Текст книги "Проблема всей жизни (СИ)"
Автор книги: Роман Никитин
Жанр:
Космическая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)
Тьянь закрыла глаза и, помолчав секунду, продолжила.
– Я вернулась. Вернулась в эту дурацкую дырку между железными ящиками. Вернулась к тебе, и осталась бы, но испугалась этого старого тайваньца. И снова прыгнула в прошлое, уже не столь далекое. Я видела тебя ребенком, твою счастливую мать, обнимающую маленького Кирилла, которому даже отчество дали по дедушке, ведь папу никто никогда не видел. Я видела сотни тысяч счастливых – и миллиарды несчастных. Ваших гениев – о, это величайшие люди, которым не стыдно жить рядом с нами, – и ваших злодеев. Последних на порядки, Кирилл, на порядки больше, хотя еще тысячу лет назад было поровну. Ваша цивилизация вырождается, и я не вижу, почему бы ей не исчезнуть с планеты. Извини, Кирилл, при всем моем к тебе уважении. Ты намного лучше, чем твои сородичи, но таких как ты единицы.
Ну что, дружок? Ты хотел ангельской правды? Ты мнил себя жителем мегаполиса? Повелителем материи и энергии? Ха! Дай бог деревенский староста. Да и то вряд ли. Скорее, просто хороший парень. Механизатор или агроном.
Получи и распишись в квитанции, сельский житель. О, да, ты самый что ни на есть примерный гражданин деревни. Лучший из лучших. Отличный семьянин, душа компании, у тебя великолепная семья, тебя все любят. За тобой никогда не замечали и оттенка плохой мысли к окружающим. Образцовый фермер, можно сказать.
Но рядом идет война, и вот у тебя в руках милостью одной из враждующих сторон повестка. В ней сухим языком сказано, что в стратегических целях деревня будет уничтожена вместе со всеми жителями. Спасаться бесполезно, решение окончательное и обжалованию не подлежит. Получатель сей депеши, разумеется, ни в коей мере не отвечает за проступки своих односельчан, так что очень прискорбно. Извините. Но уничтожены будут все.
Я посмотрел на светловолосую азиатку. Глубоко дышит, глаза сузились до еле заметных щелочек, жевлаки на скулах ходят ходуном. Ей тоже нелегко. Нелегко говорить такое. Тем более мне.
Хотелось бы верить, что "тем более…".
Но она же – ангел. Она за полдня облетела всю планету, погрузившись в нашу историю на тысячелетия. Наверняка присутствовала при первом крестном ходе у подножия Голгофы и видела как распяли Христа, наблюдала за горящим Римом, подглядывала за отплытием каравелл Колумба, слушала марши Наполеона и Гитлера, присутствовала при постройке Великой стены, провожала взглядом похищенных из Германии ученых – будущих отцов ядерной бомбы, ходила по радиоактивным руинами Хиросимы. Вместе с сотнями тысяч палестинцев и иудеев плакала над остатками Иерусалима, смотрела по ТВ репортажи с "очередного геополитического столкновения" Поднебесной и США – и всем своим ангельским существом ощущала отлетающие в лучший мир души арабских мятежников, засыпаемых высокоточными кассетными боеприпасами с клеймом "мейд ин ЮЭсЭй". Наверняка девчонка вытаскивала раненых из-под развалин старого Шанхая после "в целом удачных" испытаний сейсмического оружия кремлевскими яйцеголовыми. И уж конечно, не могла пропустить двенадцать лет безумия Армагеддона.
Если светловолосая девочка двигалась по нашей истории от давних лет к новейшим, к моменту вторжения Преисподней она, скорее всего, спокойно смотрела как бесплотные армии врага выкашивают человечество. Ведь даже ангельскому терпению может настать конец.
Я снова поднял взгляд на Тьянь. Девушка как сидела, поджав ноги, так и сохраняла эту позу. Только вот нахохлилась, ощетинилась невидимыми, но очень острыми иголками. Сейчас наверняка проклинает свою несдержанность, что не утаила правду – которую так не хотят видеть эти странные люди. Мнящие себя победителями Темных сил, а на деле – выгнившими изнутри, заключившими себя в техническую клетку оплотов Границ.
"Смотри, дорогая, я изолировал носорога!" – сказал неандерталец, каменным топором указывая на животное внизу.
Здоровенная каменная громада скалы высится посреди бескрайней степи, наполненной жизнью. И семья неандертальца восторженно вдыхает, обрадовавшись хорошей новости. И тут же выдыхает – чтобы никто из набившихся на тесную каменную площадку соплеменников вдруг не свалился со скалы, куда носорог загнал всех человекоподобных.
Вот так. Носорог изолирован. Неандертальцы могут жить спокойно.
– Все так плохо? – спросил я.
– Ну почему же, – пожала плечами Проблема. – У тебя есть деньги на билеты до Владивостока, да и лечение мне больше не нужно, тратить не придется.
– Я не про это.
– А я про это. Давай спать, представитель хорошей части человечества. Завтра будет сложный день, я знаю.
Тьянь спрыгнула с табуретки, смахнула со стола в рот две печеньки, и тьма дверного проема поглотила светловолосую фигурку ангела во плоти.
А я почему-то подумал про билеты для неандертальцев.
Ну уж нет, друзья. Я всем вам достану билеты. Каждому из четырех с половиной миллиардов, черт вас дери! Потому что правда в лицо от ангела что-то сдвинула в моей неторопливой голове, и я увидел свет в конце тоннеля. Наверняка не без помощи Проблемы, у девчонки вошло в привычку ковыряться в моих мозгах. Но за такого рода помощь я даже готов благодарить.
– Эй, лучший человек! – раздалось из спальни, которую я определил под обитание Тьянь, а сам планировал почивать в гостиной.
Я отозвался.
– Мне тебя еще долго ждать? – возмущенно крикнула Тьянь и похоже, даже топнула ножкой.
***
Этой машины тут никогда не было.
Невзрачный темно-синий кар аккуратно стоял на парковке рядом со вторым корпусом таможенного управления. Номера столичные, сама машина вполне рядовая, ничем не запоминается.
Вот это и плохо.
Клиентура таможни, из тех кто самолично приезжает в офис, крайне редко состоит из обычных людей с обычными карами. На стоянке чаще заметишь дорогой японский автомобиль с двигателем внутреннего сгорания, чем неприметный кар. Да черт побери, даже навороченная табуретка вроде той, на которой рассекал русский, – явление тут куда более частое, чем битая жизнью синяя "Тойота-Кэмри".
Жень достал сигареты. Дурная привычка и дорогая, но что поделать – привычка. Подошел поближе к машине. Наклонился к окошку и постучал в окно. Спустя секунду стекло послушно уехало вниз.
– Сынок, прикурить не поможешь?
– Извини, старик, – парень показал в сторону розетки на панели, вместо прикуривателя там красовалась заглушка. – Не помогу.
– Ну, нет так нет, – пожал плечами Жень.
Парень улыбнулся и снова поднял стекло. В последний момент крикнул через щелку:
– Ты бы бросал это дело, отец!
Жень улыбнулся и махнул водителю, мол, спасибо, сам понимаю.
И не торопясь пошел в офис.
Что ж, этого следовало ожидать. Если б не водитель в машине, еще можно было бы списать на залетного клиента или мелкого чиновника, но не в этом случае.
Итак, МГБ вышло из тени, их агенты пошли по следам русского. Остается выяснить, кого бедняге-контрабандисту больше опасаться – церковников, у которых украл груз и корабль, или госбезопасности Большого соседа. Поскольку перед правительством Поднебесной Кирилл фактически ни в чем не провинился, агенты либо следуют за грузом, либо…
Небо!
Ну конечно же. Груз ведь не обязательно в железном ящике. Может быть и в виде пассажира. Но тогда получается, что тем или иным образом к девчонке приковано внимание и правительства, и Морского Союза и, скорее всего, "Непсиса".
"Старею", – подумал таможенник, заходя в холл. – "Двадцать лет назад этот вывод я бы сделал еще позавчера".
***
Разбудил меня стук в стекло.
Я потянулся и глянул за окно. С той стороны прыгали две пичуги, одна из них то и дело молотила клювом в стеклопакет. Извините, не разбираюсь в марках японских пернатых. По виду похожи на наших воробьев, только поярче.
Оглянулся и отметил, что валяюсь в гордом одиночестве. Номер гостиницы, спальная комната, в меру широкая постель, две больших и россыпь маленьких подушек…
Вспомнил, вскочил, суматошно впрыгнул сначала в трусы, потом в штаны… Нашел майку, зачем-то вывернул ее наизнанку, попытался надеть, заметил что-то не то. Потряс головой и снова вывернул. Натянул, суетливо заправил за пояс. Где-то должны быть гостиничные тапки…
Все что угодно, любые действия, даже самые смешные. Лишь бы не вспоминать, что и с кем. Первое чревато переводом в класс педофилов (ей же и восемнадцати поди нет!), а насчет второго я старался даже не задумываться. Не придумал Создатель такого наказания для человека. Не хватило фантазии старцу.
Уф-ф-ф…
Даже семнадцатилетним юнцом, попавшим в классическую ситуацию бесквартирной молодежи "ой, мама пришла", я так не суетился.
Наконец, удалось взять себя в руки. Я подошел к окну, глянул на улицу. Наш маленький одноместный номер, разумеется, окнами пялился в грязноватенький двор. С малюсенького балкончика, – еще попробуй влезь на него через узенькую дверь, – ржавая, даже на вид ненадежная пожарная лестница со второго этажа на землю, причем прямо в здоровенную лужу. Неужели кто-то еще всерьез полагает, что в случае пожара можно эвакуировать постояльцев по этому хлипкому сооружению?
Взглянув на тату, я убедился, что бурная ночная жизнь имеет свои недостатки. Уже почти одиннадцать – неслабо же я проспал. Планировал подняться в полвосьмого.
Ладно, сейчас восстановимся.
Как там по методике дыхательной гимнастики? Встать ровно, вдох… задерживаем дыхание, выхдоооооохххх…. Вдох, задерживаем чуть побольше… держим, держим….
– Бу!
Я резко выдохнул и закашлялся – аж звезды в глазах. С трудом удержал равновесие, сражаясь со спазмами легких.
Тьянь выглядывала из-за двери. Озорные раскосые щелочки прикрыты челкой, из-за чего лицо китаянки превратилось в шарж на анимешные мультики.
Стоп!
Что-то в ней опять не так.
Ну конечно, моя Проблема избавилась от приметной и не характерной для азиатки белокурой шевелюры. Утомила уже меняться!
– Я покрасилась, – проинформировала девушка. – Ну и гадость эта ваша нанохимия!
– В самом деле?
– Угу! – кивнула Тьянь, и челка разметалась по лицу. – Теперь я совсем-совсем как настоящая! По пять пальцев на ногах и руках, черные волосы… Ммм… Как ты думаешь, глаза оставить карими – или заказать репигментацию?
– Лучше скажи, откуда у тебя деньги.
Я прищурился. Моих запасов даже на химию не хватило бы. Да и сомневаюсь, что Тьянь опустилась бы до вытаскивания купюр из бумажника, пока я сплю.
– Бе-бе-бе, зануда.
Фигурка исчезла из дверного проема, вскоре в гостиной зазвенела посуда.
– Иди сюда, лучший из человеков, – послышалось из соседней комнаты. – Будем завтракать и планировать спасение вашего никудышного мира.
Источник финансового вдохновения Тьянь меня лично не вдохновил. Если бы девчонка только заикнулась о таком восполнении средств, я бы трижды присматривал за ней, и уж точно не проспал бы ее утренний моцион по городу.
– Я не пойму, ты чего дуешься? – спросила Тьянь, подхватывая очередную пельмешку. – Я же никого не ограбила и…
– Лучше бы ограбила, – я резко оборвал девушку и добавил: – Тогда бы ты послушно села в тюрьму, и я бы занялся поиском корабля до Владика.
– Ага. Я значит. Лучше бы. Села бы.
Тьянь отложила палочки.
– Может объяснишься? – попросила китаянка. – Это не утренняя истерика, это просьба. Пока еще.
– Ты обыграла двух местных шулеров на крупную сумму, и это ты меня просишь объясниться?
Вчера вечером передо мной было существо из высших сфер. Сострадающее, справедливое, почти всемогущее, будь неладно это всемогущество. С утра же Тьянь как будто подменили. Щелчком незримых пальцев с нее сдуло всю серьезность, и китаянка разом превратилась в наивную дурочку. Теперь по ее дурости нам светят большие неприятности.
– Ну да, обыграла, – казалось, Тьянь сама верит в то, что поступила правильно. – Это несложно – у них все по глазам читается. И потом, это они пытались жульничать, а не я.
– Вот именно это и плохо, – я скривился как от зубной боли. – Понимаешь ли, в этом несовершенном мире есть некие неписанные правила…
– Дай догадаюсь, – прервала собеседница. – Согласно ним карточным шулерам разрешено нечестно обыгрывать людей, а вот людям – запрещено обыгрывать шулеров даже честно?
– Именно.
– И почему же?
– Потому что за шулерами стоит банда якудза, а за тобой – только я.
– Они о тебе не знают, – успокоила Тьянь. – Так что не волнуйся, тебе ничего не грозит.
Ну спасибо! Просто бальзам на душу. Я теперь буду спать крепко-крепко. И наверняка долго-долго.
– Ладно, – я махнул рукой. – С этими проблемами будем разбираться по мере их обострения. Что ты еще успела сделать за утро, кроме как перекраситься, обжулить двух шулеров, сходить в магазин и приготовить еду?
– Успела пожалеть о вчерашнем, – Тьянь бросила палочки в миску и встала с пола.
– Тьянь!
Девушка молча собрала за собой посуду и вывалила на сервировочный столик. Толкнула несчастную мебель ногой, и столик, звеня чашками, откатился к стене.
Я закрыл рот, не зная что сказать.
– Я все понимаю, Кирилл, – произнесла девушка. – Ты со мной переспал, и теперь подсознательно считаешь себя моим покровителем и защитником. Большое спасибо, и это не ирония. Я понимаю, что ты заботишься обо мне. Но давай условимся – я сама отвечаю за свои поступки.
– Да не вопрос, – я тоже поднялся на ноги. – Только не думай, что я сейчас все брошу и позволю бандюганам на нас наехать.
Тьянь усмехнулась:
– Пока еще нечего бросать.
Промолчала секунду, потом совершенно другим голосом добавила:
– Ладно… извини. Для меня это тоже… странно, и я…
Стук в дверь прервал объяснение. Я тут же отодвинул девушку из прихожей – гостей мы не ждали. По возможности тихо подошел к выходу и глянул на экран.
Обслуживание. Пожилая японка с пустым сервировочным столиком. Впрочем, не совсем – на краю приютилась полированная вазочка с букетом искусственных цветов.
Как хорошо, что я не поленился прочитать все рассказы доктора Уотсона, а не только из числа избранных!
Я повернулся к Тьянь и состроил гримасу, которая даже черта вгонит в панику. Потом ожесточенно замахал руками в сторону окна.
Какая бы муха не укусила девчонку утром, поняла она все быстро. Змеей нырнула в спальню, и через секунду из-за двери послышался тонкий скрип балконной двери.
Стук в дверь повторился. Странно, что здесь не принято проводить электрические звонки.
Я глянул в комнату – Тьянь успела покидать какие-то вещи в большую зеленую сумку и переваливалась с ней через высоченный порог балкона. Я еще раз глянул на экран – картинка не изменилась. Коридорная по-прежнему топчется напротив двери, а в блестящих, почти зеркальных боках вазочки отражаются два решительных мужчины в не по погоде длинных курточках. Из тех, под полами которых так удобно прятать пистолеты-пулеметы.
Я на цыпочках отошел от двери и нырнул в спальню. Потом спохватился, и аккуратно, стараясь не звенеть посудой, подкатил к выходу сервировочный столик. С феноменальной скоростью впрыгнул в ботинки (хорошо, что не гонюсь за модой и не пользуюсь шнурками) и последовал за Тьянь на балкон.
Звон чашек и тарелок послышался, когда мы уже спрыгнули с пожарной лестницы в лужу. Китаянка брезгливо сморщилась, глядя на только что купленные туфли. Новой одежде – симпатичному брючному костюму светлых тонов, тоже досталась своя доля грязи.
Я отобрал у нее сумку.
– Бежим!
Дважды заставлять не пришлось.
–
Глава 8. Побег, шантаж – и без суда
Никогда не пытались скрыться от погони на своих двоих в незнакомом городе? А с балластом в виде коротконогой и явно не атлетического сложения китаянки?
У меня никогда еще такого опыта не было, и честно говоря, сейчас уже весь этот цирк с пожарной лестницей казался дикой авантюрой. Ну куда мы денемся от знающих город как свои пять пальцев бандитов?
– Сюда!
Я обернулся. Тьянь махнула рукой, нырнула в неприметную подворотню и припустила по тесному проходу. Я рванул следом, перепрыгивая через мусорные бачки и мешки, распугивая кошек и стараясь не прикасаться к стенам – похоже, их не чистили с момента застройки.
Через полминуты мы выбежали на небольшую улочку. Я покрутил головой, стараясь сориентироваться, но без толку. Я вообще не знал Касиму, и этот ее район тоже.
– Бежим, что встал? – закричала Тьянь сквозь одышку. – Добраться до порта, а там…
Что там – я уже не расслышал, топал следом. Метров через пятьдесят догнал девчонку, оставляя ее все же немного впереди. Еще не хватало увлечься и оторваться от китаянки. Безумно мешала сумка, и я крикнул:
– Что внутри?
– А?
– В сумке что? Я брошу?
Тьянь полыхнула гневным взором.
– Я тебе брошу! Беги!
Да бегу, бегу… Я снова набросил сползающие лямки на плечо, и продолжил бесполезную физкультуру. Бесполезную, потому что помнил – от порта до гостиницы в поисках номеров подешевле мы брели часа полтора. Конечно, с остановками и пешком, но все равно это километра четыре как минимум. Такая дистанция бегом по незнакомому городу – несерьезно. Тем более, преследователи наверняка не настолько идиоты чтобы гнаться на своих двоих.
Нет, ну что я за кретин!
– Тьянь, стой!
Девушка обернулась, замедляя ход.
– Держи! – я протянул сумку. В глазах Проблемы застыло недоумение, но поклажу она забрала.
А я метнулся на другую сторону дороги, к стоянке мотороллеров.
Даже странно, что ангел небесный посчитал "лучшим из человеков" обычного мелкого уголовника. Все те табуретки, которые я нелегально ввозил в Тайпей, были поголовно ворованными, иначе бы их стоимость на Тайване взлетела до стратосферных высот, и вряд ли я нашел хоть одного клиента на контрабандную технику.
А вот коробку с трансгенными яблоками я честно купил в Гонконге. Этого грешка мне не припишете!
Конечно, угонял скутеры я не сам. Но соответствующими навыками располагал в полной мере, да и вообще несерьезно это – рассчитывать на то, что припаркованная у тротуара табуретка гарантированно дождется своего законного владельца.
Выбор пал на "Хонда-Роадстар", трехместный круизер. Наплевать, что машина громоздкая и тяжелая, сейчас меня куда больше интересовала динамика. А с этим у 4-цилиндровой табуретки было нормально – на круизеры дохлые тарахтелки не ставят. Лошадок тридцать точно есть, этого достаточно.
– Прыгай! – крикнул я девушке, оживляя движок. Противоугонка была штатная, то есть считай анекдотическая. Ну а проводка на всех "Хондах" одна и та же. Специально для таких ребят как я, что ли?
Проблема плюхнулась на сиденье, схватилась за меня, крепко зажав между нами свою несчастную сумку. Я выкрутил газ, и "Звезда дорог" рванулась вперед. Конечно, до моего "Зенита" бесконечно далеко, но все лучше, чем на какой-нибудь 50-кубовой тошниловке. И уж всяко веселее чем бегом.
Уехали вовремя. Позади послышались озадаченные возгласы, и в зеркало я успел заметить, как один из преследователей выскочил из того же переулка что и мы.
Впрочем, радоваться рано. Это дошло до меня через два квартала, когда с соседней улицы вывалился кар и рванул наперерез. Я прыгнул на тротуар – подвеска выдала недовольное "бум", но выдержала. Редкие прохожие с визгом и воплями шарахнулись от безумной парочки с сумкой на табуретке. Я снова спрыгнул на проезжую часть, тряхнуло, и моя пассажирка чуть не сверзилась на асфальт. Ойкнула, но лишь покрепче обхватила меня руками.
– Тут направо! – это Тьянь.
Я заложил вираж, проклиная задумчивость "Хонды", в поворот она не входила, а заплывала. Что еще взять от здоровой трехместки…
– На светофоре налево! – продолжала штурманить китаянка.
Налево нам повернуть не дали. Точнее, я отказался от маневра, заприметив тот самый кар. Улица здесь переходила в бульвар, и сквозь деревья параллельным курсом то и дело мелькала машина преследователей.
– Ты куда? – прокричала Тьянь, когда я на всех парах пронесся мимо поворота.
– Подальше от плохих парней!
– Тогда на следующем светофоре!
Я сомневался, что преследователи позволят. Нас методично отрезали от порта. Понятно почему – узкие улочки вблизи причалов идеальны для табуретки, пусть даже такой здоровой как у меня. Но на каре туда лучше не соваться.
Чуть-чуть сбросив темп, я позволил кару уйти вперед. И на следующем светофоре, наплевав на красный, рванул влево – прям по встречной. Выкрутил ручку, и под истошный вой мотора просвистел пересечение с параллельной бульвару дорогой, опять на запрещающий сигнал. Кто-то позади дал по тормозам, и по-моему, даже получил удар в багажник. Во всяком случае, "бум" я расслышал.
Здесь не Тайпей. Здесь девятью штрафами не отделаешься – не дай бог попасться японским полицейским. Впрочем, на чужой табуретке, да еще в таком слабо "видеокамерофонированном" городе как Касима… Все шансы избежать внимания властей к твоей персоне.
Везение закончилось метрах в пятистах от начала портовых кварталов. С соседней улицы вылетел здоровый открытый кар и перекрыл дорогу. Я уже было решил повторить фокус с тротуаром, но в последний момент передумал.
Нет, я не опасался за жизнь и здоровье пешеходов. Как показывает практика, они довольно шустро отбегают, и сбить кого-нибудь, если не планируешь специально, весьма сложно.
Я опасался за наше здоровье, ибо в руках выпрыгнувших из машины ребят замаячили короткоствольные автоматы. И судя по непроницаемо темным стеклам очков, коими щеголяли все без исключения бандиты с автоматами, это уже не просто оружие, а полноценные боевые комплекты с компьютерами наведения.
Табуретка фыркнула и заглохла. Я осторожно оторвал руки от руля и поднял над головой. Жест, понятный любому вооруженному человеку.
Один из бандитов подошел поближе, что-то выкрикнул. Разумеется, по-японски. Только бы Тьянь не взялась опять за демонстрацию полиглотства! Слава богу, молчит.
– Мы не понимаем по-японски, – сказал я на инглише. – Мы обычные туристы и…
Договорить мне не дали. Остальные якудза высыпали из машины и в несколько секунд повязали и меня, и Проблему. И сумку тоже забрали – очень аккуратные и внимательные мафиозо. Черт бы побрал эту самурайскую основательность.
***
– Бернард, ты понимаешь, в какую сложную ситуацию поставил весь Восточный викариат?
Гоу кивнул. Не собирался сваливать на других свои ошибки, в данном случае ошибся именно он и только он. Не проинформировал о первой неудаче с поиском экранолета, затем своевольно пустился во второй рейд – и снова мимо.
Черт бы побрал этих самураев! Надо же было перехватить экранолет – и чем тот не угодил? Вроде бы, очень шустрый парень этот Уайт, и на тебе, попался береговой охране.
Меньше всего "Непсису" нужна сейчас огласка или внимание. И уж тем более, было бы непростительно подставить партнеров из Поднебесной, атаковав китайским истребителем кортеж японцев.
– На время разбирательства решением Коллегии кардиналов ты отстранен от оперативной деятельности.
– Слушаюсь.
– Пожалуйста, передай полномочия своему заместителю, а все документы по случаю с похищенным грузом передашь епископу-следопыту Данте. Синод уже одобрил назначение, он сейчас в Тайване, но постоянно на связи, найдешь. А сам немедленно везвращайся в Женеву, к воскресному заседанию Коллегии.
Гоу еще раз кивнул, и кардинал-викарий разорвал связь.
Если его дела принимает нижестоящий по сану, значит, ничего хорошего для самого Бернарда следующая Коллегия не принесет. Впрочем, каким бы не было наказание, оно будет недостаточным. Гоу упустил груз, который никаким образом не должен попасть в руки поднебесников. Если же это случится – Церковь потеряет не только весь Восток, но и… Лучше об этом даже не думать.
***
– Мы вернем все деньги, – сказал я. – Если нужно, то с процентами.
Японец только улыбнулся. Вот ведь, есть азиаты и есть азиаты. Китайцы и японцы. Разные этнические и языковые группы, но все равно, между ними куда больше сходства, чем между желтым и белым человеком. До определенного момента.
Там, где китаец улыбается либо подобострастно, либо наоборот, пренебрежительно-вежливо, японец изгибает губы абсолютно нейтрально, холодно и без малейшего личного отношения к собеседнику.
– Конечно, вы все вернете, – согласился якудза. – Я в этом ничуть не сомневаюсь. Проценты будут разумными, обещаю.
Я напрягся. Когда с тобой после погони через полгорода вот так просто соглашаются – жди неприятностей.
– Какие будут еще условия? – спросил я.
– Собственно по финансовой стороне вопроса никаких, – собеседник еще раз изобразил улыбку. – Вопрос возмещения материального ущерба не стоит особенно остро.
– А какой вопрос стоит остро?
– Нам бы очень хотелось понять, как ваша девушка смогла четырежды обыграть наших лучших карточных специалистов.
Карточных специалистов! Тьфу! Так бы и говорил шулеров – так нет, эта пресловутая японская иносказательность.
Ну а Тьянь от меня еще получит. Зачем было врать, что прокатила их "по разику"? По разику шулер бы еще мог проглотить. В конце концов, и на старуху бывает проруха. Но если мелкая китаянка оставляет тебя ни с чем два раза подряд, а потом выделывает то же с коллегой по цеху – это уже повод обратиться "за объяснением".
– Она очень везучая, – нашел я подходящую к месту глупость. – Поэтому мы и уехали из Тайпея.
Якудза понимающе кивнул.
Довольно молодой человек с очень старым взглядом – характерная примета перелицованных людей. Даже операция на радужках глаз не способна скрыть реальный возраст человека – жизненный опыт прослеживается в чем-то большем, чем внешние признаки.
Одет глава местных бандитов очень просто. Европейского покроя спортивный костюм, не предусматривающий галстука, простые кожаные ботинки. Да, конечно, из натуральной кожи, но этим гордиться – себя не уважать. И "семейное" кольцо на мизинце левой руки, показатель статуса в среде якудза.
Вот последнее я бы никогда не заметил и не объяснил, если бы не имел дела с самурайскими лихими парнями раньше. Собственно, некоторые из них по моему заказу и умыкали дорогие скутеры из больших городов типа Токио или Йокогамы, а потом доставляли в Гонконг. И с некоторыми из мафиозо я встречался лично. Никаких тесных контактов, только бизнес. Но я привык знать, с кем общаюсь, поэтому перед тем как впервые познакомиться с японским криминалитетом, тщательно изучил всю доступную информацию в Сети. А информация эта довольно подробно объясняла, как определить ранг мафиозо по его единственному украшению. Судя по кольцу, этот японец держал под своим крылом не меньше чем челый город.
Главарь продолжил насчет китаянки.
– Нам бы очень хотелось понять причины этой… везучести, – объяснил якудза. – Поэтому пока вы будете собирать деньги, госпожа Тьянь побудет у нас. Уверяю, мы предоставим молодой госпоже самые лучшие условия. Не беспокойтесь за нее, она ни в чем не будет знать нужды.
– И как долго вы будете выяснять причины?
Японец улыбнулся уже по-настоящему, признав за мной право задавать действительно правильные вопросы.
– Я думаю, полтора-два года нас вполне устроят.
А гнилую сакуру в свою перелицованную задницу не хочешь, чжи узкоглазый?
Конечно, это не вслух. Иначе я быстро отправился бы на тот свет, и обещанный бандитом срок "обеспеченного рабства" Проблемы из полутора-двух лет мог вырасти до пожизненного.
Теперь ясно, что самураям совершенно неинтересно, как скоро и насколько полно я верну им долг. Пока я буду искать деньги, они просто используют таланты Тьянь во благо своего кармана. И очень маловероятно, что успокоятся, пока не выжмут мою Проблему досуха.
– У вас есть какие-нибудь возражения? – поинтересовался якудза.
Я взглянул на стоящих чуть-чуть поодаль охранников, готовых в любую секунду превратить меня в дуршлаг. Никаких возражений не было.
Вот это и называется гол как сокол.
Я стоял на неизвестной мне улице незнакомого города, посреди абсолютно чужих людей, которым нет никаких дел до моих проблем вообще, и моей Проблемы в частности.
В душе кошачий помет, в кармане пустота. И было-то негусто, но кто-то из шаловливых ребят-якудза решил, что мне тяжеловато носить несколько китайских бумажек, и во время обыска облегчил мне ношу, вынув почти всю наличность. Оставил какие-то копейки – дай бог хватит на пару звонков с уличного терминала. Документы, правда, не тронули, и мои собственные, и на груз. Вернули и сумку, уж не знаю, изъяли из нее что-то или нет. Я даже не в курсе, что туда успела сунуть Тьянь во время бегства из гостиницы.
Взгляд перескакивал с витрины на витрину, с вывески на вывеску. Тут и там я узнавал китайские иероглифы, которые Япония позаимствовала у своего большого соседа еще в средние века. Только вот читались в большинстве случаев эти закорючки совершенно иначе, хотя смысл – опять же в большинстве случаев, – не теряли.
Найдя кое-какие знакомые сочетания знаков, я определил под вывеской кафешку и зашел внутрь. Тут же подскочила девочка-официантка, почему-то в европейской одежде. Я оглянул зал – тожество современных технологий, пластик, сталь, стекло. Даже обеденные столы из прозрачного материала, и при необходимости сквозь столешницу можно было убедиться, что твои ботинки начищены как надо.
– Кто-нибудь из персонала говорит по-китайски или по-английски? – спросил я на языке мандаринов. Потом повторил вопрос на инглише.
Девочка закивала, что-то прожурчала по-японски, и тут же одну японку сменила другая. Прикольная такая толстушка. Вообще, среди японок нечасто встретишь пухленьких, тем более пухленьких и симпатичных.
– Что угодно мистеру? – спросила она по-английски. – Можем предложить бизнес-ланч по трем из возможных…
– Пожалуйста, чай, – по возможности вежливо оборвал я поток предложений. – Черный, с лимоном и сахаром. Как можно крепче.
Толстушка вполне по-европейски кивнула и полусекундной дробью постучала пальцами одной руки по ладони другой.
Об этой фишке я только слышал, видеть в действии пока не доводилось. Считалось, что обучиться "ладошкам" очень тяжело, но знающий человек печатал на собственной руке примерно в четыре раза быстрее самого шустрого тайпера, даже работающего с биосенсорной клавиатурой.
Вот уж воистину кафе высоких технологий!
– Что-нибудь желаете к чаю? Есть превосходные русские блины, американские чизкейки и венские вафли.
– Нет, спасибо, – улыбнулся я как можно обаятельнее. – Только чай. И покрепче!
Ну не признаваться же, что у меня в кармане денег не то, чтобы на блины и вафли, но и на чай-то с трудом.
Я прошел к свободному столику подальше от выхода и, ожидая заказ, смог наконец исследовать содержимое сумки.
Здесь обычно говорят: "открыв сумку, я испытал шок". Так вот, открыв сумку, я никаких потрясений не ощутил, но вот заглянув в нее – так и просто чуть не выпал в осадок.
О, да, Тьянь времени не теряла. И еще – я вряд ли смогу так просто взять и найти требуемую сумму в уплату ее долга шулерам. Девочка, видимо, раздела картежников до последней нитки, ибо я никогда не держал в ладонях такой дорогой железки. Хотя доводилось сталкиваться и с весьма продвинутыми устройствами.