Текст книги "Проблема всей жизни (СИ)"

Автор книги: Роман Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

– Выходите, – Тьянь повернулась спиной и зашагала от трубы. Махнула ладошкой через плечо. – Быстрее, ребята, мы спешим. Еще машину поймать надо…

Я догнал ее, когда Проблема почти добралась до шоссе. Конечно, дорога огорожена, но низенькая ограда скорее от случайных животных, чем от прямоходящих двуногих. Пусть и таких коротконогих как маленькая азиатка.

– Тьянь, как это… ты, ну…

– Совместила вход и выход, получился транзитный переход.

– Да я не про это, а насчет…

– Ты бы полез геройствовать, не стоит оно того.

– Как это не стоит, да ты…

– Я способна позаботиться о себе, извини. Не принимай близко к сердцу, Кирилл. Детство и юность закончились, я уже взрослая тварь.

– Ага… взрослая… Стоп, кто?

Тьянь лишь дернула щекой. Дождалась летчика, перебросила невесомое тельце через ограду и вышла на дорожное полотно.

– Стой! – крикнул я. – Это же трасса, тут…

– Остынь, парень, – Борода положил мне на плечо широченную ладонь. – Девочка знает что делает. Не обижайся, но похоже, делавары вышли на тропу войны. Теперь их не остановить.

– Какие еще даваляры?

– Эех, а еще кижки читал! – засмеялся летчик. – Ладно, забудь пока. Она еще позовет тебя, верь. И тогда, парень, уж не вздумай медлить!

Я стряхнул ладонь с плеча.

Даваляры какие-то… Тут ограничение девяносто на крайней левой полосе!

До аэроузла добрались без трудностей. Тьянь, не тратя времени даром, остановила первую же легковушку. Просто встав на пути. Водитель ударил по тормозам, а я ринулся было убрать девушку с дороги, но не понадобилось. Машина остановилась в считанных сантиметрах. Дальше все проще простого – водителю даже ничего и не объясняли. Проблема лишь буркнула «к аэропорту», коснулась его затылка ладонью и мы поехали.

На подъезде к месту Тьянь заставила нас с Бородой еще раз как следует промограться, смочив выданные накануне линзы. На вопрос "зачем" лишь отмахнулась. Потом все же объяснила:

– Будут неприятности. Просто так нас отсюда не отпустят.

– Может быть, объяснишь? – попросил я. – Хотя бы скажешь, чем занималась, замуровав нас в трубе?

– Может быть, объясню. Потом как-нибудь. Пока скажу, что наши преследователи не чужды использовать достаточно грязные методы. Пока это вышло им же боком. Основное оружие "Непсиса" дало осечку. Но долго это не продлится. Нас обязательно постараются перехватить до Москвы.

– А почему не в столице? – спросил Борода. – По-моему, в мегаполисе куда легче выследить и схватить, нет?

– Нет, – Тьянь покачала головой. – Не легче. Слишком много оплотов, слишком много фона, слишком много людей. К тому же, нам не в центр, а на окраину. Блин!

Китаянка стукнула кулаком по ладошке и чуть было не сплюнула на пол машины, но заметила мое недоумение, поморщилась и махнула ладонью. Мол, проехали. Я отвернулся. В конце концов, не хочет говорить – пусть молчит. Ее дело.

Но Тьянь все-таки объяснила.

– Сегодня с утра сетевая половинка Родригеса сбросила мне досье на преследователя – епископа Данте Берга. Сейчас его уже подняли до кардинала, и мне это показалось подозрительным. Сегодня я говорила с ним.

– С Родригесом? – уточнил я.

– Нет, с Бергом.

– Что!!?

Я аж прыгнул на сидении. Тьянь в одиночку встречалась с этим монстром в человеческой шкуре? Который, не моргнув глазом, прикончил четверть миллиона человек в Касиме!?

– Да не дергайся, – Тьянь снова поморщилась. – Ну да, он церковник. Но оказалось, что не без своих мозгов. Когда я рассказала нашу историю, показала реальность такой, какова она есть, а не какой он ее видел через свои церковные очки, он понял. Досье оказалось правдивым, Берг действительно бывший ученый. В оперативный состав "Непсиса" его призвали исключительно за пресловутое "сродство с технологиями". Ну не знаю, что там за такие заморочки у Церкви, но она не может отправлять за Грань любого. Только тех, кто имеет это самое дурацкое сродство. Уж не знаю, как они его там обнаруживают.

Короче говоря, я показала и доказала Бергу часть заблуждений "Непсиса", и он понял. Не мудрено, он сам когда-то выстраивал теории, которые не согласовались с официальным взглядом церковных технологов. Мужик обрадовался, я видела как загорелись его глаза. Но вот выводы, которые он сделал, просто идиотические. Этот ботаник посчитал, что может переубедить "Непсис"! Что может заставить Церковь оставить нас в покое и сосредоточиться на так любимых им исследованиях. Наивный норвежский юноша.

– "Непсис" не бросает дел на полпути, – произнес я.

– Именно, – Тьянь кивнула. – А значит, у нас совсем немного времени, буквально несколько часов, пока Берг не доложится своему начальству и не будет отстранен от дел. И тогда по нашему следу пустят уже не яйцеголового ученого, а натасканного на кровь киллера. Если уже не пустили…

– Да уж…

– Вот почему я хочу побыстрее добраться до большого города. В Москве, наполненной оплотами Границ, "Непсис" не сможет использовать свои инфернальные разработки.

– Зато могут поднять все спецслужбы, – заметил летчик. – И я не уверен, что это намного лучше.

– Лучше, – с убежденностью в голосе сказала Тьянь. – Меня-то оплоты сдерживают лишь наполовину. Так что, повоюем… Но все равно, с Бергом было бы куда проще. А так – придется брать штурмом один из офисов "Непсис". Мне позарез нужен доступ к их информационным магистралям.

***

– Де Розо?

– Да, монсеньор.

– Немедленно обеспечь мне транспорт до Женевы.

– Не проблема. Самолет ждет в Адлере.

– Нет, слишком далеко. Я сейчас на северной окраине Новороссийска, так что…

– Понял. Сейчас посмотрим, что есть в аэрохабе. Дайте мне десять минут… Еще что-нибудь?

– Да. Мне нужна приватная встреча с кардиналом Александром. Есть очень важная информация, я не хочу доверять ее сети.

– Кхм… С этим сложнее и, в общем-то, это не ко мне. Но постараюсь организовать.

– Делай. И еще одно распоряжение – немедленно подчисть международные базы по нашим беглецам. Дело сделано, ловить их уже не надо. И не стоит напрягать локальные администрации – я заметил, что на территории этой страны пиетета к Церкви нет.

– Вы их взяли, монсеньор? – поинтересовался Де Розо, и что-то в его голосе заставило Данте сказать лишь часть правды.

– Да, я только что мило побеседовал с нашей белобрысой китаяночкой.

Полусекундная пауза.

– Хорошо, – сказал итальянец, – я вычищаю из поисковых баз нашу троицу.

"Что ж, мосты сожжены, кардинал Берг", – усмехнулся про себя Данте. – "Конечно, глупо вот так отрезать пути назад, но Церковь не пошевелится, если не заставить ее шевелиться. Очень корпоратизированная организация".

***

Если все идет просто замечательно, значит вы чего-то не заметили, гласит один из законов Мерфи. Вспомнить это меня заставила легкость, с какой вся наша троица просочилась на территорию аэроузла. Фальшивые документы сработали на раз – у службы безопасности не возникло ни одного вопроса по нашим персонам. Конечно, охрана снова прикопалась к моей искуссвенной кости в руке, а Бороду с его огневым комплексом так вообще полчаса мурыжила под наноскопом. Но закончилось тем, что программисты лишь поставили дополнительную печать на активацию импланта во время полета.

– Слишком просто, – заметил Борода, выбравшись из лап секьюрити. – Такое ощущение, что я мог бы пройти и по настоящему удостоверению.

Тьянь мимолетно улыбнулась, но ничего не сказала. Спросила у летчика где здесь кассы – и направилась туда. Пора было выбирать вид транспорта и покупать билеты.

Собственно, особого выбора и не было. Регулярные рейсы на Москву стартовали по мере выкупания билетов – обычная практика для нынешнего времени. Нет смысла гонять полупустые самолеты, куда проще объявить плавающее время отправления. Сейчас статус наполнения на ближайший рейс составлял сорок два процента. То есть ближайший турбовинтовик стартует в столицу не раньше чем поздно вечером, а может быть, и ночью.

Оставалась малая авиация, но с их календарем вообще дохлое дело. Вроде бы, стоит машина на Москву, но когда Тьянь попыталась забронировать места – терминал вежливо послал ее… поискать что-нибудь еще. Причину, по которой не проходил запрос на бронь, не смог объяснить ни сам компьютер, ни диспетчер, к которому за объяснениями смоталась азиатка.

– Ну что, дирижбамбель, что-ли? – предложил Борода, и мое лицо исказилось в муках. Конечно, современные гибриды летают довольно шустро, но их скоростные способности проявляются лишь на тридцатикилометровой высоте, куда еще нужно забраться. Поэтому время в пути в любом случае превысило бы четыре часа.

– Есть еще баллистика, – заметил я.

– Чего? – не поняла Тьянь, которая только что вернулась от диспетчера.

– Баллистическая ракетная авиация, – объяснил Борода. – Это такие маломестные челноки, которые летят фактически через космос по большой дуге. Разгоняются только на старте, все оставшееся время в свободном полете.

Тьянь скосила глаза в сторону часов на стене.

– К семи вечера успеем?

– Вполне, – кивнул Борода. – Только там такая неприятность есть…

– Говори.

– В общем, перегрузки на старте почти пять "же". А потом почти полчаса сначала невесомости, а потом в болтанке на возврате в атмосферу. И еще приземление на воду с частичным погружением. В общем, полный комплект экстрима.

Пока Тьянь думала, Борода еще добавил, что для всех пассажиров обязателен предполетный стресс-тест. Иначе к старту не допустят.

– И что, много желающих вытрясти кишки? – спросила Проблема.

– Достаточно, чтобы баллистики летали, – объяснил я. – Обычно ими пользуются правительственные курьеры, представители спецслужб и прочие государственные деятели, кому скорость важнее всего.

– Хорошо, – Тьянь решительно повернулась к терминалу. – Полетим сквозь небо. Тестов я не боюсь, и опять же, ближе к дому родному.

Китаянка улыбнулась, и вставила в слот устройства удостоверение. В соседнее гнездо вошла финансовая карточка с несколькими миллионами на счету.

Старт баллистического снаряда назначен на половину пятого. До начала посадки оставалось чуть больше двадцати минут. Мы успешно прошли стресс-тест и проследовали к стойке регистрации – для баллистической авиации она отдельная, и очереди, разумеется, к ней не выстраивались. Вместе с нами в полет на шайтан-ракете отправлялись всего четыре человека. Два каких-то обрюзгших чиновника – их принадлежность правящей касте демонстрировали 120-килограммовые туши и партийные значки «Великой России» на лацканах. И как еще стресс-тест прошли?

Еще два пассажира оказались этнической родней Проблемы – пара довольно высоких китайцев закончили оформление сразу за нами. Было похоже, что ребята спешили, во всяком случае, в зал регистрации они вошли почти бегом. Зарегистрировавшись, китайцы прошли мимо нас – оба вежливо поклонились Тьянь – и уселись на свободные места. Собственно, почти все места таковыми и были – аэроузел не испытывал наплыва пассажиров.

Минуты через две Тьянь куда-то убежала, сославшись на необходимость. Борода усмехнулся, кивнув в сторону туалетов. Я тоже улыбнулся. Маленькая азиатка может храбриться как угодно, но пройдя стресс-тест и представив в общих чертах, что ее ждет в полете, любой благоразумный человек перед вылетом посетит туалет.

Вернулась китаянка довольно быстро. Присела рядом, и я ощутил, как в ребро мне что-то уперлось.

– Не смотри. Возьми, – шепнула Тьянь. – Я сейчас опять отойду и наберу тебе.

Оказалось, Проблема купила в ларьке пару одноразовых телефонов, один из которых сунула мне под ребра. Я забрал полоску пластика с дешевым дисплеем и нарисованными сенсорными кнопками. Даже голосового ввода эта примитивная трубка не имела.

– Значит так, – раздался в динамике голос Тьянь, когда девушка снова упорхнула из зала ожидания. – Для начала проморгайся, потом по возможности незаметно огляди моих одноплеменников. Они на четыре ряда позади и чуть левее. Старайся отвечать как можно лаконичнее. Меня они не слышат, но тебя – возможно.

Я послушно поморгал и, по возможности "случайнее" глянул на китайцев. Обычные азиаты. Ничем не примечательные, разве что высоковаты. Оба в хороших темных костюмах. Один носит европейский пиджак, у второго он с национальным колоритом: глухой высокий ворот, прямоугольные полы и темно-красное шитье вдоль круглых пуговиц.

– Ничего особенного, – сказал я.

– Посмотри в подмышки.

Я снова изобразил некую комедию, на этот раз словно решив поразмять ноги и пройтись по залу ожидания. Действительно, ткань пиджаков у обоих мужчин в месте левой подмышечной впадины была почему-то светлее, чем в остальных местах.

– Что это значит? – спросил я девушку.

– Это значит проявление инфернальных технологий. Линзы на твоих глазах видят в инферноспектре с тех пор, как я их лизнула.

– Это я понял. Но что это все значит?

– Что-что! Кирилл, не тупи! Они пронесли инфернальное оружие в аэроузел!

– Блин…

– В общем, я не удивлена. Но никак не пойму, кто их подослал. На Церковь не похоже, а у китайцев, насколько я понимаю, нет инферно-технологий. Короче говоря, нам нужно избавиться от них любым способом.

– Как?

– Как-как… Физически. Скоро посадка, вырубать их будем в переходе на стартовый подъемник. Я тут уже глянула на планировку аэродрома, там очень длинный тоннель. Будьте готовы с летчиком, мне понадобится грубая сила.

– Хорошо.

– Трубку порви и выкинь, – сказала на прощание Тьянь и отключилась.

Я уничтожил телефон и спровадил остатки в мусоросжигатель.

Борода, похоже, все понял, даже и не подслушивая. Летчик только хитро глянул исподлобья и еле заметно кивнул в сторону китайцев. Я тоже кивнул, и завел разговор о чем-то постороннем.

Тьянь вернулась через несколько минут. Как раз объявили посадку на челнок, и семь пассажиров-толстосумов направились в сторону переходного тоннеля к стартовому комплексу. Без проблем добравшись до шлюза, мы авторизовались в качестве посетителей, и милая девушка в форме аэропортового служащего пропустила нас на посадку.

Отошли по коридору метров на тридцать, когда позади послышался какой-то шум. Я оглянулся. Пожилой мужчина без багажа остановился возле служащей и протягивал ей билет.

Еще пассажир!

Я пригляделся внимательнее, стараясь обнаружить свечение под мышками и у него, но Тьянь потащила меня вперед.

– Пошли-пошли, нечего таращиться, – грубовато пробурчала девушка, но было видно, что Тьянь что-то лихорадочно обдумывает.

За очередным поворотом Проблема добавила шага, и мы догнали ушедших вперед. Оба китайца шли перед летчиком, а в затылок тому тяжело пыхтели одышкой российские чиновники.

– Дрянь! – шепнула спутница. – Ничего не придумывается…

– Может, откажемся от полета? – вполголоса предложил я.

– Не отцепятся, только время потеряем. А-а, была не была… Летчик!

Борода обернулся на выкрик Тьянь. Проблема поманила пальцем, и Борода сбавил ход, пропуская чиновников мимо себя. Китайцы отошли вперед еще немного, и сейчас между ними и нами оказалось метров двадцать. Мы догнали Бороду, Тьянь подняла голову, нехорошо прищурившись.

– У нас проблемы, – сообщила девушка. – Решаем так. Я торможу время, ты и Кирилл стойте сторонке.

– Не понял…, – начал было Борода, но Тьянь перебила.

– Китайцев я возьму на себя. А вы присматривайте за остальными… Так, на всякий случай. А теперь давайте догонять моих соплеменников.

Мы добавили ход, и сразу после очередного поворота буквально натолкнулись на двух партфункционеров. Точнее, чуть было не споткнулись о них. Оба не худеньких дядьки спокойно отдыхали полу, и позы их однозначно говорили: чиновники упали не по своей воле.

– Не делайте глупостей, – первый из китайцев предостерегающе поднял руку с допотопной перьевой ручкой. Ее перо светилось темно-багровым огнем, и я сразу понял: это и есть то самое инфернальное оружие. Уж больно искусственным был этот багровый отблеск, словно наложенный компьютером. А точнее, слюной Тьянь, из-за которой мое зрение сейчас не совсем человеческое.

– Не двигайтесь, – вторил второй китаец, направляя точно такую же ручку на Проблему. – Тьянь Хэвенс, ты задержана министерством безопасности Китая.

Девушка зыркнула по сторонам, китаец в европейском пиджаке тут же щелкнул ручкой. Я отпрянул, но целились не в меня. Позади что-то грохнуло, я обернулся и увидел "опоздавшего". Похоже, мужчина на рефлексах ушел с линии огня, перекатившись в сторону, и сейчас с удивлением рассматривал иглу в стене. От нее багровой краской расползалась мерзкая даже на вид клякса, похожая на осьминога. Только щупалец не восемь, а не меньше десятка. Туловище морского гада строго напротив того места, где мгновение назад стоял мужчина.

Второй выстрел был куда удачнее – игла попала в ногу, и "опоздавший" с проклятьями метнулся за угол.

– Немедленно бросить оружие! – раздалось из-за укрытия. – Интерпол! Прекратить сопротивление!

– Проклятье, – выкрикнул "европейский" китаец на родном языке. – Держи их на прицеле, я займусь посторонним.

Тип в китайском пиджаке кивнул и перенацелил ручку с меня на Проблему. Напарник, не опуская странного оружия, пошел к нам.

"Загородить…. Спрятать… За ним… Загородить от… Прицел…"

Я помотал башкой. Что за ерунда? Что за шепот в голове?

Тьянь смотрела прямо на меня, губы ее едва шевелились. Недостаточно, чтобы понять, но достаточно чтобы сообразить: Тьянь что-то хочет сказать.

"За него… Загородить… Ударить…."

Некогда уточнять!

Дождавшись китайца, я метнулся навстречу и первым делом увел руку с оружием в потолок. Краем глаза заметил, как на помощь мне дернулся и Борода. Но потеря бдительности тут же аукнулась. Свободной рукой китаец так двинул мне в ребра, что аж хрустнуло. Руки я не отпустил, и, падая на колено, потащил за собой и противника. Снова щелчок, и тут же свист возле уха – второй китаец промазал совсем чуть-чуть.

– Борода, за угол!!! – закричала Тьянь прячась за мной и моим противником. Я по-прежнему держал руку китайца, пропуская удары по туловищу. Пару раз пришлось особо точно – печень взорвалась болью.

– Да щаз! – летчик подскочил и обрушил ботинок на бедро китайца. Противный хруст озвучил трещину в берцовой кости, узкоглазый взвыл и выронил стреляющую кляксами-осьминогами ручку. Спереди щелкнуло еще раз.

– Бля-а…

Борода споткнулся и осел на пол, прижимая руку к бедру.

– Не трогай! – заорала Тьянь, стоило летчику потянулся к ране. Потом лихо развернулась и припечатала ногу к виску "моего" китайца. И наконец, швырнула во врага пучок тусклого золотистого свечения, которое как будто всосалось ей в руку из воздуха.

Китаец вздрогнул и замер. Потом поднялся во весь рост и встал, непоколебимый как скала. Тьянь нырнула за него сама и дернула меня туда же. Борода упал рядом. Не кричал, не ругался – очень тихо и аккуратно. Я не видел его глаз, но судя его по внезапной слабости, пойманная игла начала действовать. Да я и сам видел: вся нога Виталия опуталась знакомыми багровыми щупальцами. И они настойчиво поднимались по туловищу. Секунда и захлестнули таз, парочка поползла выше, к животу…

– У вас нет шансов, – крикнул китаец с оружием. – Сдавайтесь!

– Обойдешься, косоглазый! – Интерполовец принял фразу на свой счет, голос его звучал из-за угла совсем тихо. – Немедленно… Бросить… Брось ору…

– Его тоже, – прошептала Тьянь и присела на корточки. Коснулась пальцем прорезиненного покрытия. С ногтя сорвалась голубая искорка и перетекла на пол. Тьянь провела пальцем, оставляя светящийся след. Раз, два, три, пять штрихов. Я начал узнавать каракули, которыми Проблема открывает "общий" вход за Грань.

Впереди послышались быстрые шаги – второй китаец бежал к нам.

– Поздно, – произнесла Тьянь и оставила на полу последний штрих.

И все замерло. Точно так же, как в хабаровской гостинице. Время остановилось.

Я осторожно выглянул из-за неподвижного тела первого китайца. Его напарник завис в полулете. Промедли Тьянь чуть-чуть – и стало бы плохо, эмгебешнику оставалось полтора-два шага. Впрочем, сейчас это уже неважно. Оба азиата напоминали восковые статуи, разве что одна из них не касалась ногами пола. Феерическое зрелище.

– Не сиди, – приказала Тьянь. – Займись полицейским.

– С удовольствием, – я попытался улыбнуться, но не удалось. Не получалось даже дышать в полгруди, разбитые ребра вонзились в легкое, боль застилала глаза и мне даже казалось, что я на несколько секунд вырубился. – Не могу встать… извини…

– О-о! – спохватилась девушка, – это уж ты извини. Сейчас, погоди…

Тьянь дождалась, пока на полу откроется проход. Несимметричный четырехугольник разросся до метровой ширины, и Проблема первым делом столкнула в него замершего по стойке смирно агента китайского госбеза. Та же участь постигла и второго, застывшего на лету. С ним провозилась чуть больше, все-таки парень был раза в два тяжелее маленькой китаянки.

– Уфф, – Тьянь выдохнула, распрямляясь во весь рост, посмотрела на двух чиновников. Каждый из них трижды превосходил азиатку габаритами – Кирилл, боюсь, я одна не справлюсь.

– Да ничего, – я постарался приподняться, но грудь резануло так, что я рухнул где стоял. На фоне безобразия в груди ноющая печень совершенно не заботила.

– Не вставай…. Погоди, – Тьянь подошла и аккуратно перевернула меня на спину. – Я сейчас тебя заморожу, боли не будет. Но это ненадолго, на час-два. Потом придется колоть обезболивающее.

Я кивнул. Что угодно, лишь бы снова двигаться. И подальше от этих ножей в боку.

Азиатка вытащила из-под ремня и приподняла мне футболку. Я скосил глаза на грудь. Лучше бы не смотрел. Я не тощий как скелет, но даже на моем теле было видно, где треснувшие ребра вонзились в мышцы и легкое. В одном месте осколок ребра вздыбил кожу, намекая на возможный открытый перелом. Набухала темным здоровая гематома.

– Ничего себе, – выдохнула Тьянь. – Обычный человек такого не сделает.

– Обычный человек, – прошипел я, – не стреляет перьевыми ручками.

– Что смогли пронести через охрану, тем и стреляли. Но все же не пойму, как он тебя так…

– Погоди, – перебил я. – Что с Бородой?

Тьянь глянула на летчика, также замершего в остановленном времени.

– Боюсь, что… уже ничего.

Я дернулся посмотреть, но не смог даже повернуться. Тьянь положила руки мне на грудь, придавив к полу. В глазах потемнело…

– …не поделаешь, Кирилл. Ему бы за угол, тогда бы…

– Черт!

– Извини. Инферно убивает не очень быстро, но верно.

– Черт, черт!

– Тише, тише… Погоди, не дергайся.

Я не дергался. В ушах звучала последняя фраза летчика – "да щаз!". Повторялась вновь и вновь, уволакивая в спокойную серую даль. Где-то за неопределенного цвета горизонтом показался диск тускло-синего солнца, а рядом с ним…

Моя голова сама дернулась в сторону. Потом снова, и еще раз, и еще. Что за ерунда, перестаньте! Я не вижу этого дивного синего солнца!

– Не спать! – Тьянь снова вмазала мне по щеке, и я, наконец, выпал из затягивающего видения. Инстинктивно поднял руку, защищаясь. Тут же дала знать грудь – тупой, ноющей болью. Но все-таки не тем не дающим дышать кошмаром, который резал меня пару секунд назад. Или минут? Может быть, часов?

– Ну вот и все, – девушка наклонилась ко мне, коснулась губами покрасневшей кожи, под которой угадывался армагеддон грудной клетки. – Ближайшее время будет почти не больно. Только дышать придется одной стороной груди, справа я тебе все парализовала. Иначе совсем разорвешь легкое.

– Спасибо, – пробормотал я. – Что дальше?

– Дальше помогай мне столкнуть за грань всех нежелательных свидетелей… и летчика.

Тьянь опустила мою футболку и поднялась на ноги.

– Виталия, – сказал я.

– Чего?

– Его звали Виталий.

–

Глава 23. Не стоит терять времени

Данте остановился. Слуги послушно замерли за спиной, а сам кардинал прислушался к ощущениям. В этом коридоре что-то произошло. И совсем недавно.

Извилистый длинный тоннель под летным полем, ведущий к "Секции А" первого терминала аэрохаба, что-то видел. Запечатлел своими стенами. Что-то такое, особенное, чего никогда еще раньше не наблюдал. От чего созданный людьми проход под бетоном взлетных полос содрогнулся всеми своими конструкционными потрохами.

Данте пожалел, что багаж сдан. Если бы достать инферноптику, можно было бы взглянуть сквозь пограничный слой, хранящий в себе воспоминания о биоэнергетических возмущениях. А пахло именно этим.

Поток пассажиров рейсового самолета на Гамбург лениво обтекал замершую троицу: человека и двух нелюдей в человеческой оболочке. Данте прикрыл глаза, сначала просто веками, а затем, повинуясь какому-то чутью, ладонью правой руки. И стоило руке окончательно отгородить Данте от реального мира, как тут же проступило видение.

Берг, не отнимая ладони от глаз, повернулся. Сквозь темно-коричневую муть проступали пятна. И это не простые "глюки" зрения, они не менялись, не переползали с места на место, не трансформировались и не думали гаснуть. Наоборот, как не крутился на месте кардинал, пятна оставались на одном и том же месте, словно привязанные к тоннелю. Большой яркий прямоугольник на полу. Несколько багровых пятен там же, их свечение постепенно угасало. Одно пятно почему-то на стене возле поворота. И следы. Тусклые, едва видимые, но все же следы. Две пары ног – одна совсем небольшого размера, то ли с четырьмя, то ли с пятью пальцами на ступне. Вторая – обычнее человеческие следы, мужские. Размера где-то сорок третьего.

Данте убрал руку, оставив глаза закрытыми. Пятна и следы тотчас же пропали. Мужчина открыл глаза и внимательно осмотрел ладонь. Свою светлокожую ладонь, помнящую и огонь пожарища, и лютый холод мира одной второй, превративший руку в безжизненный отросток.

– Так вот оно что, – произнес Данте. – Вот уж не думал. Но все равно за подарок спасибо.

***

– Говоришь, челнок приземляется на воду? – спросила Тьянь.

Я кивнул.

– Хорошо. И перед этим несколько минут невесомости?

Я кивнул еще раз.

– Это очень хорошо.

Мнения своей спутницы я не разделял. Не может быть хорош тот путь, который оставляет за собой трупы.

За оставшиеся до старта двадцать минут на информационных экранах гоняли мировые новости. Я переключился на русский и от скуки решил послушать. Просто чтобы не помнить о том, как изумленная стюардесса пыталась сопоставить число фактически прибывших пассажиров (два: один мужчина-европеец и одна девушка-азиатка) с восемью заявленными. В конце концов, прождали еще некоторое время и, погрешив на ошибку в компьютерной системе, задраили люки. Пока корабль буксировали к разгонной гиперболе, крутили новости.

Я смотрел и слушал.

Обозреватель закончил с непременно радужными вестями с родных просторов, в очередной раз лизнул задницу правительству, не допускающему потрясений для свободных граждан Великой России, и переключился на ужасы остального мира. Конечно же, не обошли стороной локальный прорыв в Касиме, унесшего жизни аж полумиллиона человек. Я проглотил наглое вранье – отечественные СМИ всегда славились умением преумножать чужие беды и замалчивать свои.

Затем журналисты прошлись по сгустившимся тучам над чрезвычайно важной для нас Аргентиной. Третью неделю там полыхает гражданская война. Столкнулись, как обычно, правительственные войска и отряды повстанцев. Правительство за освобождение страны от гнета "террористической угрозы" в лице повстанцев, ну а те протестуют против фактической аннексии Аргентинской республики к Американо-Латинскому союзу. Наши правители на этот раз решили поддержать США, и завершающим штрихом сюжета был репортаж об уничтоженных американских моряках, которые направлялись с гуманитарной миссией в зону конфликта.

Я прислушался.

"Таким образом, – вещал обозреватель, – нет никаких сомнений, что террористическое движение сепаратистов не способно к диалогу. Затопленный океанский грузовик "Хьюстон" с тридцатью двумя матросами на борту тому подтверждение. Мы высказываем глубочайшие соболезнования семьям погибших и правительству Соединенных Штатов".

Я вырубил трансляцию. Стало совсем хреново, и дело вовсе не в побаливающей груди. Хотя хреново стало именно там, где-то под раскуроченными ребрами.

– Даже интересно, – заметила Тьянь со своего места, – кто их накрыл? Сами амеры или все-таки Морской союз? И, главное, зачем?

Только теперь я заметил, что девушка смотрит тот же канал. Я пожал плечами. Зачем и кто утопил в океане отряд чернокожего лейтенанта и рыжего капрала О'Нейла – гадать не хотелось. И так понятно, кто виноват в гибели тридцати двух морпехов. Два пассажира баллистического челнока, прежде всего.

В салоне объявили о готовности к старту, Тьянь отцепила наушник и убрала в отсек под экраном.

– Странные люди, – добавила девушка.

Я лишь сжал зубы. Да, мы, люди, вообще очень странные. Но через пару минут будет не до размышлений на тему этой странности. Предстоял тяжелый старт, потом выматывающая невесомость, и не менее изнуряющее снижение.

Впрочем, понятие "тяжелый" относительное. Среднестатистический человек без проблем выдержит перегрузку в четыре-пять "же", что уж говорить о профессиональных летчиках типа меня. Конечно, я не водил гиперзвуковые самолеты и не садился в них, будучи упакованным в противоперегрузочный костюм, позволяющий выдерживать сумасшедшие десять-двенадцать "же". Но все же терпимость к динамичным маневрам у меня, что называется, в крови.

Но это, когда все в порядке с организмом, когда половина грудной клетки не раздроблена кулаком подозрительно сильного китайца. У меня же все было именно так – в смысле, плохо. Совсем поплохело уже на предварительном разгоне в тропосфере, а когда челнок сбросил стартовые бустеры и включил маршевый движок, стало совсем нехорошо. Тьянь то и дело посматривала в мою сторону, но мне было не до знаков внимания. Боль навалилась на грудь, выколачивая оттуда воздух. А учитывая, что половина легких не работала (спасибо подруге), то минут через пять стало нечем дышать. Автоматика кресла уловила повышенную ритмику дыхания и принудительно напялила на меня намордник кислородной маски. Стало чуть легче.

А разгон продолжался, и мои мучения тоже. Наконец, гул движка смолк, и кресло подо мной провалилось в пустоту. Увы, это невозможно описать словами, ощущение невесомости нужно однажды пережить, чтобы понять всю извращенную прелесть этого явления. В общем, неприятная штука, но по сравнению с отрицательной перегрузкой – еще ничего, можно притерпеться. А уж я-то сейчас и вовсе блаженствовал. При невесомости на тебя ничего не давит, даже твой собственный вес.

– А теперь позволь, – попросила Тьянь, – мне нужно выйти.

– Здесь нет остановок по требованию, – кисло пошутил я.

Китаянка улыбнулась.

– Тем не менее, мне нужно к водителю. Подожми ноги, пожалуйста.

Я повиновался, думая, что Тьянь шутит. На протяжении полета пассажирам баллистического челнока запрещено не только покидать своих мест, но и расстегивать ремни. Но Проблема разобралась с хитрым креплением и взмыла над креслом. Где-то в кабине экипажа, я знал, загорелся предупредительный сигнал.