Текст книги "Океан любви"
Автор книги: Робин Пилчер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)
Глава двадцать седьмая
Прошло три дня, прежде чем Жасмин посчитала возможным разрешить Дженнифер спускаться на первый этаж. Поначалу Жасмин попросту раскритиковала их утренние с Дэвидом детские шалости, но позже в тот же день, когда Дженнифер принимала ванну, она, заправляя кровать, обнаружила спрятанный кейс, и, несмотря на многочисленные протесты и жалобы Дженнифер на то, что с ней обращаются как с десятилетним ребенком, она забрала его на временное хранение.
Диктаторские правила Жасмин коснулись также и Дэвида, но тот находил их милыми и забавными. Она запретила ему посещать Дженнифер, переживая не столько за то, что это может как-то препятствовать ее выздоровлению, сколько за то, что они могли вступить в тайный сговор, и Дэвид вернул бы ей кейс.
Тем не менее в субботу военная блокада была снята, и в результате небольшой церемониальной процедуры передачи, произведенной на кухне, Дженнифер вновь стала обладательницей собственного кейса и получила полнейшее разрешение «главнокомандующего» на продолжение работы с документами. Однако Дженнифер оказалась крайне сложно сосредоточиться на проекте, поэтому вся дальнейшая работа была отложена до понедельника, когда ей вновь предстояло вернуться в офис.
Но зато у нее появилась возможность посвятить все выходные Бенджи. Они вместе катались в лодке; Дженнифер наблюдала за его тренировками по виндсерфингу и, конечно же, вновь и вновь слушала песню, и всякий раз Бенджи давал беглые комментарии о каждом звуке.
Но кроме всего прочего, она еще имела возможность наслаждаться присутствием Дэвида. Поначалу Дженнифер не могла объяснить себе своих чувств к Дэвиду, но во второй половине субботнего дня, во время теннисного матча, когда она сидела на вышке судьи и засуживала игру Дэвида в пользу сына, умирая со смеху, когда Дэвид подбегал к ней с протестами и воззваниями к справедливости в стиле настоящего Макинроя [8]8
Джон Макинрой – один из лучших теннисистов США в 1980-х; четырехкратный победитель Открытого чемпионата США.
[Закрыть], она поняла, что это именно то, к чему она так стремилась в отношениях с Алексом. Они были семьей. Они были счастливы. На какое-то мгновение ей захотелось, чтобы Алекс оказался здесь и был частью всего этого. Но затем, испытывая чуть ли не чувство вины, она поняла, что его присутствие разрушило бы эту идиллию: Дэвид, несомненно, счел бы свое присутствие излишним, а если бы она настояла на этом, то, вероятнее всего, это разозлило бы Алекса.
Вечером этого дня, успешно поупражнявшись в ведении жестких переговоров с Жасмин, она уговорила ее устроить на следующий день обед с барбекю, большей частью для того, чтобы отблагодарить Джерри Рейли за его участие в оформлении песни Бенджи. Но поскольку «Даблин Ап» еще оставались здесь и дописывали свой альбом, то пригласили и их. Бенджи ликовал, ведь это дало ему возможность еще выше поднять свою только что восстановленную в школе репутацию, потому что на вечеринку была приглашена почти половина его класса.
Это был день бурного веселья, пикантно приправленный тем фактом, что Дженнифер наконец-то обнаружила нечто, в чем Дэвид был явно не силен. Его попытки приготовить барбекю окончились полнейшим провалом, а Бенджи и его друзья большую часть времени, отведенного для ужина, носились по лужайке со сгоревшими до угольков кусочками стейка и пускали их как летающие тарелки над водой. Дэвид упорно не хотел признавать поражения.
– Следующий кусочек точно получится, – говорил он каждый раз Дженнифер до тех пор, пока она, вооруженная шампурами и ножами, не выпроводила его подальше. Вслед за этим истинная управительница домашнего быта, Жасмин, вступила в свои владения. Мясо поджаривалось у нее идеально, а Дженнифер, умело ей ассистировавшая, использовала водяной распылитель для того, чтобы гасить не только возникавшие в углях язычки пламени, но и коварные попытки Дэвида вернуть себе потерянные позиции.
Вечеринка плавно перешла из полуденного времени в ранние вечерние часы, сопровождавшиеся напряженными партиями игры в теннис, сумасшедшими феериями в бассейне и жаркими футбольными мини-матчами; спортивные состязания прерывались периодами ленивого лежания на газоне или на шезлонгах около бассейна. Команды взрослых и детей напряженно соперничали друг с другом, школьники выигрывали у старших, бурно подогреваемые их лидерскими амбициями.
За все время веселой вечеринки произошел лишь один случай, который на мгновение встревожил Дженнифер. Одна молодая особа из класса Бенджи устроила настоящую охоту за первым гитаристом группы «Даблин Ап». Как ни в чем не бывало, пристроившись на его колене, когда он лежал на шезлонге рядом с Дженнифер, девочка остроумно поинтересовалась, почему его сигарета была такой необычной формы и почему она так странно пахла. Однако, к облегчению Дженнифер и прежде, чем возникла необходимость ей, как хозяйке дома, вмешаться в эту ситуацию, молодой человек быстро потушил сигарету и заткнул ее себе за ухо. Затем, во избежание подобного выражения чувств со стороны молодой поклонницы, он подхватил ее на руки и с математической точностью забросил точно в центр бассейна.
Когда она услышала, как Бенджи громко прощается с последним из своих друзей и как отъезжает машина, Дженнифер медленно прошла в дальнюю часть сада, чтобы подобрать там забытую кем-то на газоне рубашку. Взяв ее, она вышла на берег залива, на деревянный причал. Остановившись и крепко прижав рубашку к груди, она слушала какофонию сверчков, которая разрывала повисшую в воздухе вечернюю тишину, и любовалась последними лучами заходящего солнца – они окрашивали волны в мягкие розовые тона.
«Чудесный финал прекрасного дня, – подумала она. Нет, не только дня. Весь уик-энд был наполнен настоящим отдыхом, счастьем…» Дженнифер неожиданно вздрогнула, вопреки разлившемуся вокруг теплому вечернему воздуху, и, закрыв глаза, поплыла по волнам густого аромата сосновых деревьев, смешивающегося с бодрящей свежестью морской воды. Затем, не обращая внимания на москитов, яростно атакующих ее лодыжки, она медленно пошла назад, к дому, ступая босыми ногами в такт с песней Лу Рида, которая все громче и громче звучала в ее голове:
О, этот дивный день,
Я рад был провести с тобой
Действительно прекрасный день…
Когда Дэвид подъехал к дому следующим утром, Дженнифер уже отправилась на работу, и Жасмин, с радостным блеском в глазах, заметила, что впервые на ее памяти хозяйка собиралась на работу с такой неохотой. Однако, тогда как Дженнифер испытывала не лучшие чувства в отношении начала новой рабочей недели, новая вспышка радости и возбуждения охватила тех, кто остался в доме Ньюманов, ибо Дэвид и Жасмин приступили к дальнейшим обсуждениям их планов в связи с приездом детей.
Как и следовало ожидать, Бенджи приходил всякий раз в ярость от их нескончаемых тайных перемолвок, и поэтому Дэвид решил посвятить его в суть надвигающихся событий немного раньше, чем планировал. После возвращения мальчугана из школы он рассказал ему все от начала до конца: о Рейчел, детях и об их приезде.
Поначалу у мальчика смешались чувства от всего услышанного. Бенджи не мог поверить, что у Дэвида есть собственные дети, и не мог понять, почему он никому об этом не рассказал раньше. Затем ребенок испытал чувство обиды и разочарования, когда подумал о том, что они приедут сюда к Дэвиду и он будет проводить все свое время со своими детьми, а не с ним. Бенджи не понимал, почему Дэвид не хочет сообщить об этом маме, потому что знал, что Дженнифер будет одновременно и удивлена, и очень рада узнать о том, что у Дэвида трое детей.
Дэвид заверил Бенджи, что расскажет о своих детях его матери, но для начала он хотел бы попробовать ей объяснить все целиком, так как сделал это с Бенджи. Бенджи упал духом, когда узнал, что ему не будет позволено первым огласить такую сногшибаемую новость, но затем, когда Жасмин случайно упомянула о возрасте Чарли, мальчик внезапно оживился и приобрел весьма заинтригованный вид.
– Ему двенадцать?
– Ну, да.
– Почти столько же, сколько и мне?
– Да, он чуть-чуть постарше.
– Дэвид, как ты думаешь, мы можем подружиться с ним?
– Я уверен в этом!
– Ух, ты! Когда он приезжает?
– На следующей неделе в среду.
– Кр-р-руто!
Бенджи был покорен этой идеей. Он с ярым энтузиазмом присоединился к Дэвиду и Жасмин в их исследованиях чердака и поисках спальных мешков и раскладушек. Жасмин сказала, что нужно найти и тент, на всякий случай, если вдруг хрупкие стены домика Дэвида не выдержат внезапной экспансии такого количества новых обитателей.
В процессе своих приготовлений Дэвид понял, что не может рассчитывать на поддержку одной лишь Жасмин, особенно если Дженнифер и Алекс будут дома. Ему хотелось, чтобы у детей была полная свобода, чтобы они могли поехать или пойти всюду, куда пожелают. Поэтому он решил посвятить в эти дела своих друзей – их дом или работа могли бы стать тем местом, куда ради интереса или в случае необходимости могли бы прийти дети. Он позвонил Джерри Рейли, который жил за пределами Лиспорта, и Билли, остряку из гастронома, и в тот же день после работы захотел увидеться с Клайвом и Дотти. Вначале Дэвид думал, что объяснит лишь основные моменты, связанные с приездом детей, но в процессе рассказа он испытал некое облегчение и обнажил перед Клайвом всю свою печальную историю. Клайва очень взволновал рассказ друга, он был тронут доверием и не раз вытирал глаза большим, украшенным орнаментом пейсли [9]9
Пейсли – разноцветный орнамент; по названию шотландского города.
[Закрыть], шелковым платком.
Накануне приезда детей Дэвид ощущал себя студентом, готовящимся к сдаче экзаменов. Он постоянно просыпался в течение ночи и смотрел на будильник, подсчитывая, сколько осталось времени до подъема, и пытался представить себе, где сейчас находятся его дети. В шесть часов утра, больше не в силах спать, он вскочил с постели, принял душ, наскоро оделся и вывел Додди на прогулку к гавани. Дэвид наблюдал, как восходит солнце над восточной частью Файр-Айленда, дав себе уговор, что отправится домой сразу же, как только нижний край солнечного диска оторвется от далеких дюн.
Позавтракав с Додди, он осуществил финальную проверку запасов продовольствия, чтобы удостовериться, что купил все, что любили дети, после чего совершил последний осмотр дома. Когда Дэвид удостоверился, что все готово к долгожданной встрече, он запер дом и направился в гараж.
Подъезжая к дому Ньюманов, Додди весело завиляла хвостом и затявкала – Бенджи и Жасмин уже ждали их у парадной двери, натянув старую простынь, словно транспарант. На ней большими черными буквами, неровно красовалась надпись: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, СОФИ, ЧАРЛИ И ХАРРИЕТ».
– Мы повесим это перед твоим домом, – с гордостью сказал Бенджи, вытягивая шею вперед, чтобы самому еще раз взглянуть на труды собственных рук. – Что скажешь, Дэвид?
– Бенджи, это произведение искусства! – воскликнул его взрослый товарищ, так внимательно изучая простыню, как будто перед ним висело полотно Ван Гога. – Я думаю, что это ознаменует открытие их каникул.
– Ну-ка, Бенджи, – заметила Жасмин, – давай-ка уберем это, пока мы не испачкали надпись. – Женщина свернула простынь в тугой рулон. Затем повернулась к Дэвиду: – Может быть, чашечку кофе перед отъездом?
– Нет, спасибо. Мне не терпится выехать в Кеннеди, даже если я приеду туда слишком рано, то успею выпить кофе в аэропорту. С этими трансатлантическими перелетами никогда нельзя быть спокойным. Иногда самолеты прилетают на час раньше назначенного времени.
– Во сколько прилет? Нам надо знать, когда быть у твоего дома.
– В двенадцать десять. Но так как еще нужно будет пройти службу иммиграции и получить багаж, я не думаю, что мы уедем из аэропорта раньше, чем, скажем, в пятнадцать минут второго. На дорогах не должно быть серьезных пробок в это время дня, поэтому предположу, что мы вернемся около трех.
– Хорошо. Мы постараемся быть у тебя в половине третьего. Ты не против?
Дэвид замотал головой:
– Я только за!
– Ну что ж, в таком случае, тебе уже пора! До встречи! И удачи! Я уже не могу сидеть на месте, так хочется поскорее увидеть твоих детишек!
Через некоторое время выяснилось, что Дэвид не напрасно выехал в аэропорт намного раньше, чем требовалось. На Белт Парквее произошла авария, из-за которой образовалась огромная пробка, протянувшаяся вдоль всего Южного штата до Малверна. В течение часа он стоял в неподвижной цепи машин, нетерпеливо барабаня пальцами по рулю и поглядывая на часы, в то время как Додди развлекала себя тем, что беспрерывно рычала на бородатого водителя грузовика, чье транспортное средство ползло наравне с ними.
К тому времени когда Дэвид нашел на автостоянке наиболее тенистое место, не слишком далеко от аэропорта, на часах уже было почти двадцать минут двенадцатого. Опустив переднее стекло, он поднял брезентовый верх своего «фольксвагена» и закрепил его, оставив Додди сидеть внутри, единственным развлечением для нее теперь осталась шарообразная ручка коробки передач.
Пробираясь через скопление людей, уныло стоявших в зигзагообразных очередях, каждая из которых вела к соответствующему пункту регистрации, он взглянул наверх, на информационное табло, и обнаружил, что находится в зоне отправления. Озираясь по сторонам в поисках надписи «Прибытие», он обнаружил ее на верхнем конце пролета ступенек, ведущих на второй этаж. Двигаясь настолько быстро, насколько это было здесь возможно, он пробрался к лестнице и побежал по ней, перескакивая сразу через две ступеньки.
В этом зале было намного меньше людей, тем не менее уже образовалось скопление встречающих, собравшихся вокруг хромированной ограды у дверей таможенного контроля и ожидающих малейшего намека на их открытие. Информационное табло высвечивало, что самолет только что совершил посадку, опережая расписание на полчаса. Дэвид подошел к ограде и остановился рядом. Затем, вспомнив, что детям придется сейчас пройти иммиграционный и таможенный контроль, он решил выпить чашку крепкого кофе. Заказав черный кофе и маффин [10]10
Маффин – небольшой круглый кекс из пшеничной муки с изюмом, черникой, шоколадной крошкой или другими ингредиентами Обычно подается к завтраку.
[Закрыть], он сел за столик и начал наблюдать за дверью, которая должна была пропустить пассажиров из Глазго.
Двадцать пять минут спустя, когда были выпиты уже две чашки, двери в конце концов распахнулись, и первые приветственные возгласы разнеслись по куполообразному залу. Маленький ребенок пролез через хромированную ограду и, поощряемый своими родителями, неуверенно пошел вперед, навстречу пожилой чете, которая стоически пыталась соответствовать организованному для них приветствию и одновременно удержать движение перегруженной багажом тележки в необходимом направлении.
Прибывшие пассажиры плотным потоком потекли из дверей. Одних встречали друзья и родственники, и они быстро исчезали в направлении ждущих их машин, другие растерянно озирались, неуверенно направляясь то в одну, то в другую сторону, как овечки, отбившиеся от стада.
Первыми в дверях появились Чарли и Харриет. Чарли поправлял на плечах свой рюкзак и кричал через плечо Софи, чтобы она поторопилась. Дэвид поднялся и медленно направился к ограждению.
Дети повернулись и немного оробели, увидев улыбающиеся лица людей, собравшихся за ограждением, а затем Чарли поймал его взгляд и, громко крикнув «папа!», пролез сквозь ограду, зацепившись за нее рюкзаком, и побежал к Дэвиду. Дэвид стоял не двигаясь, глядя, как сын приближается к нему, отмечая его непривычную худобу и долговязость по сравнению с Бенджи и то, что его плотно облегающие джинсы и клетчатая льняная рубашка необъяснимо выдавали в нем британца.
Чарли врезался в него на всей скорости и крепко обнял.
– Папа! Мы так здорово провели время в самолете! Мне разрешили подняться наверх к пилотам и посмотреть, как они управляют самолетом! Только они не разрешили мне ничего трогать!
– Я очень рад за тебя! – смеясь ответил Дэвид.
Он прижал ребенка крепче к себе и, нагнувшись, поцеловал в макушку, с любовью вдохнув запах его волос. Секунду спустя Чарли выкрутился из его объятий и побежал назад за Харриет, которая до сих пор стояла на том месте, где он ее оставил, полностью поглощенная зрелищем маленькая девочка, лежа на полу рядом с багажной тележкой, вопила во весь голос и била ногами по земле, сопротивляясь тщетным попыткам своих родителей как-либо ее успокоить.
– Хэрриет! Скорей! Папа здесь!
Харриет мгновенно вышла из оцепенения, и, пока она окидывала окружающих взглядом в поисках отца, на ее лице отображались чувства тревоги и томления. Завидев его, она кинулась оббегать длинный барьер, разделявший их. Когда девочка приблизилась, Дэвид наклонился и подхватил ее, чувствуя, как она обвила его своими ручками и ножками, совсем как осьминог, обладающий, правда, удивительно прелестной внешностью.
– Здравствуй, дорогая! – Он глубоко зарылся носом в густую копну ее черных кудрей и поцеловал чуть ниже затылка, в нежную и гладкую шею. – Как ты себя чувствуешь?
Харриет подняла свою головку с его плеч и нежно посмотрела на него.
– Папочка.
– Что, милая?
Она оглянулась назад, в направлении дверей.
– Эта девочка вела себя так некрасиво.
Дэвид рассмеялся:
– Да, ты права. Надеюсь, ты вела себя в самолете лучше, чем она?
Харриет повернулась к нему с довольной улыбкой:
– Конечно, лучше! – Но вдруг ее улыбка исчезла, и она нахмурилась. – Только мне было очень страшно.
– Почему?
– Потому что Чарли все время говорил, что самолет должен взорваться!
Дэвид поднял брови от удивления, и они пошли к выходу для прибывающих.
– О, да, это в его стиле.
Он остановился рядом с сыном, Чарли прислонился к ограждению и дышал на хромированный металл, чтобы тот запотел, а потом с усердием натирал его до блеска.
– Чарли, куда делась Софи?
– Она сейчас придет со стюардессой. С нами все время кто-нибудь должен был быть, потому что они сказали, что мы слишком маленькие. Это было так занудно, они наклеили на нас ярлыки с нашими именами. Я сорвал их с себя и Харриет, когда мы приземлились.
– А я хотела, чтобы мой остался, – пожаловалась Харриет.
– Нет, ты не хотела! Ты ведь тоже сказала, что это глупо. А вот и она. Софи, ну давай скорей, папа здесь!
Дэвид прошел немного вперед, чтобы увидеть дочь, и сердце его вдруг наполнилось невероятной гордостью. Софи так изменилась, выросла, причем не ростом стала выше, но изменилась ее фигура, и в целом она выглядела взрослее. Длинные золотисто-каштановые волосы были зачесаны назад и небрежно собраны заколкой, что удивительно красиво подчеркивало черты ее лица. Господи, прошел всего только месяц, когда он видел ее последний раз, но с ней произошли серьезные метаморфозы – пропал куда-то неуклюжий, застенчивый подросток, а на его месте Дэвид видел молодую, быстро обретающую женственность девушку. Он опустил на землю Харриет, не сводя глаз со своей старшей дочери, и стал смотреть, как она идет вместе со стюардессой, краем глаза замечая, как какой-то парень, стоящий у ограды, так же весьма заинтересованно проводил ее взглядом.
Оставив стюардессу везти багаж последние несколько ярдов одной, Софи поспешила к отцу. И как только она приблизилась, лицо ее осветила счастливая улыбка, а в глазах сверкнула веселая искра. На миг Дэвиду показалось, что Рэйчел вновь ожила.
– Привет, папа, – тихо сказала она.
Несколько секунд Дэвид стоял, зачарованный этим невероятным видением, качая головой из стороны в сторону, затем притянул дочь к себе:
– Боже мой! Ты выглядишь просто невероятно, – взволнованно произнес он, покачивая ее в своих объятиях и целуя. – Я так рад тебя видеть! Я просто не могу тебе описать, как я рад тебя видеть!
За ее спиной раздался громкий нетерпеливый возглас, и, посмотрев вниз, он увидел Чарли, глядящего на стюардессу и переминающегося с ноги на ногу.
– Ну, папа, это так занудно! Мы уже можем идти дальше?
– Вполне! – ответил Дэвид, еще раз целуя в щеку Софи. – Ну, что, ребята, по коням и вперед!
Поблагодарив стюардессу за помощь и взяв у нее тележку, он покатил ее к выходу. Обе дочери придерживали багаж с разных сторон, а Чарли бежал впереди.
– Папа, это уже началась Америка? – спросила Харриет, подпрыгивая рядом с ним и стараясь поспеть за его быстрыми шагами.
– Да, это уже она, милая. Родина хот-догов, гамбургеров и… м-м-м… наверное, еще многого чего.
– И жары! – добавила Софи с удовольствием, когда они вышли из прохладного зала аэропорта на улицу, где был жаркий знойный полдень.
– Да, – весело подхватил Дэвид. – Жары! И мало ее вам здесь не покажется, поверьте мне!
Они перешли дорогу и направились к «фольксвагену». Дэвид довольно подробно описал им в своих письмах, как выглядит его машина, поэтому Чарли и Харриет практически одновременно узнали ее и побежали вперед, но резко отпрянули, когда неожиданно на приоткрытое стекло прыгнула Додди и яростно на них залаяла.
– Это Додди? – спросил Чарли, неуверенно улыбаясь.
– Она самая.
– Они с машиной достойны друг друга,
– Что ты имеешь в виду?
– Они обе выглядят… м-м-м… не очень молодо.
– Слава богу, что она тебя не слышала! Додди очень обидчива, особенно, когда речь заходит о ее внешнем виде. Я как-то заметил, что ей стоит нарастить мех, так она не разговаривала со мной после этого целую неделю!
– Правда? – открыв рот от изумления, поинтересовалась Харриет, таращась на собаку через стекло.
– Да нет, конечно же! – смеясь сказал Чарли. – Папа просто шутит!
Дэвид залез в машину и, выгнав Додди на заднее сиденье, открыл крышку капота, под которой находился отсек для багажа.
– Пап, а можно мы поедем с открытым верхом? – спросил Чарли, неся свой чемодан к багажнику.
– Мы так и сделаем, иначе, мне кажется, места для всех ваших вещей в этой машине может не хватить.
– Здорово!
Рюкзак Харриет оказался последним, что Дэвид смог втиснуть в багажник, после чего он аккуратно закрыл капот.
Затем, отстегнув брезентовый верх машины, он сложил его, тем самым дав ароматам Додди распространиться в воздухе.
– Фу, – воскликнула Софи, морща нос. – Какой жуткий запах! Чур, она не будет сидеть у меня на коленях!
Дэвид улыбнулся:
– Да, боюсь, что с этой собакой есть небольшая проблемка. Мне посоветовали давать ей чесночные таблетки, но у меня такое ощущение, что она выработала иммунитет против них!
– Я возьму ее к себе! – сказал Чарли, подходя к машине и ероша ее шерсть. Он повернулся и мельком глянул на свою старшую сестру. – Но только если мне позволят сесть с ней на переднее сиденье.
Условия были приняты, и они отправились в Лиспорт.
Когда они выехали на Созерн-Стэйт-Парквей, движение стало свободным, и Дэвиду пришла в голову идея по дороге познакомить детей с песенкой «Додди, веселый и преданный пудель». После третьего раза Чарли и Харриет уже знали ее наизусть, распевая с явным восторгом и покачиваясь из стороны в сторону в такт мелодии. По какой-то причине Софи отнеслась достаточно сдержанно к этой идее и не принимала участия в совместном песнопении. Аккомпанируя своим младшим детям, Дэвид наблюдал за ней через зеркало заднего вида – девушка сидела, опершись локтем о дверцу, и рассеяно глядела на проносящийся за окнами пейзаж.
Ровно в половине третьего они подъехали к светофору на главной улице Лиспорта, и, переживая, что Жасмин и Бенджи могли не успеть к этому моменту закончить работу по установке приветственного плаката, Дэвид остановил машину рядом с бюро по трудоустройству, дважды посигналив. Сквозь окна офиса он увидел, как Клайв и Дотти оторвали взгляд от своих столов и, узнав его машину, вскочили на ноги.
– Почему мы здесь остановились? – спросил Чарли.
– Я хочу познакомить вас с моими друзьями. – Во время этой фразы двери бюро открылись, и из них выбежал Клайв, за ним следовала Дотти.
– Ну, слава богу! – воскликнул он, прикладывая ладонь к щеке и недоверчиво всматриваясь в лица детей. – О, Дэвид, они прелестны! Все такие красивые! – Он засмеялся, и плечи его добродушно запрыгали, прежде чем он протянул свою руку каждому по кругу. – Привет, я Клайв. А ты? Софи – привет, Софи, и Чарли, и Харриет. Вы даже не можете себе представить, как здорово, наконец-то встретиться со всеми вами! О, кстати, познакомьтесь, – он повернулся и обнял за плечи свою ассистентку, которая застенчиво улыбнулась и поправила очки, – это Дотти. – Он вновь оглядел всех с выражением невыразимого счастья на лице. – Так куда вы сейчас направляетесь? Прямиком на пляж, наверное?
Дэвид посмотрел на детей, которые не могли оторвать глаз от Клайва, завороженные его громогласным энтузиазмом.
– Ну, я думаю, что для начала мы заедем домой и распакуем вещи, а после на повестке дня может оказаться и купание в заливе.
– Я думаю, это самое лучшее, что можно сделать! – Он оперся руками о машину. – Дети, если вы когда-нибудь захотите заглянуть к нам, знайте, что здесь вам будут очень рады! У Дотти уже припасена в холодильнике кока-кола, так что заходите к нам, хорошо?
Ребята улыбнулись и хором поблагодарили Клайва. Дэвид завел мотор.
– Ну, мы поедем, Клайв. Жасмин и Бенджи ждут нас у дома, так что нам лучше не опаздывать.
– Конечно! – воскликнул Клайв, отскочив от машины. – Ребята, помните, если что – можете свободно к нам заглянуть!
Белое полотно приветственного плаката, высоко развевающегося над изгородью, уже отчетливо виднелось издали, поэтому Дэвид повернул машину на Шор-стрит. Остановившись рядом с домом, он услышал возглас Бенджи, донесшийся из сада.
– Жасмин, они уже здесь!
Ворота открылись, и мальчик выбежал на дорогу. Затем, остановившись поодаль от машины, он заулыбался и начал смущенно переминаться с ноги на ногу, внимательно изучаемый в это время прибывшими гостями.
– Итак! Давайте знакомиться, – Дэвид поочередно представил каждого из своих детей. – Софи, Чарли, Харриет. А это – Бенджи.
Дети пролепетали друг другу что-то невнятное, а Дэвид с явным удовольствием наблюдал за этой сценой со стороны.
– Всем на выход, будем вытаскивать ваши чемоданы. Бенджи, а где Жасмин?
– Я здесь, – раздался голос из-за изгороди. Она появилась в воротах с молотком под мышкой, вытирая лоб. – Господи, вы чуть не поймали нас тут на воровстве! – Она оглядела детей, и широкая улыбка озарила ее лицо. – Всем привет, меня зовут Жасмин. Бенджи, я тут слышала, что ты уже со всеми перезнакомился, поэтому давай-ка познакомь теперь и меня со всеми.
Бенджи безошибочно повторил их имена, и Жасмин поздоровалась со всеми по очереди.
– Отлично! – воскликнул Дэвид, выгружая вещи и кладя их на тротуар. – Теперь каждый берет что-нибудь и несет в дом.
Чарли и Бенджи незамедлительно устроили испытание собственных сил и, подхватив два самых тяжелых чемодана, понесли их через ворота к дому.
– Софи! Харриет! Скорее идите сюда! – донесся голос Чарли. – Давайте быстрее, только взгляните на это!
Девочки подобрали свои рюкзаки и забежали за ворота, за которыми обнаружили Чарли, стоящего посреди лужайки и озирающегося вокруг себя в полном восторге.
– Это просто здорово! Смотрите, мы у самого берега! И еще посмотрите на дом! Бенджи сказал, что он сам это сделал!
– Ты пропустил букву «Е» в моем имени, – огорченно воскликнула Харриет.
– Харри, нельзя быть такой бестактной! – одернула ее Софи.
– Да, прошу прощения за это, – тихо сказал Бенджи, засовывая руки в карманы своих шорт. – Я немного запутался в буквах, но я вставил ее потом, в конце.
Софи весело улыбнулась:
– Это восхитительно, Бенджи. Просто браво!
Бенджи опустил взгляд, его лицо залилось краской:
– Мне тоже очень понравилось! – добавил Чарли, кладя руку на плечо Бенджи. – Слушай, пойдем устроим здесь разведку! – И мальчишки побежали в направлении пристани как раз в тот момент, когда на лужайку вышел Дэвид, неся оставшуюся часть багажа.
– А ну-ка, стойте оба! Куда это вы направляетесь?
– Мы в разведку, папа!
– Еще не время, ребята. Сперва занесем вещи в дом, и я покажу вам, где вы будете спать.
– Ух, ты! – в восторге воскликнул Чарли, и они вместе с Бенджи ринулись обратно через лужайку к дому.
Тут же выяснилось, что Жасмин успела не только принять участие в водружении плаката, но и прошлась по дому, взбив хорошенько все подушки и убрав на свои места чашки и тарелки, которые Дэвид оставил на столе, чтобы они просохли. Харриет и Чарли были впечатлены своей спальней на занавешенной веранде, кинулись на свои кровати и глазели вокруг, чтобы понять, сколько всего доступно их обозрению из лежачей позиции. Софи, однако, вновь проявила крайне сдержанные эмоции относительно всего увиденного в доме и, положив свой багаж на кровать, с методичным упорством принялась распаковывать вещи.
– Дети! – крикнул Дэвид, громко хлопая в ладоши, созывая таким образом всех в гостиной. – Давайте оставим распаковку вещей на потом. Что скажешь, Жасмин? Как тебе переправа на Файр-Айленд?
Послышался бурный возглас радости Бенджи, его тут же подхватил Чарли, который не был в курсе, чем являлся и где находился Файр-Айленд, но поскольку Бенджи считал, что это здорово и еще, в придачу к этому, для этого требовалась переправа, то и он не мог не одобрить эту идею.
– Похоже, ты припас отличную идею, – со смехом заметила Жасмин.
– Отлично! Значит, Файр-Айленд! Доставайте ваши купальные костюмы из сумок, мы отправляемся плавать!
Чарли и Бенджи ринулись на веранду и начали потрошить рюкзак Чарли в поисках его плавок, в то время как Жасмин помогла Харриет найти купальник, аккуратно разобрав все ее вещи. Дэвид, зайдя к себе в спальню, взял плавки из ящика для нижнего белья и, вернувшись назад, обнаружил, что Софи не предпринимает никаких действий для того, чтобы найти свой купальник.
– Милая, ты не можешь найти свой купальник?
Софи посмотрела на него и, слабо улыбнувшись, сказала:
– Папа, если ты не против, я, пожалуй, не поеду с вами.
– Ох, – огорченно воскликнул Дэвид, – дорогая, пойдем! Это будет на самом деле весело. Там прекрасный пляж и…
– Папа, я просто не хочу! – Она вытащила рубашку из сумки и бросила ее на кровать, – Ты и вправду будешь против того, чтобы я осталась?
Несколько мгновений Дэвид стоял неподвижно, удивленно глядя на нее, ошеломленный стальными нотками в ее голосе. Он уже было собирался ей что-то сказать, как почувствовал, что кто-то положил ему руку на плечо, и, повернувшись, обнаружил, что Жасмин и дети молчаливо стоят позади. Она направилась к выходу, приглашая его взглядом проследовать за ними.
– Так, давайте-ка все выйдем на минутку на улицу, на лужайку, – сказал Дэвид, махнув детям рукой.
Когда все вышли, Бенджи, Чарли и Харриет тут же умчались на пристань, крича от восторга.
– Вы, наверное, хотите остаться вдвоем? – тихо спросила Жасмин.
– Да, пожалуй, так будет лучше, – ответил Дэвид. – Ты не будешь против, если я попрошу тебя ненадолго их увести отсюда?
– Конечно, нет. Я хочу отвезти их сейчас к нам домой, чтобы они поплавали в бассейне, а затем, немного позже, ты и Софи сможете к нам присоединиться. Ты согласен?
