Текст книги "Бессердечные мальчики никогда не целуются (ЛП)"

Автор книги: С. Дж. Сильвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Глава 29

Слоан

Запах чистящих средств и свежевыстиранных одеял ударил мне в нос, когда на следующее утро я открыла дверь. Мы с Тобиасом молчали, пока он провожал меня в мою комнату, пока все ещё спали, и я была почти уверена, что он не сомкнул глаз всю ночь. Наши взгляды встретились, когда мы проходили мимо комнаты Исайи – там, скорее всего, была Джемма, – и мне в очередной раз пришло в голову, что то, что мы затеяли за её спиной, было настоящей подлостью. Я представила, что бы сказала ей, если бы представился случай, и любой вариант приводил к полнейшему хаосу. Я сплю с твоим братом с тех пор, как мы начали заниматься. Я врала тебе множество раз и притворялась, что ненавижу его, хотя это не так.

Меня передёрнуло от этих мыслей, и я постаралась отогнать их, осматривая комнату. Всё было на своих местах. Моя кровать застелена свежими одеялами, и постель Джеммы тоже была аккуратно заправлена. Я обернулась к Тобиасу, вопросительно глядя на него. Он пожал плечами, прислонившись к дверному косяку, слегка расслабленный.

– Видимо, Шайнер умеет хорошо убираться.

Мне дико хотелось рассмеяться, когда я увидела мятную конфету на своей подушке, но обстановка была слишком напряжённой. Между мной и Тобиасом всё ещё витало что–то недоговорённое. Уже не было той злости, что клокотала под поверхностью кожи, но оставалось какое–то напряжение. Будто неведомая сила тянула нас друг к другу. Хотя я чувствовала, что он одновременно пытался оттолкнуть нас друг от друга.

– Джемма не знает про… мёртвое животное, да? – неуверенно спросила я, не желая впутывать её в это. Одно упоминание о ней вызывало тошноту – и дело было не во лжи, а в том, что, кажется, я начинала влюбляться в Тобиаса, несмотря на его сопротивление.

– Да, – ответил он, оттолкнувшись от косяка, но оставаясь в дверном проёме. Мы смотрели друг на друга. Его взгляд был ясным и отстранённым, без намёка на эмоции, но это лишь подтверждало: он что–то чувствовал. Просто не хотел показывать.

– Ладно, что ж… – Я сделала шаг назад, и боль осела на моих уставших плечах. Я не могла просто забыть вчерашнюю ночь. То, как я извивалась под его руками, когда он покорял мой рот, было чем–то совершенно новым для меня. И хотя я знала, что так будет, всё равно было больно смотреть, как он снова закрывается. Я вдруг превратилась в одну из тех девушек, которые будто лишаются части себя после расставания. Но это же не я.

– Я попросил кое–кого разузнать про Уиллоу. Просто чтобы убедиться, что она ни при чём.

Следом Тобиас повернулся ко мне спиной, и я задержала дыхание. В горле встал ком. Разочарование сочилось из каждой поры, и я стиснула зубы, чтобы не сказать ничего, что выдало бы мою иррациональную подавленность.

Он же предупреждал меня.

Я никогда не буду тем парнем, каким ты меня представляешь.

Это звучало как: «Нет никаких нас».

– Не отвечай на звонки с незнакомых номеров и не уходи далеко без сопровождения. – Он поднял голову, будто вглядываясь в потолок. Его плечи напряглись, а грудь расширилась, словно он вобрал в себя весь воздух комнаты. Честно говоря, мне тоже стало трудно дышать. – Они пытаются вывести тебя из равновесия, запугать. Не думаю, что причинят вред. Им что–то нужно. Просто я пока не понимаю, что именно.

Это вряд ли можно было назвать утешением, но я промолчала.

– Хорошо. – Слово прозвучало резко, с болью, которую я выдала за злость. Губа дрогнула, события ночи навалились на меня тяжестью, усугубляясь тем, как Тобиас избегал моего взгляда.

Я резко развернулась к нему спиной – так же, как он ко мне. Солнце едва пробивалось сквозь лес, а прохладный ветерок из окна остужал мою разгорячённую кожу. Я закинула волосы за ухо, ожидая, когда дверь захлопнется и я наконец останусь одна со своими мыслями.

Но я замерла, услышав низкий рык и глухой удар. Оглянувшись через плечо, я увидела, как пальцы Тобиаса впиваются в дверной косяк над его головой – так сильно, что суставы побелели.

А потом он резко развернулся и шагнул ко мне. Я встретила его на полпути. Его ладони обожгли мои щёки, пальцы вцепились в волосы.

Этот поцелуй был яростным, и с каждым жадным движением его языка мысли путались. Когда он отстранился, мне не хватало воздуха. Он смотрел на мои губы, будто они могли спасти его от него самого.

Он покачал головой, словно сдаваясь, но в его тёмном взгляде оставалась какая–то мягкость. Легко проведя пальцем по моей скуле, он развернулся и вышел, прикрыв за собой дверь.

Даже среди всего этого хаоса на моих губах всё равно появилась лёгкая улыбка, а в животе закружились бабочки.

Тобиас говорил, что он не тот парень, каким я его представляю.

Но он ошибался.

***

Последние пару дней я старалась избегать Джеммы, насколько это было возможно – а это оказалось непросто, учитывая, что мы жили в одной комнате. К счастью, Исайя умел её занять, да и она сама дни напролёт корпела над своим художественным портфолио, которое нужно было сдать перед поездкой по самым престижным школам искусств. Почти всегда она была перепачкана краской или углём, а ночи проводила в комнате Исайи – если только мы заранее не договаривались о девичнике. Но она начала замечать, что я избегаю её взгляда или иду с Джорни и Мерседес, если появлялся риск остаться с ней наедине.

Раньше, когда мы с Тобиасом только начали сближаться, я считала свои умалчивания безобидной ложью. Но теперь я была полностью в него вовлечена, и эти невинные умалчивания превратились в настоящий обман. Будь Джемма чуть внимательнее, она бы точно что–то заподозрила.

Каждый раз, когда Тобиас ловил мой взгляд в столовой, щёки пылали, а я начинала запинаться на ровном месте, вызывая подозрительные взгляды окружающих. На уроках я слышала только его дыхание, хотя он сидел всего в паре шагов. Однажды он уронил карандаш в проход, и когда мы одновременно наклонились за ним, его пальцы коснулись моей руки. Его глаза вспыхнули так же ярко, как и мои.

Телефон в кармане кардигана завибрировал, пока я шла с Мерседес в женское крыло. Я надеялась, что это Тобиас подтверждает сегодняшнее занятие, которое он перенёс накануне. Старалась не придавать этому слишком много значения, но моё предательское сердце уже ликовало.

– Увидимся позже, – сказала я Мерседес, когда она свернула к своей комнате, чтобы дописать работу. – Удачи с докладом. Если что, просто налей побольше воды.

Я подмигнула, стараясь вести себя как обычно, и она рассмеялась, закрыв за собой дверь.

Достав телефон со скоростью сапёра, разминирующего бомбу, я почувствовала, как живот кувыркнулся от увиденного имени: Тобиас.

Тобиас: Загляни в свою сумку.

Я рванула к своей комнате, распахнула дверь и на всякий случай оглядела коридор – никто ли не следит? Незнакомцы не звонили с того киновечера во дворе, но я знала: мертвое животное на кровати было не последней «шуткой» того, кто пытался вывести меня из себя. Тобиас говорил, что они просто хотят напугать... и, черт возьми, у них отлично получалось.

Ногой прикрыв дверь, я вошла в комнату, где до сих пор пахло, как в только что убранном гостиничном номере. Дрожащими руками раскрыла сумку, перебирая книги: что же он туда положил? Пальцы наткнулись на что–то мягкое.

И я ахнула.

На ладони лежал крошечный плюшевый заяц цвета камня – точь–в–точь как тот, что мы видели в фильме... Тот самый, чьё «тельце» потом оказалось на моей кровати.

Прижав игрушку к груди, я медленно сползла по двери на пол. Подтянула колени к себе и, закусив губу, начала набирать сообщение.

Я: Ты купил мне плюшевого зайца?

Как он вообще это провернул? Заказал в интернете с доставкой?

Тобиас: Может быть.

Щёки заболели от улыбки, и я прикрыла рот ладонью, будто это можно было скрыть – словно моё выражение лица могло исчезнуть в любую секунду.

Я: Зачем?

Он ответил почти мгновенно, и мне стало интересно, где он сейчас. В своей комнате? Один? Пишет мне?

Тобиас: Не знаю. Просто сделал. Это ерунда. Подумал, что тебе станет легче после той ночи.

Трудно было поверить, что он отказывался признавать себя хорошим. Плохие люди не совершают таких трогательных поступков.

Тобиас: Ну… тебе понравилось?

Я улыбнулась снова. Почему такой маленький жест с его стороны ощущался как нечто грандиозное?

Я: Мне нравится.

Время текло медленно, пока я сидела, прижавшись спиной к двери. Пальцы теребили мягкий мех кролика, а в голове крутилась мысль – может, рассказать Джемме правду? Не только о её брате, от которого у меня подкашиваются ноги, но и обо всём остальном. Взгляд скользнул к кровати, и, представив мёртвое животное, истекающее кровью на полу, я почувствовала, как тревога сжимает горло. Что они ещё задумали?

Я: Сегодня занимаемся? Не забывай, это я должна тебе помогать. Видела твою оценку. «С» – неплохо, но до «А» далеко. Надо поработать над краткими ответами.

Тобиас: Приходи ко мне.

Я вскочила на ноги, слишком резко, не выпуская игрушку из рук.

Я: Сейчас?

Тобиас: Да, сейчас.

Я: А я думала, ты меня избегаешь.

Я быстро запихнула книги обратно в сумку, продолжая сжимать плюшевого зайца, затем взглянула в зеркало и скривилась при виде своих пунцовых щёк. С тихим смешком выдохнула. Неужели Тобиас понимает, как меня безумно радует всего один его взгляд? Когда это вообще успело случиться?

Живот неприятно сжался, когда я открыла дверь – мысль о том, что придётся отвести Джемму в сторону и во всём признаться, вызывала тошноту.

Я попыталась заглянуть в будущее, но мозг отказался сотрудничать. Где–то в глубине души я знала: Тобиас прав, и в итоге мне будет больно. Но остановиться было невозможно. Словно я подписывала себе смертный приговор, принимая свою судьбу.

Перекинув сумку через плечо, я быстрым шагом двинулась по коридору, надеясь ни с кем не столкнуться. Обычно я не ходила одна – был у меня сталкер или нет – но теперь, когда происходило нечто странное, я вдруг остро ощутила, насколько Святая Мария могла быть мрачным и жутким местом. На первом курсе я называла её «готической школой с привидениями», но, как ни странно, она стала мне домом больше, чем роскошный таунхаус в центре Нью–Йорка.

– Эй!

Я вздрогнула, услышав за спиной голос Джеммы. Резко развернулась, инстинктивно прижимая плюшевого зайца к груди.

– Я тебя напугала? – её зелёные глаза смягчились. – Прости! Просто шла в художественный класс – нужно закончить один портрет.

В горле предательски пересохло.

– Всё в порядке, – мой голос дрогнул. Чёрт, нужно вести себя естественно. – Чей портрет?

– Тобиаса.

Сердце ёкнуло так сильно, что я окончательно поняла – я влипла по уши.

– Он... знает, что ты его рисуешь? – фальшиво рассмеялась, пытаясь скрыть, как переворачивается внутри при одном его имени. – Сомневаюсь, что ему это понравится.

Джемма улыбнулась, бросив взгляд в сторону его комнаты.

– Только не говори ему.

Я кивнула. – Твой секрет в безопасности. – Как и все остальные, что крутятся у меня в голове.

– А ты что тут делаешь? – её идеально выгнутые брови поползли вверх, когда она окинула меня странным взглядом. – О, и куда ты пропала в тот киновечер? Хотела спросить раньше, но ты всё время исчезаешь. – Её взгляд упал на мою руку, и она рассмеялась. – Погоди, что это?

– А, это... – я крепче сжала игрушку, но тут телефон в кармане завибрировал. Впервые с тех пор, как начались эти звонки, я была им благодарна. Достала его и пожала плечами: – Родители постоянно не дают прохода. Лучше отвечу, а то они ещё твоему отцу позвонят.

Джемма выглядела разочарованной, но кивнула с лёгкой улыбкой.

– Тогда увидимся позже?

– Конечно! – я изо всех сил старалась звучать бодро, но надпись «Неизвестный» на экране заставила меня внутренне сжаться.

Телефон внезапно вырвали у меня из рук. Я уже открыла рот для крика, когда Тобиас втянул меня в нишу в мужском коридоре и прикрыл мне рот ладонью. Он нажал «Ответить», поднёс аппарат к уху, и его хриплое «Алло» заставило меня затаить дыхание.

Я широко раскрыла глаза, отодвигая его руку ото рта.

– Этот тяжёлый вздох – тактика запугивания, которой вас научили? Или ты просто кончаешь под мой голос?

Линия оборвалась. Он сунул мой телефон обратно в сумку, затем его взгляд упал на плюшевого зайца, которого я сжимала изо всех сил.

– Что ты вообще делал, шныряя в мужском коридоре? – нарушила я тишину.

Каменные стены ниши покрывала пыль, а без подсветки телефона здесь было темнее, чем в коридоре с редкими факелами.

– Передумал отпускать тебя одну. Шёл за тобой, но увидел, как моя сестра выходит от Исайи, – его голос звучал глухо. – Вот и юркнул сюда.

– Значит, ты тоже её избегаешь?

Его тёмный, густой аромат наполнил пространство между нами. Я сделала шаг ближе, пытаясь разглядеть его в темноте.

– Почему ты ее избегаешь?

– Потому что лгу ей. А ты уже должен знать, как я отношусь к дружбе. – Я пожала плечами, хотя он, вероятно, этого не видел. – Чувствую себя дерьмом.

– Это я виноват, – он откинул прядь волос за моё ухо, ладонь осталась на щеке. Я прижалась к его касанию, позволяя длинным пальцам вплестись в волосы. Его прикосновения пугали меня своей властью – сердце колотилось, а внутри разгорался огонь. – Я угрожал разрушить вашу дружбу.

Плюшевый заяц упал между нашими ногами, когда я замерла, поражённая его раскаянием.

– То есть... ты предлагаешь мне ей всё рассказать?

– Рассказать ей что именно? – Его вопрос обжёг мою кожу как лёд. – Что я не могу держаться от тебя подальше, хотя должен? Что ты не уходишь, несмотря на все мои предупреждения? И что дальше? Мы будем встречаться, ты уедешь в колледж, а я останусь здесь, перебирая в голове все грехи, которые не дают мне спать по ночам? – Следующую фразу он пробормотал себе под нос, но я расслышала: – Не говоря уже обо всём остальном.

– Обо всём остальном?

– Что ещё должно случиться, чтобы ты наконец ушла?

Ничего.

– Прекрати, – прошептала я, хватая его за руки. – Давай просто... остановимся.

Он высвободил ладони, чтобы обхватить мою талию – там, где им и положено быть.

– Перестать видеться? Встречаться тайком? Согласен, нам стоит остановиться.

Тошнотворный страх сжал горло, будто его пальцы впились в мою шею.

– Я говорила о твоих попытках оттолкнуть меня. Зачем ты это делаешь?

– Потому что, чёрт возьми, рядом с тобой я чувствую – и начинаю верить, что всё может быть иначе. Но стоит тебе уйти, как я снова вспоминаю: так не будет.

– Почему нет?

– Ты знаешь почему, Слоан.

– Прекрасно. – Его слова обожгли так, что я перестала чувствовать собственное тело.

Он зарычал и ударил кулаком по стене над моей головой, а я стояла, скрестив руки на груди. – Ты мне нужна, даже когда ведёшь себя как упрямый ребёнок. Ты меня бесишь.

– Это ты меня бесишь! – огрызнулась я. – Мне даже нравится с тобой спорить. Это же полный бред, да?

– Почти такой же бред, как мое желание целовать тебя каждую секунду. – Его пальцы впились в каменную кладку. – Ты представляешь, каково сидеть рядом в классе и не смотреть на тебя? Я не могу держаться подальше. Это бесит. Меня знают как человека с железной выдержкой. Я годами сдерживался в Ковене, дожидаясь момента, когда можно будет сбежать. Но стоит мне поймать твой взгляд – и я готов спалить всю эту школу, лишь бы никто не мешал прикасаться к тебе.

– Никто не мешает, кроме тебя самого.

– Хотел бы я, чтобы это было так.

Дальше спорить было бессмысленно, Тобиас оставался таким же загадочным упрямцем. Его решение звучало окончательным, и, хотя мне хотелось копать глубже, пока он не откроется мне, как я ему той ночью, я не стала. Вместо этого я притянула его к себе и поцеловала первой.

Он замер на мгновение, но затем его тело расслабилось, сливаясь с моим, а его губы вытянули из меня воздух, будто пытаясь вдохнуть саму мою суть. Его зубы слегка задели мои, а руки бродили по спине, словно искали точку опоры в этом безумии.

– Я не могу остановиться, – прошептал он, отстраняясь ровно настолько, чтобы приподнять мою юбку и обхватить ладонями голую кожу. Сжав пальцы, он сквозь зубы процедил: – Обожаю это. Обожаю трогать тебя. Обожаю то, что чувствую рядом с тобой. Это что–то совершенно новое... и я не знаю, что с этим делать.

– Просто пойти на всё, а на последствия наплевать? – Я фыркнула, но смешок превратился в прерывистый вздох, когда он подхватил меня, заставив обвить его талию ногами.

– Легко говорить, когда ты и есть последствие, детка. – Его губы вновь нашли мои, и мир поплыл перед глазами. – Но в свою комнату я тебя всё равно тащу. Пошли.

Он опустил меня на пол, пальцы сплелись с моими, а затем он наклонился, подбирая плюшевого зайца. Лёгкая улыбка, мелькнувшая на его губах, заставила сердце ёкнуть, прежде чем он втянул меня в комнату, захлопнул дверь и повернул ключ.

– Прости за то, что сейчас сделаю.

Я замерла, когда он прижал меня к кровати, швырнув мой рюкзак на стол, заваленный его книгами.

– И что же ты собрался делать? – спросила я, наблюдая, как он заглушает вибрацию телефона.

– Трахнуть тебя. И пожалеть, что не испытываю раскаяния после.

Глава 30

Тобиас

Нога нервно подрагивала, пока мистер Рейк раздавал тесты. Я видел, как Слоан прикусывает губу в ожидании, когда он положит мой экзамен на парту. Благодаря ей я теперь успевал по всем предметам, но всё это казалось таким бессмысленным на фоне того, что я всё ещё пытался понять, что с ней происходит. Тони пропал с радаров – ещё одна проблема, осевшая у меня в заднем кармане.

Когда я ушёл из Ковена, то знал: технически, моя работа не закончена. Могу ли я вообще когда–нибудь освободиться от прошлого? Оно следовало за мной как чёрная туча, нависая над всем хорошим, что со мной случалось.

Но со Слоан было не так темно.

Я не исцелился. Не стал той версией себя, на которую она, возможно, надеется. Но с ней всё не казалось таким уж плохим.

Хотя я достаточно умен, чтобы понимать: даже если Слоан вызывает во мне нечто большее, чем гнев, это ещё не значит, что со мной всё в порядке.

Звонок прозвенел в тот момент, когда мистер Рейк положил мой тест на парту. Он наклонился к Слоан и прошептал:

– Прости, дорогая. Теперь я не могу раздавать леденцы.

Его взгляд скользнул в мою сторону, и я замер, стирая из головы картинку, как хватаю его за глотку и припечатываю к учительскому столу за то, что он слишком близко.

Видите? Не в порядке.

– Всё в порядке, – Слоан улыбнулась ему, а затем бросила мне грязный взгляд, будто спрашивая: это твоих рук дело?

– Благодари директора, а не меня, – я усмехнулся.

Видимо, старина папаша не так уж плох. Хотя мысли о наших с отцом проблемах тут же всплыли на поверхность. Слишком много груза в моих карманах.

Она фыркнула, собирая вещи. Класс опустел – даже мистер Рейк исчез.

– Директор Эллисон ничего не делает без причины. Подозреваю, причина – ты.

Её полунасмешливый взгляд заставил меня осклабиться. Мы одновременно посмотрели на мой тест, лежащий лицом вниз.

Её хитрая ухмылка застала меня врасплох – ровно настолько, чтобы она успела схватить его раньше меня. Я отступил, скрестив руки, чувствуя, как учащённо бьётся сердце.

Я знал, почему нервничал. Дело было не в оценке.

А в том, что я хотел, чтобы она мной гордилась.

– Ну? – спросил я неуверенно, напрягая бицепсы в ожидании. Почему я вообще нервничаю?

Её лицо озарила улыбка. Она приподнялась на цыпочках, перегнувшись через парту, и схватила меня за лицо, всё ещё сжимая мой тест.

– Ты сдал на отлично.

– Что? – я остолбенел, а когда она в порыве страсти поцеловала меня прямо посреди класса, и вовсе впал в ступор. Она отстранилась, её лицо озарила такая ослепительная улыбка, что у меня в голове будто вырубило все мысли.

За дверью послышались голоса. Улыбка Слоан мгновенно исчезла. Она прижала тест к моей груди, отпустила его и отступила, торопливо собирая вещи.

– Я горжусь тобой. – Она мельком взглянула на меня, задержалась взглядом на моих губах, а затем бросила ещё одну печальную улыбку. – Увидимся позже у тебя в комнате. Будем заниматься.

Я усмехнулся, прекрасно зная, что заниматься мы будем далеко не весь вечер.

Так теперь было заведено. Я перестал отталкивать её и начал притягивать ближе.

Я убеждал себя, что чем теснее она со мной, тем проще будет разобраться с её сталкером. Но это была лишь полуправда.

После случая с мёртвым кроликом на её кровати наступило затишье, но я знал – это лишь затишье перед бурей. Так всегда и бывает.

Навязчивые увлечения и застарелые обиды просто так не исчезают. Кто–то либо одержим Слоан, либо что–то от неё хочет.

А может, и то, и другое.

– Ага, – я сунул тест в рюкзак, провожая взглядом, как она уходит, её клетчатая юбка колыхалась при каждом шаге. Та самая юбка, которую я задирал уже столько раз за последние дни. – Увидимся позже.

В последний момент она обернулась и бросила мне игривый взгляд. Я зацепился за него, как за спасательный круг, когда вышел вслед за ней.

Одноклассники расступались, провожая меня опасливыми взглядами – мрачная репутация делала своё дело. Они шарахались, будто я мог за малейший косой взгляд свернуть им шею.

Все, кроме Шайнера.

Этот парень каждый раз застывал с поднятым кулаком, ожидая, что я стукнусь с ним в ответ. Я неохотно выполнял ритуал – он был настойчив, как назойливая муха.

Я уже собирался подниматься в свою комнату, чтобы дожидаться там Слоан, как передо мной возникла Джемма.

– Эм, привет, – я едва не налетел на неё. – Тебе что–то нужно?

Моё каменное сердце провалилось куда–то в желудок. В отличие от обычных дней, её губы не сложились в улыбку.

– Джем, что случилось?

– Нам нужно поговорить.

– Вот дерьмо.

Я молча кивнул и последовал за ней в художественную студию – место, где она проводила большую часть времени. Дверь щёлкнула за нами, и мой взгляд сразу же приковался к холсту, установленному посреди комнаты. Под ним – открытые банки с красками и разбросанные кисти.

– Так ты меня видишь? – спросил я, указывая подбородком на картину. Мне хотелось разорвать её в клочья.

Каждый штрих, каждая линия моего лица на холсте словно резали меня ножом. Она была талантлива. Чертовски талантлива.

Смотреть на эту картину было как смотреть в зеркало – с одной лишь разницей.

Я медленно подошёл к холсту, мои чёрные ботинки скрипели по потрёпанному полу, и остановился прямо перед ним. Схватившись за лямки рюкзака, я уставился в голубые глаза на портрете – точную копию глаз нашей матери.

– Ты неправильно подобрала цвета.

Он фыркнула: – Что?

– Тебе нужно сделать его темнее.

Я провёл большим пальцем по краю холста, размышляя, как ей удалось изобразить кого–то настолько тёмного, но при этом сделать таким... светлым.

– Тобиас, что, чёрт возьми, происходит между тобой и Слоан?

Я развернулся, подошёл к одному из художественных столов и уселся на него, стараясь выглядеть расслабленным, хотя внутри скрежетал зубами.

Как я вообще могу чувствовать себя неловко с собственной сестрой?

– Так вот о чём речь? – постукивал пальцами по чёрной столешнице. – Я думал, ты про Ричарда.

Она поморщилась – ей ненавистно было это имя. Мне тоже.

– Он всё ещё гниёт в тюрьме. Последнее, что я слышала – его посадили в карцер.

Отлично. Пусть теперь он сам посидит в темноте без еды и воды. Вспомнит, как поступал со мной.

– Нет. Это не о нём. Это о Слоан.

Я сглотнул, стиснул челюсть и уставился прямо на сестру, готовясь к худшему. Что она уже знает?

– Что насчёт неё? – сделал вид, что это меня не задевает, но любопытство буквально растекалось по полу между нами.

Джемма схватила телефон, лежавший на подставке у холста, и швырнула его в меня. Я поймал гаджет одной рукой, но едва взглянул на экран – голова резко дёрнулась в сторону, а пальцы сами сжались, чуть не раздавив устройство.

– Какого чёрта?..

– Как долго вы спите вместе? – её голос дрожал. – И почему она мне ничего не сказала? С тобой–то всё ясно, но почему она молчала?

– Это не её вина.

Я резко поднялся со стола и протянул ей телефон. Слова сорвались с губ, пока я пытался защитить и Слоан, и сестру. – Это я запретил ей говорить. Угрожал.

– Что? – она остолбенела. – Тобиас, как ты мог? Чем ты ей угрожал?

– Ты правда хочешь знать? – я бросил на неё взгляд, который, надеялся, она сумеет прочесть.

– Да.

В висках застучало. Если бы не шок от фотографии на её телефоне, я бы, наверное, усмехнулся её тону. Джемма ходила вокруг меня на цыпочках с самого возвращения. Я понимал почему. Она выросла с Ричардом и знала, на что он способен. Думала, что я – хрупкое стекло: либо взорвусь и пораню всех вокруг, либо сломаюсь от травмы.

Но сейчас она была в ярости. И мне это нравилось. Наконец–то настоящая, живая эмоция.

– Ладно. – я вздохнул, откинувшись на стол. Кромка впилась в спину, и я сосредоточился на этой боли. – Я заставил её прийти на вечеринку, записал всё и не говорил, что это я, до последнего. А потом пригрозил, что покажу тебе запись и разрушу вашу дружбу. Всё это – чтобы она отстала от меня с репетиторством. Потом попросил о помощи и снова пригрозил.

Я мудак.

Джемма ахнула так резко, что волосы взметнулись у её лица.

– Тобиас! Ты серьёзно?!

Я не смог сдержать улыбку. Поднял руки в защитном жесте, когда она сделала шаг ко мне, ослеплённая яростью.

– Я улыбаюсь не потому, что горжусь своим поступком.

Она замерла на полпути.

– Я улыбаюсь, потому что впервые с моего возвращения вижу настоящую Джемму. Настоящую эмоцию. Не эту «всё–прекрасно» маску, которую вы с Тейтом носите все эти месяцы. – Я пожал плечами. – Приятно наконец увидеть тебя.

– Это неправда, – прошептала она. – Просто я...

– Боишься спровоцировать меня? Да, я знаю. Понимаю. Но мне бы хотелось, чтобы ты признала – я уже не тот брат, каким ты меня помнила.

Она закатила глаза, развернулась и схватила кисть. Яростные мазки по портрету выдавали её гнев.

– Я тоже не та сестра, что была раньше.

– Я знаю. – Мой взгляд скользнул к окну, где качались деревья. – Ты стала лучше.

Наши взгляды встретились, и её кисть замерла. Губы сжались в тонкую ниточку, грудь резко вздымалась, пока она не выдохнула и не вытерла руки о полотенце.

– Я зла на тебя, – призналась она, скрестив руки и опершись о стол напротив.

– Я злюсь на себя. Не столько за шантаж Слоан, сколько за то, что не могу от неё оторваться.

Чувство вины накатило внезапно. Я поймал взгляд сестры: будто что–то затянулось за эти несколько минут.

– Не сердись на неё. Когда всё... изменилось, она хотела рассказать. Это я её остановил.

– Что изменилось? – её взгляд устремился к потолку. – Ты влюбил её в себя, да?

– Погоди. – Я резко поднялся со стола, и осознание ударило как обухом. – Кто прислал тебе это фото?

Слишком ослеплённый снимком и гневом сестры, я не сложил два и два.

Джемма потянулась за телефоном:

– Я как раз пыталась выяснить. Не знаю…

Я выхватил телефон у неё из рук. Мир перевернулся, когда я увидел имя отправителя: «Неизвестный».

Этот ублюдок...

Я стиснул зубы так сильно, что челюсть свело, и отвернулся от сестры, ощущая, как ярость сжимает горло тугим узлом. Этот чёртов подонок. Я перебирал в голове возможные причины, по которым он – да, я был уверен, что это «он» – отправил Джемме фото со мной и Слоан в сарае. Ответ был очевиден: он пытается настроить её друзей против неё. Сердце сжалось, но гнев не утихал, накатывая чёрной волной. Все кусочки пазла были разбросаны, как осколки моей души, но я был полон решимости сложить их воедино. На плечо легла ладонь. Я резко развернулся, встретив встревоженный взгляд сестры.

– Тобиас, что происходит? – её голос дрогнул. – Я вызвала тебя поговорить не только из–за фото. Я знаю, что–то не так.

Это ощущение было жутким. Оно подкрадывалось, как туман, и охватывало меня целиком – словно я снова был в Ковене, заглушая все эмоции, кроме гнева. Именно так я справлялся каждый раз, когда Ричард давал мне «работу».

Никаких эмоций. Только пустота до самых костей. Я концентрировался на ненависти к Ричарду и всем, кто с ним связан, и больше ни о чём не думал, когда...

– Кто–то преследует её. – Мои слова звучали хрипло, будто я набрал в рот гравия.

– Преследует? Что? Как? Здесь, в Святой Марии?

Руки дрожали, когда я снова поднял телефон к лицу, впитывая каждую деталь фото, чтобы позже переварить её вместе с яростью. На снимке Слоан была в блаженном забытьи, сидя на верстаке, пока я стаскивал с неё джинсы, чтобы прикоснуться и заставить её таять у меня на глазах. Фото явно было сделано через окно сарая – части её тела скрывались за мутными разводами на стекле.

– Да, – процедил я сквозь зубы.

– Ты знаешь, кто? И зачем?

Я взглянул на неё, резко выключив телефон.

– Не знаю, кто. И не знаю, зачем. Только обрывки из того, что она сама мне рассказала.

Джемма отвела взгляд, закусив губу.

– Это точно связано с её родителями.

– Да. – Я сунул ей телефон обратно, предварительно удалив фото, и достал свой.

– Не говори ей ни слова. Она даже мне не хотела рассказывать, но я заставил.

– Неудивительно, – она рассмеялась, и это был сарказм в чистом виде. – Мне стоит волноваться? Я должна сказать Исайе.

– Шайнер в курсе.

– Правда?

– Он не так уж плох, знаешь ли, – я пожал плечами.

Она снова засмеялась, но на этот раз смех отразился в её глазах.

– Никто из нас не плох. Ты просто слишком упрям, чтобы это видеть.

– Не думаю, что мне нужно напоминать тебе быть настороже, да?

Внезапно лицо моей сестры стало серьёзным. Морщинки от смеха исчезли, а свет её изумрудных глаз потускнел.

– Я настороже с тех самых пор, как Ричард забрал тебя, и я осталась одна.

– Его больше нет, – напомнил я, проклиная чувство вины. – И даже если бы он был жив, я убил бы его, даже не задумываясь.

Джемма подошла и обняла меня. На этот раз я ответил на объятие.

– Я бы тоже, – она отстранилась через мгновение. – Я не скажу Слоан про сталкера, но я точно подниму тему, что вы теперь вместе.

Челюсть свело от того, как сильно я сжимал телефон.

– Вот почему я не хотел, чтобы ты знала.

– Почему?

Мне было мучительно произносить это вслух.

– Слоан уедет в колледж после того, как вы все закончите школу. Как ты и твои друзья.

– Ты имеешь в виду – после того, как мы закончим. Твои оценки улучшаются, Тобиас. Я бы даже сказала, они теперь хорошие.

– Да? Ну, я не поеду с ней, – я заерзал. – У нас с ней нет будущего, и ты это знаешь.

– Знаешь, Исайя говорил то же самое…

– Это другое! – резко перебил я. – Потому что Исайя не убивал людей ради забавы, Джемма!

Я отвернулся к окну.

– Слоан не заслуживает моего багажа. Черт, он такой тяжелый, что даже я не могу его нести.

Прошло несколько долгих секунд. Я сжал зубы так сильно, что во рту появился вкус крови – только так можно было сдержать бурлящие, как вулкан, эмоции. Рука Джеммы мягко легла мне на плечо, слегка сжала. Она не сказала ни слова, но я понял – она меня слышала. Может, и не соглашалась, но понимала.