффект неожиданности будет, но выиграешь ты буквально пару секунд. Без хорошо заклятого меча… извини, Реймонд, извини, это всё моя вина! Я должна была догадаться, что боевик не просто так лезет в ближний бой, что его оружие…

– Хватит, – перебил её Реймонд. – Сам дурак. Сам схватил, сам и дурак. Можно я теперь приму ещё одно самостоятельное решение и немного отдохну от лекций, лечения, барахтанья в болоте, дабы утонуть не сразу, а минуту спустя?!

– Это не ты, Реймонд! Это в тебе говорит проклятие! – вскочила Агата. – Не смей сдаваться! Тот Реймонд, которого я знала, всегда был весел, никогда не унывал и не сдавался!

– Потому что занимался ерундой, не об этом ли ты мне постоянно твердила? Вернулся домой и занялся серьезными делами, всё, как ты и хотела! – уже орал в ответ Реймонд. – Устал, вымотался и скоро сдохну! И хорошо, потому что на хрен так жить!

От крика и выплеска энергии сразу закружилась голова, скрутило в животе, подогнулись колени. Хорошо, что Реймонд сидел, а то так и упал бы. Возможно, не стоило колдовать над Хосе, но этот мелкий бегающий засранец сейчас тоже вызывал одно только раздражение. Всё вокруг вызывало раздражение, злило, бесило до полного озверения и потери контроля.

Реймонд понимал, что раньше он так себя не вел, но прекратить не мог. Поэтому и решил, что чем так злиться и портить всем жизнь, лучше последние несколько дней провести в тишине и покое. Вот только окружающие почему-то его не так поняли, и это тоже ужасно бесило.

– Это всё проклятие, – повторила Агата, качая головой.

В глазах её стояли слёзы.

Затем она ушла, а Реймонд, на волне чувств, едва не отправился в город, на поиски Лукаса или Баргаса, или Эйкоса, в общем, кого-нибудь, с кем можно было бы упиться вусмерть, поболтать по душам и не думать о проблемах и смерти. Скорее всего, он потом выкинул бы какую-нибудь глупость, например, пошел бы к Катрине и излил бы на нее все накопившуюся желчь, а потом признался в любви. Кончилось бы оно понятно чем, и возможно, смерть от удара ухватом стала бы облегчением для Реймонда.

Скорее всего, в середине попойки он утратил бы контроль над иллюзиями, явил миру, горцам и любопытным проезжим (которых с начала стройки в Нуандише стало больше в разы), черную, отсыхающую руку «магистра Хатчета», о которой слышал уже весь Перпетолис. В общем, пострадали бы все, а войска Ойстрии и Ранфии встали бы под стенами Нуандиша не завтра, так послезавтра.

Сообразил всё это Реймонд уже на выходе из башни.

Постоял, потоптался и со вздохом вернулся обратно, начал рыться в запасах домны Киэры. Огромных винных погребов, как паны Лахты, дед не держал, сама домна к выпивке относилась неодобрительно, а Реймонду проще было сходить в город, повеселиться в каком-нибудь кабаке, чем пить в одиночку в башне.

– Ага! – воскликнул он минут десять спустя, извлекая на свет из сундука-артефакта темную пузатую бутылку, оплетенную веревками.

Все же домна Киэра была не только запаслива, но и расчетливо-запаслива. Вдруг нагрянут гости с коронами на головах? Или какой-нибудь еще могущественный маг заглянет? Достойная магистра выпивка – вот она, или там блюдо какое-нибудь, с вином и специями.

Реймонд попробовал выбить пробку левой рукой, но не выходило, правая же уже висела безжизненной плетью. Он вгрызся зубами, потащил пробку, ощущая во рту привкус какой-то гадости, возможно, что и самой пробки.

– Реймонд? – раздался удивленный голос Маэры. – Ты что это делаешь?

– Хочу напиться, – признался Реймонд, выпустив из зубов пробку.

– И поэтому решил опустошить мамину бутылку имеонского горящего вина?

Реймонд посмотрел на неё мутным, исполненным головной боли взором и подумал, что имеонское горящее вино – самое то. Строго говоря, оно не было вином, потому что его не давили из винограда, все ж таки климат на Имеоне был суровым и виноград там не рос. Но это была выпивка, которая не только горела, но еще и обжигала все внутри. В Вагранте Реймонд как-то пробовал горящее вино, один раз, и помнил только, как выпил залпом, закашлялся под хохот присутствующих.

Напиться и забыться – моментально, словно получив удар по голове.

– Чем тебя молодое пиво не устраивает? – спросила Маэра, указывая на большую бутыль в углу.

– Мочача молодого козлёнка, – проворчал Реймонд, скрывая смущение.

За годы в Вагранте привык к иной таре, даже не обратил внимания на бутыль, иначе уже открыл бы её и выпил. Наполовину так точно осилил бы, компенсируя слабость напитка количеством.

– Зато мама ругаться не будет.

– Да пусть хоть всего изругает, – зло проворчал Реймонд, возвращаясь к сражению с пробкой, – проклянёт и выгонит, плевать, недолго уже осталось!

Маэра, собиравшаяся открыть пиво, чуть не выронила все, ахнула:

– Да ты что такое говоришь? Тебя же лечит мастер Светла!

Реймонд кое-как справился с желанием высказать, какой она мастер и где он видал и Светлу, и её любовь к дедушке, и весь клан Тарнишей.

– Лечит да не справляется! – Реймонд рванул рукав, едва не разрывая его, демонстрируя черноту руки до самого плеча. – Я умираю, Маэра, недолго уже осталось.

Маэра опять ахнула, молча отобрала у Реймонда бутылку и моментально выдернула пробку. Разлила, затем подумав, поставили еще кружки, долила пива, придвинула Реймонду.