Текст книги "Океан любви"
Автор книги: Робин Пилчер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)
Дэвид провел пальцами по волосам, его губы еле заметно задрожали:
– А… Нет, извините, кажется, у меня нет с собой нужных документов. По-моему, я забыл их.
– Надеюсь, не в Шотландии! – уточнил Чарльз Дикин, посмеиваясь, и его коллеги покорно присоединились к нему, смеясь над его шуткой.
– Нет! – ответил Дэвид, повышая голос и пытаясь выглядеть достойно, несмотря ни на что. – Я оставил их на кровати гостиничного номера. Увы…
Чарльз Дикин кивнул и, улыбнувшись, опустил голову, посмотрев на стол перед собой.
– Нет проблем, – медленно произнес он, как будто собрался объяснять что-то детям из начальной школы. – Если хотите, можете взять копию Джека, а Джек присоединится к Кертису.
Джек подвинул документ в сторону Дэвида, который улыбнулся, смущенно произнося слова благодарности. Дикин повернулся к Алексу.
– Хорошо! Давайте начнем!
С этого момента для Дэвида все превратилось в расплывшееся пятно. Голос Алекса звучал так, как будто его воспроизводили через замедленный магнитофон. Алекс, по просьбе Чарльза Дикина, представил каждого из мужчин по очереди, и один за другим они поднимались, улыбались Дэвиду и снова садились. Их движения напоминали передвижения астронавтов, находящихся в невесомом пространстве, и Дэвид не успевал улавливать их имена и должности. Его мысли лихорадочно двигались – одна сменяла другую. Он думал об отце, о том, как ужасно подвел его, представив себя таким дураком на этой встрече; он вспомнил встречу с отцом, в зале заседаний в «Глендурних»; припомнил, как сильно был рад тому, что сможет остановиться у Ричарда, своего друга, у которого начались проблемы с женой Энджи. И, наконец, Дэвид подумал о Рэйчел, он мысленно вернулся с ней в Шотландию, в долгие летние вечера, проводимые у озера вместе с детьми, увидел жену, лежащую на земле и смеющуюся, а себя – в джинсах, закатанных до колена, пробиравшегося украдкой к озеру, чтобы успеть достать видеокамеру и заснять безумные выходки, которые детвора вытворяла в лодке.
Последний из выступающих сел на свое место, и вдруг Дэвид понял, что Чарльз Дикин обращался к нему. Он зажмурил глаза, чтобы прояснить голову и сосредоточиться.
– Извините?
Дикин повторил свой вопрос:
– Вы женаты, Дэвид?
– Да.
– Замечательно, – продолжил управляющий директор, – потому что мы думаем, что это была бы хорошая возможность для вашей супруги, если бы она сопровождала вас в этих поездках. Мы, американцы, верны семейным традиц…
– НЕТ! – завопил Дэвид.
Все откинулись на спинки стульев, пораженные его внезапным взрывом.
– Прошу прощения? – переспросил Дикин.
– Нет, – повторил Дэвид задыхающимся голосом. Он никогда не говорил этого прежде и не слышал подобного вопроса, ведь все знали… – Извините, я хотел сказать – нет. Я не женат.
Все беспокойно заерзали на сиденьях, бросая непонимающие взгляды друг на друга.
– Так вы не женаты, – медленно произнес Чарльз Дикин.
Дэвид посмотрел на него, чувствуя, как слеза течет по его щеке и капает на руку. Он окинул всех взглядом, затем, выдвигая стул, вскочил и побежал к двери.
– Вы должны извинить меня. Мне очень жаль. Вы должны извинить меня.
Он оставил дверь открытой и быстро пошел в сторону приемной. Девушка улыбнулась ему, но как только он приблизился к ней и она увидела глаза Дэвида, улыбка исчезла с ее лица. Он прошел мимо, ничего не говоря, толкнул стеклянные двери и вышел к лифту.
В зале заседаний воцарилась мертвая тишина. Чарльз Дикин медленно поднялся со стула:
– Что ж, господа. Я не совсем понимаю, что произошло. – Мужчина повернулся и подошел к окну, молодые коллеги смотрели на него. Он засунул свои руки в карманы брюк и смотрел на Манхэттен. – Я думаю, что самое лучшее, что я могу сделать в данной ситуации, – немедленно связаться с Дунканом Каплом из «Глендурних» и после разговора с ним сообщить вам о результатах этой встречи. – Дикин дошел до двери и обернулся. – Благодарю всех за внимание. Он вышел из зала заседаний. Как только за ним закрылась дверь, все присутствующие начали бурно обсуждать произошедшее.
Слезы хлынули из глаз Дэвида, пока он неистово бил по кнопке лифта. Панель показывала огонек на четвертом и двадцать третьем этажах, но ни один из них, казалось, не перемещался. Он стоял близко к двери и решил выглянуть, чтобы посмотреть, не вышел ли кто-нибудь из «Дикин Дистрибьюшн», чтобы узнать у него о причине такого поведения. Загорелось табло лифта, и открылась дальняя дверь. Он заглянул внутрь, там никого не было. Дэвид зашел в лифт, нажал на кнопку первого этажа и прислонился спиной к стальным панелям, которыми была обшита кабина. Как только двери закрылись и он понял, что наконец-то остался один, он закрыл лицо руками и стал рыдать, сползая по панелям все ниже и ниже до тех пор, пока не опустился на корточки.
Ни разу до этого случая он не показывал так открыто, как сильно переживает потерю Рэйчел. Прежде он был способен держать себя в руках. Но казалось, за последние двадцать четыре часа судьба постоянно нападала на него, чтобы разрушить все его защитные барьеры, проверяя его выносливость, его уверенность в себе, прежде чем нанести окончательный удар в зале заседаний. Это сработало. Дэвид был подавлен, унижен, разбит, не чувствовал ни малейшего желания подавлять в себе то, чем хотел заполнить все свои мысли – и ночью и днем, – память о Рэйчел. Он придвинул колени к подбородку и бессмысленно уставился перед собой, повторяя ее имя бесконечное количество раз, словно заезженная пластинка.
Двери лифта неожиданно открылись на третьем этаже, и чернокожая девушка вошла с полной тележкой почты. Она посмотрела на Дэвида, наклонилась над ним, чтобы нажать на кнопку первого этажа, а когда двери закрылись, прижалась к стене. Она спокойно достала упаковку жевательной резинки, разорвала обертку и засунула ее в рот. Затем снова взглянула на Дэвида:
– Трудный день, да?
Дэвид продолжал смотреть прямо перед собой, в его глазах была пустота. Девушка пожала плечами.
– Не имеет значения, – добавила она, глядя на индикатор этажей, когда загорелся свет на первом. – Глядя на вас, думаю, что хуже уже некуда.
Двери открылись, и, сильно толкнув, она выкатила свою тележку. Дэвид остался сидеть на том же месте, где сидел, не предпринимая никаких попыток встать и идти. Он наблюдал, как двери начали закрываться, но тут просунулась чья-то рука и задержала их. Девушка втиснулась в лифт и протянула ему руку.
– Давайте, вам не станет легче оттого, что вы будете ездить вверх и вниз целый день. Это только измотает вас еще больше. Я могла бы разгрузить свою тележку и вернуться сюда, составив вам компанию. Я подавлена так же, как и вы.
Дэвид посмотрел в ее открытое дружелюбное лицо, медленно потянулся и взял за руку. Она помогла ему встать.
– Пойдем, – сказала она, выводя его из лифта. – Вы почувствуете себя лучше, если выйдете на свежий воздух.
Она провела Дэвида к дверям здания и вывела на улицу.
– С вами все в порядке? – спросила она, заинтересованно глядя ему в лицо.
Дэвид кивнул ей и улыбнулся. Затем поднял руку и знак благодарности и пошел вниз по Медисон-авеню – куда глаза глядят. Девушка наблюдала за ним некоторое время и, покачав головой, вернулась и здание.
Он медленно шел по тротуару, ощущая, что его ноги будто переполнены смесью цемента и заплетались, как у алкоголика. Дэвид не заметил, как начал переходить 45-ю улицу, и такси с визгом затормозило в дюйме от него. Водитель нажал на клаксон и что-то выкрикнул из окна. Дэвид вернулся на тротуар, обнаружив, что последние силы покидают его. Он оперся на ствол дерева, тонкие ветви которого раскачивались на легком ветру. Несмотря на теплый воздух ему было очень холодно, и одной рукой он застегнул пиджак. Дэвид стоял и долго смотрел наверх, пока не окунулся в незащищенную теплоту глубокого синего неба.
Немного передохнув, он отошел от дерева и продолжил бесцельный путь вниз по Медисон-авеню, сталкиваясь с людьми, попадавшимися навстречу. Через несколько минут он достиг квартала между 31-й и 32-й улицами и остановился около открытой двери паба, на которой было написано золотыми буквами «Флэнаганс». Он заглянул и вошел внутрь, украдкой пробрался через толпу посетителей в дальний конец бара. Молодой бармен в белой рубашке и зеленом галстуке-бабочке взглянул на Дэвида, вытирая стойку, когда тот проходил мимо.
– Что я могу предложить вам, сэр? – спросил он с сильным ирландским акцентом.
Дэвид посмотрел, что пили другие. Молодой человек, стоявший рядом с ним, пил «Будвейзер», прямо из горлышка:
– «Будвейзер».
– В бутылке или разливное?
– Разливное. И шотландского виски. Не думаю, что у вас есть «Глендурних», – сказал он с сарказмом.
Бармен обернулся на зеркальную полку, заторопился пробить чек, посматривая за тем, чтобы пиво не полилось через край стакана. Затем завернул кран:
– Боюсь, что нет. Могу предложить только «Гленливет» и «Глеморанджи».
Дэвид насмешливо проворчал себе под нос, что это был глупый вопрос. Было бы здорово, если бы «Глендурних» стоял здесь на полке, рядом с конкурентами.
– Подождете немного, сэр?
Дэвид вздохнул:
– По одной порции каждого.
Пока бармен наливал виски, молодой человек рядом с Дэвидом освободил место. Дэвид, готовый заглушить пробудившуюся боль алкоголем, сделал большой глоток.
Два часа спустя, покачиваясь, он вышел из паба и стоял посередине тротуара, с трудом удерживая равновесие, его одурманенный мозг пытался понять искаженные указания, которые дал ему бармен, разъясняя, как добраться до станции «Пенн». По счастливой случайности он прошел лишь три квартала к востоку от того места, куда хотел попасть, и через тридцать минут смог найти станцию.
Шел только третий час дня, но станция была переполнена людьми, как в часы пик. Дэвид приблизился к свободной кассе и положил руки на выступ.
– Один до Пэтчугу, – с трудом выговорил Дэвид.
Клерк нажал на кнопку, и билет выскочил из стального отверстия.
– С вас восемь долларов пятьдесят центов.
Пытаясь не упасть, Дэвид вытащил свой кошелек из кармана, достал десять долларов и просунул их в окошко:
– Вы не могли бы мне сказать, когда будет следующий поезд? – спросил он, пытаясь членораздельно произносить слова.
Кассир посмотрел на расписание:
– Два двадцать семь до Вавилона, путь семнадцать. Пересадка до Пэтчугу в «Ямайке».
– Спасибо, – ответил Дэвид, с трудом узнавая свой голос.
Он разыскал семнадцатый путь и обнаружил, что поезд уже прибыл, зашел в первый вагон и сел напротив сухенького старичка в синих очках. Седые волосы его топорщились из-под красно-синей кепки-бейсболки. Пожилой джентльмен, казалось, разгадывал сразу два кроссворда, очевидно, скопированные на один листок бумаги Дэвид прищурился, глядя на это сюрреалистическое зрелище. Но этот маленький пожилой господин определенно был настоящим, проверяя подсказки и каждом из кроссвордов по очереди и вписывая в них ответы без обдумывания вопросов.
Поезд тронулся и, набрав скорость, въехал в черный, как смоль, туннель. Дэвид закрыл глаза и попытался сконцентрироваться на движении своего раскачивающегося тела с синхронными колебаниями поезда, отчего почувствовал себя еще более больным, поэтому он посмотрел по сторонам и сосредоточился на вывеске телефона доверия для больных СПИДом. Как только поезд выехал из туннеля, вспыхнуло яркое солнце, и Дэвиду пришлось поднять руку, чтобы защитить от слепящего света глаза. Он попытался их закрыть, но почувствовал новый приступ тошноты. Дэвид наклонился вперед, поставил руки на колени и загородил лицо руками, глядя через пальцы на то, что происходило напротив. Он оставался в этом положении, пока голос проводника не протрещал по селекторной связи:
– «Ямайка». Пересадка на Пэтчугу.
Как только поезд подъехал к станции, около половины пассажиров поднялись со своих мест. Дэвид взял портфель и последовал вместе с ними, но, оказавшись на платформе, понял, что не знает, куда двигаться дальше. Поэтому он решил примкнуть к большинству и пошел за пассажирами по железнодорожному мосту.
Спустившись на другую платформу, он увидел поезд на Пэтчугу. Двери открылись, и несколько пассажиров вышли до того, как толпа начала вваливаться внутрь. Дэвид нашел себе место в углу вагона и недоумевал, почему люди жались друг к другу, пытаясь не приближаться к тому месту, куда он сел. Как только поезд тронулся, отъехав от станции, прозвучал звук смыва туалета из двери напротив, сопровождаемый перекисшим, удушающим запахом мочи. Дэвид прикрыл рот и нос рукой, его начало тошнить. Повернувшись, он увидел, как ручка уборной дергается назад и вперед, кто-то явно пытался открыть дверь туалета. Наконец дверь открылась, и из нее вышел мужчина, одетый в рабочий комбинезон, он нес пластмассовый ящик для инструментов в одной руке и держал жестяную банку пива в другой. Рабочий подошел и сел напротив Дэвида.
– Этот чертов замок сломался, – сказал он, указывая кивком головы в сторону уборной, и изящно отпил пиво из банки.
Дэвид кивнул, надеясь, что если ему удастся не встретиться взглядом со своим соседом, то он будет спасен от дальнейших откровений о его посещении туалета.
Дэвид огляделся, сиденья были из искусственной кожи, когда-то они были двуцветными, но с годами сильно засалились, и их цвета стали почти неразличимы, а окна оказались настолько грязными, что пейзаж за ними едва просматривался. Он посмотрел на пол и заметил подозрительную струйку жидкости, вытекающую из-под двери уборной, двигаясь по центральному проходу, она извивалась из стороны в сторону из-за постоянных колебаний поезда.
Сосед Дэвида допил последние капли пива и аккуратно поставил банку на пол у себя в ногах. Открыв свой ящик, рабочий достал вторую жестяную банку, дернул кольцо и снова сделал изящный глоток. Дэвид подумал о возможности пересесть, но вместо этого просто закрыл глаза и прислонил голову на твердый металлический край алюминиевого подоконника. Он чувствовал, что тошнота снова усиливается, на сей раз из-за более резкого запаха из уборной. Какого черта ему нужно было пересаживаться? Это место как нельзя лучше подходило для него: грязный вагон и напивающийся сосед. Прекрасная сцена!
Дэвид сжал зубы и зажмурил глаза, стараясь не соскользнуть в эмоциональную пропасть, но на сей раз у него не осталось ни малейших сил держать себя в руках, сохраняя гордость и чувство собственного достоинства. Первая слеза пробилась наружу, а за ней и вторая, они предательски побежали по щекам, отвороту пиджака.
Дэвид заметил, что любитель пива тихо перешел от него в противоположный конец вагона.
Глава тринадцатая
Тем утром из-за своего неослабевающего похмелья Ричард решил, что сегодня он вряд ли будет полезен банку «Дэммела», и осторожно ускользнул из офиса в половине третьего. Он знал, что утомительная поездка на поезде к Длинному Острову отнимет его последние силы.
Два часа спустя он открыл незапертую дверь кухни – признак того, что Дэвид был дома – и, бросая свой кейс на стол, подошел к раковине, чтобы наполнить чайник. Как только включил воду, он услышал какое-то движение на диване, стоявшем в углу комнаты.
– Дэвид? Господи, как ты меня напугал! Что, черт возьми…
Подойдя к дивану, Ричард сразу же понял, что что-то было не так. Дэвид лежал спиной к нему, не предпринимая никаких движений, чтобы поздороваться. Он сильно сжимал в руках подушку. Ричард наклонился и посмотрел на пепельно-бледное лицо друга. Глаза Дэвида, отекшие от слез, безучастно смотрели в одну и ту же точку.
– Дэвид, – сказал он тихо, – что случилось, дружище? Боже, ты выглядишь таким измотанным.
Дэвид свесил ноги и потер глаза.
– Извини, Ричард. Извини меня, пожалуйста.
– За что?
Дэвид покачал головой:
– Не знаю. За то, что я здесь. Я не должен был сюда приезжать.
Ричард сел рядом:
– Что ты имеешь в виду? В чем дело, Дэвид? Это… из-за Рэйчел?
Дэвид пристально смотрел куда-то в окно и медленно кивнул.
Ричард положил руку на его плечо:
– Господи, Дэвид, я так сожалею. – Он осмотрел комнату, будто пытаясь найти решение проблемы Дэвида. – Хочешь виски или еще что-нибудь?
– Нет, я уже достаточно выпил. – Он поднялся с дивана. – Слушай, если ты не против, я лягу спать. Я не очень хорошо себя чувствую.
– Да, конечно. Хочешь, я вызову врача?
Дэвид усмехнулся:
– Нет, мне просто нужно выспаться. – Он подошел к двери и обернулся. – Прости меня, Ричард.
– Слушай, тебе и правда не за что извиняться, мой друг. Просто ложись спать и отдыхай, сколько хочешь. Я собираюсь уехать завтра утром, довольно рано, но… Слушай, вот что я тебе скажу. Сестра Энджи, Кэрри, живет здесь, в Лиспорте. Она всегда заходит без предупреждения. Когда она появится, я попрошу ее приготовить для тебя что-нибудь поесть, хорошо?
– Не стоит беспокоиться.
– Это не беспокойство, старина. Кэрри не будет возражать. А сейчас иди в кровать и попытайся заснуть. – Ричард задумался. – Слушай, у Энджи есть очень хорошее снотворное, хочешь я попрошу ее принести?
– Нет, я думаю, что усну и без него.
– Хорошо. – Ричард подошел и по-дружески похлопал Дэвида по спине. – Попытайся забыть обо всем, старина.
Дэвид улыбнулся и вздохнул.
– Сомневаюсь, что я когда-нибудь смогу это сделать, Ричард.
– Да, – заметил Ричард тихо, – я знаю.
Он подождал, пока Дэвид закрыл за собой дверь, и заварил себе чашку кофе, затем оперся на буфет, судорожно вспоминая, что должен был сделать.
Кэрри. Первое, что надо сделать – позвонить Кэрри. Нет, не это. Он подошел к столу, открыл кейс и достал телефонную книгу. Найдя нужный номер, он поднял трубку.
Эффи медленно поднималась по лестнице, неся грелку, когда услышала шум подъехавшей к дому машины. Она остановилась с озадаченным выражением лица, затем начала спускаться вниз к двери гостиной, постучала в нее и вошла. Алисия Инчелви оторвалась от своей книги и повернулась, чтобы взглянуть на часы.
– Эффи? Разве ты еще не ушла домой? Уже половина десятого!
– Я только собиралась положить вам грелку в кровать, но услышала машину. Вы кого-то ждете?
– Нет, – ответила Алисия, кладя книгу на стол и с усилием поднимаясь со стула. – Не могу представить, кто бы мог приехать в такое время. Пойдем посмотрим.
Звук отрывающейся двери заставил собак рвануть с места у камина. Неистово лая, они побежали мимо женщин в зал, их когти царапали деревянный полированный пол, когда они кружились вокруг самих себя, нетерпеливо желая узнать, кто пришел. Алисия вопросительно посмотрела на Эффи, и они вместе последовали за собаками в прихожую.
Окруженный подпрыгивающими животными, Джордж Инчелви медленно снял шарф с шеи и повесил на крючок.
– Хорошие мальчики. Но довольно, довольно прыгать вокруг меня. – Он посмотрел на свою жену и маленькую домоправительницу, выходящих из гостиной.
– Джордж! – воскликнула Алисия с обеспокоенным выражением лица, – Что же это, спрашивается, ты делаешь дома? Я думала, ты пробудешь еще ночь в Глазго.
Джордж снял пальто и положил его на скамейку.
– Так и должно было быть, – ответил он, облокачиваясь на свою трость, прежде чем пройти в зал. – Дункан Капл позвонил мне в гостиницу примерно в пять тридцать. Он сказал, что уже собирался уезжать из офиса, когда ему позвонил новый дистрибьютор из Нью-Йорка. У меня состоялся с Каплом очень насыщенный разговор в течение получаса, после которого я решил, что не хочу оставаться в Глазго, поэтому и приехал.
Алисия пристально смотрела на мужа, пока тот говорил. Если небольшого количества нечленораздельно произнесенных им фраз было недостаточно, чтобы понять, как он истощен, то его бледное лицо с темными кругами под глазами, подчеркнутыми тусклым освещением в комнате, послужило отличным доказательством того, что он был абсолютно изможден.
– Что случилось, Джордж?
Мужчина заколебался, прежде чем ответить, а Эффи, поняв, что ее присутствие ни к чему, пошла обратно к лестнице.
– Что ж, я пойду положу грелку в вашу постель, леди Инчелви. – Она засуетилась, затем остановилась и вернулась. – Вы хотели бы немного поесть, лорд? В холодильнике есть тушеное мясо, которое я могла бы разогреть, или, может быть, бутерброд с сыром?
Джордж покачал головой:
– Ты очень добра, Эффи, но нет, я не голоден. – На его уставшем лице появилась искривленная улыбка. – Думаю, я обойдусь одним лишь виски.
Алисия подошла ближе и взяла его за руку.
– Давай пойдем посидим в гостиной. – В полной тишине они прошли в гостиную, где Джордж тяжело сел на один из стульев, скривившись от боли. – Чертова спина, – произнес он ворчливо. – Я слишком долго ехал.
– Да, много всего навалилось в последние дни, Джордж, – сказала Алисия, качая головой. – А теперь я налью тебе виски, и ты расскажешь мне, что случилось.
Она пошла к угловому шкафу и достала стакан вместе с бутылкой шотландского виски «Глендурних», наполненной до половины:
– Дэвид не звонил? – спросил Джордж.
– Нет, – ответила Алисия, наливая двойную порцию. – А ты ждешь его звонка?
Джордж мельком взглянул на жену, собираясь с мыслями:
– Боюсь, что встреча Дэвида прошла не очень удачно.
Алисия протянула ему стакан с виски, затем села на край стула и пристально посмотрела на Джорджа.
– Что все-таки случилось?
– Я не знаю точно. Дэвид, очевидно, ушел в середине встречи, чем весьма всех удивил. Это то, о чем мне рассказал Дункан. – Он отпил из стакана. – Так или иначе – это лишь часть проблемы.
Алисия молчала. Джордж задумчиво покусал губы, прежде чем продолжить:
– Дункан полагает, что загадочное поведение Дэвида на встрече – достаточное доказательство того, что его необходимо полностью отстранить от работы. Он говорит, что не может управлять «Глендурних» без директора по маркетингу, поэтому хочет назначить на эту должность нового человека, причем как можно скорее.
Алисия прислонилась к спинке стула и закрыла глаза. Это произошло, случилось худшее из всего, что она предполагала.
– Что ты ответил ему на это?
– А что я мог сказать? – парировал Джордж, почти защищаясь. – Даже при том условии, что «Глендурних» принадлежит семье, я не могу вести себя как человек, оказывающий протекцию своим родственникам в ущерб компании. Если Дэвид не справился с поставленной перед ним задачей… Я знаю, что это не его вина, но я должен понимать и положение, в котором оказался Дункан. – Он опустошил свой стакан и глубоко вздохнул. – Это то, о чем мы с ним говорили по телефону. В итоге мы остановились на том, что Дункан назначит нового директора по маркетингу, но мы ограничимся однолетним контрактом с этим человеком, пока Дэвид не сумеет собраться, на что я очень надеюсь. Если же в конце этого года ситуация с Дэвидом никак не изменится, то срок контракта будет продлен по усмотрению Дункана.
В комнате воцарилась полная тишина, нарушаемая только тиканьем часов на каминной полке
– Что происходит с нами, Джордж? – спросила Алисия тихим голосом. – Кажется, что все пошатнулось. У нас никогда не было столько забот, сколько появилось сейчас, и тебе приходится работать так много, как никогда раньше. – Она замолчала и начала приглаживать волосы. – Я так надеялась, что эта поездка станет поворотным моментом в жизни Дэвида. – Она посмотрела на мужа. – Я на самом деле не вынесу, если он не придет в себя.
Джордж медленно кивал, соглашаясь со всем, что говорила Алисия:
– Я знаю. Ничего хорошего, конечно. Но меня интересует один-единственный вопрос: где он сейчас?
В этот момент громко зазвонил телефон, Алисия поднялась, чтобы ответить:
– Алло, дом Инчелви… Да… да, конечно, Ричард, как вы?… Почему, что случилось?… О, нет, о, дорогой, именно этого я больше всего и боялась… Еще и грипп!.. О мой бог!.. О, Ричард, мне так жаль… Да… Да… но вы сможете справиться со всем этим?… Хорошо… что ж, вы очень добры, Ричард… Да, я думаю, что вы правы. Чем скорее он вернется, тем лучше… В понедельник, вечерним рейсом?.. Да, это было бы прекрасно. Я позабочусь о том, чтобы его кто-то встретил в Глазго во вторник утром… Конечно, и большое спасибо, что сообщили, Ричард… До свидания.
Она положила трубку, задержав на ней свою руку некоторое время, перед тем как вернуться к мужу и сообщить ему новости о сыне.
Как только Дункан Капл оказался на юге Авиемора, он сразу же, из машины, набрал один из трех номеров Джона Дэвенпорта, председателя ОАО «Керкпатрик Холдинг». Последовало три длинных гудка, прежде чем сняли трубку:
– Алло, – ответил женский голос.
– Могу ли я поговорить с Джоном?
– Да, одну минутку, пожалуйста.
– Алло?
– Джон, это Дункан Капл.
– Где вы, Дункан?
– В машине. Извините, что звоню вам домой, Джон, но думаю, это лучше, чем промедление.
– Так. Как успехи? Сумели достать нужную информацию?
– Да, и все оказалось именно так, как вы предполагали. В «Глендурнихе» действительно около двадцати пяти лет назад запустили программу по продаже акций рабочим завода, разработанную, похоже, самим Инчелви. Весьма дальновидно для старика, но, надо сказать, он всегда очень заботился о поддержании лояльности персонала. Программа составлена таким образом, что сотрудник, захотевший приобрести акцию «Глендурниха», может оплатить лишь половину ее стоимости, а вторую половину оплачивает за него компания. Однако для того чтобы предотвратить возможность вывода акций за пределы фирмы, в договорах прописывается правило, согласно которому работник, желающий уволиться и получить деньги за имеющиеся у него акции, должен сначала предоставить шанс выкупить их другим сотрудникам компании. Если никто не хочет покупать его акции, они приобретаются семьей владельцев предприятия. Я также обнаружил еще одну весьма интересную деталь: за последние двадцать пять лет сотрудниками «Глендурниха» было приобретено около тридцати процентов пакета акций, в основном офисными служащими. Но что поразительно, только восемь процентов было приобретено руководящим составом.
– Что это значит?
– Это означает, что на данный момент пакет акций семьи владельцев «Глендурних» весьма серьезно разрушен.
– Насколько, Дункан? Говорите точнее.
– Ну, я думаю, чертовски трудно узнать такую информацию, не вызывая подозрения. По некоторым причинам Роберт МакЛеод, финансовый директор, никогда не указывал это в счетах, но по тому, что мне удалось узнать, я уверен в том, что тридцать один процент акций «Глендурних» находится сейчас в руках рабочих.
– Превосходно! Это, конечно, далеко от контрольного пакета акций, но нам это на руку.
– И вы считаете, что Инчелви ничего не замечает?
– Очень может быть. Но я не думаю, что он понимает истинное значение происходящего. Как бы там ни было, он и Дэвид сейчас в отъезде. Моя идея послать Дэвида Корстофайна в Штаты убила сразу двух зайцев. Сегодня утром я разговаривал с Чарльзом Дикином из Нью-Йорка, и мало того, что нам удалось устроить назначение именно его компании в качестве нового дистрибьютора, но и Дэвид, кажется, перенес своего рода нервное расстройство во время деловых переговоров, и все закончилось тем, что он покинул офис раньше, чем завершилась встреча.
– Несолидное поведение для директора по маркетингу в компании, делающей на заказ солодовый виски.
– Точно. Так что я сразу же позвонил старому Инчелви в Глазго, чтобы сообщить ему эти новости, и сказал, что нам немедленно нужен новый человек на должность директора по маркетингу. Я даже испытал чувство жалости к этому старому дураку.
– И?
– Он согласился на годовой контракт. Таким образом, вы можете передать Джайлсу Баркеру, чтобы он немедленно приступал к своим обязанностям. У него теперь новая работа!
– Отлично, Дункан. Так что мы имеем? Дикин – в Штатах, Джайлс – возглавляет отдел маркетинга. А что насчет Роберта Уотсиснама, финансового директора?
– Это тоже под контролем. Роберт МакЛеод увольняется в конце этого месяца, чтобы управлять каким-то клубом для гольфа, так что я назначу Кита Арчибальда из «Северных Солодовников» на эту должность.
– Замечательно. Получается, мы почти готовы развернуть нашу кампанию. Когда вы думаете представить предложение перед рабочими?
– Пока рано делать это, Джон. Думаю, что мне сначала придется немного обработать старика. Он так защищает своего сына, и, судя по описанию Чарльза Дикина поведение Дэвида на встрече в Нью-Йорке, я абсолютно уверен, что однажды, когда он вернется обратно, Инчелви придется признать тот факт, что ни один из них не способен управлять «Глендурних». Поэтому я уверен, что они будут желать переговоров с нами, особенно если рабочие будут на нашей стороне. Таково мое видение ситуации.
– И каков же тогда ваш план действий, Дункан?
– Ну, я разработаю торговое предложение с Джайлсом и Китом здесь, и Чарльзом Дикином в Штатах, и как только почувствую, что настало время приблизиться к Инчелви, я сделаю предложение рабочим, владеющим акциями. Это будет нападение с двух сторон, поэтому обязательно нужно сделать так, чтобы оно произошло в одно и то же время. Короче говоря, выбор времени весьма существен.
– Хорошо, если вы так считаете. Только не затягивайте. Вы же знаете, насколько это важно для «Керкпатрик» – завладеть «Глендурнихом» как можно скорее. Это недостающее звено.
– Да, я знаю.
– Хорошо. Между прочим, я беседовал с управляющими «Керкпатрик», и они договорились об оплате вашей работы в сумме полмиллиона фунтов, получение которой, как вы понимаете, зависит от исхода дела. Однако вам нужно решить и сообщить мне, желаете ли вы получить это вознаграждение деньгами или долей «Глендурниха» в виде акций.
– Хорошо, я подумаю над этим.
– Отлично. Что ж, продолжайте в том же духе, но делайте все настолько быстро, насколько можете. Я свяжусь с вами через неделю, чтобы узнать, как идут дела.
– Нет, не надо. Позвольте мне самому связаться с вами. Потому что этот старый боевой топор за столом в приемной «Глендурниха» настолько отчаянно предан Инчелви, что я не могу быть уверенным в том, что через ее коммутатор не проходят конфиденциальные телефонные звонки.
– А почему бы вам не поискать ей замену, Дункан?
– Возможно. Но все в свое время. Доверяйте мне, и я все сделаю правильно. Сейчас в этом деле остается еще слишком много подводных камней, с которыми надо разбираться постепенно.
Дункан отключил связь и откинулся на шикарное кожаное кресло своего «БМВ» с выражением глубокого удовлетворения и счастливой улыбкой на лице, хлопнул руками по рулю и нажал педаль газа, позволяя машине рвануть с места и пуститься вниз по пустой дороге, превышая максимально допустимую скорость на этом участке.
