Текст книги "Бессердечные мальчики никогда не целуются (ЛП)"

Автор книги: С. Дж. Сильвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Он выключил экран и через секунду протянул телефон мне, обхватив мои пальцы своими длинными, чтобы я взяла его.

– Не отвечай, когда они позвонят снова.

Я промолчала, и мне вдруг захотелось вернуться в тот сарай с инструментами – туда, где он хоть на мгновение приоткрылся передо мной.

Весь наш прогресс рухнул в одно мгновение, когда я открыла дверь и шагнула в комнату. Взгляд сам упал на кровать Джеммы, и где–то в самой темной глубине сердца я поняла: Тобиас был прав.

Он мне не подходил.

Я повернулась к нему спиной, хотя каждая клетка тела ныла от вида его замаскированного сожаления. Уставилась на свои ботинки, вздохнула, услышав, как дверь закрывается. Холодный воздух комнаты обжег мое раскрасневшееся лицо. А когда телефон снова завибрировал, я готова была швырнуть его в стену.

– Вы что, блять, издеваетесь?!

Я в ярости уставилась на экран, пальцы дрожали. Но когда отвела взгляд, собираясь швырнуть телефон на кровать, тело вдруг сковало ужасом. Из груди вырвался крик – прямо как в фильме ужасов. Вся кровь превратилась в лед.

Боже мой. Боже мой. Боже мой.

Я тут же зажмурилась, но картина уже врезалась в сознание. Моя подушка была залита кровью, будто кто–то вылил на нее целую лужицу. Темно–алые разводы, металлический запах… От этого зловония меня вдруг скрючило пополам, а собственный крик оглушительно разнесся по комнате.

Я отпрянула к двери, лихорадочно осматривая каждый угол, ожидая увидеть там силуэт в темном худи и ствол, нацеленный прямо в меня, такой же, какой когда–то направили на родителей Уиллоу.

Дверь резко распахнулась, и я рванула вперед. Если бы это была Джемма, я бы вытолкала ее обратно, чтобы успеть уничтожить улики. Но вместо живых миндалевидных глаз меня встретили ледяные синие, полные тревоги.

Тобиас.

Его густые ресницы оттеняли почти ночную глубину взгляда, а движения напоминали хищника, готового разорвать угрозу в клочья. Он мгновенно схватил меня за предплечья, резко развернул и встал между мной и кошмаром, прикрыв своим телом.

Все происходило слишком быстро. Воздух перехватило.

– Кровать… – хрипло выдохнула я, вжавшись в его спину.

Он резко повернул голову – и все его тело напряглось, когда он увидел мертвого кролика на моей подушке.

– Запах… – я судорожно прикрыла рот ладонью.

Дело было не только в тошнотворной вони, заполнившей комнату. Я узнала этот аромат. Воспоминания нахлынули лавиной.

Тобиас развернулся, намеренно закрыв от меня кровавую картину, и схватил мое лицо в ладони, заставляя смотреть только на него.

– Это пахнет… как в ту ночь.

Голос сорвался на истеричной ноте. Пальцы впились в его руки, мир поплыл перед глазами.

– Какую ночь? – его голос прозвучал резко, пальцы на моих щеках растопырились, не давая мне оглянуться.

– Они лежали в луже крови, Тобиас! – вырвалось у меня. Я пыталась загнать слова обратно в ту темную щель, где хранила их годами, но этот запах сводил меня с ума. Взгляд снова и снова соскальзывал с его лица – и я видела алые капли на моем пушистом коврике. – Ее было так много... – прошептала я, чувствуя, как подкашиваются ноги.

Закрыла глаза и сразу увидела их. Боль потери родителей пронзила с новой силой, словно в тот дождливый вечер, когда их машина врезалась в дерево...

– Слоан, ты несешь чушь. Смотри на меня.

Я наткнулась на что–то твердое. Открыла глаза – и за лицом Тобиаса снова мелькнули кровавые пятна на одеяле.

– Я видела, как они умирают.

Грудь разрывало от нахлынувших эмоций, словно Тобиас вытаскивал их наружу одну за другой.

– А потом мне пришлось лгать. Они грозили мне. Грозили ей, если я кому–то расскажу… – Слова вылетали сбивчиво, но остановиться я не могла. – Я никому не говорила!

– Все, хватит.

Его ладони сжали мое лицо крепче. И когда его губы накрыли мои, я вернулась.

Глава 28

Тобиас

Поцеловать её было всё равно что впервые увидеть солнце.

Я тонул во тьме, но прикосновение её губ стало тем самым светом, за который я ухватился, отчаянно, как утопающий. И клянусь, этот свет пронзил меня до самых глубин души.

Наши языки сплелись в долгом, глубоком, слишком откровенном поцелуе. В груди что–то сжалось, и из горла вырвался стон, когда я схватил её руки, прижал к стене над головой, так что её тонкие запястья глухо стукнулись о дерево.

Её вкус мог бы воскресить меня из мёртвых. Ощущение её мягких губ будет сниться мне до конца дней. Этот жар в крови сжёг все мои тёмные мысли, оставив только её.

Я отпустил её в последний момент, и мы оба вздохнули, будто вынырнув на поверхность, – напряжённо, жадно, проверяя, живы ли ещё.

Наши взгляды столкнулись.

И я понял: с этого момента я уже не буду прежним.

– Иди, – я распахнул дверь и буквально вытолкнул её в коридор.

Дверь её комнаты захлопнулась за спиной, заставив её вздрогнуть. Через мгновение её пальцы вцепились в мою руку с такой силой, будто это единственное, что удерживало её на земле.

Телефон уже был у уха, ещё до того, как мы достигли конца коридора. Спасибо чёртовому случаю за то, что после того, как Слоан подсыпали наркотики, я успел сохранить номер Шайнера.

– Алло?

– Мне нужно, чтобы ты прибрался в комнате Слоан и Джеммы. Сейчас. Пока моя сестра не поднялась туда.

На том конце провода раздался шорох, а я тем временем завёл Слоан в свою комнату. Она не отпускала мою руку, прижимаясь ко мне. Взгляд скользнул по её губам – и мир вокруг на секунду перестал существовать.

– Серьёзно? Если мне придётся вытирать твою сперму, я прирежу тебя во сне, – в голосе Шайнера сквозила язвительность. Чёрт побери, я буквально видел его сардоническую ухмылку.

– У Слоан появился сталкер. Он оставил ей «подарок» на подушке.

Её пальцы дёрнулись в моей ладони. В жилах закипела ярость. Я готов был закрывать глаза на многое, но это уже переходило все границы.

Что, если бы на подушке лежала она, а не этот чёртов кролик? Что, если бы моя сестра зашла в комнату, когда этот ублюдок был ещё там?

– Сталкер? Боже, да когда это уже закончится? – пробормотал Шайнер.

Я положил трубку, коротко бросив ему «пока помалкивай» и «проследи, чтобы Джемма была с Исайей».

Выдернул руку из её хватки и отступил на шаг. Слишком опасно прикасаться к ней сейчас.

Скрестил руки на груди, чувствуя, как кровь пульсирует в висках, и выдохнул:

– Что, блять, это было?

Ее нижняя губа выскользнула из–за белых зубов, и я переступил с ноги на ногу, чувствуя, как почва уходит из–под ног после этого поцелуя.

Черт.

Теперь все изменилось. Я все еще не был достоин ее, но мое сердце бешено колотилось, будто оно было чем–то большим, чем просто куском плоти, поддерживающим жизнь.

– Мертвый кролик на моей кровати, – мрачно ответила она, уставившись в пол, словно провинившийся ребенок. Ее темные волосы блестели, такие шелковистые, что мне захотелось запустить в них пальцы.

Я резко повернул голову к окну, следя за качающимися деревьями.

– Нет, я о твоей истерике. О чем ты говорила?

Ее глаза расширились. Я видел, как ее зрачки стали огромными, хотя она не смотрела прямо на меня. Бьюсь об заклад, если бы я провел пальцем по ее спине, она бы оказалась напряжена, как струна.

Читать ее мысли было сложно, но язык тела кричал яснее слов: напряженность и защитная поза – верные признаки лжи.

– Не вздумай, – я резко поймал её взгляд, когда она вновь повернула ко мне свои ореховые глаза. – Хватит прятаться. Кто преследует тебя?

Она отрицательно мотнула головой, и эта влажная плёнка на её глазах сжала мне горло.

– Я правда не знаю.

Гнев взял верх. Я шагнул вперёд, грубо схватив её за подбородок. Внутренне похвалил её за то, что она даже не отступила.

– Начинай с начала, или, клянусь, я отправлю сестре видео, где ты умоляешь меня позволить тебе кончить.

Чёрт. Я ненавидел разыгрывать эту карту, но иначе она не заговорит.

– Шантаж? Серьёзно? Опять?

– Я играю грязно, даже с тобой. – Мой палец скользнул по её припухшей нижней губе, которую она до этого кусала. Горячей, мягкой. Я не мог оторвать взгляд от её рта, когда она наконец сдалась и начала говорить.

– Мои родители не в армии. – Она замерла передо мной, пока я водил пальцем по контуру её губ. Не верил, что целовал её. Слоан заставила меня нарушить все свои правила. Слоан заставила меня притворяться тем, кем я не был. – Мой отец – политик. Они отправили меня сюда, чтобы я не разрушила их кампанию. – Саркастичный смешок. – Их жизнь, скорее.

– Продолжай, – я приблизился, бросая взгляд на пустое пространство между нами. Её прекрасные глаза были полны такой правды, что у меня перехватило дыхание.

– Я знаю секрет. Большой. Я сказала, что расскажу всем, и тогда они… – Она судорожно вдохнула, а я замер. – Они пригрозили мне и сослали сюда, чтобы я не могла нарушить обещание.

– Какой секрет? И чем они тебе угрожали? – Вариантов в моём извращённом воображении было миллион. Я складывал пазл: её истеричные фразы, одноразовый телефон, отсутствие в базе данных, которую Тони проверял ежедневно...

Её тихий вздох заглушил все мои мысли, а дыхание перехватило, когда единственная слеза сорвалась с её ресниц и упала на мой палец. Она скатилась по щеке, и я едва не задохнулся.

– Они убили родителей моей лучшей подруги.

Удивление длилось долю секунды, прежде чем я спросил:

– У тебя на глазах?

Она моргнула – ещё одна слеза. И странное ощущение: будто что–то разорвалось у меня в груди. Почему это так больно?

– Нет. То есть… – Она отвела взгляд. – Они не знали, что я там. Я видела всё с балкона. Но это были не просто её родители. Они дружили. Были политическими союзниками.

Я стиснул зубы. – Люди легко теряют совесть, если это даёт им желаемое. Поверь.

Перед глазами всплыл Ричард – и все, кого он убил или приказал убить мне. Даже те мерзавцы, которым он меня «одалживал», выглядели нормальными. Обычные люди, что пьют кофе с газетой за завтраком – и подписывают смертные приговоры. Для них это был просто естественный отбор.

– Я сказала родителям, что расскажу лучшей подруге, что они сделали. – Ещё одна слеза скатилась по её щеке, но я резко смахнул её пальцем. – Сказала, что расскажу всем, и они сядут в тюрьму.

Она издала сдавленный звук и попыталась отвернуться в последний момент, уставившись в пол, пока я не приподнял её подбородок. Мои глаза метались между её глазами, и вид слёз, готовых хлынуть, заставил меня в ту же секунду захотеть поменяться с ней местами.

Мне хотелось только целовать её, украсть её боль и смятение. Заставить замолчать всё, что крутилось у неё в голове, потому что её поцелуй делал именно это со мной. Но вместо этого я продолжил давить, зная, что должен узнать всё, чтобы найти решение.

– И это как–то связано с тем, что кто–то преследует тебя? Какая здесь связь?

Слоан пожала плечами. – Не знаю. Всё началось с сообщений – точных копий переписки между мной и Уиллоу. – Она шмыгнула носом. – Моей лучшей подругой… чьих родителей убили мои. Это был тот же разговор, что мы вели в ту ночь, когда их убили. В последний раз, когда я с ней говорила.

– И ты не думаешь, что это она преследует тебя? – Казалось очевидным, но что–то не сходилось.

В её глазах мелькнул страх, прежде чем она покачала головой. – Нет. Уверена, что нет. Она в Нью–Йорке. Я проверяла буквально на днях.

– Как её зовут?

– Как это может быть она?! – её голос сорвался в почти истеричный шёпот. – Тот, кто это делает, должен быть здесь, в Святой Марии, разве нет? Это же не просто звонки! Шкаф, наркотики, животное на моей кровати... Кто–то проникает в школу? Откуда они вообще знают? Никто не должен был узнать о том, что произошло!

Её слова становились всё более отчаянными, и вместе с ними во мне поднялась та же паника. Я наблюдал, как она меняется прямо на моих глазах. Она больше не была просто лучшей подругой моей сестры. Не была той девушкой, к которой я стыдился прикасаться в темноте и которую шантажировал.

Она стала всем, чего я хотел в будущем. И всем, чего мне не хватало в прошлом.

– Слоан... – я притянул её лицо к своему, и её прерывистое дыхание обожгло мои губы. – Как её зовут, детка?

Она на мгновение закусила губу.

– Уиллоу.

– Хорошо. Какая у неё фамилия?

Она замешкалась, и я сменил тактику, медленно проводя пальцами по её щекам – так же, как когда–то успокаивал мать, когда находил её рыдающей в постели после визитов Ричарда.

– Джонсон.

Конечно же, это должна была быть самая заурядная фамилия.

Её кожа жгла мне пальцы, но внутри я ощущал ледяной холод. Мысленно я зациклился на этом имени, повторяя его снова и снова. Теперь у меня есть точка отсчёта.

– Тобиас?

Её тихий шёпот вернул меня к реальности. Я кивнул, резко завершая разговор. Она прижалась головой к моей груди, и в этот момент её объятия нужны были скорее мне, чем ей.

– Я разберусь, что происходит.

– Они убьют Уиллоу, если она узнает правду. – Её голос дрогнул. – Они оставили её в живых только потому, что я поклялась никогда не рассказывать ей, что случилось на самом деле. Она не знает, что её родителей убили. Думает, они погибли в аварии. Она сжала мою руку так, что кости хрустнули. – Мои родители – не те, за кого я их принимала. Они опасны.

Я тоже.

– Вот почему я не хотела, чтобы ты говорил своему отцу про наркотики. Если они заподозрят неладное, я исчезну. Меня перевезут туда, где меня никто не знает. Это не должно всплыть. Никто не должен знать. Я вообще не должна была тебе этого рассказывать.

Я притянул её ближе, чувствуя, как её тело дрожит. – Хватит паниковать. Ты под моей защитой. – Мои пальцы впились в её бёдра. – Не стоит недооценивать мои способности сохранять жизни... даже если до сих пор я только отнимал их.

Я ждал страха. Ждал, что она оттолкнёт меня, побежит прочь, услышав эту исповедь. Но увидел лишь принятие.

Слёзы на её глазах высохли, дрожь губ утихла. Передо мной стояла пустота – девушка, опустошённая тем, что выплеснула свою тайну. И вдруг – этот невыносимый позыв заставить её улыбнуться, против которого я не стал сопротивляться.

– Я снова поцелую тебя, – предупредил я, уже теряя контроль.

Я украл её дыхание, и всё внутри меня взорвалось, когда она позволила мне отнять её невинность. Тепло разлилось по телу, когда её руки обвили мою шею, а губы ответили со страстью, равной моей.

Подняв её, я почувствовал, как её ноги обхватывают мою талию. Мир сузился до мягкости её тела подо мной, до боли, с которой я отрывался от её губ, чтобы вглядеться в эти ореховые глаза.

Она смотрела так, будто ждала чего–то, чего я, возможно, никогда не смогу ей дать.

– Я думала, ты не целуешь девушек, – прошептала она, пока я всматривался в её лицо, взвешивая варианты.

Я знал, что должен уйти.

Чёрт возьми, я понимал это так же ясно, как и то, что никогда не стану тем парнем, который ей нужен. Я не из тех, кто собирается на семейные ужины – как того теперь требовал отец, делая вид, будто у нас «всё в порядке». Я тот, кого навещают в тюрьме. И это то место, где мне самое место – независимо от того, был ли у меня выбор в том дерьме, которое заставлял делать Ричард.

– Ты другая, – признал я.

Руки дрожали, пока я удерживал свое тело над ней.

– Но и я другой. – Голос сорвался. – Я не тот парень, которому стоит позволять себя целовать. Понимаешь? Я не...

Её пальцы вцепились мне в затылок, резко притягивая мои губы к своим.

Это ощущение снесло все оставшиеся преграды.

Я целовал её так, будто от этого зависела моя жизнь.

На самом деле, я целовал её так, будто от этого зависела её жизнь.

Каждое прикосновение, каждый вздох, каждое движение её языка против моего напоминали мне: она стоит куда больше, чем я.

– Я не остановлюсь, если ты не оттолкнёшь меня, – выпалил я, прежде чем погрузиться в пучину близости, которую больше не испытаю ни с кем. – Оттолкни меня, Слоан, – потребовал я, зная, что в конце концов это сломает меня.

Я прошёл через многое. Потерял сестру. Мать. Но Слоан... она трогала какие–то другие струны моего сердца.

Жажда защитить её билась током в каждой жилке. Я был готов переломать себе кости ради неё – и осознал это только сейчас, глядя в её глаза. В них читалась уязвимость, зеркальная моей собственной.

– Не заставляй меня отталкивать тебя, – прошептала она, запуская пальцы под мою футболку и срывая её через голову.

Её взгляд скользнул вниз, вырисовывая каждый изгиб моего тела, пока она не приподнялась и не толкнула меня на кровать.

Я молча наблюдал, как она медленно взбирается на меня, оседлав бёдра.

Когда она сняла свою футболку, во мне проснулся голод.

– Я чувствую себя опасным, когда смотрю на тебя вот так, – признался я.

Мне хотелось выжечь себя на её коже, чтобы стать частью её.

– Это не первый раз, когда ты видишь меня в… компрометирующем положении, –напомнила она, опершись ладонями о мои плечи и склонившись так близко, что её шёпот смешался с моим дыханием.

Я убрал руку с её бедра и прижал ладонь к её груди, чувствуя, как бешено стучит это маленькое, отчаянное сердце. Кружево лифчика царапало кожу, когда я раздвинул пальцы.

– Но теперь я вижу это. Твоё сердце чисто, Слоан.

Мягко взял её запястье, переложил её руку на свою грудь – туда, где под рёбрами глухо билось что–то чёрное, но теперь принадлежащее ей.

Тишина комнаты слилась с молчанием между нами. Что–то хрупкое и невысказанное связывало нас – а вместе с ним и желание стать лучше. Ради неё.

Я снова поцеловал её.

Это было опьянение, от которого я не хотел приходить в себя.

Я бы заключил любую сделку, лишь бы она продолжала смотреть на меня вот так – с восхищением, с принятием, будто я могу повесить для неё луну.

Слоан начала медленно двигать бедрами, пока мы целовались.

Мои руки исследовали каждую часть её тела, запоминая шелковистость кожи, изгибы талии. Расстегнул её лифчик – тонкая ткань скользнула между нами, но наши языки снова сплелись. Она приподнялась, позволяя мне расстегнуть джинсы, сбросить их. Лишь на секунду прервали поцелуй, прежде чем она сама потянулась к моему ремню.

Её волосы раскинулись по подушке, когда я перевернул её, прижав к кровати. Мы оба перевели дух – моя ладонь скользнула по её бедру, восхищаясь мягкостью. Я поднял её ногу, проклиная тонкую преграду, пока она не приподняла бедра, сбрасывая шелковую помеху.

Я разорвал её трусики.

Через мгновение исчезли и мои боксеры.

Я занял место между её бёдер. Наши взгляды встретились – её спина выгнулась, когда я вошёл в неё, и чёрт, она уже была такой мокрой...

Идеально.

Я хотел её навсегда. Хотел каждый день чувствовать это – её взгляд на мне, будто я достоин большего, чем у меня есть.

– Это чертовски опасно, – прошептал я, двигаясь мучительно медленно.

Её бёдра раздвинулись шире, наши пальцы сплелись, я прижал её руки к подушке. Её тёмные волосы раскинулись, как нимб – будто она богиня, а я всего лишь смертный, осмелившийся прикоснуться к ней.

– К концу ты сломаешься. И речь не о твоём теле.

– Иногда боль того стоит.

Наши губы снова слились. Я умирал с каждым движением её языка.

Мы двигались в унисон, будто были созданы друг для друга – и это была полная хрень.

Как такая девушка могла быть предназначена такому, как я?

Мои мышцы напряглись, когда она достигла предела. Я резко оторвался от её губ, наблюдая, как она падает с того края, унося с собой мою душу. Её тело вознесло меня в рай и обратно, а через мгновение я вышел из неё, кончив ей на живот, прежде чем рухнуть рядом, перевернувшись на спину.

Чёрт.

Тяжёлое дыхание заполнило комнату. Спустя несколько минут я поднялся, взял полотенце, осторожно вытер её, затем укрыл уставшее тело своим одеялом. Выключил свет и сел на край кровати в полной капитуляции, пока её ровное дыхание наполняло комнату.

Время потеряло смысл. Я был уверен, что она спит, пока мои мысли кружили вокруг всего, что произошло между нами под прикрытием близости. Я замер на краю кровати, но её сонный голос всколыхнул тишину, и я ожил снова.

– Ты сожалеешь о том, что произошло?

Она всё поняла неправильно.

Я обернулся. Она лежала на боку, укутавшись в моё одеяло по самый подбородок. В комнате было темно, но я всё равно различал её усталые, влажные глаза.

– Хотел бы.

– Хотел бы?

Я кивнул, снова отвернулся и выдохнул.

– Я никогда не стану тем парнем, каким ты меня видишь.

Сжал кулак у рта, будто надеясь на чудо – взрыв, который перенесёт меня в прошлое, где я не стал бы тем холодным, ненадёжным ублюдком, недостойным такой девушки, как она.

Ведь о чём мы вообще? Мы не покинем Святую Марию, чтобы зажить счастливо.

Мы жили этим моментом. Не думая о будущем, а я всегда думал о будущем.

Джемма надеялась, что я исцелюсь. Слоан, кажется, верила, что знает меня, лишь потому что я показывал ей обрывки того парня, каким она хотела меня видеть.

Но я не был этим человеком. Хотел бы быть. Но не был.

– Когда–нибудь тебе придётся перестать отталкивать всех, Тобиас. – Её голос утонул в одеяле, но я разобрал каждое слово. – Когда–нибудь ты увидишь себя нашими глазами. И я сделаю своей миссией показать тебе твоё же светлое начало.

Я не знал, когда это случится – но рано или поздно Слоан поймёт:

Я не был хорошим. Особенно когда дело касалось её.