Текст книги "О людях и нелюдях (СИ)"

Автор книги: С. Алесько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Таяли последние седмицы зимы. Пес в очередной раз сбежал из дому, и Винка загрустила. Ну сколько можно мучиться самому и заставлять ее чувствовать себя неловко? К тому же девушке очень не нравилось поведение Пеночки. Подружка в последнее время стала избегать ее, а однажды, гуляя с Чибисом по берегу озера, Винка заметила еще одну парочку, издали очень похожую на Дрозда и кошечку. У оборотня в тот день был выходной, это она знала точно… Ладец изо всех сил пытался развлечь землячку, но ничего у него не выходило. В конце концов девушке стало жаль Чибиса, и она попросила проводить ее домой.

Поднявшись к себе, Винка застала там Вьюна. Кошак возлежал на кровати в зверином обличье и тщательно вылизывался. При виде подружки тут же перекинулся и даже соизволил натянуть штаны.

– У меня сегодня свидание с соплеменницей, так что не нужно ласк! – провозгласил он. – Кошечке не понравится, если от меня будет пахнуть другой.

– Как скажешь, Вьюша. Я не люблю котов тормошить, когда у них шерсть влажная.

– Правильно. Мы и сами не любим, когда нас в это время трогают. Только намылся, а тут лезут всякие с грязными лапами.

Девушка, вопреки ожиданиям рыжего, ничего не ответила и не улыбнулась, молча направилась в свою комнату. Вьюн вздохнул.

– Ромашечка, хватит грустить. Плюнь ты на этого кобеля.

– В обычные дни он от меня не отходит, а как только… – Винка покраснела.

– Прозвучит глупо и неутешительно, но это значит, что песик к тебе сильно неравнодушен, – сказал Вьюн, ехидно улыбаясь. – Так уж мы, оборотни, устроены.

– Да я… – девушка хотела сказать «не против», но застеснялась.

– Хочешь, я тебя целоваться научу? – неожиданно спросил кошак.

Винка собралась ответить колкостью, но, приглядевшись к рыжему, с удивлением обнаружила, что тот смотрит на нее серьезно и даже сочувственно. Будто просто пытается по-дружески отвлечь от печальных мыслей и не знает подходящих невинных занятий, вот и выбрал самое, с его точки зрения, целомудренное. Так почему бы ей не воспользоваться его предложением? Целоваться она и впрямь не умеет, Дрозд вернется не раньше, чем через неделю, а если и заглянет, то так ему и надо. Ей уже в каждой парочке он с Пеночкой мерещится. И уверенность, что именно их видела только что у озера, никуда не делась.

– Научи, – Винка бросила полушубок на лавку, подошла к Вьюну и села рядом на кровать. – Ежели мой запах твоей кошечке не помешает.

– Ради такого дела вылижусь еще раз, – беззаботно махнул рукой кошак, не сдерживая довольного мурлыканья. – Ты только не бойся, – приобнял девушку за талию, прижимаясь к ней. – Я ничего не сделаю против твоей воли. Веришь?

– Верю, – улыбнулась она. – Иначе ты знаешь, что случится с твоими усами.

– Иначе со мной случится нечто гораздо худшее, – Вьюн приблизил губы к ее щеке и, шепча, скользнул к уху. – Черный позаботится.

– Не хочу о нем вспоминать!

– Вот и правильно, – парень взглянул ей в лицо зелеными плутовскими глазами и нежно прижался губами к ее устам.

«Какой же это урок», – очень скоро мелькнуло в голове у Винки. – «Я вообще ничего не соображаю…»

Вьюн целовался умопомрачительно. Конечно, ей, считай, не с чем было сравнивать, но действие губы и язык оборотня оказывали именно такое. Помрачающее разум. Потом к ним присоединились еще и руки. Заскользили по ее телу поверх одежды, но так умело, что она ощущала себя обнаженной и сама непроизвольно прижалась к парню. Неизвестно, чем бы все закончилось, если б воздвигнувшиеся вокруг парочки ажурные стены призрачного замка чувственности не рухнули от громкого хлопанья двери.

Винка вздрогнула и будто проснулась. А в следующий момент Вьюн неожиданно покинул ее объятия.

– Я тебя… я тебя… – повторял Дрозд, немилосердно тряся друга за голые плечи. – Уже и раздеться успел!

– Я не раздевался. Просто не совсем оделся… – рыжий был изрядно испуган. Втянул голову в плечи и сощурился. Типичный нашкодивший котяра.

Воображение Винки в момент дорисовало прижатые уши и залезший между задних лап хвост.

– Дрозд, отпусти его, – девушка говорила спокойно, хотя рвущуюся наружу панику подавляла с трудом. Лицо пса, хотя и не стало превращаться в морду, было искажено зверским выражением. Казалось, верхняя губа сейчас вздернется, обнажая клыки хищника.

Пес взглянул на Винку и выпустил веснущатые плечи рыжего. Кошак осел на пол.

– Мы тебя не ждали, – пробормотал он.

– Оно и видно, – рыкнул с трудом взявший себя в руки Дрозд.

– Вьюша просто учил меня целоваться, – невинно проговорила Винка, прекрасно отдавая себе отчет, насколько по-дурацки это звучит. Впрочем, женское чутье подсказывало, что прикинуться дурочкой иной раз очень полезно.

Прием сработал. Дрозд, огорошенный наивностью, граничащей с глупостью, бросил на девушку удивленно-недоверчивый взгляд.

– Это вы с Пеночкой только что у озера гуляли? – продолжила Винка, оправившись от первоначального страха.

– Да, – пес тут же утратил боевой дух и выглядеть стал почти также виновато, как кошак.

– Ну, приятель, ты и прохвост! – возмутился рыжий. – Обеих взял в оборот!

– Кто бы говорил! – рыкнул Дрозд. – И не вздумай еще раз к Виночке прикоснуться, понял? Башку оторву!

– Ого, это уже посерьезнее хвоста будет! – хмыкнул Вьюн. – Тогда сам ее учи, я не против. Не тяни только. Цветочек расцвел и так благоухает, что от шмелей по весне отбоя не будет.

Винка, узнав от Дрозда, что хотела, не стала слушать дальнейшую перебранку парней, и ушла тихонько в свою комнату. Вскоре в дверь постучали. Не дождавшись ответа, заглянул Дрозд.

– Виночка, прости. У меня с Пеночкой ничего не было. Ни разу. Но уж очень я ей по нраву пришелся. А у нелюдей с этим просто, когда семьи нет. Пришлось кошечке объяснить, что у тебя другие понятия.

– Откуда тебе знать, какие у меня понятия? Ты замуж меня не звал, Дроздок. Гуляй с кем хочешь, – копившаяся после его возвращения обида, оказывается, никуда не делась, затаилась в каком-то укромном уголке, а теперь вырвалась на свободу.

Оборотень вошел в комнату и прикрыл за собой дверь. «Вьюша все равно подслушает, а то еще и в скважину подглядит», – подумала почему-то Винка, но промолчала.

– Я думал, ты и так все понимаешь… – начал Дрозд. – Что тут говорить? Я в тебя влюбился, наверное, как только увидел. Но что нелюдь-бродяга мог тебе в Ладе предложить? Вот я и молчал. И здесь долго сомневался. Ты ведь можешь найти мужа-человека… Чибиса этого, к примеру…

– Не нужен мне никакой Чибис! Если б не он, ты бы все сказал, когда с границы вернулся, ведь так?

– Ну, так, – понурился парень. – Но ты подумай хорошенько. Я все же оборотень, и дети мои будут такими же.

– Ну и что?! – Винка подошла к нему, заглянула в глаза. – Не вижу разницы, Дроздок. Они будут воинами, как и ты. Мальчики. А девочки – красавицами. Тоже как ты, – последние слова она шептала, уткнувшись ему в плечо.

Дрозд сдался. С собой он бороться привык и, наверное, сумел бы одержать очередную победу. Но идти против желания Виночки… Это уже выше его сил.

– Так ты выйдешь за меня? – он отстранился, заглядывая в ее смущенно-счастливое разрумянившееся личико.

– Я уж думала, ты так и не спросишь, – прошептала она, обнимая его и снова утыкаясь в плечо.

– Наконец-то, хвала Крылатой, – присевший у замочной скважины Вьюн отвернулся и с облегчением привалился спиной к двери. – Теперь осталось потерпеть совсем чуть-чуть. Лишь бы они не решили играть свадьбу осенью.

Но Дрозд с Винкой не собирались откладывать счастливое событие. И вот спустя седмицу после объяснения, новоиспеченный десятник прощался с холостой жизнью в компании друзей и сослуживцев. Сидели в одном из лучших заведений Плеса, «Медвежьем углу». Вьюн клятвенно заверил Винку, что не подпустит к Дрозду ни одну кошечку.

– Всех возьму на себя, Ромашечка. Только единорожьего волоса в котомке поищу, хоть пара волосин там должна заваляться. Боюсь, желающих на твоего женишка наберется немало. Придется потрудиться бедному котику. Угости-ка меня сметанкой и сливками на дорожку.

– А на утро приготовь рассолу побольше, – не преминул вставить Дрозд. – Не знаю как волос, а валерьку котик по карманам уже распихал. Ни одной королевны теперь не пропустит.

Винка посмеялась и спровадила парней. Идти за благословением к Крылатой они с Дроздом собирались через три дня.

Гульба в «Медвежьем углу» удалась на славу. Вьюн сыпал похабными шуточками, солдаты, впрочем, мало ему уступали. Все были уже изрядно навеселе и не обратили внимания на закутанную в длинный плащ с капюшоном фигуру, подошедшую к сидевшему во главе стола Дрозду.

– Нужно поговорить, Кречет, – прошептал прямо в ухо пса смутно знакомый голос.

VIII

Пес вздрогнул при звуке прежнего имени. Обернулся, но не смог разглядеть лица говорившей, хотя по голосу понял, что это женщина. Внезапная слабость зрения была подозрительной, обычно ни тень, ни ночная тьма не мешали глазам нелюдя. Собутыльники веселились, не обращая внимания на виновника торжества: Вьюн травил очередную похабную байку.

– Пойдем наверх, в мою комнату, – тихо проговорила незнакомка. – Прямо сейчас, пока все слушают рыженького.

Парень встал и побрел за ней, будто на казнь. Почему именно сейчас? Когда он получил надежду на счастье, на нормальную жизнь, почти человеческую. И кто эта женщина? Откуда знает, как его звали много лет назад? А самое главное, что ей понадобилось от Кречета? Неужели отцу удалось узнать, где обретается оставшийся в живых сын? Но как? От кого? Не от Хвоща же…

Они поднялись на второй этаж, и женщина, открыв дверь в дальнем конце коридора, поманила отставшего Дрозда. Он вошел, на столе тут же сама собой вспыхнула свеча. Широко раскрыв глаза от удивления, пес оглянулся на расставшуюся с плащом незнакомку.

– Осинка?!..

– Я, княжич, – улыбнулась ворожея. – Не ожидал снова меня увидеть?

– Я думал, ты сгорела… из-за меня…

– О, какое самомнение, мальчик! Ты хорош, конечно. Особенно когда выглядишь соответственно происхождению, вот как сейчас, – окинула его одобрительным взглядом, на что Дрозд только зло дернул углом рта. – Но расстаться с жизнью из-за мужчины… Нет, это полная потеря самоуважения, – рассмеялась Осинка.

– Ты шутки шутить меня зазвала? – нахмурился оборотень.

– Нет, – улыбка сошла с лица женщины. – У меня серьезный разговор. Садись, – кивнула на кресло у камина, сама устроилась в таком же напротив. – Я с поручением от государя Беркута.

– От кого?!

– Ты слышал. Король Лада хочет встретиться с тобой и предложить кое-что… Более подходящее наследнику Соколиного, нежели должность десятника во вражеском войске.

– Я не наследник…

– Это не тебе решать.

– И почему во вражеском войске? Яр и Лад не воюют.

– Пока, – вздохнула Осинка. – Государыня Ольха спит и видит, как бы расширить свои владения. На Кветень она нападать не станет, в их армии немало солдат-оборотней, и исход войны неизвестен. А ладские нелюди при умном подходе, пожалуй, поддержат захватчиков.

– Откуда тебе известны планы ярской государыни?

– Мне много чего известно, но мысли и намерения Ольхи, пожалуй, лучше прочего. Она моя сестра.

– Помилосердствуй, Осинка! – взмолился Дрозд. – Слишком много невероятных новостей!

– Нет тут ничего невероятного, Кречет, – ворожея зябко передернула плечами и, вместо того, чтобы закрыть не до конца опущенную раму, передвинулась поближе к огню. – Все связано. В Ладе я скрывалась после ссоры с сестрицей. Ее всегда зависть мучила из-за моего дара. Была б моя воля, я с ней с радостью обменялась бы, – последние слова Осинка пробормотала вполголоса, будто про себя. – Но я все равно Ольху люблю. Даже помогла в свое время на престоле утвердиться, советников и сильных дворян в узду взять. Думала, совладает она с теми, кто недовольство женщиной на троне высказывал, ощутит в руках настоящую власть и успокоится. Так и получилось на какое-то время. Но уж больно у Ольхи характер вздорный. Втемяшилось ей стать не просто сильной государыней, а великой. Такой, чтоб в памяти потомков осталась. Я и тут ей помогла.

– Как? – удивился Дрозд.

– Посоветовала изменить отношение к нелюдям.

– За что ты нас так любишь?

– Я хорошо знаю, что значит быть другой. И советы сестрице давала в надежде изменить жизнь в Яре к лучшему. По-моему, величие государя измеряется не столько силой войска, сколько благосостоянием народа. Хотя это до определенной степени связано… Ольха согласилась, но, когда дела в государстве пошли на лад, достигнутое вновь показалось ей недостаточным. Вот и решила она границы расширить, благо есть за чей счет.

– За наш, Лада?

– Верно. Я с ней из-за этого рассорилась и отправилась к государю Беркуту. Он, оказывается, давно думает, как облегчить жизнь нелюдям, но Соколиный у него на пути стоит, да еще прочую знать мутит, не словом, так примером. Ну да о своих планах король тебе сам расскажет. Я же, с ним поговорив, отправилась в добровольное изгнание. Отдохнуть, подумать. Тут вы ко мне забрели. Отдохнула я на славу, спасибо, – Осинка улыбнулась. – И ты мне очень подозрительным показался. Пришлось и в Венцеград наведаться, и в Яргород, порасспрашивать Верховных Ворожей. Девчушка эта, Винка, очень вовремя объявилась, вас привязала, чтобы не удрали до моего возвращения…

– Ты ж нас сама выставила!

– Выставила ради вашей безопасности. Пока изысканиями занималась, дошли до меня слухи, будто сестрица людей послала меня разыскивать. Я вовремя вас спровадить успела: той же ночью несколько хорей из Яра заявились, все хозяйство пожгли…

– Хорей? – переспросил Дрозд, наслышанный о жестоких охотниках за головами, состоящих на службе у ярской государыни.

– Да, – неохотно подтвердила ворожея. – Не думаю, что Ольха моей смерти желает. Скорей, хочет держать у себя под боком, в подземелье или в башне. Ну, а за владеющей даром кого попало посылать бессмысленно… – Осинка заправила за ухо выбившуюся прядь, лицо ее стало невеселым. Оборотень глядел понимающе: да, ворожея отлично знает, и что значит быть другой, и как к тебе в этом случае относятся родные… – А потом, Кречет, дела навалились. С сестрой нужно было объясниться, с Беркутом побеседовать. Соцветие Ворожей синеглазым нелюдем заинтересовалось, я – поисками способа вернуть тебе человеческую природу. Похоже, его не существует, – тут же ответила на невысказанный вопрос Дрозда. – За всеми хлопотами упустила вас из виду, хотя о приключениях в Надреченске наслышана. Девочку, значит, с собой потащили?

– Она сама пошла, – неохотно сказал пес. Почему-то не покидало ощущение, что Виночка мешает Осинке.

– Надо же. Неужели до сих пор с вами? – спросила ворожея, ему показалось, с оттенком презрения.

– Да. Как ты меня здесь отыскала? – он решил сменить тему.

– Да я и не искала. Мне Соечка рассказала. Помнишь Хвоща ученицу? – Дрозд кивнул. – Она тоже ворожея, совсем молоденькая. Раньше я ее наставницей была, теперь девочка у потаенного нелюдскую премудрость постигает.

– Побери Клыкастый… Все кругом друг друга знают… – пробормотал пес.

– Что ж тут удивительного? Ворожей да потаенных не так много. К тому же, у нас испокон веку заведено делиться знаниями. Что-то оборотням легче открывается, что-то – людям. Только обряд, который ты прошел, хранится в строжайшей тайне. Поэтому Верховные Ворожеи очень заинтересованы в тебе, Кречет. Вернуть человеческую природу не смогут, но кровь попортят. И в прямом, и в переносном смысле. Кем ты станешь после их исследований, одна Крылатая ведает. Или, скорей, Клыкастый, – женщина помолчала. – Так ты встретишься с Беркутом?

– Велик ли у меня выбор, если еще и ворожеи за мной охотятся… – тоскливо проговорил Дрозд. – Почему сейчас, Осинка? Я жениться собрался…

– Правда? Поздравляю. На ком? На люди али нелюди?

– На Виночке.

Осинка неопределенно хмыкнула.

– Не спеши с этим, княжич.

Дрозд хотел что-то ответить, но в этот момент приоткрытая рама заскрежетала, поднимаясь, и на пол даже не спрыгнул, а свалился рыжий кот, тут же начавший обращаться в человека. Пес выругался. Непутевый дружок каким-то образом проследил за ним. Теперь быстро ничего не решишь. Вьюн начнет болтать, ныть, обвинять и требовать.

– Я все-таки переспал с настоящей королевной! – первым делом провозгласил кошак, с трудом поднимаясь на ноги (выпил он немало).

– Нет, рыженький, это у тебя еще впереди, – усмехнулась Осинка. – Видишь ли, дар проявляется рано, и меня еще крошкой лишили всех привилегий. Спасибо маменьке, из дворца не выкинули, вырастили и позволили уйти самой. Но по закону я безродная сирота, о чем не забывает напоминать моя сестрица, государыня Ольха.

– Что за закон такой? – удивились парни.

– Вот такой, – не слишком весело улыбнулась Осинка. – В руках государя и любого из дворян сосредоточена большая власть. Способность к ворожбе тут и вовсе лишняя. Должна признать, это справедливо. Хотя… Может, все было бы по-иному, если б с даром рождались не только девочки. Или только мальчики.

– А как же потаенные? Хвощ на девочку никак не тянет и… – кошак громко икнул.

Дрозд покосился на друга, но ворчать насчет валерьки не стал.

– Потаенные – нелюди. У оборотней с даром рождаются только мальчики, – пояснила Осинка.

– А если вы с медведем детишек приживете? – оживился Вьюн.

– У одаренных не бывает детей. К тому же, дар никогда не проявляется у полукровок. Я ответила на все твои вопросы?

Рыжий кивнул, уселся на пол, скрестив ноги и разведя колени в стороны, и уставился на женщину, всем своим видом выражая почтение и готовность слушать, не перебивая.

– Что ж ты тут делаешь, котик? – спросила ворожея. – Я была уверена, что никакая сила не способна заставить тебя покинуть застолье.

– Плохого же ты мнения обо мне, Осинка, – заныл Вьюн. – Я, между прочим, обещал Ромашечке, что ее драгоценный женишок останется ей верен. А тут гляжу, он с какой-то дамочкой закутанной наверх улизнул. Я и пошел проследить, девочкины права охранить. Но сперва решил посмотреть-послушать, что да как. Обернулся котом и на крышу вылез…

– Ясно, – кивнула ворожея. – Не знаю, как другие, а я на княжича видов не имею. Мое дело – передать ему просьбу Беркута и попытаться уговорить выполнить ее.

– Это мне тоже не нравится! – фыркнул рыжий. – Мы и тут неплохо устроились. Что нам за дело до Лада и тамошнего государя?

– Ты слушал, о чем я говорила, или звезды считал, на крыше сидючи? Яр собирается идти на вас войной.

– На нас? Мы в Яре.

– Мы в Яре, а дядька твой с семейством в Ладе и не так уж далеко от границы, – сказал Дрозд. – И мы здесь в приграничье обосновались. Ох, Осинка, ну почему сейчас?

– Что ж ты, княжич, разнылся, будто дружок твой? Я, похоже, зря тебя Беркуту хвалила, – ворожея сдвинула брови. – Неужто Соколиный не растолковал сыновьям сызмала, что значит долг? Ты – лорд, и думать в первую очередь обязан о своих подданных.

– У меня нет подданных. Зависти от меня только Виночка…

– Крепко ты к ней прикипел, я погляжу, – перебила Дрозда Осинка. – Примешь предложение Беркута, и подданные могут появиться, причем немало. А ежели тебе так приспичило жениться и детишек завести, то давай, не откладывай. Но сперва подумай, легче ли тебе будет на войну от брюхатой жены уходить? Или от первенца, в колыбели пищащего? И думать потом не о сражениях, а о том, все ли дома в порядке.

– Лешака тебе на косу! – выругался Вьюн. – Умеешь утешить, Осинка!

– Неужто моя служба Беркуту остановит войну? – огрызнулся Дрозд.

– Все может статься, – ответила ворожея, не обратив внимания на пожелание кошака. – Поговори с государем, Кречет. Он тебе лучше объяснит, а я не могу давать обещаний от его имени. Но, как видишь, руки сложа, не посиживаю. Вот, тебя нашла, уговариваю, словно дитя малое. Потом к сестрице наведаюсь, вразумить попробую, чтоб войну не затевала. Уверена, горячая голова государыни поостынет, ежели оборотней в Ладе к военной службе допустят.

– А ты нас, если надумаем, прямиком отсюда в Венцеград переправишь? – спросил кошак.

– К сожалению, это не в моей власти, – покачала головой Осинка. – Я и сама не могу в один миг в другом месте оказаться. Мы, ворожеи, в птиц обращаемся, так и путешествуем.

– Опять лапы топтать, обувку портить! – возмутился рыжий.

– Вьюн, ты здесь останешься, с Виночкой, – сказал Дрозд.

– Так ты согласен? – женщина не скрывала радости.

– Получается, выбор у меня невелик, – проворчал пес. – Что ж я Тису скажу? Он на меня рассчитывает. В десятники произвел…

Объяснение с воеводой Осинка взяла на себя. Дрозд не стал любопытствовать, что она собирается говорить. Может, и вовсе словом не обмолвится, наведет морок, и все. Никто и не вспомнит, что был в гарнизоне пес-оборотень, быстро дослужившийся до десятника. С нее, ворожеи, станется… На нем тяжким грузом висело объяснение с Виночкой.

Парень потихоньку улизнул из «Медвежьего угла». Сослуживцы, вовсю горланившие песни, если и вспомнили о виновнике торжества, то очень быстро перестали огорчаться из-за его отсутствия. Вьюн остался у Осинки, чему та была весьма рада. Кошак на прощание подмигнул другу: мол, не упускай возможности.

Вернувшись домой, Дрозд не застал Винку в общей комнате и осторожно заглянул к девушке. Она спокойно спала. Оборотень не стал зажигать свечу, приблизился к кровати, немного постоял рядом, собираясь с духом. Не надо бы будить Виночку до утра, но сейчас у него еще есть время утешить ее, а утром… Утром его ждет дорога. Пес слегка потряс спящую за плечо.

– Дроздок?.. – Винка приподнялась, силясь разглядеть, кто вырвал ее из сна.

– Да, это я, не бойся, – парень присел на постель, провел рукой по растрепавшимся волосам милой. – Виночка, прости меня.

– За что? – удивилась спросонья девушка, потом, как ей показалось, поняла. – Ты с кем-то?..

– Нет, – он улыбнулся ее опасениям. – Конечно, нет. Но мне придется уехать. Боюсь, надолго.

– Когда?

– Завтра, самое позднее – послезавтра.

– Так скоро? А как же обряд в храме?

– Винчка, я освобождаю тебя от слова. Не захочешь меня дожидаться, я пойму.

Девушка молча встала, зажгла свечу и взглянула на парня. Дрозд смотрел на нее с тоской и это неожиданно разозлило ее. Ну почему он все время будто запрещает себе жить так, как хочется? Боится поступить недостойно дворянской чести? Наказывает себя за то, что стал нелюдем? Всеблагая матерь, до чего ж с ним трудно! Почему она не выбрала Вьюна? Рыжий паршивец и измены забалтывал бы так, что места обиде не оставалось. А тут… Лучше б переспал с кем-то и повинился, чем вот так легко возвращать ее слово. Много ли оно для него значило?

– А я не освобождаю тебя! – выкрикнула она. – Куда ты собрался? Зачем? Почему так срочно?

Он вкратце рассказал о разговоре с Осинкой. Теперь поникла девушка.

– Ты вернешься к отцу и найдешь себе невесту дворянской крови…

Дрозд невесело рассмеялся.

– Ничего-то ты не понимаешь, Виночка. Прежде всего, мне не нужна другая невеста, потому что люблю я тебя. И ты можешь быть вдвойне спокойна. Ни один дворянин не отдаст свою дочь за оборотня. Даже за такого, как я. Внуки-нелюди – подобного позора еще никто из благородных не испытывал…

– Но почему нам тогда не стать мужем и женой до твоего отъезда? – она прижалась к нему, и Дрозд с трудом подавил желание завыть.

– Цветик мой ясный, мне хочется, чтобы у нас все было по-человечески. Не могу я наброситься на тебя по-нелюдски. Не могу и не хочу. Потерпи еще немного, позволь переговорить с Беркутом. Потом я пошлю за тобой, ты приедешь в Лад, станешь моей женой, как и положено…

Винка шмыгнула носом и принялась уговаривать Дрозда позволить ей поехать с ним. Он зажал уши, замотал головой и выскочил из комнаты. Вернулся в зверином обличье и слизывал слезы со щек милой, пока та, наплакавшись, не уснула.

Утром подоспело подкрепление в лице Вьюна. Рыжий наотрез отказался оставаться в Яре, а бросить Винку одну Дрозд не мог.

– Зачем тебе тащиться в Лад? – в сотый раз спрашивал пес.

– За тобой присматривать, горемыка! Ты ж на голову слабенький, я теперь точно знаю. Мало ли, батя не так на тебя взглянет, глупостей наделаешь. Я должен быть рядом. И Ромашечка тоже. Мы сюда с тобой пришли, а не по собственному желанию. И уйдем с тобой.

– Я не собираюсь встречаться с отцом.

– Мне почему-то кажется, тебя никто и не спросит. И вот еще что: оставишь меня здесь с девочкой, я за себя не ручаюсь. Не могу смотреть, как такая аппетитная красотка сидит месяц за месяцем в девках. Это глубоко противно природе и моим убеждениям.

Винке показалось, что именно этот довод и оказал на Дрозда решающее действие.

Неожиданный визит нанес Тис. Оказалось, Осинка поведала ему, кто таков Дрозд на самом деле, и воевода решил, что подобное знакомство может и в будущем оказаться полезным.

– Я ж тебе сказал, далеко пойдешь, – подбодрил парня Тис. – Желаю удачи. Надеюсь, все сложится хорошо, и ты вышибешь, наконец, людоедов из княжества. И с контрабандистами борьбу наладим. У нас немалый кусок границы общий.

Дрозд поблагодарил бывшего командира, мечтая, чтобы его слова сбылись, но почти в это не веря.

А потом оборотни и девушка отправились на запад, туда, где проходил оживленный тракт, связывающий Яргород и Надреченск. Этот путь был удобен не только тем, что позволял присоединиться к торговому каравану. Он лежал вне пределов земель Соколиного, куда Дрозду, как и всякому нелюдю, вход по-прежнему оставался заказан.

Путешествие с купцами оказалось быстрым и вполне безопасным. Застав оборотни больше не боялись. Осинка передала Дрозду грамоту, подписанную государем Лада, которая не только освобождала от проверок серебром, но и позволяла иметь при себе оружие. Стражники подозрительно косились на парня, будто нарочно выставлявшего напоказ в расшнурованном вороте испачканный чем-то темным деревянный крылик на волосяном шнурке, но цепляться к подателю внушительной бумаги не смели.

Прибыв в Венцеград, Дрозд на следующий же день отправился во дворец. Стоило подойти к воротам, караульные заступили ему дорогу.

– Государь хочет видеть меня, – оборотень протянул одному из солдат грамоту.

Тот взял, расправил, прочитал, взглянул на посетителя.

– Нелюдь?

– Да.

– Отдай меч и подставляй шею.

– Зачем?

– Как зачем? Неужто тебя пустят к государю без ошейника? Чтоб ты перекинулся и попытался напасть?

Дрозд развернулся и пошел прочь. На кой он вообще сюда пришел? Бросил службу в Яре, пустил коту под хвост заманчивое будущее? Для того, чтобы красоваться при ладском дворе в серебряном ошейнике? Цепной пес государя… Да пропади пропадом Беркут с его предложениями достойной службы! Пожалуй, гораздо достойнее служить Ольхе. Под ее дланью нелюдям живется лучше, так пускай она и в Ладе наведет порядок, а он поможет по мере скромных сил, пусть уже не десятника, а обычного солдата. Зато без ошейника.

Неожиданно его рванули за плечо. Дрозд резко обернулся и рыкнул в лицо посмевшего прикоснуться. Это оказался один из караульных, который тут же отшатнулся от разъяренного нелюдя.

– Куда это ты отправился? Раз государь желает видеть тебя… – выдавил верный службе солдат.

– Желает видеть, пусть сам приходит! – огрызнулся Дрозд. – Я остановился в «Замшелой норе», это в нелюдском квартале, как ты можешь догадаться. А ошейник надевать я не намерен, так можешь Беркуту и передать!

– Ты как разговариваешь, тварь? – караульный обнажил меч.

– Я тоже при оружии, – Дрозд положил руку на рукоять, стараясь успокоиться. Только драки с дворцовой стражей ему не хватало. Победы тут не одержишь, а сгинуть так глупо вовсе не входит в его планы. Как и надевать ошейник. – Пусть кто-нибудь доложит обо мне государю, я подожду здесь. И передайте, что с оружием расстаться я готов, а щеголять в серебре – нет. Думаю, ясный государь поймет.

Солдат повернулся и пошел к воротам, бормоча ругательства. Ох и задал бы он наглому оборотню, кабы не служба. Караульный не имеет права ввязываться в драку на площади, если нет непосредственной угрозы воротам. А ее-таки нет. Не повезло сегодня с напарником. Если б стояли с Удодом, можно было б и вдвоем нелюдя отделать. А Снегирь больно правильный. И сам не поможет, и начальству донесет… Но зверюга-то каков! Откуда такой взялся? С мечом, и по замашкам чуть ли не на благородного тянет… Неужто и правда в Яре и Кветне тварей стали в войско брать? Что ж это деется на белом свете, куда все катится?..

Дрозд отошел к памятнику Орлану. Прапрадед Беркута, славный мудрым и бескровным правлением, позволил нелюдям селиться в бесплодных землях на северо-востоке Лада, тех самых, что теперь зовутся Землями Клыкастого. Высеченная из камня фигура государя с мечом на поясе и раскрытой книгой в руках стояла в центре Придворной площади. К высокому постаменту вели несколько ступеней. Оборотень уселся на верхнюю, привалившись спиной к камню. На душе было мерзко и думать ни о чем не хотелось. Не корить же себя в очередной раз за глупость и пустые надежды…

К его удивлению, ждать пришлось недолго. Из ворот вышел человек, обменялся парой слов с караульными, указавшими на Дрозда, и направился к нелюдю. Тот поднялся на ноги.

Подошедший определенно был благородного сословия. Окинул парня внимательным взглядом, задержавшись на лице.

– Как будто и впрямь похож, – пробормотал себе под нос. – Ты Кречет?

– Да. Примет не осталось, так что плечо заголять не буду, не обессудь.

– Одна осталась, – усмехнулся человек, беззастенчиво заглядывая оборотню в глаза. – И она вполне совпадает. Да еще норов отцовский, я смотрю, из тебя не выбили. – Дрозд дернул углом рта и ничего не сказал. – Я – Филин, советник государя. Пошли, он ждет. Меч отдай мне. И не вздумай что-нибудь выкинуть.

– Сплю и вижу, как бы пробраться во дворец, перекинуться и шороху там навести, – процедил оборотень, но сопровождающий не обратил на его ворчание ни малейшего внимания.

Караульные с бесстрастными лицами открыли перед ними ворота. Дрозд в бытность свою человеком не удостаивался чести посетить дворец, но оглядываться по сторонам не стал. Уж очень не хотелось ловить на себе насмешливые взгляды. Мол, попал нелюдь в кущи Крылатой. Да и не сильно отличался дворец от замка его отца, разве что размерами. Где-то, конечно, располагаются роскошные парадные покои для приемов и празднеств, но Филин вел сомнительного посетителя обычными, довольно путаными коридорами.

Государев советник молчал, оборотень тоже рта не раскрывал. Сначала нужно выслушать Беркута, а уж потом заводить знакомства с его людьми. Или не заводить… Наконец остановились перед двустворчатой дверью. Человек постучал, и, получив разрешение войти, скрылся в комнате, сделав Дрозду знак остаться в коридоре. Ожидание не продлилось и пары мгновений.

– Государь примет тебя прямо сейчас. Я останусь здесь, за дверью, так что будь осмотрителен… княжич, – последнее слово, казалось, далось Филину с трудом.