Текст книги "Океан любви"
Автор книги: Робин Пилчер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)
Глава девятая
– И это называется «летнее время», – сказала Софи, натягивая на себя свою спортивную куртку и поправляя ее под мышками. – Летнее время должно быть теплым!
Прохладный ветерок подхватил и разнес раздавшийся в центре поля для игры в крикет звук удара биты по шару, и прерывистая рябь аплодисментов колыхнулась над стойкой от немногочисленной аудитории, окружившей поле. Мальчишки, отбивающие подачу, натянули рукава своих свитеров на руки и начали прыгать на месте, чтобы согреться.
– А в Инчелви такая же погода, как и здесь?
Опираясь на локоть, Дэвид рассеянно срывал траву, которой были устланы маргаритки на краю границы поля.
– На самом деле, да, скверная. Прошлый вторник был единственным днем, когда выглянуло солнышко, но не было так уж тепло.
– Жаль, что нет включателя, которым можно было бы включать лето, – сказала Харриет, взгромоздившись на колено отца и качаясь взад и вперед, – а потом все стало бы, ну, в общем по-летнему.
– Ой, Харри, не делай этого! Это очень чувствительно!
Харриет захихикала и прекратила на какое-то время раскачиваться, а затем, со злой усмешкой, начала качаться снова, проверяя на прочность своего отца.
– Ах ты, маленький дьяволенок! – воскликнул он, обняв ее и повалив на траву. – Тебе объявлена война! – Он начал щекотать ребенка, послышались вопли истеричного девичьего хохота.
– Папа, остановись, – сказала наконец Софи. – Мистер Хантер наблюдает за нами с центральной части поля.
Дэвид сидел, гримасничая, пока Софи делала ему выговор, но не отпускал свою младшую дочь, каждый раз выкидывая руку вперед при ее малейшем движении.
– Мы же не должны оставаться здесь и смотреть всю игру, да? – поинтересовалась Софи, подтягивая колени к подбородку.
– Думаю, что нет. – Он посмотрел на табло. – Это последний отбивающий в их команде, так что они закончат довольно скоро. Я думаю, мы должны понаблюдать за Чарли, интересно, будет ли у него шанс бросить мяч.
Софи вздохнула:
– Такая скучная игра – этот крикет!
Она затянула упругой резинкой свой крошечный хвостик. Дэвид посмотрел на девчушку и стал изучать ее лицо, но делал это так, чтобы она не заметила. На верхней губе малышки были два крошечных воспаленных пятнышка, следы от вспыхнувшей оспы, мучившей ее в прошлом.
– Точно так же думала твоя мама, – заметил Дэвид. – Она никогда не находила времени на эту игру.
Харриет поднялась при упоминании о матери и перегнулась через тело отца.
– А какие игры она тогда любила?
Дэвид задумался:
– Ну, вы знаете, ей нравился теннис, и она хорошо ловила рыбу. Что еще?
– Я знаю, – сказала Харриет, передвигаясь на его ноге так, чтобы усесться на обе ноги. – Ей нравилось готовить.
Софи облизала губы.
– Это не игра, Харри!
– Это игра или нет, папа? – Она подняла лицо к Дэвиду, прижимая свою черную, как уголь, копну вьющихся волос к его руке, ища взглядом поддержку отца.
– Думаю, игра, солнышко.
Софи резко подняла голову и сказала с пренебрежением:
– Ты сказал это только затем, чтобы согласиться с этим избалованным ребенком, папа.
Харриет пнула сестру в ногу:
– Не называй меня так, Софи.
– Эй, вы двое! – воскликнул Дэвид, ловя ногу Харриет, как только она вновь ее подняла для удара.
Софи повернулась и слегка улыбнулась сестре:
– Избалованный ребенок, – дразнила она ее, кривляясь.
– Софи! – засмеялся Дэвид, – довольно, оставь свою чрезвычайно взрослую младшую сестру в покое. – Он посмотрел на поле и увидел с облегчением, что Чарли приготовился бросить мяч. – Смотрите, Чарли! Давайте понаблюдаем за его игрой.
Отойдя на приличную дистанцию от линии подачи, Чарли помчался по направлению к викету и, совершив какой-то невообразимо сложный удар, послал мяч по дуге в сторону отбивающего, который, в свою очередь, встретил его твердым и, к сожалению, достойным ударом, отправив мяч в сторону принимающих игроков. И когда один из них догнал убегающий от него к линии аута мяч, Чарли стоял, наблюдая за этим, уперев руки в бедра и огорченно постукивая носком ботинка по земле. Харриет восприняла это как признак удачного удара и начала хлопать в ладоши, но Дэвид прервал ее аплодисменты, чтобы их не услышал ее брат.
Девочка наклонила голову и посмотрела на Дэвида.
– Его удар не удался?
– К сожалению, нет.
Софи глубоко вздохнула:
– Если он будет подавать мячи так же, как этот, то мы проторчим здесь весь день!
Следующая подача Чарли была идентична первой, только в этот раз отбивающий, сбитый с толку нарочито медлительным темпом Чарли на подаче, загородил викет для того, чтобы совершить еще один грозный удар… И промахнулся. Неловко стиснув мяч чересчур великими ему по размеру перчатками, юный игрок, ловящий мяч за викетом, сбил его поперечные планки, чем вызвал на поле волну оглушительного и единодушного крика: «Отбивающий вышел из игры!» Судья поднял палец, чтобы показать, что отбивающий должен покинуть поле, команда подающего с радостным возбуждением окружила Чарли и юного спортсмена.
– Любезно благодарю за это, – сказала Софи, поднимаясь на ноги. – Теперь можно идти в школу.
– Подожди минуту! – засмеялся Дэвид, вставая и стряхивая траву со своих брюк. Подождем Чарли. Он сейчас подойдет.
Они стояли, наблюдая, как Чарли бежит к ним, размахивая свитером. Паренек подбежал к родным, на его лице, покрытом веснушками, сияла радостная улыбка, он подул на свои темно-рыжие волосы, упавшие на глаза.
– Ты видел это, папа? – спросил он взволнованно.
– Конечно.
– Неплохо для второго мяча.
Дэвид подошел к сыну и потрепал его по волосам.
– Совсем неплохо.
– Мы можем теперь идти? – поинтересовалась Софи, подпрыгивая на месте.
Чарли не обратил никакого внимания на сестру:
– Папа, я не играю до номера десять, поэтому мистер Хантер сказал, что мы могли бы попить чай в это время.
– Куда бы ты хотел пойти?
– В Петр, в «Макдоналдс»! Пожалуйста, папа. Я голоден.
Харриет была в восторге от этой идеи, и Дэвид взглянул на Софи.
– А ты что скажешь?
Она уклончиво пожала плечами:
– На самом деле я не против любого места, лишь бы там было тепло.
Четверть часа спустя, после быстрого движения по Петрской кольцевой дороге, они оказались на автостоянке «Макдоналдса» с его острым, сладким запахом, идущим из окон ресторана.
– Ты и вправду больше ничего не хочешь? – спросил Дэвид Софи, которая доставала картошку фри из самого маленького пакета, который только можно было заказать.
Софи покачала головой:
– Я не голодна.
– Папа! – воскликнул Чарли, сидевший на заднем сиденье автомашины, причмокивая свой молочный коктейль, – Харриет только что выбросила на пол корнишон.
– Мне они не нравятся, – спокойно возразила Харриет.
– Это не значит, что тебе следует выбрасывать…
– Ну ладно вам, – прервал их Дэвид, – это не имеет большого значения. – Он развернулся на своем месте и, подняв корнишон, ставший причиной раздора, выбросил его из окна. Дети замолчали и продолжали доедать. Дэвид глубоко вздохнул.
– Послушайте… Я хотел кое-что вам сказать. Мне нужно полететь на следующей неделе в Америку по делам, связанным с работой.
Софи повернулась к отцу с куском картошки, остановившимся на полпути к ее рту:
– Надолго?
– Ну, должно быть, на пару дней. На самом деле это зависит от того, как быстро я смогу уладить рабочие вопросы.
Чарли наклонился вперед, просунувшись между передними местами и слизывая кетчуп с пальцев.
– Это значит, что тебя не будет в следующие выходные?
– Я не знаю, Чарли. Как я уже сказал, это будет зависеть от того, как быстро я смогу все уладить.
Чарли разочарованно простонал:
– Но в субботу мы играем в Клевли-Холл.
– Я знаю об этом. Но если я не вернусь к этому времени, твою игру приедет посмотреть бабушка.
– Бабуля ничего не понимает в крикете, – пожаловался Чарли. – Она просто болтает с разными людьми и не смотрит на поле.
– Прекрати стонать, Чарли! – резко оборвала его Софи. – Скажи спасибо, что она вообще приедет. Все равно папа, наверное, вернется к следующим выходным. – Она оглянулась на отца, глаза ребенка выдавали неуверенность. – Правда?
Дэвид обнадеживающе улыбнулся ей.
– Это зависит от многих факторов, но я, конечно же, приложу к этому все усилия. Вытянувшись, он вытащил кусочек картошки из пакета Софи и, хрустя, наблюдал за мрачными лицами Чарли и Харриет
– Послушайте, – произнес он после некоторой паузы. – Я знаю, что мы обсуждали все это и раньше, но теперь, когда вы вернулись в школу, мне интересно, хотели бы вы вернуться домой? Просто сегодня я говорил утром с Хантером, и он сказал, что прекрасно бы вас понял, если бы вы решили вернуться в Дальнохойл.
Софи начала качать головой даже прежде, чем он успел закончить свое последнее предложение.
– Нет, на самом деле, я не думаю, что это хорошая идея.
– Могу я узнать почему?
Софи глубоко вздохнула:
– Потому что мы обсуждали это не только с тобой, папа, но и между собой. И мы поняли, что не хотели бы покидать наших друзей, и, ну, с тех пор, как мы вернулись сюда, миссис и мистер Хантер были очень добры к нам. Мы видимся с ними каждый вечер и болтаем о том о сем.
– В Дальнохойл не играют ни в крикет, ни в регби, – тихо добавил Чарли.
– Мы действительно в порядке здесь, папа, – Софи запнулась, – только… – Она остановилась и посмотрена на отца.
– Только что?
– Если только ты не хочешь, чтобы мы вернулись домой.
Дэвид положил руку ей на голову и начал приглаживать назад ее шелковистые, лоснящиеся волосы.
– Нет, на самом деле я хочу того, чего хотите вы. Я спросил только потому, что подумал, что стоит задать этот вопрос снова, поскольку что-то могло измениться.
– Я хочу поехать домой. – Голос Харриет показался настолько отдаленным и настолько слабым, что все повернулись, чтобы посмотреть на нее. Она сидела, довольно жуя свой гамбургер и глядя из окна на кричащего ребенка, который только что облил всю автостоянку молочным шоколадным коктейлем. Заметив, что все смотрят на нее, она широко оскалилась и приготовилась съязвить. – Не сейчас, хотя бы на каникулах.
Все громко и облегченно вздохнули, а потом рассмеялись. Дэвид нагнулся вперед, чтобы завести машину, но остановился, когда почувствовал мягкое прикосновение ладошки Софи на своей руке.
– Папа? – произнесла она с серьезным выражением лица.
– Да.
– А как ты?
Дэвид немного помолчал, а затем улыбнулся и медленно кивнул:
– Я в порядке.
– Хорошо. – Девушка прислонилась к спинке своего кресла. – Тогда и с нами все в порядке.
Дэвид обернулся и посмотрел на своих детей:
– Это правда, не так ли? – Он завел машину. – Что ж, давайте вернемся в школу, чтобы наш основной отбивающий не пропустил своего звездного часа.
Глава десятая
Дэвид выехал из Инчелви в шесть часов, но из-за бесконечных остановок на светофорах, наставленных по причине дорожных работ между Пертом и Стерлингом, поездка до аэропорта в Глазго заняла на час больше. В результате, когда он поставил машину на автостоянку около здания аэропорта, в его распоряжении осталось немного времени лишь на то, чтобы быстро попрощаться с родителями, поспешно достать свой багаж и войти в здание аэропорта. За столом регистрации девушка с искусственной улыбкой посмотрела на его билет и сказала, что он, увы, опаздывает. Дэвиду пришлось использовать всю свою хитрость и очарование, чтобы убедить девушку позволить ему пройти регистрацию.
– Посадка через второй выход, сэр, – произнесла она уже без тени улыбки, возвращая Дэвиду документы, – и как можно быстрее! Регистрация на этот рейс уже закончилась.
Дэвид помчался через паспортный контроль и пробежал полные четыреста ярдов к выходу номер два, затем влетел по выдвижному трапу самолета. Он тут же почувствовал себя суперзвездой – человеком, который посмел опоздать. Места уже были заняты, и все взгляды были обращены на него, пока он шел по проходу между рядами раздраженных пассажиров.
На его посадочном талоне было указано место 21Ф, но, когда он подошел к нему, обнаружил, что оно уже занято. Молодая женщина в ярко-фиолетовом нейлоновом платье сидела на месте рядом с его местом, сжимая пухлый кулачок маленькой девочки, занимавшей место посередине, в то время как гиперактивный мальчик около пяти лет, одетый в спортивную кельтскую футболку, подобранную под нейлоновый тренировочный костюм, энергично прыгал на третьем месте, играя в прятки с пожилой парой, сидящей сзади. Дэвид отчаянно пытался найти корешок своего билета в верхнем кармане куртки, когда к нему подошла бортпроводница.
– Вы не нашли еще свое место, сэр?
– Пока нет. – Он вручил ей талон на свое посадочное место, после чего она, взглянув на него, повернулась к женщине.
– Сколько мест вы зарезервировали, мадам?
– Только два, – ответила женщина с сильным акцентом, указывающим на то, что она из Глазго, – малыш должен был сидеть у меня на коленях, но я надеялась, что это место свободно.
Стюардесса улыбнулась:
– Боюсь, что нет. Это место зарезервировано для этого джентльмена.
Дэвид ожидал, что женщина тяжело вздохнет из-за появившегося неудобства, но вместо этого она усмехнулась:
– О, ну что ж, попытка не удалась – Она расстегнулa ремень безопасности и взяла на руки дочь. – Давай, Трейси, перебирайся ко мне на колени, дорогая, а ты, Дарен, сиди смирно и не вредничай.
Улыбаясь в знак благодарности женщине, Дэвид занял кресло, пристегнул ремень и вздохнул с облегчением.
Он не успел как следует подготовиться к поездке, предпочтя завершить с Джеком работу в саду, и собирал вещи в последний момент, лишь в понедельник вечером. В понедельник днем он нарвал немного нарциссов и поехал на кладбище в Дальнохойл, чтобы положить цветы на могилу Рэйчел. Но Дэвид не смог уехать сразу и пробыл там несколько часов, тихонько разговаривая с любимой, пока солнце не опустилось далеко за холмы.
Двигатели заработали, и самолет начал медленно удаляться от здания аэропорта. Дэвид повернул голову и смотрел, как самолет выруливает на взлетно-посадочную полосу. Он очнулся лишь когда они поднялись высоко и пролетали над рекой Клайд, окутанные облаками. Как только ничего не стало видно внизу, он отвернулся и неуверенно посмотрел на трех пассажиров, сидящих рядом с ним.
Дэвид улыбнулся и вдруг понял, что он напряженно вцепился в руку маленького Дарена:
– О боже, извини, пожалуйста, – сказал он, отпуская его ладонь и глядя на мать мальчика. – Это моя привычная реакция, потому что я боюсь. Я всегда держусь за руку кого-то из моих детей во время взлета.
Женщина засмеялась.
– Сколько их у вас? – спросила она.
– Трое.
– Здорово, а мне хватает двоих. Вы, должно быть, любитель тяжелой работы. – Женщина засмеялась, и в ее смехе послышался хрип заядлого курильщика который закончился тем, что она два раза кашлянула, содрогаясь Дэвид подумал, как его соседка собирается прожить без сигарет в течение длительного полета, заметив возле ее ног пакет с пачками сигарет из «Дьюти-фри».
Дарен тем временем не сводил глаз с Дэвида.
– Наша мама взяла нас в Диснейленд, – сказал он с безжизненной монотонностью в голосе.
– Правда? – ответил Дэвид. – Что ж, ты – очень удачливый мальчик.
– А вам нравится Микки-Маус?
– Да, я думаю, он великолепен! Это твой любимый герой?
– Нет. Мне кажется, что он воняет.
– Дарен! – воскликнула мать, смутившись, и ужас выразился у нее на лице. – Нельзя быть таким развязным!
– Я не развязный, мамочка. Ты ведь тоже так думаешь – что он воняет.
– Дарен, малыш, достаточно!
Дэвид улыбнулся, после чего решил воспользоваться моментом, и открыл свой портфель, достав документ, полученный в «Глендурних».
– Мамочка, – заговорил Дарен своим высоким голосом. – Мне нужно в сортир.
Женщина наклонилась к нему и сердито прошептала:
– Сколько раз я просила тебя не говорить так. Это место называется не сортиром, а туалетом.
– Но, мама, ты сама называешь…
– Дарен!
Она расстегнула ремень безопасности и встала, не заметив, что еще горит красная лампочка, указывающая, что надо оставаться на своих местах. К ней подошла молодая стюардесса:
– Я боюсь, вам придется снова сесть на место, миссис, пока капитан не выключит этот сигнал, – заметила она, указывая на лампочку.
– Моему мальчику нужно в туалет. Я никак не могу пойти с ним?
Бортпроводница посмотрела вдоль прохода в сторону своего начальства и, обменявшись с другой стюардессой жестами, вернулась к женщине.
– Хорошо, мэм. Я разрешаю вам пойти, но старшая стюардесса дала понять, что в целях безопасности вам следует не оставлять свою маленькую дочь одну.
Женщина начала нервничать, бросая беспокойные взгляды на Трейси.
– Если я не могу оставить ее здесь одну, вы не могли бы проводить Дарена вместо меня?
Стюардесса протянула руку Дарену и улыбнулась малышу, но тот сложил свои руки за спиной и начал громко вопить:
– Я хочу пойти с тобой, мама.
– Пожалуйста, Дарен, сходи с этой леди – она хорошая.
Дэвид смотрел на разыгравшуюся перед ним сцену и понял, что если срочно не будут приняты какие-то радикальные меры, маленький Дарен устроит в самолете потоп.
– Извините, – сказал он.
Женщина и бортпроводница посмотрели на него.
– Я буду счастлив помочь вам и позабочусь о девочке, пока вы не вернетесь.
Женщина улыбнулась:
– О, спасибо, мистер, если это вас не затруднит.
– Честное слово, я не возражаю. У меня трое своих детей, так что я эксперт в этом деле.
– Вы уверены?
– Идите, не волнуйтесь. – Дэвид протянул руки, чтобы взять ребенка.
Женщина передала маленькую девочку:
– Иди сюда, Трейси. Ты побудешь немного с этим хорошим человеком. Спасибо, мистер. Вы очень добры. Я отлучусь буквально на минуту.
Трейси оказалась на коленях Дэвида и уставилась на него своими большими карими глазами, соска у нее во рту помешала проявить ей какие бы то ни было признаки протеста. Дэвид улыбнулся Трейси и мельком взглянул на нее – при всей своеобычности ее матери девочка получилась очень симпатичной. Ее крошечные ножки были обуты в пару дешевых парусиновых туфелек на резиновой подошве, на верху коротких белых носков были желтые ленты, точно такого же цвета, как ее акриловое платьице. Мягкие, тонкие волосы были собраны белой резинкой на макушке. Дэвид наклонился вперед, чтобы достать свой журнал из кармана сиденья, куда он его положил перед тем, как взять малышку. Вместе с этим движением он уловил дуновение теплого сладкого запаха, исходящего от ребенка. Этот запах был ему знаком из прошлого – нежный аромат детской присыпки «Джонсон», которую часто использовала Рэйчел.
Передумав доставать журнал, Дэвид нежно приобнял хрупкое тельце девочки, крепче поддерживая его рукой, и перенесся в паутину воспоминании, хранящихся в глубине памяти о его собственных детях.
Было удивительно, что в течение первых трех месяцев его работы в «Глендурних» его не уволили, из-за того что он спал на рабочем месте, ведь крошечный сверток по имени Софи Розмари Алисия Корстофайн, появившийся у них дома, ангел в течение дня, ночью превращался в визгливый комочек безутешного горя.
Так ночные часы превратились в бодрствующие. Рэйчел тоже валилась с ног от усталости, глаза обрамляли большие черные круги, но она никогда не теряла терпения к ребенку. Она брала дочь к себе на руки и нежно укачивала ее до тех пор, пока рыдания не прекращались и малышка не засыпала, удовлетворенная, выпуская материнские соски. Дэвид в это время лежал рядом, втиснутый в восьмидюймовое пространство кровати, опираясь на пол, чтобы не упасть.
«Попробуйте ей петь, – услужливо предлагал доктор Спирс, не понимая, что все это происходило ночью, в два часа, – или гулять с ней перед сном».
Дэвид, уже не веря в то, что что-то могло заставить этого ребенка спать ночью, решил прислушаться к совету врача. Каждую ночь молодой отец, словно какой-то одинокий уличный музыкант, сонный и небритый, пел успокаивающие колыбельные своему первенцу. Позже, когда появилась Харриет, ее родители были уже подготовлены ко многому, да и старшая дочь, их плакса Софи, которой исполнилось уже семь лет, стала для них настоящей помощницей, взяв на себя обязанность заботиться о себе и Чарли.
Так росли их дети, каждый пытался быть независимым, и в совместных играх каждый исполнял свою роль: организатор Софи, каскадер Чарли и повар Харриет, – шеф посудомоечного процесса. Их отношения не были безоблачными, индивидуальная сила их характеров зачастую становилась причиной пылкого разногласия, и игры, в некоторых случаях, достигали своей кульминации в злых драках между Софи и Чарли. Тогда они бежали к матери, чтобы успеть первым пожаловаться на другого, а Харриет непонимающе смотрела взгляд им вслед, а затем беззаботно возвращалась к своим обязанностям – вымыть чашки или отправить космический корабль в пятое измерение.
– Извините, что мы так долго, сэр.
Дэвид очнулся от хриплого голоса и взглянул на женщину. Она села на свое место, усаживая рядом заметно поутихшего Дарена.
– Дарену, оказывается, нужно было не только пописать. О, видели бы вы это! Она крепко спит.
Дэвид взглянул на Трейси. Ее лицо было повернуто в сторону, одна щека покраснела, придавленная к его рубашке, веки дрожали, а соска выпала изо рта.
– Она такая горячая. Малышка немного простужена, но я надеюсь, что это не грипп. Так или иначе, еще раз спасибо за вашу помощь, мистер. – Она забрала ребенка у Дэвида, и он сразу же ощутил легкий ветерок от кондиционера.
– Не за что. Это было удовольствием для меня, – сказал он, улыбаясь женщине. А затем взял журнал «Глендурних» и, наконец, начал его читать.
Алисия надела очки на кончик носа и, дожидаясь директора школы, принялась искать среди висевших на стене школьных фотографий портреты своих внуков среди остальных примерно двухсот лиц.
– Входите! – выкрикнул приглушенный голос.
Лицо секретарши осветилось улыбкой, адресованной Алисии, затем скрылось за дверью.
– Мистер Хантер, у меня здесь леди Инчелви, которая желает вас видеть.
Не дожидаясь ответа, она отскочила от двери, пропуская высокого и худого молодого человека с непослушными густыми волосами и очками полумесяцем.
– Леди Инчелви, – сказал он, протягивая свою длинную костистую руку. – Простите, я понятия не имел, что вы приехали. Я должен был решить кое-какие вопросы. – Мужчина улыбнулся и добавил: – Я все равно приношу свои извинения за то, что заставил вас ждать.
– Ничего страшного, – ответила Алисия, также улыбаясь взъерошенному молодому человеку. – На самом деле это я должна принести вам извинения за мою нетерпимость и настойчивость: мне не терпелось навестить детей в середине недели. Мой муж отправился на встречу в Глазго, и я решила воспользоваться этой возможностью и повидаться с детьми!
Молодой директор приподнял руку:
– Конечно, это правильное решение. Вам здесь всегда очень рады. Это не преувеличение. А теперь позволите пригласить вас пройти ко мне в кабинет и предложить вам чашечку чая или кофе?
– Нет, большое спасибо, – ответила Алисия. – Я уже имела удовольствие напиться сегодня весьма интересного напитка, в нем были смешаны кофе, чай и горячий шоколад одновременно. Так что вынуждена отказаться. Благодарю вас.
Мистер Хантер усмехнулся и, увидев, что Алисия продолжает сидеть на диване, плюхнулся рядом с ней. Алисия еле сдержала улыбку, видя, что сидя директор был похож на молодого жирафа – одни только ноги и почти полное отсутствие туловища. Мужчина положил руки на подлокотники, примерно на том же уровне, что и его подбородок:
– Я слышал, что мистер Корстофайн сегодня вылетает в Штаты.
– Вы хорошо осведомлены.
Мистер Хантер улыбнулся:
– Да, нам об этом сообщила Софи в субботу вечером. Она сказала, что он не уверен, что сможет вернуться к следующим выходным, но, конечно же, постарается. На самом деле девочка была слишком взволнована, чтобы говорить об этом.
Алисия какое-то время помолчала, затем спросила с беспокойным выражением на лице:
– Мистер Хантер, как они? Я имею в виду, они, ну, в общем, они нормально держатся?
Директор школы протянул руку и коснулся локтя Алисии.
– Во-первых, леди Инчелви, я должен сказать вам, что дети никогда не остаются одни, ни на минуту. Каждый член моего коллектива осведомлен о том, что за учениками постоянно надо приглядывать и, если появятся какие-то проблемы, сразу же привести их прямо ко мне или моей жене. Каждый из ваших внуков – индивидуальность, но все трое одинаково хорошо справляются с занятиями и великолепно держатся. Конечно, каждый из них по-своему борется со своим горем. Думаю, у Чарли все идет от ума, поэтому возможно, что в какой-то момент повторится обострение его переживаний, но мы обязательно поможем ему, если это произойдет. Он такой же энергичный и живой, каким был всегда, проявляет большую активность в своей крикетной команде, даже под тринадцатым номером. – Он улыбнулся. – Что касается девочек, то я должен сознаться, что восхищаюсь тем, как Софи сейчас обращается с Харриет. Для ребенка ее возраста ее манеры и воспитание просто образцовые, и я должен сказать, что она – одна из самых находчивых, ответственных и, без сомнения, самых храбрых учениц нашей школы. Но… – он медленно продолжал, подбирая слова, – но я понимаю, какое сильное потрясение она переживает внутри себя, оно должно быть чрезвычайным, причем не только из-за потери матери, но и в силу своего нежного возраста. Леди Инчелви, у меня достаточно опыта в общении с детьми, чтобы понимать, насколько она уязвима в этот период. – Молодой человек остановился, замечая дрожь нижней губы Алисии, несмотря на ее ровность и стойкость. – Харриет также прекрасно держится, – продолжил он. – Я знаю это потому, что она полностью полагается на свою старшую сестру, словно на мать. Конечно, все понимают, что Софи никогда не сможет заменить ей мать, но для Харриет забота сестры очень важна. Однако я боюсь, что Софи действительно понимает это, что только больше увеличивает ее бремя, которое она возложила на свои плечи. Говоря вам это, я не хочу показаться паникером, моя цель – всего лишь объяснить вам, что я действительно понимаю все, что происходит с вашими внуками. И уверяю вас, я действительно все держу под контролем.
Алисия улыбалась директору школы, ощущая желание встать и обнять этого человека за его доброту, проницательность и понимание, которые он проявлял в данной ситуации по отношению к ней и ее внукам. Мужчина поднялся, выпрямляя ноги, словно пару эластичных волшебных палочек.
– А сейчас позвольте мне узнать, где они находятся, чтобы вы могли встретиться с ними. Подождите, пожалуйста, здесь, я быстро пробегусь по классным комнатам. Хотите увидеться с ними во время ленча?
– Конечно. Ради этого я и пришла.
– Хорошо, делайте все, что хотите. – Он пошел к двери, затем внезапно остановился и повернулся, слегка ударив себя по голове:
– Ах, я почти забыл. Мне нужно, чтобы Чарли вернулся сюда к двум тридцати. У нас крикетный матч, и я боюсь, что его команде было бы неприятно, если бы его не было. Это возможно?
– Конечно. Игра для него более веселое занятие, чем обед со скучной старой бабушкой.
Директор приподнял брови:
– Как бы сказали мальчики, леди Инчелви, – «ты не веришь в это». – Он повернулся и быстро вышел из комнаты.
Алисия сидела какое-то время, рассеянно теребя кнопку своего жилета, затем встала и подошла к окну. Мистер Хантер был добрым и понимающим, и его слова были весьма убедительны. Но она все же волновалась – о детях, о Дэвиде и все больше и больше о муже. Джордж работал слишком много, она знала, что он делает это только потому, что не видит никакой альтернативы в данный момент. Если бы она сказала, что ему следовало бы прекратить ездить в офис каждый день или прекратить деловые встречи, то он бы попытался ее успокоить, что с ним все в порядке. Но она заметила, что муж стал в последнее время более бледным и уставшим, и это действительно беспокоило ее больше, чем что-либо еще. Алисия медленно покачала головой и обвела взглядом поле крикета, простиравшееся на обширном газоне перед зданием школы.
В центре стояли два мальчика с крикетным мячом на расстоянии двадцати ярдов друг от друга, играя в «Делающего успехи», напрягая все свои мускулы на тощих руках, чтобы увидеть, кто сильнее. Из окна послышался мужской голос:
– Эй, вы, хулиганы, быстро в класс!
– Извините, сэр, – крикнули они в унисон и смеясь побежали в класс.
Алисия услышала, что дверь открылась, и, прежде чем она успела обернуться, послышались голоса девочек:
– Бабуля!
Софи помчалась вперед, чтобы поздороваться с ней, и кинулась ей на шею. Она обняла ее так сильно, что Алисия еле удержала равновесие.
– Здравствуй, милая, как твои дела?
– Все хорошо, – ответила Софи приглушенным голосом, все еще пряча свое лицо на плече бабушки. Она убрала руки и отступила.
– Я не знала, что ты навестишь нас сегодня! Папа сказал, что ты можешь приехать лишь в выходные! Как ты добралась сюда?
Алисия рассмотрела лицо внучки, отмечая, что ее улыбка едва скрывала грусть, прячущуюся в ее глазах.
– Я только что приехала на поезде из Глазго. Мы с дедушкой проводили твоего отца в аэропорт сегодня утром, а затем он отвез меня на станцию. У дедушки сегодня и завтра встречи в Глазго. Я собиралась остаться с ним сегодня вечером, но, немного подумав, решила приехать. Она остановилась:
– Расскажи мне, как вы тут?
Софи забралась на стол секретаря и начала весело болтать ногами.
– Все хорошо. У Харри, кажется, тоже все хорошо. Я присматриваю за ней так, как могу. Но Чарли переживает. Когда я подхожу к нему во время ленча, чтобы поздороваться, он делается таким глупым и смущенным перед своими друзьями. – Она глубоко вздохнула и посмотрела в окно: – Бабуля, как ты думаешь, с папой правда все в порядке?
Алисия подошла и взяла руку своей внучки.
– Я думаю, да, любимая. Разве тебе так не показалось в субботу?
– Да. Но в любом случае… Так может только казаться… на расстоянии. Я полагаю, что это понятно. Я думаю, он безумно скучает по маме, бабуля.
Алисия обняла Софи:
– Конечно, ты права. Мы все вынуждены вести себя подобным образом. Оплакивать кого-либо – самая ужасная, болезненная вещь для любого человека, а если учесть, насколько твои родители были близки, то можно лишь предполагать, каково это. Ты не должна брать на себя и его горе. Ты должна думать о себе, Софи. У тебя своя жизнь, очень скоро у тебя экзамены, так что, пожалуйста, не волнуйся. Твой отец переживет это горе и справится с ним – это может потребовать какого-то времени, но это обязательно произойдет. – Она коснулась лица девочки и приподняла его. – Слушай, давай заключим сделку. Мистер Хантер рассказал мне о том, как сильно ты поддерживаешь Харриет, поэтому ты будешь и впредь заботиться о ней, а я позабочусь о том, чтобы с папой все было в порядке, договорились?
Алисия протянула свою руку ладонью вверх. Софи посмотрела на нее, улыбнулась и ударила по ней сверху.
