Текст книги "Его девственница (ЛП)"

Автор книги: Сабрина Пейдж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

45
Пьюрити

– Давай, одевайся! – кричит Луна из ванной. – Новый Год же скоро!

– Я не хочу сейчас одеваться и идти куда-либо; не после того, как ты с твоей мамой заставили меня осознать, что я люблю Гейба.

– Мы никуда не пойдем, – кричит Луна. Она высовывает голову в дверной проем, ее волосы мокрые, а тело завернуто в полотенце. – Мы всегда проводим церемонию очищения в канун Нового года.

– Церемонию очищения?

Луна закатывает глаза.

– Не спрашивай. Это дело моей мамы. Парочка ее подружек-хиппи приходят к нам, и они вместе танцуют голыми на заднем дворе, сжигая шалфей и прочие травы.

– Ты не упомянула, что на вашем заднем дворе будут голые люди, когда просила меня поехать вместе с тобой на праздники к тебе домой.

- А это подтолкнуло бы тебя к тому, чтобы поехать со мной?

Я притворяюсь, будто на мгновение обдумываю вопрос.

– Думаю, это зависит от степени наготы.

Луна фыркает.

– Так что же это такое? Ты лежишь на моей кровати, завернутая в одеяло, и смотришь грустные фильмы, потому что поняла, что любишь профессора Райана?

Я переключаю канал на телевизоре.

– Да, так и есть. Я поняла, что люблю своего профессора, который старше меня и который, скорее всего, не любит меня, так что я прячусь под этим теплым одеялом. Я собираюсь посмотреть дерзкую романтическую комедию и, возможно, после посмотреть на Таймс-сквер, принимая то печальное положение дел в моей жизни.

– Когда я закончу сушить волосы, ты встанешь с кровати, – заявляет Луна, прежде чем исчезнуть в ванной.

Я плюхаюсь в огромное количество подушек, лежащих на кровати Луны, и откусываю большой кусок шоколадного брауни. Я могу позвонить Гейбу и рассказать ему о том, что поняла. Я могу сказать ему, что хочу быть с ним, а не просто заниматься с ним сексом. Но он может не чувствовать того же самого, и если это так, это значит, что он растопчет мое сердце в канун Нового Года.

Нет уж, спасибо.

Даже я не настолько мазохистка.

Луна некоторое время молчит, а потом я слышу, как включается фен, поэтому я решаюсь досмотреть «Как Гарри встретил Салли» и продолжить грустить. Когда Луна выходит из ванной, она все еще завернута в полотенце, но ее волосы сухие, и она накрашена.

– Я была в ванной в течение пятнадцати минут. Как это возможно, что ты привела себя в еще больший беспорядок?

– Никакого беспорядка!

Луна кладет руки на бедра и щурится.

– Это крошки на твоей рубашке?

– Я не нашла никакого мороженого, чтобы успокоить свои печали.

– Эм, где ты взяла это пирожное? – спрашивает Луна.

– На большой тарелке с барной стойки, – говорю я ей. – Ты была в душе, поэтому я без спроса взяла их. О, нет, твоя мама испекла их для кого-то?

Луна фыркает.

– Ты ведь помнишь разговор, который у нас был, когда я сказала тебе, чтобы ты никогда не ела не закрытую выпечку в моем доме?

– Нет, я бы запомнила это!

– Мама! – громко кричит Луна. – Ты готовила брауни с травкой?

– Что?!? – кричу я. – Ты не предупреждала меня, что твоя мать печет подобное еще и дома!

Луна смеется.

– Ну, если и существует кто-то, кому нужно было съесть парочку таких штучек, так это ты.

– Боже мой, я что, под кайфом? – визжу я, похлопывая себя по лицу.

– Пока нет, – фыркает Луна. – Но будешь.

Голова Джез появляется в спальне Луны.

– Почему ты кричишь на весь дом, зовя меня? – спрашивает она. – О, ты так хорошо выглядишь, Луна! Пьюрити, почему ты в постели?

– Она хандрит, потому что она слишком труслива, чтобы позвонить профессору Райану и попросить его стать ее парнем, – говорит Луна.

– Я не хандрю! – протестую я. – Ну, может быть, чуть-чуть. И я не собираюсь просить его стать моим парнем, потому что я не в седьмом классе.

– Ты уверена насчет этого? – Луна шутит, а затем указывает на что-то своей маме. – Брауни для церемонии, мам?

– Ох, ага, но не нужно было есть их, – говорит Джез. – Девочки уже едут на церемонию очищения, а вы их съели? Ты ведь прекрасно знаешь, что внутри этих штучек.

Луна смеется.

– Это не я их съела, мам.

Взгляд Джез устремляется на меня.

– Сколько ты съела, Пьюрити?

– Один, – отвечаю я.

– Ну, тогда, наверное, ты будешь в полном ауте.

***

– Я так рада, что брауни никак не подействовал, – заявляю я, выходя из ванной. – Я умираю с голоду. Мы должны заказать пиццу или еще что-нибудь. Вообще-то, нет. Тако звучат очень хорошо.

Луна печатает на своем телефон.

– Ага, а я-то как рада, что ты совсем не укурена. Кстати, хорошая накидка.

Я вращаюсь вокруг себя в отделанной бисером накидке, которую мне дала поносить Джез.

– Она очень удобная. Думаю, я начну носить накидки постоянно.

– Тебе нужно больше синей подводки, – советует Луна. – А то я не уверена, что синего блеска в твоих глазах достаточно.

– Правда? Ты думаешь? – я смотрю на себя в зеркало. – Кажется, что ее ужасно много, но я пыталась скрыть свои красные глаза. Даже не знаю, почему они такие красные. Должно быть, здесь сухой воздух.

– Уверена, именно поэтому они и красные.

– Кому ты пишешь?

– Никому, – говорит Луна, пожимая плечами.

– О, тому парню из группы? – спрашиваю я, хихикая. Почему-то сегодня все кажется особенно забавным. – Ты должна пригласить его сюда на церемонию очищения.

Луна ухмыляется.

– Почему бы тебе не позвонить профессору Райану и не пригласить его?

Я так сильно хихикаю, что это заставляет меня хрюкнуть, и мне приходится закрывать нос рукой, отчего все кажется еще более веселым.

– Может быть, он сможет потанцевать с нами у костра, – предлагаю я.

– Сомневаюсь, что он станет противиться этому, когда ты будешь голой танцевать вокруг костра, – указывает Луна.

– У твоей мамы есть ингредиенты для того, чтобы приготовить что-нибудь сладенькое? – спрашиваю я. – Зефирки звучат действительно хорошо. Костер на заднем дворе уже разожгли?

Луна фыркает.

– Мне кажется, ты могла бы сделать сэндвич, положив зефир между двух кусочков брауни.

– Не будь смешной, – говорю я, смеясь. – Я не хочу словить кайф.

46
Габриэль

– Это адрес, который дала мне ее соседка по комнате, – я еще раз перепроверяю свои сообщения, чтобы свериться с ними.

– Здесь куча машин, – отмечает Нейт. – Похоже, у них вечеринка.

– Обожаю хорошие вечеринки. Пойдем, поздороваемся, – Анджело выходит из машины до того, как Нейт или я успеваем возразить.

– Итак, каков твой план? – спрашивает Нейт, когда мы подходим к двери.

Анджело оборачивается и смотрит на меня.

– Ты ведь подготовил речь, не так ли?

– А мне нужна речь?

– О, боже мой. Я уже позвонил в дверь, Гейб! – говорит Анджело. – Мы же сами втянули себя в большую драматическо-романтическую комедию «Завоюй девчонку». Ты должен произнести речь!

– Я не знал, что мне нужна речь!

Нейт издевается.

– Серьезно? Даже я знаю об этом. Ты должен произнести речь, которая поразит девушку. Или что-то типа песни. У тебя есть бумбокс? Мы можем что-нибудь придумать.

– Что? Нет, у меня нет бумбокса. Кто еще носит с собой бумбокс? У кого вообще он еще остался?

Дверь широко распахивается, и соседка по комнате Пьюрити стоит там, держа что-то в руке.

– Прости, что у тебя в руках? – спрашиваю я, отвлекаясь.

– Шалфей, – отвечает она, глядя на пучок, перевязанный веревкой.

– Что-то горит? – спрашивает Нейт. – Я чувствую запах дыма.

– О, во дворе разведен костер, – объясняет Луна небрежно. – Вы вовремя приехали: сейчас начнутся голые танцы.

– Там танцуют голышом? – спрашивает Анджело. – Это очень похоже на мои вечеринки.

– Пьюрити танцует голой? – рычу я.

Анджело и Нейт проталкивают меня через дверной проем.

– Кстати, у Гейба нет речи, – восклицает Анджело.

– Они говорят, что мне нужно произнести речь для того, чтобы завоевать девушку, – объясняю я.

Луна хмурится.

– У тебя нет речи?

– Проклятье. Ты тоже считаешь, что она нужна?

– Ты писатель, – говорит она, с отвращением морща нос. – И ты не мог написать стихотворение или что-то типа того? Или, возможно, посвятить ей книгу?

– Это было бы хорошо, – говорит Анджело. – Он украсил свой дом для нее.

Луна морщит лоб.

– Декорирование интерьера – это не совсем романтический жест.

– О, а мне кажется, что получилось очень романтично, – отмечает Анджело.

– Л-у-н-а-а-а-а-а-а-а, – голос Пьюрити разносится по всему дому. – Я не знаю, зачем люди танцуют голышом у костра, но это действительно освобождает! Нам следует заниматься этим постоянно!

Луна поворачивается ко мне.

– Я, кстати, не несу за это никакой ответственности. Я говорила ей не есть пирожные.

– Какие пирожные? – спрашиваю я.

– О, вы двое, возможно, захотите прикрыть глаза, – говорит Луна, указывая на Нейта и Анджело.

Пьюрити появляется в гостиной, абсолютно голая, широко размахивая руками.

– На улице так хорошо! Эй, почему дверь открыта? Гейб? А вы кто такие, ребята?

Анджело смеется, а Нейт смотрит в потолок.

– Я думал, ты шутишь насчет танцев голышом, – бормочет Нейт.

– Нет, – отвечает Луна. – И, между прочим, твоя девушка похлеще моей мамы и ее подруг. Я пыталась заставить ее надеть одежду, но ткань раздражает ее, – она подчеркивает свои слова воздушными цитатами.

Анджело театрально прикрывает свои глаза, и, поворачиваясь ко мне лицом, поднимает брови.

– Ну, поздравляю… – говорит он, широко раскрывая глаза, когда произносит следующие слова, – эта кошечка в край укуренная.

Нейт пихает его локтем.

– Не веди себя непристойно.

– Только потому, что я не хочу трогать ее сиськи, это не означает, что они не красивые, – заявляет Анджело. – Она напоминает раннюю Бритни Спирс. Особенно фигурой.

– Это ты еще не видел ее в школьной юбке, – фыркает Луна.

– Перестань пялиться на сиськи моей девушки, – рычу я, пока снимаю футболку и иду через всю комнату, чтобы одеть Пьюрити.

Пьюрити смотрит на меня, ее глаза расширяются настолько, насколько она вообще может поднять свои тяжелые веки.

– Я не твоя девушка, – протестует она.

– А как еще, черт возьми, мне тебя называть?

– Твоей ученицей? – нагло предлагает она.

– Ты не моя ученица, потому что я больше не твой профессор, – говорю я ей. – На самом деле, я вообще больше не профессор.

– Они уволили тебя?

– Я подал в отставку.

Она закусывает свою нижнюю губу.

– Дерьмо.

– Это худшая речь, – стонет Анджело.

– Ты – ужасный романтический герой, – соглашается Нейт.

– Заткнитесь, вы оба, – отвечаю я.

– Попробуйте использовать что-нибудь из фильмов, – предлагает Луна. – Может быть, что-то из «Как Гарри встретил Салли».

– Мы можем побыть несколько минут наедине? – повышаю голос я.

– Нет, – смеется Анджело. – Это не так работает. Ты должен произнести длинную речь перед всеми нами.

– Я вроде как хочу это услышать, – соглашается Нейт.

Группа очень голых, очень шумных, очень высоких женщин среднего возраста материализуется в комнате.

– Во-о-о-о-о-оу, это именно то, что нужно!

– Луна Мун, ты вызвала стриптизеров?! Я не собираюсь участвовать в объективизации этих бедных, горячих мужчин!

– О, да заткнись, Джезибель! Я собираюсь объективизировать их! – кричит одна из голых женщин. – Снимайте одежду, мальчики!

– Парни, это моя мама и ее подруги, – объясняет Луна. – Мама и ее подруги, это парень Пьюрити и… На самом деле, я не знаю, кто вы.

– О, мы не представились! – улыбается Анджело. – Это Нейт. Он брат Гейба, а я Анджело, муж Нейта.

– Значит, вы не стриптизеры? – спрашивает одна из дам.

Нейт фыркает.

– Анджело умирал от желания потанцевать голышом у костра. Я уверен, он будет счастлив снять все с себя ради вас.

– Хватит! – реву я. – Я приехал сюда, чтобы кое-что сказать, твою мать!

– Он всегда такой агрессивный? – спрашивает одна из женщин.

– Медитация действительно помогает, – соглашается другая.

– Временами он очень напряжен, – отмечает Пьюрити.

Я поднимаю брови.

– Напряжен?

Пьюрити пожимает плечами.

– Тебе нужно отдохнуть. Хотя бы немного, я имею в виду. Такие нагрузки не полезны для твоего сердца. Давление повышается, и…

Нейт поддакивает.

– В твоем возрасте нужно быть действительно осторожнее.

– Так никто не собирается дать мне хотя бы пять минут, чтобы поговорить с Пьюрити наедине? – разгневано спрашиваю я.

– Я, правда, хочу увидеть, как это случится, – признается Анджело.

– Если она бросит твою задницу, я хочу лично засвидетельствовать это, – добавляет Нейт.

– Я не знаю, что здесь происходит, но кто-нибудь хочет еще пирожных? – спрашивает одна из голых дам.

– Ой, я возьму! – говорит Анджело с улыбкой.

– Ладно! Я скажу то, что должен сказать, прямо здесь, – я беру лицо Пьюрити в свои руки. – Пьюрити, я знаю, что это были не самые обычные отношения.

– Ох-х-х. Это тот классный профессор, о котором ты говорила? – спрашивает другая голая женщина. – О, дорогая, что бы он ни сделал, ты должна простить его. С таким прессом он может много грешить и все равно быть прощенным.

– Он не рассказал мне о своей бывшей жене, – шепчет Пьюрити.

– А что с бывшей женой? Он убил ее или типа того?

– Вы с ума сошли? Нет, я не убивал ее, – отвечаю я. – Она сбежала со своим инструктором по йоге.

– Э-у-у, – приходит хор голосов.

– Это было очень давно, – говорю я им. – И у меня не разрывалось сердце из-за этого.

– Он говорит, что он эмоционально доступен, – восклицает одна из дам.

– Если ты не хочешь его, Пьюрити, то я готова забрать его, – добавляет другая.

– Я имею в виду, что это не все, что случилось, – добавляет Пьюрити. – Нас застукали во время секса на столе в его кабинете. Это были мои отец и жених.

– У тебя есть жених? – спрашивает одна из женщин.

– Ты знал, что у нее есть жених? – спрашивает Анджело. – Мне это не нравится.

– Он не был ее женихом, – огрызаюсь я. – У ее отца была договоренность с ним.

Пьюрити громко фыркает.

– Да уж, у них определенно была договоренность.

– Ее жених трахался с ее отцом, – объясняет Луна.

– Что?! – спрашиваю я, глядя на Пьюрити.

– О, вот это да, – говорит одна из дам. – Кажется, нам нужен попкорн.

– Все будто сошли с ума, – говорит Пьюрити, глядя на меня. – Я узнала о своем отце и Джастине, а потом Луна пригласила меня домой на праздники, и мне просто нужно было время подумать, потому что я не знала, что чувствую по отношению ко всей этой ситуации, и …

– Я люблю тебя, Пьюрити.

– Да?

– Для меня ты самый неподходящий человек в мире, – говорю я ей.

– Это не то, что должно быть в речи, – стонет Анджело.

– Заткнись, Анджело, – предупреждаю я. – Я имею в виду Пьюрити. Все в тебе неправильно. Ты слишком, блядь, молода, и ты только начинаешь свою жизнь. В твоем распоряжении весь мир, и миллион мест, куда ты можешь отправиться, и миллион вещей, которые ты можешь испытать. Я знал тебя, когда ты была ребенком, и я был твоим профессором: был ответственен за твое обучение. Я не должен был использовать тебя.

– Кто-то из нас должен спасти его, – шепчет Нейт. – Это ужасно.

– Нейт, я убью тебя, – угрожаю я.

– Уровень агрессии в этой комнате действительно высок, – отмечает одна из женщин. – Из-за этого мне действительно некомфортно.

– Это все тестостерон, – говорит другая. – И мне более чем комфортно в этой комнате.

– Все в тебе – неправильно, – произношу я, не обращая на них внимания. – Ты совсем не тот человек, с которым я должен быть. Но это не имеет значения, потому что я люблю тебя. Я знаю, что тебя оберегали от всего мира, но я хочу быть человеком, который покажет тебе его. Я многое повидал и знаю, чего я хочу, черт возьми. Все, чего я желаю, так это тебя.

– Ну, ладно, пусть он и сплоховал в начале, но он исправился в конце, – отмечает Анджело.

– О-у-у, – добавляет хор голых дам.

– Я знаю, что я наивна и что я нигде не бывала и ничем не занималась, но я знаю, что я чувствую к тебе, Гейб, – говорит Пьюрити. – И я знаю, что люблю тебя. Без сомнений.

Я крепко прижимаю свои губы к ее губам.

Я целую ее прямо перед своими родными людьми, и перед кучей голых женщин, которых я вообще не знаю, и которые гудят и кричат, как будто они никогда не видели раньше, как кто-то целуется.

Когда я, наконец, отхожу от Пьюрити, она прижимает пальцы к губам и хихикает.

– Знаешь, что я еще люблю? Сыр. Сыр – это о-о-о-чень вкусно.

– Я говорю, что люблю тебя, а ты говоришь, что любишь сыр?

– Имелось в виду, что я люблю тебя больше, чем сыр, если это поможет.

– А еще, очевидно, ты любишь брауни, – добавляю я. – И танцевать голышом вокруг костра.

Она притягивает меня к себе.

– Тебе стоит это когда-нибудь попробовать.

– Да, крутой профессор, – говорит одна из дам. – Тебе стоит попробовать.

– Я сделаю это! Дайте мне пирожное и отведите меня к костру, – заявляет Анджело.

47
Пьюрити

– Не могу поверить, что ты сделал все это для меня, – говорю я ему. Мы лежим в постели в доме Гейба, а я смотрю на зигзагообразно расположенные по всему потолку фонарики, которые излучают мягкое свечение. После всех тех проделок в канун Нового Года (брауни с травкой и танцы голышом вокруг костра на заднем дворе Джез) приятно вернуться домой к Гейбу. Это странно, но я действительно ощущаю себя здесь как дома, и на самом деле мне здесь намного уютнее, чем когда-либо это было в Саус Холлоу, несмотря на то, что выросла там.

Также я чувствую, что Нейт и Анджело уже стали моей семьей. Поездка обратно в Пенсильванию была шансом для всех нас прояснить ситуацию. Нейт признался, что когда он узнал о Гейбе и обо мне, он возненавидел эту мысль, потому что у него было предвзятое представление о том, какая я, основываясь на том, что он знал об отце. Мне кажется, что та часть, когда я была под кайфом и танцевала голышом на заднем дворе у хиппи, развеяла его представление о том, что между мной и моим отцом существует хотя бы нечто общее.

– Все это должно было стать сюрпризом на твой последний учебный день в прошлом семестре, – Гейб смеется и прижимает меня к себе. – Но все пошло не так, как я планировал.

– Да уж, я тоже не ожидала, что мой отец появится в тот момент, когда мы трахались на твоем столе.

– Это был не самый идеальный способ для того, чтобы он узнал, но я рад, что это произошло, потому что это помогло мне понять, что я чувствую к тебе, – он целует меня в макушку, и я прижимаюсь ближе к нему, пододвигая свое обнаженное тело к его, когда делаю глубокий вдох.

– Мне не хватало этого, – говорю ему я.

– Тебе не хватало секса?

– Мне не хватало твоего запаха, – признаюсь я. – Я скучала по твоей кровати и простыням, и даже скучала по храпу Хэми с другой стороны комнаты. Мне не хватало того, как ты не позволяешь мне ночью отодвинуться от тебя больше, чем на дюйм, как ты обнимаешь меня и прижимаешь к себе.

Гейб поворачивает меня к себе, и я оказываюсь рядом с ним на боку. Теперь мы лежим в позе ложек, именно так, как мы спим ночью. Его руки оборачиваются вокруг моей груди, и мне становится тепло, комфортно и безопасно.

– Мне тоже этого не хватало.

– Не хватало секса? – дразню его я.

– О, я определенно скучал по сексу, – бормочет он мне на ухо. Жар его дыхания посылает дрожь по моему телу. Его рука обхватывает мою грудь, а мои бедра прижимаются к нему. Его член шевелится, давя на мою ягодицу, когда он прижимает меня к себе, и это заставляет меня подумать об одной вещи, которую мы еще не сделали: о том единственном, чем мы еще не занимались.

Гейб овладел всем, кроме этого.

Его губы прижимаются к моей шее и плечу, и его рука скользит по моему телу к бедрам. Он еще крепче прижимает меня к себе, а сам становится чертовски твердым. Жар проносится между моих ног, и я хочу, чтобы он сделал меня своей.

– Мне чертовски не хватало этого, – шепчет он, его рука проскальзывает между моих ног. Я вздыхаю, когда его пальцы находят мой клитор, и моя спина, кажется, невольно выгибается, чтобы сильнее надавить на его член.

– Мне не хватало твоих уроков, – говорю я ему.

– Не думаю, что тебе осталось чему поучиться; ты стала настоящим экспертом.

Я закусываю губу, когда он кончиками пальцев проводит по моему клитору.

– Я не во всем стала экспертом.

Он понимает, о чем я говорю, потому что он думает то же самое. Его руки тут же находят мои ягодицы, разминая мои мышцы и разогревая их. Его палец прижимается к моей заднице.

– Я приберег это на потом, – бормочет он хриплым голосом.

– Ты сказал, что хочешь полностью овладеть мною, – шепчу я. – Я хочу, чтобы я стала твоей.

Он издает низкий рык.

– Ты уверена, что готова к этому уроку?

Взяв его за руку, я направляю его пальцы дальше между своих ног.

– Ты чувствуешь, насколько я мокрая? Вот как сильно я хочу этого.

Гейб рычит, его губы у моего уха. Затем он переворачивается и тянется к тумбочке за смазкой. Когда он возвращается ко мне, его рука ползет к моему бедру, чтобы успокоить меня. Он раздвигает мои ягодицы, направляя кончик своего члена между ними, и я вздрагиваю от ощущений холодной смазки.

Однако он не входит в меня. Пока. Его рука ласкает мою грудь, его пальцы дразнят мой сосок до тех пор, пока я не начинаю извиваться в ответ на его прикосновения. Он снова двигает пальцами между моих ног, перекатывая через них мой клитор, пока мое дыхание не становится быстрым и прерывистым.

– Ты моя, Пьюрити, – заявляет он хриплым голосом. – Как только я заявлю права на эту девственную задницу, ты станешь полностью моей.

Я издаю немой стон, прося, чтобы он вошел внутрь меня.

– Я хочу быть твоей.

– Положи пальцы между ног, Пьюрити, – приказывает он.

Я прикладываю пальцы к клитору, когда Гейб прижимает головку своего члена к моей дырочке. Сначала он медленно пробирается внутрь меня, но он не торопится, останавливаясь, когда я ненадолго замираю от болезненных ощущений. Затем он кладет свою руку на мою грудь, и, пощипывая сосок, шепчет мне на ухо грязные фразы, потому что он знает, как меня это возбуждает, пока я снова не расслабляюсь.

– Ты такая тугая, Пьюрити, – стонет он. – Настолько узкая, что мне кажется, ты можешь сломать мой член.

Удовольствие смешивается с болью, и это так интенсивно, что я не уверена, смогу ли я когда-нибудь перевести дыхание. Я одновременно заполнена и испытываю боль.

Я хочу, чтобы Гейб забрал все, что у меня есть. Я хочу отдать ему все, что могу.

Он проскальзывает на всю длину внутрь меня, пока его яйца не прижимаются к моим ягодицам, и я оказываюсь полностью заполненная им. Мое дыхание прерывистое, и я останавливаюсь, все еще ожидая, когда я, наконец, смогу приспособиться к нему.

Он шепчет мне на ухо, спрашивая в порядке ли я.

– Трахни себя пальцами, Пьюрити, – требует он. – Протяни руку между ног. Я хочу, чтобы ты чувствовала меня в своей заднице, пока трахаешь себя пальцами.

Постанывая, я до упора ввожу внутрь себя пальцы, пока ладонь не касается моего клитора.

Теперь я полностью заполнена, почти до такой степени, что мне кажется, будто я сейчас разорвусь.

– Тебе нравится, Пьюрити? – рычит он. – Тебе нравится трахать себя пальцами, пока я внутри этой девственной задницы?

Кончики моих пальцев находят то местечко, которое Гейб, кажется, всегда так легко находит, то местечко, которое почти сразу же заставляет меня пересечь черту. Гейб начинает снова двигаться, и я пальцами чувствую его внутри себя.

Я протяжно стону, когда горячая волна проносится сквозь мое тело, и Гейб сжимает мои бедра, двигаясь внутри меня. Боль проходит сквозь меня, когда он начинает трахать меня, но ее быстро сменяет удовольствие.

Вскоре я перестаю ощущать какую-либо боль, даже несмотря на то, что Гейб начинает сильнее толкаться в меня, а его удары становятся жестче, когда он начинает терять контроль. Его член настолько твердый и распухший, что, мне кажется, будто он сейчас взорвется во мне.

Я слышу, как хныкаю, выпуская маленькие вздохи, когда он поднимает меня все выше и выше.

– Я собираюсь кончить, Гейб, – говорю я ему.

Не знаю, предупреждаю ли я его или прошу у него разрешения. Я не знаю, что делаю, потому что я схожу с ума от похоти, и мне слишком хорошо, чтобы позаботиться о том, чтобы понять, просит ли он подождать его или нет.

Но он не просит этого.

– Кончи для меня, Пьюрити, – умоляет он. – Кончи вместе со мной, потому что я больше не могу.

И я кончаю с протяжным стоном. Он снова и снова называет мое имя, пока толкается внутрь меня, заставляя переступить черту. Я кончаю в раскаленной вспышке, когда он хоронит себя внутри меня, а его руки плотно оборачиваются вокруг моего тела, прижимая близко к себе.

После этого мы лежим так, кажется, целую вечность, ничего не говоря. Слушая его дыхание, я с уверенностью могу сказать, что в данную минуту нет другого места на земле, где я бы предпочла быть.

– Я попробовал кое-что новое, – шепчет он.

Я хихикаю.

– Я знаю, – говорю я. – Я была активной участницей того, чем мы только что занимались.

– Не это, – говорит он. – Я застрял на концовке книги. Но в рождество я переписал ее.

– Я даже не знала об этом, – говорю я ему.

– Я немного суеверный в этом вопросе. Не хотел сглазить.

– Расскажешь?

– Моей музе? Конечно. Хотя даже мой редактор еще даже не читала конец.

– Я – твоя муза?

– Я не писал какое-то время, пока не появилась ты, поэтому, я думаю, что тебя можно смело назвать моей музой.

– Так ты используешь меня для секса и творчества? – дразнюсь я. – Я ведь получу часть прибыли от этой книги, верно?

– А я-то думал, что ты будешь довольна только тем, что узнаешь, что ты – мое вдохновение.

Я фыркаю.

– Ты неправильно думал, приятель. Деньги, и ничего кроме.

Он шлепает меня по заднице.

– Так ты хочешь прочитать ее, прежде чем я передумаю, или нет?

Я издеваюсь над ним, довольно вздыхая.

– Ладно. Я надеялась посмотреть телевизор, но если ты настаиваешь, то я прочитаю твою книгу и, полагаю, что-нибудь посоветую.

– Все, довольно. Я передумал насчет финала. Я убью героиню.

– Ты написал счастливый финал? – спрашиваю я. – Не верю. Теперь я точно должна прочитать эту книгу.

Гейб тянет меня в душ, а затем приносит мне свою рукопись и чашку чая. Я не ложусь спать до поздней ночи, читая его книгу: как оригинал, так и версию с новым концом, в то время как он, сидя рядом со мной, набирает какой-то новый текст на своем ноутбуке.

Когда я заканчиваю, он с нетерпением смотрит на меня.

– Что скажешь?

– Я ненавижу это, – говорю я ему.

– Ты ненавидишь это? – спрашивает он в недоумении.

– Ну, я ненавижу новый финал. Все остальное мне нравится, – говорю я ему. – Просто это будет книга не Габриэля Райана, если у нее будет счастливый финал.

– Знаешь, как муза, ты сейчас облажалась.

– Но я хороший критик, – информирую его я. – Ты должен сохранить счастливый конец для реальной жизни. Так что обязательно убей героиню в конце книги.

Он ворчит.

– Я никогда не ожидал счастливого и-жили-они-долго-и-счастливо до конца своей жизни, ты ведь знаешь.

– Думаешь, у нас будет счастливое будущее? – спрашиваю я.

– Думаю, что это и есть наше счастливое будущее, – говорит он, прижимая меня к себе и мягко целуя в губы.