Текст книги "Океан любви"
Автор книги: Робин Пилчер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)
Она замолчала, заметив, что Дэвид побледнел.
– Дэвид, что такое?
– Пожалуйста, смени пластинку, – тихо попросил он.
– Почему?
– Не могла бы ты просто сменить…
Но было слишком поздно. Песня постепенно затихла, и игла потрескивала, безошибочно передвигаясь к следующей записи. Дженнифер не отрываясь смотрела на Дэвида, как он закрывает глаза, и его лицо становится сморщенным, будто кто-то сейчас нанесет ему смертельный удар.
Тихая мелодия «Следы моих слез» заполнила комнату. Дэвид отвернулся и опустил голову, вяло придерживая бутылку на краю кресла. Дженнифер смотрела на него, только теперь понимая, что это была за песня. Она подошла, взяла бутылку из рук Дэвида и положила руку ему на плечо.
– Именно эта песня?
Дэвид медленно кивнул.
– Была вашей? Твоей и Рэйчел?
Он снова кивнул.
Крепко сжимая его руку, она медленно развернула его лицом к себе и увидела в глазах слезы.
– О, Дэвид! – сказала она тихо. – Я не знала! Иди сюда!
Он положил голову ей на плечо. Женщина внезапно почувствовала, как дрожь пробежала по его телу, и слезы неудержимым потоком покатились из глаз, как только она прижала его к себе.
«Так посмотри по-доброму в мое лицо, и ты сможешь увидеть мою улыбку, хоть это и неуместно», – пелось в песне.
Дженнифер отстранила его от себя и, мягко поглаживая его щеку, наклонила лицо Дэвида так, чтобы он смотрел прямо на нее.
– Знаешь, ты самый храбрый мужчина из всех, кого я знала. Ты приехал сюда, и тебе удалось изгнать из себя всех этих призраков. Более того, ты помог Бенджи, Жасмин и мне много-много раз. Теперь моя очередь. Теперь моя очередь помочь тебе. Это – последний призрак, Дэвид, и я буду рядом с тобой, пока ты будешь его изгонять.
Когда трек закончился, Дженнифер отошла и передвинула иглу в начало пластинки. Она взяла Дэвида за руки, и почувствовала, как мужчина постепенно начинает неуверенно двигаться с ней в одном ритме под музыку.
«С тех пор как ты оставила меня, ты видишь меня с другой девушкой. Похоже, я забавляюсь…»
Дэвид держался напряженно, чувствуя так близко тепло тела Дженнифер, он стыдливо наслаждался запахом, исходящим от ее волос и шеи. Дэвид закрыл глаза и почувствовал, как ее мягкие губы приблизились, лаская его волосы. Они медленно двигались, прислонившись друг к другу щеками, и она поцеловала его. Дэвид почти со страхом ощутил это нежное прикосновение к своим губам, позволяя себе вновь испытать то, чего он жаждал и по чему так сильно тосковал, потеряв Рэйчел. Ее имя. Рэйчел. Да, он скучал именно по Рэйчел.
Дэвид отстранился от Дженнифер и стоял перед ней с опущенными глазами.
– Я… Извини, Дженнифер, я не могу! Я не могу сделать это так скоро после…
Дженнифер быстро подошла к проигрывателю, сменяя композицию. Она вернулась и мягко взяла его за руки
«Люди говорят, что моя жизнь – это вечеринка, потому что я не отказываю себе в выпивке…»
– Дэвид, ничего не будет, я тебе обещаю. Я этого не допущу. Мы не делаем ничего плохого, просто танцуем. И все – но это один из очень красивых призраков, которого мы должны изгнать вместе.
На этот раз ее губы не пытались приблизиться к нему. Он, казалось, теперь ожидал ее, готовый к тому, чтобы они снова оказались рядом друг с другом… Они мягко кружились по крошечному периметру гостиной, в эту минуту они стали единым целым.
Глава тридцать первая
Жасмин и не подозревала о том, что ее ждет в следующие несколько дней. Дом вдруг совершенно неожиданно потерял свое привычное спокойствие и превратился в место шумного погрома. Путь, ведущий из зала по коридору в кухню, теперь больше напоминал дорогу со скоростным движением Индианаполиса, и ей часто приходилось подскакивать, неожиданно оказавшись в шумной толпе пронзительно кричащих детей, когда они врывались на кухню, словно свора непослушных щенков. И даже при том, что большую часть времени они проводили на улице – в бассейне или на теннисном корте, – всегда, как ей казалось, где-нибудь рядом с ней обязательно был ребенок, либо спрашивающий о том, где найти что-то или кого-то, либо интересующийся тем, когда будет обед.
Но на самом деле Жасмин наслаждалась этим. Не только потому, что ей нравилось, что вокруг нее так много детей, но также и из-за явного облегчения, которое она почувствовала оттого, что ей больше не приходилось участвовать в тайных выдумках или секретах. Ведь Дженнифер наконец стала частью всего этого, полностью погрузившись в новое шумное событие, которому несколько виновато радовалась Жасмин в течение прошлой недели.
Кроме того, Дженнифер, казалось, стала другим человеком, окруженная аурой спокойствия, чего Жасмин прежде никогда за ней не замечала. Вечно спешащая деловая женщина превратилась в нежное и мягкое создание, удовлетворенное тем, что теперь ее внимание полностью и нераздельно принадлежало ее домашнему хозяйству. Но все же, несмотря на то что Жасмин была счастлива от этого необъяснимого изменения, все больше и больше ее стало заботить сомнительное поведение Алекса, которое могло сильно повлиять на эту обновленную и ставшую более уязвимой Дженнифер, узнай она о нем.
Еще одним «нововведением» в жизни Жасмин стало превращение Харриет в ее тень. Этот ребенок не отходил от нее ни на минуту, спрашивая, могла ли она помочь чем-то на кухне, особенно в те моменты, когда Жасмин была занята приготовлением очередной гигантской порции еды для своего войска. В конце концов Жасмин пришла к выводу, что одной из главных причин такого пристального внимания к ее персоне со стороны этой маленькой девочки был цвет ее кожи, потому что вне зависимости от того, чем они вместе занимались, Харриет пристально вглядывалась в нее своими прелестными большими глазками, двигая головкой из стороны в сторону и довольно бессовестно изучая каждую пору на ее лице.
Тем временем Дэвиду весьма однозначно дали понять, что он больше не должен работать в саду, потому что при первом же его появлении с мотыгой и лопатой в руках его встретили такими ироническими возгласами – по большей части организованной по инициативе Дженнифер, – что у него просто не было другого выбора, кроме как вернуть инвентарь в сарай, даже не начав им работать. Опечалившись, он запер двери сарая, понимая, что, вероятно, делает это в последний раз.
Однако теперь не было никакого оправдания или тайной причины, по которой он не мог себя полностью посвятить и своим детям, и Дженнифер с Бенджи, и Жасмин одновременно. Кроме того, эта неделя показала, что здесь он находился в компании тех, с кем больше всего хотел проводить свое время. Они все вместе ездили на Огненный Остров, на экскурсии в Лиспорт, организовывали бурные посещения огромного мультиплексного кинотеатра в Сэйвайл, всегда возвращаясь на Бейкер-Лайн лишь под вечер; вечерами они играли в теннис и купались в бассейне.
После первой ночи в доме Дженнифер дети поняли, что в нем гораздо больше комфорта и удобств, чем в крошечном домике Дэвида, и выразили желание остаться у гостеприимной хозяйки. Софи сначала чувствовала себя немного виноватой в том, что ее отец вернулся в морской домик один, и поэтому осторожно попросила Дженнифер, чтобы та спросила у Дэвида, не хочет ли он также остаться с ними. Однако Дженнифер, не подав никакого вида, поняла, что он все еще нуждался в личном пространстве и поэтому хотел возвращаться каждую ночь к себе. Она тут же приняла его нелепые отговорки, что это будет не очень хорошо для Додди и что он ожидает факса из Шотландии.
Прошло шесть недель после приезда детей, и Дэвид счастливо наблюдал за тем, как они сдружились и стали частью жизни этого большого дома. Чарли с Бенджи были уже неразлучны, проводя большую часть времени на теннисном корте или в заливе, занимаясь виндсерфингом. Харриет очень сблизилась с Жасмин, первая бежала в дом, чтобы найти ее, если в течение долгого времени находилась в другой компании.
Но больше всего радовало Дэвида то, что Софи подружилась с Дженнифер. Сначала он боялся, что со стороны Софи будет наблюдаться прохладная сдержанность, тем более что она могла бы видеть в Дженнифер только человека, испортившего ее вечеринку по случаю дня рождения. Но он и представить себе не мог, насколько чуткой и проницательной окажется Дженнифер в отношениях с его старшей дочерью, и уже той самой ночью, когда они вернулись из домика Дэвида, она пошла в спальню к Софи и просидела там далеко за полночь, болтая с ней на разные темы и строя планы на ближайшие выходные.
Более того, внимательно наблюдая за этой женщиной, которая не была членом его семьи, но оказалась способной в такое короткое время сблизиться с его детьми, Дэвид стал почти неощутимо осознавать, что в его уме установилась прямая связь между ней я Рэйчел, и вместо того, чтобы изгнать эту мысль как враждебную и неприятную, он был готов не только весьма естественно принять ее, но и сознаться себе в том, какую важную роль начала играть Дженнифер в его жизни.
Понимая, что обещанное продолжение вечеринки по случаю дня рождения Софи не было выполнено во вторник, Дэвид решил, что накануне отъезда Дженнифер и Софи в город он пригласит всех, включая тех гостей, которые уже попраздновали с ними, на обед в ресторан в Лиспорте.
Оказавшись за столиком под номером тринадцать, они не пожелали искушать Провидение и не стали пересаживаться. Дэвид также позвал «незабываемого» Билли (как его окрестили дети), заметив, что во время их бесчисленных посещений гастронома Билли подходил, чтобы направлять свои озорные и дразнящие замечания Софи, которая, в свою очередь, реагировала на них искрами в глазах и румянцем на щеках.
Эта встреча оказалась необычным событием, сочетая в себе людей разного возраста и статуса. Джерри захватил с собой две гитары, одну из которых передал Дэвиду. Было устроено веселое состязание.
Конечно, Бенджи был первым, кто принял вызов. Он начал с собственной песни, прерывая ее чуть ли не каждую минуту оправданиями по поводу того, насколько она бы лучше звучала, если бы «Дублин Ап» ему помогал. Затем, несмотря на пронзительные протесты Софи, Билли вытащил ее из-за стола, чтобы представить дуэт «Ты та единственная, которую я хочу», и хотя казалось, что эта композиция была главным претендентом на Лучшее Развлекательное Вознаграждение, Билли уже начал просить свою партнершу станцевать танец под «Траволту», Софи окончательно потеряла терпение и выбежала из зала с пронзительными криками: «Это отвратительно!»
Дэвид и Джерри были следующими, они исполнили веселую песенку, которая оказалась немного непристойной по содержанию, за что заслужили несколько строгих взглядов неодобрения от Жасмин.
Наконец, по просьбе Дэвида, под громкие визги поддержки от собравшейся компании, Клайв и Питер застенчиво встали из-за стола и после некоторого перешептывания по поводу того, что они могли бы сейчас исполнить, отлично синхронизируя голоса и движения, запели многократно отрепетированное «Разве это не прекрасно?».
На следующее утро Дэвид приехал на Бейкер-Лайн точно в половине девятого, удостовериться, что у Софи было все, что ей нужно для поездки. Но оказалось, что у этих двух городских захватчиков все уже было готово, в первую очередь потому, что Дженнифер просила Софи взять с собой только вечерние принадлежности, ведь они же ехали в город за покупками! Чувствуя себя немного смущенным, Дэвид сумел застать Дженнифер одну и попробовал поговорить с ней о деньгах. Однако та прервала его, приложив кончик своего указательного пальца к его губам. Затем она начала без остановки перечислять расходы, связанные с Бенджи и садом, за которые Дэвид не получил никакой компенсации. Дэвид понял, что не стоит предпринимать новую попытку переубедить Дженнифер, но облегчил свою совесть тем, что подложил сто долларов в кошелек Софи.
Ровно в девять эти две девочки (как их начала называть Жасмин) сидели в «БМВ», горя желанием наконец уехать. Софи сначала взволнованно помахала Дэвиду и Жасмин, а затем трем сонным мордашкам, выглядывавшим сверху, из окна. Резким движением руки Дженнифер окончательно со всеми попрощалась, завела машину и тронулась с места.
А два часа спустя они прибыли в Западную деревню и, припарковавшись на улице Бэрримор, занесли свои вещи в квартиру. После отправились пешком до Весенней улицы. Софи все утро пребывала в ошеломленном трансе, пока Дженнифер водила ее из одного магазина в другой. Все бренды, которые раньше она лишь слышала и обсуждала со своими школьными подругами, были здесь. Они входили в каждый из этих магазинов и покупали что-то для нее, для нее одной.
Затем «эти две девочки» взяли такси в жилой части города и съели поздний ленч в ресторане на Медисон-авеню. Дженнифер заказала кофе и, впервые, оставшись наедине с Софи в спокойной обстановке, она заговорила о Рэйчел. Отреагировав сначала испуганным молчанием, Софи неожиданно для себя самой оказалась способной открыться этой женщине, которую она полюбила и которой уже начала доверять.
Им позволили оставить их покупки в ресторане, они взяли такси и отправились в Центральный парк. Там они продолжили начатый разговор; шагая рядом по дорожке вдоль озера, женщины держались за руки, разрывая их лишь для того, чтобы позволить проехать сумасбродным молодым людям, мчащимся на роликах, или одиноким бегунам. Чем дольше они говорили, тем больше любви и восхищения чувствовала Дженнифер к этой молоденькой девушке, осознавая, что сама она никогда в жизни не переживала такой разрушительной потери и эмоционального переворота.
После прогулки в парке Дженнифер поняла, что они уже не успевают вернуться в квартиру до представления. Поэтому они вернулись за сумками в ресторан и поехали прямо к Бродвею. Устроившись в приятном трактире под названием «Белый Лев», дамы сидели, попивая кока-колу и поедая чипсы, изучали лица посетителей и неудержимо смеялись, сравнивая их лица с лицами известных людей.
За десять минут до начала представления они вошли в «Театр Шуберта». Как только они вошли в зал и сели в шикарные бархатные кресла, сразу же началась увертюра.
Это было самое волшебное представление, которое Софи когда-либо видела. Она сидела, завороженная, в продолжение всего спектакля, внимательно слушала каждую песню и напевала ее про себя, отчаянно пытаясь запомнить все, что она слышит. Перед ней сидел очень высокий мужчина, казалось, он был самым высоким человеком в зале, но Софи не возражала, потому что это значило, что, без всяких оправданий и неловкостей, она могла наклониться в сторону и почувствовать приятное тепло, идущее от тела Дженнифер.
Представление закончилось, они вышли на улицу, сразу же окунувшись в мягкое бархатное тепло летнего вечера, и решили прогуляться пешком.
А когда устали от тяжелых сумок, взяли такси и уже через несколько минут оказались у дома Дженнифер на улице Бэрримор. Дженнифер отперла дверь и включила свет. Сваливая с себя все сумки на пол, она прошла в гостиную и устало опустилась в кресло.
– Итак, – сказала она, глядя на Софи, – что мы будем делать теперь?
Софи пожала плечами:
– Не знаю. Разве не слишком поздно, для того чтобы что-то делать?
Дженнифер посмотрела на часы:
– Боже мой, уже без десяти двенадцать! Я и не думала, что уже так поздно! Может, ты и права. Ты, наверное, хочешь лечь спать?
Софи неодобрительно сморщила нос:
– Не особенно. Честно говоря, я проголодалась.
– Да, я тоже! Так, что ты хочешь? Тебе нравится пицца?
– Не то слово!
– Замечательно! Я тоже ее очень люблю! Тогда вот что мы сделаем, я позвоню и закажу лучшую пиццу, которую только можно купить за деньги, – например, «пепперони». А пока будем ее дожидаться, выберем фильм. А потом мы уютно устроимся на диване, будем объедаться пиццей и смотреть кино. Как тебе такая идея?
Пять минут спустя, переодевшись в ночную рубашку, Дженнифер босыми ногами забралась на диван рядом с Софи. Она уже поставила видео, сопровождаемое жуткой музыкой. Дженнифер медленно повернулась к своему молодому компаньону с изображением полного шока на лице.
– Софи, что это, спрашивается, мы смотрим?
Софи улыбнулась:
– «Ужас в мирном Вилле».
Дженнифер широко открыла рот:
– О, Софи, а мы действительно хотим это смотреть? Там что, нет ничего более спокойного?
Софи засмеялась:
– Брось, Дженнифер, это же всего лишь фильм! Я подумала, что у нас был слишком хороший вечер и самое время пощекотать себе нервы!
Дженнифер медленно покачала головой:
– Ох, злая девчонка! – Она взяла руку Софи и сжала ее. – Хорошо, но если ты действительно собираешься заставить меня это смотреть, я буду прятаться за тобой. Я ненавижу фильмы ужасов!
Софи злостно хихикнула и, таща руку Дженнифер на свое плечо, прислонилась к ней.
Они обе одновременно услышали возню около входной двери, звук, доносившийся из коридора, напоминал царапанье.
– Время пиццы – воскликнула Дженнифер, вскочив на ноги. – Последний, кто окажется в коридоре, должен съесть коробку!
Они обе побежали к двери, и Софи, имея солидную практику в искусстве того, как провести своих брата и сестру, проскользнула под рукой Дженнифер и оказалась в коридоре первой. Дверь была оставлена открытой со связкой ключей, висевших в замке. Пара стояла в коридоре, сжимающая друг друга в страстных объятиях, настолько страстных, что прошло две секунды, прежде чем они поняли, что открылась дверь.
Софи усмехнулась, подумав, что они не похожи на поставщиков пиццы, затем обернулась на Дженнифер. Та стояла неподвижно, лицо сковал ужас, губы дергались, как будто женщина пыталась что-то сказать, но не могла. Через несколько секунд очень тихо, с невыносимой болью она произнесла:
– О нет, Алекс!
Глава тридцать вторая
В субботу Бенджи и Чарли все время брюзжали по поводу того, чтобы не ехать в город, поэтому их желание разнообразить свои авантюры было встречено одобрением. Они получили разрешение провести этот день с Син Дэлаглио. Жасмин тем временем пожелала взять с собой Харриет и навестить свою мать в северной части Лиспорта. Так, Дэвид впервые за последние две недели смог почувствовать себя свободным человеком.
Позволив себе поваляться в постели до девяти часов, он прогулялся с Додди к гавани, а затем приступил к уборке дома. Он вынес все раскладушки и спальные мешки на улицу, чтобы сложить их в «фольксваген», открыл дверь автомобиля, и ему стало стыдно. Повозив кучу ребятишек, «старичок» выглядел гораздо хуже, чем до этого у хозяйки. Дэвид принялся вычищать машину, освобождая ее от старых оберток из-под леденцов и другого мусора – порой из таких мест, в которые, казалось, невозможно было ничего засунуть.
Когда звон колокола небольшой церкви на улице Чампнер начал созывать прихожан к одиннадцатичасовой мессе, Дэвид прогуливался по саду, с банкой пепси в руке он брел по направлению к причалу. Он скинул с себя ботинки и сел, свесив ноги, наблюдая за тем, какой путь проделывал виндсерфер по заливу, находясь примерно на расстоянии трехсот ярдов от берега.
Боже, это место действительно прекрасно! Он улыбнулся, подумав, сколько всего произошло за последние шесть недель. Он до сих пор хранил в душе чувство какого-то особенного волшебства, которое испытал в то утро, когда впервые спустился к гавани и увидел залив. А теперь эту целебную силу и красоту ощущал не только он, но и вся его семья. И дело было не только в месте, но и в людях тоже. Каждый, кого он здесь встретил, сыграл свою роль в его возвращении к жизни, как и его детей, что сделало намного более легким их отъездом домой в Шотландию.
Шотландия. Он задумался о ликероводочном заводе и в сотый раз задался вопросом, не следовало ли ему попросить Арчи выслать факс с ответом в любом случае, потому что отсутствие известий порождало упорное предчувствие, что в «Глендурнихе» могло происходить что-то плохое. Но с другой стороны, если бы это было так, то Арчи обязательно связался бы с ним.
В этот момент Дэвид допил пепси и услышал, как кто-то стучится в дверь его дома.
– Есть кто-нибудь? – послышался тоненький голосок.
Он подождал в течение пяти секунд, прислушиваясь, затем вскочил и побежал к дому. Боковая дверь была приоткрыта.
– Кто здесь? – крикнул Дэвид, поспешно направляясь к крыльцу. Он услышал шум внутри дома, выбежала Додди, следом за собакой вышла Софи.
Какое-то мгновение Дэвид стоял неподвижно, молча глядя на дочь – ее присутствие здесь было для него абсолютной неожиданностью.
– Софи? – растерялся отец. – Что ты здесь делаешь? Я думал, что ты не вернешься до сегодняшнего вечера.
Софи ничего не ответила, подошла ближе и обняла отца, сильно прижавшись к нему.
– Что-то случилось, дорогая?
Софи, унылая и подавленная, кивнула.
– Что? Скажи мне.
Софи несколько раз глубоко вздохнула, прежде чем наконец смогла все ему объяснить:
– Это было настолько ужасно, папа! Мы были в театре, а затем вернулись к Дженнифер и смотрели кино, ждали, когда нам привезут пиццу, а потом я открыла входную дверь, и там были мужчина с женщиной, и они целовались и обнимались друг с другом в коридоре. – Она еще сильнее прижалась к отцу. – Это был муж Дженнифер, папа!
Дэвид стоял, зажмурив глаза и не желая слушать продолжение, потому что он уже понимал, что она собиралась сказать ему дальше. Он остановил дочь:
– Когда вы вернулись в Лиспорт? – тихо спросил он.
– Вчера вечером – нет, сегодня утром, где-то около трех часов. Мы просто упаковали наши вещи и вернулись. Бедная Дженнифер, папа. Всю дорогу домой она была такая расстроенная!
Дэвид наклонился и поцеловал ее в голову.
– Ты видела Жасмин, когда вы вернулись?
– Нет, мы вернулись довольно тихо. Я не думаю, что Дженнифер хотела кого-то видеть. После того, как примерно через час я спустилась вниз, в доме никого не было, но на кухонном столе лежала записка от Жасмин, где было написано, что она увидела машину Дженнифер и решила сообщить нам, где все. Именно поэтому я знала, что ты здесь. Тогда я пошла в оранжерею и нашла Дженнифер там. Она сидела на диване одна. – Софи взглянула на отца. – Я спросила, хотела бы она увидеться с тобой, и она просто кивнула, ничего не говоря. Я хотела позвонить, но подумала, что будет лучше, если я приду и увижусь с тобой, поэтому я взяла велосипед Бенджи и приехала сюда.
Дэвид обнял дочь за плечи и пошел к дому.
– Слушай, тогда мы оставим велосипед здесь и поедем туда на машине, хорошо?
– Вообще-то, папа, я думаю, что было бы лучше, если бы ты поехал туда один. Если честно, я не хочу сейчас туда возвращаться.
– Хорошо. В таком случае ты останешься здесь и присмотришь за Додди, договорились?
Софи кивнула.
Дэвид поцеловал ее в лоб:
– Я вернусь сразу же, как смогу. И не волнуйся. Я поговорю с Дженнифер и узнаю, могу ли я чем-то ей помочь.
– Она такой восхитительный человек, папа, и так ужасно смотреть на нее и видеть в ее взгляде такую тоску!
– Я знаю. Давай посмотрим, может, я смогу что-то сделать, хорошо?
Когда Дэвид подъехал к дому Ньюманов, то увидел Дженнифер в оранжерее, неподвижно застывшую на диване. Он вышел из машины и направился к ней. Она не оглянулась. Дэвид вошел в оранжерею и присел на низкий журнальный столик, стоящий перед ней. Женщина сидела, прижав ноги к подбородку, ее глаза безучастно смотрели в одну точку. Дэвид наклонился вперед и коснулся ее руки.
– Дженнифер? Ты в порядке?
Она не посмотрела на него, но сердито вздохнула:
– Довольно глупый вопрос для Супермена. Похоже на то, что я в порядке?
Дэвид смутился и опустил глаза. Она была права. Это был глупый вопрос.
– У Алекса было очень важное дело с проклятым деловым партнером в течение трех месяцев, Дэвид, – произнесла она сдавленным голосом.
– Да.
Дженнифер повернулась к нему:
– Что ты имеешь в виду этим своим «да»? Ты знал об этом?
Дэвид начал потирать лоб.
– В некоторой степени. У Жасмин было подозрение, что что-то не так. Она подслушала, как Алекс говорил по телефону в тот день, когда мы играли в теннис. Но она не знала наверняка, Дженнифер, и когда сказала об этом мне, я подумал, что мы не имеем права вмешиваться и что-то тебе говорить, не будучи ни в чем уверенными.
Дженнифер кивнула и отвела взгляд.
– Да, полагаю, вы были правы. Я должна была узнать об этом сама, из первых уст, как это и произошло.
Сказав это, она опустила лицо на колени и разрыдалась. Дэвид поднялся со стола и, приобняв ее за плечи, начал мягко покачивать, будто успокаивая обезумевшего ребенка.
– Что я сделала не так, Дэвид? Это была моя вина? Что я сделала не так?
– Ничего. Ты все делала правильно. Ты не должна винить себя в этом. Вина за то, что произошло, полностью лежит на Алексе.
– Но почему он это сделал? Зачем ему это было нужно, чего ему не хватало?
– Я не знаю. Я понятия не имею. Возможно… Ну, в общем, иногда люди забывают о том, что имеют, и, насколько я могу понять Алекса, ему, мать твою, просто надоело!
– Я думала, нам было хорошо вместе, Дэвид. Возможно, не прекрасно из-за работы и еще каких-то проблем, но я думала, что у нас все было хорошо! И с Бенджи тоже. Я действительно думала, что у нас есть все, что необх… – подступавшие слезы прерывали ее, – а теперь я говорю обо всем этом в прошедшем времени!
Дэвид отстранился и посмотрел прямо в глаза Дженнифер.
– Нет, Дженнифер! Ты не должна говорить об этом в прошедшем времени! У тебя до сих пор все это есть! Слушай… о, черт! Я не могу объяснить это должным образом, но… понимаешь, я уже не могу. У меня и правда нет всего этого больше, Дженнифер! Я просто не могу не говорить об этом в прошедшем времени, и я скажу тебе, что отдал бы все, чтобы все сложилось по-другому. Знаешь, когда Рэйчел умерла, я стал… Ну, в общем, я ушел в себя и только горевал, поэтому был абсолютно эгоистичен, но теперь я понимаю: даже при том, что боль еще жива внутри меня, что у меня есть обязательства перед детьми, а главное, радость от того, что они есть, что они со мной. И у тебя все еще есть Бенджи и Алекс. И что еще важнее, так это то, что у Бенджи есть Алекс – он действительно нуждается в нем, Дженнифер. Он любит его. Он – его отец! Ты никогда не должна забывать об этом. Пожалуйста, никогда об этом не забывай. Я понимаю, что Алекс повел себя как полный идиот, но твое счастье и счастье Бенджи стоит того, чтобы попробовать вернуть целостность вашей семьи. Ты должна потрудиться над этим, Дженнифер. Пожалуйста, постарайся хотя бы ради меня, потому что я бы не смог сейчас пойти домой, зная, что эту семью, вашу семью, которая стала такой важной для меня, ждет та же судьба, что и мою, – этого не должно случиться, этого просто нельзя допустить.
Она отвернулась и медленно покачала головой, на ее лице отразилась печаль.
– Но как? С чего мне начать, Дэвид? Я не знаю, что я сделала неправильно? Если бы у меня была хоть какая-то зацепка, с которой можно было бы начать!
– Я не знаю. Я действительно не знаю. Боже, мы, мужчины, бываем иногда такими идиотами! Но мы с тобой должны подумать о том, что можно сделать в этой ситуации. – Он замолчал на мгновение, чтобы собраться с мыслями. – Ты говорила с ним вчера вечером?
Дженнифер продолжала качать головой.
– Нет. Я была слишком зла на него. – Она усмехнулась. – Я фактически хлопнула перед его носом дверью, что выглядело на самом деле по-идиотски, ведь у него собственные ключи, и если бы он захотел… В любом случае, к тому времени, как он позволил себе вернуться, его… его женщина уже уехала на такси, а Софи и я были готовы выехать в Лиспорт.
– Зачем он тогда вернулся?
Дженнифер вздохнула:
– Он сказал, что хочет поговорить.
– И ты не согласилась?
– Нет, конечно, нет! Он только что обманул меня, И я… я…
Нижняя губа ее снова задрожала.
– Продолжай! И что?
Она наконец сказала то, что хотела:
– И я испугалась того, что он попросит у меня развод.
Дэвид сжал ее руки, пытаясь вернуть ее внимание.
– И что, он сделал это?
– Нет, он постоянно повторял, что сожалеет и что хочет поговорить.
– А потом, что было потом?
– Мы с Софи уехали.
– И это все?
– Нет. – Она остановилась. – Когда я садилась в машину, он догнал меня и сказал, что приедет сюда ко мне, чтобы мы могли поговорить.
– Но ты ведь поговоришь с ним, Дженнифер? Пожалуйста, поговори с ним! Ты должна попробовать! Только разговор о том, что важно для вас обоих, позволит вам прийти к пониманию.
– Но какого черта ты думаешь, что я хочу этого?
– Потому что ты ни разу не сказала мне о том, что не хочешь этого!
Дженнифер замолчала, глядя на него и покусывая губу. Затем она улыбнулась и еле заметно кивнула.
– Да, ты прав. Я ни разу этого не сказала, правда?
Дэвид нежно коснулся ее лица. Ощутив его ласковые пальцы, она прижала к своей щеке его руку, и он почувствовал, как по ней покатилась слеза.
– Почему ты такой особенный, Дэвид?
– Боже, да я не особенный. Точно тебе говорю.
– Нет, ты особенный. – Она замолчала, глядя ему в глаза. – Интересно, почему ты не встретил меня тогда, в Оксфорде? – Женщина улыбнулась и поцеловала его теплую ладонь. – Просто сейчас не то время и не то место, сейчас мы – разделенные океаном.
Ее губы дотронулись до его щеки, затем, обняв его, она спрятала свое лицо на его плече.
– Но мы нашли мост, не так ли, мой дорогой друг? – тихо прошептала она. – Спустя столько лет мы нашли мост.
Дэвид отстранился и дотронулся до ее лица, вытирая слезы.
– Да, нашли. И я никогда, никогда об этом не забуду. Я никогда не забуду о тебе.
Какое-то время они сидели в полной тишине, Дженнифер склонила голову на плечо Дэвида, пока этот момент не нарушил пронзительный и неожиданный телефонный звонок. Дженнифер медленно подняла голову с плеча Дэвида и, улыбнувшись ему, пошла ответить. Дэвид наблюдал, как она берет трубку и разговаривает.
– Алло?.. Да, привет, дорогая… да, все хорошо… где ты?… хорошо… да, он здесь. Хочешь поговорить с ним?.. Хорошо, подожди минутку. – Она прикрыла трубку рукой: – Дэвид, это Софи. Может, что-то не так? У нее странный голос.
Дэвид поспешно подошел к телефону:
– Софи?
– Папа, я услышала телефонный звонок, когда была на улице с Додди, и он сразу же прекратился, поэтому я не поспешила войти в дом, оказывается, пришел факс.
Дэвид слышал, что у нее взволнованный голос.
– Ничего, дорогая, не волнуйся. Это, вероятно, от Арчи с работы.
– Нет, папа, это не от него! – Она замолчала. – Папа, а удар – это серьезно?
– Удар? Да, это может быть серьезно. А почему ты спрашиваешь?
Голос Софи колебался.
– Потому что с дедушкой только что случился удар.
