Текст книги "Милосердие (СИ)"

Автор книги: Роксана Чёрная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

Глава 32

«Главная ошибка Волдеморта – это неспособность понять, что есть вещи, куда хуже смерти».

Умерший директор повторял эту фразу снова и снова, а Гарри кивал и ухмылялся, про себя думая: «Очевидно, ты и сам не смог этого постичь». Голоса и мысли становились всё тише, и Гарри понял, что стремительно поднимается из глубинного сна, вызванного алкоголем, усталостью, страхом и ещё чёрт знает чем.

Всё тело обдало прохладой, и Гарри поёжился. Открыв глаза, он с удивлением отметил, что полностью обнажён и находится не в спальне, и даже не в гостиной гриффиндора, где он вчера допивал начатую у Снейпа бутылку огневиски, а на Астрономической башне. Гарри ещё долго пытался вспомнить или хотя бы понять, что могло его сюда привести. Провалы в памяти ни к чему хорошему не приводят ни у волшебников, ни у магглов. Он только понадеялся, что Гермиона разберётся…

– Гермиона!

Гарри резко встал и начал в панике оглядываться. Облегчённый вздох вырвался из горла, когда он обнаружил рядом с собой вещи, брошенные в кучу и палочку, венчавшую её.

Гермиона вчера так и не дождалась его и немудрено. Когда он почти без сил ввалился в гостиную было далеко за полночь. Сейчас она наверняка ждёт, когда он спустится из спальни и всё ей расскажет. Снейп потребовал никому не говорить о безвременной кончине самого великого светлого мага. Но даже он не был настолько наивен, чтобы не понять, что Гарри всё как на духу выложит своей невесте.

Быстро одевшись, Гарри сбежал вниз по крутой лестнице, на ходу наблюдая, как зачинается новый день. Солнце пробивалось сквозь плотную осаду белых облаков. Оно поднималось всё выше, освещая чёрное озеро, так похожее на пруд с мертвецами, белым светом.

Быстрый «темпус» и Гарри захотелось стукнуться о что-то, столь же твёрдое, как бладжер. Семь утра. Гермиона уже точно встала и наверняка прознала, что в спальне его нет. Бегать по замку она не будет, а вот сидеть и волноваться в её духе.

Гарри бежал со всех ног, на ходу, придумывая оправдание своей незапланированной попойке – сначала со Снейпом, а потом в одинокого.

Укоризненный взгляд полной дамы, которая была уже вполне бодра для столь раннего времени, подсказал Гарри, что его уже искали. Он пригладил растрёпанные волосы, воротник, и, глубоко вздохнув, прошёл в проём.

Ну, вот и чего он волнуется, как перед судом присяжных? Это Гермиона. Одна в гостиной ждёт его. Заплаканная, растрёпанная и такая прекрасная.

Чёрт.

– Гарри!

Она бросилась к нему и буквально влетела в объятия, расцеловала каждый миллиметр кожи на лице, не забыв про волосы. Она трепетно прикасалась губами к щекам, носу, губам – руками ощупывала тело на предмет повреждений и травм. Гарри даже разомлел от этой неожиданной ласки и был крайне удивлён, получив оплеуху. С размаху. Жёсткую, совершенно не по-женски.

Щёку, словно обожгло огнём, а в душе запылал гнев.

– В чём дело?!

– Это я хочу тебя спросить, в чём дело? – сразу перешла Гермиона на крик, потирая свою руку, которая тут же покраснела. – Где ты ночевал?! Я весь замок оббегала. Ты хоть представляешь, что я пережила?! И не надо мне говорить про профессора Снейпа, он мне сообщил – очень раздражённый – что ты ушёл от него в час ночи! А потом…

– Да постой же ты, – перекричал Гарри Гермиону и схватил за плечи, она тут же вырвалась.

– Ты с ней был, да?! И не надо меня обманывать! Я всё равно узнаю!

– Гермиона! Перестань! Что за бред ты несёшь?!

– Я ещё и бред несу, – всплеснула она руками и снова замахнулась, но Гарри ловко перехватил руку в воздухе, как снитч в полёте, и резко развернул Гермиону к себе спиной. Она ещё немного повырывалась и затихла, подрагивая от рыданий.

– Я волнуюсь, слёзы лью, а ты…

– Так ты волновалась или ревновала? – насмешливо спросил Гарри, чувствуя, как паника и гнев уступают место удовольствию. Она искала его и ждала, ревновала. Какое же невероятное наслаждение знать, что тебя любят и даже, готовы убить за это. А он-то думал, что финт с Луной не сработал.

– Я вот сейчас возьму палочку и устрою тебе и ревность, и волнение. Где ты был? – чеканила она каждое слово подрагивающим голосом.

– Сначала здесь, а потом на Астрономической башне, – спокойно выдал Гарри, но сознательно опустил тот момент, что проснулся обнажённым. Придётся разбираться с этим самому, кто же знал, что в Гермионе проснётся такая необузданная ярость. Это должно было пугать и злить, но только возбуждало. Он просто дурел от одной мысли, на что способна Гермиона в своём безумии… Щёку всё ещё жгло словно огнём, который стремительно спускался в область паха, делая его таким же твёрдым, как уверенность в любви Гермионы.

– Я был один, – уточнил он после паузы, во время которой она успокаивала дыхание.

– Я была на башне. Там никого не было.

– Я был там, – медленно проговорил Гарри, лихорадочно обдумывая, что же всё-таки могло произойти. – Может под заклинанием, может ещё чего. Гермиона я ведь не обманываю тебя. Никогда не врал, – проговорил он, уткнувшись носом ей в затылок, подарив себе толику нежности и спокойствия в этом хаосе, что назывался волшебным миром. Расслабив руки, он стал через тонкую рубашку поглаживать живот и часто вздымающуюся грудь. – Я бы не стал тебе изменять, хоть ты меня и отлучила от себя.

– Гарри, – всхлипнула Гермиона, и резко развернувшись буквально впечатала свои губы – в его. Гарри не раздумывал ни секунды. Сделав шаг, он упал на диван и весьма удобно устроился в тесном коконе, который образовали стройные ноги Гермионы.

В гостиной стояла осязаемая тишина, теперь нарушаемая только тихими вздохами, бессмысленным шёпотом и постанываниями.

Гарри, не мешкая, торопливо расстегнул наскоро застёгнутую блузку, стянул чашечки бюстгальтера и губами обхватил острую вершину соска, втягивая и перекатывая её на языке. Гермиона влажно стонала: «Гарри» и держала его в плену своих бёдер, беспрестанно двигаясь, имитируя страстное соитие. Трение её промежности о заключённый в брюки член было восхитительным, но Гарри не терпелось заключить себя в совсем другую темницу – влажную, тесную и горячую. Пока его губы продолжали терзать одно полушарие, а рука тискать другое, вторая рука стремительно спускалась вниз, чтобы дать возможность телам найти точку сладостного единения.

Гермиона выгнулась, застонав пронзительно и сладко, а Гарри наслаждался дерзко торчащими сосками и уже расстегивал ширинку. Страсть захлестнула обоих, сметая на своём пути все обиды, страхи и чувство долга. Гарри знал, что ещё немного и взорвётся, Гермиона же была похожа на извивающийся фитиль, который он поджёг своим пламенем.

Бельё надорвать было делом нескольких секунд, и ещё пара мгновений, чтобы пристроить головку члена в сладком местечке, о котором он давно мечтал. Ещё немного и их тела соединятся в вожделенной близости, а сердца споют песню любви.

– А говорят, утро добрым не бывает.

Голос лучшего друга вошёл в сознание, как острый клинок в спину, вызывая самые яркие образы убийств и пыток.

Гарри вскинул голову и хотел рассерженно крикнуть Рону, чтобы тот проваливал или убить. Рот Гарри как открылся, так и закрылся, словно из шарика выпустили весь воздух.

Посмотреть постельное представление собралось, как минимум человек десять. Пара тройка девчонок с младших курсов и парни из его спальни, полным составом.

Дин дал Рону подзатыльник.

– Ну и зачем ты остановил их? Колин уже камеру настраивал.

Взгляд Гарри метнулся вправо к низкорослому блондину, торопливо достающему из чёрного бокса свой аппарат. В этот же момент руки, которые только что, так страстно впивались в его плечи, с силой, удивительной для такого хрупкого тела, оттолкнули его. Гарри свалился с дивана, довольно болезненно, ударившись копчиком. Ругаясь про себя всеми известными матерными словами, он быстро заправлял рубашку в брюки и застёгивал ремень.

Когда он воинственно вскочил, готовый прикрыть Гермиону от нежелательного внимания, то заметил только каштановую гриву, уже метнувшуюся за поворот.

Гарри грозно смерил всех взглядом, и зрители разошлись. Рон же только усмехнулся.

– Мог и пораньше сказать, – прищурился Гарри.

– Это наша вина, – хохотнул Симус. – Мы удерживали его силой.

– Уроды, – беззлобно проворчал он, чувствуя как член всё ещё дрожит от так и не произошедшего вторжения. – Как вы вообще все здесь оказались?

– Ну, вы бы ещё громче орали, тут может, и весь Хогвартс собрался бы, – упрекнул Рон, смутившись. – Зрелище-то было весьма занимательным.

– Сколько огня хранит в себе неприступная Грейнджер и только избранному Поттеру дано его добыть, и познать истинное предназначение её говорливого рта, – почти бардом запел Дин Томас и все засмеялись.

Быстрое «силенцио» на певца, и Гарри поплёлся в строну спален. Он топал по лестнице и ворчал о тонких стенах замка, собственной недальновидности и про похотливых друзей.

Глава 33

Гермиона вышла из спальни и застала Гарри в коридорчике, где лестницы вели в разные спальни студентов. Его всё ещё влажные волосы светились, как агат в утреннем солнце, тянущим свои лучи через полуприкрытое окно. Гарри сидел на корточках и упрямо вглядывался в карту Мародёров. Гермиона бы многое отдала что бы украсть его хотя бы на один день и снова ощутить то блаженство, которое познала в его руках час назад. Это было сумасшествие, и она тонула в нём вместе с Гарри, который без слов и вопросов почти овладел ею в общей гостиной. Глупо спрашивать себя, о чём они думали. Она была бесконечно рада, что он жив и здоров, а Гарри просто воспользовался удачным стечением обстоятельств.

– Где Малфой? – привлекла она его внимание.

– На завтраке, – быстро ответил он и поднял голову. Гарри жадно опалил её взглядом, заставив покраснеть от желания, которое бурлило как гейзер в их телах. Какое-то безумие сквозило в его взгляде, которым он охватил высокую причёску и несколько завитков, обрамляющих лицо, тонкую блузку с жилетом и юбку, на грани невинности, открывающую колени. – Ты же знаешь, как я люблю тебя? – хрипло спросил он и влёт преодолел несколько ступеней, чтобы прижаться к губам и в мгновение раздвинуть языком зубы.

Она и сама уже была не рада своему решению, ограничения половых отношений, но голова действительно стала работать лучше. Вот ещё бы тело не отзывалось, столь трепетно на каждое касание Гарри, которыми он буквально обволакивал её ежедневно.

Поцелуй всё длился и длился, поглощая разум влюблённых, пока Гермиона с тяжёлым вздохом не прервала его, сильно потянув Гарри за волосы.

– Ай!

– Если я поддалась минутной слабости, это не означает, что я снова собираюсь разыграть эротическую сценку в общественном месте.

– А в не общественном?

– Гарри, ты сейчас мне во всех подробностях расскажешь, как прошло ваше путешествие со… – она не договорила и оглянулась по сторонам и тут же взмахнула палочкой, ограждая их от всех звуко-непроницаемым барьером. Гермиона даже улыбнулась, когда увидела возмущённый взгляд Гарри, который наверняка подумал, что она могла сделать это и час назад.

– Я говорил тебе, что как только всё закончится, я запру тебя на Гриммо и отомщу за воздержание? – неожиданно высказался он, не сводя жадного взгляда с её лица. Она почувствовала, как очередная дрожь возбуждения прошла по её телу, когда она во всех красках представила его месть. Сладкую, сладкую месть.

– Не отвлекайся, – дрожащим голосом потребовала она, облизнув враз пересохшие губы, и тут же стала увереннее и в себе, и в нём: – Как прошла поездка, и где ты был ночью? Мне нужны подробности.

Гарри резким движением притянул Гермиону к себе и украл короткий поцелуй с возмущёно приоткрывшихся губ.

– А что мне за это будет?

– Ничего, совершенно ничего не будет, если ты сейчас же всё расскажешь, если же нет…

– Директор умер.

Гермиона, собравшаяся прочитать Гарри лекцию о честности и глупости, замерла и стала хватать ртом воздух.

– Как?

По дороге на завтрак Гарри довольно хладнокровно рассказал и про пещеру, и про мертвецов, и про патронуса, который в очередной раз спас его. Гермиона слушала очень внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы. К тому времени, когда они подошли к большому залу, на ходу поприветствовав друзей, у неё в голове сложилась вполне ясная картинка.

Дамблдор был далеко не глупым человеком, и уж тем более не был слабым волшебником. Не в обиду Гарри, но он никогда бы не смог превзойти директора в мастерстве владения магией, а значит то, что произошло с Дамблдором, не что иное, как акт самоубийства. Она была довольна выводами, вот только теперь вопросов стало ещё больше.

Гермиона думала обо всём, пока вяло ковыряла свой омлет. Гарри чуть тронул её за плечо и кивнул на преподавательский стол. Гермиона оглянулась. Там сидели профессора, привычно поглощая свой завтрак и тихо переговариваясь. И всё бы ничего, если бы не профессор Макгонагалл мертвенно-бледная с покрасневшими от слёз глазами, профессор Снейп, выглядевший необычайно измождённым, не в пример самому лже-директору. Он то, как раз сиял, как только что отчеканенный слиток золота. Но обычным людям не присуще приглядываться к подобным мелочам и поэтому их так легко обмануть. Никто из профессоров или студентов не делал попыток рассмотреть изменившийся облик директора.

Гермиона недоумённо посмотрела на Гарри, тот взглянул на преподавательский стол и вернулся к своим тостам.

– Они похожи.

Гермиона прикрыла глаза, стараясь пробиться в сознание Гарри, чтобы поговорить с ним без свидетелей и заприметила, что он думает об Астрономической башне.

Гарри резко и болезненно дёрнул её за руку почувствовав вторжение.

«Прости. Я хотела поговорить».

«Напугала просто, ты извини».

Они смотрели друг другу в глаза и не произносили ни слова, общаясь мысленно. Со стороны это могло выглядеть странно, и Гермиона уткнулась в свою тарелку, решая, что поесть всё-таки стоит. Со вчерашнего дня, волнение за Гарри не дало ей и крошки взять в рот.

К этому ко всему примешивалась ревность. Луна вполне определённо нацелилась на Гарри, и Гермиону пугало, что его может привлечь её безропотная натура и спокойный нрав. Сама она такой никогда не станет, напротив, в их жизни всегда будут присутствовать споры и страсть.

«Они действительно так похожи?»

«Первый и последний раз, когда я видел его брата, он был в грязной мантии, с сальными патлами, свисающими вдоль худого лица. Так что… Гермиона».

Она посмотрела на него и не заметила, как рука пробралась под стол и сжала коленку.

«Перестань».

«За тобой должок».

«Ни в коем случае, ты же помнишь…»

Их мысленный флирт прервал строгий, звенящий напряжением, голос профессора Макгонагалл. То, что объявление делал не директор никого в большом зале не интересовало. Все давно привыкли к его причудам. Возможно, студентов посетила мысль, что акт молчания это способ получения дополнительной магической силы для борьбы с Волдемортом?

– С сегодняшнего дня открыта запись на занятия по аппарации, – по залу, подобно звуковой волне, прошёлся радостный гул. – Только для совершеннолетних, – и тут же помещение заполнили обречённые стоны.

Гермиона вздрогнула, когда поняла, что и Гарри рядом выдал похожую реакцию.

– Ладно, Снейпа попрошу. Давно надо было, – сказал он.

– Гарри! Во-первых, профессора Снейпа, а во-вторых… Обучить такой сложной магии может только специально обученный человек, – твёрдо произнесла Гермиона. – Лучше я сама буду тебя перемещать, чем тебя расщепит.

– Ага, – вставил Рон свои пару сиклей. – Я слышал, как одному парню отрезало голову и она осталась за океаном. Он потом бегал ещё минуты три, пока не умер.

– Да брехня! – навалился на стол Симус и тут же повернулся к Гермионе, как и все остальные в ожидании опровержения дикой истории.

– Вообще-то это возможно, – задумчиво произнесла Гермиона. – Впрочем, он сам виноват. Аппарировать через океан совершенная глупость, для этого существуют международные порталы.

– А то, что бегал без головы? – уточнила Джинни.

– Остаточные рефлексы тела. Это тоже возможно, к тому же…

Гермиона замолчала, когда увидела, направляющуюся в их сторону, профессора Макгонагалл. Теперь, по сути, ставшую директором Хогвартса, но об этом никто не знал. Гарри рассказал, что буквально ночью Снейп на пару с Гарри успели снять портрет Дамблдора до того момента, пока он не заговорил и не разбудил остальных директоров.

– Мистер Поттер, – смерив его строгим взглядом, заговорила профессор. – Эти письма вам. Я надеюсь, что вы не станете, распространяться об их содержании кому попало.

– Разумеется, – ответил Гарри, принимая три конверта, два из которых были с печатью министерства.

Профессор ушла на негнущихся ногах с вытянутой как струна спиной. Гермиона понимала, как тяжело ей сохранять информацию об обмане. Профессору Макгонагалл, как и ей, претила сама мысль о столь ужасном попрании школьных правил. А укрывание смерти директора и замена его на посту родственником, дело уже подсудное. Гермионе стало интересно, какими способами профессору Снейпу удалось убедить женщину в необходимости данных мер. Гарри, конечно, рассказал про то, как на собрании в «Кабаньей голове» пожиратель упомянул связь двух профессоров, но Гермиона в это не верила. Лично ей Северус Снейп, как мужчина был глубоко неприятен, вечно со своим как каменное изваяние лицом, и глазами, вечно проникающими в самую сущность человека. Впрочем, уважения к нему это всё не отменяло.

– Гарри, что там? – спросила Гермиона, когда Гарри уже минуту не отрывался от последнего письма.

Он протянул ей пергаменты.

– Мне разрешили учиться аппарации. Личное распоряжение министра с подачи Долиша.

– Так это же прекрасно, – улыбнулась Гермиона и углубилась в чтение письма.

Первое было действительно из министерства, как и второе – уже не такое радостное.

«Мистер Поттер, с прискорбием сообщаю вам о невозможности продления нашего договора о сотрудничестве. Все наши усилия по поимке хотя бы одного пожирателя оказываются тщетны. Мне пришло требование, подписанное всем составом суда Визенгамота, в который более не входит директор Хогвартса, оставить пост в ближайшие три месяца и тогда охота на волшебников прекратится. Это же письмо появится в Ежедневном пророке сегодняшним утром. К сожалению, ни остановить, ни отстрочить публикацию я не в силах. В вашем распоряжении несколько верных Долишу авроров, остальные же полностью готовы принять правление человека от Волдеморта.»

Гермиона тяжело дышала, чувствуя как вокруг шеи натягивается удавка словно где-то рядом стояла Беллатриса, стягивая свой хлыст и истошно хохоча.

– Я сейчас не понял, – заговорил Рон, прочитав письмо и наблюдая за застывшими друзьями. – Они сдаются? Бросают нас на съедение пожирателям? Если это в газетах появится, начнётся чёрти что.

– Все разделятся на два лагеря, – кивнула Гермиона, быстро соображая как поступить. В ней занозой сидела мысль, забрать Гарри и тех, кто ей дорог и скрыться на материке. Вот только скрываться скоро будет негде. Неужели министерство не понимает всю опасность сдачи министерства в руки пожирателей?

– А что будет с магглорождёнными?

– Рабство, резервация, – перечислял Невилл, вспоминая условия в первой войне, которые ему подсказала бабушка.

– Смерть, – раздался низкий голос Гарри. Гермиона посмотрела на него и с ужасом увидела, как его бьёт крупная дрожь. Он был в бешенстве. – Надо собрать АД, срочно. Прямо сейчас.

С этими словами он буквально силком потащил Гермиону к выходу. За ними рванули гриффиндорцы, как раз в тот момент, когда в окна влетали совы, бросая студентам посылки от родителей и свёрнутые в трубки газеты. Гермиона заметила, что перья у них уже мокрые, хотя на потолке большого зала ещё светило солнце.

Гарри тянул её к выходу как упрямого мула, но она всё же смогла затормозить его как только они покинули большой зал.

– Да, постой же ты!

– Нет времени ждать! – закричал он.

– Ты не прав Гарри, – покачал головой подоспевший Дин. К ним уже бежали Блейз, Нотт и Дафна.

– Что случилось?

– Это что за хрень в Пророке? – тряс газетой Нотт, на которой большими буквами светился заголовок: Сохраним волшебство! Все остальные сгрудились возле газеты, ворча что-то под нос или споря друг с другом.

Гермиона видела, как Гарри задыхается от количества человек и рвётся в бой, не зная на кого нападать первым. Она подошла к нему вплотную, обхватила ладонями лицо и притянула к себе. Его глаза метали молнии, но дыхание стало спокойнее.

– Нельзя сеять панику, – чеканила она каждое слово, в противовес поглаживая щёки большими пальцами.

Из большого зала высыпали студенты, как рой пчёл жужжащих над новой невероятной новостью.

– Через месяц я доделаю ларец, и мы можем дать Реддлу бой, – шептала она уже ему в губы. – Потерпи. Ты не можешь бросаться в бой, зная, что можешь умереть. Ты нужен нам. Ты нужен мне!

– Мы дети, Гермиона. Что мы можем?

– Мы умнее, и не такие ограниченные. Через месяц полнолуние, я отправлюсь на кладбище Реддлов и совершу обряд.

– Одна ты не поедешь.

– Конечно, конечно. Ты же приставил ко мне Блейза с Дином. Их я и возьму с собой.

Гарри кивнул.

– Собрание после уроков, зовите всех, – спокойно проговорил он. – Нотт всё ещё держал вскинутую руку с газетой. – Я всё объясню вечером, – рыкнул Гарри и, дёрнув на себя Гермиону, рванул в сторону ближайшей подсобки с мётлами оставляя за собой испуганных и вопрошающих соратников.

Как только они оказались отрезанными от толпы и шума, Гермиона заключила Гарри в объятия и стала покачивать как ребёнка.

– Дамблдора нет, я не могу встать во главе этого отступнического движения, зная, что не могу победить не сдохнув сам.

– Ты не умрёшь. Я не позволю. Мы уничтожим крестражи, он ослабнет и тогда победа станет лёгкой.

– Ты так легко об этом говоришь, а сколько мы потеряем людей. Сколько уже погибло, пока министерство протирало в мантиях дырки и не могло даже вычислить крыс в своих рядах? – рычал он ей в шею, всё теснее сжимая в объятиях.

– Мы должны сделать всё необходимое иначе волшебников вообще в мире не останется.

– Надо написать в международную конфедерацию магов, теперь нет времени ждать.

– Я займусь этим, но они отправят запрос в министерство и там их спокойно обманут. Кто такие мы, против всего суда Визенгамота.

– Дерьмо! – в сердцах бросил Гарри. – Я хочу чтобы ты уехала, – совершенно нерационально заявил он. Гермиона закатила глаза. – Я знаю, что без тебя нам не справиться. Просто мысли вслух, – грустно усмехнулся Гарри, посмотрев ей в глаза.

Они почти не видели лиц друг друга в темноте, но их губы и без этого знали что делать. Их притянуло как магнитом и губы слились в поцелуе. Вот только Гермиона не чувствовала и толики возбуждения или нежности, только грубую силу и обречённость, с которой Гарри пил из неё энергию и уверенность в завтрашнем дне.

– Месяц. А сейчас… – проговорил Гарри, отпрянув.

– Тренируемся, готовимся и учимся аппарации, – составила словесный план Гермиона.

– Обязательно.

– Гарри, – спросила она, когда они уже шли в строну кабинета зельеварения. – А что было в третьем письме?

– Завещание Дамблдора, – пожал плечами он. – Похоже, он знал, что откинет копыта.

Гермиона не стала ругать его за грубость и спросила:

– И что там?

– Тебе старая книжка со сказками. Рону делюминатор, а мне первый пойманный снитч.

– Бессмыслица какая-то, – тихо проговорила Гермиона, но снедаемая любопытством остановила Гарри: – А где они, эти вещи?

– В его кабинете, в шкафчике под омутом памяти.

– Когда мы пойдём?

– Можем прямо сейчас, – просиял Гарри.

– Даже не думай пропустить урок.

– Нет, нет. Я просто внёс предложение, – со вздохом сказал Гарри, открывая перед Гермионой дверь кабинета.