Текст книги "Проблема всей жизни (СИ)"

Автор книги: Роман Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Но тут уже совсем другой уровень. Весь мой "Воланс", пусть неновый, но целый и исправный, стоит немногим больше этого чуда. Вполне резонный вопрос почему якудза не умыкнули это, а затем не передрались за право им обладать, я оставил на потом. Общение с Тьянь приучило меня не искать вопросы на заведомо безнадежные ответы.

Аккуратно, словно драгоценность (а так оно на самом деле и было), я выложил "яблоко" на стол. Изумительной чистоты жемчужный корпус тут же заиграл всеми оттенками белого, и – я заметил, – парочка молодых то ли студентов, то ли просто работяг у столика при входе, изумленно уставились на мою игрушку. То есть, конечно, не мою, а Проблемы.

Ха! Замечательный каламбур придумался: "Проблемный "Эппл". Маркетологи тайваньской компании наверняка убили бы меня за такой слоган. Надежнее и беспроблемнее "яблока" персональных компьютеров просто не существует. Во всяком случае я таких не знаю.

Ну а по поводу начинки и внешнего вида и говорить нечего. Это "яблоко" – и все этим сказано.

– Ваш чай, мистер, – официантка чуть было не поставила блюдце с чашкой мимо стола, потом ойкнула, оторвала взгляд от жемчужного ноутбука и быстро-быстро затараторила по-японски, извиняясь за неуклюжесть и вообще.

– Домо аригато годзаимас, – поблагодарил я девушку, и та буквально испарилась. Я ее понимаю. Долго смотреть на это сокровище в чужих руках – слюной изойдешь.

Нет-нет, японского я не знаю. Пока еще. Но как по-местному "спасибо-пожалуйста" и "здравствуйте-до свидания", конечно же, в курсе.

Говорят, когда-то "Эппл" была американской компанией, и ее продукция ничем особым, кроме выразительного дизайна корпусов, тормозов при работе и "альтернативного" интерфейса не отличалась. Наверное, врут. Не может такая красота идти родом из страны гамбургеров.

Я открыл "яблоко". Ровно через две секунды голографический экран тайваньского чуда ожил.

"Нихао, мейли!" – поздоровалась со мной система, потом виртуальное лицо нахмурилось и добавило уже на английском. – "По-моему, ты не моя хозяйка".

– Верно, я не она, – согласился я.

"Тогда закрой крышку и убери от меня руки" – капризно приказал компьютер и буквально добил неожиданной фразой: "Я – подарок, я не твой".

– Тьянь в беде, Яблоко.

"Вот как?"

– Да, вот так. И все что у меня сейчас от нее осталось – это ты.

Может быть, немного корявая фраза, но надеюсь, что виртуальная личность не сильно придирается к словам.

"Какого рода проблема у хозяйки?"

– Организованная преступность города Касима, Япония.

"Минутку… Попроси официантку этой богадельни таки открыть широкополосный доступ в Сеть", – закапризничало Яблоко. – "Мне тесновато в гигабитном коридоре".

– Боюсь, не с моими деньгами строить тут большого босса, – улыбнулся я. – Так что довольствуйся чем есть.

Лицо системы на экране скорчило недовольную рожицу, потом милостиво расслабилось, сохраняя, впрочем, некую задумчивость. Система бешено серфила Сеть, выискивая и обрабатывая информацию по ключевым словам.

"Маловато инфы, парень".

Ух ты! Компьютер даже успел оценить мою физиономию, проанализировать голос и сделать вывод о моем возрасте.

– Из того что есть, полезное встречается?

"Есть совсем немного. Руководитель местной якудза – некто Сайто Оониси, весьма уважаемый человек. У него в подчинении около двухсот головорезов, держит весь город. Других группировок или кланов якудза в Касиме нет".

– Хреново, – сделал я вывод из сказанного.

"Хреново", – согласилось Яблоко. – "Слушай, а все-таки что там с госпожой Тьянь?"

– Она как раз у этого Оониси. Влезла к нему в долг.

"Сильно?"

– Хватило чтобы купить тебя.

"Ой, мама дорогая…"

Лицо на экране в ужасе закатило глаза.

"А что, с бабками совсем туго?"

– Не в деньгах дело, – объяснил я. – Даже если я выплачу все до копейки, якудза не отпустит Тьянь. Она у него вроде как в рабстве.

"Где? В рабстве?"

– Типа того.

"Я всегда знал, что Япония – страна варваров", – печально произнес компьютер.

Я был не согласен, но спорить не стал.

"Что будем делать, парень?"

– У тебя спутниковый модуль есть?

"Издеваешься?"

Часть корпуса плавно отошла в сторону, включилась подсветка, и я увидел сателлит-слот. Вынул из кармана найденную в Абрикосовом тоннеле карточку, вставил в разъем. Яблоко закрыло отсек и на секунду задумалось.

"Здесь всего один номер, и он мне не нравится", – решительно сказал электронный собеседник. – "Фу, убери из меня эту гадость".

Но слот не открыл.

Боже, ну кому пришло засовывать искусственную личность в персональный компьютер? Конечно, есть в этом что-то из иных сфер – общаться с машиной напрямую, без участия клавиатуры или гелипада, но все равно это для фанатов.

Впрочем, иного склада люди в числе покупателей "Эппл" и не ходят. Девиз "думай иначе" в нынешнем поколении "яблок" настолько воплощен в реальность, насколько это вообще возможно. Неудивительно, что Тьянь выбрала именно этого производителя. Что может быть более другим в мире людей, чем ангел в облике светловолосой китаянки? И что может быть более другим в мире компьютеров, чем "Эппл"?

"И все же я не советую туда звонить. Себе дороже"

– Извини, у меня больше никаких идей.

"Как хочешь. Я предупреждал. Шифрование и подавитель адреса включать?"

– А поможет?

"Минуты полторы, может быть, и продержусь. Потом вычислят по любому".

– Поставь таймер, я постараюсь уложиться.

"Хорошо, буду держать в курсе. Звонок пошел".

Синтетическое лицо на экране поблекло, уступив место виртуальному видеофону. Ого, карточка, оказывается, с видеовызовом!

– Министерство государственной безопасности Китайской народной республики, десятый отдел. Здравствуйте, – на экране высветилась заставка МГБ. – Пожалуйста, оставайтесь на линии, ваш звонок очень важен для нас. Как только оператор освободиться, мы тут же вам ответим. Все входящие звонки по этому номеру оплачиваются правительством Китайской народной республики. Пожалуйста, подождите ответа оператора или оставьте сообщение на запись после сигнала.

– Меня зовут Кирилл Уайт. Я по поводу груза "Непсис".

Заставка тут же погасла, и спустя пару секунд на меня взглянул диспетчер-оператор. Неплохо у пекинского госбеза поставлена фильтрация по ключевым словам. И даже как-то льстит, что мое имя попало в список этих слов. А может быть, это из-за "Непсиса"?

– Доброе утро, Кирилл. Мы ждали вашего звонка раньше.

– Уже знаете где я?

Оператор скосил взгляд на служебный экран, потом повернулся:

– Конечно. Но ваше "яблоко" молодцом, держалось семь секунд.

– Обещало больше минуты.

– Что поделаешь, вся продукция "Эппл" немного с гонором, – улыбнулся китаец. – Я так понимаю, у вас возникли неразрешимые проблемы?

– Да. Моя пробле… тьфу, моя подруга попала в рабство к якудзе.

Диспетчер еще раз скосил взгляд, на этот раз подольше.

– Полагаю, ее удерживает Оониси-сан, так?

– Верно.

– Груз "Воланса" при вас? В смысле, у вас есть к нему доступ?

– Да. Груз у меня, – я кивнул.

Вот оно что!

МГБ совершенно не интересует Тьянь, им интересно то, что я вез в трюме. Интересный поворот событий.

– Повреждения оболочки, следы вскрытия?

– Из повреждений два пулевых отверстия в контейнере, калибр двенадцать миллиметров, – припомнил я результат осмотра, когда мы прибыли в порт. – Ну и следы вашего вмешательства в замок.

– Хорошо, мистер Уайт. Наш человек свяжется с вами в ближайшее время. Будьте готовы к передаче груза.

– А что с моей подругой?

– Не беспокойтесь. Мы решим вашу небольшую проблему. До свидания, и держите ком-карту в компьютере.

– До свидания.

Видеофон погас, на его месте снова проявилась виртуальная физиономия. Кислая-кислая, как самое зеленое яблоко.

"Извини, мужик, у них какой-то уж слишком мощный определитель".

– Неважно. Спасибо что старался.

"Ага. Что сказали ребята из МГБ?"

Конечно же, компьютерная личность понятия не имела, о чем я говорил с гэбэшником. Конфиденциальность частных переговоров поддерживалась в "Эппл" на высочайшем уровне.

– Пообещали решить все мои проблемы.

"И ничего взамен?"

– Как же ничего, конечно кое-что взамен.

"Не продешеви", – посоветовал компьютер.

– Спасибо за совет. Ладно, мне пора. Чай остыл.

Лицо на экране подмигнуло и система погрузилась в режим ожидания. Я закрыл жемчужную крышку и залпом выпил коричневую жидкость.

Нет, заваривать черный чай японцы никогда не научатся.

***

– Не надо опрометчивых поступков, господин Жень.

Главный поднял ладонь, и рука его телохранителя застыла на полпути к отвороту пиджака.

– Мы цивилизованные люди, господин Жень, – продолжил визитер. – И я уверен, можем найти решение, устраивающее обе стороны.

– Свое решение я уже озвучил.

Таможенник стиснул зубы. Надо же было так просчитаться! И в самом деле совсем старый стал: сначала не предсказал визит незваных гостей, а затем принял их за агентов китайской безопасности. Но к МГБ эти трое имели отношение не большее, чем девочки на ресепшене.

Когда троица пожаловала в офис, Жень отсутствовал – еще шел на работу. Кое-какие дела в восьмом блоке порта задержали на полчаса. Этого было достаточно чтобы проворонить приезд незваных гостей. Будь он в офисе, когда прибыла машина, не преминул бы звякнуть старым знакомым из полиции или армейской разведки, получить подтверждение или опровержение догадки. Но чего уж теперь себя кусать…

– Я очень огорчен, господин Жень, – печально произнес главный, скромно одетый мужчина-европеоид с раритетной тросточкой в руках. – Я был уверен, ваше славное прошлое продиктует вам правильную схему поведе…

– Мне нет дела до ваших переживаний, – оборвал гостя хозяин кабинета. – Хотите огорчаться – огорчайтесь. Только подальше отсюда. Ну а ответ на ваше предложение я уже дал.

Предложение было на диво простым – рассказать о Кирилле все, что знает, а также подсказать адрес его родных в России. И если первое еще выполнимо, хоть и под дулом пистолета, то второе невозможно в принципе. Во-первых, Жень на это не пошел бы, а во-вторых, он действительно ничего не знает о родственниках русского контрабандиста. Даже странно, что эти суровые господа сами вынуждены так грубо откапывать информацию о Кирилле. Видимо, парень не так прост, как кажется с первого взгляда.

– Что ж, на нет, как известно, и суда нет.

– Очень рад, что вы это поняли, – съехидничал Жень.

Гость поднял взгляд, пробуравил бесцветными глазами сухенькую фигуру таможенника.

– Зато вы не поняли, – тихо произнес мужчина. – Когда я говорю, что суда нет, это значит суда не будет.

Жень не успел ничего сделать – один из охранников выхватил странного вида пистолет и выпалил прямо в грудь старику. Абсолютно бесшумно и без видимых признаков выстрела. Только возле невероятно широкого дула странного черного оружия воздух как будто раскалился и поплыл, искажая очертания предметов.

– Всего хорошего, господин Жень, я непременно воспользуюсь вашими рекомендациями.

Мужчина с тросточкой на прощание кивнул инспектору, и вышел из кабинета. В одиночестве, как и заходил. Камеры видеонаблюдения проследили фигуру гостя до холла, затем полюбовались на раннюю лысину господина, глядя из-под потолка лифта, наконец проводили электронным взглядом до скромного темно-синего кара на парковке. Водитель выбежал навстречу, услужливо открыл заднюю дверь. Но мужчина с тростью качнул головой, и сел на переднее сиденье. Машина грузно просела под господином, – наверное, старый электромобиль совсем уже износил подвеску. Водитель занял свое место, и видавший виды кар выехал со стоянки таможенного комплекса.

До вечера инспектор Жень занимался рутинными делами: подписывал входящие документы, просматривал заявки крупных таможенных брокеров, пару раз говорил по фону – хотя большая часть звонков осталась без ответа и клиентов перебрасывали на заместителей.

Утром таможенник не появился на проходной. К отлучкам и опозданиям инспектора привыкли, до обеда никто и не хватился. Когда же подчиненные всерьез заволновались и послали запрос в службу охраны, оказалось, что Жень и не уходил. Такое тоже бывало – иногда старик ночевал в офисе, благо что все потребное для этого имелось. Женя уважали за характер и профессионализм, а с чудачествами типа спальной комнаты прямо на работе просто мирились. В конце концов, пожилой человек.

Прибывшие врачи констатировали смерть от легочной недостаточности, инспектор умер не позднее вчерашнего полудня. Чушь, конечно, ошиблись медики со временем. Коллеги помнили, что Жень работал допоздна, и на последний телефонный звонок ответил в половине девятого. О каком полудне идет речь? Но в любом случае обидно и жалко толкового старика. Говорили же ему, бросай ты эту чертову привычку дымить! Не слушал. Земля ему пухом.

–

Глава 9. Дважды решаемая Проблема

Даже приличное кафе в не самой захолустной части города вряд ли гарантирует полную безопасность клиенту. Нет-нет, пока он внутри – ничего не грозит. Если владелец заведения не идиот, подключит свою собственность к полицейской видеосистеме, и горе налетчику, которому хватит дурости наехать прямо внутри. Но вот когда посетитель выйдет – пожалуйста. Никто не помешает проследить за ним, и когда лох выберется в не охваченный полицейским взором район, сделать все что нужно.

Это если говорить о более-менее организованном криминалитете, или хотя бы грабителях-любителях, если таковые бывают. Когда же речь о "внезапном порыве", том самом "я не могу объяснить, что меня толкнуло на…", то здесь правил нет. Придурков везде хватает, они все разные, и систематизировать их поступки с мотивами под силу только суперкомпьютеру. У меня машинка пусть и безумно дорогая, чрезвычайно мощная – но все же персоналка.

Собственно, из-за нее мне и пришлось немного понервничать.

Едва я вышел из кафе, как заприметил двух молодых людей что таращились на меня, пока я сидел за столиком и беседовал с компом. Вышли они чуть раньше, и сейчас двумя маяками торчали по ту сторону улицы. Только слепой не заметил бы, что оба паренька как смотрели в мою сторону внутри, так и пуляют взгляды сейчас. Старательно, но неумело делают вид будто поглощены беседой, но… В общем, ох уж эта нищая молодежь! Я вот сейчас тоже без гроша в кармане, да, и "Эппл" вовсе не мой. Но не облизываюсь же на кошельки прохожих!

Я достал мобилу ("к сожалению, установлено ограничение вызова, пожалуйста, проверьте состояние вашего счета"), приклеил на ухо. Ничуть не стесняясь, стоя прямо на тротуаре, вытащил Яблоко.

– Подключение к сотовому телефону, – приказал я системе.

"Сонарик Е-8100, да?" – спросил компьютер.

– Да. Соединяй только с гарнитурой.

"Да у тебя все равно запрет на внешние вызовы", – усмехнулось Яблоко. – "Готово".

– Загрузи из Сети какой-нибудь бесплатный русско-японский переводчик.

– "Зачем загружать? У меня в комплекте неплохой "Ай Транслятор" есть. Погоди, обновлю словарные базы. Так, готово".

– Внешний динамик на максимум, и давай переводи.

"Можешь меня убрать, я громкий".

Я засунул Яблоко обратно в сумку и перебежал через дорогу к двум парням.

– Так, молодежь, слушаем сюда, – сказал я по-русски, но даже сам себя услышал с трудом, Яблоко действительно "не тихо" продублировало меня из сумки. На японском, разумеется.

Парни вздрогнули, обернувшись к "сумковещателю".

– На сегодня грабеж отменяется, – сказал я. – Не хотите проблем с китайским МГБ, сейчас же развернулись и пошли по домам.

Два грабителя-неудачника переглянулись. Такого поворота событий никто из них, похоже, не ожидал.

– Но если так плохо с деньгами, то вполне понимаю, – здесь я со своими пустыми карманами был искренен, – и предлагаю подзаработать.

Один из парней что-то сказал. Спустя секунду из мобилы послышался синтезированный (кстати, весьма точно!) голос японца.

– Мужик, ты что? Никто на тебя не таращился, надо больно!

– А, ну извиняйте, – я пожал плечами. – Ошибочка вышла. Значит, деньги вам не нужны. Всего хорошего.

Я развернулся и пошел прочь.

Догнали они меня через квартал. Договориться о цене не составило труда, мне абсолютно начхать на то, сколько обещать им за работу. Все равно оплачивать будет кто угодно, но не я. Наглецы было потребовали предоплату, но я так на них глянул, что оба синхронно заткнулись и разбежались в разные стороны. Один – к порту, второй в центр города. Мне же особо делать было нечего, и я направился вниз по улице – куда глаза глядят.

Звонок из госбеза застал, когда я на совсем уж последние копейки покупал бутерброд. Уличный торговец покряхтел-покряхтел, но все-таки согласился принять мелкие купюры с портретом Мао, и тут затрещало в мобиле. Яблоко, пользуясь случаем, перекинуло спутниковый вызов мне прямо в ухо.

– Господин Уайт, наш человек прибывает в Касиму в два часа дня, – проинформировал диспетчер МГБ. – Где вам будет удобнее встретиться?

– Я буду на вокзале.

– Хорошо. Господин Родригес приезжает… – небольшая пауза, диспетчер сверяется с расписанием поездов, – приезжает на девятьсот восьмидесятом.

– Как я его узнаю?

– Он сам вас узнает, не беспокойтесь. Какие-нибудь пожелания?

– Ага. Всего одно. Дайте денег. Я тут поиздержался.

– Ах, ну да. Вы же русский, – усмехнулся собеседник. – Хорошо. Я отправляю на ваше "яблоко" трансфер в десять тысяч йен. На пластик переведете сами.

Гэбешник умолк. Даже не попрощался. Чего еще ожидать, "я же русский".

"Парень, ты сильно удивишься, но тут тебе прислали деньги", – сказал компьютер, едва связь прервалась. – "Отправителем значится резервный фонд МГБ КНР".

– Я знаю. Приготовь их на сброс в карточку.

"Без проблем. И, кстати… Я забираю назад слова насчет китайской госбезопасности. Очень милые ребята".

Господин Родригес в соответствии с фамилией оказался типичным мачо. Уж не знаю, с чего бы это мексиканцу (или кто там по урождению?) вдруг начать работать на китайскую госбезопасность, но именно жгучий брюнет в изящном костюме-тройке вышел из поезда и решительным шагом направился в мою сторону. Видимо, заприметил еще из вагона.

В одной руке он держал увесистый черный кейс, на другой висел белоснежный плащ. Такой ослепительной белизны, что темно-серый костюм гэбешника казался угольно-черным.

– Сеньор Уайт? – мужчина опустил кейс на землю и подал мне руку. – Рад вас видеть в полном здравии.

Я пожал гидравлические тиски. Ими природа вместо ладони наделила господина Родригеса. Говорил мачо на английском очень бегло, лишь немного порыкивая в своем испанском акценте.

– Да, я Уайт. Очень приятно.

– Ну-ну, сеньор, – мужчина уловил ироничную нотку в моем "очень приятно". – Не надо трагизма. Я хорошо понимаю, что приятного в общении с госбезом КНР мало. Но и не претендую на ваше расположение. Джаст э бизнес, да? Так говорят ваши соотечественники?

– Соотечественники?

Мачо нахмурился.

– Разве вы не американец?

– Нет. Я белый. Русский.

– О, извините меня! Видите ли, я еще не знакомился с вашим досье, которое мне прислали оттуда, – Родригес кивнул за спину, словно точно знал где Поднебесная. – Но в любом случае рад вас видеть. Пройдемте к стоянке, сеньор Уайт, нас ждет кар.

Мы спустились с перрона сначала в холл вокзала, а затем на пять уровней вниз, к подземной парковке.

Сеньор Родригес немного поскромничал, обозвав это каром.

"Тойота-ЛС480-ЭйчАй-3" – это… как бы так помягче сказать? В общем, если вы привыкли выходить из личного автомобиля на атласные дорожки в какой-нибудь конгресс-холл или отель уровнем не ниже "Балчуга-Азиатского", то это машина для вас. В подземном гараже вашего особняка наверняка такая есть. Рядом с двумя-тремя спорткарами (попсовую конвейерную "Феррари" исключаем, вы же не настолько лишены вкуса?), лимузином для особенно торжественных выездов и 18-метровым трейлером, в котором с семьей выбираетесь за город. Ну и с пятком "разъездных" автомобилей во главе с этой "Тойотой", которая в других странах почему-то известна под маркой "Лексус".

– Все заграничные агенты МГБ раскатывают на таких машинах? – спросил я мексиканца (или кто он там?), когда гибридомобиль вырулил на первый из транспортных уровней автострады "Касима – Мультивокзал".

– Нет, конечно же, – Это вообще личная машина.

– Вы прислали сюда автомобиль только для "моего" дела? Ну ничего себе…

– Что вы!? – рассмеялся агент. – Отправлять транспорт с собой очень неудобно. У меня по машине в каждом из терминалов восточной Японии.

Он не добавил какого класса машины, но в любом случае неплохо живет китайская госбезопасность, если позволяет себе вербовать миллионеров.

– Я в некоторой степени сибарит и эстет, – продолжил мачо. – А потому считаю, что автомобиль, как и любое другое проявление статуса, должен в максимальной степени соответствовать имиджу и возможностям его владельца.

– А какой у вас, извините, имидж? – спросил я. Возможности господина Родригеса в целом угадывались.

– Имидж, как и репутация, создается десятилетиями, сеньор, – улыбнулся тот. – И вы полагаете, я могу рассказать о нем в двух словах?

– Извините.

– Ничего страшного… Вы ведь Киллиам, да? Давайте без официоза. Меня зовут Сержио.

– Я не против, Сержио. Только мое имя Кирилл. Если хотите – Кир, так меня звал мой капитан.

– Вы военный?

– Бывший. Летчик береговой охраны. Уволен из рядов четыре года назад.

– Если не секрет, по какой причине?

– Несовместимость с имплантами.

Родригес покачал головой:

– О, да. Очень редкая патология, но увы, встречается. И что же, у вас в теле действительно ни одной военной штучки?

Мне не хотелось развивать эту тему, еще не до конца растворился осадок, оставшийся после увольнения "на пустом месте". Черт подери, это действительно было мощно. Еще вчера ты боевой летчик, пусть и с приставкой "верто-", а сегодня – безработный, лишенный звания и социальной поддержки.

У нас в стране это называется "освоение новых технологий" и "обновление кадрового профсостава". Сворованные у европейцев нейроинтерфейсы появились в армии как-то уж совсем внезапно. Десятки "несовместимых" пилотов оказались не у дел из-за этих чертовых листов функциональной диагностики.

Из восьмидесяти двух пилотов только нашего корпуса не совместимыми с современными системами управления оказались двенадцать. Куда больше, чем "очень редкая патология". Двух парней не без помощи папенек-офицеров направили на административно-тактические должности, так у нас называется обеспеченное безделье в штабах. А десяток, со мной в числе, выкинули пинком под зад. Хорошо еще подъемные выплатили. Что-что, а с деньгами у авиации все нормально.

В общем, на армию я зол. В тридцать два года лишиться работы без малейшего шанса устроиться на любимую должность – это, знаете ли, немного выводит из себя. Ну где я на гражданке нашел бы вакансию пилота турбокоптера? А бренчать пластмассой на электродрели – ищите кого-нибудь еще. Хорошо еще подвернулось предложение Володьки, и боевой пилот стал курьером-контрабандистом. Вот так и развивается мировой теневой бизнес, господа.

– Да, у меня нет никаких имплантов, – ответил я. – Из всех "штучек" только искусственные кости правого предплечья. Ну, вы понимаете. Личное оружие офицера и все такое…

Наши генералы в детской наивности полагают, что интегрированный боевой комплекс "Радуга", вживляемый в правое предплечье, неизвестен за рубежом, но это их детско-генеральские проблемы. Правда, расплачиваться за них приходится кадровым офицерам, которым в принудительном порядке вживляют "личное оружие скрытого ношения" – четырехзарядный 9-миллиметровый ствол. Собственно, с него-то у меня все и началось. Отторжение чуть не изувечило всю руку, хирурги чудом сохранили ее в органическом виде. Кости, конечно, пришлось менять на керамику.

– Понятно… А вот и отель, у меня там забронирован номер, – заметил Родригес. – Вы не будете против, если перед визитом к вашим японским друзьям, я приму ванну?

Долг любого мало-мальски уважающего себя человека – сказать "против" такому расточительству водных ресурсов. Но я был наоборот, очень даже за. Что-то уж очень меня заинтересовало содержимое мини-бара в номере мексиканца.

***

Из всех видов скоростного транспорта, соединяющих Китай и Японию, самый популярный это "Муссон", экраноплан конструкции Даймлера-Бережинского. На спокойной волне эта сигара с крыльями разгонялась до восьмисот километров в час. Быстрее только сверхзвуковая авиация арабов, но на такие короткие расстояния "иглы" не летают. Даже чудовищно вздутые цены на билеты не оправдывают топливного аппетита суперсоников. Стихия сверхзвуковых самолетов – трансконтинентальные маршруты.

И хотя "Непсис" был готов оплатить любые расходы в этом деле, мистер Берг со спутниками отказались от скоростного транспорта. Не выкупали билеты на "Муссон", не бронировали места на регулярных рейсах экранопланами. Мистер Берг не торопился. Были тому две причины.

Во-первых, до сих пор до конца не понятна позиция якудзы, а во-вторых, господин со скандинавской фамилией и рискованным для священника именем Данте по жизни никогда не спешил. За это епископа церкви Бодрствующих даже прозвали Айсбергом. Тот не обижался, ибо знал силу неторопливости. Все помнят, чем закончилась встреча быстроходного по тем временам "Титаника" с медлительным куском ледяной скалы.

Данте Берг принял дело от Бернарда Гоу, этого молодого выскочки, попавшего в Коллегию кардиналов благодаря дяде. Молодой кардинал-перехватчик чуть не завалил всю операцию, и его карьере в "Непсисе" теперь поможет только чудо.

– Посадка на "Желтый дракон" с четырех часов дня, – произнес Первый. – Мы забронировали люкс на второй палубе, – добавил Второй.

Оба помощника, да что уж там – слуги – официально в "Непсисе" не числились. Но неофициально Церковь использовала людей с уничтоженной личностью в своих целях. Часто для устранения неугодных. Епископ не любил крайней меры, считая убийство уделом недалеких кардиналов-перехватчиков, но в нашем мире так сложно с отношениями между людьми, в смысле, все люди настолько говорливы, а зачастую и опасно говорливы, что приходилось терпеть и эту обязанность – зачищать следы.

В деле с похищенным грузом пока обошлось одним лишним человеком. Старик-таможенник вполне мог связать воедино события последних дней и сделать опасный для Церкви вывод. Раньше он работал на разведку, какие-то из аналитических способностей сохранил до наших дней. Может быть, дело ограничилось бы запугиванием, но инспектор Жень не сдал этого странного русского, не проходящего ни по одной из общегражданских баз "Непсис". Это и ускорило конец тайваньца. Руководство приказало устранить несговорчивого таможенника.

– Когда этот дракон прибывает в Токио? – спросил Берг о корабле.

– Завтра днем, – ответил Первый.

Вполне терпимо. Русский пробудет в Касиме сколько нужно, и незачем торопить события. Согласно бывшему кардиналу Гоу, корабль курьера сильно потрепало, и тот застрял в порту. Местная якудза обязана Церкви, поэтому охотно рассказала, что вместе с русским болтается какая-то девчонка из Тайпея. Доболталась, влипла в долг господину Оониси, а он не из тех, кто прощает долги. В общем, руководитель касимских якудза держит девчонку у себя, а русский без нее никуда не денется.

Очень хорошо. Очень. Теперь главное, чтобы никто не вмешался в это дело, никакая третья сила. С поднебесниками все улажено, их госбезопасность официально гарантировала невмешательство. Но остаются еще американцы. Русской разведки можно не опасаться – жирный пес за худой костью не вскочит. Но знал бы пес, какая сладкая тут косточка…

***

– Может быть вы и удивитесь, но у госбеза КНР в отношении вас связаны руки, – сказал Сержио, заходя в номер. – Они не могут позволить работать с вами в открытую.

Родригес поставил кейс у вешалки и повесил на нее белоснежный плащ. Сбросил туфли, влез в тапочки натурального меха, поправил прическу у здорового зеркала во всю стену и прошел внутрь номера. Я последовал, стараясь не особенно таращиться на обстановку.

В таких номерах останавливаются не просто богатые люди, а чудовищно богатые. Как я не старался, не смог найти ни одного отделочного материала из синтетики – только натуральные: ткань, сталь, стекло и дерево, дерево, дерево, снова и снова дерево. Как-то привык считать, что когда дело касается неразумного использования древесины, то Россия-матушка впереди планеты всей. Оказалось, что не впереди. Дуб, сосна, орех и редчайшие красные сорта переполняли этот гостиничный номер, чудом умудряясь дополнять друг друга, а не громоздиться один на другой в кичливом хвастовстве.

– Вы говорите "они", – сказал я. – Но разве вы не из госбезопасности?

Сержио ослепительно улыбнулся.

– Скажите, я в самом деле так похож на агента МГБ?

– Совершенно не похожи, – признался я.

– Тогда зачем спрашиваете? – спросил Родригес. – У меня с госбезом КНР исключительно деловые отношения. Только бизнес. Но я единственный лояльный им профессионал на востоке Японии, поэтому китайцы охотно со мной сотрудничают. Конечно, если я не сильно занят другими делами. А гонорары у китайцев нормальные.

Сержио скинул пиджак и взялся за остальной гардероб.

– А в какой области вы профессионал? – спросил я. – Если не секрет, конечно.

– Не секрет. Я специалист в решении проблем.

– Каких проблем?

– Самых разных. В основном, связанных с нежеланием одних людей идти навстречу другим.

– Якудза в чем-то уперлась рогом? – догадался я.

Сержио закончил с сорочкой и отбросил ее в корзину, а я невольно залюбовался его фигурой. Вот уж повезло, что я не девушка, иначе уже сейчас деловой разговор перешел бы в нечто менее формальное.

Нет, я не педик. Но не лишен, как смею считать, чувства прекрасного. Фигура мачо была одним из проявлений прекрасного в нашем мире. Мне было абсолютно побоку, плоды ли это тренировок в фитнес-центре (наверняка у Родригеса есть собственный), или результат работы косметических хирургов. Но выглядел он роскошно.

– Господа якудза почему-то не идут на контакт, – сказал Сержио. – Если честно, я не вдавался в детали. Что-то там не срослось у поднебесников, не нашли они взаимопонимания с самураями, ну а потом я ответил на телефонный вызов и вот, я перед вами.

С последними словами мачо аккуратно снял брюки, оставшись в чем мать родила. Трусов он не носил.

Я сделал вид, будто меня безумно интересует иероглифическая роспись по холсту, что висела в коридоре.

Сержио продолжил уже из ванной.

– В общем, у меня заказ на прямые переговоры с господином Оониси, это глава местного криминалитета.

– Да, я с ним уже знаком, – сказал я.

– От него требуется освободить вашу девушку, оставить вас двоих в покое и убрать своих людей из порта, где они пасут ваш корабль. Почему-то японцы отказались выполнить такую простую просьбу МГБ. Мне самому интересно, чем вы им насолили.

Из ванной комнаты послышалось шипение водяной струи, и Родригес повысил голос.