Текст книги "Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей"

Автор книги: Руне Улофсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 44 страниц)

– Ты зря расстраиваешься, ведь брак по-датски чем хорош? Его можно расторгнуть в любой момент. Это церковный брак не разорвать, только смерть мужа или папа римский могут освободить жену. А наш машк Ботто может в любой момент выйти на площадь и объявить, что отказывается от своей Адели. И она может сделать то же самое. Правда, женщины редко отказываются от мужчин.

– Ну какая же тогда разница между наложницей и женой на датский манер? – рассердилась Пола и стукнула кулаком по столу.

– Разница есть, и не малая, – живо возразил Дионисий. – Когда мужчина и женщина женятся, они заключают некий договор. Насчет имущества, ну и так далее. Если мужчина разводится с женой, он обязан обеспечить ей приличное существование и удостовериться, что она живет безбедно. И обычно у норманнов никаких проблем не возникает. А вот у христиан все гораздо хуже. Христианские мужья могут выгнать жену и заменить ее на другую – более красивую и молодую. Случается, брошенная жена умирает в полной нищете и не получает от церкви никакой поддержки. Единственно, что она может – так это купить у папы римского за большие деньги разрешение снова выйти замуж.

Во всем этом было много непонятного. Самая главная трудность заключалась в том, что Ролло не говорил по-французски и вовсе не собирался учиться. Пола решила, что ей необходимо как можно скорее овладеть датским. И в скором времени она получила у Ролло разрешение заниматься с Дионисием, когда он будет свободен. Она умела читать и писать, но для изучения датского языка ей нужны были книги, а она не могла найти ничего, что было бы написано по-датски. Ролло никогда не видел книг на датском. Видимо, в Дании писали на латыни.

– Раз существуют книги на французском, – размышляла Пола, – значит, должны быть и на датском.

– Я – датчанин, родом из Халланда, моя земля на самом южном краю большого северного полуострова. Между Халландом и Данией столько же воды, сколько между Францией и Англией. Можно считать, я говорю на одном языке с датчанами и шведами, лишь в произношении разница, – заметил Ролло.

Пола уже выяснила, что Ролло употреблял книги или для растопки очага, или для украшения стен в доме. Ей пришло в голову попросить его привезти для нее книги из какого-нибудь монастыря. Но Ролло заверил, что монастыри и церкви он не грабит. И все же, несмотря ни на что, Пола быстро продвигалась в изучении языка. Она заставила Дионисия заниматься с ней, быстро запоминала слова и фразы, она вцепилась в датский язык со страстью, видя в нем самое надежное средство сближения с Ролло…

Почти целый месяц предводитель викингов отсутствовал. На этот раз Ролло отправился в Англию на помощь к старому другу королю Этельстану. Пола с нетерпением ждала его возвращения. Ее датский успешно продвигался, и ей не терпелось попытаться поговорить с Ролло. И когда он, наконец, вернулся, Пола убедилась, что ее упорство привело к желаемым результатам. Она могла говорить с Ролло на его языке! Появилось у нее и другое основание для гордости и уверенности в себе – она была беременна. Как только Ролло услышал об этом, он обнял ее с такой силой, что трудно было не закричать. В порыве радости он обнимал и тискал ее без конца.

– Все, беру тебя в жены, – объявил он, как только отдышался после первых восторгов. – Ты себя хорошо показала, ты мне подходишь. Но я должен еще поговорить с ярлами.

– Какое им дело до нас? – удивилась Пола.

– По самым важным вопросам мы всегда советуемся. Мы все равны, но я первый по званию, и им всем приходится равняться на меня. Не беспокойся, если они вдруг заупрямятся, я смогу их заставить признать мое решение.

Но Полу тревожило другое.

– Где мы найдем кюре, который согласится нас обвенчать? – спросила она. – Ты же не крещеный.

– Обойдемся без кюре, – ответил Ролло.

– Что-о-о? Тогда наш брак не будет признан ни церковью, ни французами-христианами.

– Мои родители были счастливы без всякого кюре, их родители тоже. Поэтому и мне ни к чему. Ты же не заметишь никакой разницы.

Не стоило продолжать спор. Ведь она его пленница и вполне могла разделить участь Арлет, если бы он так решил. Ролло, однако, не был обычным язычником. Дионисий рассказал: он подарил ценные реликвии собору Святого Вааста, заново отстроил монастырь в Юмиэгесе. Не так уж много, но, по крайней мере, он хочет принести что-то в долину Сены. Он не разбойник. Его люди не разрушают, они отстраивают. Иногда Ролло делился с ней своими мечтами. Несколько туманно он говорил, что видит себя заботливым хозяином французских земель и христианином. Вспомнив об этом, Пола не выдержала и спросила, почему бы ему не принять крещение сейчас, накануне их свадьбы. Он мог бы получить признание христиан и легче добиться того мира, о котором мечтает.

– Не забывай, – нехотя ответил он, – вполне может случиться, что я буду изгнан отсюда вместе со всеми своими людьми. Если я вернусь к себе в Халланд человеком другой веры, нашим богам это не понравиться, и я окажусь между двумя стульями.

Она все-таки решила выяснить все до конца.

– Если у нас будут дети, я захочу их крестить. Ты не будешь возражать?

Он всплеснул руками.

– Крести сколько угодно. Останутся ли они здесь, во Франции, или окажутся за морем, они от этого не пострадают.

Пола собиралась рассказать ему о христианском крещении, но подумала о том, что он может увести ее на свою родину. Там, конечно, холодно, негостеприимно и, наверно, придется стать язычницей. Она опечалилась и приуныла.

– Хорошо, что у нас будет ребенок, – неожиданно сказал Ролло. – После того, как старый Хулк, брат отца, погиб под Актанией, у меня не осталось родственников. Но когда у тебя есть собственная семья и твой род продолжат дети – это здорово…

Ролло сдержал слово – он женился на ней. Созвал своих ярлов и получил их одобрение. Благословение ему давали торжественно, с разными почестями. При многих свидетелях Ролло дал клятву верности своей жене. Она поняла меньше половины из того, что говорили ярлы. Они кланялись ей и улыбались. В качестве свадебного подарка она получила Бауэкс. Это означало, что ей будет принадлежать весь доход от графства, даже если она останется без Ролло.

Вслед за торжественной церемонией началось праздничное застолье. На этот раз Пола сидела рядом с Ролло на таком же, как и он, высоком стуле. Все относились к ней с подчеркнутым уважением. Ролло повесил ей на шею тяжелое золотое ожерелье, на грудь приколол красивую брошь и объяснил, что все это привезено от императрицы из Византии. Каким образом драгоценности оказались в его руках, Пола уточнять не стала. Начали пить за Фрейра и Фрейю – богов викингов. Пола попросила всех выпить за Пресвятую Деву Марию. На столе перед ней поставили маленькую деревянную статуэтку, изображающую обнаженного Фрейра с остроконечным шлемом на голове и с огромным, выдающимся вперед фаллосом. И Пола по обычаю должна была намазать его жиром. Все это ее очень забавляло, она захотела пошутить и шепнула Ролло на ухо:

– Уж лучше бы я все это проделала с тобой.

Но Ролло юмора не понял и, нахмурившись, заметил:

– Я не смеюсь над твоими богами, и ты над моими не смейся.

Маленький старичок, которого Пола раньше никогда не видела, взял у нее статуэтку и передал другим женщинам. Затем подошел к стенному шкафу и извлек оттуда еще несколько фигурок. Ролло объяснил:

– Наши боги должны находится в капище, открытом для всех. Но здесь, в чужих краях я не хочу выставлять их напоказ и позволять всем любопытным судачить о них, поэтому они спрятаны в шкафу. Боги на меня уже обижаются. Поэтому сегодня я показываю их всем.

Пола увидела, как он серьезен, и ей стало стыдно.

– Прости меня. Но ты никогда не говорил о своих богах, ничего не объяснял.

Ролло показал ей на старичка.

– Это наш жрец и колдун Годен. Он молится за нас, следит за обрядами, помнит все старые предания и хранит свитки со священными письменами. Он недоволен мной. Все время упрекает, особенно теперь, когда я взял в жены христианку. Он говорит, что ослабела вера, среди моих людей разброд и шатание и что это плохо кончится.

– А ты веришь Годену?

Ролло как-то замялся и стал объяснять, будто извиняясь:

– Мне кажется, наши боги, в отличие от ваших, не так уж прислушиваются к нашим мольбам и жертвоприношениям. По-моему, им хочется, чтобы мы пореже их беспокоили.

– У христиан только один Бог, – заметила Пола.

– Не скажи. Давай посчитаем: Бог – Отец, Бог – Сын, Бог – Святой Дух, – Ролло начал загибать пальцы, – еще Мария и Петр…

– Перестань, перестань, – перебила его Пола. – Мария и Петр – вовсе не Боги, они святые. А Святой Дух един с Отцом и Сыном. Это единое, Божественное.

– Я слышал, знаю. Как бы то ни было, я пью за них за всех: и за христианских Богов, и за святых. И ничего страшного не будет, если Годен тоже будет жить с нами и исполнять свои обязанности.

– Мне кажется, я Годена раньше не видела. Не он ли, такой недовольный, ходил туда-сюда во время церемонии и никак не мог решить, с нами он или нет.

– Он хотел быть с нами и читать священные тексты. Но я ответил коротко: «Нет». Никаких священнослужителей на моей свадьбе. Ни христианских, ни наших. Я их не пустил, чтобы не возомнили о себе, будто они могут все запрещать или разрешать, как ваш папа римский. Меня разозлило, когда он стал подговаривать ярлов запретить мне взять тебя в жены. А не видела ты его потому, что он недавно вернулся из плена. Французы заперли его в монастыре и пытались обратить в свою веру. Но, в конце концов, его отпустили. Я его выкупил.

Пола слушала и думала, что викинги-иноверцы не пытались обратить ее в язычество. Она молилась и утром, и вечером, и никто не мешал ей. За беседой они не заметили, как Годен затеял что-то новое.

– Что он там делает? – спросила Пола.

– Он разделывает лошадь для жертвоприношения.

Годен держал над огнем статую бога и что-то бормотал, видимо, заклинания. Затем он повернулся и закричал, обращаясь к пирующим. Все встали и взяли свои тарелки.

– Мы должны пойти и попробовать это варево, – сказал Ролло. – Будет хорошо, если и ты пойдешь с нами.

Пола заколебалась, стала искать глазами Адель. Как же она поступает в таких случаях? Но француженки нигде не было. Пола решила остаться на месте. Идти и пробовать языческую жертву было сверх ее сил.

Ролло вернулся с тарелкой недовольный.

– Даже такой мелочи ты не можешь для меня сделать, – сказал он раздраженно.

Пола вспылила:

– Я дочь графа и у меня есть своя гордость, я не язычница.

Ролло со всего размаху швырнул кость на стол, да так, что все вокруг забрызгал.

– А я, между прочим, датских королевских кровей. И имею право рассчитывать на уважение своей жены.

– Боже мой, датские короли! Что ты знаешь о своих корнях?

Так состоялась их первая ссора. За свадебным столом. Все замерли и внимательно следили за перебранкой новобрачных. Она выпила вина, чтобы успокоиться. Оба они были уже немного пьяны.

Неожиданно поднялся Годен, подбежал к Поле и, тыча в нее своим грязным пальцем, что-то стал с негодованием говорить. Ролло рассвирепел. Он вскочил, перелетел через стол, выхватил меч из ножен и в гробовой тишине, потому что все испуганно замерли, развернулся и со всей силой обрушил меч на голову Годена. Все увидели, как отсеченная голова полетела в котел с жертвенным варевом. Ролло подошел к котлу, окунул туда меч и неторопливо вытер его.

– Вот так, – сказал он и вставил меч в ножны. – Теперь я здесь главный жрец. Все согласны?

Он обвел взглядом всех присутствующих, но никто ничего не ответил. Тогда он повернулся к Поле.

– Я хочу попросить прощения у своей жены. Обещаю никогда не заставлять ее поклоняться нашим богам. А теперь давайте-ка вытрем стол и вспомним: сейчас здесь празднуется свадьба.

Он вернулся на свое место и Пола сказала:

– Я всегда буду восхищаться тобой!..

Пришло время, у них родился ребенок, девочка. Она была такой жалкой и слабой, что Ролло захотел от нее избавиться:

– Знаешь что, давай-ка мы ее оставим в лесу.

Пола пришла в бешенство:

– Все правда, все правда, что я слышала о норманнах. Все вы собаки, дикари, настоящие язычники. Ты знаешь, что сказал Иисус? Он сказал: «… пустите ко мне детей, ибо им принадлежит Царствие небесное». Если ты так решил, то я сейчас возьму ребенка, уйду с ним в лес и больше никогда не вернусь. Теперь я понимаю, почему у тебя нет наследников.

Он посмотрел на нее мутными глазами.

– Это наказание за то, что ты смеялась над Фрейром.

– Да? А мне кажется, это наказание за то, что я сама, по доброй воле отдалась тебе. Ребенок царя Давида, у которого было очень много детей, умер, едва родившись. Это тебе известно? Не беспокойся, малютка настолько слаба, что умрет без твоей помощи.

Пола решила послать за Дионисием и попросить его окрестить девочку.

– Я не имею на это права, – ответил монах. – Я могу только как бы предварительно окрестить ее. Если ребенок выживет, кюре должен будет подтвердить мое крещение.

– Разве в Руане есть кюре? – усомнилась Пола.

– С тех пор, как прибыли викинги, никто не решается сюда приехать, – ответил Дионисий.

Через три дня ребенок умер. Ролло ни с кем не разговаривал и был мрачен, как грозовая туча.

Спустя неделю он собрал своих людей и отправился под белым флагом на юг. Дионисий был с ним. Они разбили лагерь на реке Узе, и Ролло послал гонца к архиепископу в Реймс с просьбой о встрече. Когда архиепископ и его свита прибыли, стороны первым делом обменялись заложниками – для надежности. Ролло через Дионисия от имени своего народа просил священнослужителей прибыть в долину Сены. Он сказал, что не понимает, почему в Руане нет епископа.

– Интересно, чья это вина? – удивился архиепископ. – Все знают, что дом епископа в Руане был разрушен пятьдесят лет тому назад и никто не позаботился выстроить его заново.

– Наверно, не это главное, – возразил Ролло. – Чтобы молиться Спасителю, не нужны дворцы.

– Во всяком случае, для службы необходим собор. Вы используете собор в Руане вовсе не по назначению, как я слышал. Там у вас конюшня. Это что, в честь Господа?

– Когда я приехал в Руан, – стал объяснять Ролло, – собор находился в таком запустении, что уже было совершенно все равно, как его использовать. Меня просили установить мир, других целей у меня не было. Когда я пришел туда по просьбе епископа, эта земля получила мир. Но французы все равно не дают нам покоя. Вовсе не моя вина, что все епископы удрали. Несмотря ни на что, я выстроил заново собор Святого Куэна, но до сих пор там нет епископа.

– Епископы были во многих городах, теперь абсолютно разрушенных. Потребуется не меньше полувека, чтобы их восстановить. Вы выгнали и пустили по миру христиан, живших в этих городах. Кто же может подумать, что вам нужны епископы?

Ролло настаивал на своем:

– Я за всех не отвечаю, я говорю о себе и о Руане. Брат Дионисий может подтвердить, что христиане и монахи живут у меня в Юмиэгесе. Им заново отстроили монастырь, и они никогда не слышали ни одного дурного слова ни от меня, ни от моих людей. У меня на службе много французов. Я даже в жены взял христианку. Она родила ребенка, но ей пришлось довольствоваться предварительным крещением. Может, потому наш ребенок и умер? Моя жена хочет, чтобы я крестился.

– Что касается твоей жены, – отвечал епископ, – то ты ее именно «взял». Ваше сожительство не благословлено церковью. А насчет крещения норманнских вождей, у нас свое мнение. Эти примеры всем известны. Вспомни, как вел себя брат твоего отца, старый Хулк. Его восприемником был сам король Одо, но толку от этого крещения не было никакого. Ты ведь знаешь, каким получился тот мир, о котором они договаривались? Разве ты забыл?

– Брат моего отца, Хулк, уже умер и похоронен, что о нем говорить. Разве я на него похож?

– С тобой ли, без тебя, но я точно могу сказать, что ни один француз не живет спокойно в долине Луары или Сены. Если вы, в конце концов, перестанете грабить и будете спокойно сидеть в Руане, то тогда и получите епископов.

– Мне нужен епископ сейчас, и я получу его. Даже если придется схватить одного из вас, – начал угрожать Ролло.

Архиепископ рассмеялся.

– Ты упрям, это всем известно. Ладно, пусть будет по-твоему. Кажется, я знаю одного епископа, который готов стать мучеником. Его зовут Витто.

– Ну хотя бы один, – согласился Ролло. – Прошу только, чтобы он не походил на кислое молоко. А то может случиться, он больше пострадает за свою глупость, чем за свою веру.

Переговоры закончились. Заложники вернулись. Ролло отправился назад успокоенный. Но прошел еще месяц, прежде чем к норманнам приехал Витто и занял тот старый собор в Руане, который Ролло привел в сносное состояние. Он привез с собой несколько помощников. В Руане отслужили мессу. Пола получила духовного пастыря.

Единственное, что сокрушало Витто, – это протекающая крыша. На хорах и над алтарем сделали навес от дождя. Его сшили из парусов. Надо было покрыть крышу заново, и Ролло решил расплатиться за строительство награбленным у французов добром.

– Скоро все будет нормально, – обещал он, – вот увидите…

Увлеченные новыми заботами, Пола и Ролло оправились, пришли в себя после переживаний, связанных со смертью девочки. Пола видела, сколько стараний приложил Ролло, чтобы найти епископа для Руана. Она понимала, что все это он сделал ради нее, и была ему благодарна. Но их жизнь не стала безоблачной. Их ждали другие испытания. Когда Пола в следующий раз ждала ребенка, у нее случился выкидыш. Чтобы не расстраивать жену, Ролло не сказал ни слова. Пола решила поговорить с епископом и отправилась в Руан. Выслушав ее рассказ, Витто сказал:

– Наберись терпения, дочь моя. Ты не должна воспринимать это слишком тяжело. Вы живете в грехе. Но Господь видит, что ты не могла иначе. У тебя не было выбора. Потеря ребенка – не наказание, может, это проверка чувств Ролло, и все свершается для того, чтобы он сильнее захотел принять крещение. Его любовь к христианке должна привести его на истинный путь, он изменится.

Пола сидела, тупо уставившись в пол и машинально рассматривала рисунок на керамических плитках. Каждый второй квадратик был черным. Она никак не могла их сосчитать. Шесть черных, семь белых в длину и то же в ширину. Боже, почему дьявол посылает ей такие мысли сейчас, когда она должна все внимание сосредоточить на словах Витто!

– В одном я еще не призналась, – тихо сказала Пола. – Я никогда не оказывала сопротивления Ролло. Я ему отдалась по доброй воле, по собственному желанию. Ведь это грех.

Она ждала ответа, боясь поднять глаза.

– Я очень рад, что это так, – услышала она ласковый голос Витто. – Было бы гораздо хуже, если бы этот норманн был тебе противен.

Она с облегчением вздохнула и впервые смело взглянула в лицо Витто.

– Я выслушал твою исповедь и теперь даю тебе отпущение грехов.

Направившись к маленькому алтарю, он знаком пригласил ее следовать за ним. Пола опустилась на колени, а Витто читал перед нею молитвы. Когда рука епископа опустилась на ее голову, Пола испытала чувство облегчения и успокоения. Слезы сами полились из глаз. Как же глубока в ней потребность в этом таинстве, в этой благодати! И как грешно убивать в себе тягу к святому.

Она, потянувшись за рукой епископа, поцеловала его кольцо. Ей хотелось целовать еще и еще, но он мягко отстранился и помог ей подняться с колен.

– Иди с миром, дочь моя, и пребывай в Божьей благодати. Приходи снова, как только тебе понадобится. Я очень рад, что Господь сохранил твое сердце. Скорее всего, кто-то горячо молится за тебя.

Эти слова больно кольнули ее.

– Я тоскую по своим родным, по своему брату Бернару, – призналась Пола, – и так хочу передать ему привет.

Епископ, слегка прикоснувшись к ее руке, тихо произнес:

– Я понимаю и попробую сделать все, что от меня зависит. А в следующую пасху я надеюсь крестить твоего ребенка. Сильного, живого ребенка.

Пола посмотрела на него с удивлением. Как же епископ мог говорить о таком? Но, справившись со смущением, она низко поклонилась и вышла на солнечный свет…

На следующую пасху епископ действительно крестил крепкого, голосистого ребенка Ролло и Полы, очередную девочку. Если Ролло и был чем-то недоволен, то хорошо это скрывал. И речи не было о том, чтобы отдать ребенка на съедение диким зверям. Наоборот, он подолгу играл с девочкой, забавлялся ее повадками.

– Ну и сильные же у нее ручонки, – восхищался он, когда малышка вцеплялась ему в нос.

Усаживая ее к себе на колени, Ролло частенько приговаривал:

– Это моя дочь, и назовем мы ее Герлог в честь моей матери.

Пола не возражала, хотя считала, что имя для ребенка должно выбирать по имени святого, в чей день ребенка крестят. Поле нравилось, что отец называл девочку своей наследницей, что захотел дать ей имя своей матери. Она уже подобрала другое имя, оно вертелось на языке, но она промолчала. Ролло, вождь норманнов, теперь имел наследницу. Конечно, лучше бы родился сын, наследник, Пола понимала это не хуже Ролло и надеялась, что еще родит сына. В следующий раз надо спросить епископа Витто, какому святому молиться, святому Мартину или Верту? Нет, он, пожалуй, покровительствует тем, кто несчастлив в браке, к нему не стоит обращаться. «Сколько еще всего на свете, чего я не умею, – думала Пола. – Если бы жива была мать в те годы, когда я росла! Мать многому бы научила».

Ролло собирался крестить девочку по-своему, по-датски, то есть окунать в воду. Но Пола сумела уберечь дочку от этого. Христианское крещение тоже с водой. Сколько можно студить ребенка? Однако ей не удалось избежать другой процедуры: только что окрещенная малютка должна была слизнуть соль с меча вождя. «Господи, – думала Пола, – зачем это такой крошке, что за дикие обычаи?» Но Ролло придавал этому большое значение, и пришлось подчиниться.

После того, как были выпиты чаши по поводу крещения, Ролло сел на коня и куда-то ускакал. Он не знал, что с ним происходит, но чувствовал какую-то непонятную печаль, смешанную с радостью. Ему надо было остаться одному и забыться.