Текст книги "В чужом обличье (СИ)"

Автор книги: Самат Сейтимбетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

– Главное, не забывай, что ты не магистр Агостон, хотя и в его обличье! – Киэра резко сменила тон на суровый.

– Да забудешь тут, – пробормотал Реймонд.

Он и сам неоднократно задумывался об этом: как бы, находясь в образе деда, не дать совет, не сказать чего-то, что потом придется самому же и расхлёбывать. Но в то же время образ деда диктовал определенные слова, реакции и поступки, и надо было следить за самим собой, дабы не погружаться в образ слишком глубоко. Но если не погружаться в образ, то убедительного образа и не будет.

В общем, утомительно, тяжело, хотя приз, вроде бы, того стоил.

Разоблачить самого себя, признаться во вранье и тем самым избавиться от роли деда сейчас не было никакой возможности. Моментально стать магистром-геомантом и метеомагом – дабы убедительно изображать Агостона Хатчета, не следя за словами, за которые придется отвечать магическими действиями, – было не легче, чем воскресить деда.

Уехать тоже не вышло бы, хотя бы из страха перед проклятием Киэры.

Получалось, что ничего не получалось: рано или поздно Реймонд в образе деда встанет перед необходимостью демонстрировать магию публично, и тогда всё. Вот если бы у него был страхующий его маг… но донья Августина была далеко, занималась своими делами и была по основной специальности алхимиком, а не геомантом.

Более того, Реймонд был силён только в иллюзиях, а ему по факту срочно требовались умения в десятке других областей и школ магии. Да с учётом приближающейся войны даже умений деда будет недостаточно! Но откуда ему взять десяток магов разных специальностей? Ведь не может же маг уметь всё и сразу? Разве что какой-нибудь архимаг из верховных, и таковых на Сардаре можно было пересчитать по пальцам трехпалой руки.

Вспомнился шабаш намрийских ведьм, то, зачем они проводили избыточно долгие ритуалы, компенсируя слабость собственных сил, и Реймонд помотал головой. Нет, этот путь ему определенно не подходил. Впрочем, было в этом что-то, какой-то смутный намек, тень идеи, ускользавшей прочь, едва Реймонд пытался сконцентрироваться на ней.

Казалось, что в тишине библиотеки можно услышать надсадный скрип мыслей.

* * *

Из размышлений его вырвал громкий стук, а также выкрик за воротами:

– Гонец от короля Гарриша Второго к уважаемому магистру Хатчету!

– Откройте, – ворчливо распорядился Реймонд, выглядывая в окно в облике деда.

Его одолевали тревожные мысли. Князья поднялись? Ещё ведьмы? На всякий случай Реймонд дважды перепроверил иллюзии и только потом спустился вниз.

– Уважаемый магистр Хатчет, – поклонился гонец, молодой, красный и запыхавшийся, словно бежал сюда всю дорогу, а не скакал.

Конь его, видневшийся в приоткрытую дверь, впрочем, выглядел не лучше.

– Киэра, я к королю, – небрежно бросил Реймонд, распечатав и прочитав послание.

Входившая в башню Маэра бросила на него острый взгляд, но тут же потупила голову.

– Дедушка-магистр, я тоже хочу к королю! – закричал зашедший следом за ней Хосе.

Реймонд посмотрел внимательнее на него, невольно отмечая ярко выраженные южные черты, смуглость кожи и кудрявость волос, а также сильную схожесть с доньей Августиной. В принципе, можно было, конечно, и взять с собой Хосе, ведь в приглашении было написано просто о «консультации по государственным вопросам». Но тут мешали два момента: во-первых, ради просто консультации король не стал бы посылать такого гонца, а во-вторых, Реймонд и сам когда-то был восьмилетним непоседливым сорванцом.

– Король не молоцник по соседству, цтобы так запросто ходить к нему в гости, – строго произнёс Реймонд. – Вырастешь, станешь могуцим магом, как твоя мама, тогда и будешь запросто захаживать к королям.

Хосе, уже собиравшийся что-то выкрикнуть, после слов о маме как-то сник, но тут же снова ожил. Казалось, что его переполняет энергия, он всё время крутил головой, размахивал руками, смотрел по сторонам, бегал вокруг Маэры и то и дело примерялся ко всему вокруг, особенно к хвосту вальяжно взиравшего с лестницы дона Мурчеля Третьего. Правда, тут же вспоминал и отдергивал руки, но всё равно, ему словно бы физически тяжело было оставаться неподвижно на одном месте.

– Насцет обуцения я ещё подумаю, – весомо заявил Реймонд, – посмотрю на твое поведение.

Хосе надул щёки, словно бы потух на пару секунд, но тут же вспыхнул заново.

– Мама говорит, что я ужасно непоседливый! – крикнул он. – Но если будем учиться магии, то я буду ужасно поседливый, обещаю!

И тут же сделал какой-то жест тремя пальцами правой руки, словно перечеркивал себе грудь. Реймонд уже примерно догадывался, что ключевое в этой фразе «ужасно», а «поседливый», так, идет следом. Но у него было самое грозное оружие против сорванцов и непосед – домна Киэра, конечно же, – и ещё была смутная идея, что надо бы взяться за учебу Хосе ради того, чтобы учиться в процессе самому.

Не то чтобы Реймонда сильно волновало обучение этого сорванца, но так можно было привлечь донью Августину в союзники, чтобы она оказалась как бы обязана и помогла в ответ с сокровищами в подвале. Всё-таки мастер и, как показала история с грых-шатуном, мастер опытный, повидавший разные виды.

– Слушайся домну Киэру, её слово будет решающим, – сообщил ему Реймонд свысока.

– Вот так всегда, – пробормотал Хосе под нос, кидая взгляды на домну. – Так и помру необученным.

Но этот выпад пропал впустую, Реймонд лишь подумал, проходя мимо Маэры, что стоило бы запереть библиотеку. Пускай книги деда и не содержали в себе опасных проклятий и могучих заклинаний (а те, что содержали, требовали как минимум личной магической силы для открытия), но мало ли?

* * *

По дороге к реке Карке, на сторону, и потом вверх, к дворцу короля, гонец всё время оглядывался и прямо сгорал нетерпением, в то же время не рискуя высказывать его вслух «магистру Хатчету». Реймонду же просто не хотелось торопиться, так как он ещё не отошёл от бешеной скачки из долины Тильт. Всё равно поминутной точности не требовалось, а если Гарриш хотел, чтобы Агостон Хатчет прибыл раньше, то и гонца следовало отправлять заблаговременно.

А ещё лучше – королевский экипаж.

* * *

― Прошу вас, уважаемый магистр, король уже ожидает вас.

Реймонд кивнул, попутно прислушиваясь. Нет, во дворце вроде бы всё было тихо, никто не носился с паническими воплями, значит, можно было предположить, что никакой спешки нет. Но едва он вошёл в тронный зал, где в прошлый раз его чуть не убили, как сразу ощутил напряженную, тяжёлую атмосферу и, казалось, до сих пор висящие в воздухе горячие фразы на повышенных тонах.

Помимо короля и неизменного Гиозо, в зале присутствовали ещё несколько человек.

– Ваши величества, кронпринц, – поклонился Реймонд.

Королева Вэйна Имраниш, дочь князя Асмунда Имраниша, владетеля долины Астрен, самой западной из долин, граничащей с Ранфией, величаво кивнула в ответ, не вставая со своего трона, располагавшегося по правую руку от королевского. Была она моложе Гарриша лет на двадцать, но держалась всегда величаво, степенно, в отличие от мужа, который временами, казалось, забывал, что он король. Ходили слухи, что Гарриш изменяет королеве с молодыми горянками, но Реймонд никогда не рвался проверять, так это или нет.

По праву руку от Вэйны стоял её (и короля) старший сын кронпринц Корсин.

– Уважаемый магистр Хатчет, – Корсин едва заметно склонил голову.

За те несколько лет, что Реймонд их не видел, королева стала ещё величавее, а Корсин ― ещё выше. В изящном костюме, расшитом золотом, он стоял, горделиво вскинув голову, не убирая руки с рукояти меча, словно позировал для картины. И выглядел при этом, честно говоря, большим королем, чем сам Гарриш. Реймонд обвёл взглядом зал, но остальные дети короля – два сына, Фабио и Симон, и младшая принцесса Люсиль – отсутствовали.

Зато по левую руку от короля присутствовал Джепардо Виртуозо, с какими-то бумагами в руках, а также свитками, лежавшими на переносном пюпитре рядом с ним. Вид у советника был сосредоточенный, слегка хмурый, а на его камзоле виднелись несколько чернильных пятен. Также дальше всего от входа, чуть за тронами, рядом с Гиозо, стояла мастер Светла Тарниш, в каком-то массивном, вычурном платье, так и впившаяся глазами в Реймонда. Подойдя ближе, Реймонд поприветствовал и их, попутно бросая косые взгляды на незнакомцев, которые как стояли лицом к королю и королеве, так и продолжили стоять, не обернувшись в сторону «магистра Хатчета».

Представительный пузатый коротышка, на две головы ниже Реймонда, зато в полтора раза шире, с могучими бакенбардами, закрывающими половину лица, не хуже бороды. И полная его противоположность: тощий и высокий мужчина, с большим носом, смотрящий на всех свысока, словно именно он тут был королем. То, что они стояли напротив тронов, как бы противопоставляло их всем остальным. Реймонд, чуть подумав, шагнул вбок, заняв позицию еще левее Джепардо.

– Уважаемый магистр Агостон Хатчет! – воскликнул Гарриш, улыбаясь Реймонду, словно любимому родственнику. – Как удачно вы решили нанести нам визит!

Политика, с упавшим сердцем понял Реймонд, иначе к чему этот спектакль и спешка? Надо полагать, король хотел, чтобы магистр прибыл к началу встречи, но если опоздание деда Реймонда и расстроило Гарриша, то он ничем этого не выказал ― наоборот, продолжал радушно улыбаться. Толстый и тощий, наоборот, переглянулись с кислым видом, словно своим появлением дед Реймонда что-то им испортил. Хотя, кто знает, может и испортил, иначе к чему было это приглашение? А значит, Реймонд только что нажил себе новых врагов, и, стало быть, следовало держать ухо востро.

– Ваше велицество, – наклонил голову Реймонд, – в вашем послании говорилось о консультации по государственному вопросу.

– Именно так, уважаемый магистр, – снова подчеркнул его ранг король, – и сейчас вы сами все поймете. Видите ли, это господа посол Ранфии Людвек Мориньи, ― толстый наклонил голову, ― и посол Ойстрии Ворнер фон Штадт, ― тощий едва заметно кивнул, ― неожиданно потребовали встречи по вопросу пересмотра условий известного вам договора. О прокладке дороги из Ранфии в Ойстрию через Перпетолис.

Стало чуть понятнее, хотя это не объясняло присутствие королевы и кронпринца. С советником тоже было ясно, раз послы прибыли требовать пересмотра условий. Но разве все условия не обговорили еще перед подписанием договора?

Но Реймонду тут же продемонстрировали, что ничего он не понимает в политике.

– Повторите, господа, о чем вы хотели мне сообщить? – обратился король к послам.

– Мой король уполномочил меня сообщить, – заговорил Людвек первым, – что предлагаемый договор невыгоден Ранфии и его следует пересмотреть. Вот новые условия.

Он протянул бумаги и Виртуозо взял их.

– Дйа-а, невыгоден, мой император так и написал, – поддержал его Ворнер, манерно растягивая «да» на ойстрийский манер. – Но он мйилостиво предложил новые условия выгодные всем.

И в этот раз Виртуозо взял бумаги, бегло проглядел их и протянул пару листов Гарришу.

– Это неприемлемые условия, – заговорил Гарриш, и голос его стал жестким, неприятным. – Они выгодны вашим странам, но невыгодны Перпетолису.

Он больше не напоминал мирного пожилого горца. Казалось, что даже трон под ним стал жестким и неудобным.

– Но даже если предположить, что я утратил бы рассудок и согласился на такие условия, то где гарантии, что завтра Ранфия и Ойстрия не потребуют новых уступок?

– Не знаю, что насчет Ранфии, говорят, звонкая моне-ета там сейчас ценится выше слов, – подпустил шпильку посол Ойстрии, – но и-император никогда не отступает от своего слова!

Реймонд отметил про себя, что он фон Штадт называет своего господина не «император Ойстрии», а просто «император», ненавязчиво намекая на преемственность к прежним империям.

– Кроме тех случаев, когда речь идет о выгоде и звонкой монете, – не остался в долгу побагровевший Людвек.

В Ранфии, как вспомнил Реймонд, купцы и правда набрали большую власть. Настолько большую, что уже шли разговоры о том, чтобы избавиться от короля и выбрать некий «совет купцов», который бы и правил всем. Он, конечно, не слишком интересовался высокой политикой, но стоило только начать притворяться дедом, как высокая политика сама пришла к нему. После покушения и выяснения личности несостоявшегося убийцы Реймонду сообщили немало сведений о Ранфии, её столице – Прагсе – и об их жадности, конечно же.

На эту тему вообще ходила масса анекдотов и шуток, где неизменно присутствовали жадный ранфиец, высокомерный ойстриец и воинственный намриец, ну и, конечно, горец Перпетолиса, как правило, оказывающийся самым смекалистым и шустрым.

– Слово императора твёрже алмаза, – подчеркнул Ворнер, указывая на бумаги в руках Джепардо, – и если вы, ваше величество, согласитесь вообще исключить Ранфию из этого договора, то мой император не поскупится на вознаграждение.

– И эти люди ещё обвиняют ранфийцев в торгашестве! – усмехнулся Людвек презрительно и обратился к Гарришу: – Ваше величество, Ранфия способна сделать всё сама, только подпишите договор!

– И ваши купцы разорят и закабалят всех моих подданных, – покачал головой Гарриш. – Нет, это неприемлемо. Пока я король Перпетолиса, не бывать такому договору!

Честно говоря, Реймонд ожидал торговли за условия, но послы, похоже, знали короля Перпетолиса лучше. Правда, при словах «пока я король» они переглянулись нехорошо, но, возможно, Реймонд просто накручивал себя. И всё равно отделаться от нехороших мыслей было непросто.

Магорез – зачем он нападал на короля? Уж не затем ли, чтобы на трон взошел Корсин, который, по слухам, называл королевства вокруг «добрыми соседями»? Реймонд не придал тогда значения пьяной болтовне Лукаса, но теперь все эти слухи и шепотки словно сами собой всплыли у него в голове. Устранить Гарриша, а новый король, неопытный и молодой, сам всё подпишет, особенно такой, как Корсин, преклоняющийся перед Ранфией и Ойстрией.

Может, за этим соседи раздували недовольство князей? Заговора и объединения восьми князей не было, иначе их дружины уже брали бы штурмом Нуандиш, но что-то же было? Не зря же Гиозо излагал свои подозрения? Сменить короля, договор, постепенное закабаление, размещение своих войск вдоль дороги, глядишь, через несколько лет Перпетолис уже поделен между Ранфией и Ойстрией?

Сбоку, из-за трона королевы, выдвинулся Корсин, встал так, словно хотел оказаться лицом к лицу с Реймондом.

«А ведь он мой ровесник, – подумал Реймонд машинально, – ну, может, чуть моложе. Но столько уверенности и властности в лице, голосе, движениях».

Нет, Реймонд и сам не был робким, но принц легко мог бы дать ему сто очков форы.

– Ва… – раскрыл было рот Корсин.

Королева, чуть повернув голову, немедленно метнула в сына такой взгляд, что тот заткнулся, а Реймонд едва удержался от ехидного смешка. Да, Вэйна вполне могла бы править, пускай королем и был бы Корсин. Если она недовольна мужем за измены – ведь не из воздуха взялись эти сплетни? – то могла и поддержать втайне заговор. Да и некоторые странности проникновения Магореза во дворец становились сразу понятнее.

Но верить в такое не хотелось.

– Не исключено, конечно, что мне недолго осталось, – продолжал, словно бы рассуждать Гарриш, не сводя взгляда с послов, и словно бы не замечая действий жены и сына, – ведь совсем недавно прямо здесь, в этом зале, некто Прагский Магорез чуть не убил меня и магистра Агостона.

– Простите, ваше величество, – твердым голосом ответил посол Ранфии, – но королевским указом Магорез был объявлен вне закона еще несколько лет назад, и любой, даже самый отъявленный преступник, мог убить его, как бешеную собаку, и получить за это награду, не оказавшись за решеткой.

– Награда – это хорошо, Джепардо, сделайте там у себя пометку, – тут же шевельнул рукой Гарриш, и советник начал записывать, положив бумагу на пюпитр и сажая кляксы, – нам тут в горах любая монетка пригодится. Ведь король Ранфии не станет отказываться от своего слова о награде?

– Не будет, – склонил голову Людвек. – Но Перпетолис и вы, ваше величество, могли бы получить гораздо больше от дружбы с Ранфией.

– Странные у вас представления о дружбе: навязывание кабальных договоров. Мне казалось, друзья ведут себя иначе, – совершенно нейтральным голосом заметил Гарриш, словно рассуждал о погоде.

– И друзья не собирают войск на границе, цтобы провести вторжение, – вмешался Реймонд, решивший, что настал удобный момент.

Даже если вдруг дед ошибался и нет никаких войск Ойстрии на границе, то Реймонду будет нетрудно извиниться в ответ. Дед хоть и был строг и суров, но ошибки свои не стеснялся признавать.

– Вторжение? – заинтересованно спросил Гарриш. – Вы уверены, магистр?

– Уверен, – соврал Реймонд, ибо мямлить и оправдываться сейчас было неприемлемо.

– Вы же уверяли меня, что скопления людей на границе, – повернулся король к послам, – это люди, жаждущие найма на строительство дороги?

– Так оно и есть, купцы щедро платят за скорейшую постройку, это широко известно и привлекло массу людей, – не моргнув и глазом, ответил Людвек.

– А войска там находятся для охраны и поддержания порядка, потому что император беспокоится о благополучии своих подданных, – провозгласил Ворнер, задрав нос.

– Стало быть, есть войска, – удовлетворённо кивнул Гарриш. ― Думаю, моим вассалам нелишне будет об этом узнать.

– Вас вводят в заблуждение, ваше величество, – кинул на Реймонда взгляд посол Ойстрии, – не знаю, почему вы так сразу верите словам магистра, но даже маги могут ошибаться! И, насколько мне известно, магистр Хатчет ездил в долину Тильт, а не к границе с Ойстрией!

Реймонд ощутил прилив злости. Ведь эта тощая гнида, мало того что врала прямо в лицо, так ещё и обвиняла самого Реймонда! Нет, ещё хуже, обвиняла деда! Да ещё и следила за ним!

– Я бы не стал приглашать сюда тех, кому не доверяю полностью, – ответил Гарриш. – Моя возлюбленная королева, мой старший сын и наследник, первый советник, телохранитель и друг, мастер Светла, неоднократно спасавшая меня, и магистр, который недавно закрыл меня собой от Магореза. И вы, уверяющие меня в дружбе, но за спиной так и норовящие обобрать и раздеть до нитки, а то и присвоить наши горы. Поэтому я предпочту верить им всем, а не вам. Вы хотите, чтобы я верил Ранфии и Ойстрии? Пусть ваши владыки подпишут договор в его нынешнем виде, тогда я поверю в их добрые намерения!

В тронном зале воцарилась тягостная тишина, ну или просто Реймонду так показалось.

– Ваше величество, – заговорил Людвек, – боюсь, что это невозможно. Мой король искренне ищет вашей дружбы, но в первую очередь он думает о своих подданных, которые начнут разоряться из-за такого договора.

– Благополучие подданных – первый долг императора, – подтвердил Ворнер.

– Ну а я думаю о своих подданных, – пожал плечами Гарриш, – и странно, ни Ранфия, ни Ойстрия мне не друзья, но ради них я должен поступиться интересами Перпетолиса?

– Вам стоит только сказать, и мой король вышлет вам подарки, подтверждающие дружбу, – не унимался Людвек.

Даже Реймонд подумал, что как-то это слишком отдает торгашеством и слишком уж смахивает на банальную взятку.

– Ваше Величество, подумайте обо всех тех несчастных, кто разорится по вашей вине! – патетично воскликнул Ворнер.

– Вот о них я и думаю, – ответил Гарриш, – ведь мои подданные и разорятся, если я подпишу новый вариант договора.

– Император протягивает вам руку дружбы!

– Ваш император слишком высоко для этого сидит – его протянутая рука как раз напротив моего горла, – ответил Гарриш.

Реймонд был с ним согласен и ощутил, как нарастает в нём злоба. Мало того, что эти высокомерные уроды и правда привели войска, так еще и продолжали лицемерно делать вид, что друзья! Обвиняя деда Реймонда во вранье, они сами врали в лицо! Причем продолжали давить на Гарриша, словно ничего и не случилось, и оставалось только гадать, чем это вызвано.

– Мой король, – ласково произнесла королева Вэйна, чуть поворачиваясь на троне влево, – как мне объяснил добрый Джепардо, ― Виртуозо, смотревший прямо на королеву, поклонился, ― сейчас у наших соседей на севере и на юге настали тяжелые времена. В Латии неурядицы и ереси, против которых выступает Святой Остров, ― королева совершила жест церкви Спасителя: коснулась сердца, затем лба и протянула руку вперед и вверх, – а в Намрии почти открыто идет гражданская война и борьба за власть.

«Да и в самом Перпетолисе что-то назревает, – подумал Реймонд, – раз князья недовольны».

Неужели Ойстрия и Ранфия разжигают свары у соседей, дабы поживиться на них? От этого его злоба внутри заполыхала еще сильнее.

– В эти тяжелые времена Перпетолис является оплотом стабильности и незыблемости, как сами наши горы, и спокойствие очень важно для торговли, – продолжала королева чарующим голосом, слегка напевно, изредка бросая взгляды то ли на Джепардо, то ли на Реймонда, стоящих напротив, – не говоря уже о том, что здесь пролегает наикратчайший путь из Ранфии в Ойстрию. Надо думать, именно этим и вызвана… чрезмерная настойчивость послов и их некоторая… несдержанность в словах. Уверена, если дать им время остыть и подумать, то они оценят щедрость вашего предложения, о мой король.

По слухам – то есть согласно пьяной болтовне Лукаса – именно королева правила, всем руководила и управляла на пару с Джепардо, а Гарриш лишь развлекался и весело проводил время. Пока что Реймонд видел нечто противоположное, но тогда возникал вопрос: откуда взялись слухи? Пускай Реймонд и не видел Лукаса четыре года, но хорошо помнил, каким тот был, когда они дружили. Сочинить подобное Лукас в жизни не смог бы – пересказать – да, но выдумать – нет.

– Благодарю за поддержку и я рад, моя королева, что вы находите время на эти уроки, – отозвался Гарриш и тоже повернул голову влево: – Джепардо.

Виртуозо поклонился, а Реймонд мысленно почесал в затылке, думая, к чему эти словесные выкрутасы? Сказали бы прямо послам, чтобы те проваливали да подумали, и дело с концом! Но паузу нарушили вовсе не послы. Вэйна с обожанием смотрела на мужа, и кронпринц воспользовался паузой, выступил из-за трона и заявил:

– Ваше величество, разве для благополучия страны не важны добрые отношения с соседями? Особенно сильными соседями?

Смотрел он при этом больше вперед, на послов, словно бы обозначая, кого имеет в виду под сильными соседями.

– Конечно, важны, сын, – невозмутимо ответил Гарриш, – но когда этот сосед приходит к тебе на порог с оружием и говорит: «Отдай мне свой дом», разве ты и дальше будешь числить его другом? Нет, ты поймёшь, что перед тобой враг, и поступишь соответственно.

Сам он при этом тоже больше смотрел вперёд, на послов, которые стояли напротив с таким видом, словно и не о них говорил Гарриш.

– Если все подданные будут убиты, то ни о каком благополучии не будет и речи! Да и я уверен, что наши добрые соседи никогда не пойдут на такое!

– Возможно, я зря отсылал тебя на обучение и воспитание в Латию, сын, – с сожалением в голосе произнес Гарриш. – Надо бы и Фабио оттуда вернуть. Ты забыл, что такое горы и что такое свобода для горца.

– Уверен, наши добрые соседи…

– Лучше умереть свободным, чем покориться и жить в рабстве, стоя на коленях, – покачал головой Гарриш, перебивая сына. – Так завещано Спасителем.

Все немедленно сотворили знак Спасителя, и Реймонд торопливо последовал общему примеру. Он сам уж и забыл, когда в последний раз бывал в церкви или хотя бы молился.

Король Гарриш тем временем даже не пытался скрыть своего разочарования. Реймонд, считавший, что Корсина пригласили сюда набираться ума-разума, был немало удивлен. Остальные вот не слишком удивлялись, и Реймонд опять подумал с досадой, что угораздило же его вляпаться в большую политику! Но он тут же припомнил, что все равно король посылал за ним, значит, считал присутствие магистра Агостона жизненно необходимым.

Зачем? Дать консультацию по проблемам в семье?

– Отец, речь ведь не идет о рабстве! – воскликнул Корсин. – Те древние времена давно прошли!

Гарриш нахмурился и, похоже, собрался заткнуть сына, а не устраивать разборки на глазах у послов. Особенно такие разборки – ведь Корсин, в сущности, поддерживал Ойстрию и Ранфию! Может, у него и не было власти (а может, и была – Реймонд не взялся бы так сразу сказать), но сам факт: наследный принц поддерживает соседей!

– Мой король, – ласково произнесла Вэйна, – не стоит сердиться, Корсин, как может, заботится о подданных, вы же сами его этому учили.

– Этому я его не учил! – не выдержал Гарриш. – И хватит об этом! Я здесь король!

– Конечно, мой король, – покорно склонила голову королева, поправляя складки на длинных рукавах своего одеяния.

Корсин тоже поклонился, явно скрывая злость, и отступил за трон матери. Реймонду оставалось только мысленно озадаченно чесать в затылке от таких сцен. Ведь король же не просто так его пригласил, значит, ждал, что магистр займёт его сторону. Так. Ссориться еще и с королевой и наследным принцем?

Тут Реймонд опять вспомнил, что не знает отношений деда с королевской семьёй. Да, дед был в контрах с королем, частенько ворчал на власть, но при этом спокойно выполнял поручения Гарриша и заботился о Перпетолисе. Королева, наследный принц, средний сын, младший сын? Что-то вспоминалось только про младшего сына, Симона, но Реймонд тут же вспомнил и все остальное: что эти «сведения» ему наплёл Лукас в череде прочих сплетен.

Симон, младший сын, да, хотя и старше той же Люсиль, было ему двенадцать лет, и он мечтал стать наёмником. Даже вроде пару раз бежал из дворца, собираясь замаскироваться, пробраться за пределы Перпетолиса и наняться к соседям. Непонятно каким, так как даже до ворот города он добежать не успевал. Но сути это не меняло: хотел стать наёмником, и все тут. Почему не могучим магом, не записным дуэлянтом и мастером меча, как Гиозо, или не святым паладином, а обычным наёмником – Лукас не знал.

Надо заметить, что наемников-горцев Реймонд встречал даже в Вагранте, хотя Лахта не граничила напрямую с Перпетолисом. И Реймонд знал, что таких наемников не зря зовут «горным мясом». Они были крепки, закалены жизнью в горах и неприхотливы, так как жизнь эта была нищей. Чужаки, которых никто особо не жалел и о которых за глаза говорили пренебрежительно: «Завтра с гор еще спустятся».

И спускались, чего уж там.

Не все из них выживали, еще меньше скапливали достаточное количество денег, чтобы зажить так, как они мечтали, спускаясь с гор. Многие так и оставались бедняками на чужбине, стыдясь вернуться. Но те, которые возвращались, ценились, как опытные воины. Тем, кто сумел провести в наемниках больше пяти лет, выжить и вернуться, была практически гарантирована карьера в армии короля или дружине одного из князей ― смотря куда возвращался наемник.

Но чтобы сын короля стремился стать одним из «горного мяса»?

Теперь, глядя на эту сцену почти не прикрытой ссоры – из-за политического вопроса! – в королевской семье, Реймонд невольно задался вопросом, а так ли всё ладно в горах? Принцесса Люсиль, помнится, осаждала деда, требуя показать ей магию, но что если она таким образом тоже пыталась сбежать из дома?

Реймонд, зафиксировав иллюзию головы, заморгал под ней, пытаясь отогнать идиотские мысли. Люсиль тогда было шесть лет, нет, даже меньше, ведь дед ворчал на неё еще до того, как Реймонд уехал учиться в университете! Конечно, маленьких детей привлекает магия ― какие ещё интриги в таком возрасте? И то, что Корсин учился за границей, равно как и находящийся там Фабио, наверное, Гарриш пытался дать детям образование и расширить их кругозор?

Предвидел ли он такой удар в спину со стороны собственного сына?

Стоило ли совать руку в этот клубок змей? Гиозо, ладно, он всегда на стороне короля, без него и Гарриша бы не было, как он сам признавался. Но что насчет Джепардо? Или хитрый первый советник лавирует между членами королевской семьи? И что если послы Ранфии и Ойстрии уже подкупили его? Прислали подарков королеве?

Реймонд еще раз поморгал, ощущая, как начинает болеть голова. Все-таки длинные, бесплодные размышления никогда не были его коньком. Быстрые решения, быстрые действия ― в этом он был силен, а вся эта политика – нет, прав был дед, что держал дистанцию с королевским дворцом. Реймонду следовало бы брать с него пример, но сейчас было не время демонстративно ссориться с королем.

Скорее наоборот: следовало поддержать его вопреки всему.

– Ваше величество, – вкрадчиво заговорил Людвек, – прислушайтесь к словам наследного принца, прошу вас, ведь вы же сами говорили, что благополучие ваших подданных волнует вас превыше всего.

Намёки на то, что надо уйти и остыть, послы предпочли не заметить.

– Рабство не благополучие, – отрезал Гарриш.

– Прольются реки крови, всего лишь из-за вашего нежелания чуть снизить торговые пошлины.

– Сынам гор не привыкать резать врагов, – небрежно отмахнулся Гарриш. – Готова ли Ранфия заплатить эту цену?

Если это и был блеф, то он не слишком удался.

– Кто сказал, что это будут реки крови ваших врагов? – надменно вопросил Ворнер.

Похоже, в вопросе давления на Перпетолис оба посла дружно сходились, и это было плохо. Может, они и в самом деле ссорились в остальных вопросах, а может это была игра на публику, какая разница? Факт то, что они готовы были ввести войска, резать горцев, завоевать Перпетолис только затем, чтобы их купцы могли чуть безопаснее, чуть дешевле добираться друг к другу.

Станет ли кому-то в горах легче, если Ойстрия и Ранфия потом, перерезав горцев, сойдутся в войне? Ответ однозначен: не станет, так как в горах не останется никого, или их загонят в самые глухие и бесплодные долины, на вершины гор на медленное умирание.

– Ойстрия, как наследница Первой и Второй империй, располагает самой современной армией, в которой полно магов и полководцев, а также отлично подготовленных солдат! Да, ущелья зальют реки крови, но это будут реки крови ваших подданных, ваше величество!

– Вот это уже ближе к делу, – проворчал Гарриш. – Мы тут как-то больше привыкли к прямым речам и делам.

– Армия Ранфии не уступит армии Ойстрии, – коротко добавил Людвек.

Реймонд ощутил, как его измученную бесплодными размышлениями и вопросами голову заполняет злость. Давить с позиции силы? Угрожать уничтожить Перпетолис, который дед просил защищать? Дед! Злость и готовность к драке прочистили голову Реймонда, вызвали нужное воспоминание, благо дело было недавно, во все той же долине Тильт, где он разбирался с намрийскими ведьмами.

– Ваше велицество, – шагнул он вперед.

– Конечно, магистр Хатчет, – сделал жест Гарриш, глядя с интересом. – Говорите, ведь, похоже, пришло время вашей консультации.