Текст книги "Океан любви"
Автор книги: Робин Пилчер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)
– Договорились, бабуля.
В этот момент открылась дверь и в нее влетели Харриет и Чарли. Алисия повернулась и только успела развести руки в стороны, чтобы подхватить Харриет, но та уже подпрыгнула фута на три вверх и обхватила ее первой.
– Поаккуратней со спиной бабушки, Харри, – заворчала Софи.
– Все в порядке, – успокоила Алисия, целуя младшую внучку в макушку. Она посмотрела на Чарли, который стоял возле Софи и катал игрушечную машинку по столу секретаря мистера Хантера, одновременно пытаясь тайно прочитать одно из многочисленных писем, которыми был усыпан стол доверху.
– Чарли? Как ты, мой дорогой?
– Прекрасно, – ответил он, не отрываясь от писем. Но через секунду повернулся лицом к бабушке: – Бабуля, – взглянул он на нее с таким серьезным вопрошающим видом, что Алисия подумала, что сейчас он спросит ее о смысле жизни.
– Да?
– Ты не привезла с собой конфеты?
– Чарли! – воскликнула Софи. – Ты просто невыносим!
Лицо мальчика осветила озорная улыбка, и все они взорвались хохотом. Опуская Харриет на ноги, Алисия подошла к дивану и взяла свою сумочку. Чарли и Харриет последовали за ней. Алисия достала три плитки шоколада «Кэдбери», дала по одной каждому, и дети с шумом начали разрывать фольгу.
– Дорогая, возьми и ты, – обратилась она к Софи.
– Нет, спасибо, бабуля. Мне что-то не хочется.
Алисия положила шоколадку в карман платья Софи:
– Хорошо, тогда съешь позже. А если не захочешь, поделишься со своими друзьями. А сейчас, – сказала она, глядя на часы, – мистер Хантер позволил нам вместе пообедать.
Глаза Чарли округлились от восхищения:
– Мы можем пойти в «Макдоналдс»? Мы ходили с папой в субботу. Это правда потрясающе, бабуля!
– Да! – крикнула Харриет, поддерживая брата. Пожалуйста, бабуля.
– О, дорогой, я думаю, что это невозможно. Во-первых, я не на машине, да и мистер Хантер попросил, чтобы я привела тебя сюда к двум тридцати – ко времени начала твоего крикетного матча.
Чарли и Харриет простонали от разочарования.
– Мы могли бы пойти в деревенский паб, – предложила Софи. Я была там один раз с моей подругой и ее родителями. Это всего в трехстах ярдах от школы, и у них довольно вкусные чипсы.
Алисия улыбнулась Софи и поблагодарила ее за предложение:
– Хорошо, значит, идем в паб.
Чарли ударил кулаками по воздуху:
– Да! – сказал он, бросаясь к двери. – Давайте, идем!
– Минутку, – заметила Алисия, – милые дети, давайте сделаем это организованно, выйдем все вместе тихо, чтобы не помешать ни одному из классов. – Она взяла Харриет за руку и пошла к двери.
– Бабушка, – произнесла Харриет тихим голосом.
– Да, дорогая.
– Я думаю, папа ушел так же, как и мама.
Все резко остановились, и Алисия почувствовала, как ее сердце кольнуло от шокирующего, неожиданного утверждения:
– Нет, милая. Он лишь улетел в Америку, это ненадолго, чтобы выполнить кое-какую работу. Он скоро вернется. Разве он не говорил, что приедет к тому времени, как вы вернетесь домой?
– Не совсем, бабуля, – продолжала Харриет сухим голосом, – мне кажется, папа покинул свое тело. Он где-то в другом месте.
Алисия посмотрела на остальных внуков. Софи оторопела и не отрывала глаз от сестренки. Чарли, с силой толкнув дверь, не переставая дергал ручку.
– Давайте присядем на минутку, хорошо? – предложила Алисия, ведя за собой Харриет обратно к дивану. Вернулась и Софи, села на подлокотник, – Чарли остался на своем месте.
– Итак, – медленно начала Алисия, пока устраивалась около внучки, – объясни, что означают твои слова.
– Ну, это что-то типа того, что произошло с мамой.
– Прости, дорогая?
– Дух мамы витает вокруг нас, но ее тела нет рядом, – так говорит Софи. А с папой наоборот – его тело с нами, а духа нет.
Алисия не знала, что на это ответить, она гладила Харриет по голове и быстро соображала, что ей следует сказать.
– Послушай, милая, я знаю, что папа был немного растерян в последние несколько месяцев, и, должно быть, вам действительно сложно понять, почему он такой. Но это абсолютно точно, что он еще с нами, и я знаю, что он постоянно думает о вас и очень вас любит. Сейчас я уверена, что поездка в Америку поможет ему, и когда он вернется, он снова будет таким, каким мы его знали прежде. – Она взглянула в глаза Харриет. – Ты понимаешь меня, дорогая?
Харриет кивнула, весьма довольная объяснением.
– Теперь мы можем идти? – спросил Чарли, открывая дверь.
– Хорошая идея! – произнесла Алисия, насколько могла, бодро. – Скорее! В паб! – Она еще раз прижала к себе Харриет и встала. – Я не завтракала, поэтому с нетерпением жду большой-большой тарелки с картошкой.
Харриет бросилась вдогонку за Чарли. Однако Софи задержалась и остановила бабушку, беря ее под локоть:
– Бабуля? – Алисия повернулась к ней. – Мне кажется, он не вернется.
– Конечно, вернется. Очень скоро он вновь обретет себя.
– Нет, я имею в виду, что ты права, ему нужно быть подальше от Инчелви, чтобы дать зажить своим ранам. Я не думаю, что ему стоит возвращаться в ближайшее время.
Алисия нежно погладила маленькую худую ручку, державшую ее за локоть:
– Посмотрим, дорогая. Но помни о нашем договоре. Ты приглядываешь за Харриет, а на мне – сделать так, чтобы папа вернулся тем человеком, которым он был прежде, хорошо?
Софи кивнула и заулыбалась. Алисия облегченно вздохнула и поцеловала ее в щеку.
– Я открою тебе одну тайну, Софи. Мистер Хантер сказал, что ты для него одна из самых замечательных девочек, которых он когда-либо встречал. И я скажу тебе еще кое-что, моя дорогая: я думаю, ты уже превращаешься в очень красивую девушку, и я горжусь тобой. – Алисия прижала к себе Софи и крепко обняла, прежде чем повернуться к двери. – Теперь надо идти, чтобы догнать тех двоих, пока они не разгромили школу.
Глава одиннадцатая
Как только самолет приземлился и подъехал к зданию аэропорта в Кеннеди, соседка Дэвида подпрыгнула с места, не дождавшись разрешительного сигнала. Женщина деловито начала собирать детей и вытаскивать свой багаж из верхнего шкафчика, желая, как можно скорее покинуть самолет. Другие пассажиры незамедлительно последовали ее примеру, но те, кто находился в бизнес-классе, не проявляли какой-либо активности, посетовав на чрезмерную медлительность, с которой открывали двери, большинство из них снова сели, положив сумки на колени и качая головами.
Чуть позже появились признаки какого-то движения по проходу, и семья из Глазго заторопилась проследовать к выходу. Дарен решительно шагал впереди, его мама следовала за ним вплотную с малышкой на руках.
Дэвид дождался, пока основная масса людей продвинется к двери, встал и достал свой портфель. Вытянувшись в полный рост, он ощутил как затекли спина и ноги из-за долгого сидения в неудобном положении, и начал поспешно пробиваться по проходу. На трапе самолета Дэвида обдал приятный порыв теплого воздуха. Он облегченно вздохнул: полет благополучно закончился.
В главном здании аэропорта Дэвид присоединился к толпе пассажиров, прибывших другими рейсами, и спокойно проследовал вниз по длинному стеклянному коридору к окну «Прибытие». С каждым шагом Дэвид испытывал все большее облегчение и какое-то внутреннее успокоение. Он не был никому интересен, никто не знал его и не замечал удушающего облака печали, которое прибыло из Инчелви вместе с Дэвидом.
Он не захотел воспользоваться эскалатором и держался подальше от толпы. Со стороны наблюдая за движущимися пассажирами, Дэвид заметил Дарена, озорного мальчугана, проталкивавшегося вперед с веселой улыбкой, в восхищении от своей затеи. Дарен двигался на ленте в обратном направлении и мешал другим пешеходам, которые были вынуждены расходиться вокруг него. Вдруг в общем шуме толпы послышалось имя мальчика, и Дэвид увидел мать с Трейси на руках, бросившую свои сумки, чтобы усмирить, наконец, сынишку.
Попав в зал для только что прибывших, Дэвид занял место в очереди таможенного контроля, медленно продвигаясь вдоль линии барьера к освещенным кабинам. Люди нервно возились со своими паспортами и документами, нервно улыбались друг другу. Наконец-то очередь дошла до Дэвида. Он вошел в кабину и вручил свои документы молодому представителю иммиграционных властей.
– Вы прибыли в страну по делам или хотите отдохнуть, сэр?
– По делам, – ответил Дэвид.
– И как надолго?
– Не могу точно сказать. Вероятно, не дольше чем на неделю.
Молодой человек медленно кивал головой.
– Хорошо. Я могу узнать, чем вы занимаетесь?
– Я принадлежу индустрии алкогольной продукции.
Молодой служащий поднял брови, и на его лице появилось удивление, смешанное с интересом, затем поставил печать в документах.
– Хорошо, только сохраняйте у нас трезвость! – со смехом заметил он.
– Слушаюсь, – улыбнулся он молодому человеку, собираясь пройти дальше, но тот снова с ним заговорил:
– Пока не ушли, сэр, не найдется ли у вас немного времени, чтобы объяснить мне кое-что?
Несколько секунд Дэвид стоял молча, беспокойно хмурясь и пытаясь предположить, о чем он его может спросить.
– Конечно, – ответил он, вернувшись к столу. – Если я, конечно, смогу вам помочь.
Молодой человек заметил беспокойство, охватившее Дэвида, и успокаивающе улыбнулся ему.
– Ничего особенного, сэр. Я просто хотел бы узнать, что такое «Бл.», указанное перед вашим именем? Я новенький, и я понятия не имею, что это может значить.
– Ничего особенного, это означает «благородный». Лишь дань любезности.
– А, а как вы добились этого?
– Ну, если честно, – сказал Дэвид, придвинувшись поближе к столу, смущаясь, что кто-то мог услышать их разговор, – только благодаря тому, что мой отец… Ну, в общем, он лорд.
Служащий посмотрел на него, широко открыв глаза:
– Правда? Это значит, что вы связаны с королевской семьей?
– Нет, я очень далек от нее! – засмеялся Дэвид. – Как я уже сказал, это лишь выражение любезности.
Парень повернул голову в сторону:
– Что ж, вы сможете выйти там. Век живи – век учись. Спасибо за урок, мистер Корстофайн.
Он отвернулся и пригласил следующего пассажира.
Дэвид взял чемодан, прошел через таможенный пост и вышел в зал ожидания. Здесь толпилось огромное количество встречающих, некоторые из них с протянутыми вперед карточками, обнадеживающе ему улыбались. Он заметил мужчину маленького человека, со странной формой головы, на нем были белая рубашка с короткими рукавами, черный галстук, глаза скрывали темные очки. По его манерам можно было предположить, что он водитель «Звездных лимузинов».
Дэвид подошел к нему:
– Здравствуйте.
– Вы мистер Корстофайн? – поинтересовался шофер, не расставаясь со жвачкой во рту.
– Да.
– Хорошо, я – Дэн, сэр. – Одним быстрым движением он схватил чемодан Дэвида и твердо пожал его руку. – Автомобиль около здания. Если вы не возражаете, мы пойдем быстро, иначе машину увезут со стоянки на буксире.
Они вышли на залитую солнцем улицу. Дэн поспешно направился к черному лимузину. Пока он убирал чемодан Дэвида в багажник, тот уже расположился на мягком заднем сиденье. Дэн запрыгнул на место водителя и рванул так, что колеса завизжали от соприкосновения с горячим асфальтом.
Дэн направился в сторону Лиспорта. Пятнадцать минут спустя они мчались по бульвару на восток, дорога шла по живописной сельской местности, картины за окном менялись одна за другой по мере того, как машина удалялась от Нью-Йорка. Дэвид пристально смотрел на дома: некоторые из них были огорожены белым частоколом, с садами и опрятными, аккуратно оформленными клумбами со всевозможными яркими цветами, водные оросители играли на пышных зеленых, скошенных полосами лужайках.
Бульвар сменился чередой деревьев лиственных пород, которые уступили место ряду высоких и тонких сосен, простиравшихся по обеим сторонам дороги. Как сообщил Дэн, деревья образовывали гряду сосновой пустоши Длинного Острова, прозванного местными жителями приютом для москитов.
Буковые деревья и сосны были высокими, бережно охраняли дома, отгораживая их друг от друга. Ни один из них не был похож на другой, некоторые были обиты мерцающей белой вагонкой, другие – кедровой галькой коричневого цвета, третьи – смесью из первого и второго. Одни имели широкие крыши, которые свисали, словно строгие брови, на закрытые окна, другие, чопорные в своем совершенстве, походили на одеяния монахов. Через каждую сотню ярдов стояли желтые пожарные насосы, словно часовые на скошенной полосе травы, которая бежала между черным асфальтированным тротуаром и шоссе.
Дэн проехал светофор и свернул налево. Он оглянулся на Дэвида:
– Ну, вот и деревня Лиспорт, сэр.
На дороге совсем не оказалось машин; по обе ее стороны шли широкие белые полосы – парковки, а дальше – противоположные ряды маленьких магазинчиков со стеклянными окнами, на которых красовались анютины глазки, бархатцы и петунии.
По тротуару не спеша прогуливались пожилые пары, держа друг друга за руки, и молодые матери с детьми, одетые по-летнему пестро и ярко. Пока Дэн ехал медленно, Дэвид успел разглядеть некоторые здания, изучая их названия: гастроном «Лиспорт», «Недвижимость Дэнби», «Бюро по трудоустройству». «Ликеры из Лиспорта», «Спортивно-оздоровительный центр Джо-Энн» и в конце улицы – спортивный магазин «Лар».
Проехав еще двести ярдов, Дэн повернул на узкую зеленую улицу, проследовав мимо яркой вывески «Северный Харленс», и припарковал лимузин рядом с ящиком для писем, на котором черным цветом был написан номер 52. К двухэтажному дому вела прямая дорожка, ограниченная широкими полосами жесткой травы, его фасад представлял собой высокую открытую деревянную веранду, на ней стояли стол и стулья. Слева сквозь кусты Дэвид смог различить синее мерцание бассейна. Не было ничего, что бы отличало этот дом от других домов, которые Дэвид видел в этом районе, за исключением сети подмостей, выступавших из его дальней стороны, и брезента, мягко колышущегося на ветру и закрывающего треть крыши.
Дэн выключил двигатель:
– Вот мы и приехали, сэр. Дом Эггаров.
Дэн и Дэвид вышли из машины, и как только Дэвид достал свой чемодан из багажника, он услышал голос, доносившийся из дома:
– Дэвид, ах старый негодник!
Высокий, худой человек с белокурыми волосами подошел к нему, протянул руки и, не ослабляя напора, обнял, ударив Дэвида по спине.
– Как же здорово видеть тебя здесь, мой друг!
– И я рад тебя видеть, Ричард.
Ричард отошел и внимательно посмотрел на Дэвида, оглядев его сверху вниз.
– Господи, да ты совсем не изменился… – Он подошел ближе и взъерошил волосы Дэвиду. – Лишь несколько седых волос, просочившихся наружу.
Ричард улыбнулся и взял из рук Дэвида его багаж.
– Так тебе удалось найти безумного шотландца?
– Да, с этим не было никаких проблем. – Дэн повернулся к Дэвиду: – Хорошего вам времяпрепровождения, сэр, и если захотите вернуться в Кеннеди, просто попросите мистера Эггара позвонить в офис.
Дэвид поблагодарил водителя и сунул ему двадцатку.
– Хорошо. Спасибо, Дэн.
Двое мужчин стояли в тишине, наблюдая, как машина отъезжает от дома, Дэвид облегченно вздохнул и посмотрел вдоль улицы.
– Что ж, ты, кажется, нашел прекрасное место для жилья. Здесь все такое… – Дэвид остановился, пытаясь подобрать слова, выражавшие его впечатления, – чистое, нетронутое.
– Девственное, мой мальчик, – добавил Ричард с притворным акцентом горожанина, направляясь к дому. – Это то, как я воспринимаю эти места – ярко и девственно! А теперь пойдем откроем несколько бутылок пива.
Ричард прошел по лестнице на веранду и откинул арматурную сетку от двери. Дэвид последовал за другом и оказался в большой просторной кухне, в центре которой стоял длинный вычищенный сосновый стол с разбросанными бумагами Ричарда. Вся комната словно сверкала и танцевала разноцветными бликами света, он врывался сюда из открытых французских дверей.
– Слушай, я надеюсь, тебя не станет смущать ремонт, – сказал Ричард. – Ты застал нас не в самый подходящий момент. Мы сейчас в муках отделываем главные комнаты в доме и комнаты для гостей. – Он открыл дверь, и Дэвид вошел в холл. На полу не было ковра, и их ноги оставляли следы на толстом слое пыли. Ричард начал подниматься по лестнице, Дэвид шел следом. – Это очень типично для Энджи, она начинает подобные долгосрочные проекты, а затем скрывается прочь. – Мужчины прошли по узкому проходу, затем Ричард открыл дверь. – Надеюсь, ты не будешь против того, чтобы ночевать здесь. Это – мой офис. Не очень благоприятный для здоровья, я боюсь. Но другого выхода нет.
Комната была не больше восьми футов, но казалась еще меньше из-за широкой полки, протянутой по периметру стены, на которой были аккуратно сложены пластинки и расставлены книги. В углу помещения, среди свертка проводов разного цвета, стояли ноутбук Ричарда, лазерный принтер, факс и телефон. Односпальная кровать была зажата дверью, над ней нависала полка. Не было ни одного платяного шкафа, но скрежет соприкасающегося друг с другом металла, когда дверь открывалась, означал, что за ней висело какое-то количество проволочных крюков. Из-за непроницаемых раздвижных штор на двух маленьких окошках сюда почти не проникал свет, это усиливало ощущение тесноты. Все здесь было покрыто светло-коричневой пылью.
Ричард поставил чемодан на пол и огляделся по сторонам, положив руки на бедра.
– Надеюсь, тебе это подойдет.
– Да, все прекрасно, – ответил Дэвид, пытаясь казаться радостным, думая о перспективе провести ночь в комнате, которая напоминала чулан для хранения веников, – действительно прекрасно. Все, что мне нужно – это место, куда я бы мог прислонить голову.
– Что ж… Ну, в общем, ванная направо, разберешься. – Ричард повернулся, чтобы выйти. – Слушай, мне надо сделать пару звонков, так что ты пока обустраивайся, приходи в себя после дороги и спускайся вниз, надо же отметить нашу встречу.
Когда Ричард вышел, Дэвид, не двигаясь, некоторое время просто стоял, рассматривая это грязное жилище. Возможно, это и не было такой хорошей идеей, подумал он. Было бы гораздо лучше остановиться в какой-нибудь гостинице. Он почувствовал, как случайная дрожь пробежала по телу, и, ставя свой портфель на полку, начал потирать ноги в надежде уменьшить боль, которая появилась неожиданно. Затем Дэвид резко упал на обвисшую кровать и уставился в потолок. Внезапное чувство депрессии и смутного беспокойства охватили его с ног до головы и впервые начиная с отъезда из Шотландии он почувствовал знакомую унылую боль одиночества. На этот раз, как ему казалось, ситуация была еще хуже. Это чувство быстро набирало еще большую силу в его болезненном и лихорадочном уме – теперь, в этой мрачной комнате и незнакомой обстановке, он был действительно один – по ту сторону океана от детей, от родителей. По ту сторону океана от Рэйчел.
Глава двенадцатая
Уже ближе к вечеру, ко времени ужина, Дэвид понял, что заразился каким-то опасным вирусом, вероятно, от ребенка в самолете – все его тело ныло, и страшно болела голова. Он сидел с Ричардом за столом на кухне, ел недоваренные макароны и пил много вина, надеясь на то, что скоро сможет извиниться и пойти лечь спать. Однако Ричард едва успевал набирать в легкие воздуха, пересказывая бесконечные истории и анекдоты из того времени, когда они служили вместе в армии. Дэвид, чувствуя себя обязанным играть роль вежливого гостя, слушал с неподвижным и разгоряченным лицом, натянуто улыбаясь.
После еды Ричард сложил тарелки в посудомоечную машину, а затем, не оставляя Дэвиду никакого выбора, достал из кухонного буфета два стакана и бутылку виски. Налив в каждый по большой порции, он снова сел и без всяких колебаний начал разговор о Рэйчел. Дэвид не чувствовал ни малейшего настроения вдаваться в детали и поделился с другом лишь самой общей информацией о том, что случилось.
По мере того как Дэвид говорил, он заметил, что интерес Ричарда к предмету рассказа быстро угасает, и почти незаметно они перешли от Рэйчел к Энджи. Теперь Дэвид оказался в роли сочувствующего слушателя. Выпив еще две рюмки виски, Ричард нечленораздельно рассказывал в форме бесконечного непрекращающегося монолога о проблемах своего семилетнего брака – Энджи не могла иметь детей и восполняла это, тратя деньги так, будто они растут на деревьях. Она начала делать этот ремонт, не посоветовавшись с мужем.
Дэвид покорно сидел и слушал друга с горящим в лихорадке лицом и глазами, уставшими от нехватки сна и долгих посиделок. В полночь он понял, что не способен далее заставить себя все это слушать, зевнул и поднялся из-за стола. Это вызвало резкую остановку излияний Ричарда. Бормоча смиренные извинения за то, что утомил Дэвида своими проблемами, он также поднялся и, шатаясь, они вместе стали подниматься наверх.
С чувством облегчения Дэвид закрыл за собой дверь и тяжело опустился на узкую кровать, потирая свои измученные глаза. Он резко встряхнул запястье и взглянул на часы. Было половина первого, он провел на ногах уже почти целые сутки. Дэвид тяжело вздохнул, чувствуя полное истощение и, встав, пошел в ванную.
Он медленно почистил зубы и начал плескать себе в лицо воду, пытаясь уменьшить неприятные ощущения в глазах и тяжесть в голове, вызванную недомоганием и большим количеством выпитого спиртного. Затем вернулся в спальню, разделся и лег, натягивая одеяло до подбородка, чувствуя озноб. Дэвид попытался закрыть глаза, но голова разрывалась, кружась от бесконечной болтовни Ричарда и излишне выпитого.
Нужно было успокоиться и освободить голову от утомительных мыслей. Он повернулся и осмотрел маленькую комнату в поисках журнала или книги, но не увидел ничего, кроме загруженной полки каких-то документов и научных изданий, которые подпирала «Большая юридическая энциклопедия». Дэвид подумал, что, возможно, у себя в портфеле он найдет старую газету, и встал с кровати. В портфеле лежал лишь доклад о дистрибьюторе «Глендурниха». Решив, что это лучше, чем ничего, он вынул его, закрыл портфель и вернулся в постель.
На следующее утро его разбудил звук лязгающих крючков. Дверь ударилась о его кровать, и Дэвид увидел затуманенные глаза и бесцветное лицо Ричарда, свесившееся над ним.
– Ричард? В чем дело? – спросил он изумленно.
Ричард пригладил свои взъерошенные волосы:
– Слушай, Дэвид, мне жаль, но боюсь, что мы проспали. Надо поторопиться. Я собираюсь позвонить в «Звездные Лимузины» прямо сейчас, чтобы за нами приехали, потому что вряд ли смогу сегодня сесть за руль.
Он поспешил выйти из комнаты; какое-то время Дэвид продолжал лежать в кровати, пока не начал чувствовать в голове болезненное пульсирование, а за ним и боль во всем теле. Он посмотрел на часы, они показывали 09:30.
– О, черт!
Он сбросил с себя одеяло и вскочил на ноги, это внезапное движение усилило в нем непреодолимое чувство тошноты. Постояв около минуты, Дэвид пытался сконцентрироваться и ощутил, что кожа стала похожа на гусиную от неприятных покалываний во всем дрожащем теле.
– О черт! Ну почему это случилось сейчас? – У него не было времени, чтобы принять душ, Дэвид смог лишь быстро сполоснуться и побриться, после чего вернулся в комнату и начал искать в чемодане чистое белье, рубашку и носки.
– Дэн должен быть здесь через три минуты! – послышался голос Ричарда.
Нервная дрожь не прекращалась, и его пальцы дрожали, пока он неловко завязывал галстук. «Боже, – подумал он про себя, – только этого мне и не хватало. Какая встреча? У меня, видимо, грипп, я не могу никуда идти».
Он надел брюки, ботинки, на ходу схватил свой жакет и портфель и побежал вниз.
Ричард был на кухне; летая по комнате, он собирал какие-то бумаги из разных мест и укладывал их в свой кейс.
– Я сожалею, Дэвид, что все так получилось. Выпей кофе. Там, в кофеварке. Я боюсь, что он остался еще с прошлой ночи, но по крайней мере это хоть как-то тонизирует. – В это время послышался автомобильный сигнал. – Боже, нет ни минуты времени! Дэн уже приехал! Пойдем!
Он пропустил Дэвида вперед и закрыл входную дверь; быстро спускаясь по лестнице вниз, Ричард наступал гостю на пятки. Дэн ждал их, уже открыв черные двери лимузина. Как только машина тронулась, Ричард резко поднял голову с подголовника:
– Боже, какой я черствый! Как твои дела, Дэвид?
– Не очень хорошо. Я думаю, что у меня грипп, да еще похмелье.
– Боже мой, бедняжка! Ты должен был сказать мне об этом! – он замолчал. – Слушай, я собираюсь вернуться домой вечером, но ты, вероятно, приедешь раньше меня, так тебе придется добраться до станции «Пенн» и сесть на поезд до Пэтчугу. А оттуда можно взять такси. – Ричард покопался в кармане жакета и достал ключи и мобильный телефон. – Это ключ от дома, и вот, возьми телефон, я думаю, ты должен позвонить и предупредить своих деловых партнеров, что ты задерживаешься на полчаса. – Он покачал головой и виновато посмотрел на Дэвида. – Мне действительно очень жаль, что так все вышло.
Всю оставшуюся дорогу они ехали в тишине. Ричард спал с зеленым лицом, громко храпя с открытым ртом, Дэвид надел жакет, пытаясь унять непрекращающуюся дрожь. Дэн ехал так быстро, насколько это позволял общий поток движения, но, когда они достигли тоннеля Мидтоун, запланированная получасовая задержка превысила лишние пять минут.
Дэн оглянулся на Дэвида:
– Вы знаете, где находится Медисон-авеню, куда вы собираетесь, мистер Корстофайн?
– Да, где-то между сорок пятой и сорок шестой авеню на восток.
Дэн кивнул:
– Да, все просто. Только после сорок второй и не доезжая до Медисон. Если вы не возражаете, мистер Эггар, то мы сначала высадим мистера Корстофайна.
– Конечно, Дэн, – согласился Ричард.
Манхэттенское движение оказалось еще более затрудненным, так что потребовались еще лишние десять минут, чтобы добраться до угла сорок пятой квартала и Медисон. Быстро попрощавшись с Ричардом, Дэвид выпрыгнул из машины.
Еще около десяти минут ему понадобилось, чтобы найти здание, в котором были расположены офисы «Дикин Дистрибьюшн». К тому времени как он поднялся на скрипучем лифте на пятнадцатый этаж, часы на противоположной стене показывали без пяти одиннадцать.
Он огляделся по сторонам. В дальнем конце коридора, около пары больших стеклянных дверей, на стене висела блестящая медная табличка с названием учреждения. Дэвид побежал в ту сторону и ворвался в приемную, молодая светловолосая секретарша испуганно вскочила.
Дэвид повернулся, чтобы остановить двери, раскачивающиеся после его бурного вторжения.
– Извините, – произнес он еле слышно, пытаясь успокоить девушку.
Девушка пристально на него посмотрела и осторожно придвинула свой стул обратно к столу:
– Я могу вам чем-нибудь помочь, сэр? – Она растягивала слова, понижая голос, тем самым сдерживая свое раздражение.
– Да, – ответил Дэвид, пытаясь отдышаться. – Боюсь, что я должен был быть здесь в десять часов, но я задержался. Я из «ликероводочного завода Глендурних».
– И вы… – Девушка открыла книгу записей деловых встреч, прежде чем снова взглянула на своего посетителя: —…мистер Корстофайн?
– Верно.
– Следуйте за мной, сэр, директора ожидают вас в зале заседаний.
Дэвид проследовал за секретарем. Дама остановилась около одной из дверей, постучалась и, не дожидаясь ответа, открыла ее, уступая дорогу, чтобы позволить Дэвиду войти.
Шестеро мужчин сидели, сутулясь, на стульях вокруг длинного стола, некоторые держали руки в замке за головой. Как только вошел Дэвид, они вытянулись и, посмотрев на него, все вместе встали. Седой мужчина, сидевший в дальнем конце стола, подошел к Дэвиду, встречая его.
– Дэвид, здравствуйте! – встретил он с широкой сияющей улыбкой и протянул свою руку. – Чарльз Дикин – управляющий директор «Дикин Дистрибьюшн».
Дэвид подал руку, и Дикин крепко пожал ее, так что Дэвид почувствовал сильную встряску. Затем директор сложил свои руки вместе так, как будто хотел начать переговоры немедленно.
– Значит, вы все-таки нашли нас, – заметил он, указывая на свободный стул Дэвиду и возвращаясь на свое место во главе стола. – Я должен принести вам извинения за то, что не послал вам схему, по которой вы могли бы легче добраться до нас. Я предположил, что вы были раньше в Нью-Йорке и знаете про наши ужасные утренние пробки!
Как только Чарльз Дикин закончил это предложение, он сардонически улыбнулся, что вызвало волну едва выраженного недовольного ворчания остальной части собравшейся компании. Дэвид ухмыльнулся.
За исключением управляющего директора, все остальные представители фирмы были, как минимум, лет на десять моложе его и одеты так, словно должны следовать строгому и взыскательному кодексу компании относительно своего внешнего вида: отутюженные брюки, неяркие галстуки и золотистые ремни… Дэвид вдруг почувствовал, что его темно-серый шерстяной костюм выглядит старомодным и унылым, не только выделяясь абсолютным контрастом на фоне одежды его компаньонов, но и в совершенстве отражая те чувства, которые он испытывал.
Как только Дикин сел, все немедленно последовали его примеру. Дэвид поспешно опустился на стул, не желая выбиваться из общего темпа встречи. «Боже, – подумал он про себя, – что я здесь делаю? Я должен быть у себя в кровати. Все это ошибка: и поездка, и заседание. Я не должен был соглашаться». Голова беспощадно болела, пот на спине впитывался в рубашку, он почувствовал, что щеки его дрожат. Он наклонился вперед, полагая, что должен объяснить причину своего опоздания, но как только он открыл рот, чтобы начать говорить, вмешался Дикин.
– Боюсь, нам придется немного поднажать на вас, Дэвид, поскольку времени у нас мало, у некоторых ребят назначены встречи на середину дня. Алекс здесь, – он показал рукой в направлении молодого человека, который вскочил на ноги и пошел, чтобы выставить лекционные плакаты в углу кабинета, – так что мы можем немедленно начать презентацию. Я познакомлю вас с каждым из моих коллег по очереди, в то время, как они объяснят, какое отношение каждый из них имеет к маркетинговой стратегии, которую мы разработали для «Глендурниха». Итак, господа, пожалуйста, откройте страницу номер один, а я передаю слово Алексу.
Дэвид открыл свой портфель. Судорожно перебирая бумаги, лежащие в нем, он пытался найти нужный документ. Но там его не оказалось. Дэвид потянул откидные створки на крышке портфеля и просунул руку вниз, но они были пусты. Холодное, ужасающее ощущение настигло его, когда он пытался вспомнить события прошлой ночи, и тут его озарило: он вынул документ, когда не смог заснуть. Не может быть!
Алекс, начавший презентацию, остановился, заметив, что Дэвид все еще копается в своем портфеле, и стоял, в ожидании покручивая черный маркер. Чарльз Дикин повернулся и посмотрел на Дэвида. Воцарилась полная тишина. Дэвид поднял глаза и увидел, что все взгляды обращены на него.
– Все в порядке, Дэвид? – поинтересовался Чарльз Дикин.
