Текст книги "Отважное сердце"

Автор книги: Робин Янг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 40 страниц)

В общем-то, не было ничего необычного в том, что самых высокопоставленных вельмож в походе сопровождали семьи, поскольку никто не мог сказать точно, сколько продлится та или иная кампания. Магнаты были обязаны отбыть на службе у короля всего сорок дней, но по окончании этого срока обычно заключались новые контракты, и ни один барон не осмеливался вот так запросто покинуть своего короля в самый разгар военных действий, какими бы ни были его права. Женщины и дети наверняка разместятся в Конви вместе с поварами, портными, лекарями и священниками. Как правило, следом за войском шли маркитантки, которых никто не звал, но которым были рады многие, и среди них продавцы индульгенций, менестрели и шлюхи. Для них армия являла собой настоящий источник к существованию, своеобразный движущийся денежный мешок.

Джон де Варенн сделал паузу и огляделся по сторонам. Заприметив внука, он жестом подозвал его к себе, вместе с Робертом и Хэмфри.

– Что случилось, сэр? – спросил Генри, когда они втроем подошли к деду.

– Арьергард Уорика видел дым в лесу. Полк ушел слишком далеко вперед, чтобы возвращаться и выяснять, в чем дело, так что его разведчики дождались нас. Я хочу, чтобы ты взглянул, Генри, что там происходит. – Варенн кивнул на Хэмфри и Роберта. – Поезжайте с ним. Скорее всего, это какие-нибудь браконьеры или разбойники. Но мы не слишком далеко от Денби, а там был атакован Линкольн.

Граф Линкольн мрачно кивнул в знак согласия.

– Я потерял много людей в бою с мятежниками. Они напали на меня крупными силами. Большинство было вооружено копьями и дротиками, но у некоторых были и короткие луки.

– По крайней мере, мы должны быть благодарны хотя бы за это, – пробормотал Варенн. – Пемброку противостоят люди Гуэнта со своими длинными луками. Господь свидетель, более смертоносного оружия просто не существует. – Он вновь повернулся к внуку. – Сообщай мне обо всем, что обнаружишь, Генри. Если враг поблизости, мы вступим с ним в бой. Нельзя допустить, чтобы нам перекрыли обратную дорогу домой.

Выслушав лазутчиков Уорика, которые объяснили им, где видели дым, троица вернулась к своим людям. Эдвард принялся ворчать, когда Роберт рассказал о поставленной им задаче, но потом залпом допил пиво и прыгнул в седло вместе с тремя рыцарями и одиннадцатью оруженосцами, составлявшими боевой отряд Роберта. Нес развернул знамя Роберта, когда все три отряда, состоящие из сорока восьми человек, повели своих лошадей мимо расположившихся на отдых солдат, чтобы вступить на пробитую лесорубами просеку, пересекавшую лесистую долину.

28

Зимнее солнце светило им прямо в глаза, когда они стали спускаться по расчищенной дороге вниз. Три стяга трепетали на ветру. Во главе процессии двигался флаг Генри с голубым львом на золотом поле, за которым следовало голубое знамя Хэмфри с продольной белой полосой и шестью львами по бокам, а замыкал шествие красный шеврон Роберта на белом поле. Роберт отпустил поводья Хантера, позволяя коню самому выбирать дорогу между пней и торчащих корней, но путь оказался довольно легким, поскольку здесь совсем недавно прошли сотни ног и копыт. Несмотря на легкую усталость после утренней скачки, молодой человек испытывал явное облегчение от смены ритма – ведь их маленький отряд мог двигаться намного быстрее громоздкого полка, продвижение которого тормозили повозки обоза и пехота. Взглянув на Хэмфри, который ответил ему веселой улыбкой, Роберт понял, что и у приятеля поднялось настроение. До сих пор он даже не подозревал о том, какую тоску и апатию нагонял на них утомительный и монотонный марш.

Через пару миль, когда дорога выровнялась, побежав по дну долины, их отряд наткнулся на поперечную просеку, теряющуюся в лесах по обе стороны расчищенного пути. На ветке трепетала красно-желтая метка, оставленная лазутчиками Уорика.

– Вот здесь. – Хэмфри вытянул шею, глядя вдоль просеки, которая круто взбиралась сквозь лесную чащу. – Они говорили, что видели дым за этим холмом.

– Должно быть, она ведет к какой-нибудь деревушке, – заметил Генри, внимательно разглядывая тропинку. – Она выглядит давно протоптанной.

– Но, похоже, ею давно не пользовались, – добавил Роберт, вглядываясь в ковер коричневого папоротника. Ширина тропинки позволяла ехать по ней только одному всаднику в ряд, и сплетенные ветви предательски низко нависали над нею.

Генри жестом указал на двух рыцарей:

– Поезжайте первыми.

Мужчины оставили расчищенную просеку и углубились в лесные сумерки, пригибаясь под ветвями и смахивая с лиц налипшую паутину. Тропинка круто поднималась вверх, и вокруг раздавалось гневное щебетание птиц, встревоженных тем, что их покой оказался нарушен. Отряд все время сопровождали шорохи и шумы, начиная от шелеста листьев и заканчивая треском сучьев под копытами оленя, удиравшего подальше от людей. Ветви деревьев переплелись со всех сторон, загораживая от всадников небо и превращая солнечный день в вечерние сумерки. Даже если кто-то и прятался в чащобе, то рыцари вряд ли сумели бы вовремя заметить его. Они фактически заблудились, не понимая, в каком направлении движутся. Склон холма неуклонно повышался под копытами их коней, и они отчаянно стремились к свету и чистому небу. Вскоре их желание исполнилось. Когда отряд достиг вершины, деревья начали понемногу редеть, а тропа стала шире, так что теперь по ней могли скакать рысью два всадника в ряд, и только поросшая мхом земля заглушала топот копыт.

Роберт ехал рядом с Хэмфри в голове колонны, когда один из людей Генри предостерегающе крикнул. Натянув поводья и останавливая Хантера, Роберт увидел, что рыцарь показывает на деревья, с одного из которых свисали две туши. Это были олени, их длинные шеи безвольно обвисли. Желудки у обоих были вырезаны, коричневое мясо по краям обеих ран сочилось жиром, капающим на землю. В воздухе стоял кисловатый и тяжелый запах крови.

– Может, дальше пойдем пешком? – предложил Роберт. Облегчение, которое он испытал от возможности ехать верхом без оглядки, испарилось при виде оленей. Он чувствовал, что и с остальными происходит нечто похожее; рыцари положили ладони на рукояти мечей, и лица их были напряженными и мрачными.

– Нет, – возразил Генри. – Убить их мог кто угодно. А я не хочу терять времени, гонясь по лесу за парой браконьеров. Пройдем вперед еще милю, а потом вернемся. Дым не мог идти откуда-нибудь дальше, иначе лазутчики попросту не увидели бы его. – Не дожидаясь ответа, Генри тронул коня, и его люди последовали за ним.

Они проехали совсем немного, когда ощутили легкий запах древесного дыма. Вдалеке деревья расступались, открывая голый склон холма, залитый янтарным светом полуденного солнца. В центре расчищенного участка виднелись развалины поселения. Груды камней и обломки бревен валялись на земле – в некоторых еще можно было угадать контуры стены или дверного проема. Сухие стебли папоротников обступили развалины еще каких-то сооружений, укрывая их от любопытных глаз хрупкой оранжево-коричневой завесой. Можно было бы подумать, что здесь давно, несколько десятков лет, никто не жил, если бы не явные признаки того, что еще совсем недавно это место было обитаемым. В центре вытоптанной площадки, вокруг которой громоздились полуразрушенные здания, в яме трещал и плевался искрами костер, и столб серого дыма тянулся от него в небо. К обвалившимся стенам зданий лепились навесы из веток и травы, зияя темными провалами лазов, внутри которых могли укрыться несколько человек зараз. На некотором отдалении от поселения деревья вновь смыкались, образуя плотную стену теней и листьев.

Рыцари в молчании сгрудились на опушке. Одни разглядывали остатки временного лагеря, другие тревожно озирались по сторонам, всматриваясь в игру теней и света под деревьями.

– Я никого не вижу, – пробормотал Хэмфри.

– Я тоже, но огонь развели совсем недавно. Они не могли уйти далеко. – Генри приподнял поводья, намереваясь пустить лошадь вперед, но Хэмфри остановил его.

– Что ты намерен делать?

– Мы должны все хорошенько здесь осмотреть.

– Судя по размерам лагеря, это, скорее всего, тот самый отряд, который напал на графа Линкольна. Пока нас не увидели, нужно сообщить обо всем сэру Джону.

– Зачем зря терять время, когда мы сами можем преспокойно разобраться с этой деревенщиной? Пока к нам придет подмога, уже стемнеет, а если мы будем ждать до утра, то эти негодяи успеют скрыться.

– Похоже, они здесь уже давно, – заметил Роберт, подходя и останавливаясь рядом с Хэмфри. – Сомневаюсь, что они вообще уйдут куда-нибудь с насиженного места.

Генри с раздражением посмотрел на него.

– Вы не можете знать этого наверняка. – Он вперил в Хэмфри пронзительный взгляд и с нажимом заговорил. – Ты хотел показать себя в этой кампании. Что ж, вот он, твой шанс. Нашшанс. Наши отцы и деды заслужили славу под знаменем короля Эдуарда. И мы докажем, что достойны занять их место. Что из нас получится надежная смена. – Голос его зазвучал еще настойчивее. – Ты знаешь, к чему он стремится, Хэмфри. Разве ты не хочешь занять место за королевским столом, когда пророчество исполнится? Разве ты не хочешь получить часть нового королевства?

– Осторожнее, – пробормотал Хэмфри, быстрым взглядом окидывая остальных.

Роберт поймал его взгляд и вопросительно приподнял брови, но Хэмфри ничего не ответил.

А Генри продолжал, демонстрируя непоколебимую уверенность:

– Ты упустишь свой шанс, быть может, единственный, который каждому из нас выпадет в этой кампании.

– Граф Линкольн говорил, что отряд, напавший на него, насчитывал, по крайней мере, сотню человек. Если это действительно они, то их вдвое больше, чем нас.

– Линкольн позволил захватить себя врасплох. А у нас в этом смысле есть преимущество.

Хэмфри отвернулся. Его явно раздирали противоречивые чувства. Наконец глаза его сузились, и он вытащил из ножен меч.

Генри улыбнулся, и его голубые глаза сверкнули в солнечном свете.

– Давай разберемся с этим сбродом, – прорычал он, посылая коня вперед.

– Хэмфри, – окликнул Роберт друга, когда тот собрался последовать за Генри. – Мы получили совсем другой приказ.

Лицо Хэмфри окаменело.

– Мы идем вперед, – бросил он и дал шпоры коню.

Роберт оглянулся на своих людей, ожидающих его распоряжений. Эдвард вопросительно хмурился. Молодые оруженосцы, включая Неса, заметно нервничали, уже успев обнажить мечи. Как это будет выглядеть, если он откажется последовать за остальными: если Генри и Хэмфри с триумфом вернутся к Варенну, разгромив повстанцев, пока он будет прятаться за деревьями? Если для них это был шанс доказать свою состоятельность перед королем, то для него – возможность проявить себя перед ними. До сих пор эти молодые люди, наследники самых могущественных графств Англии, держали его на расстоянии, даже Хэмфри, но он видел власть и влияние, которыми они располагали, и сам хотел заполучить такие же для себя. Его отец и дед служили королям Англии во время войны, за что и были вознаграждены землями. Да и сам он прибыл в Англию для того, чтобы восстановить авторитет семьи, которого они лишились после избрания Баллиола королем, но пока что, вместо того, чтобы упрочить семейное положение и состояние, он лишь бездумно транжирил его.

Кивком приказав брату и своим людям следовать за ним, он тронул каблуками бока Хантера.

Генри не остановился у линии деревьев, а бесстрашно выехал на самую середину залитой солнечным светом поляны, легким галопом направляясь к поселению. Любой элемент неожиданности, на который они могли рассчитывать, был утрачен, и остальные последовали за ним, обнажая на ходу мечи. Генри ехал мимо груд камней и полуразрушенных укрытий, Хэмфри и Роберт двигались чуть поодаль. В центре лагеря пылал большой костер, обдавая их волнами жара. Под треск пламени рыцари рассредоточились по лагерю. Землю усеивали высохшие стебли папоротника, срезанные на склонах и раскиданные повсюду. Вокруг ямы с костром лежали несколько бревен, предназначенных, скорее всего, для сидения, а по краю кострища валялись обугленные кости животных. Рядом с шалашами в землю были воткнуты несколько копий, и тут же громоздились пустые бочонки и штабель старых деревянных ящиков. Но в остальном лагерь выглядел пустым и покинутым.

Генри направил коня к одному из шалашей и рассек мечом невесомую груду веток, прислоненных к остаткам стены. Она разлетелась ворохом сухих листьев и сучьев. Внутри оказалась грязная оленья шкура, лежавшая на голой земле. Свесившись с седла, он ткнул острием в потрепанную, вонючую накидку, скомканную на шкуре, и приподнял ее на лезвии, прежде чем с отвращением стряхнуть с клинка.

Хэмфри спешился и подошел к костру. На траве валялись несколько деревянных мисок, а на пне стоял огромный железный котел. Наклонившись, он поднял одну из мисок и понюхал ее, а потом, недовольно скривившись, отшвырнул прочь.

– Должно быть, они услыхали, как мы приближаемся, – сказал он, выпрямляясь и глядя на Генри. – Роберт был прав. Нам следовало слезть с коней и окружить их пешком, когда мы заметили оленей.

Роберт, оставаясь в седле, внимательно оглядывал поселение. Если бы не разожженный костер, он бы утверждал, что здесь давно никто не живет.

– Не очень-то это похоже на лагерь.

При этих словах друга Хэмфри тоже принялся оглядываться по сторонам, но тут один их рыцарей привлек его внимание.

– Сэр, быть можем, мы попробуем выследить их? Пойдем в лес по их следам?

Кое-кто из людей Генри тоже спешился и теперь пинками разбрасывал шалаши в поисках чего-либо ценного.

Хэмфри отрицательно покачал головой, вглядываясь в стену деревьев, обступившую их со всех сторон.

– Мы можем искать целую неделю и не найти никого.

Роберт направил Хантера к тому месту, где в землю рядом с шалашами были воткнуты копья. Древки были гладкими от долгого употребления, а в тех местах, где их сжимали чьи-то руки, буквально лоснились. Он ухватился за одно и выдернул его из земли, удивляясь про себя тому, что владелец зачем-то бросил его здесь. На месте еще нескольких копий в земле остались дыры и отпечатки ног, но земля, по большей части, оставалась покрытой густым ковром сухих веток папоротника. Обводя взглядом груды листьев, ему вдруг показалось, что они как-то странно поблескивают. Всмотревшись повнимательнее, Роберт понял, что хрупкие ветки покрыты каким-то веществом. Серые и вязкие мазки его висели на кустах и траве. Роберт подцепил такое пятно кончиком копья, а потом поднес к лицу, чтобы рассмотреть получше. Он потер субстанцию большим и указательным пальцами. Она оказалась липкой и пахла, как животный жир. Он отвернулся, решив, что ветками папоротника вытирали котлы после приготовления пищи, но потом заметил, что и остальные рыцари, обшаривающие лагерь, тоже ругаются чуть ли не в голос. Роберт увидел, как один из них с видимым отвращением понюхал испачканные чем-то пальцы. Еще один вытирал руку о свой дублет. Оруженосец Держал перед собой на вытянутых руках грязную накидку, блестевшую в лучах солнца. По спине Роберта вдруг пробежал холодок. В памяти у него вдруг всплыли сцены охоты, на которой он бывал вместе с дедом: как они расставляли силки, оставляя на траве кровавые следы и подвешивая на нижние ветки тушки овец, чтобы привлечь волков.

Все еще сжимая в руке перепачканное жиром копье, Роберт развернул Хантера.

– Хэмфри!

Рыцарь подпрыгнул от неожиданности, но не успели слова Роберта слететь с его губ, как в воздухе засверкали десятки звездочек, вылетевших из окружавшего их леса. Еще несколько мгновений они поднимались вверх по наклонной траектории, затем лениво перевернулись и обрушились на лагерь. Воины успели сообразить, что это горящие стрелы, прежде чем те начали падать вокруг. Рыцари и оруженосцы подняли щиты над головами, прикрываясь ими от стрел, или бросились в укрытия. Но мятежники стреляли не в них. Когда заостренные наконечники втыкались в груды сухого папоротника, тлеющие куски пакли еще мгновение тускло мерцали, а потом вспыхивали ярким пламенем. Стоило им попасть на обмазанные жиром участки, как те занимались немедленно, и по лагерю побежали перекрещивающиеся огненные дорожки. Лошади испуганно попятились, когда из-под копыт с земли повалил дым и со всех сторон покатились волны жара. Несколько животных, обезумев, развернулись и понесли.

А стрелы все продолжали сыпаться, и рыцари разразились встревоженными криками. Те, кто успел спешиться, бросились ловить своих коней, чтобы вновь подняться в седла. Эдвард Брюс успел подставить щит навстречу горящей стреле, когда та вылетела из лесу. Она глубоко засела в дереве, и языки пламени принялись облизывать разрисованный центр. Жеребец Хэмфри испуганно заржал, когда вокруг заклубился дым и, перепрыгнув через огненный ручеек, галопом поскакал к лесу. Хэмфри заорал ему вслед, пытаясь криком остановить обезумевшее животное, но вынужден был пригнуться и броситься в укрытие, когда из лесу на них обрушился очередной град стрел. Один из оруженосцев Хэмфри попытался отбежать в сторону от падающего с небес огня, но оступился и упал в костер. Пламя охватило его накидку, и та занялась моментально. Он покатился по земле, непослушными пальцами пытаясь расстегнуть застежку у горла, но огонь крепко держал его в своих объятиях, и он превратился в живой факел.

Кто-то из рыцарей Хэмфри уже занес ногу, садясь в седло, но тут стрела ударила его в спину. Наконечник не пробил дублета, но глубоко засел в подбое. Рыцарь судорожно принялся шарить руками по спине, пытаясь вытащить стрелу, но тут огонь обжег ему шею. Волосы вспыхнули, как факел, и конь испуганно помчал его к лесу, в то время как нога рыцаря по-прежнему оставалась в стремени. Он упал и с такой силой ударился о землю, что стрела пробила ему грудь навылет, и кончик ее высунулся наружу, задев легкое. Рыцарь содрогался в конвульсиях, кровь фонтаном хлынула у него изо рта, а обезумевший конь мчал его к лесу.

Роберт пытался удержать Хантера на месте, задрав голову и глядя, не летят ли в него новые стрелы. Он закричал брату и своим людям, подзывая их к себе. Эдвард с оруженосцами подскакали и окружили его. В щите Эдварда красовалась дыра с обожженными краями, откуда он вырвал стрелу вместе с наконечником. Его люди из Эссекса рассеялись по всему лагерю, когда началось нападение, но сейчас они скакали к Роберту, понукая лошадей и стараясь объезжать огненные ручейки. Заслышав громоподобный рев, Роберт обернулся и увидел, как вверх по склону холма к ним бежит толпа в несколько сотен человек, сжимая в руках короткие дротики. Генри, завидев мятежников, тоже закричал, подзывая к себе оруженосцев, но лишь несколько воинов смогли присоединиться к нему, тогда как остальные не совладали с обезумевшими конями.

Роберт старался успокоить Хантера, когда тот испуганно заржал и присел на задние ноги. На мгновение он растерялся, не зная, что делать – бежать или сражаться. Юноша по-прежнему сжимал в руке копье, которое выдернул из земли, как вдруг ощутил жгучее желание пришпорить коня и броситься вниз по склону навстречу приближающимся ордам. Но он тут же понял всю безумную тщетность этого безнадежного порыва. Огонь разделил их отряд, и они не могли перегруппироваться и атаковать. Несколько воинов уже скрылись за деревьями, то ли по собственной воле, то ли будучи не в силах управиться со своими лошадьми. Отшвырнув копье в сторону, Роберт пришпорил Хантера и поскакал прочь, перепрыгнув через горящую кучу сухого папоротника, стрелявшую в него дымными искрами.

– Все назад! – закричал он, махнув рукой в сторону леса.

Генри, лицо которого раскраснелось от жары и гнева, услышал его крик. Он оскалил зубы в злобной улыбке, но повернул коня и вместе со своими людьми последовал за Робертом. Один за другим они уносились прочь, а мятежники, тем временем, добежали до брошенного лагеря, и в дыму замелькали их фигуры с дротиками в руках. Кто-то из оруженосцев повалился на землю, когда копье ударило его в бок. Другой дротик вонзился в круп коню, и обезумевшее животное взбрыкнуло, сбросив всадника. Рыцарь приземлился на крышу горящего шалаша и исчез в языках пламени, вихрем рванувших к небу.

Роберт уже почти достиг линии деревьев, а его брат и его люди скакали впереди, когда неразборчивые вопли мятежников заглушил крик. Обернувшись, он увидел, что к нему по траве бежит Хэмфри, а склон холма позади него уже объят пламенем. Рыцарь бежал из последних сил, а следом за ним мчалась толпа мятежников, оглашая воздух воинственными воплями, от которых кровь стыла в жилах. Роберт развернул Хантера. Он услышал предостерегающий крик Эдварда, но не обратил на него внимания. Вонзив шпоры в бока коню, он галопом помчался навстречу рыцарю, а затем заставил Хантера резко остановиться на полном скаку. Когда Хэмфри ухватился за луку седла у него за спиной, конь пошатнулся под двойной тяжестью. Роберт вцепился свободной рукой в дублет Хэмфри, помогая тому вскарабкаться на круп лошади. Обхватив его руками за пояс, Хэмфри оттолкнулся от земли и повис поперек седла у Роберта за спиной. Брюс уже собрался дать Хантеру шпоры, когда увидел, что к ним мчится еще одна фигура. Это был оруженосец из его поместья в Эссексе. За ним по пятам гнались мятежники. Юноша отчаянно кричал, и лицо его было искажено ужасом.

– Скачи! – заорал Хэмфри.

Но Роберт помедлил еще какой-то миг. На лице оруженосца вспыхнула безумная надежда, и он помчался вперед из последних сил. Несколько мятежников остановились и подняли оружие. Роберт предостерегающе крикнул, увидев, что дротики взвились в воздух. Один из них ударил оруженосца в спину, когда тот занес ногу для очередного прыжка. Юношу швырнуло вперед, и он схватился обеими руками за острие, которое пробило ему дублет, высунув наружу острое жало.

–  Роберт! – заорал ему на ухо Хэмфри.

Роберт ударил Хантера каблуками в бока, когда оруженосец бессильно повалился на землю. Еще несколько мятежников остановились, чтобы прицелиться, но их дротики вонзились в траву вокруг лошади, которая уносила двоих седоков к лесу, оставляя позади горящий поселок.

29

Роберт стоял на зубчатой стене с бойницами, бездумно глядя на залитое лунным светом широкое устье реки. По другую сторону выгнул спину мыс, который на фоне далекого моря выглядел каким-то диковинным зверем, припавшим к земле перед прыжком, и спина его серебрилась в призрачных лучах ночного светила. Воды реки, исчерченные полосами грязи, стекавшими с берегов, блестели в ночи, как треснувшее зеркало.

Стояла уже поздняя ночь, но городок Конви, прилепившийся к замку, был залит ярким светом факелов. Цепочки огней ползли по улицам, когда солдат разводили по казармам, а маркитантки, следовавшие в обозе, располагались в новых, пусть и временных, домах. По другую сторону реки, воды которой омывали северо-восточные стены замка, тоже плескалось море огней. Одни горели дальше, другие – ближе: это полки и отряды, не успевшие переправиться до наступления темноты, располагались на ночлег. Можно было не сомневаться в том, что окончательная перегруппировка сил займет еще несколько дней.

Полк Варенна вышел к этим берегам несколько часов тому, перед самым заходом солнца. Вырисовывавшийся на фоне темно-багрового неба на высоком скалистом утесе, замок Конви показался усталым и измученным солдатам нереальным и сказочным видением. Его выкрашенные известкой стены, белые, как снег, гордо вздымались на обрывистых скалах, сбегавших к самой реке, где отражались в ее темных глубинах, и столбы света от фонарей на зубчатых парапетах сверкали на поверхности, подобно драгоценным камням. Король прибыл в замок раньше всех, и на четырех изящных башенках, венчавших северо-западный бастион, развевался его ярко-алый штандарт с тремя львами. Щиты с таким же гербом висели и на зубчатых стенах, а входы в башни украшали другие гербы и родовые цвета, отмечая покои графов и баронов. Позади замка города, обнесенного стеной, над которой через равные промежутки возвышалась двадцать одна башня, поднимались холмы, постепенно переходя в горную гряду Сноудон, вершины которой терялись в облаках и наступившей темноте.

Вид замка вызвал нешуточное облегчение в войске Варенна, и впервые за много дней на лицах мужчин появились улыбки, а в рядах послышались смех и шутки. Атака в злополучном поселке на склоне холма показала, что в лесах не только таится смертельно опасный враг, который знает окружающую местность, как свои пять пальцев, но и ловко пользуется своим преимуществом, так что воинам приходилось постоянно пребывать настороже. Когда лодки несли их на другой берег, к деревянному пирсу, к которому сбегала каменная лестница, петлявшая между обломками скал к самым воротам, кое-кто даже затянул бравую походную песню.

Но Роберт не улыбался и не принимал участия в разговорах. Во время переправы он оказался напротив одного из своих рыцарей из Эссекса – отца оруженосца, погибшего в засаде. Рыцарь не упрекнул его в смерти сына, с мрачным видом выполняя все его распоряжения. Но перед внутренним взором Роберта стояло лицо молодого оруженосца, отчаянно спасающегося бегством, за спиной которого спокойно прицеливались мятежники, и он всматривался в суровые черты пожилого мужчины, тщетно пытаясь подобрать нужные слова и не находя их.

Их поспешное отступление из объятого огнем поселка напоминало паническое бегство. Сломя голову они мчались по просеке, и Хэмфри крепко держался за пояс Роберта, сидя позади него. Некоторое время они еще слышали шум погони, но крики мятежников стихли задолго до того, как они выбрались на утоптанную просеку и встретились с главными силами своего полка. И здесь Хэмфри, Генри и Роберту пришлось объяснять разъяренному графу де Варенну, в какую ловушку они угодили по собственной глупости. На следующее утро Варенн и Линкольн повели своих ветеранов по их следам к поселку, а трое молодых людей, получив взбучку, остались в обозе. Еще через день воины вернулись, покрытые кровью и славой. Они выследили повстанцев, ушедших из сожженного дотла поселения, в которое так ловко заманили молодых рыцарей, в свою лесную базу в нескольких милях к северу. И здесь уэльсцам была устроена кровавая бойня, в которой они сполна заплатили жизнями за самоуверенность. Но Варенн не дал своим людям возможности насладиться одержанной победой, обвинив троих молодых людей в том, что их глупая горячность стоила его войску двоих рыцарей, четверых оруженосцев и шестерых лошадей. Хэмфри признался, что Роберт предлагал спешиться и окружить лагерь пешком, но граф не пожелал его слушать.

Оттолкнувшись от стены, Роберт зашагал по внутренней крытой галерее, протянувшейся вдоль всего внутреннего двора замка, над крышами и трубами, из которых в темное небо извергались клубы дыма. В переполненном дворе, вымощенном каменными плитами и застроенном бревенчатыми домами, царил хаос. В свете факелов оруженосцы тащили на плечах тюки с припасами и одеждой, следуя за своими хозяевами в отведенные для них помещения, а между ними сновали слуги, нагруженные одеялами и постельным бельем. Спустившись по каменной лестнице с галереи, Роберт уже подходил к башне, где расположился со своими людьми, как вдруг услышал, что кто-то окликает его по имени. Обернувшись, он увидел Хэмфри.

– Я звал тебя трижды, – заявил ему рыцарь.

– Я ничего не слышал. – Роберт встретил взгляд друга и отвернулся, глядя на кишащий суматохой двор. Они почти не разговаривали с Хэмфри после нападения, если не считать того, что рыцарь поблагодарил его за спасение. А Генри он старался избегать вообще, что, впрочем, было нетрудно. Все трое держались особняком, чувство вины и неприязнь товарищей по полку ощущались буквально физически. – Тебе что-нибудь нужно?

– Мне нужно, чтобы ты пошел со мной.

Роберт нахмурился. Сегодня ночью Хэмфри выглядел совсем другим. На его лице отражалось внутреннее напряжение, но оно было вызвано не тревогой или страхом, а нетерпеливым ожиданием.

– Я должен посмотреть, как устроились мои люди.

Но Хэмфри ухватил его за локоть.

– Пожалуйста, Роберт.

– Куда я должен пойти с тобой? – Помимо воли голос Роберта прозвучал жестче и грубее, чем он намеревался.

Хэмфри заколебался, но потом настойчиво взглянул ему в глаза.

– Ты мне доверяешь?

Роберт ответил не сразу. Он доверял Хэмфри, но, вспомнив, как рыцарь вошел в покинутый поселок – с решительным и неприступным видом, помедлил с ответом. До той поры ему не приходилось сталкиваться с этой стороной характера своего друга, и она изрядно удивила его. Но ему по-прежнему нравился юноша и, говоря по правде, последние дни отчаянно не хватало его общества.

– Я доверяю тебе.

– Тогда идем.

Рыцарь вновь повел его по крытой галерее, мимо башен на северо-восточной стороне, мрачной тенью нависавших над огороженными фруктовыми садами и огородами, от которых каменная насыпь сбегала к деревянной пристани, где до сих пор сгружали на берег припасы с последних лодок. Стражники, прячущиеся за выступами стен от порывов холодного ветра, провожали их внимательными взглядами. Наконец, друзья подошли к башне, бойницы которой смотрели поверх городских крыш на купающиеся в лунном свете склоны холмов. Когда Хэмфри отворял перед ним дверь, Роберт заметил свисавший из окна над головой голубой рыцарский стяг.

Круглая комната на нижнем этаже весьма походила на его собственную, почти пустую, если не считать огромного камина и нескольких вытертых подушек в каменной нише у окна со свинцовым переплетом. В небольших квадратиках оконных стекол плясали отсветы пламени в камине. Вдоль стен выстроились тюки и сундуки, все еще не разобранные. Единственное отличие от комнаты Роберта заключалось в том, что здесь, у Хэмфри, собралась большая группа людей.

У самого окна, в желтой накидке, украшенной зеленым орлом, стоял Ральф де Монтермер, рыцарь из личной свиты короля. На подушках неподалеку от Ральфа устроился молодой Томас Ланкастер, начавший эту кампанию в качестве оруженосца графа Эдмунда. Рядом с камином стоял Генри Перси, коренастую фигуру которого подсвечивало оранжевое пламя. Его холодный оценивающий взгляд был устремлен на Роберта. Возле него виднелась высокая и поджарая фигура Ги де Бошама, брата Елены. Здесь же находился рыцарь из свиты короля, спокойный и куртуазный мужчина по имени Роберт Клиффорд, и трое других рыцарей. Все молчали, когда Хэмфри закрыл дверь. Роберт вдруг заметил, что перед каждым из них на полу лежит щит. Ярко-алый цвет в темноте казался почти черным, зато золотой дракон дышал пламенем и его контуры на щите казались живыми, они двигались. Он заметил также, что в центре комнаты лежит еще один такой же щит, по всей видимости, ничейный. При виде его Роберт ощутил прилив возбуждения.