Текст книги "Проблема всей жизни (СИ)"

Автор книги: Роман Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

– Ребята, есть еще мысль. Что переход на каждую следующую грань тоже в два раза меньше, чем предыдущий.

Борода закусил губу и как-то особенно подозрительно посмотрел на свои плечи.

– Ничего, пропихнем широкого парня, – сказал я. – Рисуй свои закорючки, Тьянь.

Опасения Проблемы таковыми и остались. Размер прохода на каждую новую грань вполне позволял пролезть в него даже плечистому летчику. Я проходил свободно, ну а девушка и вовсе разве что не со свистом.

Хуже было другое. Если в одной второй мы были в каком-то невероятно белом мире, то одна четвертая встретила нас беспросветной тьмой. Если не смотреть на грань – размеры "экранов" действительно увеличились раза в два, – то не было видно ни зги. И еще хуже, я не мог определить по голосу ни расстояние до спутника, ни направление. Казалось, звук идет со всех сторон одновременно или рождается внутри меня самого.

С проходом на одну восьмую Проблема возилась часов шесть. Сказала, что в темноте не может правильно нарисовать иероглифы. Наконец, перед нами открылся следующий проход. Видимо, ближе всех к нему оказался Борода, ибо летчик первым выматерился от души.

В косом многоугольнике прохода, на этот раз почему-то о пяти вершинах, царила вакханалия цветов. Все оттенки, которые только способен ощутить человек, адской круговертью плясали за очередной дверью.

– Не хочу вас пугать, мальчики, – раздался голос Тьянь, – но по-моему, в этой грани нет понятия пол или потолок. А скорее всего, и направления вообще тоже нету.

– Я и не испугался, – буркнул летчик.

– Какие-нибудь идеи есть? – спросил я и тут же сам подал таковую: – Предлагаю, как только зайдем за порог, тут же сделать один шаг в сторону, если получится, и остановиться. Потом возьмемся за руки, и в проход двинемся толпой, чтобы не разметало. Как-то же там можно передвигаться, а?

Тьянь помолчала полминуты.

– Да, болтает там все пространство, что ой. Но вблизи прохода более-менее спокойно. Решено, первым идет летчик, делает шаг влево и ждет. Потом заходит Кирилл – и шаг вправо. Я захожу последней по центру. По команде поворачиваемся лицом к проходу, беремся за руки и движемся вдоль грани. Будем выбирать проход. Я заметила, в одной четвертой двигаться можно намного быстрее, чем в одной второй. Думаю, там, – Тьянь наверняка показала рукой, но никто этого не увидел, – можно идти уже обычным шагом.

Сделали все строго по сценарию, написанному Проблемой. Одного не учли. На одной восьмой звук не распространялся, поэтому никто никакой команды не услышал. Но все ж додумались и повернулись без команды. Я нащупал в мельтешении красок и цветов левую руку Тьянь, летчик проделал то же с правой, и таким незамкнутым хороводом, стараясь не отдаляться от "экрана", мы двинулись вдоль этой странной видеостены. Слева направо.

Действительно, шли довольно ходко, мне даже показалось, что быстрее чем со скоростью пешехода. И все равно до первого подходящего прохода добирались часа три. Каково было Бороде первым ступать ногами по разноцветному хаосу "ничто" – я старался даже не думать.

Первый из доступных нам проходов, то есть не выводящих внутрь скального грунта, под воду или на стратосферную высоту, "показывал" идиллическую картину: тропические растения, умиротворенная атмосфера спокойствия и благожелательности, лениво помахивающие крыльями здоровые бабочки. Окажись рядом еще и папоротники, я бы подумал, что это какой-нибудь там из юрских периодов или подобное бесконечно далекое прошлое. Но из объяснений Тьянь знал, что в прошлое следует ступать другим путем. Нам, то есть мне и Бороде, недоступным.

Первым в тесноватый шестиугольник прохода протиснулся летчик. Скатился на землю по ту сторону "экрана", встал, отряхнулся и призывно махнул рукой. Что-то крикнул, но звука в этом кинотеатре так и не придумали.

Тьянь подтолкнула меня к выходу. Я послушно сиганул вслед за плечистым спутником.

– …мать, а потом смотрю – да это ж родной дендрарий! Вот уж, знал бы прикуп – жил бы в Сочи! Не думал, что домой попаду!

Я услышал только конец фразы летчика, но и этого хватило, чтобы понять: мы не только в нашем родном мире, но и на родной земле.

Сам я в Сочи не был, как-то не доводилось по курортным городам помотаться. Но знал, что отсюда налажено регулярное воздушное сообщение со столицей, а значит – не пропадем.

Тьянь вывалилась наружу с опозданием, секунд через двадцать. Я даже начал волноваться, но вот из воздуха выскочила, наконец, фигурка азиатки. Впрочем, сначала оттуда вывалилась наша зеленая сумка, еле успел подхватить у самой земли.

– Кирилл, что б тебя, ты сумку в одной второй забыл! Пришлось возвращаться, убила полдня, пока нашла!

Тьянь моргала, привыкая к спокойному окружению в зеленых тонах.

– Не понял, – я замотал головой. – Тебя не было полминуты!

– Это для вас, блин, полминуты.

Тьянь огляделась.

– Ну и куда нас вынесло? – спросила девушка. – Есть предположения?

– Есть уверенность, – отозвался летчик. – Мы в городе Сочи, где по преданию темные ночи. Между прочим, моя историческая родина. И как это сюда вынесло-то, вот ведь, а?

– Чего удивительного? – ответила Тьянь. – Ты же нас вел вдоль Грани. Вел бы Кирилл – вынесло бы… Ты где родился, Кирилл?

– Во Владивостоке, – буркнул я, глядя сквозь тропическую листву. – Что это там такое блестит?

– Где? – спросил Борода. – А, это канатная дорога. Прямо под нами Курортный проспект, до него минут пять пешком по дендрарию.

– Чему-чему? – спросила Тьянь.

– Это парк такой, – пояснил я. – В Сочи один из самых больших в мире заповедников тропической растительности.

Проблема глубоко вздохнула, потом без слов опустилась на землю и вырубилась. Я дернулся было к ней, но летчик опередил. Наклонился, пощупал пульс, послушал дыхание.

– Дрыхнет как сурок по зиме, – сказал Борода и улыбнулся. – Вымоталась девчонка.

–

Глава 16. Новый игрок, новые ставки

Как и предполагал Берг, его идею внимательно и вежливо выслушали, после чего так же вежливо сочли недостаточно подтвержденной. Такова была официальная версия, а на деле Коллегия просто высмеяла умозаключения Данте, как высмеивали их коллеги по сеульскому институту. Вопросов профпригодности нового кардинала никто не поднимал, в конце концов, каждый имеет право на собственную теорию. Но в глазах монсеньора Лучиано было заметно удивление – итальянец не ожидал, что свою карьеру на должности кардинала Берг начнет со столь странных теоретизирований. Если бы в «Непсисе» было больше от церкви и меньше от корпорации, его получасовую лекцию вообще сочли бы ересью, и тогда прощай высокий пост. Разжаловали бы мигом до иеромонаха, а то и вообще выбросили бы из иерархии.

Впрочем, нет, не выбросили бы. На планете очень мало людей, способных одухотворять сложнейшую аппаратуру "Непсис", и все они крайне нужны Церкви. Ведь без человека даже самый заштатный оплот где-нибудь в скучной Норвегии – обычная биоэлектронная игрушка. Остановить вторжение Инферно сам он не может. Только в координации с живым человеком: кардиналом, епископом или иеромонахом. Каждый, кто имеет сродство с биоэлектроникой, автоматически входит в состав иерархии "Непсис", и ему открыты очень многие двери. Но поскольку иерархов все равно слишком мало, они не успевали воспользоваться благами своего положения ни в какой другой области, кроме служения Церкви.

Данте недолго оставался наедине со своими мыслями, выбравшись из зала заседания. Это уже восьмая пауза.

Подошли два мужчины. Одного из них Берг знал – епископ Джу Джоу из Восточного викариата, помощник управляющего, а на деле – главный человек в "Непсис" по восточному региону. Рядом с плюгавеньким китайцем вторая персона высилась гранитной глыбой. Здоровый, ростом за два метра, европеец с совершенно неевропейской серьгой-кольцом в левом ухе.

– Позвольте представить, – начал Джоу, – это руководитель оперативного отдела нашего викариата. Мистер Чинтано.

Китаец церемонно, по-восточному поклонился и ушел, оставив мужчин наедине. Картина, должно быть, выходила презабавная. Невысокий, субтильного сложения и наполовину облысевший уже Данте – и огромный Чинтано с густой иссиня-черной шевелюрой, выдающей в нем уроженца средиземноморья.

– Очень приятно, – довольно холодно ответил Данте.

– Это мне очень приятно, – расплылся в улыбке громила. – Я наслышан о ваших успехах на оперативном поприще, кардинал. Очень впечатлен. Редко когда иерархи прокладывают себе путь в Коллегию не политикой и деньгами, а реальными достижениями.

В чуть хриплом голосе мистера Чинтано не слышалось ни капли ерничества. Он не пытался поставить новоиспеченного кардинала на место, как это делал американец Эткинсон, негласно припоминая "провал" в Касиме. И похоже, мужчина действительно уважал Данте. Впрочем, оперативник оперативника и должен уважать, даже если это враги. А с этим здоровяком Данте был в одной лодке.

– Чем обязан вниманием? – спросил Данте.

Чинтано немного замялся, потом рубанул ладонью воздух.

– А, да какого дьявола! В общем, я подслушал вашу речь в Коллегии. Я знаю, за это положено поражение в правах, но у меня свои связи в отделе технического обеспечения, и я выслушал вашу теорию насчет Падшего.

– Вот как? – Берг действительно удивился. Мало кому хватало наглости подслушивать закрытое заседание Коллегии, и еще меньше людей уходили безнаказанными. – Не боитесь, что я сейчас же арестую вас за шпионаж?

– Не боюсь, монсеньор. Потому что я разделяю вашу теорию, и даже больше, кое-какие ваши выводы близки моим. Я их сделал по результатам анализа поведения нашего небочеловека.

– Кого-кого?

– Небочеловека, – повторил Чинтано. – Там мы называем эту китайскую девчонку из спецпроекта поднебесников. Я тоже уверен, что в основе этой сущности, кроме человеческого тела, есть иномировое начало.

Данте промолчал. Он думал.

Здоровяка мог подослать Эткинсон. С американца станется зарубить на корню карьеру человека, с которым он не поладил с самого начала. Возможностей у бедствующего мультимиллиардера тоже достаточно.

С другой стороны, пока еще теория о Падшем не имеет опасности для Коллегии и лично для американца, да и вообще выставила Данте в не лучшем свете. Даже благожелательно настроенный Афанасий – и тот лишь вежливо улыбнулся, но комментировать идею Данте не счел нужным.

Можно ли расценивать появление Чинтано как первый из политических козырей, просящихся в рукав?

В конце концов, а что он собственно теряет? Карьеру кардинала? Так жил без этого сана, проживет и дальше. Если его теория верна, а Данте был уверен в собственной правоте на все сто, то лишение монсеньорского титула лишь замедлит наступление его триумфа веры. Но не отменит его.

– Мистер Чинтано, давайте сделаем так, – произнес Данте. – Сразу же по окончании Коллегии я побеседую с вами в приватной обстановке.

Здоровяк с готовностью кивнул.

– И пожалуйста, не надо больше нелегальных подключений к видеосистемам Коллегии. Все что нужно, вы узнаете от меня лично. Я, знаете ли, не хочу терять новоявленных союзников.

– Итак, господа, вернемся к нашим баранам.

– Лучиано, будьте прямее, – попросил Эткинсон. – Они не бараны, а самые что ни на есть козлы.

Итальянец с укоризной посмотрел на Эткинсона. Американец лишь дернул подбородком, и еще фривольнее устроился в кресле, закинув ногу за ногу.

– Энжи, не надо недооценивать восток, – наставительно произнес кардинал-викарий Лью Синь, впервые за все заседание. Даже собеседование с пекинским филиалом МГБ старый китаец, возглавляющий Восточный викариат, провел молча. Хотя с госбезом Поднебесной успели переругаться почти все кардиналы, включая Данте.

– Вы можете считать азиатов кем угодно, но это ваши национальные предрассудки, не более.

– Да ну? – меланхолично отозвался Эткинсон.

– Я знаю, Энжи, что в Прелюдии у вас погиб брат, военный летчик. И то, что последующий Армагеддон унес жизни остальных членов вашей семьи в Калифорнии. Но это не значит, что в ваших несчастьях виновны исключительно китайцы. Политика США эпохи до Армагеддона была не менее… скажем так, вызывающей, чем политика Поднебесной.

– Синь, не надо чистить мне мозги, – ответил американец. – Вся моя прошлая жизнь осталась в прошлом. Я говорю про сейчас. А сегодня ваши соотечественники у нас под носом в нарушение всех соглашений умывают нам задницу скипидаром. Что и подтвердила наша перепалка с их спецслужбами. Вы сами все слышали.

Да, Синь слышал, как и все остальные члены Коллегии. Видеоконференция с руководителями китайского МГБ оставила впечатление, что китайский госбез безусловно согласен со всеми решениями Коллегии, но не считает нужным подчиняться европейской и общемировой Церкви. Министерство опровергло обвинения в свой адрес о том, что оно поддерживает проект создания биологического оплота Границ. Более того, госбез Поднебесной сам выразил желание разобраться, кто и на какие деньги создает какое-то так биологическое оружие против Инферно. Генералы МГБ всячески уверяли, что уже начали копать в эту сторону и что поиски следов таинственного проекта уже ведутся. Пока результатов немного, известно лишь, что из частной клиники на юге страны была похищена девочка, рождение которой покрыто мраком тайны. Вроде бы, она – следствие искусственного оплодотворения с применением новейших генных технологий.

Но это все, что якобы знали в госбезе КНР. Любое участие правительства в каком-либо тайном проекте генералы опровергали. От участия своих агентов в поиске открещивались. Были готовы даже передать полный и подтвержденный протокол действий агентуры в последние две недели. В общем, переговоры с МГБ закончились ничем. Стороны раскланялись и расстались без сожаления. А между тем, к поднебесникам оставалось множество вопросов. Увы, влияние "Непсис" на КНР по-прежнему оставляло желать большего.

– Я все равно считаю, что вы не владеете китайским вопросом, – сказал Синь. – И поэтому…

Вдруг кардинал-викарий отвлекся от американца, прислушался. Поднял голову, постучал себя ладонью по уху, затем поднял указательный. Давал знать, что новость, поступившая ему на мобилу, действительно важная. С минуту выслушивал доклад, задал несколько вопросов по-китайски, затем снова обратился к Коллегии.

– Господа, только что мне доложили, что замечена активность китайского госбеза в наших телекоммуникационных сетях.

– Ну и что? – удивился Махмуд. – Одним из пунктов нашего соглашения с КНР является взаимное предоставление линий связи.

– Да, – склонил голову в согласии китаец. – Но впервые МГБ использовала наши сети в режиме интеллектуального поиска.

Все до единого кардиналы посмотрели на Синя. Это действительно новость! МГБ рьяно охраняло секреты своей системы интеллектуальной прослушки, и вот, ввело в бой тяжелую артиллерию. Нет, сверхтяжелую. Известно, что Прелюдия началась с щелчка по носу американским спецслужбам, когда КНР получила доступ к правительственной связи США. По сути, интеллектуальная система прослушивания госбеза КНР представляла собой мощнейшее оружие. Грубое, но эффективное. Внедрение программных агентов Большого Уха, как называли систему в мире, заметно даже самому неподготовленному коммуникационному администратору. Но ничего сделать с этим он не может. Лишь констатировать прослушку и стараться лишний раз не общаться через Сеть.

– Что они искали? – спросил Афанасий.

– Фильтры агентов настроены на поиск наших касимских беглецов. Девчонку и беглого контрабандиста.

– Нашли? – это Лучиано.

– Да. Господина Уайта зафиксировали по сетевому следу где-то в Хабаровске, это совсем рядом с китайско-российской границей.

– Надо думать, что мистер Уайт уже в руках МГБ, – сделал вывод Эткинсон. – Поздравляю, господа, нас только что поимели еще раз.

Коллегия молчала. Коллегия переваривала поражение. И что самое обидное, враг, а скорее даже не враг, а соперник воспользовался оружием самого "Непсиса" – сверхскоростными сетями передачи данных.

– Ну и что, господин Синь, – улыбнулся американец, – помогло вам знание Востока?

– Считалось, что проект Большое Ухо закрыт, – сказал китаец. – Никому не хотелось повторения Прелюдии.

– Как большое ухо – да, закрыт. Но как ма-а-аленькое такое ушко – вовсе нет. Итак, – Энжи поднялся из полулежачего положения и хлопнул ладонями по столешнице. – Кто за экскоммуникацию Китая из наших сетей? Я считаю, что мы не имеем права и дальше выдавать КНР такой карт-бланш.

Первым заговорил Александр, кардинал-вдохновитель. По общему мнению, истинный глава Коллегии "Непсис". Он задавал направление, и кардинал Лучиано вел церковь по заданному пути. Сам Александр был очень молод, дай бог лет тридцать пять – сорок. Безобразно юн даже для епископа, что уж говорить о представительстве в высшей власти. Но его слово каким-то таинственным образом всегда было решающим.

– Энжи, – сказал Александр. – Вы поднимаете вопрос не в вашей компетенции. Стратегическое планирование ведут исключительные иерархи нашей организации. Ни вы, ни я в их число не входим.

Исключительных иерархов было два. Господин Тодоровски, глава CERN и по совместительству председатель совета директоров компании "Отпорные технологии Инкорпорейтед". И господин Камир аль Триях, председатель правления Российско-арабского союза поставщиков энергоресурсов. Грубо говоря, первый продавал для всей планеты безопасность, а второй – ресурсы для обеспечения этой безопасности. С момента, когда мир опутала паутина оплотов Границ, больше трети всей производимой энергии уходило на поддержание работоспособности этих устройств. А ведь человечество лишилось всех атомных электростанций. Попытка защитить сверхвысокомощные реакторы от вторжения Инферно требовала столько оплотов и столько энергии для их питания, что на три четверти покрывало возможности самой АЭС.

– Ну и что, будем сидеть сложа руки и смотреть, как наши милые восточные друзья сжимают нам горло? – Эткинсон обвел взглядом членов коллегии. – Не пора ли показать китайцам, что такое жизнь без нашей теплой опеки? Отключить к хренам им всю связь, оставить лишь инфоподдержку оплотов Границ. Повод у нас есть. Они своими ушами вклинились в нашу инфрастуктуру.

– Соглашение не предусматривало запрет на прослушку, – заметил Афанасий.

– Тогда нахрена нам вообще такое соглашение? – Эткинсон повернулся к русскому. – Я понимаю, Афанас, ваше тоталитарное общество защищено от подобного рода коллизий, у вас доступ к связи ограничен. Но Китай – не Россия. Там у власти люди, не продающие свободу нации ради энергетических рынков.

– Вы, я смотрю, знаток не только Востока, но и Севера, да? – Афанасий приподнялся в кресле. – Конкретно вам скажу – русские люди счастливы. Мы построили то, что почти удалось Китаю, пока он не погряз в дрязгах с американцами. И теперь я гарантирую спокойствие и полную управляемость подотчетного мне региона. А что гарантируете вы, кроме миллиардов ничем не обеспеченных долларов, а? Может быть, мне вспомнить отделение анклава Квебек в нарушение наших договоренностей с французскими сепаратистами? Или мексиканскую резню в пятьдесят восьмом, когда ваше марионеточное правительство не сумело остановить переворот у латиносов? Или, быть может, вы объясните, каким образом этот ваш румошный киборг сбежал от родителей, и с десяток лет каждое Рождество издевательски переводил один доллар на поддержание обороноспособности государства? Наконец, ваши сверхкрутые спецслужбы до сих пор не выяснили, кто угнал у тихоокеанской бригады целый взвод морских пехотинцев. Мне лично вместе с господином Синем пришлось чуть ли не на коленях упрашивать Морской союз открыть охоту за взбесившейся плавбазой. Которая – ах, какая неожиданность – умыкнула нашу девчонку и контрабандиста за несколько минут до прорыва в Касиме.

Это все – ваши заслуги, Эткинсон? Скажите честно, как думаете: за что вас держат в Коллегии? За миллиарды отчислений из обеих Америк или управление этими регионами в интересах Церкви?

Афанасий опустился в кресло. Достал из кармана белоснежной тройки платок, промокнул лоб.

– Хорошая речь, Афанасий, – похвалил Александр. – Но несвоевременная. Сейчас мы должны решить, как нам опередить китайцев в поиске ребенка и контрабандиста.

– Можно слово? – попросил Берг.

Александр кивнул.

– После того, как вы, скажем прямо, высмеяли мою теорию Павшего… Нет-нет, я не буду входить в эту воду дважды, все что хотел сказать в защиту моих взглядов, я выложил на стол. Сейчас я вот что скажу. Я видел эту девчонку в деле. И во-первых, называть ее ребенком не стоит. Она появилась на свет двенадцать лет назад, но биологически ей уже под двадцать. Не спрашивайте меня, как это может быть, я сам не знаю.

Кроме того, я лично был свидетелем того, как она входит и выходит в дробные миры. Значит, как минимум в одну вторую она доступ имеет, а отсюда следует – девчонка может перемещаться в пространстве за Гранью. Никто из людей не может, а она может. Те из нас, кто бывал за Гранью, знают, что близок локоток, да не укусишь. Мгновенная транспортировка в любой уголок планеты теоретически возможна, практически же не доказана. А вот девчонка, я уверен, чувствует себя там как дома. И кто знает, может быть, способна брать с собой за Грань и спутников.

– Что вы хотите сказать, Данте? – спросил Лучиано.

– А вот что. МГБ только думает, что девчонка и контрабандист у них в руках. Я уверен, что они профукали их в Хабаровске. Светские власти бессильны перед порождением иных миров.

– Опять вы за свою волынку, – скривил гримасу Эткинсон.

– Энджи, – повернулся к американцу Александр. – Еще раз позволите себе хамить – покинете заседание.

Глава Коллегии внимательно посмотрел на бузотера, и под взглядом молодых и уверенных в себе глаз немолодой уже Эткинсон почувствовал себя шалопаем, которого сейчас отшлепают.

Глава Коллегии снова повернулся к Данте.

– Вы возьметесь за перехват?

Данте на мгновение заколебался, но потом выдохнул и решительно ответил:

– Да, я перехвачу этих двух. Если у меня будет требуемое оборудование и ресурсы.

– У вас будут все потребные ресурсы, – уверил Александр. – И все кардиналы Коллегии к вашим услугам.

Данте не смог сдержать улыбку. Лидер Коллегии понял, насколько важна девчонка. Случай с китайским Большим Ухом наконец-то сдвинул тяжеловесную инерцию мышления кардиналов, и теперь они деморализованы, если хватаются за такую соломинку как Данте. А что им еще остается?

В сражении за свои взгляды Данте набрал первое очко в свою пользу.

Чинтано ждал кардинала у выхода из офисной части Коллегии. Здоровяк проминал своим немалым весом диванчик в коридоре и смотрел новости по настенном экрану.

– Пойдемте, Чинтано, – сказал Данте. – Выйдем на улицу, подышим воздухом.

– Если бы вы предложили это у меня дома, – улыбнулся оперативник, вставая с дивана, – я бы вызвал вас на дуэль. В Риме совершенно нечем дышать. Даже Ватикан задыхается в смраде.

– Ватикан мертв, – заметил Данте. – А трупы не должны обижаться на зловоние, они сами воняют.

Мужчины вышли из подъезда Башни Бодрствующих. Когда-то на ее месте громоздился безликий коробок Международного союза электросвязи и телекоммуникаций. Сейчас же протыкала небо серая игла Башни.

"Непсис" стоит на двух китах – связь и защита. Первый зарожден именно здесь, на берегу Женевского озера, в обители телекоммуникационных технологий. Второй родом из CERN, чуть дальше на северо-запад. Надземные строения ядерного комплекса покрывают две трети территории от столицы до границы с Францией, а подземные углубились в территорию французской республики на несколько километров. С последних этажей небоскреба "Непсис" виден и сам ядерный центр, и служебный аэродром Церкви между ним и башней. Раньше это был городской аэропорт Женевы, но теперь весь город – резиденция Церкви, наподобие римского Ватикана. Только куда этому карлику до швейцарских просторов "Непсис", окруженных живописными лесами, рощами, полями и чудом сохранившимися фермерскими угодьями. Впрочем, не чудом, а волевым решением иерархов. Свежая, не тронутая генными технологиями сельхозпродукция полностью идет на довольство Церкви. Одна из самых могущественных организаций на планете может позволить кормить высших менеджеров только натуральными продуктами.

Чуть к востоку, ближе к озеру, закопался под землю женевский транспортный узел. Один из крупнейших наземных мультивокзалов планеты. Сверхскоростные и безумно дорогостоящие поезда метеорами носятся оттуда по всей Европе, а сеть магнитных дорог объединила все крупнейшие европейские столицы. Путь от Цюриха через Женеву до Парижа занимает два с половиной часа. Всю Европу от Лондона до Киева можно пересечь за световой день.

Берг и Чинтано прошлись до ближайшего к Башне сквера. Тщательно охраняемая территория "женевского Ватикана" содержалась в образцовом порядке, но в отличие от немецкой педантичности, здесь допускалась легкая итало-французская небрежность. Нет ничего более унылого, чем выметенные и разве что не отдраенные шампунем асфальтовые тропинки в парке. В этом же парке листочки, вздумай они опасть посреди лета, пролежали бы на тропинках или скамейках пару дней, придавая зоне отдыха налет натуральности.

Данте смахнул пригоршню таких листочков с ажурной деревянной скамейки-дивана и присел. Приглашающим жестом указал на свободное место итальянцу.

Оперативник опустился рядом, и показалось даже, что массивная деревянная конструкция скрипнула под Чинтано. Боже, сколько же весит этот парень?

– Здесь можете говорить спокойно, – сказал Данте. – Только прошу, по существу. Время дорого, а сейчас – вдвойне.

– Да, конечно, – начал итальянец. – В общем, кое-что вы, наверное, уже знаете. Поднебесники засунули свое ухо в наши сегменты Сети.

Данте кивнул.

– Да, кардинал Синь уведомил Коллегию об этом… случае.

– Но он не уведомил вас о том, что мои сайберфайтеры сумели присосаться к перехвату поднебесников. Не сразу, конечно. Мы безвозвратно потеряли около минуты их трафика. Но по остальному есть результаты.

– В чем суть?

– Суть в том, что десятый отдел МГБ выстроил целую систему слежения за этой вашей девчонкой. Причем в тайне не только от правительства Китая, но и от руководства самого МГБ. По-видимому, служебная инициатива директора отдела. Мы немного порыскали в истории сообщений по каналу за последнюю неделю, и вот что странно: десятый отдел, похоже, сознательно дал контрабандисту уйти. Несмотря на то, что парень каким-то образом убрал троих агентов МГБ. Двое из штатного состава найдены мертвыми в Килунге, где стоял корабль контрабандиста. И еще один – темная лошадка. Привлеченный агент со стороны, очень одаренный малый в плане кибернетической подготовки. Я бы сказал, он не уступает моим сайберфайтерам, а может быть, даже и превосходит.

– Дайте угадаю, – произнес Данте. – Этот парень угнал у амеров взвод "морских котиков", верно?

– Да, это он, – кивнул итальянец. – Очень хорошо замел следы, но то ли не успел, то ли не счел нужным подчистить за собой внешние камеры в одном из пригородов Касимы. Я смотрел запись лично. Какой-то мексиканец на шикарной тачке привез наших беглецов на окраину города, вместе с ними зашел в заведение местной мафии. Обратно контрабандист и девка вышли уже без него, и…

– Я знаю, – прервал Данте. – Я по вашей наводке и достал их в Касиме. В смысле, почти достал. Если бы знал, что за ними явятся американцы, ни за что бы не ввязался в драку с девчонкой. И город остался бы жив.

Чинтано восхищенно посмотрел на собеседника.

– Это вы дрались с небочеловеком?

– Да, я. Вернее, мои слуги, которыми я управлял.

– Все равно, я потрясен, – воскликнул итальянец. – Нет, вы действительно для меня просто подарок!

– Давайте дальше, – попросил Данте. – Я говорил, у нас не много времени.

– Дальше интереснее. Наш таинственный хакер незадолго до бегства парочки из Касимы обнулил показания внутренней системы наблюдения в особняке местного мафиозо. Но это ерунда по сравнению с тем, что он делал потом. Впрочем, я забегаю вперед…

Когда мы заметили дырень в защите и поделились с амерами информацией о дырявости их тактической сети, негры, конечно, сразу же заделали пробоину и перевели управление войсками в паранойяльный режим. Нашему хакеру показали дулю, выбив его из системы. Но он вместо того чтобы отступить, вообще обрушил всю систему радиосвязи в регионе! Представляете, в одиночку вывел из строя все коммуникационные узлы северной части Тихого океана! Оторвало от Сети две трети Японии, почти весь Дальний восток, Аляску, а заодно и пригороды Калифорнии. Ослепли восемь спутников связи, включая два военных.

Признаться, я еще до этого подозревал что-то неладное. Начал копать под этого гения, пытаясь выйти хотя бы на регион его обитания.

– Получилось?

– Нет. Такое ощущение, что он транслирует из всей Сети одновременно. Ну, или расселил свои клиентские ретрансляторы по всем узлам обмена трафиком. А в такую мощь я не верю. Никогда еще для работы в одном регионе хакеры не выстраивали ложных петель по всему миру.

– Ваш вывод? – спросил Данте.

– Немного терпения. Вывод чуть позже. Для начала вам неплохо узнать, что стараниями этого чудо-хакера были подняты в воздух два звена русских стратосферников.

– Да, я знаю что в эту кашу влезли русские, – сказал Данте. – Наши партнеры из МП очень недовольны. Мало того, что американцы подбили им три самолета, так еще и сибирские ребята выставили эмпешников полными идиотами.

Данте улыбнулся и добавил:

– Непобедимые морские волки драпали от русских, поджав хвост.

– Я бы тоже драпал, – заметил итальянец. – У русских летчиков репутация законченных психов-аэроманьяков.

– Продолжайте про вашего хакера.

– Мы смогли засечь сеанс пакетного радиообмена плавбазы "котиков" с одним из американских спутников, и проследили цепочку первичных шлюзов, откуда шли сообщения. Повесили туда сторожей, хотя я не очень верил в успех. Но буквально через несколько дней сторожа загавкали – те же самые шлюзы соединились с тем же коммуникационным устройством. Оно работало через публичную сеть Хабаровска.

– Выяснили, что за устройство?

– Обижаете, кардинал! – итальянец скривил физиономию в притворной обиде. – Как есть выяснили. Это "Эппл Макбук Ультрапро" последней модели. Их всего месяц назад на рынок выбросили. По идентификатору сетевой карты вышли на производителя, оттуда на дистрибуторскую сеть, потом на продавца, и наконец, получили данные о покупателе.

– Кто? – спокойно спросил Данте, но внутренне весь сжался.

– Некто Тьянь Хевенс. Женщина. Двадцать лет, больше информации продавец не внес, хотя обязан был списать данные биопаспорта.

– Продавец что говорит?

– Уже ничего. Магазин в Касиме. Там никто не выжил.