Текст книги "Первая книга"

Автор книги: Роверандом Тим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

   Книга 1

Пролог. Статуэтка

   Лето 3106

   Тепло, поднимавшееся от болот, было удивительно мягким. Оно, словно одеяло, обволакивало чешую Саара. Звон мелких насекомых знакомой мелодией отмечал летнюю жару. Каждый шаг по этой земле давал отдых усталым в бесконечных странствиях ногам.

   Под Шишантским небесным папоротником, что уже столетие возвышался на вершине посиневшей от мха скалы, собрались шестеро старейшин племен народа себеш. Почти у каждого чешуя побелела от старости и сверкала на солнце серебристой сталью, отпугивая любого хищника, прожившего в этих землях достаточно долго. В центре, на вершине скалы, на небольшом костерке бурлил чайник. Поднимаясь по склону, Саар уже чувствовал сладковато-терпкий аромат заваренных трав. Себеш, облокотившаяся о ствол папоротника, махнула Саару рукой.

   – Добро пожаловать, Саар. Ты в самый раз – Калхи уже как раз заварил свое сено.

   – Привет, Фаш, – кивнул Саар, складывая свой заплечный мешок к другим. – Рад снова увидеть тебя. И тебе привет, Калхи. Я думаю так: твой чай куда более важная причина для сбора, чем все эти бесконечные проблемы с нашими племенами. Я вижу, сегодня Фаш с большим трудом ругает его, так что можешь счесть это значимым комплиментом.

   К вечеру листья папоротника свернулись, открывая бездонное небо, которое и можно увидеть только в глубине земель себеш. Миллиарды звезд разноцветными ожерельями мерцали в бездонной глубине, а два узких серпа лун потихоньку ползли вверх по небосклону, словно древние усталые звери.

   Чай был уже распит и обсуждены проблемы племен, когда настало время для неясных страхов и темных предчувствий. У себеш в этот час ночи мать рассказывает детям о тайнах глубин болотных озер, а юные охотники проверяют свое мужество на горных тропах. Каждый из собравшихся здесь чувствовал что-то, нависшее над миром. Неясная угроза темной лапой трогала их сердца. Все были уверены, какой-то катаклизм должен будет вскоре случиться. Но, сколько они не обсуждали, никто так и не смог точно сказать, что же это. Лишь смутные предчувствия да предзнаменования, что указаны в тысячелетних летописях.

   – Я вижу, что никто из нас не способен предсказать, что случится, – заявила наконец Фаш, – у нас не хватает на это мозгов, или еще чего. Но вот одно очевидно – тут пахнет магией. Смердит проклятой новой магией, о которой себеш знают даже меньше людей! И если мы хотим эволюции – нам, проклятие, нужны маги!

   Саар покачал головой – далеко не молодая, Фаш все еще легко теряла терпение.

   – Не совсем так, наставница, нам нужны не маги, а источники. Любой маг – просто хорошо выучившийся по книжкам себеш, к этому никаких врожденных талантов, кроме достаточной усидчивости не нужно. Но без источников – он не может ничего. А у нас рождается их в процентном соотношении очень мало. Этот эффект гипертерриториален – только в железных землях их рождается достаточно много. Именно это сделало Старую Империю великой – контроль над территорией источников.

   – Величие Старой Империи уже давно забыто, Саар. Если ты говоришь, нам нужны источники – не пора ли, пока не поздно, собрать племена и захватить эти проклятые железные земли у этой хиреющей империи мейсов? – она подалась вперед и глаза ее поблескивали скрытым огнем.

   – Плохая идея. Я думаю так, что если что и способно сплотить легионы империи – так это такая попытка. Нет, давайте не уходить от наших проверенных методов. Эксперименты и эволюция – главное для сохранения себеш и постоянного развития. Я предлагаю отправиться с несколькими молодыми семьями себеш в железные земли и, как наставникам, еще раз исследовать причины проявления источников. Мы получим и источников, и новую кровь для эволюции, и поставим нужный нам эксперимент.

   – Хорошо, Саар, – сказал молчавший уже довольно давно Калхи, – я думаю, это достойная идея, и ты ей и займешься. Я вижу, у тебя есть представление, как это сделать. Я также попробую подобные эксперименты. Но давайте не забывать – раз уж мы все чувствуем что-то, нависшее над нами, я не имею в виду папоротник, то давайте уж поисследуем. Ищите, любые знания полезны. Тебе, Саар, я дам несколько новых рецептов – примени их на будущих яйцах молодых семей.

   Ничего большего решить в тот вечер наставникам не удалось, но именно этот разговор остался в памяти наставников как первый шаг в новую эпоху.

   Под утро поднялся туман, и звуки пожирающих друг друга хищников наполнили болото. Большинство себеш ушло. Саар с грустью поднялся, думая, что ему, видимо, не суждено подолгу жить в родных землях.

   – Держи, друг, – сказала Фаш, протягивая Саару маленькую деревянную статуэтку. – Возьми этот символ знаний. Что-то мне подсказывает, что тебе куда больше остальных он понадобится. Возможно, у тебя от нее даже мозги вырастут.

   Статуэтка была сделана из неизвестного Саару дерева в виде пляшущего дракончика, размером с ладонь.

   – Спасибо, Фаш. Я думаю так, лишних знаний никогда не бывает. Прощай, и я вряд ли в ближайшие годы появлюсь тут.

   Взошедшее солнце разогнало туман, и ветер побежал по вершинам гигантских цветов и папоротников, пальм и сухопутных актиний. Лишь тихий звон раздавался вдалеке – Калхи уходил со своим чайником на восток.

Глава 1. Пауки

   Лето-осень 3128

   Это лето началось поздно. Уже давно прошли все сроки, когда ветер, наконец, отогнал зависшие, будто навсегда, над железными горами тучи, и яркие солнечные лучи заиграли на украшенных железными фигурками крышах Сторожащего. Город наполнился каким-то радостным духом, и даже знамена рода Келли будто веселее затрепетали на башнях замка. Жизнь, стиснутая до того холодным дождем в стенах таверн и лавок, выплеснулась на улицы города. Прохожие поснимали широкополые шляпы, принятые в этих местах. Как и всюду в железных землях, большинством жителей города были светлые и длинноухие мейсы и высокие темноволосые кареглазые люди. Изредка мелькали возвышавшиеся над прочими фигуры себеш. В таком городе всегда легко было опознать чужаков – мало кто из других земель приезжал сюда жить, скорее наоборот, местные жители втайне мечтали переехать жить куда-нибудь еще.

   Это случилось уже ближе к вечеру, когда уставшая от дневной работы на рынке торговка мазями мейса Лиз вернулась в лавку. Открыв дверь, она вскрикнула от неожиданности – по всей комнате росли метровые папоротники и на каждом горел маленький огонек. Синие, зеленые, красные – огоньки покрывали все стены и потолок, а воздух словно пропитался свежестью. Вся мебель скрылась под зеленым слоем цветов, а под ноги потекли ручейки воды. В центре открывшейся картины на полу лежала молодая себеш.

   – Джессика! Что тут случилось? Кто это все натворил?

   С трудом открыв глаза и с изумлением оглядевшись, Джессика попыталась встать, но ноги не держали ее.

   – Не знаю Лиз. Чувство будто что-то прошло через меня, а я отключилась.

   – Я позову профессора Саара, – непререкаемым тоном заявила Лиз. – Уверена, это его рук дело! Так и знала, что добром это не кончится. От вас, себеш, только и ждешь подобных неприятностей!

   – Я уберу, Лиз...

   – Нет уж! Пусть твой наставник убирает. А ты пока вон из этого болота и полежи в спальне. Думаешь, я не знаю, что тут случилось? Мы все живем в железных землях, и, уверяю тебя, подруга, я такого уже насмотрелась.

   Очень неодобрительно махнув хвостом, женщина развернулась и быстро направилась к зданию библиотеки. Джессика же, с трудом встав, погладила на редкость мягкие стебли папоротника и ушла наверх.

   Через пару часов Лиз уже убирала лианы и папоротники, а Саар в комнате наверху смотрел на результат алхимического теста. Капля крови Джессики окрасила раствор в темно-фиолетовый цвет.

   – Все верно, я думаю так. Ты становишься источником, Джессика. Лизабет определила все верно. Формирование только началось. Пожалуй, здесь эта фаза эксперимента может быть признана вполне удачной, я думаю так. Осталось сохранить тебя от старой империи, – Саар начал собирать сумки и кинул одну Джессике. – Законы империи весьма неприятны, и нам нужно спрятать тебя.

   – Наставник, я помню, что вы говорили. Теперь придется бежать от властей. Так?

   -Да. По законам империи ты более не разумное существо, не себеш, – ты ресурс империи. И не имеешь право на собственные желания. Скоро кто-то из соседей прознает, а тут есть и законопослушные люди. Нам надо уйти до того, как охотники за источниками нагрянут сюда. В нашем поселении себеш в здешних предгорьях мы будем в безопасности.

   Спустившись вниз, они застали Лиз с мужем и их сыном – мальчиком по имени Агамемнон, которому уже исполнилось восемь. Комната была убрана, шторы завешены, а на двери покоился большой дубовый засов.

   – Ну что же, Лиз, спасибо тебе, – вздохнул Саар, – я не ошибся. Теперь мы должны покинуть город. Лавка остается вам, я буду посылать посыльных с грузом, я думаю так.

   – Постой, Саар. Как вы выберетесь отсюда? Давайте, Аг вас проведет – у нас есть несколько тайных путей под городом, для таких случаев. Вы не первые и не последние, кто столкнулся с этой бедой. Я бы никогда не позволила, чтобы моя дочь попалась в руки магов. Возможно, кто-то в бедных деревнях и сотрудничает с ними – отдавая своих детей за горсть медяков – но в городе таких нет! Или, по крайней мере, мало.

   – Спасибо, Лиз. Я, признаться, на это рассчитывал.

   – Ну, тогда не стойте тут столбом, Аг – проведи их через черный ход и по Колбасному переулку к серой решетке. Только тихо!

   – Пойдемте, сэр! – подал голос Агамемнон, дернув в нетерпении хвостом. Его короткая соломенно-желтая шерсть топорщилась от беспокойства.

   Они втроем ушли, и прокрались по залитым тенью переулкам, пока не вышли к стене города. Небольшой пустырь был окружен со всех сторон глухими стенами домов. Вокруг никого не было, и только небольшая решетка в стене закрывала путь куда-то вниз.

   – Сюда, сэр, не медлите! – крикнул Агамемнон, с легкостью переставив оказавшуюся незакрепленной решетку. – Этот путь выведет вас к Заячьему холму, за городом.

   – Спасибо, молодой человек!

   – Держи, Аг! – сказала Джессика, протягивая мальчику статуэтку в виде пляшущего дракончика. – Мне ее подарил наставник на имянаречение, пусть она будет тебе памятью о нас!

   – Ой, спасибо, Джес! Но идите, а то тут стража пойдет. Я эту штуку сохраню!

   Аккуратно ступая по отсыревшим ступеням, себеш спустились вниз. Вверху Агамемнон переставил решетку на место и поспешил уйти.

   В подземном ходе всюду свисала паутина. Было непонятно, с чего все окрестные пауки решили поселиться именно здесь, и чем они питаются. Под ногами хлюпало – недавние дожди оставили свой след и тут. Приходилось пригибаться, особенно Саару. Казалось, этот путь вел все глубже, и у Джессики уже начали закрадываться сомнения, когда впереди они почувствовали тепло от нагретого солнцем воздуха. Уничтожив с сотню пауков и отряхиваясь от липких нитей, Саар и Джессика вышли на поверхность, в лощине у Заячьего холма. Джессика не раз видела этот холм со стен, он возвышался, как предвестник железного кряжа, что синел на горизонте.

   – К утру доберемся до дома. Пора в путь, – стряхнув последнего, особенно настырно пытающегося прогрызть чешую паука, сказал Саар. – Нужно будет изменить программу твоего обучения. Как минимум, ты должна уметь выбраться, если однажды охотники все же схватят тебя.

   ***

   Первый снег встретил караван только высоко в горах. Медленно ползли телеги по постепенно белеющей дороге. Огромный восьмилапый ящер переступал, шурша лапами и недовольно ворча, – ему не нравился снег. Надевший капюшон возница бурчал сквозь зубы – но на пару тонов ниже. Дрейсу казалось они – возница и ящер – чем-то похожи. Даже сугробик снега на капюшоне был один-в-один как на голове ящера.

   – Дрейс, а ну иди сюда! – раздался пронзительный вопль. Дрейс поморщился. Иногда ему казалось, что родители подобрали няньку с самым скрипуче-ужасным голосом из тех, что нашли. Видимо в наказание за что-то. Да еще не человека, как принято в их роду, а мейсу. – Я кому сказала, молодой человек?!

   Вздохнув, Дрейс поплелся обратно к повозке.

   – Так, Дрейс, – сказала кричавшая из окна повозки старая мейса, недовольно прижимавшая уши от снега. – Тебе все дважды повторять нужно? Быстро одел плащ! Еще не хватало подцепить простуду. – Она протянула плащ, с вышитым на нем гербом. – И не позорь Семью Корхорен, не бегай, как укушенный, по грязи!

   – Да, мэм, -со всем нужно соглашаться, так быстрее можно было вернуться к своим делам.

   Это был первый в его жизни снег. Он был красивый, белый, сверкающий... но омерзительно мокрый и холодный. В отличие от Дрейса, его друг мейс Маргейм не считал это неприятным и с удовольствием швырял снежки в повозки. Попытка кинуть снежок в ящера закончилась для него таким разносом, что это слышал весь караван.

   Порыв ветра задул пригоршню снега в лицо Дрейсу и тот передернулся.

   – О, лорду Корхорену неугоден снег? Прикажите казнить его, сэр!

   – Да иди ты, Мар, знаешь куда... Жду не дождусь, когда эта каша успокоится. Такой вид красивый был, я уже скалу приметил забавную – вот на нее бы залезть. А теперь только эта белая муть.

   – Не кряхти, как старая нянька, Дрейс, она явно тебя плохому научила. Это всего лишь снег – в горах всегда так, особенно осенью. Вот зимой тут действительно жутко – говорят никто не смог перевал зимой пройти. И, когда выпадает зимний снег, выползает Черный Пастух и ...

   – Мар! Ты мне эту байку уже в пятый раз травишь. Придумай что-то другое.

   – Да никакая это не байка, Дрейс! Вот поднимемся выше – снегом все завалит, сам увидишь!

   Как и предсказывал Маргейм, выше снег только усилился. К вечеру повозки достигли небольшой пещеры. Лорд Корхорен уже поднял руку, чтобы приказать остановиться на привал, как вдруг тишину разорвал захлебывающийся вскрик одного из разведчиков.

   – К оружию! – громогласно крикнул Эйесер Корхорен, доставая саблю и вглядываясь в сумеречный снегопад. Сквозь него уже были видны несущиеся к повозкам тени.

   В секунду прорвав снежную завесу, сверху обрушились три гигантских паука, пятиметровыми лапами пробив горло одному из солдат. Легким движением уходя в сторону, лорд разрубил засветившимся мечем прыгнувшего на него, а солдаты щитами и пиками оттеснили остальных.

   Дрейс и Маргейм, стоявшие с другой стороны повозок, замерли от ужаса, глядя на непонятных тварей, когда Дрейс услышал щелканье за спиной. Не тратя время на то, чтобы обернуться, он сбил с ног Маргейма и покатился в сторону, выхватывая кинжал. Мимо пронеслась тень, замерла, и юноши увидели паука, разглядывающего их с расстояния удара своих лап. Не раздумывая оба бросились вперед, вопя что-то нечленораздельное, и воткнули ножи в тело паука, чьи лапы безрезультатно ударили по тому месту, куда Дрейс с Маргеймом только что упали. Паук покачнулся и зашипел, нацелившись на них снова, но они продолжали бить и бить его, ища слабое место. Ножи отскакивали от жесткого панциря, и паук начал прыгать, стараясь сбить мешающих ему парней, когда огненная стрела пробила тело насквозь.

   Лорд Корхорен опустил руку, на которой еще шипел, испаряясь после заклятия, снег, и спокойно вытер саблю о платок.

   – Вы молодцы, ребята. Но по прибытии в Каменный Оплот я обоих запру, пока не выучите, где у каких тварей уязвимое место. Приходите в себя, и можете оставить себе по когтю.

   Бой вокруг закончился. Первые жертвы оказались и последними. Туши двух десятков пауков догорали магическим огнем, раненным делали перевязки. Маргейма с Дрейсом отправили кормить выдохшихся от использования магии источников, и закапывать тело того источника, что не выдержал примененное магом заклятие. Сам же провинившийся маг получал выговор от лорда за бессмысленную трату ценного ресурса. Отрицательная отметка – уже третья – ставила под сомнение его будущую успешность как мага.

   – Ничего не могу сказать, лорд, мне не понятно, почему пауки в последние года нападают на тракте все чаще, – докладывал лорду после боя один из солдат, что был местным охотником в свое время. – Что-то гонит их из гор, и они спускаются пониже. Но мы так и не нашли ничего такого.

   – Подготовь список охотников, которых ты можешь порекомендовать, – лорд внимательно смотрел на вершины Драконьих гор сквозь редеющий снегопад – Мне понадобится проводники, пора навести на перевале порядок.

   – Есть, сэр.

   Наутро караван двинулся дальше на юг – за перевалом лежали вечно беспокойные земли и огромная степь, жители которой совсем не способствовали мирной жизни провинции семьи Корхорен. Белый снег скрыл все следы битвы. Солнце плясало на рукояти кинжала молодого Корхорен, словно освещая предназначенный Дрейсу путь.

Глава 2. Родина

   Лето 3132

   Когда солнце встает над Республикой, сердце в восторге поет. По крайней мере, так утверждает народная песня Фронта свободы. Давно, уже столетия назад, отгремела война за свободу островов, и молодая тогда республика дала названия всему, что сейчас окружено почетом, оборочками и стражей. Тем не менее, рассветное солнце врывалось в окна домов словно стрелы, несущие с собой яркую жизнь и радость. Семья обезьян, живущая на крыше библиотеки, в восторге заухала, отметив рассвет точным попаданием шкурки банана по шлему лениво стоящего стражника.

   С окон большого зала Академии Свободы вспорхнула стайка воробьев, испуганная громкими криками, доносившимися из распахнутых по летнему времени окон.

   – ... решать, как учиться?! Мы, студенты – именно наш голос, наши труды ведут эту страну! Почему одни из нас должны тратить все время на грязную работу, чтобы добыть тот мешок денег, что тут называется платой за обучение, в то время как другим все дают их богатые папочки? Это не справедливо! Друзья, мы должны попросить. Нет – потребовать! Потребовать справедливого снижения платы и распределения мест на кафедрах не по деньгам – а по способностям!

   Бурные крики одобрения пронеслись по залу. Несмотря на утреннее время, он был битком набит молодыми студентами в зеленых мантиях Академии Республики. На трибуне стоял невысокий, но крепко сложенный парень, с короткими, густо вьющимися черными волосами. Его лицо было полно неизбывной ярости, а руки потрясали, призывая весь мир в свидетели несправедливости. Этого человека звали Гас, и мало кто мог похвастаться такой памятью и изобретательностью в магических механизмах и технике.

   – Почему только тем из нас, кто является любимчиком архимастеров выдаются их конспекты? Почему в этом заведении, – Гас еще раз ударил ладонью по кафедре, – почему тут знания закрыты от нас?! Проклятье, я вхожу в академию и что я читаю над входом?! "Свобода знаний превыше всего". Где, где я вас спрашиваю эта свобода?! Ты ее видел?! А ты?! Друзья! У меня в руках конспекты мастера Джошуа. Я сейчас сам раздам вам всем его копии и призываю – сделайте так же!

   Гас плюхнул на кафедру стопку тетрадей. Продолжая говорить о несправедливости и необходимости сплотиться, он раздал все тетради.

   Окруженный громко спорящими друзьями, Гас вышел из здания Академии. Многим не нравились порядки тут, и они с удовольствием слушали его. Пару лет назад совет студентов был лишь формальным клубом, пока туда не пришел Гас.

   – Проклятие, друзья, нам просто необходимо начинать действовать. Мы уже год живем одними разговорами.

   – Гас, подожди еще месяц – у нас сейчас экзамены, и нам не до этого. Ты разозлишь профессоров, и остальные отвернуться от тебя.

   – Ё! Конечно, я их разозлю, а не буду подтирать им сопли! Если не сейчас – то никогда. Я думаю мы уже в силах наконец что-то требовать.

   Стоило им выйти к площади перед входом в главный корпус, как их группу окружила стража в цветах бургомистра. Разом утихнув, студенты как-то съежились, казалось Гас вдруг стал выше остальных – его только разозлило это.

   – Проклятие, что это еще за шутки?!

   Из рядов стражи выступил секретарь архимастера Академии Республики.

   – Гас! Ты обвиняешься в нарушении кодекса Академии Свободы Республики! Ты украл интеллектуальную собственность одного из наших мастеров, ты незаконно роздал материалы, не имея на то права, также ты обвиняешься в краже ингредиентов для своей мастерской и работах несогласованных с руководством. В связи с этим ты лишаешься права на дальнейшее обучение. Сдай свой гильдейский знак и убирайся.

   – Вы не имеете на это права, лживые старики! Совет студентов не разрешал вам применять ваш кодекс направо и налево!

   – Совет студентов не имеет никакой власти, Гас. А за еще одно оскорбление – ты ответишь уже по закону. Вы! Остальные! А ну быстро на занятия, если не хотите так же вылететь из академии. Я запомню ваши лица!

   Гас понуро брел по Арфе – столице Республики. Не то, чтобы он сожалел о своих словах и делах, но все как-то рассыпалось. Не глядя, он зашел в один из кабаков, и попросил «чего-нибудь, чтоб забыться и побольше», а сам кинул свой тяжело звякнувший мешок инструментов на лавку и сел рядом. Когда он начал пить уже вторую кружку, к нему подсел какой-то подтянутый молодой мейс, с мечем на поясе и потрепанной кожаной куртке.

   – Э! Да это же Зеленая Неразведенка! Да у тебя парень, видно горе. Позволь посочувствовать тебе.

   – А-ё! Да что там... Эти бараны сами не знают, чего лишились! Вот только мастерскую жалко – я уже почти механизм собрал, даже магокристалл присобачил из покоев архимагистра...

   – Ты спер магический кристалл и тебя не повесили? Да ты счастливчик парень! Расскажи, что ты такого там делал, ты же из академии вылетел, да? Весь город уже слышал.

   – Да по мелочи – автонасос для откачки воды и газа из шахт. Тот, кто сможет такое сделать – спасет жизни сотен горняков, особенно в водных шахтах. А эти идиоты не понимают ничего. Говорят, дорого и нерентабельно. Я вот что сделал – заказал в старой империи такую забавную штуку из металла...

   Гас пустился в объяснения, рассказав за одно и о том, что его несправедливо обвинили во всем, так как не могут быть справедливыми такие обвинения от старых кошелок. И также, возможно, его вообще выкинули потому, что он человек, а не мейс. Или вообще – там сложился заговор против народа республики. Неразведенка становилась все зеленей, а парень напротив Гаса – все больше и больше вызывал доверие. В какой-то момент Гас потерял способность соображать окончательно и больше ничего уже не помнил.

   Очнувшись, Гас понял, что то, что он пил – больше он пить не будет. Голова раскалывалась, а кровать, казалось, ходила из стороны в сторону и стены кренились. Он совершенно не мог вспомнить, как оказался в этой маленькой деревянной комнате с маленьким окошком вверху.

   Ему вдруг вспомнилось, как он пил, как потом они с этим замечательным мейсом, чье имя Гас уже забыл, пошли пробовать Синюю Неразбавленку и потом еще что-то желтое. Почему-то вспоминались корабли и то, что Гас влезал в порту на бочку и толкал какую-то речь, а потом они куда-то бежали. И почему-то он был уверен, что по пьяни он на что-то согласился – но вот в упор не помнил на что.

   Дверь открылась и в комнату вошел знакомый мейс.

   – Привет Гас! Я принес тебе кое-что, что поможет, – мейс протянул Гасу бутылку с чем-то пахнущим мятой. Гас, не задумываясь, выпил все и ему резко полегчало, ну, по крайней мере, голова прояснилась, только комната все еще качалась. – Ты помнишь, что вчера было?

   – Ох... смутно. Я на что-то подписался? На что? И почему стены движутся?

   – Мы на корабле, Гас. На галеоне Новой Империи "Поющий с ветром". – В голосе мейса звучала какая-то неподдельная гордость.

   – Э?!

   – Не бойся, друг мой. Ты ни на что опасное не подписался. Наоборот, мы с тобой вчера вместе решили, что в республике тебе делать нечего – тут твои таланты просто утопят, а если продолжишь выступать – утопят и тебя. А в Новой Империи тебе предоставят мастерскую, ресурсы, возможности, каких ты и не можешь себе представить. Твои идеи нужны нам как воздух.

   – Это, конечно, хорошо, парень, но вы же также потребуете окупаемости и прочего...

   – Нет. Ресурсы у тебя будут не бесконечные, но пока твои идеи спасают людей и дают развитие государству – все равно, сколько они будут стоить. Подумай сам – в каком еще месте тебе бы могли такое пообещать?

   Гас задумался. По правде говоря, если и было какое государство, чьи идеи не противны были Гасу, так это Новая. Там, конечно поопасней, чем в республике, да и своих тараканов полно, но кто он без мастерской? Безвестный механик. А тут – есть возможность сделать что-то поистине грандиозное.

   Еще целый день, глядя, как берега островов республики уходят вдаль, Гас не мог решить. Но потом отдался на волю ветру странствий, решив, что если что – тут же вернется.

   Корабль шел на восток по водам пятнадцать дней – огромный галеон был полон торговцев, путешественников и переселенцев. Многие слышали о богатых землях Новой и желали уйти от бедности в родных землях. Обычно это, правда, заканчивалось бедностью в землях новых. На девятый день корабль подошел к Треугольнику – острову в спорных водах. На этом острове было три города и три порта, не смотря на малые размеры. Один из портов принадлежал Новой. Другие два – Республике и Старой Империи.

   – Знаешь, Шасти, – сказал Гас имперцу, с которым они уже крепко сдружились, – я иногда с любопытством гляжу на вот этих рыб. – Он показал на плещущихся вдалеке дельфинов. – И мечтаю. Я уверен, что рано или поздно я смогу создать такой механизм, который помчит человека под водой быстрее них. Так быстро и так глубоко, чтобы достичь дна Черной Бездны. Тогда сколько тайн мы сможем открыть!

   – Ты, Гас, иногда думаешь совсем не о том. Если кто-то достигнет дна Черной Бездны, – Шасти передернулся, – что он там пробудит? Ты представляешь себе, что там может обитать?

   – Ну так я же не убивать его хочу!

   – А вот оно наоборот. Я, знаешь ли, видел корабль, прошедший над Бездной. Он прошел там днем – но все равно, вся команда сошла с ума, они резали друг друга и кричали о глазах, которые на них смотрят и обжигают. А часть палубы была просто слизана – только следы как от кислоты повсюду. Нет, Гас, не надо туда.

   – О проклятие, Шасти, да отстань ты со своими предупреждениями. Меня они еще в республике знаешь, как достали?

   Корабль причалил в столице Новой Империи на пятнадцатый день. Бесконечные причалы, покрашенные в разные цвета (в зависимости от типа корабля – торговля, военный, рабочий) были забиты горами грузов, которые носили с кораблей и на корабли. Конечно, гавань не внушала трепет своими размерами и постройками, как Большой Док в Арфе, но была сделана существенно аккуратнее. Злые очертания сторожевых фрегатов в заливе разделяли потоки кораблей, не давая им окончательно перепутаться. Огромная Серебряная Цитадель возвышалась над городом, словно страж. Казалось, ее глаза впиваются в тебя и смотрят, не замыслил ли ты что дурное?

   По сравнению с Арфой, тут Гасу казалось все каким-то более спокойным. Дома были четкие, равных размеров. Башни, на первый взгляд, стояли рядами. Яркие полотнища навесов над лавками складывались в сложные, но строгие узоры. Тут не было того веселья и хаоса, что встречает любого путешественника в Арфе. Но Гасу чем-то это также понравилось.

   Стоило только сойти, как он услышал чьи-то крики. Вдалеке, на причале, какой-то пацан вскочил на бочку и закричал:

   – Долой Министров! Свободы! Хотим Свободы! Поддержи революцию – стань свободным!

   Мальчишка спрыгнул с бочки и бросился бежать, за ним, вдогонку, бросились стражники. Часть людей, словно случайно оказалась у них на пути, и тот успел сбежать.

   – Попытки волновать народ. Не думай, Гас – умные люди, вроде тебя не обращают на такое внимания и просто не думают об этом, – сказал идущий рядом Шаски. – Это происки Старой Империи. Она хочет удержать нас от нашего долга, расстроить и поразить сомнениями людей.

   – Бр-р. Если это действительно Старая, то я вам сочувствую. Вот уж кого я ненавижу – так это богатеньких аристократов. Мы боролись и победили ее давно, вы – недавно. Но этот монстр все еще лезет своими щупальцами в мозги людей. Впрочем, там тоже рано или поздно появятся умные люди и все изменят.

   Они двинулись дальше, с трудом пробираясь через толпы рыбаков, грузчиков и торговцев мелочью. Город был разделен на грани. Каждая грань – соответствовала своей специализации. Была грань торговли, грань тихих мастерских, грань кователей, грань суда, грань меча и грань знаний. В последнюю-то они и направились, взяв конный экипаж. По улицам, уложенным плиткой, было проложено несколько линий зеленым камнем. Шаски объяснил, что это для того, чтобы экипажи и люди не сталкивались друг с другом и не мешали. Повозки могут ездить только по зеленым, а кони не могут пересекать желтые.

   К вечеру у Гаса уже была мастерская, с комнатой для жилья. Ему обещали оформить разрешения за 5 дней – а тем временем он мог заняться восстановлением чертежей. Потянулись обычные, спокойные, насыщенные работой и взрывами в мастерской дни. Втянувшись в работу, Гас уже не обращал внимания на жизнь города, и когда через неделю проходил по главной площади – не узнал в повешенном на ней мальчишке того, что кричал в порту. Там и так всегда кто-то висел.