Текст книги "Кровь песков (ЛП)"

Автор книги: С. К. Грейсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

Я уже готов был крикнуть её имя – и понял, где нахожусь. Кругом – камень. Твёрдый, серый, безжалостный. И в отличие от прошлого раза в палате в сердце горы – даже двери нет. Лишь куб, в котором, протяни руки – достанешь обе стены.

Я потянулся к магии – и, пока призрачные когти Аласдара всё ещё рвали мой разум, – утешающее, хоть и сводящее с ума присутствие пустыни исчезло. Я в ловушке. Один. Я умру здесь, так и не почувствовав ветер пустыни, не поскачав по барханам на Алзе. Не сказав Кире, что люблю её. Потому что люблю.

Я полюбил её той самой первой ночью, когда она плюнула мне в лицо, – и за каждый её упрямый шаг навстречу после. Даже когда я делал вид, что меня не существует, позволяя чудовищу, которое хотел вылепить из меня лорд Аласдар, пожирать человека, которым я был, – сердце, зарытое под всей той тьмой, билось только ради неё. И теперь моя слабость стоила нам обоим жизни.

Я закричал. Голос отдался от стен – и всё равно не заглушил боли: от разрыва с пустыней… с Кирой. Навсегда.

Пустыня даёт и забирает, – она подарила мне Киру, чтобы вырвать её обратно самым жестоким способом. Я бил кулаками в пол; кожа рвалась, кровь стекала по запястьям, – мало. Я сорвал руки к лицу, пытаясь снять душную маску и вдохнуть полной грудью, но она приросла к коже. Я не мог дышать, не слышал, не думал.

Каменные стены разлетелись, и я остался лежать на полу, глядя вверх – в полотнище шатра лорда Аласдара.

Тихий звонкий звук капли по маске заставил меня перевести взгляд. Прямо над лицом висел окровавленный кончик сабли – сабли моего пра-деда. Клинок торчал из груди лорда Аласдара, на его лице застыла чистая, безоговорочная растерянность. Пузырясь, изо рта вытекла тонкая капля крови и скатилась по подбородку.

– Ты больше не тронешь его, – голос Киры был слаб, но твёрд. Она дёрнула клинок из его тела, и он рухнул, мёртвый ещё до того, как коснулся ковров. Алая лужа расползлась из-под него, впитываясь в дорогие ткани. Я только и мог, что смотреть на отвисшую челюсть, на серые глаза, некогда державшие меня в узде, а теперь пустые.

Мой спаситель и мой палач, наставник и тюремщик – мёртв рукою Киры одним решительным ударом. Меня затрясло; вместе с облегчением в горло подступила горечь – по тому, кем лорд Аласдар мог бы стать для меня, по выдуманному отцу, которого я сам себе дорисовал.

Я поднял взгляд на Киру. Она тяжело дышала, кожа побелела, глаза распухли от слёз – и всё равно она была совершенной.

Её качало; держалась на единственной целой ноге одной лишь волей, хотя всё тело мелко трясло от слабости. Я рванулся вперёд, но первой к ней успела Идзуми: подхватила, удержала, словно Кира не только что убила человека, которому мы оба клялись отдать жизнь, – и ради которого Идзуми предала свой клан. Я хотел спросить – почему. Но сейчас это не имело значения. Когда Кира вот-вот отключится.

Я с усилием поднялся, потянулся к Кире. Но прежде чем схватить её за плечи и прижаться ухом к груди, чтобы убедиться, что сердце бьётся, – снаружи шатра грохнуло. Мы застыли все трое.

Тишина протянулась на миг – и перешла в крики. Идзуми толчком передала мне Киру и выскочила наружу. Воздух разрезал звон стали, но я уже не отрывался от женщины на руках, мягко опуская её на постель из подушек.

Она заскулила, когда кожа коснулась ткани, и я погладил оставшуюся половину её волос. Её пальцы поднялись и провели по моей маске; вернулись – в крови, туда, где капало с клинка лорда Аласдара. Не думая больше ни секунды, я сорвал маску и швырнул на пол, рядом с трупом лорда.

– Ты спасла меня, – прошептал я, ошеломлённый.

Кира поморщилась; глаза заблестели, но, кажется, она пыталась улыбнуться.

– Я не шутила, – выдохнула она. – Ты – мой. Никто не касается тебя, кроме меня.

– Ты видела, насколько я сломан, – я покачал головой. – Я с радостью буду твоим до смерти, но не думаю, что меня можно «починить».

Голос Киры был тонок; изнеможение и боль, с которыми она держалась в этой схватке, наконец брали своё. Но каждое слово попадало мне прямо под рёбра.

– Тебя не нужно чинить. Тебя нужно любить.

Ком встал в горле; я едва выговорил:

– И я люблю тебя.

Глаза Киры дрогнули и закрылись; она обмякла у меня на руках ещё до того, как я договорил. Я прижал пальцы к её шее – ищу пульс. Он бился – частый, рвущийся, но ровный. Она просто выжала себя досуха.

Я уже тянулся устроить её удобней, когда у входа в шатёр что-то загремело. Я поднял взгляд – Идзуми. Доспех съехал, меч в руке. На злом клинке вспыхнула алая.

– Келвадан атакует, – выдохнула она.

Я не ответил, глядя то на Идзуми, то на Киру. То на тело на полу.

– Ты должен сражаться, – в голосе Идзуми росла неотложность.

– Лорд Аласдар мёртв. В этом нет смысла! – выплюнул я.

– Нет смысла? – глаза Идзуми вспыхнули. – Пустыня всё ещё рвёт себя по швам, и виноват всё так же Келвадан. Ты мог драться за лорда Аласдара, а я дерусь за людей пустыни. Сейчас они стоят против всадников Келвадана – разрозненные и напуганные, – и умирать будут они.

– Тогда веди их! – рявкнул я, снова глядя на Киру. Больше всего на свете хотелось прижать её к себе и ускакать туда, где безопасно. В этом шатре и так было слишком много боли и смерти.

Идзуми резко подошла и положила ладонь мне на плечо.

– Вести должен ты.

Я поднял на неё глаза – искренность во взгляде застала врасплох.

– Ради тебя они здесь. Вайпер назван Чемпионом Пустыни, и это он вывел кланы из-под лавового вирма. Госпожа клана Оту́ш уже прибыла и объявила верность тебе, а не лорду Аласдару. Они знают силу, которой ты владеешь, и за Аласдаром шли только из-за тебя. Сейчас они собрались, чтобы служить тебе; если ты не поможешь, их смерть будет на твоих руках.

Я стиснул челюсть, снова метнув взгляд между Кирой и Идзуми. Кира едва не погибла, сражаясь с лавовым вирмом, чтобы защитить кланы пустыни. Она пролила кровь лорда Аласдара ради меня – потому что решила, что я достоин. Буду ли я достоин, если позволю людям, за которых она была готова умереть, лечь под внезапный ночной налёт?

– Когда лагерь будет в безопасности, мы о ней позаботимся. Она сильная. Она переживёт до тех пор, пока угрозу не отгонят, – голос Идзуми был мягок, но спору не терпел.

– Пески, – выругался я.

Я быстро нагнулся за своей саблей. Мгновение помедлил – и положил её рядом с вытянутой рукой Киры. Так мне было спокойнее: оставить ей оружие. Если я не могу защитить её сам, пусть будет мой клинок. Себе же я сорвал меч с пояса лорда Аласдара, примерил хват. Он был короче привычного и шире плашмя, но сойдёт.

Прежде чем вырваться из шатра, Идзуми протянула мне кое-что.

Мою маску.

Я замялся лишь на миг. Схватил и натянул обратно, хотя кожу и повело мурашками. Всадники кланов знают меня как Вайпера, Чемпиона Пустыни Баллан, и сейчас не время это менять. Если я могу стать символом, который спасает, а не только уничтожает, – я стерплю эту штуковину ещё раз.

Я в последний раз глянул на Киру – беззащитную, но живую, в кровавом гнезде из ковров и подушек.

– Я вернусь, – пообещал я – и вырвался в хаос лагеря.

Сильное тело Алзы подо мной прогнало дрожь, в которую меня вогнали цепи у лорда Аласдара. Я прорезал лагерь, взметнув меч и собирая всадников к себе. Те, кто метались без команды – тушили пылающие шатры, прикрывали своих – бросились к коням и выстроились за мной.

Разрозненные силы – девять растрескавшихся фрагментов, каждый за себя – спаялись в сплошной клин. С боевым криком я ударил по всаднику Келвадана, прорвавшемуся глубоко в наш стан.

Эффект внезапности был на их стороне, и всадники Келвадана за считанные минуты прокололи оборону. Я повёл своих, чтобы сбросить их назад – на запад, откуда они ворвались.

Рассекая саблей яростные дуги и понуждая Алзу бить смертоносными копытами, я шёл там, где было гуще всего. Завидев маску всадника на чёрной лошади, клановцы кричали и стекались ко мне, хотя я замечал, как некоторые косились на свежее выжженный отпечаток ладони на моей всё ещё голой груди.

А вот всадники Келвадана пятиться начинали сразу, как только видели маску. Вайпер правит полем боя – даже если я знал: он лежит мёртвым на земле, рядом с трупом лорда Аласдара. Я носил его лицо – и этого было достаточно.

Я жестоко рубил всякого, кто прорывался к центру лагеря. Я оставил Киру в том шатре и не собирался подпускать туда никого. Подумав о ней, я дёрнул за нить между нами – потянул силу.

Скоро одуряющий гул битвы накрыл меня с головой. Мой клинок ставил блоки раньше, чем я успевал их заметить, а Алза слушалась ещё до команды – будто мы были одним телом.

К тому моменту, как мы оттеснили всадников Келвадана к границе стана, за моей спиной стояла уже вся мощь девяти кланов, а грудь была забрызгана кровью. Но за линией шатров бой кипел. Лошади визжали; металл о металл визжал ещё пронзительней. Сквозь маску тянуло металлическим вкусом крови, а нити моей магии дрожали, спутываясь в узлы.

Меня рвало вперёд; кровожадие, которое кормил во мне лорд Аласдар, поднимало голову и шептало гнать до тех пор, пока все, кто против нас, не лягут. Но тонкая связка в затылке – к бессознательной женщине там, позади – удерживала остаток рассудка. Нам нужна безопасность. Лорд Аласдар мёртв. Нам нужно перегруппироваться. И всё же сила плясала на кончиках пальцев, песок завихрялся вокруг. Пустыня зудела – рвалась с цепи на тех, кто стоял против меня.

Те, кто дрался рядом, почувствовали перемену; лошади косились, белели глаза. Идзуми, на своей пегой справа от меня, смотрела настороженно.

– Отход! – крикнул я, вытягивая руки вперёд.

Идзуми подхватила приказ, наскоро собирая всадников и уводя их. Боевые кличи Келвадана сменились победными – они видели, как кланы поворачивают спины, принимая это за сдачу.

Я закрыл глаза и позволил гулу перелиться через меня. Голоса обеих сторон слились в грохочущую лавину, а моё сознание рассыпалось и побежало по ландшафту. Я – каждый конь и каждый всадник. Каждый песчинка шелохнётся по моему велению, пока от меня самого не останется почти ничего.

Треск разрубил воздух в тот же миг, когда я вернулся в тело. Крики победы перешли в визг ужаса. Я открыл глаза – и увидел копыта Алзы на самом краю расселины, такой глубокой, что дна не было видно – только тьма. Всадники Келвадана, шедшие в авангарде и гнавшие наших в панике, летели в бездну – на верную гибель.

Разлом тянулся насколько хватало взгляда, дугой огибая лагерь и отсекая нас от нападавших. Силы Келвадана отшатнулись, как от живого края, что мог двинуться и проглотить ещё.

Среди отступающих я заметил знакомо выбритую голову с чёрной вертикальной меткой. Адерин раздавала приказы и разворачивала коня. Казалось, она везла ношу… но у меня поплыло перед глазами.

Чья-то рука легла мне на плечо, ещё прежде чем я осознал, что заваливаюсь набок в седле Алзы – опасно к земле. Идзуми подъехала вплотную и обхватила меня за талию.

– Всё. Мы в безопасности.

На её слова последние силы ушли. Я почти не спал двое суток – с тех пор, как бился с лавовым вирмом. Перенёс Киру через пустыню, пытку, смерть лорда Аласдара, бой, от которого разум ещё трещал от отдачи силы… Больше всего на свете хотелось провалиться в спасительную темноту. Но прежде мне нужно было одно.

– Кира…

– Мы о ней позаботимся, – сказала Идзуми.

Как я ни цеплялся, тьма всё равно забрала меня.

Глава 38

КИРА

Чья-то сильная ладонь на моём плече выдернула меня из безболезненного провала бессознательности. Я застонала, дёрнулась – хотела сказать Эриксу, чтобы не трогал меня, – и одновременно жаждала, чтобы он сжал меня до скрипа рёбер и не отпустил никогда. Болели кости, и каждый касание вспыхивало по коже свежим ожогом.

Даже там, где ожогов не было, всё пылало. Похоже, у меня началось воспаление.

– Что они с тобой сделали?

Глаза распахнулись от знакомого – и в то же время нежданного – голоса.

– Аде… – я захлебнулась её именем, но она шикнула. Я никогда ещё не радовалась ей так сильно – и так же сильно не боялась.

– Ты в безопасности. Я вытащу тебя отсюда, – уверила Адерин.

Я хотела возразить, но не понимала, что происходит. Где Эрикс? Почему он меня оставил?

Пальцы всё ещё липли от крови лорда Аласдара. Взгляд сам нашёл скорчившийся труп на полу. Взгляд Адерин скользнул следом.

– Это ты его убила? – спросила она.

Я сглотнула и едва заметно кивнула.

– Молодец, – сказала Адерин. – По заслугам. После того, что он сделал с тобой.

Дело было не во мне. То, что он сделал с Эриксом, дало мне силы рвануться к выпавшему оружию и вогнать клинок меж рёбер – всем, что во мне ещё оставалось. Пока Эрикса корёжило на полу, женщина, приставленная держать меня, словно и не собиралась мешать – лишь бы я поскорее оборвала жизнь лорда Аласдара.

Сказать всё это Адерин у меня не было слов: последние я потратила на то, чтобы признаться Эриксу, что люблю его. Я сжала ладони в кулаки – и пальцы наткнулись на что-то твёрдое, металлическое. Повернула голову – рядом с моей вытянутой рукой лежала сабля Эрикса.

Адерин заметила, куда я смотрю, подняла клинок и вложила мне в ладонь. Я сжала так, что кожаная оплётка наверняка отпечатается в пальцах. Даже если она и не знала, что произошло, в ней было достаточно воина, чтобы понять, как утешает меч в руке.

– Пойдём. Надо увести тебя, пока всадники отвлечены. Сомневаюсь, что они оставят тебя в живых после убийства своего вожака, – Адерин подхватила меня на руки, легко, несмотря на то что ниже меня ростом.

Из меня вырвался мучительный всхлип. Я попыталась собрать из боли слова, но не вышло.

– Эрикс…

Это всё, что я успела выговорить, прежде чем темнота снова сомкнулась.

Меня встретил каменный потолок. Я пыталась вспомнить, где нахожусь, но в памяти вспухали лишь боль и чавканье плоти, когда клинок входит в сердце. Крик Эрикса. Запах горелого мяса.

Я мысленно прошлась по телу: острая боль притупилась до упорной ноющей плёнки по всей правой стороне, плюс пульсирующая ломота в сломанной ноге. Жар и бред, что гнали меня прежде, отступили – похоже, воспаление сняли. Значит, я пролежала без сознания долго.

Я рискнула приподнять голову. Длинная каменная палата с пустыми кроватями. Никого – кроме человека на стуле у моего ложа: он склонился над куском ткани и выстёгивал на нём замысловатые узоры.

– Невен, – хрипнула я.

Он резко поднял голову; лицо озарило облегчение, тёплые глаза сморщились в широкую улыбку.

– Ты очнулась!

– Сколько прошло? – голос был тонок от молчания, но всё же крепче, чем в последних воспоминаниях.

– Несколько дней, – ответил он. – Ты пришла в себя почти сразу, как тебя принесли, но нам пришлось усыпить тебя. Ты бросалась на всех, кто подходил, кричала про Эрикса и огонь. Чуть дворец магией не развалила. Пришлось силой поить тебя чаем из листьев лиры.

Я сглотнула, пытаясь протолкнуть всё это сквозь тугой, как патока, мозг.

– Эрикс?

– Ты в безопасности, – Невен положил ладонь мне на здоровую голень. – Он тебя здорово покалечил.

Я попыталась покачать головой. Я не об этом. Где он? Почему я не чувствую… Нить внизу живота была мутной – будто магию заволокло; присутствие я ощущала, но пройти по связи и найти его – нет.

– Прости, что подтолкнул тебя уйти с ним, – лицо Невена съехало, он выглядел разбитым. – Если бы знал, что он отдаст тебя лорду Аласдару, не помог бы бежать той ночью. Когда Адерин сказала, кто прячется под маской, и что он обещал, я подумал… Но ошибся. Влияние Аласдара на него оказалось слишком сильным.

– Лорд Аласдар… он мёртв, – слова прозвучали скорее вопросом, чем утверждением. Всё казалось перекошенным, будто кусок выпал из головы и вся конструкция кренилась. Может, побочка чая из лиры. Подступила тошнота.

Невен серьёзно кивнул:

– Адерин всем рассказала, что ты сделала. Хоть нападение и сорвалось, оно того стоило: тебе удалось убрать Аласдара.

– Нападение?

– Наш человек сообщил, что кланы объединились и готовы к осаде, но её задержало отсутствие Вайпера. Адерин и королева решили ударить, пока они уязвимы, – чтобы уберечь жителей Келвадана от долгой осады.

– Увы, Вайпер, похоже, вернулся вместе с тобой раньше, чем подоспела Адерин. Эффект внезапности почти дал нам победу, но он оказался слишком силён.

У меня закружилась голова.

– Что произошло?

– Он разорвал землю. Дюжины всадников ушли в трещину. Адерин едва успела вынести тебя из лагеря до того, как это случилось. Повезло, что она пробралась в шатёр лорда, чтобы убить его, и нашла тебя. Иначе вряд ли мы бы тебя увидели.

– Где он сейчас? – спросила я, уже чувствуя, как тонет желудок.

– Вайпер? Он объявил себя вождём объединённых кланов. Сведения скудные, но это вопрос времени: они пойдут на Келвадан.

Нет. Эрикс так не сделает. Он повернул клинок против лорда Аласдара, лишь бы не убивать меня. В лихорадке, но я готова поклясться: он сказал, что любит меня.

И всё же, если Невен прав, он повёл кланы против келваданских всадников. Я знала, почему он рвётся в город. Сердце Пустыни по-прежнему заперто на вершине дворца – ключ к спасению пустыни, которую он любит. Нашего дома.

Голова ныликом отзывалась на каждый новый клубок мыслей. Я всё ещё плыла, и узлы в голове не желали распутываться, как ни тянула. Я достала до нити, что всё ещё связывала меня с Эриксом, где бы он ни был – хоть за пустыней. Когда мы были вдвоём посреди дикого края, всё было так просто. Я думала, мы миновали ту развилку, где война разделит нас по разные стороны. А вот мы. Он – лорд объединённых кланов; я – та, кто убила его предшественника. Если бы поговорить. Дотронуться. Вспомнить, как снова всё становится ясным.

В конце концов, я убила лорда Аласдара не ради Келвадана. Ради Эрикса.

Эрикса, которого я не могла нащупать сквозь мутную пелену магии от чая из лиры.

Я сжала глаза; несколько слёз прорвались наружу, дыхание сорвалось на судорожный всхлип.

– Мне не стоило так тебя грузить, – мягко сказал Невен и поднял с тумбы кубок. Поднёс к моим губам. Я хотела отказаться, но сил не было. Дни в постели оставили меня слишком слабой для споров, даже если я мечтала потребовать: верни меня к Эриксу, вытащи из этого душного каменного мешка.

Зрение плыло, пока я глотала травянистую, лекарственную горечь, но я успела заметить на тумбе нечто, что дало крохотную искру надежды – напомнило: я не совсем одна.

Сабля Эрикса.

Слишком многое нужно объяснить, и я не знала, с чего начать. Не сейчас, когда Невен и весь Келвадан, похоже, уверены: Вайпер привёл меня к своему лорду на пытку, а я лишь потом убила его и чудом ушла.

Горечь настоя расползлась по языку, физическая боль поползла назад, растворяясь; в голове гул стих до ровного жужжания. И сквозь эту тишину всплыла одна мысль:

Я встану на ноги. Я найду Эрикса. И вместе мы вернём пустыне её сердце.

Эпилог

ЭРИКС

Фонари по стенам шатра взорвались разом: стекло посыпалось осколками, пламя внутри вспухло от удара моей ярости. Мне было плевать.

Киры не было.

Лишь вмятина на подушках да брызги крови напоминали, где она лежала. Я рванулся к Идзуми; она невольно отпрянула от напора моей злости. Пустыня тарахтела у меня в голове, сводя с ума, и я никак не мог её утихомирить.

– Где она? – рыкнул я.

– Когда всадники Келвадана отступили, её уже не было, – твёрдо сказала Идзуми. – В таком состоянии она не смогла бы так быстро вырваться из стана одна. Её увёл кто-то из келваданцев.

Я закрыл глаза. Вдох – медленно, через нос. Выдох. Мало. Я вдавил ногти в ожог на груди – сквозь рубаху и бинты. Боль прояснила голову настолько, чтобы дотянуться до спутанного клубка моей магии.

У основания – невидимая связка, что привязывает меня к Кире. Я до сих пор не знал, что это, но тот факт, что она цела, немного успокаивал. Будь она мертва – связка бы лопнула. И всё же течение её силы было вялым, будто заилившийся колодец.

Я открыл глаза – Идзуми смотрела на меня.

– Мы вернём её.

Идзуми прищурилась, будто оценивая меня; кожу под её взглядом повело мурашками. Я ещё не надевал маску с тех пор, как очнулся после боя, и позволить кому-то читать моё лицо – непривычно.

Похоже, увиденное её устроило. Идзуми коротко кивнула:

– Заберём её у Келвадана и спасём её вместе с пустыней.

Полотнище у входа шевельнулось – Идзуми вышла, – а я не повернулся. Я наклонился к груде ковров и подушек, поднял подушку с кровавым пятном – там, где кожа Киры лопалась и сочилась. Выдернул кинжал и отсёк лоскут с алым.

Я повертел ткань в пальцах и снова дёрнул за связку в голове. Возможно, я себе это придумал, но она будто дрогнула в ответ – как если бы Кира на другом конце пыталась сказать: я здесь, хоть нас и растянули. Я обнажил саблю – ту, что взял у лорда Аласдара, – находя слабое утешение в том, что меч Келвара исчез. Значит, Кира унесла его с собой.

Быстрым узлом привязал окровавленную полоску к рукояти и убрал клинок в ножны за спиной.

Пустыня даёт и забирает, – но нам с Кирой она дала эту связку: что-то в нашей крови тянет нас друг к другу. Я продолжу служить пустыне и исправлять то, что сотворило моё родовое наследие. Любовь Келвара к Аликс едва не уничтожила пустыню – теперь я понимаю, как. Потому что я разнесу Келвадан и верну Сердце, которое он спрятал, – но только после того, как Кира будет живой и целой у меня на руках.