Текст книги "Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей"

Автор книги: Руне Улофсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 44 страниц)

– Вот это Кан, – сказал Ролло.

Но Пола ничего не увидела, кроме руин, и не сдержалась.

– Я была готова к самому худшему. Но увидела развалины Кана, и у меня не хватает сил. Я бывала здесь во дворце, там жили мои друзья. Неужели же вам, норманнам, не нужны города, в которых можно жить? Вы хотя бы о себе подумали. Должны же вы иметь крышу над головой. Я имею в виду не тот домишко, в котором мы провели эту ночь. Пресвятая Дева, когда же эта земля снова станет обжитой и ухоженной?!

– Ничего, ничего, – успокоил ее Ролло, – через часок-другой, ты увидишь, что Ботто натворил в Бауэксе. Дай только добраться туда. Из камней Кана Ботто построил на холме в Бауэксе новый дворец. Конечно, не такой роскошный, как ваш старый, но вполне достойный, чтобы там жила графская дочь…

И она увидела. Дева Мария! Как преобразил Ботто ее родной город! Не осталось ни одной старой постройки. Все стало гораздо лучше, чем раньше. Пола ничего не могла узнать. И чем больше смотрела, тем больше поражалась и ахала. Неужели норманны могли придумать эти здания, а потом построить их по чертежам? Откуда появились художники и ремесленники? Она должна расспросить обо всем самого Ботто.

– Здесь, – ответил он, – все сделали и украсили мы сами. Ни один француз не принимал участия.

– Не может того быть. Ты говоришь, мастера воевали вместе с вами? – удивилась Пола.

– Да, все как один, некоторые, правда, приехали потом из Миклагарда[4]4
  Название Византии у древних скандинавов.


[Закрыть].

Тут она поняла, что страну, действительно, можно быстро и красиво отстроить. Главное – чтобы норманны захотели принять такое решение…

В 910 году от Рождества Христова в Руане появился новый епископ по имени Франко. И возродилась надежда возобновить переговоры с королем Франции.

Французский король Карл III Простоватый был внуком Людовика Благочестивого и сыном Карла Лысого. Каждый из них имел свои странности, которые служили поводом для многочисленных и не всегда добрых шуток. Они были Каролингами, родственниками императора Карла Великого, которого в 800 году короновал папа римский. С тех пор Карл возглавлял огромную европейскую империю, владея землями от Средней Италии до Шлезвига, от Атлантики и Пиренеев до Одра. Но Карл Великий имел несчастье оставить после себя более чем одного сына. Сначала дети требовали, чтобы отец назначил наследником кого-нибудь одного, а затем начали между собой долгую войну. В свою очередь, их дети, внуки Карла Великого, следуя примеру родителей, продолжили эту вражду.

Правнук Карла Великого, Карл III Простоватый, став королем в 13 лет в 893 году, унаследовал то, что называлось в западной Франции главной ее частью, которая состояла из Нестрии и Аквитании. Однако в то время в Нестрии уже был свой король из дома Капетингов, которого звали Одо. После смерти Одо власть перешла к его брату Роберту, герцогу Французскому и графу Парижскому. Карл Простоватый сидел в своем королевском замке в Лионе и помалкивал, а количество земель, которые ему подчинялись, уменьшалось с каждым днем. Вот от этого короля и привез письмо епископ Франко. «Мне нужна военная поддержка. На три месяца. Я рассмотрю ваше предложение, если вы поможете мне».

Ролло решил выполнить просьбу короля. В то же время он расформировал все свои отряды и отправил их на работу в Руан. Каменных дел мастера и резчики по дереву, строители мостов, стен и многие другие умельцы приходили туда со всех сторон света. Они сносили руины, возводили новые дома и дворцы, украшали площади. Ролло обещал всем вознаграждение, золото и серебро и дал слово поселить всех строителей в новых домах.

– Руан будет лучше, чем Бауэкс. И так же великолепен, как Реймс и Париж, – решил он.

Ролло много слышал об этих городах, хотя сам там не бывал. Он хотел, чтобы Руан стал привлекательным и живописным и чтобы при его планировке не повторились прежние градостроительные ошибки. Пола принимала во всем самое горячее участие, у нее то и дело возникали интересные замыслы. Однако ее беспокоило, что Ролло не понимает: красота – не так просто, приказал – и она возникла. Но в то же время она думала: «Пусть сейчас все будет, как оно есть, со временем все образуется». Она не хотела ни на чем настаивать, ведь она сама упрекала Ролло в том, что он разрушитель, а теперь он создает, и это замечательно. Для нее в Руане уже был сооружен дом, но теперь его перестраивали по-настоящему. Пола умоляла не трогать старые, чудом сохранившиеся здания, они могли еще послужить и украсить город. Ей не удалось противостоять строительству огромного деревянного норманнского зала для военных совещаний и пиров. Новое здание нарушало единство и согласованность городского ансамбля, но ничего не поделаешь – в каждом завоеванном городе на центральной площади норманны возводили такие залы…

Вялая однообразная жизнь закончилась. Пола радовалась и молилась за мужа. «Дева Мария, не оставь его, пусть удача не покинет его». Они были счастливы. Пола не досаждала лишними вопросами, однако думала про себя: «Почему Ролло уверен во французском короле? Почему так резко изменил всю жизнь своего лагеря? Ведь Карлу норманны нужны только на три месяца». Она не смела коснуться самого деликатного вопроса – о крещении. Все случилось само собой. Как-то, насладившись близостью, они умиротворенно отдыхали, и Ролло вдруг спросил:

– Как ты думаешь, какое имя мне взять после крещения?

От неожиданности она сначала даже не поняла, и ему пришлось объяснить.

– Франко сказал, что если будет заключено соглашение с королем Карлом, я должен креститься и взять новое христианское имя, не меняя своего старого, а просто присоединив к нему еще одно, как это сделал король Гудрум, который стал Гудрумом-Этельстаном.

Пола не знала, что ответить. Она так долго мечтала об этом крещении! Какое же имя взять? Какое-нибудь библейское, наверное, или в честь какого-нибудь святого. Интересно, есть ли какое-то имя, подобное Этельстану? Может быть, выбрать имя хорошо звучащее по-французски? Хрольв – это ново и непонятно для французских ушей. Но нельзя же называть себя Ролло, когда становишься французским графом!

– Спроси у Франко или пусть решит король. В любом случае, у тебя будет крестный отец, восприемник. Можно взять его имя, – сказала она.

– Ты разве не рада? – он даже привстал на локте, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Нет, почему, очень рада, – она нежно обняла его. – Я так довольна, что растерялась и слова не могу вымолвить.

Странно, она, действительно, была счастлива, до того счастлива, что чуть не разрыдалась. Она прильнула к нему, словно пыталась спрятаться. Дева Мария! Откуда это замешательство, это смущение теперь, когда сбывается самая заветная мечта? Ее муж, отец ее детей станет христианином.

У епископа Франко был секретарь Рауль. Он часть путешествовал между Реймсом и Руаном, бывал и в Лионе. И всегда привозил последние новости. Ролло щедро платил ему. В Лионе говорилось много такого, о чем следовало своевременно узнавать в Руане. Когда долгое молчание между договаривающимися сторонами было нарушено, секретарь Рауль приехал из Лиона и сразу направился прямо к Ролло вместо того, чтобы появиться перед епископом, своим начальством.

– Есть новости. В Лионе все неспокойно и странно.

– Не морочь мне голову, – оборвал его Ролло, – говори прямо. Что ты узнал?

– Не могу я так быстро, это очень серьезно. Дай хоть сесть и дух перевести.

Ролло разволновался, но они вошли в дом, взяли пиво и сели. Рауль закрыл дверь. Выяснилось, что герцог Ричард из Бургундии и герцог Эбе Пуантерский подбивают короля Карла Простоватого пойти вместе с северными графами на норманнов. «Как только вы начнете сражаться с язычниками, – говорят они королю, – мы сразу же придем к вам и поможем скинуть их в море. Нас язычники не устраивают». Вот такие новости. Герцог Роберт и другие, кто раньше поддерживал желание короля заключить мир с норманнами, тоже оказались предателями. Карл ничего не может сделать со своими вассалами. В Бургундии, Пуантере и в Нестрии стали собираться войска, и вскоре они пойдут за своим королем против норманнов в последний смертный бой.

Ролло все выслушал. Ему показалось, что с головы до ног его окатила ледяная волна. А Рауль сообщал все новые и новые подробности. Ролло не мог поверить в предательство короля: «Неужели? За моей спиной?» Он послал за Франко, тот пришел и тоже ничего не мог понять. Они все обсудили. Епископ чувствовал, что Ролло настроен против него, а ведь он ничего плохого не делал, только посылал гонцов к королю.

– Никто ничего не обещал, – сказал Франко.

Впервые за много лет с глаз Ролло спала пелена, и он понял, что уже давно топчется на одном месте. На земле, которая горит у него под ногами. Об этом мог знать только всемогущий Тор. Ему одному известно, как часто приходилось заново начинать свой путь. Сам же Ролло уже не мог вспомнить, сколько раз оказывался отброшенным на исходные рубежи. Ледяная волна отхлынула, но хёвдинга Ролло застыло и превратилось в лед.

Ролло направил послания всем северянам, которые находились во Франции. Обратился к викингам в Вестанглию и Северную Ирландию и даже к датчанам. Всех просил прибыть к нему, на Сену, чтобы сразиться с королем в Валланде и выпить над его могилой «похоронное пиво». Ролло вооружался, старые мечи затачивали, на пики прилаживали новые наконечники, женщины приводили в порядок амуницию. Все укреплялось и испытывалось на прочность. Для вновь прибывших решили купить коней. За ними отправились в Англию, где высоко ценили норманнские монеты. После смерти короля Альфреда в Англии надолго прекратились войны. Лошади там были ухоженными, откормленными, без малейшего изъяна, и корабли вернулись с большим грузом. Лошадей обычно связывали и везли лежа, тогда судно становилось более устойчивым. После приблизительных подсчетов у Ролло набралось двадцать тысяч воинов, и половина из них – на конях. Все знали: скоро начнется война. Пока французы еще не получили подкрепления и не подготовились к нападению, наступило самое подходящее время. Ролло решил, что лучше начать самому…

Пола ждала от этой войны самого ужасного. Она боялась двух вещей: во-первых, что норманны проиграют и будут изгнаны из Франции, а во-вторых, что норманны пройдут по всем тем городам, которые принадлежали ее родным и друзьям, и разрушат их. Ведь Бауэкс Ролло сжег. Правда, до того, как встретил Полу и она стала его женой. Ради нее он отстроил Бауэкс и вернул ее родственникам Сен-Ли. По слухам, отец Полы после этого вышел из игры и не участвует в походе короля против норманнов. И Ролло это оценил как хороший знак. У него не возникнет трудностей с родственниками, когда война будет окончена. Пола через Франко передала родным, что им нечего бояться, но она волновалась, не зная, как поведет себя отец в дальнейшем. Что же может произойти? Вся западная Франция объединилась против Ролло и норманнов. Сумеет ли огромное норманнское войско подчинить себе долину Сены? Будут ли свободны Сен-Ли, Колеи, Тури и Крио, которые принадлежали ее родным? Если Ролло захочет сохранить эти города, сможет ли он ими управлять? Ведь многие норманны вообще не понимали, какая разница между Реймсом и Лионом, например. И еще меньше они понимали, что такое Сен-Ли или Колеи. Для них все эти города были просто вражескими крепостями. Но самое ужасное заключалось в том, что ее отец и брат не смогут остаться в стороне. А если начнут защищать свои крепости, то станут прямыми врагами Ролло. И в этом случае все надежды на воссоединение с семьей будут потеряны. Пола хитростью вызнала у секретаря епископа, что Ролло предложил ее отцу перемирие. На что граф ответил: «Сначала верни мне Бауэкс, потом поговорим». Пола страдала и молилась: «Дева Мария, сделай так, чтобы я не потеряла ни Ролло, ни родных!» Она понимала, что Ролло до самозабвения предан ей, что он готов на многое ради нее и детей…

Глава IV

Меня зовут Хейрик, я был рожден на острове в Балтийском море в день святой Маргариты в 911 году, служил в соборе прекрасного города Шартреза в одноименном французском графстве. Как я оказался в Шартрезе, я расскажу позже. Сейчас попробую моим плохоньким пером описать, насколько могу, мое знакомство с Хрольвом, или Ролло, знаменитым норманнским хёвдингом. В Шартрезе мы слышали, как жесток был французский король Карл III и как он воевал, все предавая огню, грабежам и разбою. Король, его герцоги и графы решили объединиться против Ролло. Но они не могли забыть прежние распри, были неорганизованны и больше старались навредить друг другу, чем действовать сообща. А Ролло и его люди наступали. Они быстрее и лучше французов вооружились и подготовились к войне. Говорили, что их было около тридцати тысяч, говорили даже, что сто тысяч. Но позже я узнал, что их было всего двадцать тысяч, половина – конные…

Первым привел свой отряд бургундский герцог Ричард, чем всех очень удивил. По предсказаниям астрологов, для герцога Ричарда еще не настало время начинать атаку. Герцог имел астролога, а у Ролло был еще лучший астролог, секретарь епископа Рауль. Он составил гороскоп Ричарда и мог ответить на многие вопросы. Он точно сказал, что герцог, если хочет победить, должен выйти на поле боя под созвездием Льва.

– Ты думаешь, астролог его предупредил? – спросил Ролло.

– Конечно, это его обязанность, даже если герцог не спрашивает.

– В таком случае, я нападу на Ричарда прежде, чем мы войдем в созвездие Льва.

– Твой собственный гороскоп, – напомнил Рауль, – говорит, что это время не очень-то благоприятно для тебя.

– Я во всю эту ерунду не верю. А Ричард верит, вот он и получит свое сполна. Я знаю, что дерево под названием «урдс» уже выросло, и теперь мне будет помогать солнце.

Ролло спешил сразиться с герцогом Ричардом. Эбле Пуантерский не успел привести на помощь Ричарду свои отряды. Он пропустил свой благоприятный небесный знак и решил, что будет ждать лучших времен. Так посоветовал ему астролог…

Я, Хейрик, с некоторым недоверием отношусь к историческим трудам. Например, пишут, будто Ролло победил потому, что умело использовал астрологические верования своих врагов. Я знаю, каждый более или менее образованный человек читал работы Лукануса и Манилиуса. Они описали звезды и их воздействие на земные дела еще во времена императора Августа. Манилиус составил базовый календарь, таблицы движения планет и созвездий. Воюющие вожди со времен Рима действовали по этому расписанию. Церковь яростно боролась с астрологией, которая высчитывала влияние небесных тел на людские судьбы и тем самым ставила под сомнение всесилие Господа Бога. С момента гибели (или убийства?) Исидоруса из Сивиллы развитие астрологии приостановилось.

Всем известно, что Карл Великий скрупулезно изучал ночное звездное небо; но это совсем другое дело, церковь признает астрономию. Некоторые считали, что Карл соединил изучение астрономии с использованием календаря Манилиуса и, в отличие от своих сыновей, внуков и правнуков, мог обходиться без астрологов. Нет, я вовсе не хочу сказать и не сказал, что император Карл признавал астрологию. Но я подумал: это вполне допустимо. Никакие французские короли в мое время публично не занимались астрологией, скорее всего, она стала их тайным пристрастием и процветала за спинами епископов. Я сомневаюсь, что герцог Бургундский открыто имел при себе астролога. Бургундия подчинялась римским кесарям, и герцог за герцогом по наследству с самого начала были под властью церкви. Как известно, кесарь и христианская церковь всегда были едины. А, может быть, церковь не сумела одолеть астрологов? Во всяком случае, у Ролло хватило ума умело использовать верования своих врагов…

Ролло начал окружать Шартрез. Он правильно рассчитал: герцог Ричард поспешил на помощь осажденному городу. Их войска столкнулись. Как это часто случается, они потеряли многих воинов, истощили друг друга и уже были не в состоянии продолжать борьбу. При этом обе стороны ждали подкрепления. Ролло ждал Ботто, Ричард – герцога Эбле. Тогда наш епископ Гуантельм пошел вот на какую хитрость. Поверх рыцарских доспехов он надел одежду, в которой служил мессу, и собрал всех нас. Он взял главную Святую реликвию нашего собора – хитон Пресвятой Девы Марии и вручил его мне. Все мы вышли через главные ворота. Впереди несли крест. Затем рядом с епископом шел я с хитоном в руках, за мной – певчие и горожане, в самом конце – всадники в кольчугах и латах. Неожиданно всадники отделились от процессии и помчались в обход, в тыл норманнам. Ролло не стал сражаться, оказавшись между двух войск, если, конечно, можно назвать наших всадников войском. Помню, как я кричал «ура» и поднимал хитон Девы Марии высоко над собой в знак благодарности. Дева Мария совершила чудо и спасла город от язычников.

К сожалению, часть отряда Ролло повернула против нас. Они совершенно неожиданно приблизились, и какой-то всадник в железных доспехах захотел выхватить у меня из рук хитон, а я не отпускал. Вместе с ним норманн потащил меня за собой. Так, в одежде для мессы, с хитоном Девы Марии и молитвенником в руках, я оказался в плену у норманнов. Тогда я стал вспоминать всех известных мне богов, вспомнил даже старого Адама. Мои похитители остановились и сбросили меня на землю. Посмотрели на меня. Один из них спросил:

– Ты датчанин?

– Нет, я с острова Готланд, – ответил я, хотя знал, что датчане считают все острова своими.

– В таком случае, ты все равно датчанин, потому что остров Готланд принадлежал датскому королю, когда я уезжал из дома, – сказал воин.

– Какой датский король? – спросил я. – На Готланде нет никого, кроме нас самих, я ведь оттуда.

– В таком случае, тебя там давно не было.

– Тебя, наверно, тоже.

Всадники устали и, разговаривая со мной, зевали во весь рот. Я сообразил, почему меня взяли в плен: из-за Святого хитона и моей одежды. Язычники уже узнали цену христианских реликвий и умели их выгодно обменивать. И, может быть, датский хёвдинг захочет явиться в долину Сены в роли благодетеля, который привез ценную реликвию. Мои руки конвульсивно вцепились в хитон. Норманны сказали, что либо я отдам хитон по собственной воле, либо мне отрубят руки. Я, конечно, выбрал первое. (В отличие от людей из Шартреза и от этих язычников я слышал: ходят слухи, будто этот хитон изготовлен монашками в Кельне). Датчане не успокоились. Они потрогали мою рясу и спросили:

– Бели ты из наших, то почему так вырядился?

– Я был в плену. – Видимо, эти слова подсказал мне дьявол. Потом я много страдал за то, что так кошмарно соврал. Но тогда я думал: «Язычники оставят от меня мокрое место, если узнают, что я христианин, да еще и кюре». Чтобы показать свою готовность к подчинению, я сорвал с себя одежду и бросил к их ногам.

– Да, тебе повезло, ты удачно вырвался. Почему же ты сразу не сказал, кто ты такой?

Я не успел ответить, так как показались конные французы. Мои датчане помчались на гору Леуг. Я вошел в роль и побежал, изо всех сил стараясь не отстать от них. В конце концов, все мы заблудились в лесу. Потом я услышал, как где-то неподалеку негромко и неторопливо разговаривают, увидел отблески костра и пошел на огонек. Говорили по-датски. Значит, норманны не смогли прорваться через французские отряды и скрываются в лесу. Я замерз и подумал, что слишком поспешил снять свое облачение. Если сейчас в таком виде, полуголого, меня увидят, то наверняка засыпят вопросами. Однако я надеялся, что слух обо мне уже распространился, и я смогу найти своих новых знакомых, которые расскажут, кто я, дадут мне еду и одежду. Я вышел к костру и понял, что напрасно беспокоился. Тысячи норманнов попали в окружение к французам, и ничто никого не могло удивить в эту ночь. Многие просто сбросили свои потные одежды и совсем голые бродили вокруг огня, чтобы хоть немножко согреться и обсушиться. Вдруг я увидел: у одного воина намотан на голове кусок моей рясы. Он меня сразу узнал.

– Куда же ты делся? Почему не поддержал нас своим мечом там внизу? Так как тебя зовут?

– Хейрик.

– Я Краке, земляк Ролло. Тебе повезло, что я тебя нашел. Я поговорил с Герло, ему любопытно на тебя посмотреть. Герло – один из наших ярлов.

– Разве самого Ролло здесь нет?

– Нет, он с главным войском на северо-востоке и еще не знает, в какую передрягу мы попали.

Краке отправился искать Герло. Интересно, зачем ему это понадобилось? И почему хорошо, что он меня нашел? Я не понял. Вот сейчас я окажусь лицом к лицу с норманнским ярлом, и он, конечно, сразу определит, кто я такой на самом деле. У меня зубы стучали от холода. Может быть, еще и от страха. Но вот Краке молча остановился перед лысым человеком, который сидел у костра, вытянув ноги, и что-то пил из своего шлема. Краке поджидал; наконец, лысый посмотрел на нас.

– Герло, вот тот пленник, о котором я рассказывал. Его зовут Хейрик.

Герло внимательно посмотрел на меня.

– Ну и как ты здесь очутился?

– Как я оказался на Леуге, ты знаешь. Наверно, ты не об этом спрашиваешь. А как я оказался в Шартрезе – история длинная, в двух словах не расскажешь.

– Лучше бы ты сказал, как нам отсюда выбраться, – проворчал он и снова стал пить. – Если ты знаешь, как называется гора, может, ты и еще что-то знаешь?

Как только он спросил, на меня нахлынули воспоминания…

Герло крикнул, к нам подбежал человек то ли с коробкой, то ли с мешком за плечами. Из мешка торчал носик. Я подставил ладони и залпом глотнул. Оказалось, очень хорошее вино. Подошли ярлы и сказали:

– Мы никогда не выйдем отсюда.

– Французов и без того много, да еще прибыл этот Эбле со своими отрядами.

– Они нас голодом уморят или поубивают всех, если мы попробуем прорваться.

– Спокойно, – ответил Герло, – у нас тут человек с острова Готланд. Он знает дорогу и здешние места. Послушаем-ка его. Успеем еще выпить нашу заупокойную чашу.

– Есть лестница, – рассказал я, – которая ведет из старого заброшенного монастыря на вершине этой горы в другой монастырь, вниз, в город. Монахи часто пользовались этой дорогой. Лестница – черный ход на случай нежданных гостей. Монастырь на горе разрушен, а лестница сохранилась.

– Ты хочешь сказать, что тысячи людей ночью смогут спуститься вниз по хлипкой лестнице из деревянных дощечек?

– Нет, не все, несколько человек с сигнальными рожками. После полуночи, когда французы заснут, они спустятся и протрубят сигнал атаки. Французы подумают, что Ролло обошел их с главными силами. Всем известно, что норманны могут сражаться в полной темноте, а французы только днем. Французы будут ждать атаки со стороны равнины. В это время все остальные норманны спокойно спустятся с горы по дороге.

Меня выслушали и решили принять мой план. Обсудили подробности, лица воинов просветлели. Герло захохотал и сказал, что я придумал замечательно.

– Только одно не ясно. Может быть, ты пришел сюда, чтобы затащить нас в ловушку? Мы о тебе ничего не знаем.

– Только один человек может повести вас за собой. Это я. Если хочешь, я покажу дорогу, или вы можете меня связать и нести на руках вниз по лестнице. Если бы ты получше слушал Краке, то поверил бы мне.

– Может, я и слушал невнимательно, в пол-уха. Но ты говоришь так, как будто ты действительно с острова Готланд, – согласился Герло и добавил. – Я все-таки пошлю человека, который будет наблюдать за тобой. И если ты хитришь, сам прослежу за тем, чтобы ты получил по заслугам.

Мы стали собираться в путь. Герло показал мне людей, которые пойдут со мной. Мы спускались в кромешной темноте. Я думал: «Какой дьявол сыграл со мной такую злую шутку? Да разве не мог я спокойно отсидеться в лесу? Дождался бы утра, потом пробрался бы спокойно домой. Ну что меня заставило связаться с Герло? Неужели я больше викинг, чем христианин, всю свою сознательную жизнь проживший во Франции?»

Мы благополучно достигли подножия горы и после трех сигналов затрубили атаку. Результат превзошел все ожидания. Потрясающе! После этой битвы Герло недосчитался всего одного человека и одного коня…

В военных хрониках было написано, что план ночного похода принадлежал человеку с Фризских островов. Не удивляюсь тому, что французы не знают никаких других северных островов, а про мой Готланд и слухом не слыхали. Так меня сделали уроженцем датских краев. Но это все-таки лучше, чем если бы меня назвали датчанином.

У нас была целая ночь для того, чтобы перебраться через Эр, южный приток Сены. Утром мы надеялись выяснить, куда ушел Ролло. Герло то и дело вспоминал о нем. Не мог же хёвдинг бросить его в беде. Куда он пошел? С кем будет сражаться? И по чьей вине он, Герло, попал в засаду? Время работало против нас. Французы скоро поймут, что на горе Леуг никого нет и начнут преследование. Мы не только французам помешали выспаться, но и сами не сомкнули глаз ни на секунду. У французов лошади отдохнули, а у нас их было мало, нам приходилось многое нести на плечах и часто идти пешком. Граф Эбле подоспел им на помощь, а мы остались одни.

Вы заметили, я все время говорю «мы». Я случайно, в силу чрезвычайных обстоятельств попал к норманнам. Но они стали считать меня не только своим человеком, но и главным доверенным лицом, надежным и ценным помощником. Я не мог не оценить этого и испытывал чувство благодарности, смешанное с гордостью.

Меня посадили на лошадь, хотя я устал меньше других. Я еще не привык к их крепкому пиву, однако то один, то другой воин предлагал мне выпить за наши необыкновенные успехи. Я купался в лучах славы до тех пор, пока кто-то не сказал:

– А не испугался ли Ролло хитона Девы Марии, который вынесли из города? Он всегда проявляет слабинку, если дело касается христианской религии.

– Да-а-а, может быть. Он же спит с христианской женщиной.

«Так, – подумал я, – у Ролло жена – христианка. Интересно. Может быть, действительно хитон Девы Марии сильно подействовал на него. Как стыдно, что я не уберег Святую реликвию. Что подумает обо мне Пречистая Дева Мария?! Вместе с тем, во всем есть смысл, и, может быть, кто-то свыше ведет меня этим путем. Выходит, захват Шартреза – важный знак, знамение».

Мои размышления неожиданно были прерваны. Началось настоящее столпотворение. Норманны стали пятиться назад в то время, как часть из них уже перебралась через реку. Оказывается, мы попали в самую середину огромного стада. Это Ботто выгнал из графства Дюн и и из Шартреза всех животных, а потом вынужден был бросить их на полпути. Усталый скот спустился к реке, чтобы напиться и затем расположился на берегу для отдыха. Теперь их потревожили, и что там началось! Рев стоял такой отчаянный, что наверняка его услышали французы. Ярлы собрались вокруг Герло, и было решено: гнать животных вперед, на правую сторону реки.

– Ни одной животины не должно остаться на этом берегу, – приказал Герло. – Каждая пригодится.

Перегонять стадо было очень трудно, потому что крупный скот мог плыть, а мелкий тонул. Лошади не хотели идти в воду и не давались в руки. Но норманны были настойчивы, и с каждой лошадью обошлись по-особому. Лошадь окружали, прижимали, связывали и толкали к воде. Когда перебрались через реку, обнаружили, что дальше по единственной узкой тропинке между скал гнать скот невозможно. Мы оказались в ловушке.

На левом, только что оставленном нами берегу начали собираться французы. Снова перед нашими глазами замаячила смерть. Я подумал: «Интересно, у меня появится какой-нибудь шанс спастись, если я попробую окрестить как можно больше людей до того момента, как французы захватят нас в плен?» Трудно было предположить, что норманны примут эту мою идею с такой же радостью, с какой они приняли мой план на горе Леуг.

Герцог Ричард и граф Эбле скакали по левому берегу туда-сюда и смотрели на нас. Они поняли, что мы застряли, и теперь ждали подкрепления. Было известно, что норманны считают почетной смерть во время битвы, никогда не сдаются без боя и голыми руками их не возьмешь. Каждый способен утянуть с собой на тот свет не менее двух французов.

Вдруг я увидел, как один старый воин вонзил свой топор в голову теленка. Норманны стали убивать животных и разделывать туши прямо на берегу, чтобы подкрепиться перед битвой. Развести костер не было времени, и они начали есть сырое мясо. Ну и ну! От этого зрелища я обомлел, и меня стошнило. Краке предложил мне кусок мяса, но я поспешно отказался. Норманны утолили свой голод. Пиво кончилось, и они пили воду, черпая ее из реки шлемами.

Французы никак не могли понять, что за барьеры появились возле норманнов, что за преграды они построили. «Ну, ладно, разберемся потом», – подумали французы, переплыли реку и пошли в атаку. Однако ни одна лошадь не захотела приближаться к только что освежеванным животным. Если лошадь гнали силой, то возле самой горы кровоточащего, остро пахнущего мяса она сбрасывала всадника, и он летел прямо на подставленные пики норманнов. После нескольких неудачных попыток французы не выдержали, развернулись и ускакали прочь. Мы спокойно вернулись на левый берег, нашли удобный брод, перешли реку и двинулись дальше. Через некоторое время показался лагерь Ролло…

Слухи о происшествии на горе Леуг и реке Эр широко обсуждались и надолго остались в людской памяти. Граф Пуантерский очень разозлился, что французы не дождались его прихода и прекратили преследование. Герцог Ричард жаловался, что он всех звал на помощь, а никто не пришел. Ричард не возвращался к себе домой в Бургундию до тех самых пор, пока норманны ночью не настигли его и не сожгли палатку и все повозки. Тогда герцог Роберт Французский понял, что у короля нет другого выбора, как только принять предложение Ролло. Воцарилось некое подобие мира.

Через три месяца епископ Франко и Ролло смогли продолжить переговоры. Епископ принес от короля Карла известие, что он договорился со своими графами и герцогами, епископами, архиепископами и аббатами и предполагает встретиться с Ролло. Специальное послание пришло от герцога Роберта, который заверял, что предан Ролло, готов заключить с ним союз, а также хотел бы стать крестным отцом на предстоящих крестинах Ролло. Итак, французский король согласился отдать норманнам всю землю от реки Анд ель до моря, если Ролло будет охранять владения короля и давать отпор каждому, кто попытается высадиться на французских берегах. В свою очередь, король, его герцоги и графы обязались не мешать норманнам мирно жить на их новых землях. И чтобы окончательно закрепить дружбу, французский король отдавал в жены хёвдингу свою дочь Гислу. Ролло посоветовался со своими ярлами и ответил, что приедет на переговоры в назначенное время и место.

– Кроме того, я сделаю попытку взять залог, – сказал Ролло епископу, – чтобы на этот раз Карл Простоватый нас не обманул.