Текст книги "В чужом обличье (СИ)"

Автор книги: Самат Сейтимбетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

То есть оружие страшной разрушительной силы. Гиозо, правда, и бровью не повел в ответ на эту «угрозу Хосе».

– И вообще, здесь нет оборудованной лаборатории, так что я собираюсь вернуться в Каркадас. Поверьте, там никого не интересуют здешние горы и Перпетолис в целом, но если надо, то я готова принести требуемую клятву, что буду молчать о тайне магистра.

– Не в клятве дело, – покачал головой Гиозо, – хотя к ней мы ещё вернемся. Просто все знающие тайну – близкие к магистру люди, что вполне объяснимо. Но эта же близость ставит под угрозу слишком многое, включая жизни вас и близких вам людей.

Реймонд озадаченно моргнул, пытаясь осмыслить услышанное. Может, у него просто ещё мысли на место не встали после вчерашнего забега по кабакам? Или Гиозо ненароком зацепили магическим лечением (не сама же по себе рука вернула себе здоровый вид?), и он теперь несет ерунду?

– Поверьте, я очень хочу объяснить и очень хочу, чтобы вы все поняли, – устало вздохнул Гиозо, – но столько всего случилось и происходит прямо сейчас, и столько надо успеть, что мысли путаются.

– Тогда лучше всего начать с самого начала, – подсказала Агата.

– Спасибо, – улыбнулся ей Гиозо.

И то и другое было произнесено всерьёз, без тени насмешки. Реймонд задумался – может, у него просто предсмертно-похмельные видения, а сам он лежит в каком-нибудь кабаке, закатившись под лавку и готовясь отойти к Спасителю?

– Не все знают, но я ровесник короля Гарриша и мы дружили в детстве, – произнёс Гиозо спокойно, словно речь шла о вчерашнем дожде.

– Люсиль говорила, это потому что вас украли феи! – радостно заявил Хосе.

Агата и донья Августина немедленно хором воскликнули:

– Чушь!

– Такого мне ещё не говорили, – усмехнулся Гиозо.

– Суеверие это очень распространено и связано оно с предыдущими владельцами Сардара, в числе которых были и феи, – занудным тоном пояснила донья Августина. – Как и любое устойчивое суеверие оно базируется на двух опорах: невежестве относительно магии и магических инцидентах, внешне подтверждающих суеверие.

Светла молчала, разглядывая что-то в районе ног Реймонда. Скорее всего, ей это было неинтересно, хотя в университете Прагса это должны были объяснять.

– В самой распространенной версии суеверия, – продолжала Августина, благо слушатели внимали, даже Хосе притих, – человек, зайдя куда-то под землю, холм или гору, оказывался в мире фей, где ел, пил, веселился и беспечно проводил ночь, а когда выходил наружу, там проходило много лет. Вплоть до того, что те, кого он знал детьми, уже были глубокими стариками, а проведший ночь у фей так и оставался молодым.

Гиозо кивнул. Несмотря на свои предыдущие слова о делах и спешке, он стоял со скучающим видом, привалившись к стенке возле двери, словно никуда не торопился.

– Внешне всё сходится, вы, дон Гиозо, остались молоды и где-то пропадали много лет. Это то, о чем я говорила ранее: внешнее подтверждение суеверия, – продолжала донья Августина.

Реймонд ощутил сильнейшее желание сбежать из этого университета и пойти пить пиво.

– По факту же мы имеем следующее, – начала загибать пальцы донья. – Во-первых, то, из-за чего родилось такое суеверие. Замкнутые пространства с накопленным магическим зарядом, это та часть, где речь идет о спуске под землю или гору. В суеверии часто фигурирует «земля расступилась» или «скала треснула», это следствие накопления магического заряда. Затем с человеком происходит следующее: непривычный к магии, он попадает под воздействие заряда и теряет сознание. Также мастер Плитвик убедительно доказал, что в случае близнецов Горли на Имеоне действительно имел место перенос во времени, но повторить его осмысленно просто невозможно. Выглядящий молодо человек есть лишь следствие воздействие заряда, который сохраняет тело. Затем, в какой-то момент, целостность накопительной камеры нарушается, и человек приходит в себя.

– А когда будут феи? – не удержалась от вопроса Маэра и тут же смутилась.

– Их не будет, – безжалостно ответила Августина. – Феи и прочие обитатели Сардара не любили людей, из-за этого нашим предкам вначале пришлось высадиться на Имеоне, а потом долгое время сражаться, выжигая огнем, мечом и магией Сардар, потому что вопрос стоял так: или они, или мы. Только война, поход Первого императора, после которого образовались Огненные Земли за морем, положили конец этой угрозе. Так что феи и прочие «невыразимо чудесные существа» есть лишь плод воображения тех, кто попал под воздействие магического заряда. Это во-вторых. В-третьих, воздействие такого количества энергии опасно даже для тренированного мага, не говоря уже об обычных людях. Если помните, в суевериях частенько подчеркивается, что вернувшийся не смог жить среди людей, тосковал и однажды его обнаружили мертвым возле холма и горы. Конечно же, это была не тоска, просто сознание человека было искажено многолетним воздействием заряда, а когда тот истекал из него, то тело погибало. Попытки вернуться – неосознанное стремление снова окунуться в среду с повышенной плотностью магической энергии.

Реймонд слушал через силу, размышляя про себя о том, что занудные исследователи – беда похлеще любого монстра из сказок.

– И отсюда мы переходим к четвертому пункту, то есть к вам, дон Гиозо. При внешне молодом виде, вы – мастер меча. За «одну ночь у фей» такому не научишься. Вы уже много лет храните короля Гарриша Второго, при этом не изменяясь и оставаясь молодым, хотя и не находитесь «в мире фей». И, повторюсь, вы уже много лет охраняете короля и Перпетолис, ведете себя разумно, не рветесь вернуться куда-то. Отсюда можно сделать вывод, что с вами случилось что-то иное.

Маэра сидела с кислым видом «сказку разрушили!» Домна Киэра, наоборот, похоже, уже предвкушала рассказ, как настоящая мастер подтвердила, что Гиозо Алариш никакой там не засланец фей, а самый настоящий горец, сумевший сходить куда-то за молодостью, всех обмануть и вернуться.

– А что, что случилось-то? – потребовал Хосе, дергая маму за накидку.

– Я не знаю, милый, я не пророк, не ясновидящая и не гадалка. Без обследования тела дона, – Августина, похоже, даже не заметила, как это прозвучало, – Гиозо я не смогу сказать, что с ним случилось. Либо он сам может тебе рассказать, если захочет.

– Победишь меня в поединке – расскажу, – небрежно пообещал Гиозо.

Хосе аж вспыхнул и заёрзал, потянулся за деревянным мечом, явно собираясь немедленно приступить к тренировкам. Хорошо хоть про дона Перона – национального героя Каркадаса – не разорался.

– Но мы отвлеклись, – продолжил Гиозо.

– Это моя вина, – сказала донья Августина, – я немного увлеклась. Видите ли, в поисках перманет дракониса я прибегала к помощи любых источников, анализировала легенды, суеверия, сказки и мифы всех, кого смогла найти в письменных источниках.

– Ничего страшного, за время этой паузы я с удовольствием выслушал ваш рассказ, а заодно и собрался с мыслями, – заверил её Гиозо. – Что же касается перманет дракониса, то мы дойдём до него чуть позже.

Донье Августине, да и Агате тоже явно хотелось поговорить о перманете прямо сейчас, но взгляд Гиозо стал строже, пресек эту попытку.

– Не буду вдаваться в подробности, – продолжил Гиозо в тишине, – ограничусь лишь замечанием, что для надлежащей охраны его величества мне пришлось обзавестись верными людьми повсюду. Чтобы видеть, слышать, знать и предотвращать покушения на него.

– Покушения? – нахмурилась домна Киэра.

Гиозо лишь улыбнулся печально, дав понять, что таковых было много за прошедшие годы, но все оказались предотвращены и остались в тайне.

– Поэтому поверьте, я знаю, о чем говорю. Долгое время соседи смотрели на нас, горцев, свысока. Нищие дикари, с которых нечего взять, кроме «горного мяса». Нас не завоевали и не поделили лишь потому, что четыре стороны никак не могли договориться между собой. Затем пришел Гарриш Первый, отдавил нашим соседям пару мозолей, и его убили. На его место сел Гарриш Второй, нет-нет, речь идет не о затаенной злобе и мести. Но мой друг извлек урок из убийства отца, а я пару сотен раз не дал убить его. Приехал ваш дедушка, Реймонд, у соседей потихоньку усиливались свои проблемы. В результате мы смогли немного встать на ноги, разобрались с внутренними проблемами, накопили силенок. Дело дошло до Договора.

Гиозо обвел взглядом собравшихся.

– Сказать, что наши соседи были в ярости, значит, ничего не сказать. Мои люди вынуждены были убить троих саботажников, пытавшихся ломать конструкты магистра Агостона, после этого намек был понят. Если бы не конструкты магистра, если бы не обман Реймонда, войска Ойстрии и Ранфии уже пировали бы в Нуандише. Но это не значит, что они отступились, нет. Они попытались подобраться к «магистру Агостону» через его близких, и моим людям опять пришлось вмешиваться.

– Ох ты ж лышенько, – пробормотала домна Киэра, прикрывая рукой рот.

– Именно, – кивнул Гиозо, – я собрал вас всех не только потому, что вы причастны к тайне магистра, но ещё и потому, что эта тайна может убить вас.

Он повернулся к донье Августине и сказал:

– Я не могу… нет, не хочу задерживать вас, но настоятельно рекомендую пожить здесь ещё хотя с полгодика. Лучше год. Вы мастер, но вы не боец, и у вас есть слабость, – он указал на скучающего Хосе, который тут же встрепенулся.

– Я стану великим бойцом и защищу маму!

– Конечно станешь, – не моргнув и глазом подтвердил Гиозо. – Особенно если останешься здесь и будешь упражняться каждый день.

– Мам, давай останемся? – повернулся к донье Хосе. – Я хочу стать мечником и узнать, что там случилось вместо фей, а еще тетя Агата классно учит магии!

Агата закрыла лицо руками, бормоча что-то про возраст и тетю.

– Хотел бы я сказать, что лучше вам всем пожить здесь, под магическими защитами, но не могу, потому что спрятаться под защитами не выйдет, – голос Гиозо стал сухим, холодным. – Вчера мастер Августина Веласкес-и-Мараньяу прибыла в Нуандиш с двумя сундуками и саквояжем, полными перманет драконис.

– И тут же первым делом попробовала попасть к королю! – вспылила Августина. – Меня даже на порог не пустили!

– Это моя промашка, – ответил Гиозо. – Реймонд получил проклятие и умирал, мы решали, как выйти из этой ситуации с учетом того, что соседи готовы вторгнуться в любой момент.

– И как… решили? – вырвалось у Реймонда невольно.

– Наметилось несколько способов, но слишком грязные, слишком ненадежные. Я собирался поговорить с вами о посмертных иллюзиях, но когда услышал то, что вы рассказывали этому лазутчику, «купцу Мулинье», непозволительно расслабился. Но поймите меня, это была просто гениальная легенда, которую можно было бы легко и просто поддерживать месяцами, особенно при помощи домны Войцеховской! За это время мы бы решили все проблемы! Я расслабился и пошел проследить за Карлосом, не ожидая того, что случится дальше.

– А что случилось дальше? – заинтересовался Реймонд. – Я ничего не помню!

– Потому что вы колдовали, будучи на пороге смерти, с нарушенными внутренними энергиями, – пояснила донья Августина. – Но даже так, с помощью перманета, вы изобразили… впечатляющее зрелище. Даже, пожалуй, чересчур.

– Хорошо, хоть голых ведьм не показывал, – пробормотала Агата.

– Весь Нуандиш теперь уверен, что за вами – в смысле за магистром Агостоном Хатчетом – приходил если не король, так сам принц демонов, которого он победил в честном бою, вырвал сердце и сожрал, излечившись, – пояснил Гиозо.

Реймонд ошарашенно открыл рот.

– Хорошо, хоть не принцесса демонов, – продолжала бормотать Агата.

– Я поняла, что вас надо немедленно лечить, и мы принялись за лечение, махнув рукой на ту стадию, где пациенту вначале предстояло протрезветь. Потребовалось много больше энергии, но перманета у меня хватало, а мастер Светла Тарниш… настоящий мастер, возможно, даже магистр.

Светла лишь улыбнулась слабо.

– Излечение – это хорошо, но, к сожалению, когда вы устроили бедлам с иллюзией владыки демонов, – все так же сухо пояснил Гиозо, – наблюдавшие за вами лазутчики Ойстрии и Ранфии узнали и об излечении, и о перманете. А мои люди не успели перебить всех. Более того, ваши письма, мастер – они все были перехвачены, вскрыты, отправленные вами образцы перманета изъяты. Мы были не в силах помешать посольствам с их магосвязью…

– Можно было! – перебила его Агата, но тут же повесила голову. – Я лечила Реймонда. Извините.

– Час назад послы Ранфии и Ойстрии вручили ультиматумы его величеству, королю Перпетолиса, Гарришу Второму. Они милостиво согласны оставить ему долины и власть, за исключением дорог и области вокруг хранилища перманета. Где именно оно находится, они пока не знают, но вся агентура роет землю носами, выясняя, где была мастер Августина и что делала.

– Я поставила защиты, – слабым голосом сказала мастер, – но несерьезные. Я помогу, усилю защиту.

– Искренне на это надеюсь, – серьезно ответил Гиозо, – потому что одновременно с вручением ультиматумов Ойстрия и Ранфия все же ввели войска и сейчас стремительно продвигаются к Нуандишу. К вечеру ожидается ультиматум Латии, завтра – Намрии и Лахты. Возможно, даже Ловако, Пания и Туртуза, даже Олгар пришлет нам ноту. Все они захотят кусочек от хранилища перманета.

– Крупнейшего хранилища, превосходящего найденные в Ойстрии и на Имеоне минимум вдвое! – педантично поправила его донья.

– Как-то мне не стало от этого легче, – облизала губы Светла.

Агата задумчиво чертила что-то пальцем по ладони, а Реймонд сидел, обхватив голову руками, ощущая, как трещат в голове мысли, как его снова захлестывает отступившим было отчаянием. Да, он здоров, но толку-то? Явить врагам иллюзию здорового деда, так толку-то? Взорвать горы он все равно не сможет!

Вскочив с кресла, Реймонд без оглядки выбежал из комнаты, поднялся, прыгая через три ступеньки, на самую верхотуру и вывалился на обзорную площадку. Ещё не хватало разреветься от бессилия прямо там, при всех. Реймонд судорожно вздохнул, втягивая ноздрями чистый горный воздух, утёр тыльной стороной ладони выступившие на глазах злые слёзы и привалился к стене, бездумно глядя в бездонное голубое небо над Нуандишем.

– Всё сбылось, всё сбылось, дед, – горько прошептал он. – А я подвёл тебя… Ты был прав, сколько ни вертись, а вечно весь мир за нос водить не получится.

Реймонд не знал, сколько так просидел, уставившись в безоблачную синеву и подставляя лицо свежему ветру. Лишь когда глаза его начала коробить какая-то неправильность, он вышел из отупелого состояния (кажется, в университете его называли «медитативным», но там у Реймонда никогда не получалось стать одновременно расслабленным и сосредоточенным, как сейчас).

В небе постепенно росла, приближаясь, яркая точка. Она то тускнела, то вспыхивала, меняя цвет от алого до тёмно-багрового, словно уголёк на ветру, и неуклонно снижалась. Вот точка ещё приблизилась, и стало видно, что состоит она из плотного пылающего комка и тянущегося за ним огненного шлейфа, словно падающая звезда.

И летела она, кажется, точно в Реймонда.

Интерлюдия 10
Мэйсон Крикрет

Брандон Веррет вышел из портала, оглянулся. Половина Совета, управляющего Имеоном, еще отсутствовала несмотря на срочность вызова. Он шагнул и сел рядом с Трентоном, благо они регулярно работали вместе и по меркам Совета, можно даже сказать, дружили.

– Что случилось? – спросил он у Трентона.

Трентон Хайтвит, гидромант-боевик, вскинул руку, словно собирался атаковать, и ткнул пальцем в сторону.

– Понятно, – вздохнул Брандон, рассмотрев там Мэйсона.

Мэйсон Крикрет неторопливо выводил на листе пергамента тезисы своего будущего выступления. Впрочем, никакого особого смысла в том не было: тренированная память архимага позволяла целые научные статьи дословно цитировать, не то что жалкие несколько строчек.

Но лучше пусть коллеги-магистры считают, что глава Совета постепенно сдаёт, вон, даже речь с бумажки читать собирается. К тому же, каллиграфически выписывая одну букву за другой, так удобно слушать доносимый незаметным магическим ветерком разговор «коллег» из противоположного угла Зала Совета…

Судя по осторожным переглядкам Веррета и Хайтвита, их слегка снисходительному виду, созыв Совета по «личным причинам» они восприняли как ещё одну причуду Мэйсона Крикрета. Тем не менее мысли оба приятеля предпочитали держать при себе.

Года через полтора-два кто-то из членов Совета дозреет до мысли, что «главу Совета пора менять, пока он окончательно не впал в маразм», и осмелится её озвучить. Вероятнее всего, этим «кем-то» окажется тупой солдафон Трентон.

После того как Мэйсон оставит от выскочки только гарь и копоть на стенах Зала Дуэлей, любые посягательства на власть архимага вновь утихнут. Лет на десять.

Вспыхивали порталы, магистры Совета появлялись, рассаживались по местам. Едва последний из них, Андерсон, природник-бестиолог, вошёл, как Мэйсон стукнул руками по столу.

– Срочные новости из Перпетолиса! – заявил он, заглядывая в бумажку.

Брандон и Трентон снова переглянулись, сдержанно, незаметно ухмыляясь. Остальные магистры тоже обменивались взглядами, явно не слишком благоприятными для Мэйсона. Его личная, напоказ демонстрируемая одержимость магистром Агостоном Хатчетом давно уже стала притчей во языцех; но все помалкивали, пока Мэйсон оставался в рамках. Порой архимаг Крикрет напоминал себе уличного комедианта, веселящего публику. Он регулярно спрашивал у членов Совета, не приходили ли тем вести о давным-давно покинувшем Имеон магистре, которого «долго и безуспешно искал». Члены Совета, в свою очередь, лишь руками разводили, втайне посмеиваясь. Действительно, ведь так сложно найти магистра геомантии и метеомагии, работающего советником пусть захудалого, но всё же короля! Тем не менее пару месяцев назад Мэйсон «обнаружил» Агостона в Перпетолисе и «сорвался с цепи».

Сильнейшие маги Имеона (а значит, и всего мира) шептались, строя разнообразные теории. Кто-то считал, что одержимость Мэйсона магистром Хатчетом вызвана давним соперничеством и враждой; другие уверяли, что всё дело в какой-то мутной семейной истории и трагедии; третьи, самые искушённые в искусстве лжи и интриг, считали, что архимагу Крикрету на Хатчета плевать, а реальные его интересы кроются где-нибудь на другом краю Сардара – в Пании или Лахте.

Впрочем, это не мешало и первым, и вторым, и третьим тихонько роптать на главу Совета, который должен в первую очередь действовать не в личных интересах, а во благо всего Имеона. Подыгрывая им, Мэйсон иногда даже делал вид, что ему стыдно.

Чем больше подчинённые будут над ним подсмеиваться, чем более снисходительным будет их отношение, тем меньше у них будет стимулов всерьёз соперничать с архимагом Крикретом в других сферах жизни. Например, в магическом искусстве.

– Я хотел бы… – начал подниматься Остренсон Кеннет, пиромант и аэромант, самый горячий и импульсивный из всех собравшихся.

Но заявить свой протест и выразить недоверие главе Совета Остренсон не успел. У Мэйсона были на этого подающего надежды мальчишку большие планы, так что он просто «не заметил» его выкрик, продолжив говорить:

– В Перпетолисе, в горах Альварии, найдены огромные запасы перманет драконис! – припечатал Мэйсон.

Магистры притихли, даже Остренсон сел. Некоторые из присутствующих, включая Мэйсона, лично участвовали в том восстании два десятка лет назад, когда маги взяли власть на Имеоне. В первую очередь из-за запасов драконьего говна, так как обычные люди не понимали его ценности и растрачивали на всякую ерунду. Тем не менее взяв власть, маги обнаружили, что запасы перманета почти исчерпаны.

И тут такое!

– Мой… человек прислал сообщение, – продолжал Мэйсон. – Войска Ойстрии и Ранфии уже вторглись в Перпетолис, Намрия и Латия присоединятся к ним в любую минуту, если уже не присоединились.

Эту информацию Совет встретил с пониманием.

– Я предлагаю следующее! – Мэйсон обвёл всех взглядом. – Нужно немедленно прибыть в Перпетолис и предложить тамошнему королю помощь и защиту Имеона!

Мэйсон видел, как магистр Уортон Моргрет, некромант и криомант, уважительно качает головой. Он был одним из немногих, кто до последнего считал увлечение Мэйсона Перпетолисом просто отвлекающим манёвром. А теперь будет считать, что о перманете Мэйсон знал с самого начала и всё происходящее – часть разыгрываемой им многоходовой комбинации.

Хорошо. Моргрет был одним из самых опасных членов Совета и одновременно самым полезным.

Мысли прочих магистров были куда как приземлённей, Мэйсон видел это по их лицам, чувствовал по отголоскам мысленных посланий, которые перехватывались его артефактами-закладками. Архимаг Крикрет хочет впутаться в противостояние с четырьмя сильнейшими державами Сардара, но и цена за риск более чем велика – за такую помощь можно будет потребовать у нищих горцев львиную долю свалившегося на тех богатства.

Только маги знают истинную цену перманет драконис. А маги Имеона – сильнейшие и мудрейшие из всех. Кому как не им взваливать на себя бремя силы и власти?

Конечно, придется повоевать, но нынешние владыки Имеона никогда не стеснялись пускать в ход магию.

– Действовать нужно быстро, немедленно! – продолжал Мэйсон, опять обводя всех цепким взглядом из-под насупленных бровей. – Одобрить помощь Перпетолису и открыть портал силами Совета – в одиночку мне не покрыть такого расстояния! Почему должен отправляться я – тоже понятно, сразу договариваться на месте и отпугнуть врагов, пока они не схватили короля и не свергли его!

– Но получится ли у них? – поднялся со своего места Трантон Хайтвит. – Насколько нам известно, Перпетолис защищает магистр Агостон Хатчет.

По Залу Совета прокатилась волна смешков.

– Это так, – кивнул Мэйсон, демонстративно поморщившись. – Однако ему не под силу противостоять объединённым войскам нескольких держав. Сказать по правде, зная нрав магистра Хатчета, я опасаюсь, как бы он не смёл половину гор одним ударом, растратив силу перманет драконис.

Брандон и Трентон обменялись взглядами и новой мыслью. Предсказуемо. Завладеть хранилищем перманета, а уже потом с его помощью найти управу на Мэйсона. И, разумеется, объявить во всеуслышание, что это делается во благо Имеона, который «погрязший в личном архимаг Крикрет ведёт к краху».

Здесь, в месте своей силы, Мэйсон мог заставить обоих корчиться в предсмертной агонии одним движением брови. Вот только если убивать всех, кто метит в архимаги, очень скоро в Совете останется он один.

Кто тогда станет отдавать магическую энергию для портала?

– Магистр Моргрет, магистр Веррет, объявляйте мобилизацию и стягивайте войска в столицу. Получив доступ к перманету, я вычерчу ритуальную фигуру и напитаю её энергией, открою прямой мост, – заявил Мэйсон, – а если нет, то через сутки высылайте флот и выдвигайтесь сами.

С этими словами он шагнул в портал и тот сразу схлопнулся.

В небе над Нуандишем

Мэйсон вышел из портала высоко в воздухе – мера предосторожности, дабы не влететь в камень. Впрочем, архимага не напугать полётом, как гласила одна из поговорок, и в отношении Мэйсона она была верна как никогда.

Тело Мэйсона падало, щиты постепенно раскалялись, но держали, пока архимаг обозревал Нуандиш и окрестности. Войск в окрестностях пока не наблюдалось, уже хорошо. Королевский дворец и… сильнейший источник магической энергии на другом берегу горной реки. Башня, характерной имеонской формы.

Крикрет задумался на мгновение и тут же отклонился в сторону, устремился к башне.

Завис метрах в тридцати, оценивая и мысленно хмурясь. Похоже, Агостон не терял зря времени, трудился над защитами. Неудивительно, что Магорезу так и не удалось проникнуть в башню, и тот предпочёл напасть во дворце короля. Фигуры, знаки, построения, порой тончайшие, сплетённые в единый узорчатый комплекс и запитанные энергией под завязку. Похоже, за время своего отшельничества помимо любимых геомантии и метеомагии Агостон серьёзно приналёг на ритуалистику и защитные конструкты. Тут, пожалуй, и сам Мэйсон не сразу бы вошёл, да что там, если внутри найдётся хоть горсть драконьего говна, то грубой силой башню не вскрыть, только садиться в правильную осаду на несколько недель.

Но тут же Мэйсон увидел человека на крыше башни и его кольнуло в груди. Артефакт кровного родства сообщал, что стоящий перед ним – молодой горец, судя по одежде, – не чужой Мэйсону.

– Ты кто такой? – крикнул парень, совершая пассы руками. От него отделился двойник и умчался вниз по лестнице.

Магия иллюзий, последний штрих, которого недоставало Мэйсону.

Подлетев ближе, он крикнул в ответ:

– Реймонд, я твой отец!