Текст книги "Океан любви"
Автор книги: Робин Пилчер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)
Глава семнадцатая
– О, не путайтесь под ногами, мальчики! – выкрикнула Алисия, недовольная тем, что собаки мешают ей пройти к столу; в руках она несла две наполненные до краев чашки с кофе, грохочущие на блюдцах. Алисия была не в лучшем настроении. В середине ночи зазвонил телефон, и, хотя звонок сорвался, не позволив ей даже снять трубку, этого было достаточно, чтобы разбудить Джорджа. В результате Алисия пролежала оставшуюся часть ночи, почти не сомкнув глаз – ее муж беспокойно ворочался в кровати, пытаясь найти положение, которое даст ему некоторое облегчение от нудящей боли в спине. Она была уверена в том, что боль возрастала, и более того, Джордж теперь жаловался на нее – нет, жаловался было бы неправильным словом, – достаточно часто упоминал о других болях, никак не связанных с его военным прошлым. Алисия очень волновалась за него, особенно в связи с изменениями в «Глендурних». Джордж провел выходные дни с Дунканом Каплом, а сейчас, в понедельник утром, даже не мог найти время, чтобы спокойно позавтракать.
Жена поставила чашки на стол и подошла к двери.
– Джордж! – позвала она, и по залу пронеслось эхо.
– Да? – послышался приглушенный голос Джорджа из гостиной.
– Что ты там делаешь? Твой завтрак остывает.
– Сейчас иду, – ответил он.
Алисия вернулась к столу и тяжело села на свое место. Она взяла кусочек тоста и начала намазывать на него масло, хлеб выпал у нее из рук на тарелку. Облизав губы, она надела очки и взяла газету, раздраженная, начала просматривать заголовки, пока Джордж не вошел в комнату.
– Что ты там так долго делал? – спросила она, глядя на него поверх очков; сложив газету, она встала и подошла к буфету. – Твои сосиски теперь выглядят так, будто они сгорели.
– Извини, милая, – ответил Джордж и передал супруге длинный рукописный факс. – Это пришло ночью. Я так и подумал, что это, должно быть, факс, раз телефон перестал звонить так быстро. Это от Дэвида.
– Как хорошо! – произнесла Алисия более успокоенным голосом. – Он сообщает о времени своего прибытия в Глазго?
– О, нет, не об этом, – ответил Джордж. – Прочти.
Он сел за стол рядом с Алисией и начал разрезать сосиски. Супруга посмотрела на него с осторожностью, понимая, что новости, очевидно, не слишком ей понравятся.
Алисия дочитала до конца и положила бумагу на стол. Сняв очки, она откинулась на стуле, не говоря ни слова. Джордж молча наблюдал за ней, ожидая, какова будет ее реакция.
– Здорово? – спросил он.
– Здорово, – ответила Алисия, медленно качая головой. – Я не знаю, что сказать. С одной стороны, я могу понять его желание остаться. Хорошо, если он возвращается к нормальной жизни, и с этой стороны – это хорошая идея. Но он говорит, как минимум, о месяце. Для начала как быть с детьми, которым он пообещал вернуться. А потом – все эти крупномасштабные изменения в «Глендурних». – Она замолчала. – Я рада, что ему, как мне кажется, лучше, но теперь, когда сложилась такая ситуация, он, по моему мнению, просто обязан вернуться домой и начать помогать тебе. – Она развернула факс, начиная читать его снова. – Действительно кажется, что ему намного лучше, как ты считаешь?
Джордж взял кусочек тоста и начал намазывать на него масло, однако у него это также не получилось, тост соскользнул с тарелки и упал на пол.
Он с трудом наклонился, чтобы поднять его.
– Я не думаю, что Дэвиду надо сейчас возвращаться, – сказал он напряженным голосом.
– Как это понимать? Джордж, оставь ты этот тост, скоро придет Эффи и все уберет.
– Собаки будут рады этому лакомству, – произнес Джордж, выпрямляясь.
– Послушай, Джордж, – продолжала Алисия, – боюсь, что мне придется не согласиться с тобой, я просто не могу позволить тебе продолжать так напряженно дальше работать. С твоей стороны было правильно после смерти Рэйчел помочь Дэвиду, взяв на себя его обязанности, но теперь, когда столько всего происходит, мне кажется, твои усилия, какими бы они ни были благородными, не помогут. Поэтому он должен вернуться и помочь тебе.
Джордж внимательно посмотрел на жену:
– Нет, Алисия, я хочу, чтобы сын остался там. Я не собираюсь уходить из компании, это я решил еще перед тем, как уехал Дэвид, чтобы провести некоторое время с Ричардсонами в Массачусетсе или Пенворфсами в Вирджинии, и именно поэтому я купил ему билет в один конец. Сейчас я рад, что он нашел эту работу. – Он помолчал. – Я действительно думаю, что, если бы Дэвид вернулся домой прямо сейчас, моя дорогая, велика вероятность, что он снова оказался бы в своем прежнем состоянии. Я согласен с тобой, что ему действительно немного лучше, но помни, что всего лишь три дня назад его состояние было плачевным. Думаю, что процесс его выздоровления только начался, и я хочу быть уверенным, что, когда он решит вернуться, он будет готов снова занять свой пост директора по маркетингу. Будем говорить прямо: будущее «Глендурниха» зависит от него. Это мое мнение.
Заметив хмурый взгляд на лице Алисии, Джордж успокаивающе положил руку на ее ладонь:
– Слушай, не волнуйся за меня. Все будет хорошо, я обещаю тебе. Так или иначе, у нас появился новый директор по маркетингу из Лондона, и он возьмет на себя часть нагрузки, лежащей сейчас на Дункане и на мне. Если быть честным, я чувствую себя немного виноватым за резкие слова, которые я говорил о Дункане в последнее время. Он выразил беспокойство о моем самочувствии и так же, как и ты, уверен, что я слишком много работаю, но как только этот новый парень окончательно у нас обоснуется, я буду ездить в офис реже. И как только внуки захотят вернуться, мы тут же заберем их обратно, не обращая ни на кого внимания. Это все временные меры, любимая. – Допив свою чашку с кофе, он встал и подошел к Алисии, положил руки ей на плечи. – Слушай, Дэвид указал номер своего факса, я предлагаю написать ему в ответ, что он может полностью на нас полагаться и должен осуществить все свои планы. Ты согласна?
Алисия посмотрела на Джорджа, мужественно улыбнулась ему и кивнула.
– Хорошо, согласна. Но только при условии, что ты станешь себя беречь и не будешь работать без отдыха. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
Джордж наклонился и поцеловал ее в макушку.
– Со мной ничего не случится, дорогая. – Он засмеялся и пошел к двери. – Я еще не готов умирать!
Он обернулся и весело подмигнул Алисии. Опираясь на свою трость, Джордж медленно вышел из гостиной.
Глава восемнадцатая
На следующее утро Дэвида разбудила Додди, которая осмелилась забраться на его постель, решив, что шесть часов – уже достаточное время и пора завтракать. Он спихнул пуделя с кровати, протер глаза и услышал пение птиц, доносившееся из сада. Додди взвизгнула, мужчина повернул голову на подушке и увидел, что она пытается открыть дверь. Дэвиду пришлось подняться с постели, чтобы выпустить ее. Собака коротко тявкнула и, проскользнув в узкий промежуток, выскочила на улицу.
Приготовив кофе, он направился в ванную, но остановился, щелкнула пальцами, посмотрел на часы и подсчитал, что в Шотландии сейчас 11:05. Дэвид набрал номер телефона.
На другом конце провода ответил женский голос:
– Доброе утро, школа Хатчингов.
– Здравствуйте, я могу поговорить с Софи Корстофайн?
– Кто ее спрашивает?
– Это ее отец. Я звоню из Америки.
– Ах, да, мистер Корстофайн. Сейчас я узнаю, где она может быть после перерыва. Вы могли бы подождать одну минутку, пока я разыщу Софи?
– Конечно.
Легкое царапанье по входной двери означало, что Додди вернулась. Он нажал на кнопку, отвечающую за громкую связь, и пошел открыть ей дверь, в то время как по спикеру прозвучал звонкий голос Софи:
– Алло, папа? Алло! Алло!
Дэвид подбежал к телефону и выключил громкую связь:
– Алло, Софи?
– Привет, папа!
– Как ты быстро! Я не ожидал, что тебя так легко найдут.
– Я просто шла по коридору к классу, когда мисс Дженкинс поймала меня. Она сказала, что ты все еще в Америке.
– Да, я здесь.
– А сколько сейчас там времени?
– Начало седьмого.
Софи засмеялась:
– Нет, разве это не смешно? У нас уже был французский, биология и математика, а ты только встал с кровати!
– Да, это кажется немного несправедливым, не правда ли? Подожди минутку. – Он сделал паузу, для того чтобы швырнуть подушкой в собаку, которая почему-то решила, что кровать – это подходящее место для утренних очистительных процедур. – Так как дела? Бабуля приезжала в субботу?
– Да, приезжала и даже посмотрела мою игру в теннис, узнав, что крикетный матч Чарли отменен. В Клевли-Холле было что-то типа ветрянки.
– Так что же, ты победила?
– Нет. Мистер Хантер думает, что это потому, что Рози Брэйфвэйт и я болтаем на корте слишком много.
– И ты?
– Ну, это очень трудно, папа! Если мы вдруг подумаем о чем-то действительно важном, что стоило бы сказать друг другу, мы должны сделать это немедленно, иначе мы об этом забудем!
– И что же оказалось таким важным, чтобы говорить об этом в субботу на корте?
Софи хихикнула:
– На самом деле мы задались вопросом, какой шампунь нам следовало бы рекомендовать одному из наших противников, потому что у нее были ужасно грязные волосы.
Дэвид засмеялся:
– Да, это кажется действительно важным, Софи. Настолько, что ради этого и правда стоит оставить игру!
– Мы ее не бросали! Мы только… Ну, в общем, стали немного несобранными, что ли, и не смогли точно бить по мячу! Ой, папа, мне уже пора возвращаться в класс.
– Подожди еще немного. Я хочу спросить тебя кое о чем.
– О чем?
– Ну, о том, ну… Что ты думаешь, только честно, если бы я сказал, что собираюсь остаться здесь, ненадолго?
– Что? В Америке?
– Да.
– Почему?
– Чтобы немного отдохнуть.
Софи молчала какое-то время.
– А на сколько примерно?
– Я не знаю. На месяц, наверное.
– Но это не ненадолго, папа!
– Да, я знаю. Это только… Ну, понимаешь, у меня есть определенный вид работы, которую я хотел бы сделать, и месяц – минимальный срок для ее осуществления. Но я откажусь от этой затеи, Софи, если ты хочешь, чтобы я вернулся.
Софи вздохнула:
– Нет, я думаю, что это хорошая идея, папа, Я говорила бабуле на прошлой неделе, что тебе надо остаться там на некоторое время, и, пока тебя не будет, я все равно буду занята подготовкой к экзаменам.
– Ты действительно так сказала бабушке?
– Да, конечно! Я думаю, тебе необходимо сменить обстановку.
Внезапно Дэвид почувствовал комок в горле, услышав от дочери такие разумные слова.
– Но ты будешь нам писать, ведь правда?
– Конечно, буду!
– И ты вернешься к тому времени, как начнутся каникулы?
– Обещаю тебе это.
– Хорошо – тогда у меня нет никаких серьезных возражений. Хочешь, чтобы я сказала об этом Чарли и Харриет?
– Не знаю. Возможно, было бы лучше, если бы я сам сообщил им об этом.
– Не обязательно – просто напиши им письмо, а я все объясню. Для Чарли это войдет в одно ухо, а из другого выйдет, да и Харриет кажется достаточно счастливой, так что мне не придется говорить с ней об этом слишком много. Слушай, папа, теперь я действительно должна идти. Напиши поскорее и, независимо от того, чем ты будешь занят, не забудь о моем шестнадцатом дне рождения, если не вернешься к этому времени. Все, пока. Люблю тебя сильно.
Дэвид положил трубку и сидел какое-то время уставившись на стену. Софи одобрила его планы, и теперь в нем боролись два противоречивых чувства – вины и облегчения. Он медленно поднялся со стула. Что ж, если планы не удастся реализовать, тогда он в любой момент может вернуться домой. Но он должен попробовать. Дэвид взял полотенце с кровати и пошел в ванную.
Дом Ньюманов находился недалеко от его нового местопребывания, и благодаря Додди у Дэвида было много времени, чтобы добраться до него. Он решил ехать через гастроном, позавтракать там, взять кое-что на обед, а после работы он запланировал позвонить в бюро по трудоустройству и сообщить Клайву Ханли об изменении своего местожительства.
Дэвид вышел из дома без двадцати восемь. День обещал быть таким же жарким и ясным, как и вчерашний; утреннее солнце, словно горящий круглый шар, покоилось на безбрежном синем небе. Не успел он открыть дверь автомашины, как Додди уже была там, усаживаясь между двумя передними сиденьями и взволнованно дыша. Дэвид вставил ключ зажигания, но машина не завелась. Стало очевидно, что Кэрри слишком мало интересовалась этой железной коробкой, так как потребовалось несколько минут бесплодных поворачиваний ключа, прежде чем двигатель ожил.
Без четверти девять Дэвид подъехал к дому Ньюманов, выпил кофе с бутербродом и, улыбаясь, подумал, каким, должно быть, чудаком он выглядит со стороны в этом хипповском средстве передвижения и с пуделем, подпрыгивающим в салоне. Он выбросил мусор в коричневую бумажную корзину и осмотрелся.
По обеим сторонам от дороги, покрытой гравием и ведущей на задний двор дома, раскинулись просторные зеленые лужайки, сверху нависали густолиственные ветви дубов и берез. Сам дом представлял собой длинное здание колониального стиля, кедровый гонт, которым были обшиты верхний и нижний этажи, был разукрашен цветной палитрой. С западной стороны от дома размещалась большая стеклянная оранжерея, на ее крыше располагалась веранда с балюстрадой, устроенная таким образом, чтобы в ней отражались лучи солнца; с восточной стороны от дома протянулся проход, соединяющий его со старинной конюшней. Дивное растение, распустившееся розовым цветом, буйно разрослось над парадным крыльцом и, вскарабкавшись выше по стене, застлало собою часть мансардного окна на втором этаже, а сам дом по всему периметру был окружен цветущими клумбами, изобилующими азалиями и рододендроном.
Дэвид медленно подъехал, пытаясь сделать свое прибытие незаметным, и припарковал свой «фольксваген» рядом с «БМВ-318» цвета синего металлика, оставленным около парадной двери. Затем, решив, что его могут посчитать выскочкой, развернулся и встал под деревьями рядом с длинным навесом, усыпанным плетями виноградной лозы. Он выключил двигатель, и Додди, с нетерпением ожидающая продолжения нового для нее приключения, подскочила и с ожиданием в глазах выглядывала в окно.
– Пока побудь здесь, Додди, – сказал он, поднимая стекло и оставляя щелочку, чтобы ей было чем дышать.
Выйдя из машины, Дэвид поразмыслил, куда ему лучше всего направиться. Два мусорных ящика стояли рядом с перилами лестницы, которая вела вниз, к конюшне, и, предположив, что это кухня, он направился туда.
Дэвид постучал в дверь, послышался приглушенный визг из «фольксвагена». Он обернулся и увидел, что мордочка Додди смотрит на него с безутешной тоской.
– Ш-ш! Довольно! – произнес он самым громким шепотом, на который только был способен.
Как оказалось, собака восприняла это как поддержку ее действиям и, закинув голову назад, жалобно завыла. Дэвид мельком взглянул на черную дверь и, видя, что никто еще не ответил на его стук, пошел к машине, махая рукой на пуделя.
– Додди! – крикнул он громче, – сядь и замолчи!
Додди посмотрела на него весьма удивленно, она не привыкла к тому, чтобы с ней обращались таким образом, и, перебирая лапами по оконному стеклу, обиженная, исчезла из вида. Дэвид вернулся к двери и обнаружил, что эту сцену наблюдал не он один.
– О, извините! – заметил он, немного отступая назад.
Перед ним стояла темнокожая женщина.
– Какие-то проблемы? – засмеялась она.
Дэвид улыбнулся и посмотрел в сторону своей машины.
– Что-то типа того. Моя собака думает, что может командовать мною.
– Ах, – сказала женщина, медленно кивая головой, – я рада, что это сучка. Очевидно, она знает, кто должен быть боссом!
Она казалась полной, на ней были поразительно яркие хлопковые брюки и просторная футболка. Дэвиду бросились в глаза седые пряди, и он подумал, что его собеседнице не меньше пятидесяти, но, всмотревшись, понял, что почти невозможно определить ее возраст. Лицо этой женщины было девственно гладким, с ровной, как полированная охра, кожей.
– Меня зовут Дэвид Корстофайн, я…
– О, конечно, – прервала дама, услышав его имя. – Вы из бюро по трудоустройству, садовник.
– Да, правильно. А вы госпожа Ньюман?
Она откинула голову назад и искренне рассмеялась.
– Бог с вами! – сказала она, поднимая руку. – Я – Жасмин, домоправительница госпожи Ньюман.
– Здравствуйте, Жасмин, рад с вами познакомиться.
– Я тоже, Дэвид. Проходите.
Она отошла в сторону и пропустила нового работника в дом, закрывая за ним дверь. Он оказался прав – это была кухня, длинная, просторная комната с открытыми стропильными балками на потолке, в которые были вмонтированы ряды маленьких лампочек, и черно-белым плиточным покрытием пола по всей площади кухни. В рабочей части кухни располагались сосновые, выполненные на заказ, кухонные шкафы и секции, встроенная ультрасовременная плита из нержавеющей стали, морозильник, холодильник и духовой шкаф. В самом центре комнаты стоял длинный обеденный стол, вокруг которого были расставлены стулья из гнутой древесины. На столе в беспорядке лежали раскрытые газеты, пакеты с хлопьями, стояли тарелки, а в центре – цветущий кактус, своей формой напоминающий педаль велосипеда.
За столом около телевизора стояли два дивана с огромными круглыми подушками. Все помещение купалось в ярком солнечном свете, проникавшем сквозь французские двери.
– Так, – произнесла Жасмин, подходя к буфету и включив электрический чайник, – откуда вы? Мне нравится ваш акцент.
– Из Шотландии.
– О?! – выдохнула она, прислоняясь к стене и складывая руки перед грудью. – Вы абсолютно не похожи ни на одного из тех шотландцев, чей разговор мне доводилось услышать.
Дэвид улыбнулся:
– Ну, это зависит, откуда человек приехал.
– Полагаю, что вы правы. – Она отошла от стены и достала две кружки из буфета. – Хотите кофе?
– Да, если не возражаете, – ответил Дэвид, засовывая руки в карманы джинсов. – Не хочу вас задерживать.
– Вы меня не задерживаете. Какой кофе вы предпочитаете?
– Черный, пожалуйста.
Пока Жасмин готовила кофе, из главной части дома послышался звонкий стук каблучков по каменному полу.
– Жасмин!
– Я здесь! – крикнула она и вышла из двери в направлении голоса.
Дэвид взял свою кружку и, делая осторожный глоток горячего кофе, начал двигаться к французским дверям, чтобы посмотреть на сад.
– Слушай, здесь чей-то старый автомобиль, а в нем собака, ты не знаешь, кому он принадлежит?
Дэвид тихо прошипел какое-то ругательство.
– Все в порядке. Это машина Дэвида, нового садовника, его прислали из бюро по трудоустройству.
– О боже, я совсем забыла, что он начинает работать сегодня. Слушай, я очень опаздываю, мне надо отвезти Бенджи в школу, так что объясни ему, что он должен делать.
– Вообще-то он здесь, на кухне.
Наступила тишина, и через мгновение шаги возобновились. Дэвид быстро отошел от двери и остановился, засунув руки в карманы. Необъяснимое чувство нервозности одолевало его в ожидании встречи со своим новым работодателем. Жасмин вернулась на кухню, вместе с ней вошла высокая, поразительно привлекательная женщина, которой было не больше тридцати пяти. Хозяйка дома была одета в льняной деловой костюм желтовато-коричного цвета поверх кремовой шелковой блузы, воротник которой приоткрывался, обнажая длинную стройную шею.
Ее светлые, цвета меда волосы были собраны и пришпилены сзади большой золотой заколкой, открывая ее слегка веснушчатое лицо. На нем почти не было косметики, лишь бледная помада на губах. Пара крошечных сережек, усеянных бриллиантами, была единственным украшением этой элегантной женщины.
В руке она держала портфель, а на плече висела небольшая сумочка из крокодиловой кожи.
– Это – Дэвид, – сказала Жасмин, улыбаясь. – Он из Шотландии.
– Из Шотландии? – спросила она, подходя чуть ближе. – А шотландцы знают больше, чем австралийцы, об озеленении?
Дэвид нахмурился, не понимая, что она имеет в виду.
– Извините?
– Наш последний садовник был австралийцем. На самом деле он не был садовником, он был мясником. Он мог косить лужайки, но на клумбы он смотрел так, как будто там росли сплошные сорняки. А вы различаете декоративные растения от сорняков?
– Да. Думаю, что да.
Дэвид проклинал противную неуверенность в голосе.
– Очень хорошо, – ответила она, посмотрев на Жасмин, как будто ища у нее одобрения. Затем оглянулась на Дэвида: – Хорошо, Жасмин покажет вам, где вы сможете найти все необходимое, а затем приступайте к своей работе. – Она взглянула на настенные часы: – О боже, Жасмин… Посмотри, сколько времени! Черт возьми, где же Бенджи? Ты могла бы найти его и сказать, что я жду его в машине?
– Хорошо.
Жасмин исчезла.
– О, и Жасмин! – Она позвала ее снова.
– Да!
– Удостоверься, что Жармейн заберет его сегодня вовремя. Бенджи жаловался, что в прошлую среду он вынужден был ждать ее около школы больше получаса.
– Хорошо, я прослежу, чтобы она приехала вовремя.
Блондинка повернулась и направилась к выходу, а Дэвид быстро прошел вперед и открыл для нее дверь. Она взглянула на мужчину, слегка улыбнулась, сделав признательный жест, и поторопилась спуститься вниз по деревянной лестнице. Дэвид выглянул из двери и смотрел ей вслед.
Как только подошла к «БМВ», она начала что-то говорить мальчику лет десяти-одиннадцати, вышедшему из передней двери дома и неторопливо шагающему к пассажирской двери. Он открыл дверцу, бросил на сиденье свою школьную сумку и нехотя сел в машину. Включился двигатель, и, разбрасывая гравий, машина уехала.
Дэвид вернулся на кухню, в это время Жасмин вошла через другую дверь.
– Ну, что за дела! – Она взяла свою чашку с буфета и отпила глоток. – Утро понедельника всегда такое. – Жасмин сморщилась от остывшего кофе и вылила его в раковину. – Я сейчас здесь уберу и через несколько минут буду в вашем распоряжении.
– Я полагаю, это была миссис Ньюман? – поинтересовался Дэвид.
Жасмин повернулась к нему с ошеломленным выражением лица.
– О боже мой, я забыла ее представить вам! – сказала она, собрав груду тарелок. – Да, это была она, Дженнифер. На самом деле она не любит, когда ее называют миссис Ньюман. Она всегда словно вихрь, и формальности ее напрягают.
– Она, очевидно, много работает.
– Да, еще как. Она – администратор, руководитель рекламного агентства в Манхэттене; она обычно не живет в этом доме в течение недели: в понедельник уезжает и возвращается только в четверг или в пятницу. У нее и ее мужа квартира в Западной деревне.
– Ясно, – Он сделал паузу, задумавшись, стоит ли ему продолжать расспрашивать Жасмин далее, не сочтет ли она его чересчур любопытным. Он посчитал, что может продолжить.
– А мистер Ньюман? Чем он занимается?
– О, он довольно важная шишка в компьютерной компании. Он уехал раньше Дженнифер. Большую часть времени его здесь о нет. – Она убрала зерновые пакеты в буфет и беспокойно вздохнула. – Трудно им обоим, я думаю. Видеть друг друга только в выходные дни, да и то не всегда.
Она налила в посудомоечную машину моющее средство и включила ее.
– Но хуже всего Бенджи.
– А как же он? С кем живет мальчик?
– Бенджи? Он остается со мной. – Женщина сняла скатерть и, быстро стряхнув с нее крошки в раковину, постелила на стол. – Сейчас – на три или четыре ночи в неделю, в зависимости от того, когда возвращается Дженнифер, а зимой я здесь живу постоянно.
– Понятно.
Она убирала со стола и повесила полотенце на крючок рядом с духовкой.
– Так, это сделано. Пойдемте я покажу вам сад. – Она хотела выйти из парадной двери.
– Жасмин, вы не возражаете, если мы выйдем из задней части дома? Просто я хочу выпустить собаку из машины.
Она посмотрела на него с осторожностью:
– Сознаюсь, я не очень лажу с собаками. Надеюсь, это не сторожевой пес, не так ли?
Дэвид фыркнул:
– Нет, это пудель.
– Пудель? – Она удивленно приподняла брови. – А зачем вам пудель?
– Собака не моя, а моей знакомой. Я обещал заботиться о ней во время ее отъезда.
Жасмин пожала плечами и пошла к черному ходу.
– Хорошо, думаю, с пуделем я управлюсь.
Додди невероятно обрадовалась, увидев Дэвида, и начала прыгать на переднем сиденье, пока они подходили к ней. Дэвид выпустил ее из машины и заметил новые следы укусов на руле. Додди издала звуки восторженною приветствия Жасмин, вызывая тем самым ее умиление, подобрала с земли старую ветку и начала носиться с ней вокруг них кругами.
Жасмин отперла дверь деревянного сарая, здесь находились все садовые инструменты. После они обошли дом, чтобы оказаться в его фронтальной части. Сад был намного больше, чем мог себе представить Дэвид, деревья были высажены с обеих сторон газона и спускались вниз, к заливу. Направо, защищенный от ветра со всех сторон высокой вечнозеленой оградой, располагался бассейн с искрящейся голубой водой, чуть дальше Дэвид увидел теннисный корт.
– Весьма мило, да? – заметила Жасмин, рассматривая вместе с ним сад.
– Красиво. И очень… спокойно.
– Да, – сказала Жасмин, кивнув. – Иногда слишком спокойно. – Она глубоко вздохнула. – Что ж, я позволяю вам начать работу. Если вам что-нибудь понадобится, я буду дома.
Она улыбнулась и уже решила вернуться в дом, но вдруг оглянулась:
– А вы завтракали?
– Да, я по пути сюда заезжал в гастроном.
– Это хорошо, но в будущем не беспокойте магазин. Я буду готовить вам завтрак.
– Это очень любезно с вашей стороны. Но вы уверены, что это необходимо?
Жасмин засмеялась и встряхнула головой.
– Конечно, уверена. А что, я выгляжу неуверенной?
Она повернулась и пошла в направлении дома. Дэвид посмотрел вниз и увидел, что Додди сидит рядом и пристально смотрит на него, тяжело дыша.
– Ну что, Додди, давай начинать.
Он вытащил сенокосилку из сарая, решив начать с газонов, прилегающих к подъездной дороге. Как только он завел мотор, им овладело чувство покоя. Это было похоже на возвращение домой, и в нем тот час же проснулись все те чувства и мысли, которыми он был полон, находясь с Рэйчел в родном саду Инчелви. Он улыбнулся сам себе, наслаждаясь сладким запахом недавно скошенной травы, и подумал, что это то, что ему сейчас нужно, чего ему так не хватало, начиная с его отъезда из Шотландии; и весь его внутренний мир будто оттаял, согреваемый лучами солнца.
Потребовалось все утро и часть дня, чтобы скосить все газоны. Додди бегала за сенокосилкой в течение первого получаса, но затем, измучившись от жары и понимая, что ее свободу никто не ограничивает, пожелала удалиться в тень и вести наблюдение за своим новым хозяином из-под синего тента. Закончив часть своей работы, Дэвид присоединился к ней и Жасмин во время ленча, и все трое отдыхали вместе на мощеном пространстве внешней кухни. Они поговорили сначала о Додди, Дэвид рассказал, как он нашел эту работу, чтобы содержать дом и автомобиль. Он лишь поведал историю о Кэрри, не упоминая о Ричарде и Энджи. И хотя Жасмин эта история показалась достаточно поверхностной и неубедительной, оставляя множество вопросов без ответов, она не стала его больше ни о чем расспрашивать.
Дэвид нравился Жасмин; ей нравилась его вежливость и скромные манеры. Они достаточно быстро нашли общий язык, и им было легко общаться. Жасмин рассказала ему о своей занятости у Ньюманов, как она пришла к ним в дом семь лет назад простой кухаркой и со временем смогла стать домохозяйкой, когда Дженнифер решила вернуться на работу. Ленч продолжался намного дольше, чем следовало, и в два тридцать, спохватившись, они разбежались по своим делам.
Проведя два часа за уборкой комнат, Жасмин спускалась вниз по лестнице с пылесосом, как вдруг услышала звук хлопающих дверей автомашины. Она оставила пылесос под лестницей и пошла на кухню, где Бенджи уже успел достать из холодильника пакет шоколадного молока.
– Привет, дорогой, как твои дела в школе?
– Ужасно, – ответил мальчик.
– Жармейн сегодня вовремя за тобой приехала?
– На пять минут позже, чем надо.
Бенджи налил в стакан слишком много молока, после чего взял свой стакан и нарочно ударил по пролитому молоку, чтобы оно брызнуло на пол.
– Бенджи, – сказала Жасмин, – зачем ты сделал это? – Она наклонилась, чтобы вытереть пол.
– Почему я сделал это? – переспросил Бенджи, подражая ее голосу с опущенными уголками рта. Он понес свой стакан к телевизору, поставил его на пол и, плюхаясь на одну из больших круглых подушек, включил телевизор с помощью пульта.
Жасмин вытерла пол, ополоснула тряпку под краном и, опершись на раковину, стала наблюдать за сорванцом. Он действительно сильно изменился за прошедший год. Он был еще той штучкой, полный сумасшедших и вредных идей, но теперь, начиная с перехода в среднюю школу, стал еще более капризным и необщительным ребенком. Это можно было бы, конечно, объяснить переходным возрастом, но не для одиннадцатилетнего мальчика.
Не помогало и то обстоятельство, что Бенджи оставили еще на год в начальной школе, и теперь все его друзья были классом выше его. Бенджи как-то раз пожаловался Жасмин, что ни один из его прежних одноклассников не хотел дружить с ним, потому что он был в младшем классе. Он набрал немного лишнего веса за прошедшие полгода, не то чтобы мальчик был очень толстым, но из-за того, что он был высоким для своего возраста, выглядел не слишком пропорционально. Этого было достаточно, чтобы стать изгоем в любой из школьных компаний. Однако Жасмин не могла понять, почему на самом деле это случилось. Бенджи ел дома мало, и единственное объяснение, которое приходило ей в голову, заключалось в том, что он мог во время ленча, не обращая внимания на запрет матери, захаживать в кондитерскую в Лиспорте.
Но Жасмин никогда не хотелось расспрашивать его об этом. Она подошла к ребенку, наклонилась и ласково погладила по плечу.
– Не хочешь немного поплавать?
– Со мной все в порядке, – сказал он, не отводя глаз от телевизора.
– Как хочешь, – ответила она, несколько расстроенно. Жасмин уже хотела уйти, как услышала лай Додди в саду, заглушающий телевизор. Бенджи также услышал его, поднял голову и выглянул из стеклянных дверей.
– Что это было?
– Это Додди, пудель. Собака принадлежит Дэвиду, новому садовнику. Он из Шотландии.
Бенджи встал и прислонился к дверям, выглядывая в сторону бассейна – туда, где работал Дэвид. Жасмин тихо подошла и встала позади него, они оба наблюдали за Додди, носившейся по лужайке со старым теннисным мячиком и отчаянно пытавшейся заставить Дэвида бросать его ей снова и снова.
Мужчина оторвался от работы в клумбе и бросил мяч вдоль газона. Пудель помчался за ним и почти мгновенно вернулся обратно, неся в зубах свою добычу. Затем, положив мяч снова у ног Дэвида, собака начинала лаять, и Дэвид должен был повторить то, что он делал уже неоднократно.
Бенджи засунул руки в карманы своих длинных мешковатых шорт и покачивался в дверном проеме из стороны в сторону, пока наблюдал, как Дэвид бросал мяч три или четыре раза.
– Он не носит юбку, – сказал он, нахмурившись.