Текст книги "Отважное сердце"

Автор книги: Робин Янг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 40 страниц)

В спор вмешался Ральф де Монтермер и заговорил увещевающим тоном:

– Наше вторжение лишь показало, насколько слаба Шотландия в одиночку. А в союзе с Англией она станет намного сильнее. От этого выиграют обе страны. Теперь, когда договор расторгнут, мы сможем вместе покорить Францию и вернуть нашему королю его земли обратно. Будьте же благоразумны, сэр Роберт. Если бы вы не верили в дело Эдуарда, то не сражались бы на его стороне против своих же соотечественников.

Прежде чем Роберт успел что-либо возразить, в разговор вновь вступил Хэмфри:

– В пророчестве говорится, что, если все четыре реликвии Брута не будут собраны под одной рукой, Британия будет разрушена. А это означает, что Шотландия пострадает так же, как и Англия. И мы должны забрать камень, чтобы этого никогда не случилось.

– Откуда вы знаете, что пророчество настоящее? – вспылил Роберт, глядя на них. – Разве кто-нибудь из вас видел ту книгу, с которой и был сделан королевский перевод? Нет. Она заперта и хранится в надежном месте, не так ли? Предположим, она слишком хрупка для того, чтобы извлечь ее оттуда.

– На вашем месте, сэр Роберт, – предостерег его Ральф, – я был бы осторожнее с такими предположениями.

– Но даже если это правда, – продолжал Роберт, обращаясь к Хэмфри, – это совсем не означает, что книга была написана как раз о нашем времени. А что, если опасность, которую предвидело Последнее Пророчество, миновала много лет назад? Или это опасность, с которой Британии только предстоит столкнуться через сотню лет в будущем? Я читал «Историю» Гальфрида Монмутского, еще когда был мальчишкой, а потом перечел ее еще раз, когда вернулся в Шотландию. Да, он говорит об определенном моменте, когда должны быть собраны воедино некоторые реликвии, но не указывает, когда наступит этот самый момент.

– Последнее Пророчество не просто указывает на реликвии, которые должны быть собраны, по словам Гальфрида Монмутского, – ответил Хэмфри. – Оно также говорит о событиях, которые провозвестят падение Британии в бездну хаоса. О знаках, которые нужно искать. – Он поколебался, словно не зная, стоит ли продолжать или нет, но потом все-таки добавил. – Одним из таких событий стала смерть короля Александра.

Роберт выслушал его слова в полном молчании. До сих пор какая-то часть его не верила в реальность древнего пророчества. Он знал, что и другие рыцари, например, Эймер и Генри Перси, тоже не верили в него истово, а скорее, подобно ему самому, видели в предсказаниях Мерлина возможность попасть в фавор к королю Эдуарду. Роберт прочел удивление на окружающих его лицах. Кажется, Хэмфри знал о пророчестве намного больше всех остальных.

– И король в нем упомянут по имени?

–  «…Когда последний король Олбани умрет без видимой причины, – процитировал Хэмфри, – королевство погрузится в хаос. И сыновья Брута будут скорбеть об этом дне бесконечно».

– Александр? – спросил Роберт. – Александр Великий?

– Ну, кто еще, кроме провидца, мог предсказать, что такое случится? – вопросом на вопрос ответил Хэмфри.

– Почему никому из нас не рассказали об этом? – тишину нарушил голос Эймера.

– Об этом знают рыцари Круглого Стола, – ответил Хэмфри. – Вы тоже в свое время узнали бы, если бы вам предложили вступить в их число.

– С каких это пор ты получил доступ к Круглому Столу?

Хэмфри пропустил язвительный вопрос Эймера мимо ушей.

– Роберт, мне нужно, чтобы ты доверился мне и королю Эдуарду, как это было на протяжении всего прошедшего года. То, что мы делаем, – мы делаем для блага этих островов. – Тон его окреп, когда Роберт не ответил. – Ты принес клятву Рыцарям Дракона, став одним из нас и поклявшись хранить верность делу короля, которое связывает всех нас. Это и есть его дело, Роберт. Под его рукой следует собрать по одной реликвии из всех уголков старого королевства – из Англии, Шотландии, Ирландии и Уэльса, – чтобы избежать всеобщего хаоса и разрушения. И если только ты сейчас не нарушишь клятву, это будет и твоим делом. Король рассказал мне, где хранится камень. Я смогу найти его сам, но выйдет быстрее, если ты покажешь дорогу. Я надеялся обойтись без кровопролития, – добавил Хэмфри. – Но если мы попадем в засаду, то может пролиться невинная кровь.

Роберт молча смотрел на Хэмфри, на лице которого была написана решимость. Он мог нарушить клятву, отказаться помогать ему и нажить себе врагов в лице всех здесь присутствующих, включая и самого короля. Или он мог поступить так, как просит его Хэмфри, и помочь исполниться пророчеству. Роберт ощутил, как еще сильнее, чем прежде, разрывается на части между верностью своему королевству и лояльностью к этим людям. И тут его смятенный разум пронзила ясная и отчетливая мысль. Он не мог отрицать очевидного, когда Ральф сказал, как легко англичане вторглись в Шотландию. Он и сам был ошеломлен этой легкостью. С самого момента смерти Александра дела в королевстве шли из рук вон плохо. А что, если это правда? Что, если пророчество настоящее?Ему нужно было время, чтобы обдумать все это и разобраться. Но они все смотрели на него, ожидая ответа. Времени-то как раз и не было.

Роберт ничего не сказал, а лишь молча протянул руку одному из рыцарей, который раздавал щиты.

Когда тот подошел к нему и протянул Роберту щит с драконом, Хэмфри повернулся к остальным.

– Мы должны проделать это быстро. Сэр Роберт Клиффорд и сэр Генри Перси помогут мне вынести камень из церкви аббатства. Как только мы погрузим его в повозку, то сразу же уезжаем. Не поднимайте свое оружие ни на кого, пока на вас не нападут, – добавил он. Взгляд его скользнул по Эймеру де Валансу, который скривился в ответ и положил ладонь на рукоять своего меча.

Рыцари дружно поднялись в седла. Выехав из-за деревьев, они выстроились на дороге в боевой порядок и направились в аббатство Скоун. Роберт ехал впереди рядом с Хэмфри. Щит оттягивал ему руку, а из груди яростно рвалось наружу так и не успокоившееся сердце.

Свернув на узкую тропинку, которая по мосту привела их на другой берег речушки, они подъехали к аббатству, строения которого неясными очертаниями вздымались перед ними в сумерках. За деревьями, окружавшими аббатство, были видны дымки – там находился королевский город Скоун. Прибежище монахов не было обнесено стенами, и рыцари открыто въехали внутрь. Вокруг было тихо. Лишь в окнах невысокой постройки был виден свет факела; скорее всего, это была монастырская трапезная. Вдалеке Роберт разглядел деревья, выстроившиеся в круг на вершине холма Мут-Хилл. Он вспомнил, как дед стоял там рядом с ним в сгущающихся сумерках. Он вспомнил плиту, на которую опускали камень, и невероятное ощущение торжественности происходящего.

Хэмфри натянул поводья, останавливая лошадь, и остальные последовали его примеру. При звуках собственного имени Роберт понял, что рыцарь просит его показать, где находится церковь аббатства. Последний раз он был здесь несколько лет назад, шагая вслед за дедом по двору, но дорогу до сих пор не забыл. Дав шпоры Хантеру, он повел рыцарей мимо жилых помещений и садов к тому месту, где в розоватом полумраке возвышалась церковь. Они миновали несколько фигур, которые смотрели им вслед, пока они не скрылись в темноте. Какой-то человек в монашеской рясе закричал в тревоге, желая узнать, кто они такие, но рыцари промчались мимо, оставив его крик без ответа. Хэмфри обогнал Роберта, галопом приближаясь к церкви. У себя за спиной Роберт слышал хлопанье дверей и возбужденные голоса – топот копыт заставил монахов всполошиться. Где-то залаяли собаки. Времени у них оставалось все меньше.

Рыцари осадили коней у входа в церковь, и колеса повозки подняли тучу пыли. Воины спешились, и кое-кто даже потянул из ножен мечи, спеша к церкви. По команде Хэмфри несколько человек остались у дверей, а сам он, Перси и Клиффорд вошли внутрь. В церкви стоял запах благовоний и расплавленного воска. Оконные стекла тускло отражали отблески свечей. Роберт последовал за ними, накинув на голову капюшон, чтобы скрыть лицо. Он был рад тому, что на нем простая одежда. Здесь и сейчас красный шеврон Каррика выглядел бы клеймом предателя.

Передав свой щит с драконом Ральфу, Хэмфри зашагал по проходу, под строгими взглядами ангелов, смотревших на них с пилонов, направляясь к алтарю, перед которым на расшитой золотом ткани покоился камень, источавший бледное сияние. Перед внутренним взором Роберта вдруг встал отец, почти бегущий по тому же самому проходу, и нестройный протестующий хор шотландских магнатов у него за спиной. Он вспомнил о том, как яростно стремился заполучить этот приз его отец; древний камень, в котором нашли воплощение мечты и амбиции всей его жизни. Какая жестокая судьба, наконец, привела его, Брюса, сюда, но не для того, чтобы сесть на этот камень, а чтобы украсть его для чужеземца?

Генри Перси и Роберт Клиффорд последовали за Перси. Втроем они приподняли камень, Перси и Клиффорд ухватились за железные кольца по бокам, а Хэмфри поддерживал его снизу. Спотыкаясь под тяжестью камня, они медленно двинулись по проходу обратно. Снаружи доносились крики, и Роберт понял, что они становятся ближе. Рыцари, оставшиеся охранять вход в церковь, закричали Хэмфри, чтобы он поторапливался. Когда Перси и Клиффорд подошли к нему, Роберт вытащил из ножен свой меч. Он не сводил взгляда с камня, который они несли и светлая поверхность которого переливалась в пламени свечей. Но к дверям часовни уже бежала толпа с факелами в руках. Большинство были монахами, но несколько человек походили на слуг или крестьян. У этих в руках были ножи и пики. Один человек вооружился топором.

Рыцари выстроились полукругом, прикрывая товарищей, так что Хэмфри и остальные оказались внутри. Эймер де Валанс был в первом ряду. Роберт присоединился к ним, когда Перси и Клиффорд с трудом поволокли свою ношу к повозке. Хэмфри выпустил камень и выхватил свой щит из рук Ральфа. Он шагнул вперед, навстречу приближающейся толпе.

Монахов Скоуна возглавлял сутулящийся, пожилой мужчина; аббат, вне всякого сомнения, судя по его подбитой мехом сутане. На лице его отразился ужас, когда он увидел Перси и Клиффорда, уносящих священный камень.

– Во имя Господа, что все это значит? – хриплым голосом пожелал узнать он, остановившись перед рыцарским полукругом. – Кто вы такие?

– Мы – Рыцари Дракона, – отозвался Хэмфри. – Мы прибыли по приказу короля Эдуарда, герцога Гасконского, повелителя Ирландии, покорителя Уэльса и верховного сюзерена Шотландии, чтобы забрать Камень Судьбы. Не мешайте нам, и вам не причинят зла.

– Клянусь Богом, я это сделаю, – пробормотал аббат, делая шаг вперед. Мужчина с топором последовал за ним по пятам. Голос аббата дрожал и срывался, а его покрытое морщинами лицо в свете факелов обрело каменную твердость. – Я намерен помешать вам!

Перси и Клиффорд старались загрузить камень в повозку. Ральф поспешил им на помощь.

– Никто из нас не отступит в сторону, – продолжал аббат, возвысив голос. В ответ монахи, сгрудившись в кучу, подались вперед. На лицах большинства из них читался ужас.

– Тогда ты умрешь, – прорычал Эймер де Валанс.

Хэмфри окликнул его, но Эймер не обратил на него внимания и сделал выпад в сторону аббата, который в замешательстве отшатнулся. Но, прежде чем Эймер успел нанести удар, Роберт дотянулся своим клинком до шеи Эймера. Он успел остановить руку в самый последний момент, но кончик его меча замер, касаясь шеи Эймера над самым воротником кольчуги. Рыцарь застыл, как вкопанный, запрокинув голову и стараясь не смотреть на стальное лезвие, нацеленное ему в горло.

– Опусти оружие, – процедил сквозь зубы Роберт. – Или я отсеку тебе башку.

Сверкающий взгляд черных глаз Эймера впился в Ги, который стоял за спиной у Роберта.

– Ну, давай! – прошипел он. – И я умру, видя, как тебя проткнули насквозь.

Роберт ощутил прикосновение острия меча Ги к своей спине.

Мужчина с топором шагнул вперед, взгляд его метался от Эймера к Роберту и обратно, и он втянул голову в плечи, словно собираясь нанести удар. Кое-кто из монахов тоже стал подбираться поближе, сжимая в руках палки и ножи. Откуда-то донесся звон колокола, а издалека, со стороны городка, послышались крики. Помощь была уже близка.

Хэмфри шагнул вперед:

– Роберт. – Когда Роберт не шелохнулся, рыцарь положил руку в латной рукавице на клинок его меча и решительно пригнул его вниз.

В то же мгновение Эймер отступил назад. Увидев это, мужчина с топором замахнулся. С быстротой молнии Эймер обернулся и проткнул его насквозь, крякнув от натуги, всаживая меч в живот и поворачивая его в ране. Глаза у мужчины полезли на лоб, а рот приоткрылся. Топор со звоном выпал у него из рук на утоптанную землю. Аббат громко вскрикнул, когда Эймер с усилием выдернул клинок из раны, а мужчина упал сначала на колени, а потом повалился набок, зажимая живот обеими руками.

В толпе вокруг раздались крики. Кое-кто отпрянул назад, другие, наоборот, подались вперед. Когда один из монахов потянулся к Хэмфри с ножом, рыцарь ударил его рукавицей в лицо. Послышался треск кости, переносица сломалась, и мужчина, пошатываясь и закрывая лицо руками, отлетел назад, а между пальцев у него потекла кровь. Остальные рыцари встали плечом к плечу, образуя живой щит и прикрывая собой Перси и Клиффорда, которые, наконец, взгромоздили камень на повозку. Рыцари слитно шагнули вперед, подняв щиты, и Роберт оказался зажат между ними. Во главе их теперь был Эймер, с меча которого капала кровь. Двое монахов схватили аббата под руки и оттащили в сторону, чтобы он не оказался у рыцарей на пути.

– Уходим! – закричал Ральф.

Среди деревьев замелькали огни факелов – это люди из города спешили узнать, что за шум поднялся в аббатстве. Вскочив в седло, Ральф возглавил процессию, и рыцари на облучке повозки щелкнули хлыстами, посылая коней в легкий галоп.

– Уходим! – выкрикнул Хэмфри, подбегая к своей лошади.

Повозка подпрыгивала на неровностях дороги, и кони влекли ее прямо на толпу монахов. Те бросились врассыпную. Двое попытались схватить ее за борта, когда она пролетала мимо. Один, сбитый с ног колесом, откатился в сторону. Другой сумел удержаться несколько мгновений, но потом повозка опять подпрыгнула на ухабе и он полетел наземь.

Рыцари прыгали в седла и давали шпоры своим коням, оставив человека, пронзенного мечом Эймера, истекать кровью на площадке перед входом в церковь. В суматохе капюшон Роберта соскользнул с его головы, и, хватаясь за повод Хантера и взлетая в седло, он встретил взгляд аббата. В лице старика не было узнавания, одна лишь бессильная ярость.

Роберт во весь опор поскакал вслед за Рыцарями Дракона. Впереди, в брюхе повозки, подскакивал вместе с нею на неровностях почвы Камень Судьбы. Перед внутренним взором Роберта всплыло лицо деда, и его черные глаза пылали неукротимым бешенством.

Часть 5
1297 год

…Тою порой навестить Мерлина, вещего мужа, в лес пришел Тельгесин, что послан был им в обученье; должен узнать он был, что такое тучи и ветер, ибо в тот миг налетели они и туманы сгустили.

Гальфрид Монмутский.

Жизнь Мерлина

45

Английский юстициар Шотландии, сэр Уильям Ормсби, стоял у окна в зале ратуши, глядя на королевский город Скоун. Из отверстий в крышах курился слабый дымок, исчезая в белом небе. Где-то там, наверху, затерялось солнце, пытаясь пробиться сквозь плотную завесу тумана. Ормсби чувствовал, как под мышками у него собирается пот. Его подбитая мехом мантия напоминала тяжелые доспехи, и ему хотелось скинуть ее поскорее, но сегодня утром у него было назначено еще много встреч. Очередной проситель, как ему доложили, уже ожидал внизу. Ормсби собирался заставить его подождать еще немного. Хорошо, когда они начинали нервничать и волноваться еще до того, как предстать перед ним. Он обнаружил, что после этого просители обычно тратят меньше слов на изложение своих жалоб.

А внизу люди занимались своими делами и месили грязь на непролазных улицах. Ормсби смотрел, как тощий свинопас загонял свое стадо в огороженный загон. Дальше по улице куда-то неспешно шествовал, шаркая ногами, монах нищенствующего ордена. Он остановился, когда из лавки мясника перед ним вышла женщина в потрепанной шали, прижимая руками к груди тонкий сверток. Тут и там среди горожан виднелись солдаты с пристегнутыми на бедрах мечами. В своей яркой военной форме они резко выделялись среди пообносившихся жителей Скоуна, и у каждого предплечье было перевязано белой лентой с красным крестом Святого Георга. Носить повязки предписал своим указом король Эдуард, чтобы англичане издалека узнавали друг друга. Красные кресты передвигались по улицам группами по два-три человека или прохаживались неподалеку от ратуши, положив ладони на рукояти своих мечей. В последние дни их количество увеличилось – из Бервика прибыли подкрепления после того, как стали распространяться слухи о начавшихся беспорядках. Правда, по большей части, беспорядки эти происходили в горной части Шотландии, в Хайлендсе, далеко к северу от Скоуна, да еще на западе, где Макруари захватили, разграбили и сожгли три патрульных корабля, курсировавших между островами. Макруари представляли собой печально известное семейство, все как один наемники и головорезы, готовые захватить любой корабль, отбившийся от каравана на их территории, под каким бы флагом он ни шел. Чиновники-англичане в Бервике не желали рисковать своими шеями и усилили все основные гарнизоны.

Пока Ормсби стоял у окна, двое солдат отделились от стены ратуши и направились к группе нищих оборванцев, которые вышли откуда-то из переулка и поплелись за горожанами с протянутой рукой. Они более походили на животных, чем на людей, завернутые в дырявые шкуры, прикрывающие их костлявые тела, со спутанными в колтун волосами и покрытыми слоем грязи лицами. Этих тоже стало больше, чем два дня тому. С тех пор, как Ормсби получил должность юстициара, зрелище нищих монахов или прокаженных с трещотками сменилось картиной бывшего вольного люда, лишившегося домов и лавок и теперь вынужденного просить милостыню на улицах. Хотя и лучше одетые, они явно терпели нужду и лишения, которые в ближайшие месяцы грозили накрыть их серым одеялом безысходности. Ормсби становилось не по себе при мысли о том, как быстро может низко пасть совсем еще недавно достойный человек, пусть и не являвшийся столпом общества.

Солдаты жестами приказывали нищим убираться с глаз долой и от греха подальше. Один из них даже толкнул бродягу, который, на его взгляд, двигался чересчур уж медленно. Отвернувшись от окна, Ормсби вернулся к своему столу, заваленному свитками пергамента. В просторной зале ратуши, заставленной прекрасной мебелью и украшенной гобеленами, заседали четыре клерка, согнувшиеся за своими столами, и два королевских чиновника, негромко совещающиеся о чем-то над очередным документом. Один из клерков, сидевший ближе всего к Ормсби, оглянулся на юстициара. На кончике носа у него сидели очки в толстой деревянной оправе, отчего он показался Ормсби похожим на большеглазую рыбу, тупо мигающую, глядя на него.

– Позвать следующего, сэр?

Ормсби сделал глубокий вдох.

– Зовите. – Он уселся за свой стол, когда клерк пересекал большую залу.

После короткого разговора с солдатом снаружи клерк вернулся на свое место и прицелился в свежий лист пергамента гусиным пером. Через несколько мгновений в залу в сопровождении двух солдат вошел человек, нервно сжимающий в руках свою шапочку.

Когда его подвели к Ормсби, юстициар заметил, что фетровая шапочка выглядит безнадежно погубленной, словно мужчина мял ее в руках уже некоторое время. Удовлетворенный увиденным, он одарил просителя фальшивой официальной улыбкой.

– Доброго вам дня, мастер Дональд.

– Сэр, – пробормотал мужчина, с опаской оглянувшись на двух солдат, которые вышли из залы.

– Шериф сообщил мне, что вы отказываетесь платить налог на содержание своего хозяйства в этом сезоне.

– Нет, сэр, – твердо ответил Дональд. – Я не отказывался. Мне просто нечем платить.

– Разве это не одно и то же?

Дональд коротко качнул головой, но ничего не сказал. В тишине был слышен лишь скрип пера чиновника, прилежно записывающего их разговор.

Ормсби ощутил укол нетерпения. Совершенно очевидно, эти неотесанные мужланы не представляют, с кем имеют дело. Сегодня это был уже четвертый за утро, который дал ему вот такой ответ, буквально слово в слово. И тут юстициар понял, что мужчина смотрит ему прямо в глаза, продолжая мять в руках свою шапочку. И первое дуновение тревоги нарушило безмятежное спокойствие Ормсби. Это что же, заговор против него, устроенный местными землевладельцами? Нет, так не пойдет. Хью де Крессингэм в Бервике недвусмысленно заявил, что подати должны быть уплачены вовремя. Лорды, подобные сэру Генри Перси, которому были пожалованы после оккупации земли Галлоуэя и Эйра во владение, еще не получили от них ни пенни дохода, и именно об этом следовало думать в первую очередь. Поговаривали, что сам сэр Джон де Варенн до сих пор не дождался причитающихся ему налоговых сборов. В общем-то, Ормсби не слишком жалел об этом. Прошлой осенью граф стал генерал-губернатором Шотландии, но всего через несколько недель после того, как король Эдуард пересек границу в обратном направлении, Варенн последовал за ним, предпочитая проводить время в своих владениях в Йоркшире. Крессингэм же, напротив, проявил себя требовательным надсмотрщиком, и не годилось злить человека, который, в отсутствие Варенна, стал фактическим правителем Шотландии. Воспоминания о нищих внизу на улице еще не успели выветриться из памяти Ормсби, и он натужно поднялся с места.

– Эти деньги принадлежат нам по закону, мастер Дональд. Отказываясь уплатить их, вы нарушаете закон. А это уже преступление, которое подлежит наказанию.

Дональд растерянно заморгал, но вновь покачал головой.

– Сэр, у меня просто нет этих денег. Рента для меня слишком высока, чтобы я мог платить ее. – Он поколебался, но потом поспешно продолжил: – Она слишком высока для всех. Люди теряют все. Целые семьи голодают, дети болеют. Животных забивают безо всякой пользы, потому что их нечем кормить. Наши церкви приходят в упадок, а клириков заставляют отдавать все, что у них есть, в пользу Изменника. – Он вдруг умолк, сообразив, какую только что допустил ошибку.

Изменник. Ормсби уже приходилось слышать это прозвище раньше, хотя и не так открыто. Так скотты прозвали Крессингэма. В душе оно ему очень нравилось, потому как он недолюбливал королевского казначея, который считал себя главным в королевском административном центре в Бервике. Сам Ормсби был поставлен здесь, дабы делать свое дело, а потому не мог позволить, чтобы дерзость или иные недостатки некоторых достойных сожаления личностей помешали ему в этом. Он водрузил ладони на заваленный бумагами стол, отчего несколько свитков пергамента полетели на пол.

– Тот, кто ценит деньги выше собственной свободы, глупец, мастер Дональд. Потому что в вашем случае ставки именно таковы. На карту поставлена ваша свобода.

Мужчина покраснел, но не отвел глаз от лица Ормсби.

– Свобода? – негромко спросил он. – Вот, значит, как обстоит дело?

Снаружи донеслись крики. Но ни Ормсби, ни Дональд не обратили на них внимания.

– У меня имеются полномочия арестовывать любого, кто отказывается платить налоги вовремя. И я готовсполна ими воспользоваться. Не испытывайте мое терпение!

Крики стали громче, теперь к ним присоединился и топот бегущих ног. Клерк перестал царапать пером по листу пергамента и поднял голову, так что стекла его очков вопросительно блеснули в дневном свете. Ормсби прервал свою тираду, резко развернувшись в ту сторону, откуда в залу вкатился мощный рев, захлестнувший ее целиком. Сквозь неразборчивый шум донесся стук копыт. Чиновники отложили в сторону документ, который обсуждали, а клерки поднялись из-за столов. Ормсби подошел к окну и выглянул наружу.

Из леса, окружавшего город, высыпала толпа людей. Некоторые скакали на лошадях, другие попросту бежали. Все они были вооружены, главным образом, топорами или пиками. Лишь немногие могли похвастать кольчугами и накидками, а все прочие были обряжены в кожаные дублеты. На части нападавших были короткие туники, которые предпочитают горцы. И еще у них были голые ноги, от бедра до пятки, что изрядно встревожило Ормсби, только слышавшего об этих диких людях с севера. На бегу они орали на разные голоса, сотрясая воздух устрашающими боевыми воплями. В их громких криках Ормсби разобрал одно имя, которое стало кличем для группы всадников в кольчугах, скакавших вслед за грузным мужчиной на коне, накрытом прекрасной боевой попоной.

– За Дугласа! – горланили они. – За Дугласа!

Внизу, под окнами, во все стороны разбегались жители города. Английские солдаты собрались в ударный кулак у дверей ратуши, обнажив мечи, но, пока Ормсби наблюдал за происходящим из окна, группа нищих, только что прогнанная отсюда, сбросила с себя рванье и лохмотья, под которыми обнаружились мускулистые и крепкие воины. С громкими криками они напали на англичан, и в воздухе замелькали обнаженные клинки.

На лестнице, ведущей в большую залу, застучали торопливые шаги. Дверь распахнулась, и на пороге возникли двое солдат.

– Нужно уходить, сэр!

Клерки и чиновники уже спешили в противоположный конец комнаты. С ними побежал и Дональд.

Ормсби остался стоять, словно пригвожденный к месту.

– Кто они такие? – высоким, срывающимися голосом пожелал узнать он, вновь поворачиваясь к окну, в которое уже было видно, как вооруженная орда ворвалась в город. Взгляд его впился в высокого мужчину, настоящего гиганта, который не просто бежал, а огромными прыжками несся в передних рядах. Выше всех окружающих на целую голову, легкий на ногу, он был одет в простую темно-синюю тунику и металлическую каску с широкими, опускающимися книзу полями. Казалось, остальные просто стараются не отстать от него. Но, в первую очередь, внимание Ормсби привлек клинок, которым размахивал мужчина. Он еще никогда не видел такого длинного и широкого меча – даже этому гиганту приходилось сжимать его обеими руками.

И теперь в реве толпы уже можно было различить еще одно имя.

–  Уоллес! Уоллес!

46

Когда отряд въехал в ворота замка Карлайл, часовые пропустили его, а потом поспешно задвинули массивные засовы обратно. Роберт, едущий во главе восьмерых рыцарей, заметил, что стражников стало больше, чем четыре дня тому, когда он уезжал. На их лицах, мокрых от утреннего дождя, читалось напряженное внимание.

Доехав до внутреннего двора, Роберт и рыцари спешились, и капли дождя срывались с их капюшонов. Здесь было шумно, слуги таскали корзины с овощами и поленьями на кухни. Когда Роберт передал поводья Хантера груму, который поспешил к нему из конюшни, его встретил один из людей отца.

Подойдя, рыцарь любезно наклонил голову, но улыбки на его лице не было.

– Сэр, губернатор хотел видеть вас немедленно по вашем возвращении.

Роберт промок до костей и устал, но сейчас было легче просто подчиниться. Чем скорее он повидается с отцом, тем скорее сможет вернуться в свои покои и завалиться спать, прежде чем его отправят с очередным поручением. Коротко кивнув своим людям, он последовал за рыцарем по двору, а потом и вверх по ступеням в залу.

Постучав в двери залы, чтобы объявить об их приходе, рыцарь отступил в сторону, предоставляя Роберту право войти одному. Роберт снял перчатки для верховой езды и принялся разминать затекшие суставы рук, шагая через всю залу под нависшими потолочными балками. Стоял уже конец мая, но, похоже, в этом году весна не торопилась уступать свое место лету, и в обоих очагах ярко горел огонь. Его отец склонился над столом, который занимал всю длину помоста и поверхность которого сплошь усеивали документы. В нарушение общепринятых обычаев, лорд предпочитал вести дела здесь, а не в личном кабинете на верхнем этаже, в который Роберта приглашали крайне редко. На взгляд Роберта, огромная, похожая на пещеру зала, украшенная гигантским стягом с гербом Аннандейла, была призвана внушать уважение всем посетителям и заставить отца выглядеть величественнее, чем он был на самом деле. Шагая по полу, устланному соломенными тюфяками там, где на них спали солдаты гарнизона, Роберт вспомнил своего деда, который мог бы проводить военный совет в дровяном сарае и все присутствующие при этом ловили бы каждое его слово.

Когда Роберт приблизился, лорд Аннандейл поднял голову, но не пожелал обратиться к сыну со словами приветствия до тех пор, пока тот не взошел по ступеням и не остановился перед ним так, что их разделяло лишь пространство стола.

– У тебя есть что сообщить мне?

Прежде чем ответить, Роберт мысленно досчитал до десяти. В последнее время только так он мог выносить эти нечастые встречи. Загнав враждебность глубоко внутрь, он постарался не выдать ее ни единым словом.

– В округе все спокойно, отец, насколько я смог убедиться.

Взгляд голубых глаз отца впился в его лицо.

– Как далеко на север ты ездил?

– До самой границы, как вы и велели.

– И ничего не видел? Никаких признаков беспорядков?

– Нет, никаких.

После напряженного молчания лорд соизволил кивнуть:

– Хорошо. Последнее нападение на город мы отбили. Но если состоится следующее, я хочу быть предупрежденным о нем заранее.

– Я полагал, что мятежи происходят в Хайлендсе? – заметил Роберт. Отец ничего не ответил и лишь подался вперед, перебирая бумаги, лежавшие на столе. Роберт уловил исходящий от него кислый запах перегара и взглянул на кубок и кружку, которые, как два серебряных острова, возвышались в океане пергамента. «Интересно, сколько он уже сегодня выпил», – подумал Роберт, обводя взглядом заляпанные вином документы, на одном из которых красовалась большая печать, украшенная королевским гербом Англии. Со внезапно вспыхнувшим интересом молодой человек зацепился за него взглядом. Сам он не получал никаких вестей от королевского двора с тех пор, как Эдуард с армией пересек границу в сентябре, увозя с собой из Шотландии Камень Судьбы, Джона Баллиола и прочих шотландских пленников. – К вам обратился король? – с удивлением и некоторым даже презрением поинтересовался он у родителя.

Лорд рассматривал карту пограничной области между Шотландией и Англией, придавив края ее руками.

– Король Эдуард поручил мне защищать Карлайл, и он уверен в том, что с бунтовщиками, тревожащими его покой, будет покончено самым решительным образом. Я склонен согласиться с ним. Главарем у этих мужланов – человек без роду и племени, младший сын одного из вассалов милорда сенешаля. – Лорд оставил свой пренебрежительный тон. – Но хотя этот разбойник, Уильям Уоллес, сам по себе и не представляет угрозы для королевской власти, этого нельзя сказать о некоторых его сторонниках.