Текст книги "Милосердие (СИ)"
Автор книги: Роксана Чёрная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)
– Закрой рот. Просто закрой рот. – Мысль, что это заметил не только Рон, испугала Гарри. Как теперь в глаза подруге смотреть? – Не унижай себя этим. Я лучше пойду.
Но уйти Гарри не успел, а Чжоу Чанг уже понесло. Возможно, на фоне потери любимого она не отвечала за свои слова и действия, возможно, потом пожалела о сказанном. Но слово – не воробей…
– Ну и катись к своим друзьям. Только вот скажи мне, как вы делить-то вашу девственницу будете?
– Чжоу, остановись. Ты с ума сошла? – Гарри сжимал руки в кулаки, сдерживая гнев, который уже поглощал всё его существо.
– Мне просто интересно. Ты будешь трахать её по чётным, а Рон – по нечётным дням?
– Заткнись! Заткнись, я сказал! – орал Гарри.
Но та только рассмеялась.
– Нет-нет, это сложно. Лучше – все вместе. Груп…
Он очень хотел сдержаться или вспомнить про палочку, хоть что-нибудь, но рука оказалась быстрее. Удар по щеке – и Чжоу лежала на полу.
– И чем я заслужила это?! – закричала она, держась за щёку. – Тем, что наконец открыла тебе глаза?! Да пошёл ты, Гарри Поттер. Я с удовольствием понаблюдаю, как потом ты будешь страдать!
Чанг убежала, а Гарри всё ещё тяжело дышал. Он опустил лицо в ладони и присел на корточки, пытаясь понять, что вообще это было. Говорить такое о Гермионе… Как вообще язык повернулся? Мысль о подруге отрезвила Гарри, и он побежал в Больничное крыло.
Рон осторожно нёс Гермиону по лестницам, те же, как будто знали насколько ценна его ноша, перестали двигаться. Он старался не думать о том, что скрывается под юбкой или ещё дальше у подруги. Но мысли, слишком назойливые и неправильные, лезли в голову постоянно.
Во всём виноват Сириус Блэк, который обратил внимание Рона на ее привлекательность. Нет, виноват Виктор Крам, который и показал всем, какой Грейнджер может быть красивой. Но девушек-то много: вон Лаванда Браун глазки Рону строит, да и подружка Чжоу ему сегодня так сладко улыбалась. Но трудно думать о других, когда рядом с тобой такая девушка: добрая, заботливая, умная (иногда даже слишком), а главное, верная. Что бы они с Гарри ни вытворяли, она всё равно придет на помощь.
И как ей сказать о своих чувствах и желаниях? Она даже не знает, наверное, о таких низких понятиях, как влечение, возбуждение, секс. А после рассказа Гарри вообще от них шарахается. Тут ещё сам Гарри.
Сегодня Рон ясно увидел отражение своего возбуждения в его глазах, когда друг смотрел на Гермиону. Как соревноваться с Мальчиком-Который-Выжил? Когда, интересно, он понял?
– Гарри… – пробормотала та, о ком всё время думал Рон.
– Нет, это только я, – от досады он весь покраснел.
– Рон? Рон, что случилось?! Куда ты меня несёшь? – Гермиона начала активно елозить и вырываться. – Отпусти. Я сама могу идти.
– Точно? Тебя так нехило прибило к стене. Мы все очень испугались, – Рон отпустил ее и встал перед ней.
– А где Гарри и Чжоу? Надеюсь, ты не оставил их наедине? – она упёрла руки в бока и грозно посмотрела на друга.
– Ты была без сознания. Меня мало в тот момент волновала судьба этой китайской дуры.
– Рон! Как ты можешь?! Она же страдает!
– Она чуть не убила тебя! Не защищай её. И Гарри тебе так же скажет. Пойдём в Больничное крыло.
– Она же не специально. Сначала заберём Гарри. Он слишком вспыльчив, – Гермиона уже сделала шаг по направлению к Выручай-комнате, но Рон взял её за руку.
– А зачем ты всё время его обнимаешь? – спросил он. Ему нужно было знать, что именно она чувствует к Гарри.
– И что все так к этому привязались? – вздохнула Гермиона.
– Может, потому, что ты не обнимаешь меня? – он смотрел ей в глаза и сдерживал порыв прижать её к себе. Но если итогом этого разговора станут добровольные объятия с её стороны, то ему и места в команде по квиддичу не надо.
– Рон, единственный раз, когда я хотела тебя обнять, ты посмотрел на меня как на Арагога. А Гарри нужны эти объятия.
– Зачем? – не понял Рон.
– Как ты не понимаешь? – закатила глаза Гермиона. – У него нет семьи, никто никогда не прижимал его к себе по-матерински. Это терапия, сдерживающая его вспыльчивость. Пойдём, а? Я волнуюсь за Чжоу.
– Да, только… – Рон всё ещё держал её руку. – Можно мне тоже эту твою… терапию?
– Зачем тебе?
– Может, я лучше учиться стану? – И Рон решил, что действительно постарается.
– Рон, глупый, конечно, можно, – мягко сказала Гермиона и прижалась к Рону, не замечая его покрасневшего от смущения лица. Зато другое лицо, в очках, она увидела очень отчётливо.
– Гарри! – она быстро побежала, обняла и его, но быстро отпустив, испуганно спросила: – Где Чжоу?
Обмена взглядами она не заметила.
– Жива, не волнуйся. Ты как?
– Вот в Больничном крыле и скажут. А вообще нормально, – она уже пошла вперёд, но остановилась. – Где моя сумка, кстати, там же все учебники!
– Заберем после. Иди уже, – сказал Рон, но остановил Гарри: – Погоди.
Они шли за Гермионой, буквально на расстоянии двух-трёх шагов и переговаривались.
– Гарри?..
– Рон?.. – сказали они одновременно.
– Нам бы поговорить насчёт… – начал Рон и кивнул в сторону подруги, которая шла впереди и с подозрением оглядывалась на них. Правда, видела только улыбки.
– Тише ты. Успеем, – сказал Гарри, и они оба смотрели, как солнце из окон коридора путается в пышных волосах Гермионы.
* * *
– Северус, мальчик мой, присядешь?
Профессор Дамблдор восседал за столом и с полуулыбкой смотрел на своего шпиона. Он прятался от Министерства там, где вероятнее всего его не могло быть. Гениально. Амбридж ведь так и не попала на лестницу, что охраняла горгулья.
– Я бы не хотел задерживаться. Слушаю вас, директор.
Он стоял, ожидая нового приказа. Он так уже привык их выполнять. Хорошо хоть этот начальник не выпускает из палочки Круциатус, хотя тоже знает, как надавить на больное место.
– Я волнуюсь за Гарри. Он выглядит измотанным, видения всё ещё мучают его?
– Меня не касается самочувствие этого… Поттера.
– Знаю, знаю. Но теперь пришло время решительных действий. Нам нужно внушить Гарри, что Сириус в беде.
– Директор, что значит внушить? – Снейп прекрасно знал, как внушать, но не мог поверить в приказ. Хотя кто он такой, чтобы оспаривать решения величайших. Или самых безумных.
– Дать посмотреть новый сон, конечно, как с Артуром Уизли.
– Существует какая-то цель данного мероприятия?
– Да, пора миру Британии узнать о возвращении Тома Риддла. Гарри должен попасть в Министерство и забрать пророчество. Там появится и Том. Он захочет убить его.
– У Тёмного Лорда похожий план, он уже готовит рейд в Министерство.
– Отлично, тогда через пару недель всё решится. Я сообщу тебе.
– Вы не боитесь, что Поттер может погибнуть от руки Лорда?
– Что ты! В любом случае, мы ничем не рискуем. Неужели ты привязался к этому мальчику?
– Он сын Лили.
– Ты до сих пор любишь её?
Серебристая лань выскочила из палочки Северуса Снейпа и унеслась в небеса.
– Всегда.
Оспаривать приказы шпион не был намерен. Но ведь никто не запрещал ему забирать мальчика на отработки. А там ненароком он мог бы узнать что угодно и быть готовым.
Глава 8
Солнце в небе стояло еще высоко и сверкало, как новенький снитч; свет его лучей был похож на тоненькие крылышки, что трепыхались в полете: еще немного, и его можно было схватить рукой, таким было ощущение у Гарри Поттера. Он стоял на третьем этаже замка и смотрел в окно. Наконец прозвенел звонок, и студенты Гриффиндора и Слизерина, улыбаясь и толкаясь, зашли в кабинет истории магии. Это было единственное занятие в их длинном расписании, на котором было возможно тихонько пошептаться, почитать или поспать. Чем и собирался заняться Рон Уизли, особенно увидев, как ловко лучший друг сел за парту рядом с Гермионой Грейнджер. Даже её неодобрительный взгляд не заставил Рона оторвать голову от парты, чтобы записывать лекцию, и он из-под полуопущенных ресниц стал наблюдать за друзьями.
Гермиона, одна из немногих, достала перья и пергамент, чтобы записывать лекцию, которую монотонным голосом начал читать профессор Биннс. Единственное привидение-профессор во всей Британии вряд ли интересовалось наличием записанных лекций у студентов.
Рон с тревогой смотрел на Гермиону, которая убрала длинные волосы на одну сторону и, отвлекаясь от лекции, с легкой улыбкой на губах слушала, что говорит ей Гарри. Рон сделал над собой усилие и постарался не злиться на лучшего друга. Вчера вечером они поговорили и решили несмотря ни на что остаться друзьями. Правда, завистливой натуре Рона было очень тяжело себя перебороть, но однажды он уже предал друга своим недоверием. Сжав волю в кулак, еще прошлым вечером Рон решил больше не предавать друзей.
* * *
Замок уже опустел, когда трое друзей возвращались из Больничного крыла. Гостиная их факультета была пуста, и поэтому, как только они вошли в портретный проем, Гермиона резко развернулась к парням лицом и с прищуренным взглядом задала ряд вопросов, мучивших её всю дорогу:
– Что вы от меня скрываете? Что ты сделал Чжоу? О чем вы шептались за моей спиной?
– Ничего, – испуганно сказал Рон, мельком взглянув на друга.
– Абсолютно ничего, – подтвердил Гарри.
– Вы лжете. И когда я узнаю, о чем, мало не покажется никому. Я устала и хочу спать, надеюсь, по дороге никто не захочет меня убить, – надменно сказала разъяренная Гермиона и, взмахнув гривой волос, скрылась на лестнице, ведущей в женские спальни.
Рон сглотнул и с испуганным взглядом повернулся к Гарри, который, улыбнувшись, смотрел на то место, где скрылась Гермиона.
– Ну и чего ты улыбаешься? Она же убьет нас.
– В таком случае пусть лучше она, чем Волдеморт, – сказал Гарри и наконец повернулся к другу. Они несколько мгновений сверлили друг друга взглядами.
– Ты реально ударил Чанг? – наконец спросил Рон, и его тон был таким, словно веселый поход в Хогсмид был равносилен причинению боли девушке.
– Так вышло, сам от себя не ожидал… – сказал Гарри, и вид веселого Рона рассмешил и его: – Это, знаешь ли, не смешно. Я ведь должен стыдиться своего поступка.
– Стыдишься? – участливо спросил Рон, прижимая кулак ко рту, тем самым сдерживая смех, рвущийся наружу.
– Ну… нет… нет… – сказал Гарри, и они с Роном рассмеялись.
– Вот Драклова мать, я бы на это посмотрел, да и сам бы за Гермиону… – весело начал он говорить и резко замолчал, словно кто-то бросил в него заклинание «силенцио». Кажется, сейчас предстоит настоящее выяснение отношений.
– Давно ты понял? – осторожно спросил Гарри, зная, что сейчас их дружба ступает по очень зыбкому песку.
– Ну, наверное, еще в прошлом году… ну… когда она с Крамом, – слукавил Рон. – А ты?
– Я?.. – Гарри совершенно точно знал, когда пришло осознание, что эта девушка так важна для него и его счастья. Не тогда, когда она кричала на него за неразумную слежку за Снейпом. Не тогда, когда, разозлившись, все равно бросала обеспокоенные взгляды и пододвигала любимое блюдо в обеденном зале. Не тогда, когда внутренности сворачивались от невозможности просто посидеть рядом с ней и понаблюдать, как бережно она гладит учебник окклюменции тоненькими пальчиками. И даже объятия, такие дружеские обычно, превратившиеся в очень интимные, вплоть до тесноты в штанах, не дали понять Гарри о любви. А осознал он любовь к Гермионе, увидев, как она тесно прижимается к Рону, когда должна обнимать только его. Когда Гарри, наконец, пришел к согласию со своим сердцем, то сказал:
– Я ведь всегда её любил, просто осознал только сегодня.
Рон во все глаза смотрел на друга и не смог ничего ответить. Он тяжело вздохнул, и вдруг хлопнул в ладоши.
– Рон, я не хочу, чтобы это было концом нашей дружбы. Что с тобой? – сказал Гарри.
– Не будет концом, к тому же у меня есть идея! Нам ведь ничто не мешает, ну… – он замешкался, переступая с ноги на ногу, словно ботинки ему были малы; подозрительный взгляд Гарри заставил его говорить без прежнего энтузиазма: – Ну… знаешь… мне тут Джордж рассказывал, что они с Фредом долго не могли поделить Анджелину, и…
– Рон, Рон, – Гарри резко поднял вверх обе руки, прерывая неуверенный монолог друга, совершенно точно зная, чем с некоторых пор занимались близнецы Уизли. Они не афишировали это, но фразы, мелькавшие то тут, то там, говорили сами за себя. – Остановись, я не хочу это слышать.
– Да послушай. Может быть, она сама…
– Рон! Лучше заткнись! Мы говорим о Гермионе. Я не посмотрю на то, что мы друзья, когда буду избивать тебя… и совершенно неважно, каким способом, – рычал Гарри, сжимая руки в кулаки.
– Да ладно, не ори, – сказал Рон и отступил на шаг назад. – А как тогда? Просто сказать ей и ждать, когда она определится?
– Отличный план, – успокоился Гарри. – И тот, кого она не выберет, с достоинством примет поражение. Идет?
– Идет. К тому же выберет она меня, – широко улыбнулся Рон и протянул руку Гарри. – Она даже с Крамом на бал пошла, чтобы вызвать мою ревность.
– Челюсть от радости не треснет? Даже если ты и прав, у нас еще три курса впереди. – Он с улыбкой ответил на рукопожатие. – Встречаться у вас всё равно не выйдет, ты же из долгов по учебе не вылезаешь.
– Кто бы говорил. – Рон сжал ладонь друга крепче. – А ваши свидания, очевидно, будут проходить в бегах от Пожирателей смерти. Так что мы в равных условиях.
Слова Рона заставили Гарри задуматься о той войне, которая предстоит, и для себя он решил, что не пойдет по стопам отца. Свою семью он сможет защитить. И как бы Рон не был уверен в себе, Гарри никогда не отдаст такую девушку, как Гермиона, человеку, способному делить её с другими.
* * *
Рон вспоминал вчерашний разговор и уже решил, что надо поговорить с Гермионой, так сказать, закинуть удочку, когда в дверь резко постучали. В следующую секунду на пороге появился Снейп, заставив всех замереть и удивленно переглядываться.
– Профессор Биннс, я позаимствую мисс Грейнджер. Собирайтесь, – перевел взгляд на Гермиону декан Слизерина, игнорируя удивленные взгляды своих подопечных.
Гарри поймал взгляд подруги, которая в спешке собрала сумку, попытался что-то сказать, но Снейп только качнул головой, и они с Гермионой вышли. Звенящую тишину нарушил голос профессора Биннса:
– Конечно, Северус.
Послышались смешки, а Рон под шумок подсел к Гарри:
– Чего это он?
– После урока у нас занятие окклюменцией. Там и выясню.
– Не нравятся мне эти ваши занятия, – пробурчал Рон. – Снейп там вас сводит, что ли?
– Да, точно, – усмехнувшись, тихо сказал Гарри. – Двойной шпион, знаменитый зельевар и декан Слизерина решил помочь Гарри Поттеру и Гермионе Грейнджер найти свою любовь.
Рон громко засмеялся, но сразу успокоился, когда понял, где находится, но было уже поздно. На него налетело приведение, страшное в своем гневе, и заверещало прямо в ухо:
– Молча-а-ать на моем уроке! Сейчас вы мне, Рон Уизли, расскажите про восстание гоблинов!
Рон сглотнул и с надеждой повернулся к Гарри, который с трудом сдерживал смех и пожимал плечами.
Северус Снейп в своей неизменно черной мантии, развевающейся от стремительного шага, спускался по лестнице в подземелья. Гермиона еле за ним успевала, постоянно поправляя сумку на плече и думая, как бы сделать её легче. Тем не менее она умудрилась спросить:
– Сэр, а почему нельзя было дождаться окончания занятия? Тема восстания гоблинов должна быть на экзамене…
– Мисс Грейнджер, – раздраженно перебил Снейп, не прерывая шага, – некоторые девушки молча выглядят гораздо привлекательнее.
Гермиона покраснела то ли от досады, то ли от комплимента, но больше не сказала ни слова. Наконец они пришли в подземелья; дверь с громким хлопком закрылась, заставляя ее вздрогнуть. Снейп прошел сквозь идеально чистый кабинет и сел за свой стол, на котором неизменно лежали письменные работы. Гермиона открыла рот, чтобы задать вопрос, но была перебита:
– Легилименция. Расскажите.
Она немного удивилась, но, воодушевившись, начала говорить о науке, не так, как написано в учебнике, а так, как поняла сама.
– Легилименция – это умение извлекать чувства и воспоминания из чужого ума. Искусство это чрезвычайно сложное, оно требует множества интеллектуальных и психологических затрат. Не все могут овладеть им. Нужна усидчивость и внимательность. Но мне кажется, когда Гарри проникает в сознание Волдеморта, это тоже…
– Не произносите его имя, – прошипел Снейп, но резко успокоился. Он был приятно удивлен тем, что Грейнджер говорила своими словами, а не так, как привыкла отвечать на уроке. – Вы правы, Поттер непроизвольно проникает в сознание Темного Лорда, найти этому объяснение я пока не могу, но, думаю, Дамблдор в курсе. Дальше, мисс Грейнджер.
– Хорошо. Так. Уметь пользоваться легилименцией – это значит быть способным при определенных условиях проникать в чужое сознание и правильно интерпретировать добытые сведения. Овладение техникой позволит отличать правду от лжи, воспринимая чужие воспоминания и ощущения, – Гермиона остановилась, словно ожидая похвалы или команды. Дождавшись легкого кивка, она продолжила: – Для удачного опыта легилименции необходим зрительный контакт, но это не всегда является решающим фактором. Важно иметь с объектом какую-либо связь. На проникновение в разум могут влиять родственные или какие-либо другие связи…
И вдруг Гермиона остановилась, как будто что-то вспомнила.
– Вы поэтому позвали меня? Из-за нашей дружбы с Гарри мне проще проникать в его сознание, а ему учиться ставить защиту.
– Дружбы… – хмыкнул Снейп, заставляя Гермиону удивленно на него посмотреть. – Называйте, как хотите. Но в целом вы правы. Ваше проникновение в его разум не будет вызывать отторжение, а я подскажу, как лучше ставить защиту. Теперь окклюменция, мисс Грейнджер.
– Окклюменция – искусство защищать свой рассудок от чужого проникновения, – спустя несколько секунд заговорила Гермиона, в голове которой накопилось много вопросов. – Для того, чтобы противостоять наложенному заклятию, необходимо максимально сосредоточиться, при этом отбросить эмоции и очистить сознание. Нужно не допустить противника, применив свою волю. Также нужно учиться контролировать свои эмоции; через эмоции волшебник становится уязвим.
– Неплохо, – надменно сказал Снейп.
Гермиона широко открыла глаза от удивления. Похвала от Снейпа была чем-то вроде Феникса, восставшего из пепла.
– Теперь про уровни. Их всего три: первый – это невербальное и вербальное Протего, но это очень грубо, хотя ваш друг любитель именно этой защиты, – Снейп хмыкнул, вспоминая тот урок, на котором Гарри забрался к нему голову. – Второй уровень – это воссоздание подсознательного барьера, им может стать что угодно; высокий забор, «дождь стеной» или дымка тумана.
– Обои в цветочек могут? – вдруг спросила Гермиона, уже начиная продумывать варианты защиты.
– Что?
– Такие у меня дома. Это первое, что пришло бы мне на ум.
Северус Снейп тяжело вздохнул, думая, что все-таки пора заканчивать с преподаванием.
– Третий уровень – замещение воспоминаний, но об этом в следующий раз. Возьмите палочку, мисс Грейнджер, произносите заклинание и, попав в мое подсознание, ответьте на вопрос: кого из студентов с факультета Рейвенкло я сегодня выгнал из кабинета и за что?
– Хо… рошо.
И вот Гермиона стояла прямо перед ужасом подземелий и направляла на него палочку. Она даже хихикнула от напряжения, за что получила надменный взгляд и вопрос, прозвучавший следом:
– Что в данной ситуации вызывает столь неприятный смех, мисс Грейнджер?
– Очевидно, вся ситуация… Извините. Легилименс, – она прошептала заклинание и попала в подсознание Снейпа, в котором было множество разных комнат; она поразилась, насколько было все упорядоченно. Гермиона читала, что это высший уровень защиты собственного сознания. Она быстро нашла нужную дверь и начала перебирать воспоминания о бесконечных уроках зельеварения. Слушала отдельные фразы и поражалась глупости учеников, не знающих элементарных вещей. И вот она нащупала то самое воспоминание. Гермиона улыбнулась, увидев разгневанного Снейпа с розовыми волосами.
Студентка факультета Рейвенкло с сережками в виде редисок совершенно невинными глазами смотрела на своего профессора.
– Я знаю, что добавление личинок лукотруса улучшает свойства этого зелья.
– Какие глубокие познания, мисс Лавгуд, очевидно, именно из-за них весь кабинет покрыт розовой слизью, – прошипел Снейп.
– Но я была совершенно уверена… Возможно, это ваши мозгошмыги были слишком близко, а личинки лукотруса очень плохо воспринимают негативную энергетику.
– Мисс Лавгуд, – рявкнул Снейп, – пятнадцать баллов с Рейвенкло. Выйдите из кабинета, пока негативный настрой не превратился в убийственный.
– Энергетика.
– Вон, я сказал!
Через секунду Луны уже не было, а Гермиону выбросило из подсознания Снейпа. Она резко подавила смех, закрыв рот ладонью.
– Считаете это смешным?
– Нет… нет… что вы. Просто… – перед глазами снова возник образ профессора с розовой слизью на голове, но рассмеяться она не успела.
– Думаю, вам было так же весело, когда вы взорвали зелье Гарри Поттера неделю назад. И не смейте мне лгать.
– Не буду.
– Пять баллов Гриффиндору за честность и минус пять баллов за безответственность.
– Я знала, что опасности нет, – пока Гермиона пыталась доказывать свою компетентность в зельях, прозвенел звонок с урока. Через десять минут дверь открылась и с громким хлопком закрылась, сняв мантию-невидимку, появился Гарри Поттер.
– Гермиона, – задыхаясь от быстрого бега, проговорил он.
– Поттер, в каком хлеву вы родились? Выйдите и постучитесь, – напомнил о себе Снейп.
– Но, сэр, я…
– Быстрее, Поттер.
Весь следующий час после недолгой лекции Гарри учился строить простенькую защиту из стены золотых снитчей, решеток на окнах, дверей Выручай-Комнаты и живой изгороди лабиринта. Это то, что он хорошо мог себе представить. Гермиона, совершенно неопытная в легилименции, безболезненно проникала к другу в сознание и давала возможность научиться защите. Снейп, занимаясь своими делами, изредка поднимал взгляд и радовался своей идее. Связь этих двоих была очень сильна и помогала быстро освоить сложную науку. Тем не менее через два часа таких занятий Поттер был на грани истощения.
– Все, я больше не могу. Это гораздо сложнее, чем наши тренировки.
– Конечно, Поттер, ведь здесь вы задействуете зачатки вашего интеллекта.
Гермиона даже прыснула в кулак; язвительные шутки Снейпа стали даже забавлять её.
– Гарри, давай последний раз, я попробую чуть глубже и посмотрю свой эпичный полет.
Гарри смутился, ему бы не хотелось быть пойманным с поличным за разглядыванием ног подруги, а последующий разговор с Чжоу вообще стоило оставить тайной за семью печатями.
– Наверное, не стоит, Гермиона.
– Поттер, страх – это эмоция. Вспомните, о чем мы говорили. Мисс Грейнджер, начинайте, – сказал Снейп, так и не оторвав взгляд от книги, которую читал уже полчаса.
– Гарри, просто отключи эмоции и поставь защиту, – сказал Гермиона и привычным движением направила на него палочку.
Гарри, несмотря на всю поддержку подруги, все равно покрывался липким страхом. Он напряг все эмоциональные и интеллектуальные силы. Он видел, что Гермиона, проникшая в его сознание, уже близко, и старался мысленно закрыть двери Выручай-Комнаты, но Гермиона прошмыгнула, и все события вчерашнего вечера начали мелькать перед их глазами.
Объятия. Полет Гермионы. Ноги подруги, раскинутые в разные стороны. Толпа, собравшаяся поглазеть. Рон, выносящий ее из комнаты. Гарри, требующий, чтобы все вышли. Злые слова Чжоу. Пощечина.
Эмоции от увиденного захлестнули обоих, и Гарри все-таки смог вытолкнуть подругу из подсознания. Гермиона пришла в себя и несколько долгих мгновений смотрела на Гарри обиженным взглядом и молчала. Его же сложило пополам, он держался за голову, которая разрывалась от боли после вторжения, но даже сквозь эти ощущения чувствовал раскаяние.
– Гермиона, – прохрипел он.
– Вы… вы даже, – прошипела Гермиона и закричала: – За что ты ударил её?
– Ты же слышала, что она сказала… – оправдывался Гарри.
– Это не… вы… – задыхалась Гермиона, гнев на друзей и злые слова Чанг, которые Гарри так и не опроверг, душили. Слезы потекли по её щекам.
– Закончили! – подал голос Снейп, который не собирался наблюдать за женской истерикой.
Гермиона взяла сумку и выбежала из кабинета. Гарри схватил мантию-невидимку и хотел попрощаться с профессором, но Снейп, уже стоявший у одной из полок, кинул ему зелье.
– Не знаю, что вы от нее скрывали, но дам вам совет: любимой девушке лучше говорить только правду, особенно такой дотошной.
– Спасибо, – он залпом выпил восстанавливающее зелье и помчался за Гермионой.
Солнце давно скрылось за шотландскими горами, и прохладная весенняя тень опустилась на замок. Все студенты давно сидели по своим гостиным, занимаясь привычными делами. Или не все?
Гарри, задыхаясь, бежал по лестнице, сразу преодолевая по две ступеньки. Наконец, на третьем этаже он увидел подругу. Она шагала по лестнице и вытирала слезы рукавами.
– Гермиона!
Прошло всего пару минут с её побега, а она уже успела обдумать все, что увидела, и накрутить себя, впадая в не совсем адекватное состояние. Услышав своё имя, она вздрогнула, но не остановилась, продолжая подниматься наверх.
– Что, Гарри? Я там лежала без сознания, а вы с Роном пялились на мои ноги?! Это теперь называется дружбой?
– Гермиона, послушай… – Гарри пытался взять ее за руку, но она вырвалась, тогда он просто схватился за талию двумя руками. Он, удерживая её на одном месте, прижал спиной к себе.
– Зачем она все это говорила?! Почему она вообще об этом подумала?! Неужели я дала повод думать обо мне… обо мне, – содрогалась Гермиона в рыданиях. – Гарри… Почему ты ударил ее? Ты должен был сказать, что это неправда. Просто сказать. Скажи, что это неправда.
– Не могу. Я не сдержался. Меня вывели из себя её слова, – говорил он ей в затылок, и волосы приятно щекотали ему нос, но внезапно Гермиона вырвалась, обернулась и заговорила обвиняющим тоном.
– Она сказала правду? Ты думаешь об этом… и Рон тоже?! Вы это вчера обсуждали?! Рассчитываете, что я, как те пленные, раздвину… – договорить сквозь слезы Гермиона не успела. Гарри накрыл дрожащие губы ладонью и свободной рукой сжал затылок. Он прижался к её лбу и смотрел в заплаканные, но такие красивые глаза.
– Не смей! Я бы ударил Чжоу еще раз только за твои слезы, за то, что она вообще посмела это сказать. Ты же сама полезла. Я же просил тебя этого не делать. Гермиона.
– Я же не знала… не знала… прости, – шептала та.
– Я сделаю все, слышишь? Всё… чтобы эта грязь не коснулась тебя… Гермиона, я тебя…
Внезапно тишину замка нарушил оглушительный грохот, раздавшийся с верхних этажей. Друзья посмотрели наверх. Гарри достал палочку. Воспоминание о Пожирателях-насильниках промелькнуло в сознании, и он резко схватил Гермиону за руку.
– Оставайся здесь, это на восьмом, скорее всего.
– Я не отпущу тебя одного, – строго проговорила та.
– Гермиона, я прошу тебя, мы не знаем, что это. Могли появиться Пожиратели.
– Гарри, сколько можно повторять: на территории Хогвартса нельзя аппарировать, – от волнения за друга высохли сразу все слезы, и Гермиона сосредоточилась. – Пойдем. Если что, накинем мантию.
Держась за руки, они быстро поднимались по лестнице, пока не достигли коридора на восьмом этаже. Возле Выручай-Комнаты стояла Амбридж в неизменно розовом костюме, стреляя заклинанием «Бомбарда» в дверь Выручай-Комнаты. На шум уже начали сбегаться преподаватели.
– Там кто-то есть, – прошептал Гарри. Они с Гермионой сознательно решили не показываться, наблюдая за происходящим из-за угла.
Спустя еще два взрыва стена поддалась, и в ней образовалась огромная дыра. Амбридж мерзко улыбнулась и пропищала:
– Мистер Малфой, обыщите комнату.
Но вся слизеринская дружина так и осталась стоять на месте, потому что в проеме показались близнецы Уизли с Анджелиной Джонсон, стоявшей посередине. У всех троих был немного потрепанный и ошарашенный вид.
Гарри с Гермионой переглянулись, и та, покраснев, перевела взгляд в пол, догадываясь о том, что происходило между старшекурсниками в том месте, где они собирались для занятий.
– Мистер Уизли, мисс Джонсон, мистер Уизли, потрудитесь объяснить, что вы там втроем делали после отбоя? – задала вопрос Амбридж, прожигая взглядом гриффиндорцев. Она явно ожидала увидеть кого-то другого. Близнецы в свою очередь решили в очередной раз просто пошутить.
– Собирали несанкционированную группу, – сказал Фред с улыбкой.
– Нарушали ваши суперзаконные декреты, – вторил Джордж. И только темнокожая девушка, кожа которой не способна краснеть, стыдливо смотрела в пол, разрушая шутовской образ.
– Отбой был час назад. Вы нарушили пять, пять декретов! Вы будете наказаны, а возможно, исключены за запрещенные действия, – проговаривала каждое слово Амбридж.
– Директор Амбридж, а какая была причина устраивать подобный акт вандализма? – задала вопрос Минерва МакГонагалл, которая пришла в длинной ночной рубашке с косой до самого пола. Без своего строгого облика она выглядела гораздо моложе, что с немым удивлением отметил Снейп, уже успевший оценить ситуацию.
– Очевидно, желание поймать хоть одного нарушителя занимало все мысли нашего глубокоуважаемого директора, – сказал он, стоя со скрещенными на груди руками.
Гермиона, которая смотрела в первую очередь на Анджелину, с которой за все пять лет обучения не перебросилась и словом, заметила черный клочок ткани, болтающийся на ее темной стройной ноге; и заметила не одна она.
– Да они же там тра…. – закричал Крэбб, показывая толстым пальцем на ноги девушки, но невербально брошенное силенцио заставило его задыхаться. И пока все наблюдали за мучениями Крэбба, а Снейп, сжалившись, снимал проклятие, Гермиона успела трансфигурировать женское белье в платок, который так и остался лежать возле ног виновников. Все произошло за несколько секунд, но директор Амбридж, не успевшая ничего понять, заверещала:
– Что произошло? Что он хотел сказать? Кто это сделал?! Кто, я спрашиваю? Покажись, Фините Инкантатем!
Амбридж вертелась вокруг своей оси, вызывая неслышные смешки присутствующих, но Гарри с Гермионой, надежно укрытые мантией, не издавали ни звука.
– Вам стоит вернуться в гостиную, пока мы с преподавателями будем обсуждать произошедшее, – сказала МакГонагалл, прожигая троицу взглядом, в котором читались и волнение, и осуждение.
Гарри с Гермионой тихонько отступили назад и побежали в гостиную. Перед поворотом к башне она резко затормозила и бросилась к Гарри в объятия. Тот крепко обнял её в ответ.
– Терапия? – спросил он с улыбкой, уткнувшись ей в волосы и вдыхая ее запах.
– Терапия… – сказала она, оторвавшись от жилистого тела. Она понимала, почему многие девушки стали обращать на её друга столько внимания. Подавляя в себе желание задать множество вопросов, она повернулась к картине с Полной Дамой. – Пойдем.
