Текст книги "В чужом обличье (СИ)"

Автор книги: Самат Сейтимбетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Похоже, примерно за этим он и приглашал деда, понял Реймонд, рассчитав, что тот не выдержит угроз Перпетолису и вступится. Стоило бы испугаться, подумать – все-таки Реймонд собирался нажить себе весьма могущественных врагов как в лице наследного принца, так и среди соседних держав, а ведь Ойстрия и Ранфия считались сильнейшими державами Сардара.

Да что там считались ― являлись ими после смуты в Намрии.

– Вы знаете, ваше велицество, я прибыл сюда, цтобы сообщить вам о том, цто слуцилось в долине Тильт, – заговорил Реймонд, глядя на Гарриша.

Краем глаза он, конечно же, наблюдал и за послами. Злость и вдохновение захватили Реймонда, и речь его лилась свободно, уверенно.

– Там творился цёрный ритуал, намрийские ведьмы готовили ужасную порцу, способную опустошить целую долину.

Даже не соврал ни в едином слове: обратись тот ритуал в сторону гор, то и, правда, вся долина Остранишей бы вымерла. Испуганно, еле слышно охнула Светла, глядя из-за трона короля на Реймонда, а тот продолжал.

– Я не сразу разобрался, все-таки порца и ведьмовство не моя специальность, но когда разобрался, то не стал стесняться.

– До меня доходили слухи, что чуть горы не обрушились, – кивнул Гарриш.

Реймонд опешил на мгновение – ведь он спешил сюда со всех ног! – но потом решил, что король просто подыгрывает ему.

– Всего лишь завалило ущелье вместе с ведьмами и их порцей, – ответил Реймонд. – Там, конецно, некоторое время будет проклятое место, куда лучше не ходить, но князя Вылинаса я предупредил, а дорога в Намрию и без того была завалена.

– Это отличная, просто превосходная новость, – заметил Гарриш.

Тут Реймонд припомнил, что у короля был свой маг, запнулся на мгновение, подавляя желание оглянуться и поискать его взглядом. Конечно, подмастерье это не магистр, но Реймонд на личном опыте убедился, что подмастерье в любой области, кроме иллюзий, тоже даст ему фору в сто очков. Тем более подмастерье с нормальным дипломом университета Миры, столицы Латии. Перпетолис в целом тяготел к Латии, недаром там учился Корсин и сейчас учится Фабио. Даже начавшиеся там недавно волнения, несостоявшееся строительство дороги, зачахшая торговля не меняли этого факта.

Все эти мысли промелькнули в голове Реймонда, и паузу заполнил посол Ойстрии.

– Ваше величество, ведьмы – это лишь самоучки, которых старые бабки научили что-то кидать в котел и варить вонючие смеси.

«А также проводить ритуалы для усиления», ― добавил мысленно Реймонд, снова устремляясь в битву, благо злость вспыхнула и подсказала нужные слова.

– Ведьмы, может, и самоуцки, но вам придется иметь дело со мной! – ткнул пальцем Реймонд. – Уж я свой диплом не за красивые глаза полуцил!

– Со всем уважением, магистр, – чуть улыбнулся посол Ойстрии, – но в армии моего императора хватает отлично подготовленных магов.

Мог бы и не напоминать второй раз, Реймонд его и в первый отлично слышал. Но злость, нужда в короле и то, что отступать было некуда (какие еще сокровища деда, если Нуандиш займут ойстрийцы?), придали ему сил, а иллюзии позволяли удерживать нужное выражение лица. У деда их как раз было в достатке, суровых, насупленных, вгоняющих в страх.

– Куда пойдет ваша армия, когда я завалю все ущелья? – небрежно-ворчливо спросил он. – Не оставлю вам дорог, по которым можно пройти?

– Что? Даже архимаг…

– Вы меня будете магии уцить?! – перебил его Реймонд, чуть подаваясь вперед. – Или мне напомнить ваши же слова про самоуцек?

Посол Ойстрии побагровел не хуже Людвека, но сдержался, прожигая взглядом. Реймонд ощущал, что на нем сосредоточены взгляды всех в зале (кроме Гиозо, который следил за послами и королевой с кронпринцем), и продолжал вдохновенно блефовать и врать, благо рассказ о намрийских ведьмах подсказал способ делать это достоверно. Да что там, будь дед жив, он точно сумел бы все это проделать вживую.

– Пятнадцать лет в горах Перпетолиса, и королевская семья мне свидетель, я немало потрудился над местными дорогами и склонами ущелий.

– Истинно так, магистр Хатчет, – удовлетворенно добавил Гарриш. – Половиной своего расцвета Перпетолис обязан вам.

Послы смотрели злобно, а Реймонд подумал невольно: не пытались ли они вначале подвигнуть князей на смуту? А когда не вышло, отчасти из-за деда и его присутствия в столице, как объяснял Гиозо, тогда уже и взялись за уговоры, переходящие в прямые угрозы? Вполне возможно, хотя Реймонд за такую политику топил бы в выгребных ямах, по правде говоря.

– О мой король, ваше мудрое правление – вот истинная причина расцвета Перпетолиса, – подлила меду Вэйна, снова поднимая голову и поворачиваясь на троне.

Хотел бы Реймонд, чтобы Катрина хоть разок посмотрела на него так же ласково! Гарриш, впрочем, был более привычен к таким вещам, и даже бровью не повел, даже головы не повернул к королеве, продолжая обращаться к Реймонду:

– Отличные дороги, связавшие все долины, устранение обвалов и укрепление склонов ущелий, да, впрочем, вы и сами, магистр, знаете, что совершили, но я хотел бы добавить, что по этим отличным дорогам горцы теперь могут ездить и учиться у соседей, в том числе и в магических университетах!

– Численность магов… – сделал еще одну попытку посол Ойстрии.

– Не имеет знацения! – перебил его Реймонд. – Едва нога вражеского солдата вступит на земли Перпетолиса, я взорву все дороги и обрушу все ущелья! Нет, даже луце, я подожду, пока ваши армии войдут в ущелья, а потом обрушу их, похоронив там обе армии! У вас же есть маги в посольстве, пусть съездят, оценят заряды в камнях, да скажут, возможно ли такое!

Уж на что Реймонд был недоучка, но даже он знал – возможно. Дед с камнями, подобными тем, что Реймонд заряжал в долине Тильт, сотворил бы, что захотел. Да, пятнадцать лет трудов ухнули бы в пропасть, но, похоже, дед сходился с королем Гарришем в плане взглядов на свободу.

– Возможно, вы наберёте и приведёте новые армии, но они переломают ноги в завалах, и горцы не останутся в стороне, да и я тоже, – продолжал Реймонд, свирепо сверля взглядом послов. – Можете сами посцитать, сколько ваших солдат поляжет в заваленных ущельях, сколько их зарежут горцы, притаившиеся за каждым камнем!

Корсин опять хотел вмешаться, но королева повела правой рукой, удержала его на месте. Советник Виртуозо стоял с непроницаемым лицом, и Реймонд по-прежнему не знал, на чьей тот стороне.

– Горцы будут заняты выживанием, на камнях обычно плохо растет еда, – заметил посол Ранфии.

– Заповедано Спасителем, что никогда более не будут люди в рабстве! – вмешался Гарриш, и голос его загремел по залу. – Мы, горцы, чтим заветы Спасителя сильнее других, сильнее тех стран, что больше продвинулись по пути прогресса и цивилизации и забыли о заветах, предпочтя думать о прибылях! Свобода для горца важнее хлеба и воды, и уж будьте уверены: мы не успокоимся, пока не перережем всех захватчиков!

То, что захватчики все же могут перерезать горцев в ответ, так и не прозвучало. Нищим горцам было нечего терять, это понял даже Реймонд, тогда как Ранфия и Ойстрия могли лишиться всего. И остаться с завоеванными горами, которые еще предстояло заново расчистить и проложить дороги, затратив массу усилий и ресурсов.

– Мы можем грызться между собой, но против захватчиков выступим единым фронтом, – добавил Гарриш, и это был единственный намек на князей и их недовольство.

Послы, заверив, что все проверят, раз уж магистр предложил, откланялись, напоследок выдав несколько смутных угроз, мол, Перпетолису не сойдет с рук такое поведение.

* * *

― Ваше величество! – воскликнул Корсин, едва послы вышли.

– Не желаю ничего слышать! – жестко ответил Гарриш, махнул рукой. – Ты меня разочаровал, сын!

Королева тоже хотела что-то сказать, но Гарриш, поблагодарив жену за поддержку, тут же приказал советнику Виртуозо проводить королеву и кронпринца прочь. В результате в тронном зале остались четверо: король, Гиозо, так и не проронивший ни слова, мастер Светла и сам Реймонд в облике деда.

– Спасибо, Агостон, спасибо от всего сердца, – искренне произнес Гарриш.

– Перпетолис и мой дом тоже, – просто ответил Реймонд.

– И наши соседи на этом не успокоятся, – вздохнул Гарриш. – Проверят ваши слова, убедятся, что все так и есть, и отступят на какое-то время, потом снова начнут затевать новые козни.

– А цто насцет договора? – поинтересовался Реймонд.

– Вернутся ― поторгуемся, на чем-то да сойдемся. Мы можем сидеть и ждать, а они не могут: собранную армию нужно кормить и либо двигать вперёд, либо распускать. Стало быть, уступят там, уступят сям, с надеждой взять своё потом. Но пока мы стоим на страже наших гор, ничего у них не выйдет! Я говорю – мы, Агостон, потому что, пускай у нас и были разногласия, но вы спасли мне жизнь, и вы сами сказали, что Перпетолис и ваш дом. Вы – самый сильный маг Перпетолиса, магистр, вы и мастер Светла, поэтому я и пригласил вас сегодня! Нам всем предстоит потрудиться как следует, пока жадные соседи не перестанут тянуть загребущие руки!

Лицо Светлы озарилось радостью – от перспективы работать рядом с магистром Хатчетом, насколько понимал Реймонд. Озарилось и тут же угасло после следующих слов короля:

– И ведь у вас в башне живет эта заезжая южанка – мастер? Как думаете, она останется потом здесь?

– Живет – это громко сказано, – проворчал Реймонд, подражая деду. – Ездит где-то постоянно в поисках несуществующего.

– Разве сейчас в вашей башне не проживает её сын? – спросил Гарриш.

Лицо Светлы окончательно вытянулось, словно его притягивало к земле неведомой силой.

– Проживает, – согласился Реймонд, – но…

– Прошу прощения, ваше величество, вряд ли я смогу чем-то помочь вам в этом вопросе, – быстро произнесла Светла, словно задыхаясь, рванула ворот платья. – Прошу отпустить меня, раз уж встреча закончилась и вашей жизни ничего не угрожает!

– Конечно, мастер Светла, – чуть склонил голову Гарриш, – Гиозо проводит вас.

– Нет-нет, спасибо, я доберусь сама, мне просто нужно на свежий воздух.

С этими словами Светла быстро покинула зал. Король не стал кидать на Реймонда укоризненных взглядов, мол, тут в тебя человек безнадежно влюблен, а ты не замечаешь, и за это Реймонд был ему признателен. Вся эта история с двумя мастерами, Светлой и Августиной, а также сыном последней, была просто невероятно некстати, но именно поэтому же было не время её решать.

– А цто насцет князей? – спросил Реймонд.

Про кронпринца он спрашивать не рискнул.

– Я в курсе их недовольства, – кивнул Гарриш, – но все сказанное мной послам – чистая правда. Мои люди шепнут пару слов кому нужно, и в следующий раз подсылов Ранфии и Ойстрии встретят кинжалы. Князья не простят тех, кто покушается на их свободу, но главное, что мы сумели припугнуть наших соседей, и за это я перед вами, Агостон, в неоплатном долгу. Если я могу чем-то помочь вам, только скажите!

Реймонд только поклонился в ответ, так как просить помощи со взломом сокровищницы деда было как-то немного неуместно.

– И у меня еще будет личная просьба, Агостон, – совсем другим, словно бы неуверенным тоном произнес Гарриш, превращаясь в доброго семьянина.

* * *

Хосе смотрел с любопытством, выглядывая из-за пушистой преграды в виде Мурзика.

– Дон Мурцель Лан Третий редко к кому идет на руки, – заявил Реймонд, все еще пребывающий в облике деда.

Мурзик тут же оскалился и махнул в его сторону лапой, заодно продемонстрировав когти.

– Ага, меня мама научила! – радостно заявил Хосе. – Старокошачьему!

Он прошипел что-то, скрипучее и противное, и Мурзик, словно поняв, зашипел в ответ. Реймонд, правда, никогда не слышал о том, чтобы кошки разговаривали, но это же был кот деда! Может, он нахватался магии? Кто знает?

– Великолепно, – искренне сказал Реймонд. – А теперь слушай, Хосе, слушай внимательно. Ты еще хоцешь науциться магии?

Хосе разулыбался, показывая дырки на месте пары зубов, аккуратно опустил Мурчеля, который вальяжно удалился прочь, напоследок продемонстрировав Реймонду задранный хвост и всё под ним.

– Хачу! – заявил он, почти крикнул.

– Тогда у меня будет для тебя особое задание: проверка смекалки, хитрости и сообразительности, ибо без них в магии делать нецего.

– А мама говорит, что для магии нужна голова!

– Голова тоже, – улыбнулся скупо Реймонд, – но если ты не умеешь её применять, то одна только голова тебя не спасет.

И он сам был тому отличным примером, но сейчас было не время предаваться самоедству. Ощущать себя спасителем королевства было гораздо приятнее, хотя всё спасение заключалось в блефе и наследстве деда.

– Я умею применять голову! – возмущенно крикнул Хосе.

– Вот и проверим. У нас сегодня особенная гостья, которую интересует магия. Сумеешь её развлець – будет тебе обуцение.

Хосе сунул палец в рот, посмотрел внимательно на Реймонда, потом возмущенно завопил.

– Но я же не владею магией!

– Именно, – удовлетворенно кивнул Реймонд. – Вон она проверка, насколько хорошо ты умеешь применять голову! И не забывай, что наша гостья – принцесса.

– Принцесса? – широко распахнул рот Хосе.

На смуглом лице его был написан неподдельный восторг. Даже утирание носа рукавом не испортило этой картины, но все равно Реймонд мысленно покачал головой. Как выяснилось, Люсиль не утратила интереса к магии, просто до этого гостила у родни матери и вернулась вот только. Реймонд, обрадованный удачным разрешением проблемы, легкомысленно пообещал показать ей башню и развлечь магией, но по дороге домой сообразил, что показывать иллюзии от лица деда будет как-то немного неправильно.

Нужен был отвлекающий маневр, и Хосе подходил идеально, тем более что Реймонд все равно собирался учить его магии. Учиться самому и учить его, раз уж так все сложилось, а там видно будет.

– Понял! Я готов! – закричал сын доньи Августины.

– Вот и отлицно, она ждет тебя во дворе, а у меня дела, так цто меня не беспокоить!

– Я прослежу, магистр, – выглянула домна Киэра и чуть качнула головой, мол, стоит ли заставлять принцессу ждать во дворе?

Реймонд не стал отвечать и, зайдя в башню и сменив облик, отправился в город на поиски Лукаса.

* * *

Вернулся Реймонд уже затемно и, честно говоря, в легком подпитии. Стоило бы порадоваться, что он вообще в состоянии идти самостоятельно, ибо Лукас разошелся от души, потом они встретились с Баграсом, который как раз шел с дежурства, и Реймонда понесло, как в Вагранте. Да и сам Лукас как-то легкомысленно отмахивался, словно не дорожил местом в страже.

– Надо, что-то надо, – забормотал Реймонд, пытаясь сообразить, что же надо.

Встряхнуться, освежиться, принять облик деда да поинтересоваться, как там дела у Хосе. То, что на дворе ночь, Реймонда не смутило.

Впрочем, он тут же все перепутал, отвык от попоек.

Принял облик деда и пошел обливаться, забыв обо всем. Бдительность тоже была снижена, так что Маэру он заметил только тогда, когда она вынырнула из темноты, уставилась в оба глаза.

– Цего тебе? – проворчал Реймонд.

– Уж со мной-то можешь не притворяться, – вздохнула полной грудью дочка Киэры.

– Ты цего несешь, девцонка?

– Я была в башне, там живет один человек, – начала перечислять та, – я слышала оговорки мамы, и самое главное – я видела сегодня, как ты превращался, Реймонд, прежде чем отправиться в город!

Реймонд, слегка протрезвевший от вылитой на себя воды, смотрел на нее, пытаясь понять, как спасти ситуацию. Соврать, заморочить голову? Пустить новую иллюзию?

– И сейчас ты… облился, а одежда на тебе сухая! – неожиданно хихикнула Маэра.

Пожалуй, с иллюзиями надо было погодить. И вообще протрезветь, чтобы ночью не наделать еще ошибок.

– Это было очень ловко, – сказала Маэра, подходя ближе, – ты всех обманул.

– Кроме твоей мамы, – проворчал Реймонд.

– Не знаю, зачем ты хранишь тайну, но… – Маэра оказалась совсем рядом, неожиданно стиснула Реймонда в объятиях, впилась в его губы поцелуем.

Реймонд никогда не считал себя слабым, но моментально разорвать захват мышц крепкой горской девушки у него не вышло. Да и поцелуй – нельзя сказать, что он был неприятным. Тем более что Реймонд, привыкший за время жизни в Вагранте к наличию подруги под боком, здесь вынужден был обходиться без женщины.

Поэтому поцелуй слегка затянулся. git

– Вы! – донесся выкрик.

В проеме двери, ведущей в башню, стояла разъяренная, возмущенная и обиженная Светла Тарниш.

– Вы! – потряс окрестности громовой выкрик.

Маэра сразу отпрянула испуганно, Реймонд же даже не стал пытаться что-то объяснить, просто посмотрел в ответ. Впрочем, Светле не требовались объяснения, она, в каком-то нарядном платье, промчалась по двору вихрем, едва не снесла ворота и скрылась в темноте.

– Я…

– Отправляйся домой, – грубо перебил её Реймонд, отсылая Маэру жестом.

Почему, едва он решал одну проблему, судьба сразу подкидывала ему ещё парочку новых?!

* * *

С гудящей головой и тяжёлым сердцем Реймонд направился в кабинет. У него было немного времени, а назревшая проблема никак не терпела отлагательств. Раз уж в личной жизни не везло, стоило заняться государственными делами.

Хотя бы затем, чтобы отвлечься.

– Что надо королевству для полного счастья? – задумчиво произнёс он, кладя перед собой белый лист.

Макнув перо в чернильницу, Реймонд написал:

1. Геомантия.

― Но если подумать, основную работу дед уже сделал, нужно только поддерживать хорошее состояние ущелий и дорог, латать и всё такое, – заспорил он сам с собой. – Ну, и ещё чтоб можно было, и правда, обрушить всё к демонам.

Дополнив первый пункт, он получил:

1. Геомантия. Кто-то не ниже мастера – сложная работа с уже установленными конструктами.

― Что ещё? Урожаи, конечно. Дед всё держал под контролем, быстро оно вразнос не пойдёт, но со временем…

На листе добавился новый пункт:

2. Погодная магия и магия жизни. Один мастер или два-три подмастерья.

― Так, что дальше? – Реймонд задумчиво сжал губами кончик пера. – Защита, конечно же. Второго Магореза нам не надо. Значит, нужны новые защитные экраны, хитроумные ловушки и всякое такое.

3. Специалист по защитным барьерам. Магистр или хотя бы мастер.

― А ещё всё равно могут вторгнуться ойстрийцы. Или ранфийцы. Или и те и другие. Демон бы их побрал!

4. Боевой маг. Мастер, а лучше магистр. Один, а лучше – пятеро!5. Специалист по ясновидению и дальней разведке, способный обозревать все горы Перпетолиса. Магистр.

― На самом деле, демон их знает, этих дальновидящих, на что они там способны. Может, и мастера хватит, – задумчиво проговорил Реймонд. – Впрочем, мне так и так не светит ни мастера, ни магистра.

Окинув взглядом получившийся список, Реймонд только сокрушённо головой покачал. Такие деньги ему и представить было страшно. Скорее донья Августина драконье говно в горах найдёт, чем ему выделят хотя бы половину требуемой суммы. От безысходности такой ситуации он неожиданно взял и поймал мелькавшую ранее в голове тень идеи.

Более того, даже сумел внятно сформулировать её.

– Не то чтобы это как-то сразу исправило положение… – пробормотал Реймонд, качая головой. – Но так хоть будет шанс побарахтаться.

И придвинул к себе новый чистый лист.

Интерлюдия 6
Джепардо Виртуозо

Тяжёлые двери, ведущие в тронный зал, захлопнулись с громким стуком, и Вэйна повернулась к сыну.

– Прошу принять мои искренние извинения, ваше величество, – немедленно склонился в глубоком поклоне Корсин. – Я не должен был поддаваться эмоциям.

– Извинения приняты, ваше высочество, – величественно сообщила Вэйна. – Надеюсь, вы извлечете из этого урок и больше не повторите такой ошибки.

Она протянула руку, и Корсин, склонившись и поцеловав её, пробормотал:

– Да, матушка, такого больше не повторится.

Вэйна смотрела на своего первенца с обожанием и любовью, а Джепардо смотрел на них обоих. Вэйна была прекрасна, обворожительна, как всегда. Слишком мягка с сыном, но Джепардо понимал, что просто отчасти ревнует. Он ревновал свою королеву ко всему свету, особенно к королю Гарришу, который был мужем богини и не понимал этого, относился к Вэйне снисходительно, как к ещё одному атрибуту власти, навроде скипетра или короны.

Ревность свою Джепардо привык прятать, скрывать за тремя замками, не демонстрируя ни взглядом, ни звуком, ни жестом. Рядом с Гарришем всегда его верный цепной пес Гиозо, только взгляни недобро, враз голову отрубит, и не заметишь. Виртуозо это не остановило бы, на любого мастера есть управа, а тяжелая и полная приключений жизнь научила его не бояться опасных дел и решений.

Но королева запретила трогать своего мужа, заявив, что не сможет тогда быть с Джепардо.

– Советник Виртуозо, – опять взяла официальный тон Вэйна, – мы должны обсудить меры, которые следует принять, дабы поддержать решения моего короля.

– Да, ваше величество, – поклонился Джепардо.

Какие там еще решения, когда вылез этот старый пердун Агостон и началось блеяние на два голоса: «Свобода, свобода»? Нет, кто спорит, свобода – это прекрасно, но к ней неплохо еще и еду на столе, вино в подвале, загон с козами возле каждого дома. Свободой посреди завалов сыт не будешь!

Нет, обсуждать они будут совсем иное, и Джепардо, уловив намек, последовал за прекрасной Вэйной. Стража из горцев уступала выучке гвардейцев короля Латии, но на их взоры Джепардо было плевать. Как бы ни были бдительны люди Гиозо, за закрытыми дверями покоев королевы ничего не разглядеть даже им.

– Гарриш сошёл с ума! – воскликнула Вэйна, едва двери закрылись.

– Да, моя королева, – склонил голову Джепардо.

И это не было формальным согласием, нет, он говорил искренне. Противостоять двум сильнейшим державам Сардара? Самоубийство! И это не было сиюминутным решением, о нет. Королева Вэйна уже давно придерживалась того взгляда, что Перпетолису – дабы выжить – надо присоединиться к одному из соседей. Присоединиться добровольно, осознанно и за счёт этого – на особых условиях, с сохранением широкой свободы действий и горской самобытности.

Отчасти эти её взгляды передались кронпринцу Корсину, только тот, избалованный мягкостью матери, и сам вырос слишком добрым и ленивым. Готов был просто войти в состав одного из соседних королевств без всяких условий, просто чтобы все жили богаче, а Корсину не пришлось править и сражаться с вольницей князей и угрозами со стороны могучих соседей.

– Но это не значит, что его можно и нужно трогать, слышишь меня, Джепардо?

Вэйна подошла ближе, встала вплотную, заглядывая в лицо первого советника короля. Джепардо не выдержал и обнял это совершенное, прекрасное, восхитительное – несмотря на четверо родов – тело. Начал покрывать поцелуями шею и плечо, ощущая, что теряет голову.

– Да, моя королева, – повторил он жадно.

Мог ли кто-то подумать, что он, нищий сирота из трущоб Лайпина, не знающий в жизни ничего, кроме голода и холода, будет целовать королеву, а та будет с пылом отвечать на его поцелуи? Честно говоря, о таком не мог подумать даже сам Джепардо.

Путь его был прост, грязен и понятен. Попрошайничество, воровство, банда из таких же оборвышей, шакалов городского дна, готовых загрызть кого угодно за заплесневелую краюху. Аферы, наглость, грабеж, первое убийство, бегство в другой город. Еще аферы, обман, соблазнение богатых дамочек, Джепардо упорно трудился над своим фасадом, чтобы в нем видели не нищего оборванца, а представительного, богатого, влиятельного аристократа.

Воспоминания о холоде и голоде помогали, Джепардо, которого тогда звали совсем иначе – Джори Хырчик, рвал жилы, обманывал, крутился, поднимался всё выше. Пока наконец не наступил на пару мозолей самому королю Латии, а также парочке высокопоставленных кардиналов Святого Острова. Пришлось бежать из страны, не морем, конечно, а в горы Перпетолиса. Дерзкий и находчивый, сменивший имя и внешность Джепардо добрался до ближайшей к Латии великой долине – Блантен, затем втерся в доверие к князю Луке, который тогда только возглавил клан Парришей.

Затем Джепардо добрался и до Нуандиша и потерял голову.

Храбрость и дерзость, знание соседних стран, пронырливость, умение работать с бумагами и обманывать, умение считать деньги и воровать их, Джепардо приложил усилия и стал первым советником короля Гарриша. Стал ближе к Вэйне.

Испытанные приемы обольщения и соблазнения богатых дамочек тут не сработали бы, да и они показались кощунством Джепардо, но Вэйна сама все увидела, поняла и поманила к себе. Теперь он трудился на благо Перпетолиса, потому что оно стало его благом. Преумножал богатства страны, зная, что однажды они станут его богатствами. Верно служил королю, зная, что однажды сам станет королём.

– Что теперь, мой верный Джепардо? – спросила Вэйна отстраняясь.

С его подачи королева, не знающая, какую из сторон выбрать, склонилась в сторону Латии, присоединения к ней. Туда были отправлены на учёбу Корсин и Фабио, в тамошний магический университет в Мире, куда вместо Прагса теперь отправляли будущих магов, получивших королевскую стипендию. Хорошая дорога помогла бы надежнее привязать Перпетолис к Латии, но увы, переговоры сорвались несмотря на все усилия Джепардо. Впрочем, он не терял надежды – после постройки дороги из Ранфии в Ойстрию, уговорить Латию протянуть ответвление к себе будет легче, а там одно за другое и до присоединения дойдет. Сам Джепардо, в дополнение ко всему прочему, рассчитывал еще и заслужить прощение короля Латии и Святого Острова этим присоединением.

– Теперь Ойстрия и Ранфия закусят удила, – чуть подумав, ответил Виртуозо. – Они привыкли давить, привыкли, что перед ними склоняются.

Гарриш, конечно, склонился бы, не поддержи его старый магистр. Два старых дурака решили встать против ветра, который снесет их и сбросит в пропасть. Вэйна и в этом была лучше их, подобно дереву на горном склоне: которое гнется, но не ломается, выживает, несмотря ни на что.

– Ключ ко всему – магистр Хатчет. Ойстрия и Ранфия достанут его, убьют. Перпетолис окажется беззащитен…

Он заколебался, бросил взгляд на Вэйну.

– Нет, – ответила та.

– Но Гарриш никогда не согласится.

– Не согласится, – кивнула Вэйна, оглаживая платье и беря в руки одну из кисточек пояса. – Именно поэтому мы должны поддержать его сейчас, чтобы Перпетолис остался свободным, а наши соседи поняли: с горцами шутить не следует! Гарриш уже стар, а Корсин послушен мне – когда наступит нужный момент, я, как королева, начну переговоры с Латией. А момент этот может наступить уже очень скоро – с такими-то врагами. Ты молодец, Джепардо, мастерски обратил внимание послов на то, что договор не слишком выгоден для их стран, и поэтому сегодня ты заслужил награду.

Платье сползло, обнажая одно плечо, и Джепардо, окончательно теряя рассудок, шагнул вперёд.

Два тела слились в объятиях, упали на ковер, и больше в ту ночь разговоров о политике не звучало.