Текст книги "Бессердечные мальчики никогда не целуются (ЛП)"

Автор книги: С. Дж. Сильвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Глава 21

Слоан

Я нервно постукивала карандашом по библиотечному столу. На экране телефона мелькнуло лицо Уиллоу. Обычно я никогда не задерживалась на её страницах в соцсетях, но сегодня сделала исключение.

Она опубликовала пост меньше часа назад – значит, у неё уже вечер, если она всё ещё в Нью–Йорке, за тысячи километров отсюда. Интересно, встречали ли её мои родители? Приходила ли она к нашему дому, спрашивая обо мне или пытаясь понять, почему меня увезли без объяснений сразу после смерти её родителей? Я даже не пришла на их похороны. Какова подруга.

Когда пару ночей назад я наконец включила телефон, на меня обрушился шквал сообщений и голосовых от родителей. Телефон вибрировал, казалось, вечность, пока я не отключила звук и не начала читать их послания, игнорируя звонки с неизвестных номеров. К счастью, они ещё не добрались до директора Эллисона – я знала, что это их следующий шаг. Если я слишком затягивала с ответом, они сразу переходили к крайним мерам, и мне этого не хотелось, так что я мысленно пообещала написать им завтра.

Пальцы замерли над ноутбуком, пока я листала фотографии Уиллоу. Она почти не изменилась – всё те же каштановые волосы с лёгкими волнами и тёмно–зелёные глаза. Теперь она училась в обычной школе, а не в той престижной частной, где мы носили униформу, почти как здесь, в Святой Марии. Её волосы уже не блестели так, как раньше, а улыбка не была такой беззаботной, но в целом она осталась собой. У неё были друзья, и на одной из фотографий она даже стояла рядом с бабушкой, с которой жила до прошлого года – пока та не умерла. Теперь её приютила семья подруги.

Казалось, у неё всё в порядке.

Так что это значит?

Я снова и снова писала эти слова в своей тетради, которая должна была хранить конспекты лекций, а вместо этого вмещала в себя все мои тревоги и нескончаемый стресс последних недель.

Сообщений с неизвестного номера было всего несколько, да и историю с наркотиками Бунтари замели под ковёр. Но назойливая мысль о том, что за мной следят, не отпускала. Совпадения? Возможно. Может, эти сообщения были проверкой от родителей – и я её провалила. Может, те наркотики на вечеринке предназначались не мне. Но как тогда объяснить ту запись в шкафу?

– Слоан.

Я резко захлопнула ноутбук, выглядев при этом так же подозрительно, как если бы только что ограбила банк. Джорни и Джемма остановились у моего стола в библиотеке.

– Что–то не так? – спросила я, сразу уловив их беспокойство. Медленно закрыла тетрадь и отложила карандаш. Что–то случилось? Они что–то знают? Шайнер рассказал им, что увидел у меня в телефоне?

Я доверяла Шайнеру больше, чем остальным Бунтарям, но после всего, что произошло за последний год с Джеммой и Джорни, мы все, пожалуй, стали немного... циничнее.

– Мне нужна твоя помощь, – Джемма опустилась на стул рядом. Её макияж был слегка размазан.

– Ты плакала? – я развернулась к ней и взяла её испачканные краской руки в свои. – Что случилось?

– Это Тобиас...

Мое сердце провалилось куда–то в пол. И если бы у него были ноги, оно бы уже мчалось к Тобиасу, несмотря на все мои уверения, что во мне нет ни капли желания его «чинить». Хотя парень явно нуждался в заботе.

Горячий, но холодный. Бесчувственный, но способный на сострадание. Его действия говорили громче слов, а за вспышками ярости всегда следовали осторожные прикосновения и быстрые, украдкой взгляды.

Я напряглась, когда Джорни опустила голову.

– Он проваливает большинство предметов.

Я не проронила ни слова, но в голове пронеслась буря. Я знала о его неуспеваемости, но Тобиас буквально держал меня за горло. Что сказала бы Джемма, узнай она, что у нас с ним что–то было? Не один раз, а два. Я должна была помогать ему – ради неё. Груз вины сдавил грудь, и я вцепилась в блокнот.

– Я... в курсе. Но что я могу сделать? Я не заставлю его учиться. Я делала для него карточки – он выбросил их прямо при мне.

Джорни закатила глаза.

– Он невыносимо упрям.

– Может, тебе стоит самой позаниматься с ним? – попыталась я переложить ответственность. Так, может, хоть вина будет не так давить.

– Не могу. Я сама пропустила кучу занятий, пока была в психушке. – Она поникла, и на мгновение передо мной снова была та самая Джорни – та, которую год назад увезли на скорой из школы.

– А если это буду я – не сработает. Он меня не слушает. Я только что попыталась поговорить с ним, и...

Я насторожилась.

– И что?

– Он взорвался. Отец говорит, надо дать ему время. Что он, возможно, почувствовал себя загнанным в угол, потому что мы пришли вдвоём. Но... может, ты поговоришь с ним?

– Я? – По спине пробежал холодок при мысли снова остаться с Тобиасом наедине. – Почему я? Он и меня не слушает, Джем. Я пыталась.

– Он тебя послушает, – прошептала Джорни, убирая светлые пряди за ухо. Её глаза умоляли, и я сглотнула, пытаясь прочитать её мысли. Она знает, что между нами что–то было? Они с Тобиасом близки. Он ей рассказал?

Я лихорадочно перебирала в голове все возможные способы избежать этой ситуации, но мысль о том, что отказ будет выглядеть подозрительно, заставила меня сдаться. В конце концов, я была должна Джемме – учитывая, как ужасно я справлялась с ролью хорошей подруги.

– Ты сама пробовала поговорить с ним? – спросила я Джорни.

Она фыркнула:

– Да. Он просто отмахивается. – Пожала плечами. – Я люблю Тобиаса, но он вечно закрывается. Даже в Ковене мы чаще всего просто молча сидели рядом. Он... сложный.

Черт возьми.

Я выдохнула дрожащий вздох и расправила плечи. На мне были спортивные штаны и свободная майка с открытыми плечами – я планировала тихонько изучить профиль старой подруги, убедиться, что с ней все в порядке, а потом лечь спать, делая вид, что в моей жизни нет ничего необычного. Но вместо этого я собиралась идти на очередную словесную дуэль с Тобиасом.

– Ладно. Я поговорю с ним. Где он?

Джемма и Джорни переглянулись, и в этот момент в библиотеку вошли Исайя и Кейд, сразу направившись к своим девушкам.

– Нашли его? – спросила Джемма, поднимаясь навстречу Исайе.

Тот кивнул, затем провел ладонью по лицу, словно сдаваясь:

– Он в тренажерке.

– Один, – добавил Кейд, беря Джорни за руку и бросая на меня взгляд. – Он срывается.

Джемма застыла:

– Что значит «срывается»?

Кейд усмехнулся, но в его смехе не было ни капли веселья – только мрачное предчувствие.

– Он избивает грушу так, будто она ему что–то должна. Даже не взглянул на нас, когда мы зашли. Думаю, всем стоит просто оставить его в покое.

Горло сжалось, когда я вспомнила его кошмар той ночью. Как бешено колотилось его сердце, крича в немой агонии. Капли пота на груди и мокрые пряди волос...

На фоне спорили Джемма и Исайя – она умоляла, что сможет успокоить брата, если он позволит ей пойти к нему.

– Я его успокою.

– Нет, не успокоишь. Он не в себе. Даже твой отец так считает.

– Он мой брат.

– Детка, ты его уже даже не знаешь. Он ведь…

– Я схожу за ним. – Вздохнув, я затолкала ноутбук и блокнот в сумку, разом оборвав их спор.

– Ты уверена? – Глаза Джеммы округлились от страха, но в них мелькнула искорка надежды. – Думаешь, он тебя послушает? Я надеялась... вы хотя бы немного сблизились после той ночи, когда он помог тебе на посвящении.

Я фальшиво рассмеялась, стараясь сохранить внешнее спокойствие:

– Друзья? Вряд ли. Но я попробую.

Джемма обняла меня своими хрупкими руками, и меня скрутило от чувства вины.

– Я люблю тебя.

– Я тоже. Не переживай. – Я подмигнула ей, теперь уже сама настроившись «починить» Тобиаса. – Он одумается. Если понадобится, буду засовывать шпаргалки под его дверь.

В её глазах выступили слезы:

– Ненавижу, что Ричард сделал это с ним.

Я взяла её за запястья, глядя на шрамы, которые она так долго от меня прятала:

– А он ненавидит то, что Ричард сделал с тобой. Мы все ненавидим.

Исайя притянул её к себе, поцеловав в висок, а я перекинула сумку через плечо и направилась в тренажерный зал.

Тишина в коридоре резала слух, пока я кралась к месту, где находился Тобиас. Темнота не помогала – мне казалось, будто меня видят насквозь. Я заковала эмоции в броню, но живот сводило от каждого глухого удара, доносившегося из–за двери.

В узком окошке на двери тренажерного зала было видно, как он изо всех сил лупит грушу. Я закусила губу, мысленно ощущая каждый удар его кулаков.

Гневные шрамы на его спине напрягались в такт движениям мышц, а струйки пота подчеркивали их, словно предупреждающие знаки. Он резко развернулся, ударив ногой, и я увидела его острый профиль, темный взгляд. Длинные ресницы обрамляли покрасневшие глаза, и в горле встал ком.

Не успев передумать, я распахнула дверь и швырнула сумку на пол.

– Уйди. – Он тяжело дышал, даже не обернувшись. – Пошла вон.

– Нет. – Я сделала шаг вперед, на мат.

Тобиас замер, уткнувшись лбом в раскачивающуюся грушу. Его руки сжали ее, и я ахнула, увидев сбитые в кровь костяшки и уже проступающие синяки.

– Ты последний человек, который должен быть здесь прямо сейчас.

Я сглотнула, приближаясь. Ты справишься, Слоан.

– Почему?

– Потому что я сейчас чертовски опасен, а ты – легкая мишень.

Я проигнорировала явный укол и подошла вплотную. Воздух между нами накалился, словно в парилке.

– Думаешь, я раньше не сталкивалась с опасностью?

Моя дрожащая рука накрыла его кулак. Кожа под пальцами пылала, но он резко вырвался, отшатнувшись. Пальцы впились в мокрые волосы, откидывая их со лба, а взгляд пригвоздил меня к месту.

– Ты вообще понимаешь, что мои руки буквально были в крови, Слоан?

Я заморгала, пытаясь стереть из памяти образ родителей лучшей подруги.

– Ты что, пытаешься напугать меня, чтобы я ушла? – голос дрогнул. – Я видела кровь, Тобиас. Ты даже не представляешь, через что я прошла. Я знакома с опасными людьми.

Он запрокинул голову и рассмеялся – хриплый, саркастичный звук ударил меня между ног. Почему мне так нравится его смех? Темный, опасный, он вихрем пронесся в моей голове, рождая мысли, которые не должны были там быть.

– Ты про Бунтарей? – внезапно он снова стал серьезен. Тонкий шрам над бровью на мгновение исчез в складках кожи, а в глазах вспыхнула смертоносная холодность. – Их руки лишь запятнаны кровью, Слоан. Мы с ними – не одно и то же. Мои руки навсегда испачканы. И я не понимаю, почему ты, моя сестра и отец никак не можете это осознать.

Каждое его слово било по мне, как ножом. Вспышки воспоминаний обрушились, словно удар грома. Лужа крови под ногами. Мать Уиллоу, сгорбившаяся над телом мужа с дырой в голове. Собственный вопль, который я осознала лишь потом.

Мне почудился даже тот самый ветерок с балкона, где они рухнули замертво. Гулкий топот шагов, повернутых спиной ко мне, рука, убирающая пистолет за пояс...

Дыхание перехватило.

Следующее, что я осознала – собственную спину, вжавшуюся в грушу, и судорожные глотки воздуха. Тобиас впился взглядом в меня, провел языком по губам. Гнев на его лице стал еще яростнее.

– Что, напугал тебя? Отлично. Значит, ты наконец поняла, что должна держаться от меня подальше.

Его пальцы впились в мои бедра, оставляя невидимые метки, которые я буду носить вечно. Кожа под майкой горела, жаждала прикосновений.

– Я... я не это имела в виду, – прошептала я, бросая взгляд на дверь. Почему между нами всегда так?

Мы так яростно злимся друг на друга, пытаясь скрыть отчаянные мысли, но видим друг друга насквозь.

– О чем ты?

– Я не про Бунтарей, Тобиас. – Дыхание перехватило, а желудок скрутило от тошноты. Где–то внутри жила потребность, которую, казалось, мог утолить только он. И это несмотря на защиту в его взгляде, которую он так отчаянно пытался скрыть. – Я видела кровь. Видела, как убивали человека прямо передом мной. Так что нет, я не боюсь тебя. Я не боюсь, потому что видела, кто ты на самом деле.

Его брови сдвинулись, замешательство на миг одолело гнев, отшвырнув его прочь.

– Я видела тебя.

Мой палец ткнул в его обнаженную грудь. Он медленно опустил взгляд, уставившись на мой ноготь, покрытый красным лаком.

Внезапно его руки охватили мои бедра, я обвила ногами его талию, и он понес меня к зеркалу, прижав спиной к холодной поверхности. Его взгляд прилип к моим губам, будто он отчаянно хотел поцеловать меня. Надежда внутри разгоралась, как сигарета, прижатая к коже. Я уже чувствовала, как ноги сами соскальзывают с него, но он резко отступил.

– Тебе нужно держаться от меня подальше, Слоан.

Впервые в его голосе звучала не злость, а поражение. Он опустил голову, грубо провел руками по мокрым волосам и направился к противоположному концу зала. Прошел мимо тренажеров, прислонился спиной к стене и опустился на пол, закрыв глаза.

– Пожалуйста... просто уйди.

Мне стоило так поступить.

Мне стоило, потому что этот момент был другим. Он был ранен и показывал мне это. Не прятался за гневом, не отталкивал колкостями. Все было иначе: теперь он защищал не себя от меня... а меня от себя.

Так что вместо того, чтобы уйти, я присела перед ним на корточки и просто ответила:

– Нет.

Глава 22

Тобиас

Черт возьми, эта девчонка просто неугомонна.

Она присела на корточки прямо передо мной, пока я, подтянув ноги, положил потные предплечья на колени. Сердце все еще бешено колотилось, но теперь не от тренировки, а от ее присутствия. От осознания, что больше не могу отрицать: она – как бальзам на мои раны.

До того, как она вошла, я выбивал каждую мысль из головы яростными ударами по груше. Вспоминал сестру, отца, мать, Ричарда. Проклятый список имен в моем шкафу, что нависает надо мной и всеми, кто мне дорог, как надгробие.

А потом появилась она с этими теплыми глазами, раскрасневшимися щеками, нежной кожей. Поделилась правдой, которую, я уверен, никогда никому не рассказывала.

Почему именно мне?

Почему она доверила мне – из всех людей – то, что было настолько травматичным, что на мгновение буквально украло ее у этого мира?

По рукам побежали мурашки, пот начал высыхать. И прежде, чем Слоан, смущенная моим молчанием, успела отступить, я набросился на нее, как дикий зверь.

Ее спина с глухим стуком ударилась о мат, а моя рука мгновенно подхватила ее голову, смягчив удар. Я тяжело дышал ей в лицо, ненавидя себя за желание прикоснуться к ней так, будто это было заложено где–то в глубинах человеческой психики – инстинкт, пробудившийся от одного лишь ее взгляда.

– Ты как вредная привычка, от которой я не могу избавиться, – прошипел я, изо всех сил стараясь не превратить это во что–то большее. Я хотел увидеть ее улыбку. Поцеловать так, чтобы она почувствовала то, что я никогда не смогу выразить словами.

Слоан выгнулась подо мной, глубоко вдохнув, и ее мягкая грудь коснулась моей обнаженной кожи. Я почувствовал, как под тонкой тканью затвердели ее соски, и стиснул зубы.

– Взаимно, – прошептала она. – Думаешь, я просто так избегаю тебя?

– Надеялся, что ты сожалеешь о той ночи.

– Сожалею, – ее язык скользнул по соблазнительным губам, и я невольно опустил голову к ее ключице. Черт.

Этот момент с ней был слишком... настоящим. Грудь сдавило от боли, потому что впервые с детства я почувствовал что–то похожее на покой и уют – с ней подо мной. Я дрожал от осознания, что больше никогда не испытаю этого.

Ведь правда была в том, что я никогда не смогу быть тем, кого она заслуживает.

– Тогда надеюсь, ты пожалеешь и об этом, – прошептал я, приподнимаясь и всматриваясь в ее полуприкрытые глаза, в которых было слишком много эмоций. Моя рука дрожала, когда я приподнял тонкую ткань ее футболки, обнажив живот, и увидел, как напряглись ее мышцы под моим взглядом.

Мои губы замерли в сантиметре от ее кожи, а в ушах бешено стучал пульс. В тот момент, когда я коснулся ее тела губами, я закрыл глаза, наслаждаясь тем, как ее тепло растекается по моим венам. Боже.

Кровь прилила к кончикам пальцев, когда я проскользнул ими под пояс ее штанов, стягивая их вниз и открывая ее идеальное тело в простых черных трусиках – образ, который теперь навсегда останется в моей памяти. Она лежала неподвижно, лишь грудь ритмично поднималась и опускалась. Когда я зацепил большими пальцами тонкие бретельки и медленно стянул их по ее гладким ногам, во рту скопилась слюна.

Я снял с нее футболку. Никакого лифчика.

Я смотрел на нее, запоминая каждый изгиб, провел пальцем по впадинке на ее щеке, когда она повернула голову к моей руке, на мгновение закрыла глаза и выдохнула дрожащий вздох.

Она нервничает.

Я тоже.

Это волнение было пугающим. То, как я не спешил с ней, одновременно сводило меня с ума и удовлетворяло.

– Что ты делаешь? – прошептала она, глядя на меня.

– Притворяюсь тем, кем не являюсь, – честно ответил я, позволяя каждому ее вздоху, каждому прикосновению заполнить мой разум и кровь. Я поднялся, оставив её обнажённой подо мной, и бросил взгляд на дверь.

Я был повернут к ней спиной, пока медленно подкрадывался к двери спортзала, и щелчок замка прозвучал как взрыв в тишине комнаты. Я выключил свет, оставив лишь узкую полоску света из раздевалки, которая выхватывала её – лежащую совершенно неподвижно там, где я её оставил.

Она не проронила ни слова, пока я смотрел на неё сверху, взвешивая варианты. Мне стоило заставить её уйти. Я спорил сам с собой, потому что знал – разобью ей сердце. Слоан была крепкой, но я был испорчен. Я не мог заботиться о ком–то. Разве она этого не понимала?

Её подбородок приподнялся, когда наши взгляды встретились, и дрожащий вздох сорвался с её разбитых губ. Она ждала. Лежала там, готовая, чтобы я использовал её, как захочу, – и я так и сделал бы, потому что что–то разорвало мне грудь, и во мне вспыхнула такая ядовитая потребность, что я едва устоял на ногах.

Штаны упали на пол с лёгким шорохом, следом за ними – боксеры. Я был возбуждён, и, хотя она уже видела меня таким, её глаза вспыхнули, а губы словно молили о поцелуе. Холод мата коснулся моих коленей, когда я приблизился, заполняя её пространство, схватил её за волосы и слегка потянул, прижимаясь ладонями к ее голове.

Комната была окутана тусклым светом, но я поклялся бы, что видел, как её глаза сверкают чем–то, что пыталось проникнуть под мою кожу. Ни слова не было сказано вслух, но между нами витала целая буря невысказанного. Как сделка, скреплённая похотью и накалом страсти.

Я провёл носом по её нежной щеке, чувствуя, как сжимаются яйца. Она пахла божественно: мёдом и теплом солнечного дня, которого мне так не хватало, пока я томился под землёй в логове Ковена.

Гнев хлестал по спине, будто меня снова стегали кнутом. Мой мозг неосознанно корил меня за желание прикоснуться губами к её губам, за жажду большего, чем просто миг сладострастия. Я заслуживал возмездия, и, возможно, после этого именно его и получу.

Я слегка укусил её за ухо, и её спина вновь выгнулась, а сладкие, стройные ноги раздвинулись, приглашая меня. Я лизнул место укуса и буквально ощутил запах её возбуждения. Мой член коснулся её киски, и я едва не вошёл в неё прямо тогда, но её упругие, идеальные груди так и просились в мои ладони, и я не мог отказать себе в удовольствии прикоснуться к ним губами.

– Они идеальны, – прошептал я, обдавая её сосок горячим дыханием и заворожённо наблюдая, как он набухает. Я провёл языком по каждому из них, словно это было прощение, необходимое мне, чтобы двигаться дальше, – и прежде, чем я осознал это, уже оказался между её ног, поймав её взгляд сверху, безмолвно выпрашивая разрешение. Если бы она заколебалась – я бы поднялся, собрав всю силу воли, и ушёл.

Я привык отдавать, а не брать. Я справился бы, если бы она не хотела этого. Но мне так хотелось взять у такой девушки, как она.

Тихий вздох, её ноги раздвинулись, а в её взгляде читалось томление – и этого хватило, чтобы сорвать оковы с моей сдержанности. Ладони шлёпнули по мату по бокам от её головы, я резко двинул бёдрами вперёд, сквозь зубы выдохнув шипящее: «Чёрт…»

Она была тугой, тёплой, влажной, и я готов был умереть в этом положении, погружённый в неё. Всё остальное исчезло. Школа Святой Марии, тренажёрный зал, наша ненависть друг к другу, весь тот грязный шантаж, что я устроил, давление необходимости быть тем, кем я не был, и преуспевать в учёбе, будто в моём прошлом не было моментов, когда я душил людей руками… Всё испарилось. Передо мной была только она.

Руки Слоан впились в мои напряжённые плечи, ногти вонзились в кожу. Я жаждал этой боли, хотел её ещё сильнее.

– Ещё, – вырвалось у меня сквозь зубы, пока я смотрел на неё сверху вниз. Капля пота скатилась со лба, словно слеза, и упала ей на губы. Она мгновенно провела языком, слизывая её, в тот же миг вонзив ногти ещё глубже.

Моё тело двигалось в ритме с её стонами, я входил в неё снова и снова, заполняя её полностью. Она извивалась подо мной, и я не смог удержаться – приник губами к её шее, впиваясь в нежную кожу, жаждая ощутить её вкус. Поцеловать её в губы было бы грехом. Для меня это было красной тряпкой. Это пугало меня. Хотя вслух я бы никогда в этом не признался. Всё, что происходило между мной и Слоан, было иным, и дело было не только в этом моменте.

Из её губ вырвался сладкий стон, и я резко приподнялся, жаждая увидеть, как она разваливается на части подо мной. Её голова запрокинулась, подбородок устремился к потолку, а луч света из раздевалки скользнул по её нежной коже. Я хотел остановить мгновение. Блять. Её киска сжалась вокруг меня, а ноги раздвинулись ещё шире. Я продолжал двигаться, то ускоряясь, то замедляясь, чтобы продлить её наслаждение. Рука вцепилась в её подбородок, я притянул её лицо к себе, заставляя встретиться взглядами, и теперь она не могла отвести глаз.

– Смотри на меня, – приказал я, стиснув зубы от ощущения, как она сжимает меня. Секс еще никогда не был таким. Никогда. Даже если бы моя сестра сейчас стучала в дверь спортзала, я бы не остановился.

Слоан приоткрыла глаза – её взгляд, мутный от желания, сжал мою душу в кулак. Я провёл большим пальцем по её влажной губе, надавил, безумно желая прижать свои губы к её и вытянуть каждый спрятанный секрет, каждую мысль, что таилась в её голове.

– Чёрт, – прошептал я, не отрываясь от её глаз. Это было слишком... интимно. Она видела меня. Видела, как я почти сломался, выдернул себя в последний момент и кончил на мат рядом с ней. Я уткнулся лицом в её плечо, ненавидя себя за эту мимолётную связь, даже если она длилась всего секунду. Нет.

В груди у меня была агония, избивавшая меня так же, как я только что избивал боксёрскую грушу, но вместо злости она вызывала тревогу.

Я резко поднялся, оставив её обнажённой на мате, и направился в раздевалку, схватил чистые полотенца, намочил одно для неё. Что, теперь я о ней забочусь? Рука дрожала, я стиснул челюсть, встретился с ней посередине и протянул полотенце. Она держала свою одежду в одной руке и не смотрела мне в глаза. Её пальцы скользнули по моим, когда она забрала полотенце, и волна мурашек пробежала до самого затылка.

Приведя себя и мат в порядок, я натянул шорты и ждал, когда она выйдет из раздевалки. Она не заставила себя долго ждать. Уютные спортивные штаны снова обтягивали её бёдра, футболка была натянута и аккуратно расправлена. Шелковистые волосы закинуты за уши. Она бросила на меня один взгляд, глубоко вдохнула и прошла мимо, к выходу.

Паника подкатила к горлу, и я оттолкнулся от стены, желая броситься к ней, резко развернуть и доказать, что только что произошедшее не было ошибкой. Хотя было.

– Слоан, – вырвалось у меня, и я сделал шаг в её сторону.

Она резко обернулась, на её лице чётко читалось недоумение.

– Да?

Я отвел взгляд, ощущая, как со всех сторон накатывают сомнения. Буквально минуту назад я был внутри неё, но сейчас, в этом состоянии, не мог заставить себя встретиться с ней глазами.

– Ладно.

– Ладно? – Она замерла, всё ещё не решаясь уйти, но и не приближаясь.

Просить о помощи для меня было невыносимо. Меня буквально тошнило.

– Ты… – я прочистил горло, всё так же избегая её взгляда, – ты поможешь мне с учёбой?

Когда я робко поднял глаза, на её лице мелькнула едва уловимая твёрдость.

– Начнём завтра.

И затем она резко развернулась, оставив меня одного в тренажёрном зале – наедине с этим бешено колотящимся внутри чувством, которое впервые в жизни билось так яростно ради кого–то.