Текст книги "Кровь песков (ЛП)"
Автор книги: С. К. Грейсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Во рту ещё стояла горечь чая из листа лиры – я торопливо залпом выпила перед выходом – и это чуть успокаивало. Магия в животе вальяжно переворачивалась на другой бок, как сонная зверюга.
Я стояла на краю круга шатров и смотрела: кто-то праздновал проход, кто-то – выбывание. Из зелёной команды флаг больше никто не взял, значит – их путь в Испытаниях завершился. Следующее состязание – только послезавтра. Люди отдавались единственно логичному занятию – пили лаку.
Как по команде, в ладонь ткнули доверху наполненный кубок – с такой прытью, что часть расплескалась по пальцам. Я подняла глаза – знакомая улыбка на красивом лице. В свете жаровен глаза Хадеона показались странно плоскими; я списала на огни и угол. По коже пробежал холодок – тоже на него: я до сих пор не всегда умею читать выражения. Он никогда не давал повода думать о нём иначе, чем как о тёплом и добром.
– Ещё день – и ты всё ещё в строю! – поздравил Хадеон, чокаясь.
«И Вайпер – тоже», – добавила я про себя, но улыбнулась и подняла кубок.
– Чуть было не сорвалось, – призналась я и половину осушила залпом. Жгучее тепло сползло в горло; я сглотнула гримасу. Быстро пить – привычка, от которой трудно отучиться, когда всю жизнь вода – редкость.
– Признаюсь, люблю драму. Если бы ты просто смела всех – скучно было бы, – сказал Хадеон. – К тому же, спорю, у тебя сейчас есть лишний адреналин – выплеснуть на танцах.
– Скорее песок отмывать было что, – проворчала я. Я стояла под тонкой струёй в доме Адерин и Нэвена столько, что зубы застучали, – а ощущения шершавой крошки на коже так и не ушли. Какой-то невменяемый кусок меня радовался этому после месяцев чистоты и отполированной кости камня. По-дурацки не хватало вечной пыли и ломоты в переносице от того, что щуришься на солнце слишком долго.
– Выглядишь ты… более чем, – взгляд Хадеона скользнул по мне, зацепился за ногу, вышедшую из длинного разреза свободных штанов, собранных на талии и лодыжке. Он улыбнулся змейке-змей на моём плече – надела в последний момент.
– Допивай, – сказал он. – И – танцевать.
– Я не особо… – начала я, но уже делала ещё большой глоток.
– Признаю, у нас в Доран танцуют иначе, но разберёмся, – и он, выхватив пустой кубок, потянул меня в центр круга. Его пальцы на моём голом запястье привычно дёрнули меня – но тепло было не неприятным. Я ответно сжала его ладонь.
Мы танцевали. Хадеон широко, ярко улыбался и смешно покачивался, сбиваясь. Я едва не рассмеялась – явно не врал насчёт «иначе».
Улыбка стала острее.
– Смеёшься над моей неуклюжестью? Вообще-то я больше привык к танцам с партнёром.
– Партнёр у тебя есть, – кивнула я на себя и повела бёдрами в такт. Внутри поднялась лёгкая пузырчатость, но не грозила захлестнуть, как в прошлый раз. Справлюсь.
– Я про вот так, – сказал он – и прежде чем я осознала, пальцы вновь сомкнулись на моём запястье и рванули. Я едва не споткнулась – и прижалась к нему всем телом. Сознание сузилось до горячих точек – ладонь, вскинувшаяся ему на плечо, голая полоска между поясом штанов и коротким топом, упершаяся ему в живот.
– Вот так – лучше, – пробормотал он и раскачался. Я стала вместе с ним – бессильная остановиться, отчаянно пытаясь погасить нарастающую волну. Сонная пелена над магией почти сгорела – лакой и его рукой, охватывающей браслет-змею на моей коже.
Я раскрыла рот – сказать, что мне нужно на воздух. Вместо этого вдохнула – и рот наполнил жар дыма и пряностей. Слишком. Совсем не то спокойствие, что было утром, когда мы лежали грудь к спине с Вайпером. Видимо, я не так уж и контролирую. Сейчас сорвусь.
В голове пронеслась лавина, как табун – и я тряхнула ею, пытаясь успеть уйти, пока никого не задело. Хотела уйти, но слова не собирались. Хадеон прищурился, пальцы сжались сильнее – может, поддержать, но стало только хуже.
Секунды – и я взорвусь. Я распахнула рот, чтобы успеть выкрикнуть хоть какое-то предупреждение.
Ладонь легла мне на затылок, на самую ямку. И всё стихло. Как котёнка взяли за шкирку: замерла – и спокойно.
Над плечом прозвучал знакомый голос. Я знала, чья это рука.
– Простите, я вмешаюсь.
Глава 17
ЭРИКС
Наконец-то я понял. Беспокойство пустыни с моего прибытия – с того дня, как я вытащил эту изгнанницу из песков, – было не моим собственным магическим зудом, а силой Киры. Ненастная гроза, так похожая на те, что я поднимал в детстве из кошмаров, оказалась именно этим. Симптомом паники и расползшихся эмоций женщины передо мной.
Ладонью на основании её шеи я обвил её разум своим железным контролем, загнал обратно внезапную волну, что секунду назад готова была разорвать воздух вокруг. Я стиснул зубы от силы, с которой её дар рвался из рук, – но под моим касанием он быстро стих. Моя же сила вскинулась, как по команде: к бою.
Мужчина, с которым Кира танцевала – тот самый, кого я днями раньше отметил как дипломата, – недовольно уставился на меня. Морщился, но взгляд шарил придирчиво, считывая. Я не стал распрямляться и расправлять плечи.
– Я не уверен…
– Всё в порядке, – перебила его Кира.
Он поколебался, отступил и растаял в толпе, хотя тяжесть его взгляда ещё держалась на нас, даже когда я его потерял. Я не обратил внимания. Смотрел только на Киру, которая так и не обернулась.
Я размышлял, не убрать ли руку теперь, когда она успокоилась, но мягкие волоски, выбившиеся из косы и щекочущие мои пальцы, держали. Не знаю, зачем я вообще дотронулся. При работе с магией контакт помогает, но сил у меня хватает и без него.
Мизинец сам собой шевельнулся – едва-едва.
Вместо того чтобы отстраниться, я шагнул ближе, в её пространство – так близко, что со стороны мы могли бы сойти за танцующих, стоит качнуться. Клялся, что она вздрогнула. Похоже, её сорвало из-за давки вокруг – чувство мне знакомое, – но магия оставалась под кожей, даже несмотря на то, что я стоял достаточно близко, чтобы чувствовать жар её тела.
– Как ты понял? – едва слышно. Чтобы пляшущие вокруг не расслышали вопрос.
Я прикусил язык. Правда была в том, что я за ней следил. Собирался просидеть в шатре и игнорировать праздник, но барабаны били прямо по нервам и тянули – к самому гугу в центре лагеря. Я стоял в тени, смотрел на вихрь тел, дышал дымом и специями – и мечтал о чистом запахе горячей земли и лошади.
Как только Кира появилась в круге, мой взгляд прикипел. Магия дёрнулась, стоило ей качнуться. Когда дипломат прижал её к себе, я уже шёл сквозь пляшущих. Должно быть, меня вытянула к ней волна её силы – прямо к источнику.
Кира начала оборачиваться, но я сильнее сжал затылок, останавливая – и понял, что она ждёт ответа. И хоть она не видела моего лица, мне странно не хотелось получать взглядом в лоб.
– Трудно не почувствовать твою несдержанность, – слова вышли слишком жёстко, будто со сплёвыванием.
Кира напряглась.
– Если ты пришёл, чтобы меня оскорбить, то…
– Тебе нужна помощь, – вырвалось раньше мысли. – Я… я могу помочь.
– Твоя помощь – последнее, что мне нужно.
Она развернулась и прорезала круг, не останавливаясь у края пляски, – пошла к воротам города.
Я огляделся. Стоял почти в центре – круг двигался вокруг, делая мне небольшую прореху, пока я торчал неподвижной чёрной скалой в бурлящем ключе.
Я развернулся и вернулся в свой шатёр, дышал тяжело и ровно. Приходить на праздник – глупость. Предлагать помощь Кире – ещё тупее. Она стоит между мной и обручем Чемпиона – падением Келвадана, – и будет устранена, как всякое препятствие.
И всё-таки чем дольше я это вертел, тем меньше жалел. Мне сейчас нельзя давать слабину. Даже когда мы были на расстоянии, её буря дёргала мои привязи, шевелила безумие на краю сознания. Здесь, в тени Келвадана, её неукрощённые всплески – прямой удар по моей голове.
Лагерь за спиной спал; плясали и ели до глубокой ночи. Мяса после охоты хватило всем – давно забытое чувство сытости шумело в шатрах. Город дремал. Пустыня – нет. Я сидел на гребне дюны в отшибе, солнце ещё только намекало из-под горизонта, тонкий месяц ярко висел над головой. Я всегда встаю до рассвета, но этой ночью под холстом шатра не уснул почти вовсе – ушёл раньше обычного. Зефир вернулся с охоты, плюхнулся рядом и принялся клевать пойманную ящерицу. Я завидовал: вот бы тоже – взлетел и улетел.
Шорох песка и пружинящее поскрипывание шагов донесли чьи-то приближающиеся ноги, но оборачиваться я не стал. Я знал – Кира. Как она нашла меня? Так же, как я слышал её шаги издалека в темноте. Кто ещё ночью пойдёт к Вайперу? И кто ещё так бьёт силой, что нити у основания черепа тянет к ней, как за крючок.
Она подошла и остановилась рядом. Я не поднял головы, руки – в замок на коленях. Пауза – и она опустилась чуть в стороне, зеркально скопировав позу, уставившись на край света. Краем маски я видел её пальцы ног – они зарывались в песок: пришла босиком. Сидела далеко – хватило бы места ещё для двоих. И одновременно – слишком близко, неловко.
– Почему?
Я молчал. Спрашивать она могла о чём угодно, но я знал: о моём предложении. Раз она здесь, крадучись из своей мягкой постели где-то в Келвадане, – значит, взвешивает то же непонятное, что толкнуло меня это предложить. С той встречи у источника мы как два коршуна: кружим над одной добычей, сталкиваясь на каждом вираже, и всё равно летим к одной цели.
Она фыркнула на моё молчание.
– С чего мне тебе верить?
– Ни с чего, – низко, с предупреждением. – Но спорю, всё, чему учит тебя королева, – только хуже делает.
Догадка, подтверждённая паузой. Её сила не могла пройти мимо Гиневры – так же как и не могла не принести Кире место в городе. Но я не завидовал. До сих пор иногда чувствовал на языке чай из листа лиры, а в самые тёмные часы ночь давила горами – тишина, как камень, когда тебя отрезают от пустыни. Эта тишина страшнее гула, от которого хочется распороть себе череп, чтобы выпустить.
– Разве тебе не выгодно, если противница не умеет держать свою магию? – спросила она.
– Может, когда я покажу тебе, что за сила у тебя в руках, ты перестанешь быть моей противницей.
– Вряд ли, – отрезала сразу.
– Да и, – я рискнул покоситься, как будто мог увидеть пляску силы на её коже, а не чувствовать узлом на затылке, – ты так бурлишь, что я тебя из-под края пустыни ощущаю. Работать мешает.
– С чего ты взял, что это не твоя собственная буря?
Я хохотнул сухо. Кира вздрогнула от звука.
– Со своим безумием я знаком достаточно, чтобы отличить. Сначала думал, что это я плыву. После сегодняшнего – знаю: это ты.
Она тоже повернулась, глаза – щёлки, свет луны царапал в зрачках.
– Ты просто заманиваешь меня в ловушку.
– Сегодня тебя сорвало в толпе. Похоже, бывало и раньше, – вслух продолжил я. – На празднике в Келвадане, верно? Я тогда сидел в шатре и чувствовал это аж в стане Катал.
Плечи Киры опали. Я не ошибся. Был доволен – и почему-то хотел бы ошибиться.
– Ладно.
Я приподнял брови.
– Ладно?
– Можешь попробовать учить. Но это ничего не меняет. Я не дам тебе выиграть Испытания. И не забуду, что ты пытался меня убить.
– Ты пришла грабить меня во сне, – напомнил я.
Она проигнорировала.
– И ещё. Только ночью. Никто не должен видеть нас вместе.
– Разумеется. Нежелательно, чтобы этот красивый дипломат застал тебя в компании Вайпера, – ядовито сорвалось. И она права: лорд Аласдар не обрадуется, узнай он, что я вообще кому-то помогаю, да ещё той, кто так явно за Келвадан. Кира – помеха. Но шёпот пустыни толкал к ней снова и снова. Сначала у оазиса. Потом – на каждом круге Испытаний. Слишком чёткое ощущение, что её сила – ключ. А пустыня трещит по швам – мне нельзя игнорировать знаки.
– Тогда до ночи. Когда лагерь нажрётся и уснёт, я ускользну.
Она поднялась и ушла той же дорожкой. Зефир рядом глухо каркнул. Во что я ввязался? Пустыня в голове шевельнулась, довольная, в ожидании.
Её шаги рассыпали мой медитативный узор, но я не двинулся сразу – всё так же на коленях, кулаки вжаты в бёдра. Я слушал, как её буря исходит волнами, и поражался, как мог не увидеть этого с первого дня. Или сила выросла – как моя, всякий раз, когда королева велела давить её вниз.
Я едва не усмехнулся: что в Кире может быть «более дикое» по сравнению с той, которую я встретил впервые. И словно в подтверждение она легонько пнула в меня песком и громко фыркнула из-за молчания.
– Формы с саблей, – сказал я, вставая. Никаких прелюдий.
Кира скрестила руки.
– Я формы знаю. Если это уловка – лишить меня сна, чтобы я на Испытаниях валялась тряпкой, – я вернусь в город.
Я пропустил мимо.
– Что ты чувствуешь, когда работаешь формы?
Она сузила глаза. В темноте лица почти не было видно, но звёзды зажигались в её золотых глазах.
– Лучше, – призналась.
– Пустыня любит действие. Даже в одиночной тренировке – это выход для ярости. Магии легче.
Она дёрнулась ещё до того, как я договорил.
– Я не яростная, – прошипела так, что опровергла сама себя. Я фыркнул.
– Ты дикая маленькая драчунья, – сказал я. Обида звучала мягче, чем я намеревался.
Подбородок взлетел – упрямая.
– Может. Но я не жестокий, как ты.
– Я не жестче пустыни, в которой живу, – в голосе легла рычалка. – И врать себе можешь сколько угодно, но я знаю лучше. Ты почти оставила меня умирать в зыбуне. Можешь упиваться благородством – спасла врагу жизнь. Я знаю, ты считала вариант уйти. Твой шпион сообщил твоей королеве, – последнее я выплюнул, – что моя победа соберёт кланы против Келвадана. Моя смерть решила бы задачу.
Кира напряглась под моими словами, когда я назвал шпиона.
– Что вы сделали с Ореном? – спросила.
– Мы? Ничего, – честно. – Но Идзуми вогнала ему саблю под рёбра. Он сдался: попытался торговаться за сведения с одной из лучших наездниц клана.
Эмоции шли по её лицу сменой ветров – шок, злость, вина – и застыл кремень. Лицо стало каменным, будто маску надела она.
Я шагнул ещё: нити моей силы сами спутывались с её, выдёргивали ураган изнутри – без усилия.
– И всё же, несмотря на то, что сказал Орен, и на шанс выкинуть меня из Испытаний, ты рада, что мы не выбыли. Ты хочешь снова со мной драться. И хочешь стать Чемпионом, потому что тогда ты перестанешь быть разочарованием. Неудачницей-изгнанницей… никем.
Теперь рычала она. Оскалилась, глаза вспыхнули.
– Перестань делать вид, будто мы одинаковые. Будто понимаешь меня.
Она развернулась на пятке и пошла к воротам, одинокая тёмная тень на выбеленном луной песке. Я прикусил внутренность щеки до крови – на этом ощущении вытянул свою магию из её завихрений и снова загнал в череп. Хоть ей это и не нравится, понимаю я её лучше, чем она думает.
Глава 18
КИРА
Дайти резво перебирал ногами – в идеальном контрасте к моему кислому настроению. Усталость тянула вниз: прошлой ночью я почти не спала, пережёвывая мысль, какую же глупость сотворила, согласившись на предложение Вайпера тренировать меня. Одна из многих моих недавних глупостей.
Стоило закрыть глаза – перевернуться, подмять под себя плащ, устроиться поудобнее в своём гнезде на крыше, – как на внутренней стороне век возникало лицо Орена. Я видела его всего раз, но его смерть – на моей совести. Как и те воины из кланов, которых проглотила зияющая расселина у моих ног. Я сама отправила Орена к Идзуми, решив, что она добрая, – а она одарила его клинком в сердце. Похоже, судья из меня никудышный. Ночью к Вайперу я больше не ускользну.
По крайней мере, Дайти был счастлив – наконец-то уйти дальше после долгих дней на равнинах вокруг Келвадана. И как ни кипела во мне злость после встречи с Вайпером, чем дольше мы ехали, тем легче становилось на душе.
Всех, кто ещё оставался в Испытаниях, велели готовиться к двухдневному пути: для следующего состязания нам предстояло уйти от города на дневной переход. Задание объявят лишь завтра на рассвете, но, видимо, для него требовалось больше простора, чем под стенами.
К позднему полудню мы ехали уже с рассвета. Лошади похуже, чем Дайти, начали сдавать; горы за Келваданом стояли уже одними рваными зубьями на горизонте, самого города не было видно вовсе.
Я держалась у головы каравана, рядом с Адерин, которая вывела нас из города. Сидя прямо на спине Дайти, я то и дело ощущала, как поднимаются волоски на затылке. Я знала, что Вайпер держится в хвосте – там, где все прочие участники оставляли ему широкий просвет, – но мне постоянно мерещился его взгляд в спину.
Наконец Адерин подняла кулак – и строй остановился.
– Станем лагерем здесь, – объявила она.
Я огляделась – никаких примет, по которым заранее можно было бы назначить место. Впрочем, в Пустыне Баллан вообще мало что назначишь: расстояния тянутся и съёживаются по её прихоти. Наверное, условие было одно: уйти на день пути от городских ворот.
Все спешились и начали колышками отмерять себе пятак под шатёр. Нира, одна из моих товарищей по подготовке в Келвадане, ещё не вылетела из состязания – я заметила, как она снимает с коня свёрток со своим маленьким шатром. Я было направилась к ней, но стоило ей поднять голову и встретиться со мной взглядом, как она напряглась.
Я остановилась, прикусив губу. Вряд ли ей будет комфортно спать рядом со мной после того, что случилось с Драйденом, хотя среди оставшихся это лицо было одним из знакомых. Я уже хотела свернуть к краю лагеря, но знакомая зелёная перевязь и осторожная улыбка поймали мой взгляд.
Это был Акслен из нашей «красной» команды. По дружелюбию в его глазах было видно, что он не уловил мой намеренный манёвр – вырубить его из седла и лишить нашу команду шанса. И хорошо.
Я подвела Дайти к нему; он кивнул, приглашая, и я начала сгружать нехитрую поклажу.
– Как думаешь, зачем нас так далеко гонят? – пробормотал он, пока я снимала сумки. В них было чуть больше, чем запасной капюшон да спальный тюк.
– Понятия не имею, – призналась я.
Мы оба умолкли, как и прочие, рассыпанные по песку. В последние две ночи лагерь гудел: кланы и горожане торговали и пили. Теперь все тихо вымачивались в тревоге. Испытания были далеко не окончены, но большая часть тех, кто пришёл лишь «для галочки», уже выбыла. Оставшиеся косились друг на друга из-под ресниц: как нас столкнут в следующий раз?
Когда каждый занял свой квадрат и натянул холсты, Адерин уже стояла у общего костра. Вокруг сновали два десятка горожан, пришедших с нами помогать. Королева не поехала. Верно, не захотела бросать город в такой момент.
Соперники потянулись к огню, где добровольцы размешивали пахучее рагу. Нам велели не тащить еду – накормят от общего котла. Хотя парочку фруктов и полоску вяленого мяса я всё равно сунула в седельную сумку, проскользнув через кухню.
Ели молча. Кто-то задержался поболтать, но большинство разошлись – к своим пятнам песка – переваривать ужин и собственные мысли. На другом конце лагеря я заметила, как тёмная фигура Вайпера протиснулась в шатёр с миской – наверняка чтобы открыть лицо там, где его никто не увидит.
То ли все берегли силы на утро, то ли спешили удрать от вязкой тревоги – но народ быстро пополз спать.
С животом, приятно тянущим сытостью, я откинулась прямо в песок, зевнула так, что хрустнула челюсть. В шатёр зайду через минуту, а пока – уставлюсь в небо без навеса. Тишина здесь, в глубине песков, гуще, темнее. Накрывает пледом – мягким, удобным. Ни одного запаха, кроме лошади, и сухой шёпот стремительно остывающего воздуха по коже. Зов ко сну – мирный и тёплый.
Меня разбудила давящая волной пустота. Ещё не открыв глаз, я знала – я одна. Совсем. Это было в бешеном колотье сердца, в шорохе пустынной магии у меня в центре – ничто вокруг не вязалось с её властной хваткой.
Я распахнула глаза – тонкий свет и жара позднего утра. Села, хлопнула ладонью по лбу: казалось, мозг ломится наружу. Как после лишнего лаки, только хуже. Я задвинула это ощущение вглубь, встала и обернулась кругом, пытаясь ухватить ориентир.
Ориентиров не было.
Во все стороны тянулся золотой песок. Ни вмятин – будто здесь не стояли прошлой ночью десятки шатров. Ни одного человека. Не было привычного ржания – и на горизонте ни кривой кромки гор. Не было даже Дайти – моего первого настоящего друга за десять лет.
Горячий песок обжёг ладони – я не заметила, как оказалась на четвереньках. В голове билось в такт сердцу одно слово.
Одна. Одна.
Страх поднялся к горлу, как горечь, и душил, пока я сглатывала и вытаскивала из памяти навыки выживания. В Келвадане я попробовала на вкус, что такое рядом люди; пусть я там ещё не нашла своего места, – от этого угроза нового изгнания резанула сильнее. Я не вернусь к жизни «так».
Ритмичный сдвиг песка, слишком ровный для простого ветра, вырвал меня из паники. Я резко развернулась, перекатилась из упора на коленях в присед. Прищурилась в мерцание над следующей дюной – оно сложилось в силуэт мужчины. Сначала – зелёная перевязь.
– Акслен?
Я заснула у его шатра; лагерь исчез, но вот он спотыкается через барханы ко мне. Облегчение пересекло его лицо, он прибавил шаг, остановился прямо передо мной.
– Тоже не такого пробуждения ждал? – вот и приветствие.
Я качнула головой, рука по привычке искала перевязь и оружие – впустую: оружие исчезло.
Акслен поднял ладонь примиряюще:
– Я не причиню тебе вреда. Думаю, это и есть следующее испытание. Проверка на выживание.
Я огляделась. Если он проснулся, как и я, так же проснулись и остальные.
– Похлёбка, – сказала вслух. Мы ели из одного котла, и никогда прежде я не проваливалась в сон так стремительно, что не помнила его начала. – Нас, должно быть, усыпили.
Акслен потёр лоб костяшкой.
– Это объяснило бы похмелье.
– И что нам делать?
Он вгляделся по сторонам, щурясь:
– Ставлю на то, что нужно самим добраться до города.
Я кивнула, прикидывая. Не зная, как далеко нас унесли, и не зная, сколько уйдёт у нас на дорогу, первое – добыть припасы. Вода – прежде всего. Сытой, как я теперь, я продержусь пару дней без еды. Но от оружия я бы не отказалась. Перевязь на поясе и несколько камней – сойдёт за самодельную пращу.
Шуршание его ног напомнило: я уже давно уставилась в пустоту.
– Я выберу направление и пойду, – неловко сказал он, и смысл был ясен. Я всё ещё соперник, как ни была мы в одной команде. С незнакомцем доверия мало; и как бы я ни боялась одиночества минуту назад, – полагаться не хочется. Десять лет я выживала одна – пару дней осилю.
– Удачи, – кивнула я, вставая и отряхивая одежду.
Он помедлил:
– За тем бугром – спрятанный ключ, – указал туда, откуда пришёл. – Я только что пил. Может, тебе стоит начать с него.
Я стукнула костяшками по виску – от души. Он ответил тем же, и мы разошлись: я – к поднимающемуся солнцу, он – в противоположную. В ту сторону я всё равно поверну – солнце обычно встаёт со стороны моря, а не города, – но сейчас важнее вода.
Горькая липкость во рту захватила мысли, пока я брела, – организм всё ещё выгонял из себя то, чем меня накормили. Побочные эффекты тоже могли сыграть роль.
На гребне показалось пятно зелени – значит, я на верном следе. Я поспешила вниз – к вялому ключику, просачивавшемуся из-под земли и поившему кустарник.
Присела и пила ладонями. Скривилась от сернистого привкуса, но лишь миг – и глотнула снова. Оазис, где я жила, был щадящим к воде: минералов почти не было. Но для подземных ключей привкус – обычное дело.
Как бы ни был вязок вкус, я пила отмеренными глотками: чтобы не взбаламутить желудок и набрать запас. Роскоши перебирать не было.
Выпрямившись, окинула взглядом окружение. По краю лужицы валялись мелкие камни. Я пошевелила их носком, выбрала несколько под пращу. С крупным хищником это не справится, но точно отобьёт охоту подходить. Камни ушли по карманам.
Повернулась к редким кустам. Плоды тут не росли, но лишний козырь не помешает. Если удастся отломать толстую ветку – выйдет дубинка или хотя бы посох.
Я вздохнула и принялась драть кусты. Через минуту бесполезных рывков сняла длинный кожаный жилет и обмотала им ладони – кожа уже саднила.
Треск обнадёжил. У основания самой толстой ветви пошла трещина. Пара хороших рывков – и выдерну. Останется ободрать колючие веточки, чтобы держать удобнее.
Я остановилась – почесала грудь. При том что солнце прожигало меня всю, кожа там горела особенно. Я вцепилась ногтями – яростно. Не помогло.
Опустила взгляд – грудь покрыли крошечные красные точки. Будто меня истыкали сотнями булавок по всей поверхности. Нахмурилась, провела ногтями снова – картина не изменилась, разве что стала краснее.
Может, у меня реакция на эти кусты. Не вовремя. Я прожила среди этой флоры и фауны всю жизнь, и ничего подобного не было. Придётся беречь кожу от листьев.
Я вернулась к делу – ветвь треснула сильнее, повисла на тонкой щепе. Я уже тянулась добить, как зуд покатился вниз по рукам. Сдёрнула жилет с ладоней – на них выступили такие же точки.
Жар прошил тело, словно меня сушило, хотя я только что напилась. Хуже – во рту поднялся вкус меди. Я коснулась губ – пальцы вышли красными. Кровь. Кровоточат дёсны.
В след за жаром накатила дурнота, и я качнулась. Упала бы, не будь под рукой куст – схватилась за ветвь, на которую налегала. Она выдержала секунды, потом хрустнула.
Я лежала у кромки ключа, дышала коротко и судорожно. Сколько ни пыталась, выровнять дыхание не получалось – а без ясной головы не понять, что это со мной. Может, отсроченная реакция на вчерашнее варево. Как бы там ни было – итог один. Если быстро не оправлюсь, я умру здесь.
Нужен план. Глаза сомкнулись. Может, если я всего мгновение полежу и соберу себя, придумаю, что делать дальше.
Глава 19
ВАЙПЕР
Я упрямо карабкался на очередной бархан. Солнце жгло спину. Пот стекал по вискам, собирался у кромки маски и разъедал тунику. Кожаных наплечников на мне не было – я не сплю в них, – но тому, что лёг спать в маске, радовался: без неё пришлось бы проходить испытание с открытым лицом, а от одной мысли мутило.
Тяжесть влажной одежды напоминала о главном. О том, что преследует всех, кто называет пустыню домом.
О воде.
Если прижмёт, у меня есть вариант. Пока же – терпеть, идти, надеяться на оазис или ключ. Шёл, как казалось, часами. Судороги начали простреливать бёдра – стиснул зубы. Когда дрожь докатилась до спины, остановился и глубоко вдохнул. На выдохе собрал всю боль в кулак, вспомнил уроки лорда Аласдара – как принимать муку и закаляться ею.
Боль накрыла валом, как волна далёкого моря. Я не дал ей утянуть. Магия откликнулась так, как нужно: сжалась в черепе – твёрдая, смертоносная.
Её хватит, чтобы дотащить меня до жизни.
Поддерживаемый острыми краями силы, я шёл дальше. Наконец на горизонте вспыхнуло пятно зелени – надежда на воду. Я прибавил шагу и застыл, когда разобрал отдельные контуры.
В тени малого пятачка кустов лежала человеческая фигура. Я присел, не желая выдавать себя другому участнику. Убивать соперников на Испытаниях нельзя, но мешать мне никто не помешает. А если встанут поперёк – не гарантирую, что уйдут без увечий. Я не имею права на ошибку.
Минуту – тишина. Тело не шевелилось. Подался ближе, уже смелее: человек нас не замечал. Желудок повёлся странной петлёй. Глаза закрыты, лицо повернуто набок – Кира.
– Пески, – выдохнул я. Как мы опять нашли друг друга в этой безмерности? И тут же ощутил неладное. Из ноздри сочилась кровь, кожу покрыла странная сыпь. Грудь ходила часто – жива и тяжело.
Я упал на колени рядом. Хоть выясню, что с ней, – самому будет чего избегать. Подобрался ближе и увидел новые струйки крови: трещинки в уголках рта, налёт на зубах. Воздух зашипел в маске.
Я это уже видел.
Так кровит тот, кого траванули перегонкой яда ямкоголовых. Смерть медленная, скверная: кровь сочится изо всех щелей, пока за пару дней не истечёшь или не захлебнёшься.
Любимая отрава лорда Аласдара – для непокорных. Он тянул и крошил людей ею, бросая им противоядие лишь тогда, когда ломались. Я стоял рядом, охотился на гадюк… но лица тех, кто так истекал, не отпускали меня.
Теперь это было Кирино лицо. Но как её отравили?
Огляделся. Вокруг – пузырящийся ключ да горсть упрямых кустов. Наклонился над водой осторожно. Вместо минерального запаха подземного колодца ударила резкая сернистая вонь. Поморщился, отшатнулся. Здесь пить нельзя.
Кира слабо кашлянула. Я скривился. Вновь она лезла в то, что прежде было прямой дорогой к моей победе.
Оставить – и пускай пустыня заберёт долг? Может, тогда она перестанет приходить в мои сны. А может, будет являться и дальше – только с кровью из глаз и рта. Да и кто-то явно попытался её отравить – с моей репутацией обвинить во «грязной игре» будет проще простого. Мне это ни к чему.
Вот что я повторял себе, когда поднял её и закинул через плечо. Рыкнул – потяжелела: заметно прибавила с тех пор, как я когда-то перекинул её через круп Алзы.
А правда была в другом: моя сила свилась у ног, как довольная гончая, когда я двинулся с грузом. Умирать такой – расточительство. Как глупы были смерти лорда Эйнила и Орена – так глупо терять и эту. В Киру под завязку налита магия. Пусть она ещё не держит её – но оружие из неё выйдет лютейшее.
Бы только убедить её стать рядом с нами – со мной и лордом Аласдаром – и лечить пустыню, а не бежать слепо за Келваданом.
Я прикусил язык, когда колено с глухим ударом вошло в песок. Не первый раз за последний час. Подкормленная болью магия перестала держать – всю себя она отдала женщине у меня на спине, а не моей уставшей плоти.
С тяжёлым выдохом опустил её на землю и плюхнулся рядом. С тех пор, как мы миновали отравленный ключ, вода нам не попалась. Провёл пальцами по плечам, где туника присохла – ладони вышли красными.
У Киры кровь из рта и носа уже шла быстрее. Присмотрелся – алел и край уха. Без противоядия далеко не уйдём. Без воды – тоже.
Вокруг – пусто.
Но и свидетелей нет. Я прикусил щеку, глядя на без сознания лежащую. Когда смерть близко, мало что запоминается. Я ведь решил её спасать – чтобы в моём проходе по Испытаниям не осталось лишних пятен, при том что в зыбучие пески мы падали оба. Да и ей невыгодно говорить об этом, не признавшись, что сама пыталась вышибить из седла «своего» Акслена.
И всё же сомнение грызло: использовать силу вот так, посреди Турнира… По правилам – только сила тела.
Не сделаю – проиграю. И пустыня продолжит рваться швами. А Кира умрёт.
Медленно поднялся, развёл пальцы в песке, поднимаясь. На этот раз я обрадовался, что без перчаток: прямой контакт с землёй легче будил связь с пустыней. Встал, поднял лицо к небу и начал расплетать узел силы у основания черепа.
Шёпот пустыни, притихший, пока я нёс Киру, стал громче – до вкуса безумия на языке. Стиснул зубы, чтобы не захлебнуться в этом клубке жизни и смерти, вместо этого ухватил ткань мира.
Выставил руки, сжал кулаки – и разорвал. Прорезал неподвижность воздуха.
Раскат грома. Вспышка за закрытыми веками.
